Текст книги "Игра окончена"

Автор книги: Аля Кьют

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 2. Кровь

Сергей

Я выхожу из спальни все еще слегка пьяный. Запах ее духов и возбуждения кружит голову. Я давно отношусь к сексу спокойно. Для меня это потребность, забота о собственном здоровье. Как хорошая тренировка утром, как ароматный кофе в начале рабочего дня. Приятный и полезный ритуал. У меня особые пристрастия. Я не трахаюсь по случаю. Все это скучно и осталось в молодости, которую я встретил на это вечеринке. Пожалуй, немного спонтанности в игре и правда не повредит. Амина сегодня была абсолютно идеальна для меня. Раньше она не умела держать себя в руках, но в этот раз отыграла идеально. Нужно будет как-нибудь повторить.

Или нет?

Этот же сценарий с Незнакомцем она вряд ли захочет играть. А меня особенно завело, что я не видел ее лица, не целовал в губы и не слышал от нее ни слова. Она была такой горячей и отзывчивой, что я едва не настоял на втором раунде, наплевав на договорённость.

Не стоит нарушать правила. Мы встретимся еще раз. Никуда она не денется. Скорее всего, мне уже будет скучно повторять эту игру. Хотя…

Я решил не гадать, а скорее поехать домой. Приглашение Белова, конечно, пришлось кстати, но тусоваться с молодежью как-то совсем уже не мое.

– Сергей, – останавливает меня голос приятеля.

Я оборачиваюсь к Леше. Он выглядит так себе, и вроде не потому, что перепил.

– Уходишь?

– Да, домой пора. Я слишком стар для таких вечеринок, кажется. Спасибо, что позвал.

– Да пожалуйста. Давай я тебя хоть провожу. Такси?

– Я на машине.

Брови помощника моего партнера летят вверх.

– Господи, Бельский! Ты и не пил, что ли?

– Ни капли.

– И не собирался?

– Нет.

Леша хохочет, находя это очень смешным.

– А чего ты приезжал тогда?

– Ты же звал.

– Странный ты, Сергей Саныч.

– Ага, очень. Но до тебя мне все равно далеко. Вроде не пацан уже, а попойка в духе первого курса.

– У меня детская травма, – продолжает кривляться Белов. – Я много учился и пропустил все веселье.

– И вот так нагоняешь?

– Ага.

Теперь и я смеюсь, потому что это и правда занятно. Даже немного завидно. Я тоже учился как сумасшедший. Был буквально одержим юриспруденцией и, в принципе, до сих пор не могу остыть к любимому делу. Может, мне тоже надо? Устроить алкогольный детокс, хорошенько оторваться, пока предки в отпуске.

Тут же понимаю, что это совсем не привлекает. Вот договориться о встрече на вечеринке с девицей, которую толком не знаю – это заводит. Связать ее и трахнуть как следует…

Трясу головой, чтобы не думать о ней снова, потому что у меня снова начинает вставать. Горячая все же Амина. Не зря я рискнул. Но пора и честь знать.

Леша все же провожает меня до машины, хотя я отказался. Он, кажется, чувствует себя виноватым.

– Прости, что не встретил, не развлекал.

– Я сам развлекся, – уверяю его, и это чистая правда.

Думаю, сказать про спальню и простыни, которые нужно поменять, но отказываюсь от этой идеи. Леша сам все знает. Не дитя. Завтра терем его родителей вычистят до блеска сотрудники клининга. И белье уж точно поменяют в гостевой.

– У меня приятель напился и в отрубе. Пока я его из туалета вытащил… – делится Белов подробностями вечеринки.

– Избавь меня от этой душещипательной истории, – прошу я, садясь в машину.

– Слушай, Серег, а подружка твоя приезжала?

– Да, она еще в доме. Думаю, тоже скоро уедет. Такси ей закажи, ладно?

– Без проблем.

– До понедельника, – говорю я и завожу мотор.

Леша, отходя в сторону, почти сразу возвращается в дом, чтобы продолжить гулянку. Я улыбаюсь всю дорогу. Как ни крути, а есть что-то классное в таких попойках. Отвязанное и беспощадно молодое. Я чувствую себя снова студентом, улыбаясь в темноту ночной дороги. А потом снова и снова вспоминаю податливую и покорную Амину. Ее стоны и вздохи, крики, которые она не успевает заглушить, за которые я не смею ее наказывать.

