Текст книги "Наваждение"
Автор книги: Аманда Квик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
Глава 6
Бакстер заранее подготовился к взрыву. Но даже все его знания о природе взрывчатых веществ не помогли ему предсказать реакцию Шарлотты.
Сначала она замерла. Глаза ее расширились и тут же сузились, став похожими на два узких лезвия. Рот открывался и закрывался дважды.
И только после этого разразилась гроза.
– Помолвка? – Шарлотта вскочила с кресла, напомнив Бакстеру легендарный Везувий. Она вперила в него недоверчивый взгляд. – Да вы спятили, сэр!
– Очень может быть, – согласился Бакстер, удивляясь, почему его так огорчил ее возмущенный протест. И действительно, с чего бы ей радоваться, узнав, что придется изображать его невесту?
Но после того как он полночи промучился бессонницей, находясь в состоянии повышенного возбуждения, ему меньше всего хотелось прочесть в ее глазах удивление и испуг. Как-никак не он один поддался вчера страстному порыву…
– Это же сумасшествие. – Шарлотта с заметным усилием попыталась взять себя в руки. – И как только вам это взбрело в голову?
– По-моему, я довольно ясно все изложил. – Он уделил логике особенное внимание. Шарлотта – женщина умная и так же отчетливо понимает проблему, как и он сам. – Если мы собираемся продолжать наше расследование в кругу знакомых моей тетушки, вы больше не сможете представлять меня как своего поверенного. Здесь этот номер не пройдет. Нам потребуется более правдоподобное объяснение.
– Правдоподобное объяснение, – оцепенело повторила она.
– Да. – Внезапно Бакстер почувствовал что вот-вот начнет расхаживать взад-вперед по комнате. Он усилием воли заставил себя остаться на месте, никак не выдав своего волнения.
– И вы полагаете, это объяснение правдоподобно?
– Если сможете предложить что-нибудь получше, я с удовольствием вас выслушаю.
– Но ведь можно найти другой выход из создавшейся ситуации. – Шарлотта забарабанила пальчиками по поверхности стола. – Дайте мне время поразмыслить.
– Пожалуйста, сколько угодно. – Его все сильнее охватывало беспокойство. Чтобы как-то отвлечься, Бакстер взял с ближайшего столика книгу в кожаном переплете. Рассеянно взглянув на обложку, он увидел имя Байрона, негромко выругался и поспешно положил томик на место.
– Мы можем сделать вид, что сошлись на почве обоюдного интереса к химии, – задумчиво произнесла Шарлотта. – Скажем, что встретились на собрании какого-нибудь ученого общества.
– Это сойдет как повод для знакомства и для нескольких встреч в обществе, но не более того.
– Наверняка есть и другой выход.
«Как она старательно изыскивает варианты», – мрачно подумал он. Очевидно, помолвка, даже ненастоящая, для нее сущее проклятие, решил Бакстер.
– Ну и какой же?
Она бросила на него быстрый, испытующий взгляд, потом принялась с нарочитым вниманием разглядывать глобус, стоявший у окна.
– Можно пустить слух, что мы с вами питаем друг к другу нежную… э-э-э… привязанность.
– Кажется, в этом и состоит суть моего предложения.
– Я имею в виду неофициальные романтические отношения. – Она слегка порозовела, не отрывая взгляда от глобуса. – А именно – любовную интригу.
– Черт побери! Вы хотите, чтобы все думали, будто мы с вами вступили в интимную связь? Да это же полный идиотизм!
Она упрямо вскинула подбородок.
– Для меня это единственно возможный вариант.
– Но не для меня.
– Это еще почему? – Она решительно обернулась к нему и густо покраснела. – Боже правый! Уж не хотите ли вы сказать, что вас не интересуют женщины? Я всегда знала, что мистер Маркл не имеет склонности к противоположному полу, но после вчерашнего я… пришла к выводу, что вы имеете… Имеете склонность.
– Без сомнения, – спокойно согласился Бакстер. – Но я не выношу свои увлечения на суд высшего общества.
– Прошу прощения?
Бакстер вздохнул. Беседа проходит гораздо хуже, чем он предполагал.
– Не в моих правилах заводить интрижку на глазах у всего света. Одним словом, я не хочу походить на своего отца.
