Текст книги "Валентин, который (не) попал (СИ)"

Автор книги: Амелия Борн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Она поджала губы, но ничего отвечать не стала. Я же направилась приготовить нам напитки и позвонить в школу, чтобы сказать, что с завтрашнего дня я на больничном.

– Ничего не понимаю! Разве врач не видел, что Валюше только хуже? – в который раз ужаснулась мама шепотом, когда мы устроились за столом после бессонной ночи и неспокойного утра.

– Мам… если бы ты не наводила панику, и Вале было бы легче, и нам с тобой! – таким же шепотом воскликнула я, чтобы не разбудить дочь, уснувшую с полчаса назад.

– А я не понимаю, как ты можешь оставаться настолько спокойной? – возмутилась мать.

– Я спокойна, потому что ничего не случилось. А лекарства обязательно помогут.

Поднявшись из-за стола, я зевнула и сообщила:

– Пойду попробую подремать. И тебе советую сделать то же самое.

– Какой тут сон? – ужаснулась мама. – Я буду сидеть возле внучки!

Спорить с ней по этому поводу было бессмысленно, поэтому я просто отправилась к себе, где устроилась в кресле и мгновенно провалилась в сон.

– Варя! Она снова горит! – донесся до меня голос, и спокойное сновидение мгновенно сменилось яркой картинкой.

Я металась по дому, а меня со всех сторон обступали языки пламени.

– Кто горит? Где пожар? – выдохнула я, просыпаясь, но не сразу понимая, где нахожусь и что вообще происходит.

– У Вали снова температура! – объявила мама таким голосом, словно случилось самое худшее.

– Высокая?

Я поднялась из кресла и направилась к Валюше. Обнаружила дочь читающей книгу, но безо всякого интереса. Скорее малышка делала это чтобы отвлечься, а не потому что ей того желалось.

– Тридцать семь и пять! – обличающе указала мать на градусник. – И мне ее не сбить. Ни обтираниями, ни твоими этими сиропами.

Я поставила термометр еще раз и через пару минут действительно убедилась, что температура присутствует.

– Позвони Сергею своему. Он же может найти нормального врача! – буквально возопила мать, и я нахмурилась.

– Он в командировке, я же говорила, – сообщила маме то, что она знала и так.

– И что? Из командировки нельзя позвонить кому следует?

Я сделала глубокий вдох, размышляя о сказанном. Конечно, здоровье ребенка было превыше всего, но и я не хотела показаться истеричкой, которая способна поднять на ноги половину города только потому, что у дочери несколько часов держится температура.

– Если к вечеру не собьем – позвоню, – решила я и легла рядом с Валюшей, чтобы почитать ей книжку.

– Сереж… тут такое дело, – сказала я через пару часов, когда все же позвонила будущему мужу. – У Вали температура. Никак не сбить.

Богатырев сразу же встревожился, а мне стало неудобно. Отрываю человека от важных дел…

– Высокая? Какие еще симптомы? Что-то болит? – начал он задавать вопросы, посыпавшиеся на меня как из рога изобилия.

Я с облегчением выдохнула. Пожалуй, из Сергея выйдет прекрасный отец, которым он непременно станет для Валюши.

– Невысокая, но Валя такая вялая. Больше вроде ничего такого. На боли не жаловалась.

– Я сейчас же звоню сыну, – сказал Богатырев, и это ввело меня в состояние ступора.

Кажется, если кем Валентин и был, то уж никак не врачом.

– Зачем? – задала я закономерный вопрос.

– Пусть свяжется с клиникой и приедет к вам.

Я снова не совсем поняла, какое отношение ко всему этому имеет сын Богатырева, но спорить не стала.

– Хорошо. Но мне совсем не хочется его напрягать… – начала я, на что Сергей меня перебил:

– Уж что-что, а напрячься ему никогда лишним не будет, – заверил меня Богатырев и прежде чем положить трубку, прибавил: – Я дам твой адрес Валентину. Жди его. Думаю, он приедет с врачом.

Отложив телефон в сторону после разговора, я осмотрела кухню невидящим взглядом, отмечая, что нужно поспешно прибраться. Сердце отчего-то предательски колотилось, как сумасшедшее, пришлось мысленно обругать себя за это.