У меня снова стоит, и теперь я не пытаюсь отвлечься от возбуждения. Хочу ее еще раз. Нужно будет назначить встречу через неделю. Или раньше. Давно такого не было. Надо же.

Оставляя машину в боксе, я поднимаюсь в квартиру, хотя всеми мыслями я еще в спальне с моей девочкой. Хочу еще раз почувствовать, как она кончает. Такая тесная, горячая, влажная. Но мне светит сейчас только синтетическое удовольствие, устроенное собственной рукой. Но и это поможет. Хоть ненадолго.

К черту неделю ожидания. Завтра же мы встретимся снова. Я придумал эти правила, я же их и отменю. Скидывая по пути одежду, я спешу в душ. Горячая вода бьет мне по спине. Я упираюсь одной рукой в стенку, второй обхватываю член. На нем засохла ее смазка. Я опускаю глаза и не верю.

Вашу мать! Это не смазка, а кровь.

Почему?

Как?

Разве это возможно?

Я не мог затрахать ее до крови. Секс был достаточно жестким, но у меня член, а не опасная бритва!

Единственное более или менее вменяемое объяснение – месячные.

Амина совсем головой поехала? Мы это не обговаривали, но разве такое нужно упоминать? Это вроде бы очевидно.

Я вспоминаю ее письма и не верю. Но кровь на члене более чем убедительна.

Есть еще один вариант.

Она была невинна.

Предыдущие встречи мы только играли, без проникновения. Об этом ей тоже стоило упомянуть заранее.

Женщины – коварные стервы.

Черт знает что, но понимание, что я мог лишить ее невинности, заводит меня еще сильнее. Я вожу рукой по члену, стирая следы крови самой горячей партнерши, что у меня была. Теперь многое становится ясно. Ее неуверенность, отсутствие инициативы и просьб. Слишком тихая и на все готовая.

Я должен был догадаться?

Нет.

Она хотела?

Очевидно.

Ей понравилось?

Без сомнения.

Прокручивая в голове все нюансы нашей близости, я двигаю ладонью и нарочно оттягиваю разрядку. Оргазм все равно догоняет меня, и я кончаю, вспоминая, какой тесной она была.

Девочка точно должна будет объясниться со мной. И мы повторим. Возможно, не раз.

Я ложусь спать, запрещая себе придумывать, какими будут эти повторения. Стараясь не зацикливаться на мысли, что раньше меня Амина так не возбуждала. И вела она себя иначе? Неужели дело именно в первом опыте?

Утром меня будит сигнал мобильного. Я открываю один глаз, чтобы отключить звук почты, но это мессенджер, Амина. Ее сообщение вмиг заставляет проснуться. Я сажусь на кровати, тру глаза, ощущая странные вибрации. Волнение? Как будто мне опять семнадцать, и я сам гребаный девственник, на которого мельком посмотрела симпатичная одноклассница.

Сережа, прости, вчера не смогла приехать. Буквально перед выходом стало плохо. Хотела предупредить, но перед глазами все плыло. Надеюсь, ты не злишься. Целую.

Остаток воскресенья я мечусь по дому, как тигр в клетке. Сто раз собираюсь позвонить Лешке, но скидываю звонок, не дождавшись гудков. Что я у него спрошу? Хей, приятель, кто из твоих гостей девственница? Я тут трахнул одну нечаянно.

Пытаюсь вспомнить, что на ней было надето. Кажется, платье. Кажется, красное. Не рассмотрел в темноте. Точно был тонкий шарф.

Как это все совпало, черт подери? Я велел Амине приходить в платье и чтобы шарфик был на шее. Она знала, для чего мне понадобится этот аксессуар, а вот та дурочка вряд ли. Почему она не сопротивлялась? Вроде была не пьяная? Я бы заметил.

Проклятье.

Нет, звонить Белову не стал. Может, как-нибудь по случаю расспрошу.

Одно хорошо, я точно никого не насиловал, не заставлял. А ведь чуть не поставил условием кляп. Вот тогда было бы сложнее самого себя оправдать. Рот моей вчерашней незнакомки был свободен почти всегда.