– Понятно, – смущенно пробормотала она.
– Шарлотта, тем, кто знает меня, известно и то, что я никогда не буду щеголять в обществе со своей возлюбленной, особенно если она молода и еще не была замужем. К вашему сведению, это совершенно не в моем характере.
– Кажется, я начинаю понимать, в чем дело. Вы, сэр, в глубине души джентльмен. С вашей стороны очень благородно заботиться о моей репутации, но уверяю вас, слухи и сплетни меня абсолютно не волнуют.
– А вам бы следовало, черт возьми, опасаться сплетен, если вы заботитесь о своей карьере и намерены в дальнейшем продолжать вашу благородную деятельность. – Это был удар наугад, но он пришелся как нельзя кстати.
Глаза ее испуганно распахнулись.
– О Господи, я об этом и не подумала. А вы правда считаете, что слухи о нашей с вами интимной связи могут повредить моей работе?
Бакстер почувствовал, что наступил благоприятный момент, и надавил еще сильнее:
– Общество всегда проявляет изрядную долю лицемерия в подобных случаях. Вам, должно быть, известно, что дамы из высшего света, которых вы надеетесь сделать своими клиентками, предъявляют к своим служащим более высокие требования, чем к себе.
– Я поняла ваш намек. – Шарлотта, потупившись, рассматривала свои руки. – Моя экономка миссис Витти не раз рассказывала мне о благородных дамах, имевших кучу любовников, которые без колебаний вышвырнули бы за дверь служанку, забеременевшую от лакея.
– Вот именно. И эти же благородные леди наверняка не согласятся иметь дело с женщиной, не скрывающей своей связи с джентльменом моего статуса.
– Вашего статуса?
– Смею вам напомнить, что я внебрачный сын графа Эшертона.
– Внебрачный сын, который боится стать пищей для сплетен.
– Не надо иронизировать. Я вырос среди насмешек и досужих разговоров и знаю, что это такое.
– О да, конечно. – Она медленно опустилась в кресло. – Прошу простить меня, сэр. Я не приняла во внимание ваши чувства. Наверное, вам было очень тяжело.
– Скажем так, скандальное варево никогда не было моим любимым кушаньем. – Бакстер заметил сочувствие в ее глазах, чего не ожидал и не хотел.
Как молодой человек ни боролся с собой, ему не удалось справиться с волнением. Не спеша он приблизился к окну. – За тридцать два года я в полной мере вкусил все его прелести.
– Не сомневаюсь.
Он оперся о подоконник.
– То, что я сказал вам о себе во время нашей первой встречи, чистая правда. Я действительно произвожу впечатление человека скучного и пресного, как картофельный пудинг. Более того, предпочитаю, чтобы именно таким меня и считали. Я немало потрудился, обеспечивая себе спокойное, заурядное существование и избавив тем самым от необходимости появляться в обществе, и стараюсь избегать ситуаций, которые вызывают ненужные толки и привлекают повышенный интерес сплетников. Больше всего на свете я ценю свое уединение.
– Вполне вас понимаю.
Он смотрел в окно на омытый дождем сад, и перед глазами его проплывали картины прошлого.
– Я никогда не заводил интрижек с хорошенькими вдовушками и не позволял страсти превратить мою жизнь в хаос. Никогда не вступал в связи, которые требовали от меня защищать честь возлюбленной с пистолетом в руках. Никогда не затевал безобразных ссор с любовницей посреди многолюдного бального зала на глазах ее пятилетнего сына, который имел несчастье наблюдать за всем происходящим с балкона.
– Охотно верю.
Пальцы его сжались в кулак.
– Я никогда не плодил незаконных отпрысков, которым впоследствии приходилось бы отвечать кулаками на насмешки сверстников. У меня нет внебрачных детей, которым было бы навсегда отказано в титуле и наследстве из-за их незаконного происхождения.
– Иными словами, мистер Сент-Ивс, ваши любовные похождения не похожи на отношения ваших родителей. Это вы намеревались довести до моего сведения?
– Да. – И что, черт возьми, с ним творится? Бакстер мысленно встряхнулся, отгоняя от себя видения прошлого. У него и в мыслях не было выкладывать все Шарлотте. Он никогда и ни с кем не это и делился своими воспоминаниями.
