Текст книги "Здравствуй, дочь! (СИ)"

Автор книги: Амелия Борн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Часть 13. Роман

– Ну, что будешь? – спросил я у дочери, когда мы вдвоем устроились за столиком в пиццерии, друг напротив друга.

Сосредоточенно нахмурившись, Лера изучала меню. Интересно, она все делала столь же внимательно? Господи, сколько же всего я еще о ней не знал! Наконец дочь сказала:

– Я хочу «Пепперони».

– А не островато? – приподнял я удивленно бровь.

– Нормально.

– Ну что ж… «Фрутти ди Маре» для меня и «Пепперони» для моей прекрасной леди, пожалуйста, – продиктовал я заказ подошедшему к нам официанту.

– Ты что, будешь есть морских гадов? – брезгливо поморщилась дочь.

– А что с ними не так?

– Они невкусные.

Я негромко рассмеялся:

– Как говорится, это потому, что ты не умеешь их готовить! Как-нибудь свожу вас с мамой в ресторан Олега, папы Матвея. Он прекрасно готовит абсолютно все, но его блюда из морепродуктов – лучшее, что я пробовал в своей жизни.

Лера вдруг притихла, потом почти шепотом, будто ей было неловко, призналась:

– Мне как-то не по себе без мамы. Постоянно хочется повернуться и что-нибудь ей сказать. А потом я вспоминаю, что она с нами не пошла.

У меня сжалось сердце. Если дочь настолько скучала по Ане даже в этот короткий отрезок времени, то как она сможет смириться с ее уходом? С ее нежеланием бороться? Нужно поскорее завести с Аней разговор о поездке. Мне совершенно не понравилось то, как она выглядела сегодня.

– Просто мама решила устроить нам небольшой тет-а-тет, – не без труда натянул я на лицо улыбку.

– А что это такое?

– Это разговор один на один.

– Ну давай разговаривать, – вздохнула Лера совсем по-взрослому. – Между прочим, ты так и не ответил на мой вопрос.

– Какой же?

– Почему ты нас бросил?

Ответа на это у меня не было и по сей день. Просто поразительно, как постоянные недомолвки в наших с Аней отношениях испортили жизнь нам обоим. Эта чертова боязнь переступить дружескую черту и потерять все! Миллионы раз нужно было поступить по-другому, а мы, кажется, только и делали, что ждали первого шага друг от друга и сами же себя загоняли тем самым в угол.

Я уже спрашивал себя – что было бы, скажи мне Аня о своей беременности в тот период? И вынужден был признать – вполне возможно, ничего хорошего из этого бы не вышло. Случившаяся авария породила во мне многие страхи и кошмары. Вряд ли в том состоянии я мог бы что-то дать своей дочери и самой Ане. Но потом… почему она не нашла меня потом? Я едва не поморщился болезненно, когда на ум пришел только один ответ – потому что она научилась жить без меня. И, быть может, вполне счастливо.

– Это сложная тема, Лера, – наконец проговорил размеренно в ответ. – У меня был тяжелый период в жизни. В таких случаях иногда лучше держаться от других людей подальше.

– Маме тоже было тяжело, – хмуро заявила дочь. – Я слышала, как она иногда плачет. Но мама никогда не говорила, почему.

Еще одна тяжесть, упавшая на душу. Наверно, Аня думала, что для меня это была случайная ночь. В то время как на самом деле наша близость перевернула все, расставив наконец вещи в правильном порядке. Нужно будет сказать ей, что я очень хотел вернуться. Навсегда. Но считал себя вправе на это только когда стану свободным человеком. Не успел…

Снова фантомный запах гари ударил в нос. Я ненавидел эти моменты, которые переживал заново раз за разом, словно проходил девять кругов ада.

«Ты пожалеешь об этом! Я превращу твою жизнь в ад!» – отдались в мозгу истеричные крики.

