Текст книги "Безумие (СИ)"

Автор книги: Амелия Брикс

Соавторы: Руслан Федорак
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Когда она села на сиденье и обняла меня, чувство тревоги ненадолго отступило. Я снова почувствовал себя влюблённым в жизнь. Я и не успел заметить, как пролетели эти двадцать минут, которые обычно тратил на дорогу до своего дома.

– Наконец-то эта поездка закончилась, – возмущённо произнесла Анжела.

Поставив байк на подножку, я повернулся к ней и снова не удержался от хохота. Она стояла и смотрела на меня. Мокрая, со спутанными волосами и потёкшей тушью, держащая в руке мой шлем.

– Теперь ты любишь дождь так же, как и я?

Она посмотрела на меня и с претензией произнесла:

– Да, теперь я просто обожаю его!

Мы оба рассмеялись и направились к двери моего подъезда. Как только двери лифта закрылись, Анжела схватила меня за полы моей куртки и, резко повернув к себе, жадно поцеловала в губы. Довольно неожиданно. Мокрая и такая соблазнительная сейчас, она была просто шикарна. Из-под коротенькой распахнутой кожаной курточки виднелись очертания её затвердевших от осенней прохлады и сырости сосков. На фоне белой блузки это было особенно заметно. Наконец-то я могу запустить руку ей под блузку. Рука скользнула вдоль её тёплого живота, добираясь до лифчика. Слегка прикусив ей шею, я толкнул её к стенке лифта. Анжела оплела ногами мой торс и притянула к себе мою голову, целуя меня и совершая движения вверх-вниз, как-будто мы уже трахались. Я готов был прямо здесь сорвать с нее одежду. Лишь открывшиеся двери лифта смогли ненадолго нас остановить. Как только мы зашли в квартиру, даже не стали думать о том, чтобы сходить в душ и смыть с себя этот дождь и этот день. Мы хотели лишь одного.

Спустя несколько часов комната наполнилась запахом секса и сигаретного дыма.

– Тебе понравилось? – спросила Анжела, когда я приподнялся и сел на край своей кровати.

– Да, – равнодушно бросил я, глядя на улыбающуюся Нику, смотрящую на меня с электронного снимка.

Все наваждение и страсть куда-то исчезли, когда я осознал, что снова нахожусь здесь. Где стены помнят твой смех, где ещё ощущается твоё незримое присутствие.

– Ты всё ещё любишь её?

Анжела видела Нику, когда она приходила к нам в клуб, навещать меня.

– Нет. Просто некоторые люди навсегда остаются с нами. В нашем сердце и нашей памяти. Хотим мы этого или нет.

В рамке вспыхнул очередной снимок. Наша первая годовщина отношений. Парни часто забывают подобные даты. Но я помнил. Если ты по-настоящему любишь человека, то помнишь день вашей встречи. На снимке ты стояла спиной ко мне возле того самого ларька. Ты пошла покупать нам хот-доги и сказала, чтобы я сфотографировал этот момент. Мы ничего друг другу не дарили, а просто решили вернуться туда, где всё началось. Где из одного случайно брошенного взгляда могла родиться целая семья и даже дети. Ведь все отношения возникают из ничего, на пустом месте и каким-то неведомым чудом могут перерасти в настоящую и большую любовь. Только это чудо далеко не всегда случается.

– Тебе лучше уйти, Анжела.

Я поднялся с кровати и пошел в ванную, не дожидаясь её ответа. Этот спонтанный секс с Анжелой лишь усугубил моё чувство вины по отношению к Веронике. Я снова стал прежним. Возвращалось ощущение глубокой потери, грядущего одиночества, одинаковых серых будней, заключающихся в механических действиях. Когда тебя будит сигнал будильника, оповещающий о том, что настало время улыбаться. Улыбаться несмотря на всё то, что творится у тебя внутри. Что копится там, нарастает подобно снежной лавине, которая может возникнуть от простейшей мелочи. От малейшей вибрации воздуха. Ведь всё в этом мире состоит из мелочей. Всегда есть первая и последняя капля.