– Что ж, поздравляю вас, сэр, – тихо промолвила Шарлотта. – И восхищаюсь вами.
Он обернулся так резко, что задел локтем глобус. Земная ось покачнулась, глобус накренился, готовый вот-вот упасть с подоконника на пол. В ярости на собственную неловкость и на то, что явилось ее причиной, Бакстер поспешно подхватил земной шар, поймав его как раз в тот момент, когда он почти коснулся ковра.
– Проклятие! – Чувствуя себя полнейшим идиотом, Бакстер старательно поправил глобус, снова установив его на подоконнике. Затем взглянул на Шарлотту, не спускавшую с него внимательного взгляда. – Господи Боже, почему вы сказали, что восхищаетесь мною?
– Вы, без сомнения, человек сильный, с несгибаемой волей. Вы твердо следуете собственным жизненным принципам. Хотя у вас нет титула, который должен был стать вашим по праву рождения, но у вас есть честь и благородство.
Искренность ее слов потрясла его до глубины души. Чтобы как-то скрыть волнение, он скрестил руки на груди и прислонился плечом к стене. Он решил спрятаться за маской холодного удивления.
– Очень мило с вашей стороны сделать мне подобный комплимент.
– У нас с вами есть нечто общее. – Шарлотта задумчиво коснулась серебряной чернильницы. – Законные наследники тоже могут стать свидетелями того, как наследство, принадлежащее им по закону, разворовывается и пускается по ветру. Мы с сестрой утратили почти все состояние, которое нам завещал отец, после того как наша матушка вторично вышла замуж.
– За Винтербурна?
– Да. – Шарлотта упрямо сжала губы. – Когда я думаю о том, чего лишилась Ариэл и чего я, наверное, уже не в состоянии ей дать, я… ну, вы меня понимаете.
Он посмотрел на нее пристально.
– Раз уж мы решили быть откровенными друг с другом, я признаюсь, что тоже испытываю к вам изрядную долю восхищения.
Она быстро вскинула на него глаза,
– Правда?
– Я знаю, что для леди, оставшейся с младшей сестрой без средств к существованию, не так уж много возможностей заработать на жизнь. И поражен, что вам удалось создать собственное дело.
Она улыбнулась ему – робко, удивленно.
– Благодарю, мистер Сент-Ивс. Услышать от вас подобный комплимент вдвойне приятно.
– Отдаю дань восхищения вашим деловым способностям, – осторожно продолжал он, – и надеюсь, что вы поймете, почему я не могу вам позволить рисковать своей репутацией.
Взаимопонимание, что на мгновение установилось между ними, растаяло словно по мановению волшебной палочки.
Шарлотта в негодовании сверкнула в его сторону глазами.
– Вы пытаетесь манипулировать мною, сэр?
– Пытаюсь всего лишь убедить вас при помощи логики и разумных доводов. Если ваша версия, что убийца Друсиллы Гескетт – один из ее бывших поклонников, недалека от истины, то этот человек должен принадлежать к высшему свету. Я прав?
– Да, все поклонники миссис Гескетт, кроме одного, люди светские, – согласилась она с ноткой нетерпения в голосе. – Мистер Чарлз Дилл единственный, кто не вращался в высшем обществе, но я уже говорила вам, что он умер от сердечного приступа за неделю до гибели миссис Гескетт.
– Вот как. Тогда в числе тех, у кого мое необычное поведение возбудит подозрения, вполне может оказаться и ее убийца, и мы его вспугнем.
Шарлотта открыла рот и снова его закрыла.
– Возможно, вы правы, – недовольно поморщилась она.
– Следовательно, принимая во внимание мое личное желание избежать скандала и ваше похвальное стремление не испортить собственную карьеру, нам остается только один выход. Мы объявим о помолвке. Это даст нам возможность появляться в обществе друг друга, пока мы будем заняты расследованием.
После этих слов в комнате повисла напряженная тишина.
– Мы? – повторила Шарлотта с подозрительной любезностью.
– Вы по-прежнему намерены выслеживать убийцу Друсиллы Гескетт, правильно я понял?