Ну что происходит, в самом-то деле? Я всего лишь увижу сына Богатырева, который меня порядком раздражал! И который успевал вывести меня из себя одним лишь фактом нахождения рядом. И все же…

И все же сердце на него реагировало как-то ну очень странно.

Окончательно разозлившись, я принялась быстро хватать со стола несчастную посуду, чтобы сунуть ее в машинку. Никаких больше мыслей о сыне будущего мужа.

Хватит!

– У меня такое ощущение, что я здесь уже был, – заявил мне Валентин, когда врач ушел, предварительно тщательно осмотрев мою дочь.

Валюша, которой весьма понравился добродушный дядя Витя (так доктор просил себя называть), успокоилась и заснула. Мы же с «дядей Витей» перед его уходом уговорились, что если у Вали снова поднимется температура, он пришлет за нами машину, чтобы доставить дочь в клинику.

– Ты не мог здесь быть, – отрезала я, складывая руки на груди. – И что ты вообще делаешь? – наконец спросила я у Валентина, который с самого начала, стоило ему только переступить порог моего дома, начал… принюхиваться.

– Запах, – пространно пояснил Валентин.

– Какой-такой запах? – не поняла я, тоже втягивая воздух носом.

Мусор, что ли, пора выносить? Или чем, по мнению Богатырева-младшего, воняло в моей квартире?

– Ну, аромат… пахнет чем-то таким.

Он стал кружить по гостиной, как коршун над добычей, под удивленным взглядом мамы, потом и вовсе направился в мою спальню. Это что еще за новости? Валентин вел себя в моем доме так, словно был здесь хозяином!

– Вот! – сказал он, взяв со столика мою парфюмерную воду. – Этим пахнет и от тебя, но иначе. А здесь… нет, я определенно здесь был!

– Еще скажи, что сейчас отодвинешь занавеску, а там стоит хрустальный кувшин, – хмыкнула я, забирая флакон не самой дешевой парфюмерии, на который ушла четверть зарплаты.

– Какую занавеску? Какой кувшин? – озадачился Валентин, на что я лишь махнула рукой, мол, не будем об этом.

В общем и целом, наличие в моей квартире сына Богатырева порядком меня смущало. Тем более, что, кажется, он совершенно не собирался уходить.

А уж когда снял пиджак и принялся закатывать рукава рубашки, я окончательно опешила.

– Что ты… собираешься делать? – нахмурила я брови, когда Валентин направился на кухню, а я – засеменила следом.

– Я бы сказал, что планирую готовить, но соврал бы. Не умею, – хмыкнул он. – Кстати, твоя мама живет с тобой и Валей?

– А тебе есть до этого дело? – удивилась я.

– Да. Хочу понять, собирается ли она домой, или останется здесь, – как ни в чем не бывало проговорил Богатырев-младший, устраиваясь за столом и начиная что-то искать в телефоне.

Ну, надо же! Кажется, это вовсе не у моей матери стоило спрашивать, останется ли она со мной и Валей.

– Вообще-то мама здесь не живет. И не только мама, – с намеком, который был размером с индийского слона, сказала я, на что Богатырев лишь усмехнулся.

– Я планирую заказать ужин. Можем отправить твою маму домой на такси. А потом обсудим все.

– Обсудим – что?

Нет, ну каков же наглец! Сел, командует… и почему я его еще не прогнала куда подальше?

– Расскажешь мне, где и как познакомилась с моим отцом. Потом – свои планы. Почему вы так долго скрывали Валю? Папаша отказывался ее воспитывать? Чем ты пригрозила ему, что он все же решил на тебе жениться?

Он вывалил это все почти без пауз, и когда я уже собралась возмутиться, уточнил:

– Карбонара или папарделле с лососем?

– Богатыреееев, – простонала я, буквально падая напротив и устало растирая лицо. – Откуда ты свалился на мою голову?

Валентин просто пожал плечами и, сделав заказ, отложил телефон.

– Не сверху, не переживай, – растянул он губы в улыбке, лишенной всяких эмоций. – Кстати, какой у тебя этаж? – Во мгновение ока от его «веселой» мины не осталось и следа.

– А ты не запомнил, когда ехал сюда на лифте? – поддела его я.

– Мои мысли были заняты иным.

