Текст книги "Запоздалая свадьба"
Автор книги: Аманда Квик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Услышав, как резко изменился его тон, Эмелин сразу поняла, в чем дело, и немного отстранилась, чтобы взглянуть в его лицо.
– Похоже, у тебя появился план. В чем же он состоит?
– Я пока еще сам не додумал его до конца, – неопределенно ответил Энтони, явно не желая пробуждать в ней напрасные надежды. – Он потребует весьма хитроумной стратегии. Нужно действовать крайне осторожно, но это может оказаться неплохим способом ускорить нашу свадьбу.
Эмелин, терзаемая волнением и любопытством, решила настоять на своем.
– Ты должен сказать мне!
– Нет! Ни за что! Пока не пойму, может ли он сработать.
– Это уж слишком! Вы испытываете мое терпение, сэр!
Она схватила его за лацканы фрака и попыталась встряхнуть. Энтони не пошевелился, но выглядел при этом радостно-оживленным. Его рука легла на ее ладонь.
– Не ты одна сгораешь от нетерпения, любимая. Иногда по ночам я боюсь, что сойду с ума от ожидания.
– Понимаю, – прошептала она и, неохотно отпустив его, разгладила смятые лацканы. – Все это ужасно странно, правда? Можно бы предположить, что несколько поцелуев в укромных уголках снимут напряжение. Но по какой-то причине чем чаще мы обнимаемся, тем больше мне этого хочется.
Энтони улыбнулся лукавой, чувственной улыбкой.
– По правде говоря, я тоже заметил это непонятное явление, – кивнул он, прикусывая мочку ее уха.
– Может, будет лучше, если мы станем воздерживаться от подобных вещей, – пробормотала она.
– Никаких поцелуев? – возмутился Энтони, вскидывая голову. – Благодарю, я уж лучше предпочту сойти с ума.
Она попыталась рассмеяться, но он накрыл ее рот своим, и вместо этого из ее горла вырвался тихий стон. Кажется, Энтони прав. Лучше безумие, чем отказ от его поцелуев.
Его рука скользнула к ее талии. Он с силой прижался к ней бедрами, и Эмелин ощутила жесткие неподатливые изгибы его возбужденного тела. Его поцелуй стал еще крепче.
Из чувственного тумана их вывел громкий стук на крыльце, сопровождаемый скрежетом вставляемого в скважину ключа. Энтони замер и попытался отступить. Но дверь широко распахнулась, прежде чем они сумели разнять сплетенные руки.
Эмелин изумленно уставилась на Лавинию, вихрем ворвавшуюся в небольшую прихожую. За ней по пятам следовал Тобиас в сопровождении кучера с большим сундуком.
– Наконец-то дома! – воскликнула Лавиния, срывая с головы желтый соломенный капор и швыряя его на ближайший стол. – Тот, кто утверждал, будто деревенская жизнь – целебный успокаивающий бальзам для расстроенных нервов, очевидно, сам не знал, что говорит.
Глава 9
Миссис Чилтон просеменила в дом как раз в тот момент, когда Тобиас отсылал кучера. Экономка едва тащила корзину, доверху загруженную овощами, но при виде собравшихся в прихожей удивленно вскинула брови:
– Что-то случилось? Мы ожидали вас только завтра, мэм.
– Планы изменились, миссис Чилтон, – сообщила Лавиния. – Это длинная история. А пока позвольте сказать, что мы с мистером Марчем умираем от голода. Еда на постоялом дворе, где мы останавливались днем, ниже всякой критики. Впрочем, все это еще один штрих ко всей злосчастной поездке.
– Миссис Лейк права, – кивнул Тобиас. – Еда действительно была ужасной, и я тоже не прочь бы поужинать.
Миссис Чилтон презрительно фыркнула:
– Уж в этом я ни секунды не сомневалась. Так и быть, приготовлю холодные закуски.
– Спасибо, – вежливо улыбнулся Тобиас. – У вас, случайно, не осталось ваших превосходных пирожных со смородиной? Я мечтал о них с той минуты, когда мы остановились на постоялом дворе.
Пуговичные глазки миссис Чилтон неодобрительно блеснули.