Теперь я припомнил, что она вздрогнула, когда я подошел сзади и накрыл ее губы рукой. Но потом она могла сказать. Могла послать меня к черту, вырваться и убежать, а не сосать мои пальцы, демонстрируя хороший потенциал для минета.

Проклиная в сотый раз все на свете, я снова потащился в душ. Потому что невозможно было не представлять, как она стоит на коленях и отсасывает мне.

Она…

Я не знал ее имени, не видел лица, не слышал голоса. Но каким-то чудесным образом эта девушка умудрилась угодить всем моим темным желаниям. Не зная сценария, она отлично отыграла его. Как? Как, черт подери, такое возможно?

Ответ был прост.

Она не играла, а наслаждалась моим доминированием и своим подчинением. Одна эта мысль заставила меня кончить почти мгновенно. Моя девственница была идеальна для меня, а я – для нее. Она хотела именно такой первый раз, поэтому и не сопротивлялась.

Чистая и невинная, потому что хранила себя достаточно долго.

Порочная и покорная, потому что отдалась незнакомцу в первый раз. И кончила. Дважды.

Вспоминая ее вкус, я тоже пошел на второй круг.

Если не помру от обезвоживания, то завтра моим потенциальным стажерам будет почти легко. Я, наверно, не смогу быть не в духе после такой убойной дозы секса и дрочки.

Не сбылось. Я не выспался, потому под вечер меня осенило – я же кончил в нее. Ко всему прочему добавилась еще и перспектива стать отцом.

Ночью мне снилась моя невинная дива. Она оказалась школьницей, младшей сестрой Алешки, разумеется, забеременела. Ее отец собирался кастрировать меня, а потом протащить по всем инстанциям, включая прессу, и, в конце концов, посадить.

Я просыпаюсь в холодном поту, отчаянно радуясь, что живу в реальности с хмурым питерским небом, бесконечными утренними пробками и запахом свежей выпечки из ближайшей пышечной.

Вхожу в лифт, наслаждаясь одиночеством. Почти всегда приезжаю в офис первым, чтобы спокойно поработать лишний час, но сегодня не тот день. Двери почти закрываются, но их блокирует портфель, а потом и его обладатель протискивается, не дожидаясь, чтобы створки разъехались.

– Привет, – говорит Лешка, ухмыляясь.

Мне становится жарко, но я здороваюсь, как обычно.

– Я решил поработать сегодня побольше. Мы на финиш выходим по делу Самарина, – болтает приятель, как обычно, о работе.

– Да, слышал. Прогноз хороший, да? – уточняю я аккуратно.

– Да, все вроде бы на нашей стороне. Но ты же знаешь.

Киваю. Потому что знаю, наше правосудие умеет удивлять. У Леши первое крупное дело. Ему очень нужна победа для хорошего старта в карьере. Хотя и проигрыши закаляют. Может даже лучше.

– Уверен, все будет отлично. В любом случае, поработать чуть больше обычного – это хорошо.

Леша усмехается, и я читаю в его глазах: “Ох уж этот трудоголик Бельский”. Ну да, я такой.

– А у тебя сегодня стажеры, да? – меняет он тему немного неожиданно.

Меня это настораживает и не зря.

– Да. А что?

– Там девочка будет. Знакомая. Подружка моей Наташки. Ты с ней попробуй…

– Что? – перебиваю я, раздражаясь.

Леша сразу дает заднюю.

– Да ничего особенного, Cереж. Попробуй не перегрызть ей горло до смерти и не всю кровь выпить.

– Ничего не могу обещать.

Я хмурюсь, но, в принципе, доволен. Никаких блатных у меня в помощниках не будет. Леша знает это, и странно, что заикается о своей знакомой. Наверно, и правда волнуется.

Неужели из-за той курицы, которая бросила юрфак после моей стажировки в прошлом году? Так это не я виноват. Она сама оказалась непрофпригодной.

– Как вечеринка, кстати, прошла? Твой друг очнулся? Все выжили?

– Да-да, только на ковер персидский наблевали. Отец еще не видел. Может, не заметит совсем.

– Хорошо бы.

Я смеюсь бессовестно громко, и Леха хмурится, делая вид, что обиделся.

– На этом ты закончил свой запоздалый подростковый бунт?

– Не знаю. Наверно, – отвечает он.

