Текст книги "Счастье в подарок"

Автор книги: Аля Кьют

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Глава 2. Похмелье

Марк

Я чувствовал ее присутствие, слышал дыхание, но не знал, что сказать. Правильно было бы сейчас взять Марьяну за руку, выволочь на улицу, затолкать в машину и велеть ехать домой к мужу и дочери. Но я не мог. У меня не было сил даже извиниться.

Я не имел права целовать ее, но целовал. Я не имел права желать ее, но желал. Я не имел права наслаждаться ее присутствием сейчас, но наслаждался. Я не имел права быть таким слабым, но я был.

Затушив одну сигарету, сразу прикурил вторую, затянулся глубоко, уже не чувствуя удовольствия, а лишь жжение в горле.

Сначала я ощутил, как Марьяна уткнулась лбом мне между лопаток, а потом ее ладони заскользили по спине, руки сцепились кольцом, обнимая.

Я затушил сигарету и накрыл своей ладонью ее тонкие пальцы. Мы стояли у открытого окна, вдыхая запах Питера и разочарования.

– Разве здесь нет датчика дыма? – спросила Мари через вечность тепла и молчания.

– Я выдрал, как только въехал в этот кабинет.

Она глухо засмеялась мне в рубашку.

– Мне стоило догадаться.

– Прости меня, Снежок, – наконец выдавил я, потерев ее предплечья. – Я сделал тебе больно.

– Бывало и больнее.

Я прикрыл глаза, прекрасно понимая, что она имеет в виду. Мой выбор, мою свадьбу. Я никогда не забуду, как Мари улыбалась на вечеринке в честь моей женитьбы, как мила она была с Карин и ее родителями, как издевалась надо мной, подшучивая на грани. Ей было больнее в тот день.

Я был готов снова рассыпаться в извинениях. Чувство вины сжирало изнутри и требовало именно этого. Но Марьяна неожиданно усмехнулась.

– Удивительно, но мне понравилось.

– Что именно?

– Как ты держал меня.

– Это неправильно, Снежок.

– Знаю. А когда мы делали что-то правильное, Марк?

Теперь пришла моя очередь хохотнуть и закивать, подтверждая ее слова.

Мари обняла меня крепче и снова стала серьезной.

– Что с тобой происходит? – шепотом спросила она.

– Я не знаю, – ответил я тихо, словно кто-то мог нас подслушать.

– Посмотри на меня.

Она чуть отстранилась, расцепила руки, безмолвно прося меня обернуться. Я сдержал вздох разочарования из-за потери физического контакта и тепла, которое мне дарили ее объятия. Не сразу, но я повернулся, взглянул на нее. Нацепил на лицо непроницаемое равнодушное выражение, но оно тут же сменилось истинной гримасой боли, потому что Марьяна смотрела так ласково и нежно. Я не нашел сил играть в безразличие. Я был на грани. И Мари знала это, чувствовала. Не было смысла притворяться перед ней.

Она подняла руку, погладила меня по щеке, провела большим пальцем по губам. Я начал осознавать все, что натворил. Смотрел в ее глаза и понимал, что запустил счетчик. Наша привычная устроенная жизнь больше не будет прежней. Очень скоро все разнесет к чертям.

И если свою жизнь я любил, скажем прямо, не очень, то рушить семью дяди я не собирался. Мари любит его, у них дочь. Они счастливы.

Или не очень?

Я запретил себе думать, что Марьяне чего-то не хватает.

– Мы можем сделать вид, что ничего не было? – спросил я, уже зная ее ответ.

Мари лишь отрицательно покачала головой.

– Черт, Снежок, почему ты все усложняешь?

– Ты сам все усложняешь. Я ни при чем.

– Ладно, – согласился я. В этом она права.

В конце концов, это я проявил инициативу, а потом и силу применил. Я снова отвернулся к открытому окну, схватился за сигареты. Мари запрыгнула на подоконник, поглядывая на меня хитрыми глазами.