– Поразительно, как это у вас хватает энергии на пирожные со смородиной, сэр, после такого утомительного путешествия и тому подобное.
– У экипажа Вейла такие тугие рессоры, что я смог немного отдохнуть.
Лавиния чуть подняла брови, услышав столь откровенную ложь. Тобиас глаз не сомкнул в дороге. Большую часть времени оба строили планы и обсуждали возможные аспекты нового дела.
Но миссис Чилтон прищелкнула языком и покачала головой:
– Ну… может, осталось одно или два пирожных от той партии, что я напекла вам в поездку.
– Буду крайне обязан, миссис Чилтон, – поблагодарил Тобиас немного чересчур смиренно.
Лавиния не спускала глаз с парочки. Ей уже не впервые казалось, что эти двое знают какой-то недоступный ей секрет. Впрочем, не только они как-то подозрительно веселились. Энтони слишком пристально рассматривал пол, причем уголки его рта подергивались. Эмелин почему-то отвернулась, невероятно долго вешая желтую шляпку на крючок.
Лавиния посчитала, что с нее достаточно, и, вызывающе подбоченившись, обратила грозный взор на Тобиаса:
– Опять пирожные со смородиной? Позвольте сказать, сэр, что в последнее время вы буквально помешались на смородине. Чего стоят ваши непрерывные требования испечь пирожки или сварить варенье! Бедная миссис Чилтон, как только она это терпит?! Клянусь, этим самым джемом, пирожными и пирогами можно накормить целую армию!
– Вероятно, в моем организме чего-то не хватает, и я восполняю это смородиной, – оправдывался Тобиас.
– Я принесу поднос в библиотеку, – поспешно пообещала миссис Чилтон, бегом направляясь к кухне.
Лавиния неохотно оставила в покое смородину: на уме у нее были дела поважнее.
Она открыла дверь кабинета, бросила вынутый из ридикюля блокнот на маленький столик и прямиком зашагала к шкафчику с шерри.
– Мы все вам расскажем, – заверила она Энтони и Эмелин. – Но прежде всего мы с Тобиасом нуждаемся в подкреплении.
– Не стану спорить, – согласился Тобиас, усаживаясь в самое большое кресло и ставя ногу на табурет. За последнее время у него появилась привычка устраиваться здесь как в собственном доме.
Лавиния все еще не знала, как относиться к легкости, с которой он внедрялся в ее повседневную жизнь. Это происходило постепенно, в течение нескольких месяцев. У Тобиаса имелся собственный прекрасный дом в нескольких кварталах отсюда, на Слейт-стрит, но он, похоже, проводил там все меньше времени и стал являться к ней, когда только вздумает.
Лавиния часто ворчала на Эмелин и миссис Чилтон за его манеру возникать как раз перед завтраком. Он без всяких колебаний занимал место за столом и придвигал к себе кофейник и яйца. У него также оказался необычайный талант стучать в ее двери, как только она оставалась одна. Он словно знал заранее, когда миссис Чилтон и Эмелин не будет дома, и пользовался этой возможностью, чтобы любить Лавинию, наспех, но с неизменной страстью.
Сама она во всеуслышание объявляла, как раздражает ее постоянное присутствие Тобиаса, но, честно говоря, уже привыкла видеть его каждый день.
И сознание того, что в глубине души ей это даже нравилось, тревожило и мучило ее.
Десять лет назад, когда она вышла замуж за Джона, подобные чувства ее не беспокоили. Она была влюблена в своего возвышенного поэта и мужа, и брак казался логической кульминацией их романтических отношений.
Но их союз перестал существовать всего восемнадцать месяцев спустя, когда Джона поразила легочная лихорадка. Четыре года она пыталась идти своим собственным путем в этом мире. А потом появилась Эмелин. Лавиния прекрасно сознавала, что необходимость заботиться о себе и племяннице во многом ее изменила.
Она уже не та женщина, которой была когда-то. Теперь она не только стала старше и опытнее, но и научилась ценить свободу, которую дало ей вдовье положение. В отличие от Эмелин она больше не подчинялась строгим правилам приличий, предписанным молодым незамужним девушкам. Все, что теперь от нее требовалось, – благоразумие и осмотрительность. Она твердила себе, что вдовы наслаждаются лучшими сторонами обоих миров: черпают из источника страсти и все же сохраняют независимость и контроль над собственной жизнью.