Надо отдать этой женщине должное – она действительно сумела это сделать.

– Расскажи лучше, понравилось ли тебе на дне рождения Матвея, – сосредоточив взгляд на Лере, перевел я разговор в более безопасное русло.

И с облегчением откинулся на спинку стула, когда Лера стала оживленно тараторить о том, с кем она познакомилась на празднике и что делала вместе с другими детьми.

– Ну что, теперь по мороженому? – предложил, когда мы с Лерой выбрались из пиццерии.

– Да! Ужасно хочу фисташковое.

– Организуем, – усмехнулся я и вдруг услышал за своей спиной:

– Рома!

Обернувшись, невольно расплылся в улыбке. Навстречу нам, вместе с заметно повзрослевшей Алисой, спешила Эмма. Порывисто обняв меня, она с улыбкой посмотрела на мою дочь:

– Привет. А ты, наверно, Лера.

– Откуда вы знаете? – с подозрением поинтересовалась та в ответ.

– Твой папа о тебе рассказывал. Вижу, он меня не обманул – у него растет прелестная дочка.

Лера смущенно потупила глаза, а Эмма продолжала:

– А это моя дочь, Алиса. Я сама называю ее Лисой, – улыбнулась Эмма, повернувшись к девочке с такими же, как у нее, огненно-рыжими волосами. – Вы куда-то собрались? – перевела она наконец взгляд и на меня.

– Да, хотели вымести все запасы фисташкового мороженого в ближайшем кафе.

– Я столько не съем! – откликнулась Лера.

Эм не растерялась:

– Мы вам с радостью поможем! Влад уехал в командировку, а мы вот решили развеяться, сходить покататься на каруселях. Может, хотите с нами? Палатка с мороженым в парке есть! И очень вкусным!

– Что скажешь? – спросил я у Леры и та, после некоторых раздумий, согласно кивнула с самым серьезным видом.

– Что хотите? – поинтересовалась Эмма, когда мы, набрав мороженого, стояли у списка аттракционов.

– Я бы на колесе покаталась, – подала голос Лиса.

– Я тоже, – быстро добавила Лера.

– Какое единодушие! – рассмеялась Эм и бодро скомандовала:

– Тогда берем вам билеты и идем кататься. Посадим вас в кабинку, а сами пока поболтаем тут, внизу.

– Взрослые разговорчики; – закатила Лиса глаза со знанием дела.

– Они самые! – отрезала Эмма.

Часть 14. Роман

Усадив обеих девочек в кабинку, мы с Эм присели на скамейку поблизости, чтобы держать колесо в поле своего зрения. Я понимал, чего именно хочет моя подруга – поскорее выспросить обо всем, что случилось за последнее время.

– Ну как дела? – поинтересовалась Эм сразу же, как мы приземлились на сиденье.

– Сам не знаю, – признался со вздохом. – Лера до сих пор не называет меня папой, но мы, по крайней мере, общаемся.

– Ты так и не рассказал мне, почему не знал о дочери столько лет. Или знал? – прищурилась Эмма с подозрением.

– Не знал. Ее мать мне не рассказала о своей беременности.

– И что же изменилось теперь?

Произнести слова, которые меня самого до сих пор пугали, я просто не мог. Поэтому выдавил с трудом:

– Она серьезно заболела. Лейкоз.

– О, Господи, – потрясенно прошептала Эмма.

Мы немного помолчали, потом она решительно заявила:

– Но ведь она лечится? Нужно верить в лучшее, Рома!

– Она отказывается от лечения. Мне порекомендовали хорошего врача в США и я намерен вывезти Аню туда любой ценой.

– Мне нравится твой настрой, – усмехнулась Эм. – Все обязательно получится, – добавила она, пожав мою руку. – Пойдем, колесо останавливается.