Выйдя из ванной комнаты, вытирая голову полотенцем, я увидел Анжелу, стоящую возле кровати и застёгивающую верхние пуговицу блузки. Я подошёл к кровати и надел трусы. Выражение её лица дало мне понять, что не стоит сейчас лезть с этими нелепыми шаблонными извинениями или чем-то подобным. Она посмотрела на меня и растерянным от обиды голосом произнесла:

– Ты просто идиот. Ненавижу тебя.

Я сел спиной к ней на край кровати, смотря на стол. Она была права. Нормальный парень не должен так поступать с девушкой, у которой есть настоящие чувства к нему. Лучше уж просто держать её на расстоянии, не вселяя в неё напрасных надежд. Я повернулся к ней и сказал:

– Ты абсолютно права. Но вы же таких любите. Вас всегда тянет к засранцам, которые вас не ценят.

Она с недоумением посмотрела на меня. Не знаю почему я так сказал. Что на меня нашло? Она явно не заслуживает подобного отношения к себе. Я встал с кровати и обошёл её, направляясь к Анжеле.

– Послушай… прости меня. Я не прав. Я не это имел ввиду.

Нелепая картина. Полуголый парень и обиженная на него девушка, с которой он решил обойтись, как с дешёвой шлюхой.

– Дай мне время. Мне нужно разобраться в себе и немного успокоиться. Потерпи немного, Анжела.

Я подошёл к ней и попытался обнять, но она отстранилась.

– Не прикасайся сейчас ко мне, – повысив тон, сказала она, отстранившись к стене. – Ты уже давно знаешь о моих чувствах к тебе, но тебе, оказывается, просто плевать на меня! – голос её задрожал. – Скажи, а ты не боишься упустить что-то важное? Тебе не надоело жить прошлым? Знаешь, мой мир не крутится вокруг тебя одного. Люди устают ждать, понимаешь? И я уже устала за тобой бегать!

Её глаза заблестели от навернувшихся слёз и казалось, что она сейчас просто расплачется, закрыв лицо руками.

Я молча слушал её, не в силах произнести ни слова. Да и что мне ей сказать? Сейчас я всё равно не могу дать ей того, что она хочет. Я тоже человек. Меня могут терзать сомнения. У меня есть свои проблемы. Я могу поддаться внезапному порыву страсти. Я не могу просто так взять и выложить всё, что у меня на душе, пусть и любящему меня, но пока ещё постороннему человеку. Мы целую минуту молча смотрели друг на друга. Она дала мне целую минуту… Минуту на то, чтобы я мог попробовать изменить свою жизнь. Быть вместе с человеком, которому я не безразличен. Которому я нужен как воздух. Но я так и не воспользовался этим шансом.

– Да пошел ты.

Она схватила с кровати сумочку и, толкнув меня плечом, выскочила из моей квартиры, громко хлопнув входной дверью. Необутая, зарёванная, с сумочкой и обувью в руках.

«Прости меня, Анжела…», – неслышно, в мыслях, сказал я самому себе, глядя на входную дверь.

Как же меня достала вся эта неопределенность в моей жизни…

«Мне нужно срочно выпить», – подумал я, направляясь на кухню.

При моей работе мне несложно было всегда иметь под рукой алкоголь. В холодильнике дожидалась своего часа бутылка дешёвого «Джек Дениелса». Я взял бутылку и поставил её на стол. Взяв стакан, я плеснул в него немного и, стоя, сделал глоток, глядя в окно.

За окном виднелись размытые очертания моего родного города, с которым у меня так много всего связанно и из которого мне сейчас хотелось убежать сломя голову. Ведь в нём находишься ты. Здесь похоронены мои мечты. Приятелей тут у меня почти нет, не говоря уже о друзьях. Здесь моя жизнь давно идёт по кругу. Дом, работа, редкие встречи с приятелями. Близким, как показывает время, я причиняю лишь боль и страдание. Почему, когда нам больно, мы стремимся причинить боль любящим нас людям? Кому мы пытаемся отомстить? Зачем? Почему я просто не позволил ей остаться и вместе со мной приготовить нам вкусный ужин, посмотреть вдвоём какой-нибудь фильм, побеситься вдвоём в постели? Да просто заняться всеми этими милыми глупостями, которыми занимаются любящие друг друга люди? Она вполне достойная для отношений и семьи девушка. Я никогда не замечал за ней ничего плохого. Не раз на моих глазах к ней подкатывали парни, но она всегда отказывала и вела себя вполне достойно с клиентами, которые оказывали ей знаки внимания. Пару раз ей даже дарили цветы. Присылали букеты с курьером. Но она хотела быть только со мной. Ответ на эти вопросы был прост: я не любил её. Я страстно любил и желал другую.