И я точно знаю, что Белов будет чудить еще пару лет. А потом перебесится, женится на своей Наташе и уйдет с головой в работу. Он хоть и придурок, но надежды подает. Может, и зря я его забраковал три года назад. Сейчас бы мне помогал. Но Белов слишком избалован достатком. Ему все подавали на блюдечке. Пусть закаляется без блата не на самых простых делах.

Мы выходим из лифта, и Леша поворачивается в сторону своего кабинета.

– Увидимся, – говорит он.

Я, наконец, решаюсь спросить уже в спину:

– Лех, а у тебя сестра есть?

Он спотыкается и оборачивается.

– Нет, я единственный ребенок.

Камень с души.

– А… Это хорошо.

Леша еще некоторое время удивленно смотрит на меня, кажется, собирается спросить, зачем мне это, но не успевает. Я ухожу к себе, прикрывая дверь.

Мой рабочий день начинается с кофе, но это в мечтах. Обычно я сразу сажусь за стол и погружаюсь в работу, а чашку эспрессо позволяю себе уже ближе к девяти.

– Доброе утро, Сергей Александрович, – слышу я.

Вашу мать, еще даже виндоус не загрузился, а настроение испорчено на весь день. Гребаные стажеры. Я вздыхаю и поднимаю глаза.

Боже, дай мне сил остановиться вовремя и не вцепиться ей в глотку. Я ведь обещал Белову. Или не обещал?

Блондинка в короткой юбке стоит в дверях и держит в руке стакан. Даже с этого расстояния я чувствую, что в ее кофе тонна молока и сахара. С трудом подавляю рвотный рефлекс. Наверно, именно поэтому не сразу отвечаю. А то бы…

Она принимает мое молчание за что угодно, кроме самого молчания, и смело чешет к моему столу.

Боже, дай мне сил.

В нос ударяет резкий сладкий запах парфюма вперемешку с пряным кофе. Хорошо, что я сижу, а то уже свалился бы. Такая аромо-атака подходит пробивной бестии, которая, похоже даже собирается сесть на краешек моего стола.

Но – нет.

Она лишь ставит стакан и лучезарно улыбается вставными зубами. Я сглатываю, невольно пересчитывая весь ее фаянс во рту. Нет, это невозможно. Почему я не нашел время, чтобы лично отобрать претендентов? Оценки в зачетке и курсовые – это еще не все.

– А я вам коооооофе принесла, – растягивает слова девчонка, накручивая локон на палец.

Да, очень секси, детка.

Но – нет.

– Марш отсюда, – командую я, как в армии, разумеется, не сумев сделать голос тихим.

– Что? Куда? Но…

Она искренне удивлена. Конечно, так старалась. Укладка, юбочка, наверно, и бикини накануне выщипала. И кофе – да. Кофе – это же путь к сердцу босса.

– Марш домой, – повторяю я, раздражаясь еще сильнее от ее глуповатого удивления.

А ведь она точно не дура. Я лично изучал все курсовые и эссе, которые они писали, смотрел оценки. Но некоторые девочки все равно считают, что мало быть просто умной. Надо еще и сосать, и кофе носить, и ноги брить.

Нет, надо, конечно. Я не против. Но тот кастинг на секс проходит у меня в личных сообщениях. А на работе мне нужен, мать его, стажер. Хоть вводи правило – брать только парней. Но с моим везением я попаду на гея в первый же год.

– Солнышко, – я выдыхаю, потому что очень хочется опять орать на блондинку, которая решила впасть в ступор, не отходя от моего стола.

Все еще пахнет сахаром и кофе, и это сводит меня с ума.

– Солнышко, ты меня не слышала? Марш домой. Прикрой зад чем-то более похожим на юбку. Тут твое белье никому не интересно. Стакан я отдаю ей обратно. – И избавься от этого дерьма. Ненавижу кофе с молоком.

Она на грани, готова зареветь, но все же берет себя в руки и удаляется. Если хватит смелости вернуться переодетой, я ее даже приму. Пусть покажет что-то кроме жопы.

Она уходит, а я встаю, чтобы открыть окно. Ветер с залива врывается в кабинет, и уже через пять минут я могу нормально дышать. Работы, как всегда, море. Вспоминаю, что так и не посмотрел в воскресенье дело Гусева, а там было много похожих моментов по актуальному разбирательству. Из архива я его тоже не забрал, но в личной папке сохранилось немного заметок. Просматриваю их, понимая, что придется тащиться в архив, и уже начинаю жалеть, что выгнал девицу.

