Текст книги "Легенды народного сказителя"

Автор книги: Амалдан Кукуллу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

А там играет музыка, гуляют нарядные люди, а на руке у одного старца сокол сидит. Оказывается, в этом городе был такой обычай: если умирал падишах города, то один из старейшин должен был в небо отпустить сокола. На чью голову сокол садился, того и выбирали новым падишахом.

Три раза бросали птицу, и все три раза птица садилась на голову переодетой в юношу девушки с сорока золотыми косами.

– Дорогие старцы, я согласен быть вашим падишахом. Только с одним условием, – говорит им девушка, переодетая в мужской наряд, – если вы разрешите назначить моих сорок друзей везирами и векилами.

Старейшины города дали свое согласие, и девушка с сорока золотыми косами стала падишахом этого города, а остальные сорок девушек стали ее приближенными.

Утром новый падишах сел на свой трон и приказал, чтобы прислали к нему рисовальщика. Пока его искали, девушка-красавица заплела косы, оделась в свадебный наряд и встала у окна, где всегда стоял падишах.

Пришел рисовальщик и видит – у окна стоит красавица с сорока золотистыми косами.

– Нарисуй четыре моих портрета! – приказала она рисовальщику. Нарисовал он с нее четыре портрета и ушел дорисовывать. А красавица снова переоделась в наряд падишаха.

К закату солнца пришел рисовальщик и принес портреты.

Щедро отблагодарила его девушка-падишах и велела идти, но предупредила, чтобы тайну портретов хранил под страхом смерти. Затем девушка-падишах велела слугам повесить эти четыре портрета у всех четырех ворот города и на каждых воротах поставить стражу из десяти человек. Здесь же открыть хлебные лавки и вырыть колодцы.

– Пусть все, кто будет проезжать или идти пешим мимо любых из четырех ворот, смогут здесь купить хлеба и напиться колодезной воды, – сказал падишах старейшинам города, а лавочникам велел выдавать хлеб бесплатно тем, у кого не будет денег. Затем новый падишах пригласил к себе гаравошей и приказал им:

– Если кто-нибудь, увидев портрет, вздохнет, приведите его ко мне!

Как новый падишах сказал, так и было сделано.

Пусть все идет своим чередом, а я расскажу вам про молодого падишаха, сокол которого сел на высокое дерево, что росло во дворе отца девушки, которая теперь сама стала падишахом.

И вот когда молодой падишах узнал, что невеста обманула его и сбежала, он сильно разгневался, взял с собой десять своих нукеров и направился к дому, где жил отец невесты. А отец в эту ночь и глаз своих не сомкнул: все о жалкой судьбе дочери и несчастных днях племянника думал. Вдруг он услышал сильный стук в ворота, вышел и видит – стоит его зять-падишах, а рядом с ним десять нукеров.

– Час добрый, рад тебя видеть, – говорит падишаху хозяин дома, низко кланяясь: – Входи!

– Ты обманул меня, собачий сын! – закричал падишах. – В одни двери отдал мне свою дочь, а в другие забрал. Где она? Отвечай!..

– Почтенный падишах, была у меня всего одна дочь, она была нареченной моего племянника, а я по твоей воле отдал ее тебе в жены, нарушив клятву, данную брату. Что тебе еще нужно от меня? – отвечает отец девушки.

В гневе, не зная, что сказать, обнажил молодой падишах свою саблю и отсек отцу девушки голову. Молодой падишах обыскал весь дом и, не найдя свою невесту, в злобе разрубил на куски тело несчастного старика и оставил уличным собакам на съедение.

– Все четыре конца света обойду, но эту обманщицу найду и проучу... Будет знать, как меня, падишаха, обманывать, – сказал разгневанный убийца.

Переоделся он дервишем и отправился в путь. Долго ли он шел, нам не ведомо, только дорога привела его к тому самому городу, где падишахом выбрали девушку, которую он силой хотел сделать своей женой. Голодный и уставший, подошел падишах, переодетый дервишем, к одним из четырех ворот, где стоит стража из десяти человек. Здесь же лавки, в которых продаются белые домашние чуреки, а рядом с воротами колодец с прозрачной водой.