– Она была моей клиенткой и вполне могла погибнуть из-за того, что мне не удалось вовремя получить важные сведения. – Шарлотта глубоко вздохнула. – Я обязана найти убийцу.
– Вот здесь я с вами не согласен. Вы ничего и никому не обязаны. Но я вижу, вас не переубедить.
– Нет, вам не удастся остановить меня.
– Как вам уже известно, я тоже дал обещание своей тетушке. – Бакстер встретился с ней взглядом. – Похоже, нам придется сотрудничать во имя общей цели.
Шарлотта устало покачала головой со смиренным и недоверчивым видом.
– Мои подозрения относительно вас, мистер Сент-Ивс, оправдались.
Он нахмурился.
– Что вы имеете в виду?
– Вы и впрямь человек опасный.
– Помолвлен? С Шарлоттой Аркендейл? – Розалинда со звоном опустила изящную чашку на блюдечко. – Просто не верится. Ты не можешь жениться на этой мерзавке. Ты, верно, не в своем уме.
– Не исключено, – признался Бакстер.
– Смеешься надо мной? – Розалинда смерила его укоризненным взглядом. – Ты прекрасно знаешь, что я никогда не понимала твое довольно странное чувство юмора. Объясни мне, что происходит.
– По-моему, я уже объяснил. Это достаточно разумный выход, если, конечно, вы желаете, чтобы я продолжил расследование.
Он пересек гостиную и остановился у камина, рассматривая очередное приобретение Розалинды – новую каминную полку. Искусная резьба, покрывавшая ее, была выполнена в новомодном замарском стиле, как и почти вся обстановка комнаты. Розалинда не так давно заново отделала парадную гостиную, и комната в египетском стиле – обои, расписанные иероглифами, пальмы, экзотические статуи и искусственные колонны – превратилась в нечто подобное внутреннему дворику типичного замарского особняка.
Это превращение явилось последним в цепи бесконечных изменений, происходящих в стенах огромного лондонского дома. Пока Бакстер жил здесь с матерью и теткой, ему довелось играть в этрусском коттедже, учить уроки в китайском саду, упражняться в фехтовании в греческом храме. К счастью, жить в мрачном римском склепе ему уже не пришлось.
Когда Бакстер перебрался в собственные апартаменты, то установил одно нерушимое правило – никаких изменений в отделке дома не будет произведено в угоду веяниям моды.
Разглядывая позолоченную резьбу на каминной полке, он вдруг подумал, что всегда старался избегать перемен и сопутствующих им суматохи и беспорядка.
С самого детства все более-менее значительные перемены в его жизни, как правило, следовали за очередной размолвкой его родителей. Оба они были мастерами яростных ссор и страстных примирений и изрядно поднаторели в искусстве представлять все это на публике. Их нисколько не заботило, что зрителем этих сцен зачастую оказывался их маленький сын.
Мальчик в ужасе наблюдал за битвой темпераментов, в тревоге ожидал примирения, а в промежутках терпел издевательства сверстников.
С малых лет он старался подавить в себе проявления буйного темперамента, который унаследовал от родителей. В своем воображении он рисовал жизнь, прочно изолированную от сильных эмоций и ощущений, словно стеклянная колба, которую оберегают от воздействия загрязняющих паров.
Он пытался внушить себе, что все его интересы сосредоточены в стенах лаборатории. Но теперь, после того как Шарлотта ворвалась в его замкнутый упорядоченный мирок, он уже не был уверен, что устоит перед соблазном провести несколько рискованных экспериментов.
Но если он не будет соблюдать осторожность, колба может взорваться, и содержимое выплеснется ему в лицо.
– И ты твердо убежден, что мисс Аркендейл невиновна? – спросила Розалинда.
– Да. – Бакстер отвернулся от узорчатого бордюра и взглянул ей в лицо. – У меня нет на этот счет никаких сомнений. Когда вы познакомитесь, то согласитесь со мной.
– Ну, если ты так уверен… – нерешительно пробормотала Розалинда.
– Другого выхода нет. Она так же, как и вы, задалась целью разыскать убийцу Друсиллы Гессетт. Я не смог отговорить ее от этой затеи, и поэтому мне придется вести расследование вместе с ней.