– Ты играешь с огнем, Мари. Поезжай домой, – велел я, стараясь игнорировать желание оттрахать ее на этом самом подоконнике, чтобы крики жены дяди были слышны даже на Финском.

– Ты сегодня генерал, Марик? Лихо командуешь, но выходит какая-то хуйня.

Она задрала голову, смело встречая мой яростно-возбужденный взгляд.

– Прекрати ругаться, – процедил я сквозь зубы.

– Тебя это заводит?

Мари продолжала улыбаться, и я не мог этого вынести, схватил ее за шею, ответив:

– Да.

Мари сглотнула, не сдержав при этом тихого стона. Она сдвинула ноги, поерзала. Могу поклясться, что ощутил запах ее возбуждения. Ее бросило в жар, щеки зарумянились. Я продолжал держать ее, давя пальцами на сонную артерию. Утром я так держал жену, но испытывал лишь брезгливость. Спектр моих чувств к Мари было невозможно описать.

Ей следовало бы молчать, не провоцировать меня. Но когда Марьяна была благоразумна?

– Ты охуительно сексуальный, когда бесишься, – подбросила она дровишек в топку моего безумия.

– Снеееж, – я почти рычал на нее, лаская шею чуть жестче.

Теперь я контролировал бурление своего дерьма и не собирался причинять ей боль. Скорее, это она мучила меня, отдаваясь так покорно, доверяя и принимая.

Я ослабил хватку, наклонился к ней так близко, что дыхание опалило лицо Мари.

– Ты хоть понимаешь, что еще немного, и я начну убивать тебя? – спросил я, снова чуть сдавливая ее шею.

– Предпочитаешь задушить, чтобы не трахнуть?

– Даже не знаю, – хмыкнул я, – все такое вкусное.

Я, наконец, нашел силы отпустить ее, отошёл от окна, плюхнулся в кресло, пытаясь перевести дух. Не очень удачно. Мари подошла ко мне сбоку, присела на подлокотник, запустила руку в волосы.

– То, как ты борешься с собственными желаниями, просто потрясающе, – пропела она беспечно.

– Ты мстишь мне, что ли, или просто издеваешься?

– Даже не знаю, – хихикнула она, – все такое вкусное.

Я закатил глаза.

– Что за невъебенно бессовестная стерва?!

– Не матерись, малыш. Меня ведь это тоже заводит.

– Прекрати меня трогать.

– Да брось, – Марьяна оставила в покое мои волосы, чуть надавила на плечи, массируя. – Так тоже не надо?

– А, черт. Нет. Продолжай.

Я застонал от удовольствия, к которому опять стало примешиваться едва затухшее возбуждение. Но на таком уровне у меня получалось его контролировать. Что нельзя было сказать о словах, которые так и рвались изо рта вопреки моему желанию:

– Ты такая странная, Мари. Притягательная, желанная и слишком чистая для меня.

Я усадил ее себе на колени, снова играя с огнем. Мари тут же поерзала, дразня попкой мой стояк.

– Самому не смешно? В каком месте я чистая?

– Тут, – я провел пальцем по ее виску, рука легла на ее сердце. – Здесь.

Мари сглотнула, снова возбуждаясь.

– Только между ног меня не трогай, ладно? – попросила она, пряча эмоции за нахально вздернутой бровью.

– И не собирался.

– Врешь.

– Не обольщайся.

– Лицемер.

– Фантазерка.

– Обожаю тебя, придурок.

– Взаимно.

Я не сразу понял, что улыбаюсь, гладя Мари по щеке. Спектр эмоций к этой девочке резонировал во мне от банальной похоти до трепетного восхищения. Я любил ее так сильно сейчас. И жалел, что сбежал, выбрал нелепые новые горизонты, амбиции пестовал, тщеславие тешил. А на деле получил только контракт для Мари. Возможно, ради него и стоило жениться на Карин.

Совесть, которую я, кажется, давно потерял, вернулась и велела начать извиняться за все дерьмо, что натворил.