Я сидел за столом и бутылка «Дениелса» исполняла роль импровизированных песочных часов, которые отмеряли впустую проведённое мной время. Или время до того момента как я «отключусь». Спустя пол бутылки, в спальне заиграла мелодия вызова телефона. За окном было уже темно, когда я, пошатываясь, пошел в спальню, пытаясь определить местонахождение телефона по звуку. На экране вызова было имя Сергея.

– Да, алло.

– Здарова, бродяга. Ну, как ты там?

– Да ничего. Вот пью сейчас.

Я завалился на кровать и уставился в потолок.

– В одиночестве? У тебя там все в порядке?

– Да, просто решил выпить.

– Понятно. Ну что, вечер субботы. Надо бы прокатиться по району. Ты как, со мной?

Несколько секунд помолчав, я ответил:

– Да, давай прокатимся. Надоело дома сидеть.

– Тогда собирайся. Я буду где-то через пол часа.

Я побрёл в ванную. Надо умыться холодной водой и попробовать привести себя в порядок.

К тому времени, как я вышел на улицу, дождь уже перестал идти. Воздух был наполнен свежестью и свободой. Выйдя на дорогу перед домом, я остановился и, закрыв глаза, сделал глубокий вдох. Дождь всегда по-особенному влиял на меня. Я входил в ту категорию людей, которые обожали дождь. Я никогда не брал с собой зонт в дождливую погоду. Мне было достаточно капюшона и музыки в плеере. В такие минуты я чувствовал себя королём мира. Одиночество, дождь, музыка, полупустые улицы и твои мысли.

– Ну ты идёшь? – недовольно произнёс Сергей, глядя на меня из окна своей машины.

Я перебежал через дорогу и, обогнув машину со стороны капота, открыв дверь, сел на переднее пассажирское сиденье. Как только дверь машины захлопнулась, Сергей с ревом и шорохом шин по гравию, тронулся с места.

Вывернув на главное шоссе, мы поехали в сторону центра. Сергей обычно довольно громко включал музыку, но меня это нисколько не раздражало. Он с особым трепетом относился к звуку в своём авто, и это чувствовалось. Звук был шикарным.

Вечерний сумрак города встречал нас холодом неона и приторным, кислотным разноцветием вывесок, заставляющих то и дело задерживать на них свой взгляд. Их мерцание, перемигивание в разнобой отпечатывалось на корпусе нашего автомобиля, облизывая его контуры и исчезая под вспышками света проносящихся мимо нас фонарных столбов, пялящих свой беспристрастный, рассеянный взгляд в асфальт. Клочки людских масс, толпящихся тут и там возле светофоров и остановок общественного транспорта, то и дело появлялись по обе стороны шоссе. Вереницы людей тянулись по тротуарам, погруженные в свои проблемы, замкнутые в своих мыслях. Город жил своей жизнью.

Вскоре мы повернули в сторону одного из парков и замедлили ход. Этот парк был нам хорошо знаком. Иногда мы сюда приезжали, чтобы познакомиться с девушками и просто весело провести время.

Девушки всегда обращали внимание на полностью тонированный БМВ Сергея, когда он медленно и чинно проезжал по улице, с громко играющей музыкой в салоне.

– Смотри, какие девочки, – сказал он, глядя на парочку малолеток, идущих по правую сторону от машины. На вид им было не больше восемнадцати.

– Опять малолетки, – усмехнувшись, я посмотрел на него.

– Ну а что ты предлагаешь?