Я фыркнула. Даже знать не хотела, чем именно сын Богатырева нагружал свою головушку.

– И все же – какой этаж? – не унимался Валентин.

– Десятый, – откликнулась я. – И послушай… твоя тирада, которую ты выдал, прежде чем перейти на односторонний выбор пасты… ты же понимаешь, что спрашиваешь абсурдные вещи?

Я смотрела на Богатырева и не понимала двух вещей – что он забыл здесь, в моей скромной квартире после того, как выполнил просьбу отца? И почему я сама до сих пор еще не выставила его за дверь? Мало того – сижу и жду, когда нам привезут ужин.

– Ну почему абсурдные? – пожал плечами Богатырев. – Давай по порядку.

– Давай, – кивнула я, складывая руки на груди в защитном жесте.

– Первое. Где и как ты познакомилась с моим отцом? – задал он вопрос.

Я улыбнулась и, склонив голову набок, ответила:

– Обстоятельства знакомства, которые я вкратце озвучу, отменят половину из тех вопросов, которые ты не так давно выдал, как из пулемета.

– Отрадно, что ты помнишь их все, – по губам Валентина скользнула ухмылка. – Но начнем с первого.

Я закатила глаза. Прямо интервью какое-то! Впрочем, не стану же я намеренно продолжать военные действия с сыном моего будущего мужа? Так что пока на поле боя объявилось временное перемирие.

– Мы познакомились с полгода назад, когда твой отец решил стать спонсором нашей школы, – озвучила я чистую правду.

Глаза Богатырева округлились, а потом он… запрокинул голову и заржал.

– Тише! – зашипела на него разъяренной кошкой, и Валентин перестал смеяться… точнее, звук смеха исчез, но тело Богатырева так и продолжало трястись в приступе веселья.

– Ты хочешь… ска… сказать, что мой папаша дает денег на всякие компьютеры и прочую дребедень? – уточнил он, и я поняла – Валентин мне не верит.

– Именно так. Сергей – очень щедрый человек, – уверенно вступилась я за его отца.

Мы помолчали. Богатырев сначала улыбался – нет, даже скалился – но постепенно посерьезнел.

– Значит, утверждаешь, что Валя мне не сестра? – наконец изрек он.

– Нет. Валя тебе не сестра, – подтвердила я.

– А кто ее отец? – потребовал он ответа.

– Это не твое дело! – отрезала я.

– Вообще-то мое. Мое до тех пор, пока я уверен в том, что мои глаза меня не обманывают. Как я и сказал: твоя дочь – копия моего папаши.

– Тебе показалось.

– Это вряд ли.

И тут меня накрыло ужасающим предположением. А что, если той ночью ко мне залез именно Сергей? И именно поэтому я так остро реагировала на поцелуи его сына? Вполне себе вероятно… Потом Сергей разыскивал меня, а когда выяснил, где я работаю, предложил спонсорство, тем самым наводя мосты. И тогда выходит, что Валентин прав – Богатырев-старший и есть отец Валюши…

– Что с тобой? – нахмурился Валя, видимо, прочитав по моему лицу, что мысли, пришедшие мне на ум, весьма… поразительные.

– Ничего, – хрипло выдохнула я, вскакивая из-за стола.

Мне хотелось умыться. Желательно ледяной водой. А то напридумывала себе черт знает что! А всему виной допросы Валентина, которые и породили эту чудовищную цепочку умозаключений.

– Пасту скоро привезут! – донесся мне в спину голос Богатырева, когда я устремилась в ванную.

– Я не голодна! – со злостью бросила в ответ прежде чем скрыться за хлипкой преградой двери.

Пока Валентин уминал итальянскую стряпню (ну не выгонять же голодного человека на улицу!), я проверила как там мама. Она заснула в гостиной, устроившись на диване. Значит, будет нести свою вахту до самого рассвета.

Затем зашла к Вале – дочь мирно спала, прижав к себе Пинки. Температуры не было, но даже если бы эта гадость и обнаружилась, я не стала бы тревожить малышку до утра.

Примостившись в кресле и свернувшись калачиком, я попыталась подремать, но неотступные мысли не давали мне на это ни единого шанса. Признаться честно, ситуация вырисовывалась весьма странная. Чего только стоит Валентин, ужинающий в моей кухне как ни в чем не бывало! Но это все ерунда… лишь бы только Валюша скорее поправилась, тогда и поводов маячить рядом у Богатырева-младшего больше не будет.