– Прости, что сделал тебе больно.

Я говорил о том дне, когда Марьяна познакомилась с Карин в «Астории», но она подумала, что я опять про сегодня.

– Ты не сделал, – зачем-то продолжала оправдывать мое скотство Мари.

Я снял с нее пиджак и аккуратно потянул вверх рукава блузки. На коже чуть выше запястий уже проступили пятна кровоподтеков.

Она охнула, увидев, что я наделал, но все равно упрямо отрицала насилие.

– Мне было почти приятно, Марк. Ты же знаешь. Это… Это… – Мари не могла подобрать слов и просто сказала:

– Это мы.

Я хмыкнул. Да, пожалуй, это были именно мы. Я и она. Мы не умели быть сдержанными и мягкими. Я дурел рядом с ней, она позволяла мне быть безумным, принимала мою страсть к разрушительному созиданию. Наше удовольствие рождалось из хаоса. Марьяна любила взрывы, а я любил крушить. И слишком долго сдерживал эту энергию.

Нам нельзя быть вдали друг от друга так долго. Или нельзя быть рядом вовсе.

Эгоистично-похуистичная часть меня хотела вернуть Марьяну, забрать себе или войти в ее счастливую семью, стать третьим. Но имел ли я право на это?

Нет.

Я отказался от нее, посчитал, что она наскучит мне, как и все. Мне казалось, что Мари будет лучше с Аланом, без пикантных отношений втроем. Наверно, ей и было. Она казалась счастливой, Ал тоже. Мы больше не обсуждали нашу интимную жизнь, не вспоминали ту ночь втроем.

Марьяне и Алану точно было некогда думать об этом. Ребенок и работа. Это я валял дурака и сходил с ума от желания снова обладать Мари.

Лучшее, что я сейчас мог сделать, – это вернуть все на места. Марьяну – в семью, а себя… Пожалуй, себя мне нужно было вернуть в Швецию. Я еще не придумал, как. Это дело времени и смекалки. Пока мне нужно было залатать трещину в семье дяди.

– Ты ведь все расскажешь ему, да? – спросил я Мари через несколько минут уютной тишины.

Она гладила меня по лицу и волосам, улыбалась такой счастливой улыбкой, что впору было украсть ее и увезти на край света, а не отказываться снова.

Ответ я знал, и Мари меня не разочаровала. Ее лицо озарилось светом при одной только мысли о муже.

– Расскажу, – проговорила она.

Я так гордился ее смелостью и честностью, но не желал Алану узнать правду. Немного лжи во спасение пошло бы ему на пользу.

– Оно того стоит?

– Однажды я уже скрыла от Алана правду, – Мари вздохнула. – И мы расстались. Больше я не совершу этой ошибки.

– Не боишься, что правда будет ошибкой?

– Боюсь. Но лучше так, чем снова лукавить. Я не умею притворяться с ним. Однажды Алан сказал, что я могу рассказать ему о тебе все, что угодно. Уверена, он поймет, почувствует, если я промолчу. Будет только хуже.

Я обреченно выдохнул.

– Он убьет меня, Мари. Живьём закопает. И будет прав.

– Алан поймет. Я объясню, – упрямилась она

Я сузил глаза, снова внимательно взглянул на Марьяну. Она кусала губу, явно что-то придумывая на ходу. Готов поспорить на деньги, что она возьмет на себя вину за мою вспышку похоти и гнева.

– Объяснит она, – буркнул я себе под нос.

Густая тишина наполнила кабинет. Напоминание об Алане и перспектива скорого расхлебывания заваренной каши напрягло нас обоих. Мари была права, он имел право знать правду.

И именно я должен рассказать ему.

Марьяна

Я не могла не реагировать на близость Марка. Сидя у него на коленях, снова ощущала себя глупой девчонкой, невинной и юной, но очень дерзкой. Как в ту первую ночь, когда они с Аланом лишили меня невинности. Невероятно, но именно в этот день я была счастлива. Пожалуй, единственный раз в своей жизни ощущала гармонию и безграничную радость. Забавно, что это не было связано с успехами в учебе или работой. Обычно меня возбуждало именно это, а не мужчины.