Он повернул голову в мою сторону. Ответить ему мне было нечего. После расставания с Никой он пару раз пытался меня, как он выражался, "вернуть в строй", с кем-то познакомить. Только мне этого нисколько не хотелось. Да и все наши сверстники и сверстницы, в большинстве своём, уже давно забросили вечерние вылазки на улицу. Теперь они либо сидели дома со своей второй половиной, детьми, семьёй, либо проводили вечера в одиночестве за просмотром фильмов, общением в интернете и редкими вылазками в бары, где они встречались с друзьями и знакомыми, по большей части такими же одинокими, как и они сами. И в одном из таких баров их ждал я. Улыбающийся бармен. Готовый выслушивать их истории.

Алкоголь всё ещё мутил мой разум и притуплял чувство тревоги, последние пару дней так усердно пытающееся усугубить моё и без того тяжкое состояние. Погружённый в свои мысли, я и опомниться не успел, как мы уже припарковались возле одного из магазинов, недалеко от парка. Сергей вышел на улицу и разговаривал с кем-то по телефону. Я достал свой. Найдя в справочнике имя Дениса, я нажал на вызов. После непродолжительных гудков раздался знакомый голос:

– Да.

– Привет, Денис. Ну как ты там? Чем занят?

– Да я с Полиной сейчас. У друзей в гостях сидим. У тебя что нового?

Другого ответа я от него и не ожидал.

– Да прокатиться решили с Сергеем. Суббота же.

– И что, успешно?

Я улыбнулся и с усмешкой произнёс:

– Да так… Пока никого не сняли.

Он засмеялся.

– Пора тебе уже успокоиться и найти своё счастье, друг. Время идёт. Тебе уже давно за двадцать. Прекрати страдать ерундой.

Началось…

– Да-да-да, ты мне это уже говорил, и не раз. Но я упустил своё счастье. Как и тысячи таких же одиноких людей. Ты в курсе.

В динамике раздался тяжёлый стон.

– Чувак, ты меня уже достал этой темой. Найдёшь другую себе. Не парься по этому поводу. Просто живи дальше.

– Тебе легко говорить, у тебя есть Полина. Ладно, давай закроем эту тему. Увидимся на тренировке. Пока.

Я сбросил вызов, не дожидаясь его ответа, и положил телефон в карман. Так бесит когда твой лучший друг в одночасье становится таким правильным и рассудительным. Ведь, кажется, ещё вчера вы вместе катались и весело проводили время. Отношения почти всегда идут вразрез с нашим привычным образом жизни. Ты кардинально меняешься, когда в твою жизнь приходит кто-то по-настоящему стоящий. Ты почти теряешь связь с большинством своих прежних знакомых. Полина достойная девушка. Я не винил ни её, ни Дениса. Я знал, насколько это здорово, когда рядом есть человек, ради которого ты готов и хочешь меняться, и как сейчас тяжело найти такого человека. Жаль только, что осознаём мы это поздно, когда уже все потеряно. И я был рад, что у них все так хорошо складывалось.

Выйдя из машины, я посмотрел по сторонам. В желудке с самого утра ничего не было, кроме алкоголя, и мне очень хотелось есть. Справа от нашей машины, метрах в ста стоял «Макдональдс», но мне не хотелось сейчас стоять в этой вечно огромной очереди, пока я не умру с голода. На другой стороне дороги стоял ларёк быстрого питания. Сергей как раз закончил общаться по телефону, и мы вместе направились через дорогу к этому ларьку.

Стоя за столиком, мы пили кофе и думали каждый о своём.

– Я тут недавно Нику встретил с этим парнем. Как раз после того, как мы возле твоего дома столкнулись. Я в центре был и увидел их машину. Они из свадебного салона выходили.

Состояние лёгкого опьянения сменилось абсолютной трезвостью и ясностью ума.

– Она улыбалась?

Уставившись в пустоту перед собой, я ждал его ответа. Его слова прозвучали, как приговор:

– Да. Они за руки держались. Она была искренне счастлива. Так мне показалось.

Каждое слово, произнесённое им сейчас, впечаталось в моё сознание, не оставив места для здравого рассудка и какой-либо осознанности действий. Пластиковый стаканчик хрустнул в сжатом кулаке, и руку обожгло горячим кофе.

– Мне нужно идти, – сказал я и направился в сторону дома.

Идти придётся больше часа, но сейчас это не имеет никакого значения.

– Постой. Давай я тебя отвезу, – сказал Сергей мне в спину.

Я повернулся к нему и помотал головой.