Хотя, надо сказать, когда он находился в нескольких метрах от меня, я чувствовала спокойствие в противовес тому, что между нами происходило.

Зевнув, я прислушалась к тому, что творилось на кухне. Сначала раздался приглушенный звон. Следом – плеск воды. Посуду он что ли, мыл?

Когда же до меня донесся звук шагов, я прикрыла глаза, делая вид, что сплю, и надеясь, что Валентин теперь отправится восвояси.

– Варь… Варяяя! – тихим шепотом позвал он меня, распахнув дверь.

Пришлось призвать на помощь весь свой актерский талант, чтобы продолжать притворяться спящей.

Богатырев постоял немного на пороге. Я чувствовала его присутствие по аромату парфюма, который вызывал у меня какие-то совершенно неуместные ощущения.

Ну что же Валентин все не уходит и заставляет меня краснеть, благо в детской полумрак? Я же физически чувствую, как он на меня смотрит!

Я уже собралась «проснуться» и возмутиться, когда Богатырев едва слышно произнес:

– Переночую на кухне. Присмотрю за вами. Утром не пугайся.

Он ушел, но я еще некоторое время продолжала притворяться, опасаясь, что Валентин просто закрыл дверь, а сам остался в комнате.

Когда же распахнула глаза и убедилась, что Богатырева в детской нет, испытала какое-то дурацкое чувство, схожее с разочарованием. И мне оно совершенно не нравилось…

От этого мужчины я должна была держаться как можно дальше. И точка!

Часть 5. Валентин

– Валентин!

Кто-то потряс меня за плечо и я мигом распахнул глаза, не сразу понимая, где очнулся. Но лицо Варвары, на котором был написан холодящий кровь ужас, быстро вернуло меня к реальности.

– Что случилось? – пробормотал хрипло.

– Валя вся горит… она без сознания!

– Господи…

Я тут же вскочил на ноги, готовый действовать. По лицу Вари видел – она буквально парализована страхом. И это, как я уже успел понять, было на нее совсем не похоже.

Я сжал ее плечи, поймав себя на странном желании – защитить. От этого страха, от нервов, от любой беды. И откуда только это во мне взялось?

– Спокойно, – сказал ей твердо. – Я сейчас позвоню Виктору и отвезу вас в самую лучшую больницу.

Она кивнула, обхватив себя руками, и в этот момент показалась мне еще более хрупкой и… трогательной. И я не сдержал желания обнять ее, укрыв своими руками от всего, что ее беспокоило. На совсем на короткий миг, но все же – укрыть. Коснувшись губами ее виска, я прошептал:

– Все будет хорошо. Я тебе обещаю.

Через двадцать минут мы уже мчались в самую авторитетную и потому – самую дорогую детскую клинику в городе. Но о деньгах я сейчас совсем не думал. Все, что ворочалось внутри – это тревога за маленькую девочку без сознания, которую отчаянно прижимала к себе ее мать. И кем бы они ни были, какие бы цели ни преследовали, невозможно было оставаться равнодушным к этим страданиям.

Я внес Валюшу в больницу на руках. К нам тут же подскочили медики с каталкой и повезли ребенка в палату. Мы же с Варей молча, не сговариваясь, направились за ними. Но все, что нам сейчас оставалось – это только ждать.

Я инстинктивно нащупал Варины руки и сжал их. Они были холодными, почти ледяными.

– Все дети болеют, ведь так? – попытался я сказать что-то успокаивающее.

– Да, но… мне следовало раньше обратиться к врачу! – воскликнула Варя в ответ. – А я решила, что тут нет ничего страшного…

– А ничего страшного и нет, – уверенно ответил я. – Виктор прекрасный педиатр, он со всем разберется.

Но страшное было.

Это стало ясно, когда Виктор вышел из палаты, озабоченно хмурясь. Посмотрел на меня, все еще сжимающего Варины руки, будто мы с ней – заодно и делим одну беду на двоих, потом – на нее. И его взгляд мне совершенно не понравился. Это был взгляд человека, который обдумывает, как поделикатнее сообщить плохие новости.