Столько всего изменилось с тех пор, но я все еще желала Марка. И Алана. Обоих вместе. Одна мысль о том, что я расскажу мужу, не пугала, а возбуждала. Алан не выносил присутствие других мужчин рядом со мной. Он был жутким собственником. На любом приеме он держал меня за руку или обнимал за талию, словно метил территорию, давал понять, что я только его. Но это никогда не касалось Марка. Он не просто принимал мои чувства к нему, но и поощрял их. Всегда.

Это похоже на извращение, но после каждого раза, когда мы говорили о Марке, был потрясающий секс. Он всегда был третьим, даже когда жил в Швеции и трахал свою Карин.

Я прикрыла глаза, чтобы не концентрироваться на ревности. Не знаю, стоит ли говорить Мраку о моих чувствах. Но сам он вряд ли захочет оставить все, как было. Я решила, что Алан поможет нам принять лучшее решение. Особенно Марку. Мы должны были обсудить это втроём. Но сначала я поговорю с мужем сама.

– Марик, уже поздно, – проговорила я, не переставая обнимать его.

– Угу, – промычал он. – Знаю. Нет сил тебя отпустить. Даже к Алу.

– Не будь таким противным единоличником.

Я мягко отстранилась. Мне тоже хотелось продлить это момент, растянуть. Но он все равно был отравлен неведением моего мужа.

Марк отпустил меня.

– Ты права, Снежок. Меня ждёт жена, а тебя – муж.

Он накинул свой пиджак на плечи, подал мой.

– Ты можешь пожить у нас, – тут же предложила я.

Марк покачал головой.

– Сомневаюсь, что Ал будет рад этому.

– Конечно, он будет.

Марк взял меня за плечи и повел к лифту. Мы спустились до парковочного уровня, дошли до моей машины. Ауди Стерна стояла рядом. Я полезла в сумку за ключами, когда Марк дернул меня за руку, развернул к себе и посмотрел в глаза.

– Еще можно все вернуть, Мари. Просто забудь все, что я сделал. Пожалуйста.

Я ушам своим не верила. Марк в своем репертуаре, конечно, но уговаривать меня врать Алану… Собственному дяде…

Кажется, в моих глазах отразился гнев и отрицание.

– Я не за себя переживаю, Снежок. У вас семья. Вы счастливы без меня. Зачем все усложнять? Я могу оставить вас в покое. Снова, блять. Ты отлично справишься с проектами одна, а я вернусь в Стокгольм.

У меня подкосились ноги, и я чуть не упала. Марк подхватил. Я охнула, схватившись за него.

– Вернуться в Стокгольм? – повторила за ним, как дурочка.

Он кивнул.

– Опять? Ты снова бросишь меня? Серьезно? – я начала повышать голос от боли.

– Нет, Мари, нет. Я не хочу. Но я могу. Ради тебя и…

– Меня и Алана? Серьёзно, Марк? Не ври, пожалуйста. Ты тогда уехал ради самого себя. И сейчас опять трусишь, потому что сам не можешь забыть. Разве это можно забыть?

Я дернула его за рубашку, заставляя наклониться. Марк не сопротивлялся, снова позволяя мне захмелеть от собственной власти. Он ответил на мой поцелуй. Он не мог отказать мне. И я изо всех сил старалась показать ему, как сильно я скучала, как сильно люблю его, как нуждаюсь в его пламенном безумии.

Марк застонал, словно признавая мою правду. Он подхватил меня под попку и усадил на капот машины. Я тут же развела ноги. Узкая юбка поднялась по бедрам, собралась складками, превратившись в мини. Марк делал вид, что не замечает легкого доступа к моим трусикам, а я уже не могла игнорировать желание прикоснуться к нему.