– Здравствуйте, Сергей Александрович, – раздаётся бодрый молодой мужской голос.

Поднимаю голову и вижу свое спасение. Но тут же раздражаюсь, потому что этот тоже не стучал и пришел раньше времени.

Сходить до архива сгодится. Но он поднимает пакет с логотипом пышечной. Я снова пытаюсь не блевануть.

– Вон отсюда, – ору на него, с трудом сдерживаясь, чтобы не запустить пресс-папье.

Парень скрывается за дверью. Наверно, я произвожу впечатление психа, но мне плевать. Я велел им всем четверым прийти к девяти. Сейчас еще и половины восьмого нет. И не надо меня кормить, поить и ублажать. Я просто хочу стажера. Нормального, нетупого, исполнительного. Неужели это так сложно? Почему все пытаются мухлевать?

Третьим номером появляется еще одна девушка. Одета скромнее, но пришла на час раньше, оторвала меня от чтения, чем тоже взбесила. В этот раз я отправил ее не к черту, а все же в архив. Она вернулась с делом и парнишкой на буксире. Сменив гнев на милость, я выгнал их в приемную, показал, какие страницы нужно скопировать, и оставил разбираться с офисной техникой. Надеюсь, не сломают. Секретарь у меня так и не прижился. Наверно, из-за вздорного характера. Собственно, как и стажеры не задерживались из-за оного.

Равно в девять я снова отвлекаюсь. Стук в дверь. Поднимаю глаза на дверь, готовясь к новоприбывшему претенденту на место стажера, но никто не вошел. Лишь еще раз постучали.

Удивительно. Кто там такой воспитанный?

– Войдите, – кричу я, окончательно заинтригованный.

Дверь открывается, и входит девушка. Серая, как моя жизнь. Мышиного цвета брюки и белая рубашка, застегнутая под горло. Волосы убраны, можно сказать, зализаны, что я не сразу понимаю, какого они цвета. Точно темные. Зачем я вообще ее рассматриваю?

Но уже поздно, потому что рассмотрел. И миленькое личико, почти без косметики, и узкие запястья в плену манжет рубашки, хрупкая фигурка и вздёрнутый нос. Прямой открытый взгляд. Типичная юная карьеристка.

– Доброе утро, Сергей Александрович. Меня зовут София Семенова. Я претендент на место стажера.

Отстраненный деловой тон без запинки подтверждает мой диагноз. Вот этот человек пришел сюда учиться и работать, а не кофе подавать. Девушка пересекает кабинет, и я сам встаю ей навстречу. Потому что как-то неудобно оставаться козлом, когда она вся такая воспитанная и собранная.

Выхожу из-за стола, а она уже протягивает мне руку, и я пожимаю ее маленькую ладонь. За мгновение нашего контакта я словно вспоминаю ее кожу, ее ладонь. Тут же выкидываю эту глупость из головы, но странное ощущение дежавю остается.

– Здравствуйте, Софья, – говорю я так же приветливо, но сдержанно, как и она.

Меня тут же поправляют.

– София. Софья и София – совершенно разные имена.

Мои брови взлетают вверх. Раздражение возвращается моментально.

– Полагаете, мне есть дело до вашего имени?

– Полагаю, что нет. Можете звать меня просто Соня, – отвечает она, пожимая плечами.

– Спасибо, Соня. Мне сразу стало легче.

Она понимает, что я издеваюсь, и отвечает так же с сарказмом.

– Пожалуйста, Сергей Александрович.

Я меняю гнев на милость, решив провести тест-драйв.

– Свари мне кофе для начала. Кофемашина в приемной.

– Какой кофе вы предпочитаете?

– Чёрный без сахара.

– Крепкий?

– Да, двойной эспрессо, не разбавляй. И захвати то, что накопировали твои соратники.

Она кивает и уходит. Я замечаю на ее губах легкую улыбку триумфа. Лишь на миг. И мне нравится, что она не будет выпячивать превосходство, хотя я очно буду ее выделять. Уже выделил. Первое впечатление самое верное. Я всегда доверяю интуиции.