– Не тяни, – сипло потребовал я.

Врач вздохнул:

– Мы дали ей лекарство, чтобы сбить температуру и сейчас она спокойно спит. Но…

– Но?

– Но мне не нравятся ее симптомы. Мы взяли у нее кровь для анализов и я… я хочу, чтобы вы были готовы к тому, что это может оказаться что-то… серьезное.

Я почувствовал, как Варя рядом дрогнула всем телом. Безжизненным тоном она поинтересовалась:

– Например, что?

Виктор покачал головой:

– Давайте не будем пугаться раньше времени. Дождемся результатов анализов.

– Не будем пугаться?! – сорвалась Варя. – Вы говорите, что моя дочь может быть серьезно больна и не хотите, чтобы я пугалась?!

– Тише, тише, – приобнял я ее. – Вик, мы же можем зайти к Валюше?

– Конечно. Можете даже остаться там на ночь.

– Отлично, – коротко кивнул я.

Следующие несколько часов мы с Варей просто сидели, глядя в одну точку – туда, где мерно дыша, лежала Валюша. Ожидая и боясь пропустить тот момент, когда она очнется.

В какой-то момент Варя вдруг дрогнула и посмотрела на меня, словно только теперь осознав, что я нахожусь рядом.

– Тебе наверно надо домой, – сказала она тихо. – Поезжай.

– Не надо, – покачал я головой. – Меня все равно никто не ждет.

– А дела?

– Потерпят.

– Почему ты тут? – поинтересовалась она после паузы. – Ты уже сделал достаточно…

– Я тут потому, что так хочу, – отрезал непререкаемым тоном. Потом, уже мягче, добавил:

– Мне не хочется оставлять вас одних.

– Почему? – спросила Варя снова, как упрямый ребенок, который хочет докопаться до истины.

– Просто не хочется. Прими мое присутствие, как данность, ладно?

Она кивнула и мы снова замолчали. А вскоре я заметил, как Варя, явно изможденная, задремала.

– Мамочка? – раздался среди ночи тоненький голосок.

Я тут же подскочил на ноги и оглянулся на Варю – она все еще спала тревожным сном. Поколебавшись, я решил ее все же не беспокоить и подошел к Валюше сам.

– Мама тут, – сказал ей, пододвигая тихо стул к кровати и присаживаясь рядом. – Но она только что задремала, так что давай не будем ее будить, ладно?

– Ладно, – откликнулась Валюша. – А где мы? Это не наш дом.

– Вы в гостях у дяди Вити, – ответил ей. – Но он сейчас тоже спит, потому что уже ночь. И тебе также следует попытаться еще поспать. Как ты себя чувствуешь?

– Не знаю… А что, если я не хочу спать?

– Надо постараться, – мягко ответил я.

– А ты расскажешь мне сказку?

Я растерянно потер лоб. Вот уж в чем-чем, а в рассказывании сказок я был не слишком хорош.

Мой растерянный взгляд остановился на розовой лошади, которую Валюша и сейчас прижимала к себе.

– Ладно, – произнес я. – Ты знала, что твой Пинки на самом деле – волшебный конь?

– Он пони.

– Хорошо, волшебный пони. И он много путешествовал…

– Правда?

– О да. Он рассказал мне много интересного, пока ты спала…

И я принялся выдумывать какую-то чушь о приключениях розового коня, опираясь на то, что сам видел и слышал в своих многочисленных деловых разъездах. И говорил до тех пор, пока не заметил, что Валюша снова мирно уснула.

Поддавшись какому-то непонятному порыву, я склонился над ней и поцеловал в лоб.

В голову вдруг пришла злая мысль – почему мой отец так упорно не желал ее признавать? Этого ребенка ведь просто невозможно было не любить!

Остаток ночи прошел спокойно. А утром, едва очнувшись от забытья, я обнаружил на телефоне с десяток пропущенных от отца вызовов. И одну смс, коротко гласившую – «Вылетаю к вам, буду к утру».

Странно, но эта новость, которая снимала с меня всякие обязательства возиться с Варей и Валей, меня совсем не обрадовала. За прошедшую ночь я успел почувствовать себя так, будто мы все – одна семья и совсем забыть о том, чьей невестой на самом деле была Варвара.