– Не стоит. Я лучше пройдусь. Мне нужно побыть одному.

Казалось, что дорога домой длилась целую вечность. Чувство тревоги, отступившее под действием алкоголя, вернулось. Да оно никуда и не исчезало. Оно копило силы, чтобы при любом удобном случае с новыми силами обрушиться на одинокого человека, рядом с которым сейчас нет никого, кто бы смог его спасти.

Подойдя к родной десятиэтажке, я бросил взгляд на стоящий в полутьме байк среди одинаковых силуэтов машин. Открыв дверь подъезда, я зашёл и стал подниматься по ступеням. В кармане завибрировал телефон и зазвучала знакомая мелодия вызова, но мне сейчас ни с кем не хотелось общаться. Закрыв за собой дверь, я снял куртку, швырнув её на пол. Квартира встретила меня привычной тишиной и абсолютным спокойствием. Её нарушало лишь тиканье часов и звук работающего холодильника, еле доносящийся из кухни. Наконец-то можно стать самим собой. Стягивая с себя футболку, я направился к кровати. Хотелось уснуть и никогда больше не просыпаться. Схватив со стола рамку, я со всего размаха швырнул её в стену и заорал:

– Нет! Тебя больше нет в моей жизни! Исчезни! Я тебя ненавижу!!!

Я грохнулся на кровать и закрыл лицо руками, пытаясь успокоиться. Мне нужно поспать. Мне нужно успокоиться. Мне нужно жить дальше. Не успел я провалиться в сон, как сигнал будильника напомнил мне о том, что наступил мой новый рабочий день, несмотря на столь позднее время. Встав, я пошёл на кухню и включил чайник. Посмотрев на полупустую бутылку «Дениелса», в голове промелькнула мысль не идти на работу после таких новостей, а просто напиться. Но я твердо решил жить дальше. Надо отпустить любимого человека. Как это сделать? Если бы я только знал ответ на этот вопрос… Убрав бутылку в холодильник, я пошёл в душ. Время словно остановилось. Когда ты до сих пор любишь человека и узнаёшь, что он счастлив с другим, – это страшно. Мой маленький, персональный, невидимый окружающим ад разгорался внутри меня, и пламенем ему служила новость о том, что моя мечта погибнет в чужих руках.

Как в бреду, тонущий в своих мыслях, я совершал механические действия, собираясь на работу. Выйдя на улицу, я пожалел, что не одел кофту под куртку. Ночи становились все холоднее и скоро придется убирать байк и ходить пешком. Сев на ледяное сиденье байка, я завёл его и сразу тронулся с места. Непрогретый, дёрнувшись, он начал тупой разгон, унося меня в осеннюю ночь. Мне казалось, что я целую вечность буду добираться до клуба. Каждый светофор пытался мне помешать. Когда я, наконец, добрался до парковки и поставил байк на подножку, несколько редких капель дождя гулко ударили по куртке моего костюма. Усиливающийся ветер поднимал ошмётки мусора и осенних листьев, швыряя мне их под ноги. Воздух наполнялся тревогой, но она не шла ни в какое сравнение с той, которая таилась внутри меня. Там был настоящий ад, готовый в любую секунду вырваться наружу. И сейчас мне хотелось кричать всему миру об этой боли.

Открыв дверь чёрного хода и сказав «кухне» так ненавистное мне в данную минуту «всем привет», я быстрым шагом направился в раздевалку. По пути я встретил Анжелу, и она остановилась, увидев меня.

– Я тебе звонила сегодня вечером, почему ты не взял трубку?

Несмотря на всю ту боль, которую я причинил, она по-прежнему испытывала ко мне чувства. С такими людьми, которые терпят наше к ним безразличие и продолжают нас любить несмотря ни на что, мы никогда не будем вместе. Их попытки стать ближе к нам, лишь ещё сильнее отдаляют нас от них. Теперь я это точно знал.

– Анжела, мне некогда. Извини, – произнёс я, пройдя мимо неё в раздевалку, и закрыл за собой дверь.

Сняв с себя мотокостюм, я облачился в свою одежду бармена.