– И ты хочешь использовать фиктивную помолвку как повод для ваших совместных выходов в свет.
– Единственная возможность.
Розалинду такой ответ, похоже, не убедил. Она положила руку на изящный резной подлокотник зеленого диванчика и устремила на Бакстера проницательный взгляд.
– Не знаю, что и сказать тебе.
– Если честно, мне и не нужно, чтобы вы что-нибудь говорили – даже своим близким друзьям. Никто не должен знать, что помолвка ненастоящая, понимаете? Ни одна живая душа.
– Так это конспирация? Бакстер, уж не думаешь ли ты, что я соглашусь участвовать в этом спектакле?
– Напротив, я очень хорошо вас знаю, Розалинда. Держу пари, вы получите истинное удовольствие. Пьеса, которую мы разыграем, вполне в вашем вкусе – этакая мелодрама.
Розалинда попыталась принять оскорбленный вид.
– И у тебя хватает совести говорить подобные вещи своей тетке?
– Подумайте лучше вот о чем: джентльмен из числа ваших знакомых может оказаться убийцей.
Розалинда вздрогнула.
– А почему ты решил, что это мужчина? Убийцей может быть и женщина.
Бакстер пожал плечами:
– Миссис Гескетт перед смертью успела отправить Шарлотте письмо, в котором сообщала, что кто-то пытается ее убить. Она предполагала, что это один из отвергнутых поклонников, которого поверг в ярость ее отказ.
– Вполне вероятно. Что ж, это будет захватывающее приключение, Бакстер.
– Я с самого начала знал, что вы так скажете. Мы с Шарлоттой хотим начать расследование с бывших поклонников миссис Гескетт. Последний, которому она отказала, – лорд Леннокс.
– Леннокс. – Розалинда нахмурилась. – Друсилла была от него в восторге. Она призналась мне, что он обладает завидной выносливостью.
– Выносливостью?
Розалинда усмехнулась:
– Друсилле нравилось это качество в джентльменах. А также в лакеях, кучерах и конюших. Словом, Друсилла была без ума от любого мужчины, который мог с ней тягаться в любви.
– Понятно. – Бакстер снял очки и достал из кармана платок. – Если мы примем версию, что ее убил бывший любовник, нам придется просмотреть нескончаемый список былых увлечений этой леди.
– Вряд ли. Всего несколько из них имели основания избавиться от нее. Возможно, я помогу тебе, Бакстер.
– Как раз хотел просить вас об одном одолжении.
– В чем оно состоит?
Бакстер водворил очки на нос.
– Я буду чрезвычайно вам признателен, если вы поможете моей невесте сделать кое-какие покупки.
– Покупки?
– И возьмите с собой ее сестру. А счета пришлете потом мне.
Розалинда лукаво сверкнула глазами.
– Господи Боже, Бакстер, ты меня удивил. Ты начинаешь все больше походить на своего отца.
– Спасибо за предупреждение. Впредь буду начеку.
Спустя три дня Шарлотта стояла у кромки бального зала и радостно улыбалась,
– Должна вам сказать, мистер Сент-Ивс, чем бы ни закончилось наше рискованное предприятие, я все равно останусь в неоплатном долгу перед вашей тетушкой.
Бакстер бросил на нее быстрый взгляд, потягивая шампанское из бокала.
– Перед моей тетушкой?
– Леди Тренглосс обеспечила моей сестре потрясающий успех. Знаю, это не было главной целью нашего появления на балу, но я все равно ужасно рада. Держу пари, Ариэл танцевала почти все танцы.
Посмотрите на нее – она же бриллиант чистой воды, не правда ли?
– Кажется, она веселится от души, – заменил он.
– Да. Мои родители могли бы ею гордиться. Леди Тренглосс была права, посоветовав Ариэл выбрать голубые и золотистые тона. Эти цвета подходят ей как нельзя лучше.
Бакстеру вдруг пришло в голову, что Шарлотта в своем платье выглядит ничуть не хуже. Желтый тон выразительно оттеняет ее рыжевато-каштановые волосы и зеленые сверкающие глаза. Квадратный низкий вырез обнажает белоснежные плечи и грудь ровно настолько, насколько допускают приличия. На голове красуется изящный тюрбан, украшенный пером.