Последняя вдруг зашевелилась рядом. Ее встревоженные глаза остановились на моем лице, потом – метнулись к дочери.

– Она приходила в себя среди ночи, – сказал я. – Ты едва уснула и я не стал тебя будить.

– А следовало, – сказала она резко.

– Извини, я хотел как лучше, – развел растерянно руками.

– И ты меня извини, – смягчилась Варя. – Валюша что-то сказала?

– Она сказала, что не знает, как себя чувствует. Потом я рассказал ей сказку и она снова уснула.

– Ясно…

От дальнейшего неловкого молчания нас спас стук в дверь. Я встал, чтобы открыть и обнаружил на пороге собственного отца.

– Как Валюша? – спросил он первым делом.

А я вдруг понял, что все еще дико на него злюсь.

– Она спит. А я хочу с тобой поговорить.

Я жестом показал ему, что нам обоим следует выйти в коридор. В ранний утренний час там больше никого не было, поэтому далее сдерживаться я не стал:

– Не ожидал от тебя, папа!

– Я приехал, как только смог! – парировал он. – А почему ты все еще здесь?

– Потому что не бросаю несчастных женщин. А ты… – Я покачал головой, даже не скрывая своего отвращения. – Этот ребенок может быть серьезно болен. Так что, может, это достаточный повод для того, чтобы перестать врать и признать наконец, что она – твоя дочь?!

– Опять! – взревел отец. – Да сколько раз тебе говорить, что я даже не был знаком с ее матерью еще совсем недавно!

– Ну да, а потом тебе любовь по одному месту ударила и ты решил быстренько на ней жениться! – съязвил я.

– Тебя это не касается!

– Меня касается то, что я вижу! А я вижу вашу схожесть!

– Если на то пошло, то Валя также похожа и на тебя!

Мы резко замолчали, оба потрясенные этим замечанием. В голове резко, как вспышка, возникло воспоминание о той Валентиновой ночи, когда я осчастливил своими сексуальными умениями непонятно кого. Но этим кем-то никак не могла быть Варя! Хотя бы потому, что жила на десятом этаже. Или я тогда спьяну попал не только не в то окно, но и не на тот этаж?

– Иди к ним, – хрипло сказал я, изо всех сил подавляя чувство, что я теперь здесь – лишний.

В то время, как хотел бы… Увы, того, что я хотел, получить не мог никак.

Как навязчивое видение, передо мной возникли губы Вари. Я почувствовал, как наяву, их вкус, их уступчивую мягкость… И ничего не мог поделать с тем, что во мне росло чувство, будто это было уже со мной однажды! Именно тогда. Именно в ту февральскую ночь.

От этих размышлений меня отвлекло появление Виктора. Он выглядел еще более хмурым, чем накануне.

– Мы получили результаты анализов, – сообщил он мрачно.

Ему следовало говорить это все вовсе не мне. Но я вдруг буквально окаменел, будучи просто не в силах оставаться в стороне.

– И? – спросил коротко.

От того, что он сказал дальше, у меня внутри все похолодело. Я инстинктивно помотал головой, не желая признавать услышанного.

– Валентин, – твердо произнес врач. – Вале понадобится срочная операция. И еще… донорская кровь.

Он почему-то выразительно посмотрел на меня, будто знал нечто такое, чего не знал я сам.

– Но мы не…

Я оборвался на полуслове. Хотел было сказать, что мы с отцом не можем ничем помочь, но вдруг понял простую вещь – сдав кровь просто в надежде на счастливое совпадение, я смогу тайком отдать ее и на анализ днк. И наконец узнать правду!

– Мы сдадим кровь, вдруг она подойдет, – улыбнулся я скупо врачу. – И, Виктор… мне потребуется от тебя еще одна услуга.

Часть 6. Варя

Я не верила в то, что это происходит со мной и моей Валей. Словно за последние несколько дней кто-то изничтожил всю мою прошлую жизнь и заменил ее жизнью чужой. Полной страхов, кошмаров и тревог о будущем.

Но рядом был Сергей, и вроде как мне должно было стать спокойнее… Только почему-то успокаивалась я совсем не от его присутствия, а от наличия рядом весьма конкретного мужчины.

– Валентин не вытворял ничего такого? – нарочито спокойным голосом спросил Богатырев-старший, когда мы с ним остались в палате вдвоем.