Дернув пуговицу на брюках, я проникла за резинку белья и обхватила его эрекцию. Марк прикусил мою нижнюю губу, но тут же пососал ее.

– Снежок, проклятье, – почти завыл он, крепко стиснул меня.

Я посчитала это разрешением продолжать и чуть сжала член, погладила большим пальцем головку, распределяя липкую влагу.

– Марьяна, господи…

Я успела сделать несколько движений рукой, прежде чем Марк выругался:

– Блять! Что за…

Он весь затрясся, кончая мне в руку. Марк никогда не отличался сдержанностью, но в этот раз он побил все свои рекорды. Я даже немного испугалась.

– Ты в порядке? – спросила я, отпустив его.

– Да какой, нахрен, порядок? – продолжал ругаться он, тяжело дыша. – Ты меня превратила в пятнадцатилетнего скорострела.

Я не могла не хихикнуть. Но тут же стало не до смеха, потому что Марк подвинул меня чуть дальше, заставляя лечь на стекло, развел мои ноги шире, склонился и стал целовать прямо через трусики. Он покусывал ткань и жаждущую плоть одновременно. Я была вся мокрая от своей смазки и его слюны. Это было так порочно и опасно. Абсолютно в стиле Марка. Я истосковалась по нему. Да и по оргазмам тоже. Меня хватило ненамного дольше. Едва Стерн отодвинул промокший шёлк в сторону и коснулся губами клитора, я начала кончать. Марк помнил, как продлить мой оргазм. Он чуть сдавил губами клитор и легонько гладил его языком.

Я даже не пыталась быть тихой, просто прикусила палец, чтобы не орать на всю парковку. Марк отстранился, только когда я перестала вздрагивать. Он снова привлёк меня к себе, и я сама расцеловала его губы со вкусом моего оргазма.

– Хочу тебя, Снежок, – признался он и тут же добавил:

– Но я не буду тебя трахать без ведома Алана.

– С каких пор тебе нужно его разрешение?

– С тех самых, как ты стала его женой. Но оставить тебя истекать без оргазма – это преступление.

Я не стала спорить. Марк почему-то упрямо считал, что его чувства ко мне грязные и постыдные. Возможно, так оно и было. Он никогда не говорил о любви. Возможно, это и правильно, что Марк упрямо хочет оставить все как есть. Но даже учитывая только секс и влечение между нами, я не могу и не имею право отрицать. Тем более, скрывать от Ала.

Марк ничего не сказал мне на прощание, просто помог слезть с капота, поправил мою юбку и ушел к своей машине. Через несколько мгновений Ауди рванула к выезду.

– Лихач, – буркнула я себе под нос, садясь в салон.

Взяв небольшую паузу, я посмотрела в зеркало, поправила волосы, только потом завела машину. На этот раз ноги меня не подвели. Я нашла педали и уже собиралась поехать к выезду, как зазвонил телефон. Незнакомый номер.

– Марьяна Генриховна, это служба сборки из супермаркета, Ваш заказ готов. Можете приехать забрать.

– Что? – удивилась я. – Я оформляла доставку домой.

– Секунду. – Оператор действительно вернулся через секунду. – Прошу прощения, но отмечен самовывоз.

Наверно, я распереживалась и не обратила внимания, отмечая галочкой способ доставки. Что за день сегодня?

– Ох, а можно направить мои покупки с курьером?

– Да, но это будет только завтра утром. Наш водитель уже закончил смену.

– Тогда я заеду, конечно.

Утром понадобится мясо для каши Алекс.

Оператор вежливо попрощался, а я даже проверила заказ. Действительно – самовывоз.

Чертов Марк. Всегда он путает мои планы.

Делать нечего. По дороге я заглянула в магазин, и пусть это не заняло много времени, я все равно задержалась. Алекс, наверно, уже спала. Надеюсь, что Алан ждет. Откладывать разговор на завтра я не собиралась.