Она не помнила, в какой момент пришла к заключению, что больше не выйдет замуж, и была вполне довольна такой перспективой.
До недавнего времени.
Теперь ситуация уже не казалась столь ясной. Мало того, будущее представлялось довольно смутно.
Любовь к Тобиасу застала ее врасплох и растревожила душу. Сначала она даже не поняла, что случилось. И не сразу определила свои чувства к Тобиасу как узы любви, потому что эмоции так разительно отличались от тех, давних, нежных и невинных, которые она познала в браке.
Да, со смерти Джона прошло десять лет; насколько она помнила, между ними никогда не было разногласий. Они даже ни. разу не поссорились. Впрочем, у них для этого просто не было причин. Дело в том, что Джон с радостью передал все бразды правления в ее руки. Сам он посвятил себя поэзии. И желал только одного – быть вдалеке от всех досадных мелочей жизни, включая необходимость зарабатывать на хлеб.
Она с самого начала была главой семьи. И не только вела хозяйство, но и, поскольку поэтический талант Джона никем не был признан и, следовательно, он не получал ни пенни за свои произведения, поддерживала их обоих своим мастерством месмериста.
И как ни странно, они были счастливы. В доме царили покой и довольство. Лавиния твердила себе, что Джон любит ее, и была уверена, что это именно так и есть. Но, оглядываясь назад, она понимала, что глубочайшей его страстью была литература.
Может, именно потому они и не ссорились. Джона просто ничто не интересовало, кроме собственных стихов.
А ее отношения с Тобиасом были совершенно иного характера. Их яростные дискуссии чаще всего кончались такой же яростной любовной схваткой.
Она была вынуждена признаться себе, что не может управлять Тобиасом, как управляла Джоном. И не совсем понимала, как к этому относиться.
Нет, тайная связь – идеальное решение, в который раз заверила она себя. Эту знакомую фразу она часто повторяла по ночам, когда лежала без сна в одинокой постели.
Лавиния прогнала беспокойные мысли и налила шер-ри, но когда повернулась к Тобиасу, чтобы отдать стаканчик, заметила, что он рассеянно массирует левую ногу. Она нахмурилась:
– Опять рана разболелась?
– Не волнуйся, – отмахнулся Тобиас, взяв стакан. – Нога затекла от долгого сидения в карете. Ничего, стаканчик шерри меня излечит. – Он проглотил половину содержимого и недовольно оглядел остаток. – По зрелом размышлении пусть будет два-три.
Она вновь наполнила его стакан, села и поставила ноги на подушечку.
– Просто передать не могу, как хорошо вновь оказаться дома, – объявила она Эмелин и Энтони.
Эмелин заняла стул рядом с глобусом. Хорошенькое личико встревоженно хмурилось.
– Что произошло в замке Бомон?
– Все это было настоящим кошмаром, причем с самого начала, – пожаловалась Лавиния.
Тобиас сделал еще глоток и задумчиво протянул:
– Ну, я бы так не сказал. В этих домашних приемах есть свои прелести.
Судя по блеску его глаз, он имел в виду их страстную интерлюдию прошлой ночью в спальне. Лавиния ответила строгим взглядом, который он проигнорировал.
– Выкладывайте, – велел Энтони, присев на край стола. – Мы с Эмелин просто не вынесем напряжения. По какой причине вы так поспешно вернулись в Лондон?
– Откуда бы лучше начать? – вздохнул Тобиас, вертя в ладонях почти пустой стакан. – Вероятно, поворотным пунктом будет убийство лорда Фуллертона.
– Убийство? – охнула Эмелин, но тут же заинтересованно воскликнула:
– Что ж, это многое объясняет!
– Еще бы! – с энтузиазмом вторил Энтони. – Из этого можно заключить, что мы начинаем новое дело?
– Вполне вероятно, – подтвердила Лавиния, осторожно посмотрев на Тобиаса. – Если только новый клиент сможет заплатить. Насколько я поняла, наш гонорар не обсуждался.