– Я бедный дервиш, нет у меня ни денег, ни хлеба. Угостите меня вашими чуреками и водой, – попросил лавочников молодой падишах.

– Для бедных странников все у нас бесплатно, – отвечают ему лавочники. – Бери, ешь, сколько тебе нужно.

Расстелили лавочники скатерть, угостили его чуреками и из колодца водой напоили. А когда он наелся и напился, то прилег на траву, чтобы отдохнуть. И только теперь увидел падишах прибитый на воротах портрет. Он подошел поближе и сразу узнал: изображенная не кто иная, как его сбежавшая невеста. Молодой падишах, сжав кулаки, зло посмотрел на портрет и вздохнул от ощущения приближающейся расправы.

Увидели это гаравоши и, выполняя приказ падишаха, тут же схватили его и потащили во дворец.

– Почему вы схватили меня? Я ничего плохого не сделал, – закричал падишах в одежде дервиша.

– Нам приказано всех, кто, посмотрев на этот портрет, вздохнет, приводить к нашему падишаху.

Когда стража привела его во дворец, девушка посмотрела и сразу же узнала в нем молодого падишаха того самого города, где она жила с отцом.

– Посадите его в зиндан, – приказала она.

Стража тут же выполнила повеление своего падишаха.

Теперь я расскажу вам про то, что же случилось с ее двоюродным братом – нареченным и любимым ее женихом.

Когда рыбак увез его невесту, юноша вернулся на берег, взял хурджуны, сел на своего коня и поскакал вдоль моря.

– Все четыре части света обойду, но свою любимую найду, -решил он.

Долго ли скакал он в поисках своей двоюродной сестры или не долго – дело прошлое, но не изменял он своего решения! Кончились у него деньги, а он все искал. Продал он своего скакуна – и опять искал. Наконец остался совсем без гроша, но брошку, которая была памятью о нареченной, не решился продать. Много дорог исходил юноша, пока одна из них не привела его к тому самому городу, где правила та самая девушка, которую он искал все это время. Голодный и оборванный, подошел он к воротам города. Его, так же как и молодого падишаха, накормили чуреками, напоили холодной колодезной водой. Когда юноша увидел на воротах портрет, то он сразу же узнал свою любимую и радостно вздохнул. Заметили это стражники, схватили его и отвели к падишаху.

Девушка сразу же узнала своего двоюродного брата. Но виду не подала.

– Устройте его как гостя, – приказала она, – но следите, чтобы он не убежал.

Теперь расскажу я вам про того самого рыбака, который влюбился в красавицу.

Поверив словам девушки, пришел рыбак домой и говорит матери, что он нашел себе невесту и хочет жениться. Мать собрала всех соседских девушек, и они отправились к морю, где их должна была ждать молодая невеста ее сына. Пришли они, но на берегу не оказалось ни девушки, ни лодки. Опечалился рыбак, продал все, что у него было, и отправился на поиски той, которую полюбил. Долго ли ходил он по разным дорогам, сытым ли был или голодным, мы не знаем, но пришел он к тому городу, где правила девушка-падишах. У ворот города накормили его чуреками, напоили холодной водой. А когда он увидел ее портрет – изменился в лице и вздохнул. Стража тут же схватила его и привела к своему падишаху. Узнала девушка в нем того самого лодочника, который разлучил ее с нареченным, и приказал посадить его в зиндан к молодому падишаху.

А теперь расскажу я вам про сына падишаха, у которого было сорок инчегуз. Пришел он к отцу и говорит:

– О, почтенный отец, на берегу моря, недалеко от нашего берега, встретилась мне девушка необыкновенной красоты. Такая красавица, которую не отыскать ни в каком падишахстве. На голове у нее сорок золотистых кос. Если у человека два глаза, надо еще два, чтобы любоваться такой красотой! О, дорогой отец, я прошу тебя -сделай ей достойную встречу. Пусть войско твое выстроится в почетный караул, пусть играет музыка, пусть дадут салют...