Глава 3. Умышленный вред здоровью

Алан

Сегодня Алекс засыпала чуть дольше, чем обычно. Я сам едва не выключился рядом с ней, но поборол сон и вышел из спальни, прикрыв дверь. Марьяны дома все еще не было. Продукты тоже не доставили. Я полез за мобильным, чтобы позвонить жене, но вместо этого пришлось ответить на домофон. Слава богу, я уже давно убавил звук сигнала до приятного треска, который не мог побеспокоить дочь. Иначе пришлось бы убить Марка, чья физиономия нарисовалась на экране. Я открыл, не спрашивая о цели визита. Лишь сообщил:

– На кухне жду тебя. Будь тихим.

У него все еще был ключ и доступ, но теперь племянник пользовался звонком. Очень мило.

Однако визит Марка в такой час не обещал мне ничего хорошего. Я даже представить не мог, что его сподвигло. Предчувствие связывало позднего гостя с отсутствием дома Марьяны. Я не хотел думать что-то плохое, но абстрагироваться от липкого ощущения не мог.

Марк вошел в квартиру тихо, я не услышал, как открылась дверь.

– Привет, – поздоровался он как обычно. Вроде бы.

– Привет, – ответил я, сразу уточняя: – С Марьяной все в порядке?

– В порядке. Едет домой, скоро будет. Мы задержались в офисе немного.

– НЕМНОГО! – я почти закричал, но тут же осекся, вспомнив, что дочь спит, перешел на яростный шепот. – Немного? Ты на часы смотрел? Зачем приехал? Где Мари?

– Может, в пробке? – предположил Марк, оттягивая разговор.

– Какие пробки, мать твою? Одиннадцатый час!

– Мы с Мари повздорили, – начал он снова откуда-то издалека, но уже ближе к сути.

– Класс. Вы все время цапаетесь. Я же просил быть с ней помягче. Она впервые с такой работой сталкивается. И вообще, ты обещал…

– Дядь, – одернул меня Марк. – Не перебивай. Я сейчас все скажу, но ты не перебивай. Выслушай. Ладно?

– Ладно. Выкладывай.

Мне не нравился виноватый тон Марка, но я призвал все свое терпение, оперся на столешницу, сложил руки на груди.

– Мы повздорили, и я перегнул палку. Я поцеловал ее, а потом… Потом меня понесло. Она не хотела, но я настаивал. Сильно настаи…

Я не дослушал. Мой кулак сам сжался и полетел в лицо Марку. Думаю, он успел бы увернуться, но не стал.

Значит, знал, что заслужил.

Удар был сильным. Я тряхнул рукой, сам зашипел от боли.

– Согласен. Не спорю, – проговорил Марк, едва ли покачнувшись.

Он поморщился, облизывая разбитую губу. Мне не было его жалко. Я прекрасно знал, что однажды он не выдержит. Или Мари сорвется. Даже удивительно, что они так долго держались, работая бок о бок. Я знал, что они любят друг друга. Знал и сам любил их общий огонь. Я просто ждал, когда они оба вспыхнут.

Единственное, что я не мог простить Марку, – это применение силы. Однажды он уже пытался придержать девочку, которая не хотела близости с нами, и тогда я тоже его ударил.

Кажется, тогда он понял. Да и девчонка потом сама к нам пришла.

Поразительно, что он повторил это с Мари… Как он мог?!

– Чертов ты засранец, – выплюнул я, снова замахиваясь.

И снова удар пришелся в цель. Кулак скользнул по скуле. Марк глухо охнул, но не попытался уйти и от третьего хука, уже в живот. Он сложился пополам, но я тут же схватил его за грудки, заставляя выпрямиться, смотреть в глаза, потряс его, требуя ответа:

– Что ж ты за урод такой. Тебе мало жены и сотни своих блядей?

– Марьяна у тебя красотка.

Я знал, что он кривляется, чтобы получить еще. И не мог не удовлетворить провокацию.