Привыкший видеть ее в будничном платье с длинными рукавами и глухим воротником, Бакстер впервые лицезрел ее в бальном наряде. Он не считал себя знатоком, но в его глазах она была самая очаровательная женщина в зале.
Он снова отпил глоток шампанского.
– Голубой с золотистым хорошо сочетаются. Но мне больше нравится желтый.
– Ариэл будет ужасно выглядеть в желтом.
Он покосился на нее краем глаза.
– Я имел в виду ваше платье.
– О! – Шарлотта одарила его ослепительной улыбкой. – Благодарю вас. Вы тоже неплохо выглядите в черно-белом, мистер Сент-Ивс. Вам очень идет фрак.
Непонятно, считать это комплиментом или нет. Внезапно Бакстер почувствовал себя обязанным как-то оправдать свой скудный выбор вечерних костюмов.
– Вы же знаете, я не часто появляюсь в свете.
– Да, вы говорили, что избегаете великосветских развлечений.
– Нет нужды заказывать кучу парадных сюртуков, если ведешь уединенный образ жизни.
– Вы поступили практично, выбрав черный цвет.
– Я не слежу за модой и понятия не имею, какие галстуки сейчас носят.
– Вот как?
– Черт возьми, глупо завязывать галстук таким замысловатым узлом, что потом и головы не повернуть.
– Да, скромность и простота украшают, – вежливо согласилась Шарлотта.
Он почувствовал, что тонет. В отчаянии оглянувшись вокруг в поисках темы для беседы, Бакстер с величайшим облегчением заметил невдалеке свою тетушку под руку с лордом Ленноксом.
– Итак, за работу, – негромко промолвил Бакстер. – Человек, что приближается к нам с Розалиндой, – последний поклонник Друсиллы Гескетт.
– Этот плешивый джентльмен с пышными бакенбардами и есть Леннокс?
– Ну да. Думал, вы его сразу признаете.
Она нахмурилась.
– Я его никогда не видела. Не обязательно знать джентльмена в лицо, чтобы выяснить, распутник он или заядлый игрок.
– Согласен.
Шарлотта выпятила губки.
– И все же я представляла его чуть помоложе.
– Почему, позвольте спросить?
– Я ведь судила о нем по описанию миссис Гескетт.
– И как она отзывалась о нем? – небрежно поинтересовался Бакстер.
– Она как-то заметила, что Леннокс напоминает неутомимого жеребца. Она говорила, что он чертовски вынослив.
Бакстер поперхнулся шампанским.
– Вот оно что. Почему же она ему отказала?
– Считала, что он слишком стар для нее. Неизвестно, на сколько хватило бы его выносливости.
– Да, он далеко не юнец. У Леннокса две замужние дочери. Его сыну и наследнику, самому младшему в семье, двадцать один год или около того. Я видел его только что у буфетного столика.
– Леннокса-младшего?
– Да. Кажется, его зовут Норрис. Он беседовал с Гамильтоном. Они с ним близкие приятели.
– А кто такой Гамильтон?
– Прошу прощения. – Бакстер осторожно поставил пустой бокал на поднос. – Мне следовало сказать – пятый граф Эшертон.
– Ах да. Ваш брат.
– Мой сводный брат.
– Все равно. – Шарлотта с сияющей улыбкой повернулась к Розалинде. – Добрый вечер, леди Тренглосс.
Розалинда улыбнулась в ответ. Поймав взгляд Бакстера, она заговорщически подмигнула ему. Бакстер подавил невольный вздох. Как он и предвидел, тетушка резвится вовсю.
Розалинда с победным видом подвела к Шарлотте Леннокса, будто преподнося ей царский подарок.
– Моя дорогая, позвольте представить вам моего давнего знакомого, лорда Леннокса.
– Милорд, – негромко проговорила Шарлотта.
Бакстеру едва удалось скрыть изумление, когда он увидел, как Шарлотта изящно присела в реверансе, сопроводив его столь же изящным наклоном головы. Все это говорило о ее благородном происхождении и блестящем воспитании. Она и в самом деле воспитывалась для более высокого положения в обществе, чем то, в котором оказалась волею судьбы.