Тобиас допил шерри и поставил стакан.
– Миссис Грей вполне платежеспособна.
– Предлагаю начать рассказ с самого начала, – вмешалась Эмелин.
Лавиния показала на Тобиаса.
– Предоставляю эту честь вам, сэр. Пожалуй, мне потребуется новая порция шерри.
Тобиас тоже протянул свой стаканчик и принялся излагать события, произошедшие в поместье Бомонов. Лавиния, подлив шерри себе и ему, вновь уселась и принялась внимательно слушать. К ее облегчению, Тобиас опустил кое-какие подробности, вроде тех, почему ей вздумалось ночью бродить по коридорам замка.
Когда он закончил, Энтони и Эмелин буквально забросали его вопросами, замечаниями и предложениями.
– Ясно, что время – деньги, – заявил Энтони. – Вам непременно понадобится наша помощь.
– Да, – согласился Тобиас, сжимая стакан. – Нам действительно понадобится кое-какая помощь.
– Мы кое-что обдумали во время нашего путешествия в Лондон, – сказала Лавиния, открывая небольшой блокнот, который перед этим положила на стол. – Расследование должно идти сразу по нескольким направлениям. Кольцо, найденное нами в спальне Фуллертона, похоже, старое. Есть вероятность, что убийца украл или купил его в одной из антикварных лавок.
Эмелин рассеянно повертела глобус и задумчиво добавила:
– Оно могло также попасть в заклад к ювелиру, который позже продал его.
Тобиас кивнул.
– Верно, хотя это не такое кольцо, которое ювелир захотел бы приобрести.
– В наши дни на такие безделушки мало спроса, – вставила Лавиния. – Они совсем вышли из моды.
– Это тоже какой-то след, – вторил Тобиас. – И нельзя не обратить на него внимания.
– В таком случае, – предложил Энтони, – мы с Эмелин опросим владельцев лавок и ювелиров, которые могут что-то знать о кольце.
– Разумеется, – кивнул Тобиас. – Но остается еще и парик.
– Светлый парик, – пробормотала Эмелин. – Тоже немоден.
– Вот именно, – подтвердила Лавиния. – В этом все и дело Убийца желал увериться, что. если его и увидят, единственное, что смогут запомнить ясно, – светлые женские волосы. Да, кстати, хотя Тобиас считает, что убийца мужчина, у меня другое мнение.
Энтони, вопросительно вскинув брови, посмотрел на друга.
– Моя интуиция подсказывает, что мы имеет дело с мужчиной, – покачал головой Тобиас – Но Лавиния не так уж не права. Нельзя исключать возможность того, что новый Мементо Мори окажется женщиной.
– Прекрасно! – воскликнул Энтони, вскакивая. – Мы с Эмелин посмотрим, что можно узнать о светлых париках и пропавших кольцах «мементо мори»
– И первым делом необходимо составить список лавок, где продаются парики и торговцев антиквариатом, которые торгуют старинными кольцами, – решила Эмелин.
– Постарайтесь быть осторожными в своих расспросах, – предупредил Тобиас. – Мы имеем дело с убийцей, который открыто бросил мне вызов. Боюсь, он затеял ту же гнусную шахматную партию, что когда-то Закери Элланд. Я хочу убедиться, что все его внимание сосредоточено на мне. И не желаю, чтобы этот злодей заинтересовался вами, ясно?
– Не волнуйтесь, сэр, – торопливо прощебетала Эмелин, улыбаясь, – мы с Энтони будем чрезвычайно осмотрительны. Ведь таков девиз нашего маленького агентства, не так ли? Тайна гарантируется.
– А что будете делать вы с миссис Лейк, пока мы занимаемся кольцом и париками? – осведомился Энтони.
– Наша первая задача – узнать, кто получил наибольшую выгоду от гибели Фуллертона.
– Разумеется! – воскликнула Эмелин. – Думаю, что это будет довольно легко. Ищи наследника, как любите говаривать вы, мистер Марч.
Лавиния постучала блокнотом по подлокотнику кресла.
– А вот вторая проблема может оказаться куда сложнее. Нужно проверить, не было ли подобных случаев внезапной гибели за последние несколько месяцев, и, если таковые имеются, опять же узнать, кому это выгодно.