Приказал падишах своим слугам достойно встретить красавицу. Но когда они пришли на берег моря, девушка и сорок инчегуз падишаха были уже далеко. Сын падишаха от досады прикусил палец и говорит отцу:

– Дай мне из твоей казны денег, я иду искать ее. Я должен ее найти.

Как ни старался отец отговорить сына, но все было напрасно, и отправился юноша в путь.

Много обошел он городов и сел, пока одна из дорог не привела его к воротам того самого города, где правила девушка, которую он полюбил. Так же, как и всех других, накормили его чуреками, напоили водой. Но когда он вдруг увидел на воротах портрет своей любимой, то облегченно вздохнул. Схватила и его стража и привела во дворец. Узнала девушка-падишах в нем юношу, у которого было сорок инчегуз, и приказала обращаться с ним как с гостем.

Расскажу теперь я вам про атамана, которому девушка отрезала нос и одно ухо.

Когда разбойники напились и крепко уснули, атаману приснился сон, будто он обнимает свою избранницу и целует ее. Но это был только сон. А когда он проснулся, то увидел, что все его друзья-разбойники мертвые лежат, а девушки исчезли. Он в ужасе схватился за голову и понял, что ему отрезали нос и ухо.

– Да гореть мне в огне! – воскликнул тогда атаман. – Я, гроза всем и всему на море и на суше, убью эту подлую обманщицу. Найду ее живой или мертвой!

Много ли дорог обошел атаман разбойников, сколько раз поднимался в гору и спускался с горы, мы не знаем, но пришел он, наконец, к тому городу, где правила девушка-падишах.

Так же, как и других странников, накормили его чуреками и напоили водой из колодца. Вдруг увидел атаман портрет девушки, которая перехитрила его, и даже изменился в лице. Стража, увидев это, схватила его и привела к своему падишаху. Девушка узнала атамана разбойников и приказала заключить его в зиндан, как молодого падишаха и рыбака.

Через несколько дней девушка-падишах издает приказ: в такой-то день все жители города не должны работать, а все от семи лет и выше должны прийти на мейдун, где будет необычное зрелище.

К этому дню город разукрасили красными полотнами. В красный наряд оделась и девушка-падишах. Села она на свой трон, а по бокам встали все ее сорок везиров и векилов. Приказала девушка-падишах гаравошам снять с ворот четыре портрета, принести и выставить их здесь на площади. Приказ тут же был выполнен – принесены были все портреты.

Горожане ждали, что же будет дальше, что задумал их падишах. Девушка приказала привести арестованных, которые были схвачены у городских ворот, а гаравошам обнажить свои сабли. Первым вывели на середину мейдуна падишаха города, где жила она с отцом.

– Эй, первый арестованный, – обратилась девушка-падишах к молодому падишаху, который силой хотел взять ее себе в жены. -Ты видишь все это?

– Вижу, – ответил арестованный.

– Это для тебя приготовлено... Рассказывай всю правду: кто ты, откуда и почему, глядя на портрет, в злобе сжал кулаки?

– Да продлятся дни твои, падишах, – начал арестованный и рассказал всю правду: кто он, откуда и что он хотел силой заставить одну красавицу выйти за него замуж, и что эта девушка в ночь свадьбы сбежала, а он в отместку убил ее отца, разрубил на куски, а тело его отдал собакам на съедение.

– А имел ли ты какое дело с той красавицей? – спрашивает падишах.

– Она даже и обнять себя не разрешила. Сказала, что у нее болит живот и она хочет выйти во двор, но я разрешил идти только на чердак. Пошла она на чердак и оттуда спустилась вниз по веревке и сбежала.

– Поклянись, что ты говорил правду.

Молодой падишах поклялся могилой своего отца, ибо эта клятва в те давние времена была самой убедительной клятвой.