Дикая монотонность происходящего сводила меня с ума. Я старался ничего не замечать вокруг себя. Улыбки пьяных посетителей сейчас казались чудовищным лицемерием, насмешкой над моим состоянием. Это была моя маленькая трагедия. Мой пир во время чумы. И я чувствовал себя тем самым священником. Но я был всего лишь барменом, не имеющим права голоса. Я ненавидел их всех. Ненавидел свою работу. Ненавидел это насилие над своей психикой, когда мне приходилось каждый день улыбаться, общаясь с этими людьми, которые требовали от меня учтивости и соблюдения рабочего этикета, в то время как я умирал внутри.

Когда закончилась моя смена, я без раздумий взял бутылку текилы с витрины и забрал её с собой.

– Подожди! Андрей! Давай поговорим! Да погоди ты! Остановись! – кричала Анжела мне вслед, когда я направлялся к чёрному ходу.

Я развернулся и закричал, срывая голос:

– Да что тебе нужно от меня! Я тебя не люблю! Я тебя уже ненавидеть начинаю!

Работники кухни молча наблюдали за этой сценой ссоры влюбленной пары. Только они не догадывались, что эти двое любили разных людей.

С силой захлопнув дверь чёрного хода, я направился к байку. Дождь так и не пошёл. Асфальт был сухим. По дороге домой в голове сидела лишь одна мысль – я должен попробовать помириться с Никой. Она моё всё. Но перед этим мне нужно выспаться. Я дико устал за эти несколько обычных дней, так изменивших меня. Вернувшись домой, я сделал пару глотков снотворного, которое я взял с витрины бара и провалился в сон. Нарастающая какофония звуков приближалась, приобретая всё более отчётливую форму. В итоге этот звуковой пазл в моей голове сложился в мелодию вызова телефона.

– Да что вам всем от меня нужно…

Приподнявшись и сев на кровати, я взял с пола телефон. Это опять была Анжела. Бросив его на кровать, я закрыл лицо руками и со стоном поднялся. Сегодня очень важный день в моей жизни. На улице как раз шёл дождь.

«Отлично», – подумал я, глядя в окно.

Надев костюм и приняв для храбрости пол стакана текилы на голодный желудок, я отправился решать свою судьбу.

До боли знакомая дорога привела меня к крыльцу твоего подъезда. Поднявшись по ступеням на третий этаж, я нажал на звонок и стал ждать. Ощущение того, что после долгой разлуки ты увидишь милые и такие родные сердцу черты лица любимого человека, что в своём сердце к порогу его дома ты принёс призрачную надежду на счастье, – несравнимо ни с чем. Будто весь мир для тебя сходится в одной точке, и этот миг становится центром твоей вселенной.

Дверь открылась. Взгляд карих глаз впился в моё сознание, вынул душу и вытряхнул из неё все слова, которые которые я копил для этой встречи целый год, и теперь я не знал, что мне говорить. Ты улыбалась…

– Ты? Что тебе нужно?

Улыбка исчезла с твоего лица, и лицо стало превращаться в каменную маску. Голос приобрёл холод и нотки металла.

– Что ты здесь забыл?

– Ника. Прости меня… Я идиот. Я был не прав. Я в курсе про вас с ним. Ты не должна этого делать.

Я не понимал, что говорю. Меня трясло от этого взгляда, от всей этой ситуации.

– Да какое вообще тебе до этого дело? – Перебив поток моих песпорядочных оправданий, сказала Ника, и её личико исказилось гримасой боли и ненависти ко мне. Как будто не было этой разлуки, и мы вернулись с ней в день нашей последней ссоры.

– Зачем ты приехал? Перестань уже лезть в мою жизнь и живи своей!

Она попыталась закрыть дверь, но я остановил её попытку, гулко ударив ладонью по двери.

– Подожди! – сказал я.