– Мементо Мори гордился своими профессиональными методами ведения дел, – сообщил Тобиас, откидывая голову на спинку кресла и закрывая глаза. – Элланд не убивал абы кого, по собственному желанию. Если не считать того времени, когда он занимался шпионажем, каждое убийство хорошо оплачивалось.
Глава 10
Тобиас и Энтони покинули дом Лавинии час спустя, уничтожив целый пирог с картофелем и луком-пореем, большой ломоть сыра, огромный кусок маринованной лососины, почти целый каравай хлеба и все имевшиеся запасы пирожных.
– Ничего не скажешь, наградила же природа мистера Марча и мистера Синклера таким прекрасным аппетитом, – удовлетворенно заметила миссис Чилтон, унося пустые тарелки. – Всегда считала, что это первый признак здоровья мужчины!
– Не знаю, какой кошелек выдержит такие затраты, особенно если такие набеги на кухню совершаются регулярно, – пробормотала Лавиния. – Надеюсь, у них не войдет в привычку каждый день являться к обеду или к ужину. И без того я вхожу в немалые расходы, каждое утро кормя завтраком мистера Марча, не говоря уже о тех днях, когда его сопровождает Энтони. Клянусь, если это будет повторяться регулярно, мы вскоре окончательно разоримся.
– Чепуха! – отмахнулась Эмелин, поднимая чашку и смешно морща нос. – Все совершенно не так, и ты прекрасно это знаешь. Помилуй, Лавиния, вечно ты преувеличиваешь, когда речь идет о безвредных чудачествах и маленьких слабостях мистера Марча!
– Ты называешь подобный аппетит безвредным чудачеством? – негодующе возопила Лавиния, указывая на жалкие крошки, рассыпанные по блюду. – Ради всего святого, да я просто уверена, что Тобиас съел все смородиновые пирожные миссис Чилтон!
Экономка покачала головой и подхватила поднос.
– Думаю, не дальше чем на этой неделе он снова попросит меня пополнить запасы смородины. Похоже, его любовь к этой ягоде просто не знает границ.
– Да, я уже заметила, – проворчала Лавиния, сняв ботинки и сунув ноги в удобные мягкие домашние туфли. – Подумать только, он поедает ее в таких количествах, словно считает чем-то вроде подкрепляющего настоя.
Эмелин тут же поперхнулась и закашлялась.
– Простите, – пробормотала она в салфетку. – Не в то горло попало.
Миссис Чилтон как-то странно хмыкнула и поспешила выйти.
Лавиния подумала, что в ближайшее же время постарается узнать, что за странный эффект производит на всех домашних упоминание о смородине.
– Ну и устала же я, – вздохнула она. – Конечно, у Вейла превосходный экипаж, но тем не менее поездка показалась мне крайне утомительной. Лягу-ка я спать пораньше. Завтра у меня чрезвычайно хлопотливый день.
Эмелин присмотрелась к тетке и медленно опустила чашку.
– Но тебе было весело до того, как произошли ужасные события?
– О да! Если не считать неприятного эпизода со сменой комнат, все было прекрасно. Я с нетерпением ждала утра, чтобы снова предаться развлечениям… то есть все было так, пока я не обнаружила Клеопатру в спальне То-биаса.
– Прости, я что-то не понимаю…
– Наша новая клиентка, Аспазия Грей, оделась на маскарад Клеопатрой.
– Это как раз ясно. Но что она делала в спальне Тобиаса?!
– Прекрасный вопрос. Именно тот самый, что я задала себе, – усмехнулась Лавиния, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. – Если верить Тобиасу, они старые друзья.
– Друзья того сорта, что назначают друг другу встречи в спальне? – негодующе повысила голос Эмелин.
– Тобиас уверяет, что между ними никогда не было такого рода связи.
– Ясно, – взволнованно нахмурилась Эмелин. – И ты ему веришь?
Лавиния, удивленная вопросом племянницы, подняла брови:
– Да, конечно. Как ты сама сказала, у Тобиаса есть свои безвредные чудачества и маленькие слабости, но в их число не входит неприкрытая ложь, да еще в подобных делах.