Валюша отправилась с дядей Витей на полезные процедуры, мама только-только отстала с миллионом расспросов, поэтому я попыталась хоть немного прийти в себя.

– Ничего. Или ты имеешь ввиду что-то конкретное? – не поняла я.

– Он снова заявил, что я не хочу признавать собственную дочь, – усмехнулся Сергей. – Но в одном Валя прав – малышка и впрямь похожа и на меня, и на него.

В этот момент Богатырев посмотрел на меня испытующе и мне ничего не оставалось, как подернуть плечами, сделав вид, что эта тема не такая уж и важная.

– Похожа и похожа. Это просто совпадение, – откликнулась я и взяла стаканчик с подостывшим кофе.

В общем и целом, Валюше с сегодняшнего утра стало гораздо лучше. И не будь с ней этого жуткого ночного приступа, я бы и вовсе решила, что она начала выздоравливать.

Когда дочь вернулась с процедур, у нее на щеках появился румянец, сама же Валя была довольна, сидя на руках врача и прижимая к себе Пинки.

– Тебе лучше? – с улыбкой спросил Сергей, когда Валюша принялась делать вид, что скачет на пони, стоило только Виктору опустить ее на пол.

– Гораздо лучше! Мы с Пинки даже собрались в ту страну, о которой дядя Валя рассказывал мне ночью!

В голосе дочери слышался восторг, но я быстро пресекла родео, схватив Валюшу и уложив ее в постель.

– Соберетесь тогда, когда болезнь исчезнет! – строго заявила я, укрывая дочь одеялом.

– Она уже исчезла! Правда-правда, – надула дочь губы. – Дядя Валя и дядя Витя ее заколдовали и она пропала! – решительно ответила она.

– Вот и хорошо, – кивнула я, устало улыбаясь. – А в чудесную страну поскачем позже.

– Полетим на самолете! – воодушевилась дочь.

– Договорились, – согласилась я, мысленно моля всех богов, чтобы эта поездка не была связана с тем, чем обычно заканчиваются нелегкие заболевания детей.

Сергей должен был вернуться с минуты на минуту. Пару часов назад он отбыл ко мне домой с двумя целями. Привезти необходимые вещи по списку и попытаться хотя бы отчасти успокоить маму, названивающую мне едва ли не каждые полчаса.

Валя что-то рисовала в блокноте, то и дело зевая, но борясь со сном, я же пыталась сосредоточиться на том, чтобы немного почитать и отвлечься. Потому что мысли мои то и дело сворачивали совсем не в ту сторону, в какую следовало.

Когда же в дверь палаты раздался стук, я нахмурилась и коротко сказала:

– Войдите.

И мгновением позже на пороге возник сам источник моих измышлений, с которыми я так отчаянно боролась. Валентин Богатырев.

По его лицу… Нет, я напрочь не понимала, что можно было сказать по его лицу, потому что оно было одновременно ошарашенным, встревоженным и… торжественным.

– Что-то случилось? – воскликнула я, не сдержавшись и вскакивая на ноги.

Книга с глухим стуком приземлилась на пол.

– Да! Что-то случилось! – объявил он, переводя взгляд на Валюшу. – Но прежде чем расскажу, хочу, чтобы ты вышла со мной в коридор и ответила на несколько моих вопросов.

Я едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Опять какое-то интервью? И что это в руках Валентина? Какие-то опросники?

Он и впрямь сжимал в руках бумаги с такой силой, что те порядком помялись.

– Я надеюсь, это не больничная выписка Вали! – охнула я, запоздало подозревая, что Богатырев мог прибыть, чтобы сказать мне страшное, но при этом не хотел пугать мою дочь.

– Нет. Идем, – велел Валентин и я поплелась следом за ним на неслушающихся ногах.

Мы оказались в пустынном коридоре. Он совсем не походил на те, что обычно были способны напугать до чертиков в обычных больницах. Здесь было даже… уютно.

– Ну! – не выдержала я, когда Богатырев замер в полуметре от меня и только и делал, что стоял и глазел на мои губы.

– При каких обстоятельствах была зачата Валя? – потребовал он ответа, и я едва не взвыла.