За её маленькой спиной появилось это существо, которое я сейчас ненавидел всеми фибрами своей души. Я оттолкнул Нику и ринулся на него. Его удар попал мне прямо в подбородок и сшиб меня с ног. Алкоголь давал о себе знать, я стал рассеянным и был не готов к такому повороту событий. Я упал на одно колено и улыбнулся, опустив в пол голову и закрыв глаза. Ника закричала у меня за спиной. Я бросился на него и, схватив за торс, спрятал голову от его лихорадочных ударов, которые он пытался наносить. Попятившись назад, мы вместе с ним прошли по коридору и рухнули на кухонный стол. Упав, я оказался сверху и, высвободив свою голову из под его руки, с матами и криками начал бить его по лицу. Он уже ничего не сможет сделать. Лопнувшая кожа на его скуле закровила, и при виде его крови во мне проснулось чудовище. Раздался топот босых ног за моей спиной. Ника подбежала ко мне и схватила меня за волосы, пытаясь оттащить от него. Но мне было всё равно. Чудовище не имеет логики и не отвечает за свои поступки. Оно есть в каждом из нас и ждёт своего часа. Не обращая внимания на крики и действия Ники, я бил её парня по лицу, пока он не перестал сопротивляться. Встав на ноги, я начал втаптывать его голову в линолеум кухни. Ника повисла у меня на плечах и мне пришлось стряхнуть её с себя. В какой-то момент я остановился, и на миг ко мне вернулся рассудок. Осознав весь масштаб и ужас содеянного, я сделал несколько шагов назад. Ника, лёжа на полу в коридоре, ревела в захлёб. Со стороны лестничной клетки раздался щелчок открывающейся двери. Я обернулся и через распахнутую входную дверь увидел испуганные глаза женщины, взирающие на всю эту жуткую психоделическую картину. Позабыв про всё на свете, я ринулся прочь от этого ужаса. Прочь из этой квартиры, из этого дома, от этих последствий.

Улица встретила меня шелестом моросящего скупого дождя. С разбега вскочив на свой байк, я завёл его и резко тронулся с места. Адреналиновая лихорадка сменилась паникой. Рассудок пытался пробиться сквозь неё. Мысли постепенно приобретали осознанный характер. Моё маленькое счастье всё в слезах лежало на полу своей квартиры рядом с окровавленным парнем. Маленькие руки, испачканные в его крови, трясли его голову, крича его имя. Воображение рисовало страшные образы в моей голове. Капли дождя били в защитное стекло шлема, которое я в панике забыл протереть. Видно было лишь нечёткие силуэты машин. Свет фар немного слепил меня. Фильтруясь через капли дождя на стекле шлема, он превращался в калейдоскоп разноцветных бликов. Хоть я и знал наизусть дорогу от Никиного дома до своего, мне все же пришлось поднять стекло, ибо моя скорость была приличной. Краем глаза я заметил, как из левого крайнего ряда машина начала перестраиваться на среднюю полосу, по которой я ехал. Резко нажав на тормоз, я попытался удержать байк, когда он начал вилять в разные стороны. Удар в переднее крыло этой машины, оторвал мои руки от руля байка, в который я вцепился мёртвой хваткой. Мир перед глазами перевернулся с ног на голову, и я увидел байк, кувыркающийся следом за мной. Пролетев пару метров, я грохнулся на пятую точку, и удар шлема об асфальт на мгновение заставил меня потерять связь с реальностью. Инерция протащила меня пару метров по мокрому асфальту. Вспомнив о байке, я закричал и резко дёрнулся влево. Байк с грохотом рухнул где-то рядом. Раздался дикий скрежет металла. Приподнявшись и встав на колени, я огляделся по сторонам. Окружённый слепящим со всех сторон светом фар, я не мог в сгущающихся сумерках разглядеть водителя машины, в которую я врезался. Видно было лишь подушку безопасности. Скинув с себя шлем, я вскочил на ноги и отшвырнул мужчину, который подбежал, чтобы помочь мне подняться. Собрав в кулак последние силы, спотыкаясь, я побежал в сторону дома. Моё положение становилось всё хуже. Это было похоже на быстрое падение в бездну. В бездну обстоятельств и безумных поступков.

Леденящее и почти загробное спокойствие моей квартиры немного успокоило меня. Я стоял посреди комнаты и меня трясло. Трясло от безысходности. Сейчас мне так хотелось вернуться назад. В то время, когда я ещё не успел натворить всех этих глупостей. Когда где-то просто можно было промолчать, где-то понять любимого человека и не губить эту хрупкую субстанцию под названием «любовь», которая может разрушиться даже от простых слов.