Лицо Эмелин прояснилось.
– Похоже, между вами установилась определенная степень доверия, – понимающе кивнула она.
– М-да… Тобиас действительно честно отвечает на мои вопросы. Но проблема в том, что прежде всего я должна правильно сформулировать эти самые вопросы.
– Думаю, вполне естественно, что мужчина в возрасте мистера Марча и с его опытом может иметь какие-то прошлые дела и истории, которые не желает оглашать.
– Да, и кроме того, в натуре мистера Марча свято хранить эти самые тайны, – буркнула Лавиния.
– Ты встревожена этим новым делом, верно?
– И небезосновательно. Мы столкнулись с убийством.
– Да, разумеется, но у меня создалось впечатление, что больше всего тебя волнуют связи мистера Марча с прошлым.
Лавиния неодобрительно поджала губы.
– Мне не дают покоя несколько аспектов этой ситуации, и один из них – наша клиентка.
– Чем тебя так задела Аспазия Грей?
– Вероятно, тем, что когда я впервые увидела ее, она страстно обнимала Тобиаса.
– Только не говори, что мистер Марч ее целовал! – возмущенно воскликнула Эмелин. – Сама говорила, что природа их отношений вполне невинна.
– Если верить Тобиасу, она пыталась его поцеловать. В знак благодарности или что-то в этом роде. Он заявил, что не был добровольным участником этой сцены, и я ему верю.
Эмелин слегка расслабилась.
– Теперь вижу, как все произошло. Думаю, миссис Грей вполне можно понять. Конечно, она вела себя чересчур вольно, злоупотребив их старинным знакомством, и бедный мистер Марч просто не сумел достойно выйти из положения.
– За все время, что я знала бедного мистера Марча, ни разу не видела такого положения, из которого он не сумел бы выйти, причем не важно как, достойно или не слишком.
– Да, признаю, что он никогда не теряется и неизменно хладнокровен и компетентен.
Лавиния задумчиво уставилась на свои туфли.
– Я доверяю Тобиасу, – объявила она наконец. – Но не Аспазии Грей.
– Что ж, разве это не одно из правил мистера Марча: никогда не доверяй до конца клиенту?
– Тогда я более чем рада ему следовать. Но боюсь, что сам Тобиас забудет о нем, когда речь зайдет об Аспазии.
– Возьми себя в руки, Лавиния, – посоветовала Эмелин. – Мистер Марч крайне осторожен в подобных делах. Он ни за что не позволит своим личным чувствам к миссис Грей встать на пути здравого смысла.
Лавиния сдвинула ноги в туфлях.
– Остается только надеяться, что так оно и будет. В любом случае пока ничего нельзя предпринять. Тобиас, даже если бы и захотел, не смог бы отказаться от дела.
Эмелин понимающе кивнула.
– И ты тоже, пока он ведет расследование.
– Не могу же я позволить ему заниматься этим в одиночку!
– Естественно.
Эмелин приподняла было чашку, но неожиданно замерла с крайне нерешительным видом. Однако уже через несколько мгновений она опомнилась и, очевидно, пришла к некоему заключению, потому что немедленно обратилась к Лавинии:
– Поскольку мы обсуждаем вопросы, я сказала бы, личного порядка и связанные с мистером Марчем, я бы хотела кое-что спросить.
Лавиния насторожилась.
– Если это насчет твоих отношений с мистером Синклером, не могла бы ты подождать до другого раза? Я знаю, ты в него влюблена. Однако он кажется надежным и благородным молодым человеком, и очень сомневаюсь, что захочет просить твоей руки, пока не сочтет свои доходы достаточными, чтобы обеспечить семью. А если учесть, что его положение помощника Тобиаса крайне ненадежно, думаю, пройдет некоторое время, прежде чем все уладится. А до того было бы лучше всего, если бы ты…
– Я совсем не собиралась говорить об Энтони, – с удивительной настойчивостью перебила Эмелин. – Речь идет о тебе и мистере Марче.
Лавиния растерянно заморгала:
– Ты это о чем?