Затем на площадь вывели двоюродного брата красавицы. Те же вопросы были заданы и ему. Сквозь слезы юноша рассказал, что была у него двоюродная сестра, девушка с сорока золотыми косами, что они любили друг друга и были нареченными.

Чего вам утруждать головы – рассказал он все, как было. Рассказал, как он голодал, а брошку ее не продал, ибо это была память о его любимой.

– Как же я мог не вздохнуть, увидев ее портрет на воротах этого города, – сказал он и добавил, обращаясь к людям: – А вы не знаете, где она? Жива ли, мертва ли?

Все молчали, не зная, что и говорить.

Потом на мейдун вывели рыбака, который разлучил влюбленных. Задали ему те же вопросы. И лодочник рассказал всю правду, ничего не выдумывая и не скрывая.

– А не обидел ли ты девушку? – спросил его падишах.

– Она сказала мне: «Не подходи, иначе брошусь в море». Я испугался и не тронул ее, – ответил рыбак.

Затем вывели на середину городской площади сына падишаха, хозяина сорока инчегуз. И он рассказал всю правду о том, как встретил и полюбил красавицу и как она сбежала на его корабле.

Наконец привели безносого атамана. Он тоже рассказал всю правду.

– А ты овладел этой красавицей? – спросил падишах.

– Нет, да простит мне Бог, если вру, – ответил атаман и добавил: – Я рад, что мне голову не отсекли, как моим сорока разбойникам.

Собравшиеся посмеялись над словами безносого атамана, а девушка-падишах сказала:

– Люди, стража и старшины города! Еще ни в одном падишахстве не было такого суда, как тот, что вы здесь видите.

Вот мое решение. Молодого падишаха, который силой хотел жениться на девушке, разлучил ее со своим нареченным, убил ее отца, тело его разрубил на куски и бросил на съедение собакам, -казнить. А тело разрубить на куски и тоже бросить псам. Согласны ли вы с моим приговором?

– Согласны! – закричали горожане.

– Рыбака, который разлучил влюбленных, а юношу бросил в открытом море, я приказываю тоже казнить, – продолжила девушка-падишах.

Горожане одобрили и это решение.

– А тебе, безносый атаман, я оставлю жизнь. Ты не причинил девушкам зла, а сам уже наказан.

Горожане одобрили и это решение своего падишаха.

Затем горожане увидели, что их повелитель снимает с себя папаху, и перед собравшимися предстала красавица с сорока золотистыми косами. Если у человека два глаза, то нужно еще два, чтобы любоваться такой красотой.

– О, дорогой мой двоюродный брат, – сказала девушка, – вот я перед тобой. Если ты не передумал, я готова стать твоей женой.

Юноша бросился к ней. Они обнялись, стали целовать друг друга и плакать от радости.

Затем красавица приказала своим сорока везирам снять с себя мужскую одежду, и перед горожанами предстали сорок девушек -одна красивее другой.

– О, добрый юноша, – обратилась красавица к сыну падишаха, который был влюблен в нее. – Вот твои сорок инчегуз, все они живы и здоровы. Желаю тебе всего хорошего.

Затем, обратившись к жителям города, красавица сказала:

– Дорогие горожане, я снимаю с себя одежду падишаха, и если вы согласны, то наденет ее мой муж. Пусть отныне он будет падишахом. Если же вы не хотите этого – мы уйдем, а у вас будет другой падишах.

– Пусть он будет нашим падишахом! – в один голос закричали горожане. А один из старцев города подошел к падишахскому трону, взял корону и торжественно надел ее на голову юноши.

Сорок дней и сорок ночей играли свадьбу. Сорок дней и ночей пили, танцевали, веселились жители этого города.

А нареченные, на долю которых выпало столько тяжелых испытаний, были наконец вместе. Недаром говорит народная мудрость: «Испытавшие трудности знают цену жизни, а любви – тем более!»

 
Во галам, во салам,
Сказка вам, а мне галам...
 

Судьба

Некогда жил один правитель, и было у него два советника: советник правой руки и советник левой руки. Нужно сказать, что тому и другому было по тридцать лет, оба были женаты, и каждый воспитывал двоих детей – сына и дочь.