Следующий удар пришелся в нос. Марк зашмыгал, повернул голову и сплюнул кровь в раковину.

– У меня на этой неделе нет важных встреч, так что продолжай. Ни в чем себе не отказывай, – поощрил он, широко улыбаясь, обнажая окровавленные зубы, – только по зубам не бей. Вставлять – морока.

Я оттолкнул его, брезгливо тряхнул руками, отвернулся. Вцепившись пальцами в волосы, стоял, зажмурившись, пытаясь совладать с собой. Я жаждал крови. Я желал убить того, кто был мне родным, самым близким. Но вспомнив о Мари и Алекс, смог сдержать ярость. Я сосредоточился мыслями на девочках, собирая в кулак волю, обретая разум.

– Где Марьяна? Что с ней? – проговорил я нездешним бесцветным голосом, словно со стороны себя слышал.

– Она в порядке. Я поехал вперед, чтобы рассказать тебе.

– Зачем? Жить надоело?

– Нет. Она скажет, что сама виновата.

Я резко обернулся.

– А она виновата?

– Нет. Но мы поговорили. Я извинился. Она простила меня и наверняка не захочет нас с тобой ссорить таким образом. Ты же знаешь ее. Она всех пытается спасти, даже меня. Но и промолчать не сможет. Сказала, что не станет от тебя скрывать.

– Я бы расплакался от умиления, но желание убить тебя подавляет все остальные эмоции.

– Не будь таким придурком, Ал. Мари старалась…

– Придурком? Она старалась? – заорал я. – А ты старался сильнее? Марьяна никогда не сопротивлялась тебе. Моя жена спала с тобой, была влюблена в тебя. Да чего уж там? Она и сейчас от тебя без ума. И я последние двадцать минут только и делаю, что представляю, КАК она старалась. Не вешай мне на уши лапшу, Марк. Что за бред?

– Какой мне смысл тебе врать?

– Да черт тебя знает.

– Она сопротивлялась, Ал. Я применил силу.

В очередной раз Марк встретил удар лицом. Я уже ни черта не понимал, но как только он говорил, что делал ей больно, заставил, применил силу, у меня отключался разум и включались кулаки.

– Вернулись к избиению. Это нормально. Давай только и нить беседы не терять, окей? – прокашлял Марк.

Его принятие побоев бесило меня едва ли не больше упоминаний о насилии. Засранец знал, что виноват, и принимал наказание с моей помощью. Я должен был это прекратить.

– Что ж ты за урод, – я встряхнул племянника.

Но он не воспользовался шансом на затишье.

– Я урод? Ты на себя в зеркало когда смотрел последний раз? Трахал бы свою кроху как следует, и не пришлось бы ей так сильно стараться мне отказать, – прокашлял сквозь сдавленное дыхание Марк.

Я снова тряхнул его.

– Повтори, нахрен, что ты сказал? Как ты смеешь вообще?

– Я как смею? – засмеялся Марк. – Это ты как смеешь? У нее же на лице написано – недотрах. Вынырни из памперсов и присыпки, открой глаза. С тобой женщина из плоти и крови. Она тебя любит, старый ты мудак.

Я отпустил его, и Марк кулем осел на стул. Он провел рукой по окровавленному лицу, поморщился, но все же встал, подошел к раковине. Умывшись, снова обернулся ко мне.

– Она бы дала, Ал. Серьезно. Девочки мне не отказывают. А уж Мари… Но она тебя любит, поэтому смогла меня остановить.

– Тебя она тоже любит, – пробормотал я, немного остывая.

В словах Марка была правда. Он как всегда все знал.

– Конечно, – Марк улыбнулся бессовестно, в лучших традициях самого себя. – Меня все любят. Это карма.

Я стрельнул в него убийственным взглядом, но ничего не успел сказать. Мы оба повернули головы, потому что услышали, как открылась дверь. Оба замерли. Несколько долгих секунд мы с Марком слушали, как Мари в прихожей идет через темную гостиную на свет.