– Пожалуйста, не нужно, ведь я давно уже не ребенок. А кроме того, наше пребывание в Риме в качестве компаньонок этой мерзкой миссис Андервуд послужило превосходным уроком в житейских делах. Я прекрасно понимаю, что у вас с мистером Марчем весьма интимная связь.
– А… да… то есть…
Лавиния почувствовала, как становится жарко щекам. Нет, это просто смехотворно! В конце концов, она опытная взрослая женщина!
– Видишь ли, Эмелин, точная природа моих отношений с Тобиасом – это очень личное… – откашлявшись, промямлила она.
– Да, разумеется, – кивнула Эмелин, не отводя взгляда. – Но хотя, как ты говоришь, это очень личное, вряд ли составляет для кого-то тайну, если понимаешь о чем я.
– Было бы весьма трудно тебя не понять. Но куда ведет эта беседа?
Эмелин судорожно втянула в себя воздух.
– От моего внимания не ускользнуло, что последнее время вы все чаще и чаще встречаетесь.
– Но наше партнерство этого требует, – объяснила Лавиния деловитым, не допускающим возражений, властным тоном, который, как она надеялась, обескуражит Эмелин. – Нам необходимо постоянно держать друг друга в курсе расследования. Тебе это хорошо известно.
Но Эмелин ничуть не выглядела обескураженной или оробевшей. Тонкие темные брови решительно сошлись на переносице.
– Похоже, я должна быть откровенной. Мы обе понимаем, что вовсе не профессиональные интересы потребовали от вас совместной поездки в замок Бомон.
– Видишь ли, я что-то устала, – объявила Лавиния, растирая виски кончиками пальцев. – Не могла бы ты объяснить, откуда взялся такой интерес к моей дружбе с мистером Марчем? А ведь я думала, что он тебе нравится! Мало того, если память мне не изменяет, ты с самой первой встречи думала о нем куда лучше, чем я.
– Мне он действительно нравится. Очень. И сейчас мы обсуждаем не мои чувства к нему!
– М-м…
– Тетя Лавиния, скажи правду, ты ведь влюблена в мистера Марча, верно?
– М-м…
– И он, кажется, влюблен в тебя.
– М-м…
Лавиния глянула в сторону двери, гадая, сумеет ли она, отговорившись неожиданной болезнью, рвануться к выходу.
– Все знают, почему люди, находящиеся в интимной связи, принимают приглашение на домашнюю вечеринку.
– Наверное. – Лавиния с силой стиснула подлокотники кресла. – Долгие прогулки на свежем воздухе. Возможность общаться с природой. Наслаждаться старомодными сельскими забавами.
– Я не настолько наивна, тетя Лавиния, чтобы поверить всему этому. Общеизвестно, что такие приемы дают шанс влюбленным леди и джентльменам побыть наедине друг с другом. И не говори, что вы с мистером Марчем вовсе не собирались именно этим заняться в замке.
– Все, что мы ни планировали, было самым роковым образом разрушено гибелью лорда Фуллертона.
– Понятно. Но дело в том, что планы у вас все-таки были.
Замешательство немедленно сменилось раздражением.
– Принять приглашение Бомонов решил Тобиас. Это была его идея.
– Но ты же согласилась на эту поездку, – настаивала Эмелин, – хотя знала, чем все закончится.
– Довольно! – Лавиния величественно поднялась и подошла к окну. – Я хотела бы знать, какова цель столь бесцеремонного допроса?
– Прости, но я должна быть откровенной, – тихо ответила Эмелин. – Я ожидала, что, когда вы вернетесь от Бомонов, мистер Марч объявит о вашем решении пожениться.
Горло Лавинии перехватило. Пол, казалось, покачнулся под ее ногами. Не помня себя, она схватилась за гардины, чтобы не потерять равновесия.
– Ты ожидала… чего именно? – выдавила она наконец.
– Ты слышала. Я предполагала, что во время вашего визита в поместье Бомонов мистер Марч сделает тебе предложение.
Лавиния круто развернулась:
– Да что это тебе взбрело в голову?!
– Я прожила с тобой несколько лет и знаю тебя достаточно, чтобы без колебаний заключить: ваши отношения с мистером Марчем далеко выходят за рамки обыкновенных. Да, за эти годы у тебя были поклонники, а может, и романы, но ни один не значил для тебя так много. Во всяком случае, те джентльмены не приобрели привычку едва ли не каждый день являться к завтраку. И уж конечно, тебе бы не вздумалось отправляться с ними на домашний прием.