Однажды правитель в честь какой-то радости устроил пир, и на пиру том были оба советника. Но надо же такому случиться – захмелевший правитель спросил своих советников:

– Блага жизни в молодости хороши или на старости лет?

Три дня и три ночи дал им правитель на размышление и не забыл при этом предупредить: если они к сроку не дадут верного ответа, то он не замедлит прогнать их.

Вернулись в этот вечер советники к себе домой в тревоге и печали, не зная, как угодить своему правителю. Какие только ответы не рождались в их голове, но все они были неубедительны, и советники, понимая это, так и не решались предстать перед своим правителем.

«Чего доброго, не угодишь и изгнан будешь», – думал каждый из них.

Решил тогда советник правой руки поведать обо всем жене и совета просить.

Посмотрела жена на мужа, ухмыльнулась, обняла его и, гладя по голове, спешно и уверенно выпалила:

– Глупенький мой, конечно же, блага жизни в молодости хороши. Как-никак молодость – время увеселений и всяких увлечений. Когда же блаженствовать, если не в молодости? Старость – не радость, известное дело.

Обрадовался советник правой руки ответу жены и со спокойной душой лег спать.

«Эх, и удивлю же я своим ответом правителя», – утешил он себя, засыпая, и не заметил, как невидимое ухо слышало все и запоминало.

А между тем советнику левой руки было не до сна, и не искал он для себя утешений. Он то и дело ворочался в постели, возбужденно думая и не находя верного ответа на заданный правителем вопрос. Все три дня и три ночи он неистово терзал себя и ни разу не сомкнул глаз, да и к еде ни разу не прикоснулся. Забеспокоилась жена таким странным поведением мужа и нашла нужным спросить его:

– Милый, вижу, тяжелый камень лежит у тебя на душе... Может быть, нам вдвоем легче будет сбросить эту тяжесть и облегченно вздохнуть?..

Рассказал ей муж все как есть и спросил:

– Как ты считаешь – блага жизни в молодости хороши или на старости лет?

И ответила ему жена так:

– Блага жизни на старости лет хороши... Молодость сама по себе благодать. Да и судьба детей во многом зависит от жизни родителей на старости лет. Если родители лишены благ жизни, то и детям они ничего не могут дать.

На третий день пришли к правителю оба советника, дали свои ответы и стали ждать, какое решение будет вынесено.

– Так и быть! – многозначительно сказал правитель: – Ты, советник правой руки, продолжай блаженствовать до самой старости.

Услышав такое решение, советник правой руки упал на колени перед правителем и стал воздавать ему хвалу, одаривать добрыми пожеланиями и с радостной вестью поспешил к жене. Слышало все незримое ухо и старалось не запамятовать.

А советнику левой руки правитель сказал так:

– А ты, советник левой руки, возьми семью свою и ступай куда глаза глядят и там дожидайся своей старости. Может быть, она у тебя и вправду блаженна и радостна будет. Слышало все невидимое ухо и запоминало.

Ничего не оставалось делать советнику левой руки, пришел он к себе домой, рассказал обо всем жене и горько заплакал.

– Ничего не поделаешь, – сказала жена, утешая мужа, – нужно будет легкое взять, а все тяжелое продать или бедным раздать, а самим идти в какую-нибудь другую страну.

И через несколько дней бывший советник взвалил себе на спину два огромных баула – один с едой, другой с одеждой, жена взяла детей за руки, и они покинули земли своего правителя и пошли неведомо куда; только невидимый глаз Судьбы все видел и старался все запомнить, запечатлеть.