– Так-так, очень рад. – Леннокс склонил плешивую голову над ручкой Шарлотты. – Позвольте заметить, что вы выглядите великолепно. Чудесное видение, да и только. Прекрасны, как сама весна.
– Благодарю, милорд, – пробормотала Шарлотта.
Леннокс бросил в сторону Бакстера хитрый взгляд из-под кустистых бровей.
– Пора, пора вам жениться, Сент-Ивс. В вашем-то возрасте надо бы и другие интересы иметь – не все же торчать в лаборатории над склянками с химикатами, а?
– Согласен. – Бакстер старательно избегал взгляда Шарлотты.
– Опасная вещь эти химикаты. – Леннокс подвинулся к Бакстеру и понизил голос, стараясь, чтобы дамы его не слышали. – На вашем месте я бы совсем прекратил с ними возиться – теперь, мало ли что может случиться: вдруг повредите себе что-нибудь при взрыве? Каково вам будет тогда в брачную ночь?
– Благодарю за совет, – сдержанно промолвил Бакстер.
– Вот так-то, Сент-Ивс. – Леннокс похлопал Бакстера по плечу. – Ну как, не возражаете, если я приглашу вашу очаровательную невесту на тур вальса?
Бакстер подумал про себя, что у него масса возражений на это приглашение. Представить Шарлотту в объятиях другого мужчины – пусть даже старика, который годится ей в дедушки, – выше его сил. Но он заметил, как радостно сверкнули глаза девушки, и решил оставить свои возражения при себе.
– Думаю, моей невесте не помешает немного развлечься. – Бакстер поправил очки на носу. – Я прав, Шарлотта?
– С удовольствием принимаю ваше приглашение, лорд Леннокс. – Шарлотта с изысканным изяществом положила затянутую в перчатку руку на его рукав.
– Вот и прекрасно. – Леннокс галантно повел ее на середину бального зала. – Так мы вас покидаем, господа.
Бакстер смотрел на них, пока парочка не затерялась среди танцующих.
– Перестань хмуриться, Бакстер, – раздался у него над ухом голос Розалинды. – Не то все подумают, что ты собираешься вызвать беднягу Леннокса на дуэль.
– Если я когда-нибудь затею дуэль из-за женщины, можете считать, что я бросил химию и стал алхимиком.
– Порой я смотрю на тебя и удивляюсь. Где твой пыл, чувства, страсти? Нет, не отвечай мне, я и так знаю. – Розалинда напряженно всматривалась в толпу. – Как ты думаешь, Леннокс способен на убийство?
– Сомневаюсь. Во-первых, у него не было на то финансовых мотивов. Во-вторых, и это уже мое личное мнение, он не обладает достаточным темпераментом.
Розалинда бросила на него изумленный взгляд:
– Тогда зачем мы теряем время, разыгрывая весь этот спектакль?
– Я уже объяснял вам, Шарлотта убеждена, что признание миссис Гескетт бросает тень подозрения на одного из ее отвергнутых поклонников. И Леннокс был в их числе. Мы должны быть последовательными.
– Вполне разумно. Итак, сейчас мы занимаемся исключительно Ленноксом. Я узнала, что Ранделей и Эсли уехали за город на несколько дней. Их ожидают только в конце месяца.
– Я прикажу своему поверенному навести о них справки.
– Знаешь ли, их я тоже не могу себе представить в роли убийц.
– Я с вами согласен, – признался Бакстер.
Розалинда задумчиво посмотрела на него.
– Если уж мы заговорили о логике, с твоей стороны было бы вполне естественно пригласить свою невесту на танец.
– Я не танцевал уже несколько лет, И никогда не был особенно силен в танцах.
– Это просто отговорка, Бакстер, я считаю… – Розалинда умолкла на полуслове, устремив взгляд за его спину. Она холодно усмехнулась. – Кстати о тех, у кого, несомненно, есть мотивы для убийства: к нам идет леди Эшертон.
Бакстер оглянулся и увидел, что к ним приближается Мериэнн. Он тут же припомнил три ее записки, которые спалил в камине за прошедшие две недели.
– Черт ее возьми!