Подойдя ближе, чтобы встретить девочек, я смотрел, как Лиса легко спрыгивает из кабинки и увидел, как медлит, в свою очередь, Лера. С ужасом заметив, что ноги у дочери дрожат, я подскочил ближе и, подхватив ее на руки, поинтересовался с тревогой:

– В чем дело?

– Я… высоты боюсь, – прошептала дочь почти одними губами.

– Зачем же ты пошла на колесо?

– Потому что нужно преодолевать своих страхи.

– Скажи это своей маме, – в свою очередь, негромко откликнулся я.

– Знаешь, что мне рассказала Лиса? – произнесла Лера, когда я, заглушив мотор, остановился у дома.

– И что же?

– Что она нашла своего папу, подслушав разговор мамы с подругой. И пришла к нему прямо в офис, представляешь?!

Я улыбнулся. Эта история стала уже по-настоящему легендарной в нашем дружеском кругу.

– Да, Лиса очень смелая девочка, – ответил я. – Но и ты тоже. Не побоялась ведь прокатиться на колесе!

– Но я вот не знаю, смогла ли бы также к тебе прийти, если бы знала, кто ты, – закусив губу, задумчиво сказала дочь. – Мама не любила о тебе говорить.

На грудную клетку что-то болезненно надавило. Вероятно, Аня и вспоминать обо мне не слишком-то любила. Еще бы! Ведь наказывая себя, я наверняка порушил заодно и ее жизнь.

– Она совсем обо мне не говорила? – спросил глухо.

– Редко. Рассказывала, что ты уехал очень далеко и не можешь вернуться.

Я слабо усмехнулся. Отчасти это было правдой – ссылка в деревню вполне тянула на подобную характеристику.

– Да, что-то вроде того, – пробормотал в ответ.

– Но почему? – упрямо вопросила Лера. – Ты что, совсем не любил маму?

Мои губы дрогнули в кривой болезненной усмешке. Не задумываясь ни на миг, ответил честно:

– Я любил ее всю свою жизнь. И сейчас… люблю.

Именно так. Конечно, я был идиотом, считая, что находясь вдали – защищаю ее от себя. Но ничего не мог поделать со страхом и чувством вины. С боязнью, что из-за меня погибнет кто-то еще. Что могу принести Ане только несчастье.

– Почему вы тогда не поженились? – донесся до меня голос дочери.

Я невесело усмехнулся в ответ:

– Знаешь, в чем главная проблема взрослых людей?

– В чем?

– В том, что они не умеют прямо говорить о своих чувствах. Я наломал много дров, Лера. Но я все исправлю, поверь.

«Если успею», – мелькнула в голове тревожная мысль. Нет, черт возьми, я должен успеть!

Я многократно, изо дня в день, спрашивал себя все эти годы – почему так случилось, что я, сидевший в тот несчастный день за рулем, стал единственным, кто выжил? Почему я не погиб с ними вместе? А лучше – вместо. Вместо своего маленького сына, который был ни в чем не виноват и должен был прожить долгую-долгую жизнь. Несправедливо! Как чудовищно это все было несправедливо.

В голове снова возникли мучившие меня годами кошмары. Крики Лены. Испуганный плач Дениса. Скрежет металла о металл. Звон бьющегося стекла. Теплая струйка крови, стекающая по лицу…

Моего лица действительно что-то сейчас касалось. Сосредоточив взгляд и вынырнув из пучины кошмаров, я обнаружил, что Лера гладит пальчиком уродливый шрам на моей щеке в форме полукруга – единственный, но самый мучительный отпечаток той аварии.

– Похоже на смайлик, – сказала с улыбкой дочь.

И в этот момент я понял – я выжил, потому что был ей нужен. Потому что был нужен Ане, которую просто обязан был спасти. Я не имел права умирать, потому что очень многое должен был исправить.

Порывисто прижав к губам тонкие пальчики дочери, я отрывисто сказал:

– Пойдем домой, моя леди.

И замер, когда в ответ донеслось:

– Пойдем… папа.