Много дней и ночей были они в пути, с восхода солнца и до его заката предавались дороге. А в конце дня они останавливались там, где ночь заставала, и, съев свой скудный ужин, ложились спать. Постелью для них была трава, а одеялом – звездное небо, под головы клали они свои печальные мысли и тяжелые думы – и так до рассвета спали, отходя от дорожной усталости. А с восходом солнца опять предавались дороге и шли неведомо куда, пытая Судьбу надеждой на то, что дорога – всегда дорога и она в конце концов приведет их к какому-нибудь человеческому жилью. Но на сей раз дорога вместо жилья привела их к быстротечной, бурлящей горной реке, через которую можно было перейти только вброд. И бывший советник поправил на спине баулы, жена покрепче взяла детей за руки, и они стали, с трудом переставляя ноги, переходить бурную реку. Только было дошли до середины реки – о Худо! – и надо же такому случиться: напористое течение свалило с ног жену бывшего советника, мальчика вырвало из ее рук, и он поплыл по реке, словно щепка какая, беспомощная и неподвластная своей воле. Кинулась мать с криком помощи за сыном своим, надеясь спасти его, да и дочурку выпустила из рук. Как ни старались муж и жена спасти своих детей, но так и не смогли.

Упал в огонь – дым возьмет, упал в реку – вода возьмет. Так и случилось на этот раз: взяла река детей и унесла неведомо куда. Ко всем горестям бывшего советника и его жены прибавилось еще одно неизгладимое горе. Слышала и видела всю эту трагедию незримая человеческому глазу Судьба и постаралась все-все запомнить, запечатлеть.

Как бы то ни было, перебрались супруги на другой берег... Сколько они рыдали и молили Бога о помощи, нам не ведомо. Знаем только, что снова предались они дороге. Идут день, второй, третий... На глазах слезы, на душе – камень, а впереди дорога без конца и края. Но в один из дней, когда они шли густым лесом, – и надо же случиться еще беде, – напали на них разбойники, схватили жену бывшего советника, насильно посадили на коня и скрылись в лесу.

Остался бывший советник совсем один, без детей, без жены, безо всякой цели в своей жизни. Сел он на землю и заплакал – да так горько, что там, где на землю падали его слезы, трава пожухла. Увидевший это не выдержал бы, чтобы тоже не расплакаться. Но слезами горю не помочь, от Судьбы никуда не деться. Связал бывший советник горе свое в один узел, положил за пазуху, на дно души, и пошел дальше, уповая на Божью милость, но куда идет -и сам не знает, не ведает.

Много дней и ночей бродил он по чужим и безлюдным местам. Много рек и лесов прошел, но ни одной живой души так и не встретил, не нашел: видно, не теми дорогами шел. А когда совсем усталость к земле гнула, ложился там, где ночь его заставала, и начинал свой горестный узелок развязывать – жену и детей вспоминать. Утром, с восходом солнца, так и не сомкнувши глаз, свяжет он свое горе в узелок, спрячет снова на дно души и опять зашагает то лесом, то оврагами. А если пить захочет – то в одной реке, то в другой, то в третьей напьется. А есть захочет – то в одном, то в другом, то в третьем лесу диких яблок нарвет. Как говорится, что бы ни есть, лишь бы есть, дабы от смерти себя сберечь.

Но в один из дней Судьба повела его по дороге через огромный сосновый лес, и слышит он в этом лесу – топоры стучат, деревья с треском валятся. Пошел он на этот шум и видит: стоит низенький деревянный домик, а невдалеке люди сосны рубят, затем связывают их по нескольку штук и в реку сталкивают. Подошел к ним бывший советник, поклонился и говорит:

– Вижу, вы люди добрые. Возьмите и меня к себе на работу. Я странник, и никого у меня нет. А иду я из далеких мест.

– Ну что ж, коль не боишься работы, оставайся с нами, – ответили ему лесорубы.

И стал бывший советник новое дело осваивать. Еще солнце не успеет проснуться, а лесорубы уже топорами стучат. А вместе с ними и бывший советник своим огромным топором сосны рубит, да так, что щепки в стороны летят, а с него самого пот градом льется. И так целыми днями работал бывший советник и в работе горе свое старался забыть, хотя бы на время. А поздно вечером, бывало, вернется он с работы усталый, ляжет спать – только сон к нему все не приходит. Лесорубы уже давно спят, а бывший советник лежит с открытыми глазами и уже в который раз горестный узелок развязывает – жену и детей вспоминает.