Я пошел на кухню и налил себе целый стакан текилы, чтобы её горький вкус хоть ненадолго выжег всё то безумие, что съедало меня. Я ходил по комнате, словно заключённый. Мыслям стало тесно в этой квартире. Я задыхался в этих четырёх стенах. Мне срочно нужен свежий воздух. Оставив дверь квартиры распахнутой настежь и прихватив с собой текилу, я отправился на крышу. Шесть этажей спокойной, планомерной ходьбы. Шесть этажей равномерного лязга подошвы обуви по ступеням, который словно смычок по струнам, отражаясь от пустых стен лестничной клетки, бил по нервам. Как будто кто-то точил гигантский нож. Я вдруг вспомнил игру «Сайлент Хилл» и Пирамидоголового с его гигантским тесаком. Меня пробило на смех. Алкоголь мутил моё сознание. Теперь уже ничего не важно. Дверь, ведущая на крышу, была прикрыта и завязана на алюминиевую проволоку. Ударом ноги, распахнув этот кусок металла, я вышел в дождь. Раздался вороний грай и трепет крыльев. Я повернул голову вправо и увидел небольшой навес возле выхода на крышу. Под ним на одной из толстых неаккуратно обструганных жердин сидел непонятно откуда тут взявшийся ворон. Беспорядочно поворачивая голову из стороны в сторону, он пялился на меня. Лампочка, покрашенная в тёмный цвет, болталась под крышей навеса и раскачивалась из стороны в сторону из-за дуновения ветра.

«Жутковатая картина», – подумал я, направляясь к краю крыши.

Остановившись на самом краю, я смотрел на мир, простирающийся передо мной. А мир смотрел на меня. Смотрел горящим жёлтым цветом глазницами окон, разноцветными зрачками фонарей, ночных вывесок и рекламных щитов. Казалось, что сам ветер поёт мне заупокойную. Я всегда хотел знать, о чём думают самоубийцы в момент своего рокового решения, и теперь, кажется, я знал их мысли. Запрокинув голову, закрыв глаза и борясь с рвотным инстинктом, я глотал алкоголь. Вырываясь из горла бутыли, он стекал по лицу, смешиваясь с каплями дождя. Нарастал звук приближающейся сирены. Вот и всё. Пришло время платить за свои поступки. Я поднялся на небольшое возвышение на краю крыши, обитое жестью и сделал небольшой шаг, так, чтобы носки обуви оказались над пропастью. Над бездной. Внизу во тьме я увидел мерцание включенной сирены, которое проследовало к нам во двор, остановилось недалеко от моего подъезда и затем раздались еле слышные хлопки закрывающихся дверей. Я вспомнил о Нике. Бутылка полетела вниз. Нет. Я этого не сделаю, промелькнуло в моей голове. Я же решил жить дальше. Хотя… Я уже давно не жил, а просто существовал. Порыв ветра ударил мне в спину, и моя правая нога соскользнула с мокрой жести. Я дёрнулся, замахал руками и, извернувшись, успел схватиться левой рукой за край возвышения, на котором только что стоял. Левый бок обожгло острой болью от удара. Ширина возвышения была примерно в длину моей руки, и я повис на обеих руках, упираясь грудью в мокрую жесть. Меня все предали. Даже ветер. Даже дождь… Я так любил этот чёртов дождь, и вот чем он мне отплатил…

– Вот она, – сказал участковый, глядя на распахнутую дверь квартиры.

Двое людей в форме поднялись по ступеням и осторожно зашли в неё, озираясь по сторонам.

– Есть кто дома?

Участковому никто не ответил. Гробовое молчание нарушало лишь довольно громкое тиканье старых настенных часов, доносящееся со стороны зала.

– Надо осмотреться, – сказал сержант и пошел проверять комнаты.

Участковый остался стоять в коридоре и осмотрелся по сторонам.

«Обычная, ничем не примечательная квартира. Всё как у всех», – подумал он, заглядывая в зал.

– Не похоже на жилище изверга, – сказал вернувшийся к нему сержант. – Надеюсь тот парень выживет.

Вместе они зашли в зал. Посреди комнаты стояла кровать. В правом углу у окна прижимался к стене небольшой стол, на нём стоял монитор. По столу и на полу были рассыпаны книги.