Часть 15. Аня

Сколько раз я порывалась схватить телефон и начать названивать Васнецову – знает один господь. И заставляла себя буквально силой этого не делать. Я ведь этого и хотела. В этом и состоял мой план. Почему же сейчас так тревожно было от того, что моя девочка находилась не со мной? Роме ведь можно было доверять. Я знала его очень давно, но… попросту не могла расслабиться и не думать о том, что с Лерой что-нибудь случится.

Когда раздался звонок, я подскочила с постели, забыв о головокружении, и помчалась открывать. На пороге стояла моя мама.

– Сюрприз! – заявила она, продемонстрировав мне торт. – Решила к вам приехать, а то мы давно не виделись.

Черт! Черт, черт, черт! Нет, я конечно, была очень рада видеть ее, но… в хороводе того, что успело случиться за последнее время, напрочь забыла поведать маме о том, что теперь у Леры есть отец. Точнее, что он был у нее всегда, и я знала, кто именно им является.

– Заходи, – устало улыбнулась матери, и когда она прошла в квартиру, вымыла руки и направилась на кухню, мысленно приготовилась к серьезному разговору.

– Ты какая-то бледненькая, – покачала головой мама. – Может, тебе шиповника попить? Там и витамин С, и для железа он хорош.

Конечно, пока рассказывать о том, почему именно мое лицо «бледненькое», я не собиралась. Оттягивала этот момент насколько возможно. Но понимала, что рано или поздно мы к этому разговору вернемся.

– Попью, хорошо. Будешь чай или кофе?

– Ой, кофе не хочу. У меня от него в последнее время сердце стучит, как ненормальное. Давай чай. Лучше травяной.

В последнее время мама увлеклась фитотерапией. Постоянно подсовывала мне рецепты каких-то настоев и прочего добра.

– Кстати, а где Лера? – задала она вопрос, которого я ждала.

Вполне можно было соврать. Сказать матери, что ее внучка с Томой, но я решила, что молчать и дальше – бессмысленно.

– Лера со своим отцом, – как можно спокойнее ответила ей. – Они поехали есть пиццу.

Все это время я готовила чай, чувствуя, как мои руки дрожат. И физически ощущала тишину, установившуюся в моей маленькой кухне.

– Чтоооооо? – наконец произнесла мама каким-то ужасающим шепотом. – Этот… мужчина вернулся? И ты отдала ему Леру?

В голосе родительницы было столько неподдельного страха, что я просто поставила перед ней чашку чая, села напротив и сказала:

– Мам… отец Леры – Рома Васнецов. Именно от него я и родила своего ребенка.

Глаза матери округлились, и я ее понимала. Романа и его семью она знала так же давно, как и я. И для нее было весьма странным и даже болезненным то, что мы перестали общаться с Васнецовыми. Она прекрасно понимала, что именно происходило между нами. Моя влюбленность – сначала детская, потом юношеская, которая переросла в нечто гораздо большее. Она видела, как я страдаю, понимая, что Роман никогда не будет моим.

Да черт бы все побрал… мама могла увидеть в качестве отца для Леры кого угодно, но только не Васнецова.

– Господи! Как же так?

– Вот так. Мы переспали с ним, когда еще…

Говорить об этом было трудно до сих пор, но мне на помощь пришла мама.

– Когда Лена была жива. Понятно, – тихо сказала она.

Я взглянула ей в глаза, боясь увидеть осуждение, но в них было лишь понимание и какая-то печаль. Как будто она прекрасно понимала то же, что чувствовала и я – невозможность отношений с тем, кого я любила все эти годы.

– Да, поэтому, когда я узнала, что беременна, приняла решение ничего не говорить Роме. Он и так был слишком погружен в свое горе.

Я не сразу поняла, что своей откровенностью подставила саму себя. Потому что вопрос, прозвучавший чуть позже, был совершенно логичным.