– Ты опять за старое? – зашипела я, мгновенно обозлившись. – Тебе не кажется, что сейчас не время и не место устраивать мне какие бы то ни было допросы?!

Я была столь рассержена, что мне хотелось лишь одного – прогнать Валентина куда подальше. Но стоило ему только заговорить, как на смену злости пришло… смущение.

– Не могло ли случиться так, что кто-то влез в твое окно в ночь с тринадцатого на четырнадцатое февраля и поздравил… от души?

Щеки запылали багрянцем, а в голову ударило опьянение, смешанное с ужасом.

– Могло… – шепнула я. – Это что… был твой папа?

Да… кажется, мои догадки подтверждались. Богатырев-старший влез ко мне в окно, потому теперь я и звалась его невестой. А Валюша – была его дочерью!

– Какой папа, Варя? – осторожно взяв меня за плечи и встряхнув, ответил вопросом на вопрос Валентин. – Это был я! Вот!

Он отстранился и сунул мне в руки бумаги, которые сминал до этого в пальцах.

– Я сделал экспресс-тест днк, – продолжил Валентин. – Вероятность моего отцовства неоспорима! Но даже если бы я его не сделал… ты бы не стала отрицать, что Валюша появилась вследствие той ночи, о которой я говорил до этого?

Я без сил опустилась в кресло, так удачно стоявшее рядом. Гул в ушах был такой оглушительный, что я толком ничего не слышала, кроме вопроса подоспевшего Сергея:

– Что здесь происходит? – спросил он встревоженно, и Валентин тут же начал рассказывать ему обо всем, исключая некоторые подробности.

Я же сидела и почти ничего толком не понимала. Мне достаточно было осознания, что теперь моя жизнь уже не будет прежней.

Впрочем, это осознание, похоже, должно было прийти ко мне в тот момент, когда Валентин Богатырев склонился над окном такси и подал мне руку…

В эту ночь я почти не спала. Мужчины уехали, но это было даже к лучшему. Мне необходимо было одиночество, чтобы поразмыслить обо всем. Особенно о том, что стану делать дальше с Валей. Пока решено было ей ничего не говорить – малышка и без того за пару дней пережила столько, сколько не переживала за всю свою жизнь.

Сейчас же она спокойно спала и от болезни не осталось и следа. Это успокаивало, но не до конца…

«Ты наверняка не спишь! Ложись. Все будет хорошо», – пришло мне сообщение на телефон, и я с удивлением поняла, что мне написал Валентин.

И откуда только взял мой номер? Наверняка из больничных документов. Плут.

«Не сплю, но уже ложусь. А ты почему не спишь?» – написала в ответ, поймав себя на том, что улыбаюсь.

«Думаю о вас… как Валюша?»

Я почувствовала, что мое сердце забилось чаще. Разумеется, сегодня мы с Сергеем не обсуждали вновь открывшиеся обстоятельства, но я понимала – разговор неизбежен. Потому что теперь все было совсем иначе.

«Спит. И если бы не результаты анализов…»

Остальное писать я не стала, но Богатырев понял меня и так.

«Завтра же буду у вас. Пусть осматривают снова. А если что – найдем другую клинику. До утра», – написал он.

«До утра», – ответила ему и мне стало гораздо спокойнее.

– Варвара Андреевна… пришли новые анализы вашей дочери… – начал Виктор, и я похолодела.

Рядом находился Валентин, что сейчас сжимал мою руку, и только это, пожалуй, не давало мне скатиться в истерику. Мы стояли бок о бок в коридоре, и, кажется, это уже начинало становиться традицией.

– Есть некоторое воспаление в легких, но оно весьма успешно корректируется антибиотиками.

Я вскинула брови, не сразу понимая, что именно имеет ввиду врач.

– А предыдущие результаты? – хрипло выдохнул Богатырев, крепче вцепляясь в мою ладонь.

Теперь уже было неясно – то ли он меня поддерживает, то ли я – его.

– Мы снова все перепроверим, но похоже, произошла ошибка.

Дядя Витя расплылся в улыбке, я же чуть сознание не потеряла. От радости и неверия.

– Это значит, что после лечения… Валюша будет здорова? – уточнила едва слышно.

– Более чем! – заверил меня врач. – А потеря сознания… детский организм просто не справился с интоксикацией. Но как только мы взялись за дело…