И мне плевать, как это будет выглядеть. У других претендентов шансы тоже остаются. Но Софии придется постараться, чтобы разочаровать меня.

Глава 3. Проверка

Соня

Я проспала. Наверно, впервые в своей жизни. Всю ночь мне снились поцелуи и горячие ласки незнакомца. Он снова пришел ко мне, снова свел с ума, едва прикоснулся. На мне не было теперь пут, но я все равно подчинялась ему. Ведь сила не в веревках, сила внутри него. Ее невозможно игнорировать. Ей невозможно не подчиниться. Это ведь так приятно.

В ночь, когда я лишилась невинности, оставаться в доме Леши не хотелось. Я вызвала такси, как только пришла в себя. Даже не попрощалась с друзьями. Но они были заняты и без меня. Девчонки танцевали на столе, а парни обливали их шампанским. На диване валялся в отключке Костя. Слава богу, что он вырубился и не дошел до второго этажа. Наверно, мой незнакомец был одним из гостей. Выяснять, кто именно, я, конечно, не стала. Мне не было стыдно, но и личное знакомство с повторением я себе плохо представляла.

По дороге домой, ерзая из-за все еще мокрых трусиков, я поняла – он в меня кончил. Это было так естественно во время секса, но сейчас превращало мою жизнь в катастрофу.

А если я забеременею? А если заражусь чем-то?

Я долго стою под душем, тщательно смывая с себя запах незнакомца. Ужасно, но мне жаль прощаться вот так с ним.

Я спала как убитая, без сновидений. Но в воскресенье меня снова и снова терзали воспоминания, от которых сладко ныло внизу живота. Разум велел действовать быстро и радикально, но все, что я смогла – это купить тест. Месячные должны быть через неделю. Я не должна забеременеть.

Мне нужно было готовиться к первой встрече с Бельским, а я вместо этого витала в облаках и дважды довела себя до оргазма. Соседка уехала на выходные, и я могла не стесняться. Меня так размазало от всего происшедшего накануне, что мысли о бое за потенциальную стажировку вообще не гостили в голове. Я помнила, что у Бельского сейчас несколько дел. Скорее всего, он даст нам административную тяжбу, скучное и долгое дело. Мне нужно было хорошо повторить некоторые пункты в законах, но желания не было совершенно. Я так и валяла дурака до вечера, а потом просто завалилась спать. И проспала.

Я думала поехать раньше, зная, что Бельский начинает работу в семь. Об этом точно знали и остальные претенденты. Мила, моя соседка по комнате и одногруппница, точно отправилась в офис прямо с вокзала. Она тоже мечтала об этом месте и не скрывала, что вся наша дружба закончится в офисе Сергея Александровича. Наверно, надо было тоже вскочить чуть свет, взять кофе для потенциального шефа, обогнать всех еще на старте. Но ночные грезы никак меня не отпускали, а потом я сама себя уговорила, что не обязана обслуживать Бельского.

Нет, я не против сварить кофе или съездить по поручению, но лебезить и стелиться ковриком не буду. Пусть берет меня за профессионализм и исполнительность. А если он ищет служанку или шлюху – это не ко мне.

Я сглотнула, снова вспоминая субботнюю ночь. Отдалась я не пойми кому, как истинная шлюшка, хотя грязной себя при этом не чувствовала. А Бельскому и тем более не нужно знать обо мне ничего такого. Я даже Наташе ничего не сказала, хотя она заметила мое исчезновение и звонила узнать, почему я так внезапно уехала. Пришлось врать, конечно, что устала и выпила лишнего, но правду говорить мне не хотелось.

Оказавшись в приемной Бельского, я сразу замечаю Милу. Она белая, как листы бумаги, которую загружает в сканер.

– Соня, – шепчет она сухими губами, едва сдерживая слезы. – Ты так поздно?

Я смотрю на часы, которые висят на стене. Почти девять. Жму плечами.

– У меня еще две минуты. Нам ведь назначили на это время.

– Но Бельский всегда приходит раньше, – парирует Гена, который выглядит не лучше Милы.

– И вы пришли к семи?

– Да. А Алла еще раньше. Она в слезах убежала домой. Я ее у лифта встретил.

– Бельский дал задание?

Я немного переживаю, но не показываю вида.