– Почему же рассказала все сейчас?

Наверно, мама поняла, что я испытала, услышав эти слова. Страх. Он перемежался вопросами, что говорить дальше? И как сказать матери, что я больна и скоро уйду? Может, стоит сделать это именно сейчас, заблаговременно? Пока есть вероятность, что она сможет смириться и принять это.

От необходимости отвечать меня избавил звонок в дверь. Я подскочила с места, как ужаленная, благодаря бога за то, что сейчас мне не нужно выкладывать матери всю неприглядную правду. И понимая, что я жутко соскучилась по своей девочке за то время, что ее не было рядом.

– Привет, – улыбнулся мне Рома, когда я открыла дверь.

Рядом с ним стояла совершенно счастливая Лера, которая тут же принялась рассказывать о том, как они провели время вместе. И о том, что познакомилась с девочкой, которая «может быть станет ее подругой».

– У меня мама в гостях, – шепнула я Васнецову, когда дочь умчалась мыть руки. – Я сказала ей все… ну, кроме того, что больна.

Рома сжал челюсти так, что на скулах заиграли желваки.

– Понял, – просто ответил мне и заверил: – Я не проговорюсь.

После чего прошел на кухню, куда следом забежала наша дочь с криком:

– Бабушка! А мы с папой были в такооооом месте!

И у меня в груди все перевернулось. Потому что сейчас я особенно остро поняла – хочу остаться во всем этом если не навсегда, то настолько долго, насколько отмерено свыше.

– Мам… а знаешь, что мне сегодня сказал папа? – спросила Лера, когда я укладывала ее спать.

Васнецов и мама отбыли по домам с полчаса назад. Мы провели вместе прекрасный вечер, много говорили о прошлом, которое сейчас казалось мне особенно ценным. И я словно бы вернулась туда, где была когда-то счастлива.

– Не знаю. Вы ведь были только вдвоем. Кстати, как тебе? Понравилось?

Спросила, а у самой сердце едва ли не остановилось в ожидании ответа.

– Да! Очень понравилось. Но мне было жалко, что ты не с нами.

Лера посмотрела на меня с искренним сожалением в глазах, и в моей груди заворочалось что-то огромное, от чего внутри все свербело.

– В следующий раз я буду с вами, – заверила я дочь. – Так что сказал твой папа? – поинтересовалась я с искренним интересом.

Была уверена, что услышу что-то вроде: «Он сказал, что я самая красивая девочка на свете!».

А услышала совсем иное.

– Папа сказал, что очень тебя любит! – заявила Лера, после чего повернулась набок и почти мгновенно заснула, при этом на губах ее была мечтательная улыбка.

Я же села ровно и сделала несколько глубоких вдохов. К этим новостям я была совсем не готова. Поэтому даже не представляла, что именно с ними делать. Да и стоит ли делать что-то в принципе.

Часть 16. Роман

Неожиданный приезд матери Ани спутал мне все карты. Я надеялся, что, поднявшись вместе с дочерью в квартиру, сумею наконец перейти к предложению вместе поехать в США – для начала под видом совместного отдыха. Но присутствие женщины, так и не ставшей моей тещей, делало этот разговор временно невозможным.

Конечно, Аня ничего не сказала матери о болезни. Этому я даже не удивлялся – зная ее, понимал, что она боится убить маму подобными новостями. Аня чертовски много заботилась о других и совершенно не хотела подумать о себе. Хотя если бы согласилась на лечение – мы могли бы вместе сохранить от Надежды Григорьевны все втайне. До тех пор, пока Аня не поправится. А потом, когда все уже будет позади… об этом можно будет говорить спокойно. Или не говорить вовсе. Другого варианта, кроме того, что с Аней все будет в порядке, я не рассматривал. Неверие в то, что ее может однажды не стать, сейчас спасало. В противном случае я бы, наверно, просто рехнулся.