Много лет прошло с тех пор, как начал работать с лесорубами бывший советник, – он даже счет времени потерял. Голова его поседела, сам он сгорбился, а руки очерствели от такой непосильной работы; лицо покрылось глубокими морщинами. А он все никак не мог забыть свое горе непосильное. И каждую ночь, ложась уставший, то и дело распутывал горестный узелок свой, вспоминая жену и детей.

Пусть пока бывший советник живет и трудится изо дня в день в этом лесу. А мы вернемся к тем далеким временам, когда разбойники схватили и увезли его жену.

...В одном лесу под могучим деревом зияла своей таинственной пустотой пещера. Жили в этой пещере сорок разбойников. Занимались они тем, что совершали налеты на дворцы богатеев и грабили путников, шедших через дремучий лес. Тем промышляли и довольствовались.

Бриллиантами, жемчугами и золотом освещалась их пещера – так было всего много. Все они могли достать и сделать, имея такое богатство. Но только одного не могли: найти женщину, которая бы добровольно согласилась жить с ними в лесу, готовить еду и стирать одежду. Была у них когда-то прислуга, но, лишенная общения с людьми, умерла, как птица в клетке: не смогла, бедная, привыкнуть к неволе и к непосильным своим обязанностям. Похоронили ее со всеми почестями, даже в могилу кувшин золота и драгоценные камни положили, мол, за честную службу. Погоревали разбойники, а затем и спросили сами себя: кто же будет теперь еду готовить, одежду стирать? Спросили и тут же решили: нужно где-то найти другую женщину.

И надо же такому случиться – в это самое время через этот лес шел бывший советник со своей женой. «К разбойникам жертва сама в руки лезет», – говорит народ. Так случилось и на этот раз. Привезли они пленницу в свою пещеру и отдали атаману. Посмотрел он в ее глаза и увидел безропотное смирение и полное безразличие ко всему происшедшему. Не выдержал, чтобы не сказать несколько утешительных слов.

– Тебя здесь никто не посмеет обидеть. Будь нам, сорока разбойникам, живущим в этой пещере, верной сестрой и помощницей. Все у нас есть, но нет женщины, которая бы нам готовила еду и одежду стирала. Вот потому-то мы и похитили тебя. А грабим мы только правителей и всяких там богачей... Вернее сказать, тех, кто народ грабит. Я знаю, женщина, ты будешь нас хотя бы в мыслях осуждать за такой образ жизни... Да будет тебе известно, что на этот путь толкнули меня и этих юношей сами правители и богатеи. Они считают, если мы из бедных, то не достойны взять в жены их дочерей. Амбары оширов ломятся от всякого там богатства. А откуда все это у них? Они же палец о палец не ударяют. Это все за счет нас, которых они превратили в своих рабов... Ну, ладно, одевайся в мужскую одежду, будешь не сестрой нам, а сорок первым братом, который нам еду готовит и одежду стирает. Никто тебя не посмеет тронуть или оскорбить. Законы наши суровые. Кто нарушает их, того тут же вешают или сжигают на костре...

– Верно я говорю, ребята? – обратился атаман к разбойникам.

– Верно, – хором ответили они.

А атаман добавил:

– Клянитесь быть верными братьями нашему новому брату!

Разбойники обнажили свои кинжалы и крикнули:

– Клянемся быть верными братьями нашему новому брату!

И стала бедная и несчастная жена бывшего советника на сорок человек готовить еду, стирать и всякую другую работу выполнять.