– Это не задание, а издевательство, – бормочет Мила. – Копировать страницы. Разве это практика? Я думала…

Что она думала, мне неинтересно, потому что на часах ровно девять, и это последний мой шанс оказаться вовремя перед грозным начальником. Страх, что он просто выгонит меня, стягивает горло тугими ремнями. Аллу Гончарову, которая была уверена, что место стажера ее априори, отправил первой. Уверена, даже не поинтересовался, кто ее родители.

Репутация Бельского оправдывает себя на сто процентов. Но мне уже все равно. Я хочу здесь работать и буду бороться.

Голос, которым Бельский позволяет мне войти, похож на рычание, но я смело шагаю в логово льва. Насмерть не разорвет, потому что статья. Это предает мне смелости.

Но первый же взгляд на Сергея Александровича делает мои колени мягкими. Я чуть приседаю, не готовая выдержать достойно взгляд ярких синих глаз. Он, кажется, не замечает моего замешательства, и я быстро приветствую его, представляюсь и пересекаю кабинет, чтобы предложить рукопожатие.

Он встает из-за стола, и мне снова дурно, но я дышу и делаю вид, что собрана и серьезна.

Боже, он потрясающий. Я видела Бельского на фото и по телевизору, но камера не передает харизмы, которая буквально хлещет из него, сминает сразу и беспощадно. Взгляд, голос, движения. Он сильный и уверенный в себе, сдержанный, но почему-то при этом я точно знаю, что страстный.

Мы обмениваемся банальными фразами, он держит мою руку на долю секунды дольше положенного приличиями, осматривает меня с интересом, говорит кратко и по делу.

Я представляю, как он выступает в суде, и мне становится жарко. Неужели мне повезет и я увижу его на заседании? Боже, дай мне сил.

Бельский просит сделать ему кофе, и я радуюсь, что у меня есть передышка. Ворот рубашки давит, душит, но я не решаюсь расстегнуть пуговицу, возвращаюсь в приемную, иду к кофемашине, пытаясь убедить себя, что мой восторг исключительно профессиональный. Я фанатела по Бельскому еще со школы, когда на всю страну гремело выигранное им дело об опеке над девочкой, которую отец-француз не отдавал бывшей жене в Россию.

Мои подружки обожали OneRepublic, а я сходила с ума по адвокату. Это было моей мечтой – работать у Бельского. Хоть одним глазком увидеть его в деле. И, кажется, даже моя первая ночь не разрушит эту мечту. Секс теперь тоже стал интересен, но всему свое время. Сейчас кофе. Черный без сахара. Мужской и суровый, как Сергей Александрович.

– Он не орал на тебя, – то ли спросил, то ли констатировал Гена, продолжая возиться с копиром.

– Нет. Попросил кофе сделать.

– И за опознание не упрекнул? – вторила Генке Мила.

– Так я и не опоздала.

Гена и Мила смотрят на меня как на врага народа, хотя я ничего не сделала. Лишнего. Пришла, как просили, исполняю, что велят. Они вроде бы тоже делом заняты. Вроде бы даже важнее моего, потому что у них в руках папка с каким-то делом. Меня Бельский даже в известность не поставил об этом. Только кофе.

Я молча разбираюсь с кофемашиной. Она похожа на ту, которая была в кофейне, где я подрабатывала летом. Как любой неблатной студент, мне хочется чуть больше денег на карманные расходы. Кто бы мог подумать, что опыт за стойкой пригодится в офисе Бельского.

Мимолетом вспоминаю, что где-то здесь сейчас Лешка, было бы здорово увидеться, но, неуместно, разумеется.

Не успеваю сделать кофе, как Сергей Александрович выходит из кабинета. Мне снова душно и тяжело дышать. Я жду нагоняй за медлительность, но шеф не обращает на меня внимание. Это тоже немного расстраивает. Я сама себя раздражаю этими противоречиями.

Соберись уже, тряпка.

– Бумаги, – рычит снова Бельский, обращаясь к Миле и Гене.

Он садится на диван в приемной и рассматривает то, что ему вручили, а потом трясет головой.

– Нет, все не то.

Бельский бросает бумаги на стол, который, видимо, когда-то принадлежал секретарю. Все знают, что вздорный нрав Сергея Александровича не в силах вынести ни один помощник. И мы трое тут стоим, как у стены перед расстрелом. Я оборачиваюсь к кофемашине, которая пищит о готовности эспрессо, наливаю в чашку и подаю шефу.