За последние дни я не мог не думать обо всех тех годах, что мы так бесславно упустили. Начиная с самого школьного возраста, когда я уже прекрасно понимал, что это куда больше, чем просто дружба, а Аня весело вертела головой по сторонам, строя глазки другим мальчишкам. Только много лет спустя я понял, что, быть может, она просто хотела заставить меня ревновать. Подтолкнуть таким образом к решительным действиям. А я, прежде чем переступить дружескую границу, очень хотел знать, что нравлюсь ей не только как друг.

Эти хождения вокруг да около нас и погубили. А ведь всего одно ее слово – и Лены никогда не было бы в моей жизни. Или, по крайней мере, все могло бы быть совсем иначе. Я бы просто не женился на этой женщине. Но Аня, вероятно, и тогда не хотела рушить чужих отношений. Также, как она, видимо, считала, что можно забыть единственную ночь, которая наконец показала, где было настоящее, а где – иллюзия жизни. И я, в отличие от нее, не собирался списывать все на случайную ошибку. Я понял тогда то, что давно следовало понять – наше общее притяжение вовсе мне не мерещилось. И я уже был совсем не тем сомневающимся подростком, что прежде. Я готов был все поменять. Готов был бороться за то, чего действительно хочу.

Со всеми этими мыслями я незаметно забылся сном и впервые за последнее время проспал больше четырех часов кряду. Когда очнулся утром, первое, что сделал, если не считать заглатывания чашки кофе – это позвонил Диане.

– Привет, – радостно откликнулась она на мой звонок. – А я как раз хотела сама тебя набрать! Представляешь, с тех пор, как вы у нас побывали на дне рождения, Матвей только и говорит, что про твою Леру! Спрашивает, когда ты снова привезешь ее в гости?

– Вот как? – усмехнулся я.

– Да! И, между нами говоря… – Ди слегка понизила голос, – мне кажется, что мой сын немножко влюбился в твою дочь.

Она тихо рассмеялась, а я едва не подавился пригубленным кофе.

– Лера еще маленькая! – возмутился я.

– Ну-ну, остынь , папочка, – подтрунила надо мной Ди. – Мы же не будем женить их прямо сейчас!

– А ты уверена, что у твоего сына вообще серьезные намерения? – проворчал я.

Господи, неужели все отцы дочерей так себя чувствуют, когда речь заходит о кавалерах их девочек? Будто бульдог, сорвавшийся с цепи!

– Узнаем лет через двадцать, – снова заливисто расхохоталась Диана. – Но пока Матвей просто в восторге от Леры. Говорит, что не встречал девочки умнее. И красивее тоже.

Тут уже я испытал чувство гордости. Хотя мной в этого ребенка пока что не было вложено ничего, кроме генов. Но, к счастью, впереди еще были многие годы, когда я успею кое-что наверстать. И далеко не одного парня погонять от порога! На заборе нашего дома наверняка даже придется повесить табличку «осторожно, злой папаша!».

Нашего дома… да, именно так я бы хотел видеть свое будущее. Я, Аня и Лера – вместе. В огромном доме, куда будут приезжать наши друзья. Где мы будем счастливы.

Но чтобы все это сбылось, нужно было принимать меры прямо сейчас. А значит, переходить к тому, для чего я и позвонил Диане.

– Ди, мне вообще-то нужна твоя помощь, – поспешно перешел я к делу.

– Так и знала, что Роман Васнецов просто так не звонит, – вздохнула она.

– Я исправлюсь! Но сейчас – к делу. У Олега найдется на сегодня столик в ресторане? Где-нибудь в уединенном уголке.

– Ты шутишь? – удивилась Ди. – Для тебя всегда найдется, сам знаешь!

– Вот и прекрасно, – выдохнул облегченно я. – Мы подъедем к восьми, окей?

– Все будет сделано, босс! – отшутилась Диана в ответ и на этом мы распрощались.