– Вряд ли она горит желанием перекинуться со мной парой слов, – едко заметила Розалинда. – Скорее всего, она хочет загнать в угол тебя, Бакстер. С твоего позволения, я удаляюсь, я заприметила знакомого на другом конце залы. – Она повернулась и исчезла в толпе.
– Трусиха,
Он остался один на один со вдовой своего отца.
Мериэнн было пятьдесят два года. Ей едва исполнилось восемнадцать, когда она вышла замуж за его отца. Графу в то время было уже сорок три, и это был его второй брак. Первый оказался бездетным, а он страстно желал заполучить наследника.
Признанная королева сезона, Мериэнн не испытывала недостатка в поклонниках. Ее ожидали самые выгодные партии, но, сдавшись на уговоры честолюбивых родителей, она согласилась стать женой Эшертона. Он, в свою очередь, искал себе невинную невесту с непорочной репутацией и безупречным происхождением. Их свадьба стала самым пышным событием сезона. Все, в том числе и давняя подруга графа, леди Эмма Салтенгем, приняли участие в празднике.
Невысокая, миниатюрная, светловолосая Мериэнн была прямой противоположностью Эммы. Бакстер часто спрашивал себя: почему отец женился на ней? Потому, что она ничуть не напоминала его ослепительную темноволосую и темноглазую любовницу, или просто любил разнообразие?
Спустя два года Эмма, которой исполнилось тридцать семь и которая давно считала себя неспособной забеременеть, родила графу сына. Эшертон пришел в восторг и устроил по случаю рождения Бакстера грандиозную вечеринку. К несчастью, ничто не могло исправить тот факт, что Бакстер был незаконным сыном и, следовательно, не имел никаких прав на наследство и титул.
Прошло еще десять лет, и Мериэнн наконец произвела на свет законного наследника. Бакстер прекрасно понимал, что эти годы были для нее тяжелым испытанием. Граф никогда не скрывал ни своей любви к внебрачному ребенку, ни своих чувств к Эмме.
Заметив в глазах Мериэнн мрачную решимость, Бакстер почуял недоброе. Он, как всегда при встречах с нею, вспомнил клятву, которую дал умирающему отцу: ни под каким видом не враждовать с ними и не избегать встреч, как бы велико ни было их обоюдное к тому стремление. Отец потребовал следовать этой клятве, пока Гамильтону не исполнится двадцать пять…
Бакстер хорошо помнил ту ночь, будто все это произошло вчера. Он стоял по одну сторону массивной кровати с пологом на четырех столбиках, Мериэнн и Гамильтон – по другую.
– Пришло время попрощаться с моими дорогими сыновьями. – Артур, четвертый граф Эшертон, взял за руки Бакстера и Гамильтона. – Я горжусь вами обоими. Вы такие разные, как день и ночь, но ваших жилах течет моя кровь. Ты слышишь меня, Гамильтон?
– Да, отец. – Гамильтон бросил на Бакстера возмущенный взгляд.
Граф обратил угасающий взор к Бакстеру:
– Ты старший брат Гамильтона. Не забывай этого.
– Я всегда буду помнить, что он мой родственник, сэр. – Бакстера переполняло чувство нереальности происходящего. Ему не верилось, что этот большой, сильный, жизнелюбивый человек, его отец, лежит такой беспомощный и умирает.
Дрожащая рука Эшертона сжала руку Бакстера.
– Ты должен заботиться о нем и его матери.
– Не думаю, что они нуждаются в моей заботе. – Бакстер почувствовал, как слаба некогда сильная отцовская рука, и на глаза его навернулись слёзы.
– Ошибаешься, – хрипло прошептал Артур. – Я об этом написал в своем завещании. У тебя твердый, уравновешенный характер, Бакстер, как раз то, что нужно при обращении с деньгами. Черт возьми, сынок, на кого мне еще положиться, если не на тебя? Гамильтон слишком молод, и тебе придется вести дела по управлению имением, пока ему не исполнится двадцать пять лет.
– Нет! – Мериэнн первая осознала сказанное супругом. Она поднесла руку к горлу, словно задыхаясь. – Милорд, опомнитесь!..
Артур повернул голову на подушке и взглянул на нее. Несмотря на слабость, он все же умудрился изобразить на губах жалкое подобие своей знаменитой ухмылки распутника.