Он выпивает залпом горячий, не морщась.

– Найдите дела Гундарева и Фролова. Там должно быть больше о праве наследования и обжаловании спустя несколько лет. Неужели сразу нельзя было заметить? Здесь все о вступлении по факту.

Я стою как неприкаянная, не имя понятия, нужно мне тоже заниматься этими поисками или это задание только для Милы и Гены. Бельский обращается ко мне лично, развеивая это непонимание.

– София, со мной к нотариусу поедешь. Есть права?

– Права? – повторяю я эхом, снова не понимая. – Какие?

Бельский поднимает глаза к небу.

– Гражданские, политические, культурные и социально-экономические, – раздражённо скороговоркой говорит он.

Мы все чуть приседаем, потому что он явно раздражается из-за моего неумного уточнения. Кажется, сейчас будет орать.

– Водительские права, Соня! Машину умеешь водить? – разжёвывает он мне недалекой все же нормальным тоном.

– Умею, пищу я как мышка.

А сердце так и колотится о гланды.

Бельский уходит к себе снова, но дверь не закрывает, я слышу, как он одевается. Мила с Геной смотрят глазами бешеных псов, которые вцепятся в мое горло, едва лев отвернется. Я не обращаю на это внимание, потому что все мысли только об авто Бельского. Это страшнее зависти конкурентов.

Он же не собирается посадить меня за руль? Какая у него машина? Я ведь не самый уверенный автомобилист. Дома на каникулах много катаюсь на папиной машине, но там ведь не столичное безумное движение.

Отказаться нельзя. Да и какой смысл отказываться? Чтобы перебирать пыльные тома в архиве? Неееет, надо пользоваться удачей. Бельский снова в приемной. На нем пальто, в руке портфель. Он зачесывает назад волосы рукой, достает из кармана ключи и кидает мне. Я ловлю, хватаю свою куртку и мчусь за ним. По дороге рассматриваю брелок, нахожу нужные кнопки и значок ауди. Не самая дорогая машина, но, наверно, меня на органы всю продать, а равно не хватит, если стукну. Но я ведь не стукну! Нужно мыслить позитивно.

Все складывается идеально. Я в фаворе у Бельского, еду с ним по рабочим вопросам, а не остаюсь копаться в архиве. Можно только представить, сколько папок переберут ребята. Это совсем не вдохновляет.

Едва я вижу машину Бельского, то начинаю вибрировать. Это ауди, да, но какая-то особенная. Видимо, ограниченная серия. Наверно, стоит не меньше порша, а может, и больше. Я пытаюсь не паниковать. Коробка-автомат, слава богу. Это хорошо. Бельский садится назад и там то листает бумаги, то отвечает на звонки, то пишет что-то в телефоне или нетбуке. Я стараюсь не обращать на него внимания, сосредотачиваясь на дороге. Правда, сложно игнорировать безумно удобное кресло и шустрый движок, но я стараюсь не экспериментировать, веду аккуратно, ровно.

У нотариуса Бельский уточняет дату вступления в наследство и всех, кто был упомянут в завещании. Я держу его портфель, чувствуя себя вешалкой, но глаз не могу оторвать от Сергея Александровича. Каждое его движение, каждое слово вызывают у меня щенячий восторг. Еще немного, и я вывалю язык, чтобы шумно и радостно дышать. То, как он говорит, поправляет галстук или волосы, поворачивает голову, все идеально. Я испытываю как-то благоговейный трепет, невольно ощущая возбуждение не только моральное, но и сексуальное.

Наверно, невозможно не реагировать на этого мужчину иначе. Я стараюсь держать себя и его портфель в руках крепко. Уронить вещи Бельского или свое достоинство – непонятно, что ужаснее.

После нотариуса мы едем в суд. Бельский теперь сидит рядом со мной и внимательно следит за дорогой и моими действиями. Это даже хуже, чем экзамен по вождению, но одновременно и лучше. Наверно, я извращенка, потому что его внимательное наблюдение не раздражает, а заводит. Все еще чувствую азарт соревнования. Пускай мои соперники остались в офисе, но сейчас мне нужно обыграть саму себя, чтобы не ударить в грязь лицом.