Я заехал за Аней в семь. Наверняка она думала, что нас ждет очередной совместный с Лерой поход куда-либо, но у меня были иные планы.

Когда Лера вместе с Надеждой Григорьевной открыли мне дверь, я отвел дочь в сторону и сказал:

– Надо посекретничать. Ты помнишь, что я сказал тебе вчера?

– Про маму? – уточнила она.

– Именно.

– Помню, – кивнула Лера серьезно.

– Тогда ты должна мне помочь, – в тон ей заговорил я. – Хочу пригласить маму на свидание. Займешь чем-нибудь бабушку на пару часов?

Лера задумалась, потом с самым ответственным видом заявила:

– Действуй.

– Спасибо, – улыбнулся я.

– Я готова, – возвестила появившаяся в комнате Аня.

Я оглядел ее с ног до головы, не скрывая жадности во взгляде. Она оделась просто – в джинсы и футболку, но для меня была самой красивой женщиной на свете.

– Прекрасно, – кивнул я. – Идем.

Взяв ее за руку, повел Аню на выход, но на пороге та встала и с удивлением уточнила:

– Подожди, а Лера?

– Лера будет развлекать бабушку. А я тебя похищаю.

Наши взгляды перекрестились и в глубине ее глаз мелькнуло нечто, похожее на смесь желания и неуверенности. Возможно, она не хотела оставаться со мной наедине. Но увы – этого очень хотел я. И был не намерен больше скрывать свои желания.

Наконец Аня пошевелилась и шагнула следом за мной за порог.

– Ну и куда мы? – поинтересовалась она.

– К Волковым в ресторан.

– Но я одета совсем неподходящим образом!

– Это неважно. И вообще, честно говоря... – устроившись на заднем сиденье машины, я поднял на нее дразнящий взгляд, и, чтобы не услышал водитель, сказал почти шепотом:

– Я предпочитаю, когда ты раздета.

Удивительно, но она покраснела. Однако с ответом не растерялась:

– Это и подавно неуместно для ресторана!

Я лишь усмехнулся в ответ. Хотелось сказать очень многое, но тогда, когда мы останемся наедине.

– Ну и зачем это все? – спросила Аня, когда мы разместились за удобным угловым столиком в ресторане и сделали заказ. По моему настоянию – преимущественно на блюда из морепродуктов.

– А что не так? – откликнулся, лениво откинувшись на спинку стула. – Я что, не могу сводить понравившуюся девушку в ресторан?

– Я уже давно не девушка, – отрезала Аня.

– А кто, парень? – ужаснулся я. – Тогда мне придется стать гомосексуалистом, потому что ты все равно мне нравишься.

– Рома, ты же понимаешь... – она с неуверенным видом помяла салфетку, а я молча ждал продолжения. – Сейчас совсем неподходящее время для... всего этого.

– А по-моему, совсем наоборот – горячо возразил я, подавшись к ней. – Неподходящее для нас с тобой время длилось годами, и теперь оказалось, что у нас его почти нет! Извини, но больше я не намерен упускать ни секунды.

– Что ты имеешь в виду? – подняла она на меня испуганные глаза.

– Ровно то, что сказал. Ты ведь сама этого хотела – прожить столько, сколько сможешь так, словно ничего не случилось. Так давай! Возьмем все, что нам отмеряно, по полной.

– Я имела в виду только пребывание рядом с дочерью, – тут же отрезала Аня.

– А я имею в виду нас с тобой. И не собираюсь больше делать вид, что ничего между нами не происходит. В то время как на самом деле это было всегда! Так, может, хватит друг другу врать?

– Рома, это последнее, что мне сейчас нужно.

– А я думаю, что это то, что тебе нужно сейчас больше всего. И я хочу, чтобы ты поехала вместе со мной в отпуск. И с Лерой, конечно. Проведем время вместе, как настоящая, самая обыкновенная семья. Что скажешь?