Вскочат разбойники на своих скакунов – только топот в лесу раздается – и ускачут на разбой. А бедная женщина вспомнит детей своих, в реке утонувших, мужа вспомнит, неведомо где находящегося или, может, вообще уже погибшего, наплачется вволю, до последней слезы. Что поделаешь: в мире одни плачут, другие смеются... Такова жизнь, а в жизни различные судьбы и промысел Божий каждому свой, и никто не знает, кому что уготовано и кого куда судьба заведет и куда выведет... В голове ее горестные думы и воспоминания, в глазах слезы, а в руках бесконечная работа. А к возвращению разбойников она расставит на столе сорок мисок, положит в них жаркое, шашлыки подаст на шомполах, выкатит из погреба бочку вина и тоже – на стол... Вернутся разбойники с добычей, а здесь такой уют и покой, будто бы совсем не разбойничье логово, а дом родной, – и все это создано неутомимыми руками жены бывшего советника. Чего скрывать, нелегко все давалось этой обиженной судьбой женщине. А когда разбойники отправлялись на грабеж и отсутствовали несколько дней, а такое бывало – и довольно часто, к изнурительной усталости еще прибавлялся и ужасающий страх: как-никак на весь огромный лес она оставалась совсем одна. Услышит, как скрипнет дерево, а ей кажется, что злой дух к ней в пещеру крадется. Или услышит крик шакала или другой какой ночной твари, и опять ее страх дрожью в теле колотит, а то и острием кинжала под самое сердце кольнет.

А между тем за ежедневными заботами пленница счет дням потеряла и не знала, сколько лет и зим она трудится, и днем и ночью обслуживая разбойников. Много слез пролила она, оплакивая свою несчастную судьбу и вспоминая детей и мужа, отчего глаза ее поиссохли, а сама она осунулась, будто годами ничего не ела. Что и говорить, много трудностей пришлось ей пережить, и эти мучительные испытания сгорбили ее в прошлом стройный стан, а лицо покрылось сетью морщин. Бог весть сколько белья перестирала она за эти годы, отчего ее нежные и мягкие в прошлом руки стали высохшими, как лапы старой вороны.

Видели все это разбойники и жалели ее, но вслух этого не высказывали.

И вот однажды они вернулись после удачного дела и привезли с собой молодую, полную сил и здоровья девушку.

– Будешь обеды нам готовить и одежду нашу стирать, – сказал атаман новой пленнице.

А спустя несколько дней атаман спросил у жены бывшего советника:

– Хотела бы ты уйти от нас? Быть свободной?

– Куда мне теперь идти, у меня ведь никого и нет. Был муж, и тот неведомо где и что с ним... Нет, не хочу, – ответила она, а сама подумала: «А что если уйти в ту сторону, куда мы шли с мужем? Может быть, там и отыщу его?»

А еще через несколько дней атаман, видя, как бедная женщина затосковала, снова сказал ей:

– Дорогой наш брат, конечно, мы сами не хотели бы тебя отпускать, но видим: ты с нами, а душа твоя не переставая страдает. Глазами смотришь на нас, а кого-то оплакиваешь... Уходи, если хочешь... Бог да поможет тебе!

И она согласилась уйти. Наполнили разбойники ей в дорогу два полных хурджуна золота и драгоценностей, пожелали счастливого пути, и она, одетая в мужское платье, отправилась в путь. Днем в пути, а ночью найдет в лесу дупло, спрячется и переночует, дрожа от страха. И так много дней и ночей, сменяя усталость на страх, страх – на усталость, шла через леса и по долинам, по горам и ущельям, и наконец дорога привела ее в тот самый лес, где бывший советник стал лесорубом. Вошла она в этот лес и слышит – стук топоров раздается. Заспешила она на шум, бежит, спотыкается, ветками лицо себе царапает – только бы душу живую встретить и дорогу в нужную страну расспросить. И вдруг увидела она седого человека, который рубил огромным топором толстую, в несколько обхватов, сосну. Безмерно обрадовалась женщина встрече, приблизилась к нему, поклонилась и спешно спросила, по какой дороге идти ей в такую-то страну.

А лесоруб выпрямился, вытер со лба пот и спрашивает:

– А зачем тебе в ту страну идти?

И ответила женщина:

– Ищу мужа своего. Вот уже много лет как разбойники нас разлучили... Случайно ты не встречался с человеком, у которого жену разбойники в лесу похитили?