– Эмелин…
– Ты все равно что призналась в своей любви к мистеру Марчу, и он, со своей стороны, явно к тебе неравнодушен. У меня есть полное право предположить, что подобного рода связи ведут к браку.
– Полное право?
Лавиния сообразила, что безбожно измяла гардины, и, осторожно разжав кулак, разгладила складки.
– Так вот, твои предположения неверны.
Выражение лица Эмелин в эту минуту вполне можно было определить как негодующе-изумленное.
– Хочешь сказать, что мистер Марч даже не упоминал о женитьбе?
– Именно, – бросила Лавиния, воинственно вскинув подбородок. – И не пойму, почему он должен это делать. Я, во всяком случае, не ожидаю от него никакого предложения.
– Не может этого быть, Лавиния!
– Видишь ли, Эмелин, теперешнее наше положение как нельзя лучше подходит нам обоим.
Эмелин встала и развела руками.
– Но то, что сейчас между вами, немногим лучше пошлой связи, тайного романа. Так не может продолжаться вечно!
Нотки осуждения в ее голосе казались Лавинии чрезвычайно раздражающими.
– Не пойму, почему это не может продолжаться вечно?! Немало дам живут со своими любовниками по многу лет, и никого это не касается.
– Немало. Но не ты, Лавиния.
– Ад и проклятие, нечего так возмущаться!
Почувствовав необходимость в подкрепляющем стаканчике шерри, Лавиния подошла к шкафчику и распахнула дверцу.
– Тебе хорошо известно, что хотя леди твоего возраста и положения может быть погублена подобной «пошлой связью», вдова вольна поступать, как ей вздумается.
– Да, разумеется, в обществе существует два ряда правил для каждой из нас. И я хорошо осведомлена об этом, – сухо ответила Эмелин. – Но это не означает, что тебе прилично… одаривать своей благосклонностью мистера Марча без всяких перспектив на будущее.
– Боже, Эмелин, в твоем представлении я кажусь кем-то вроде дамы полусвета!
У Эмелин хватило совести покраснеть.
– Я вовсе не это хотела сказать. Но должна заметить, что с самого начала верила в благородство намерений мистера Марча.
– О Господи… – Лавиния плеснула шерри в стаканчик, из которого пила раньше. – Они действительно благородны.
– Мне так не кажется, иначе он просил бы тебя стать его женой.
– Поверить не могу, что ты смеешь читать мне нотации, наставляя в правилах приличия и достойного поведения.
– Мне неприятно говорить это, но, боюсь, не стоит упускать из виду возможность того, что мистер Марч намеренно злоупотребляет твоим доверием.
Это уж слишком!
– Злоупотребляет? Моим доверием? – Лавиния допила шерри и со стуком поставила стакан на стол. – А тебе не приходило в голову, что это я могу злоупотреблять доверием мистера Марча?
Эмелин потрясенно приоткрыла рот:
– То есть как это?!
– А ты посмотри на все с моей точки зрения, – бросила Лавиния, направляясь к двери. – В моем нынешнем положении я имею все, что только может пожелать женщина. Наслаждаясь близкими отношениями с джентльменом, я, однако, вовсе не обязана приносить те жертвы, которые так часто требуются от замужней женщины. При этом я сохраняю все права и сама распоряжаюсь своими средствами. Прихожу и ухожу когда вздумается. Веду свое дело и не отчитываюсь ни перед одним мужчиной. Откровенно говоря, Эмелин, мне можно только позавидовать.
Эмелин растерянно моргала.
Лавиния, не дожидаясь, пока она придет в себя, вышла в коридор и почти взбежала по лестнице.
И лишь оставшись одна, в убежище своей спальни, она призналась себе, что бесстыдно лгала Эмелин.
Не все, что она сейчас сказала племяннице, было правдой. Да, существовало немало вполне резонных причин, по которым ей было куда удобнее оставаться незамужней. Но ни одна не была той самой, по которой Лавиния так боялась брака с Тобиасом.