– Алан, ты тут? Я… – проговорила она, заходя на кухню.

И охнула, увидев нас.

– Господи, нет, – простонала Мари сдавленным голосом.

Она старалась глубоко дышать, чтобы не расплакаться или не упасть в обморок. Я хорошо знал и помнил ее способы справляться со стрессом. Последний раз она так делала на свадьбе Марка. Кровь прилила к ее лицу, окрасив щеки алым, а потом Мари мертвенно побледнела. Ее рот беззвучно открывался и закрывался. Моя жена была в отчаянии.

Я так хорошо знал ее отклик, легко читал эмоции. Неужели она собиралась прикрывать его? Наврала бы мне? Опять? Зачем?

Я злился на них обоих. Сам не понимал, почему и на Марьяну тоже, но контролировал эмоции с трудом.

– Ну что ты, родная? Давай, – «подбодрил» я ее фальшиво-ласковым голосом. – Начинай.

– Что начинать? – пискнула она.

– Оправдываться, я полагаю, – ядовито усмехнулся я, присаживаясь на стул и глядя на нее с пренебрежением. – Расскажи, как подонок Марк пытался склонить тебя к сексу, как ты отчаянно сопротивлялась, звала на помощь. И ты, наверно, все это время думала обо мне. Правда? Ну что ты молчишь, кроха? Рассказывай. Мне интересно. И не упусти ничего. Детали в таких историях – самое вкусное.

– Прекрати, Ал, – рявкнул на меня Марк.

А Мари встрепенулась и задрала нос.

Проклятье, я обожал, когда она включала гордячку. Как давно между нами не было ничего подобного. Обоюдоострый гнев и ярость.

Она была такой с Марком. Со мной – редко. Но я умел наслаждаться этими мгновения. Не мог не злиться, одновременно возбуждаясь и сейчас.

– Да нет. Почему же, Марк? – наконец подала голос Мари. – Зачем прекращать?

Она сверкнула на нас обоих горящим бешеным взглядом.

– Моему мужу интересно. Какие детали ты бы хотел знать, дорогой? Как он целовал меня, как бросил меня на стол? Каким жестким и горячим он был? Как до нелепости быстро меня это возбудило? С чего начать?

Я сжал кулаки, стиснул зубы. Я был на грани. Она дразнила меня, заводила, специально бесила и провоцировала. Знала прекрасно, что мне бы хотелось все это видеть, и бравировала. Возможно, все шло к сексу на кухне. И я даже не выставил бы Марка, чтобы не терять время. Но он снова влез, портя нашу прелюдию.

– Замолчи, Снежок. Что ты несешь? – одернул он Мари, делая шаг вперед.

Она тут же накинулась на него.

– Что я несу? Правду. Чего ты вообще приехал? Я же сказала, что мы сами разберемся. Это не твое дело, Марк, – и снова обратилась ко мне. – Что он тебе наговорил? Что принуждал меня? Бил? Гребаное вранье. Я хотела его.

Я растянул губы в саркастичной улыбке, приподнял бровь.

– Это так мило. Вы двое поразительно трогательны в желании покаяться передо мной. Даже решить не могу, смешно это или отвратительно, – проговорил я, уже больше забавляясь. – И каждый спешил, летел, чтобы выгородить другого. Потрясающе.

Я разразился издевательскими аплодисментами. Неужели Марк действительно врал? Мари боялась, что я разозлюсь? Что за чушь?

Я начал терять логику их нелепых оправданий.

– Дядь, прекращай ломать комедию. Я предупреждал, что она это скажет, – влез опять Марк.

– Не знаю, зачем ты врешь, Марк. Марьяна никогда тебе не отказывала. С чего бы ей делать это сейчас?

– Ты так хорошо меня знаешь, Алан, – запела Мари убийственно сладко. – Я старалась как могла, но от себя не убежишь. Марк не принуждал меня. Я сама его соблазнила. Если бы он не остановился, мы бы переспали.

Марьяна расправила плечи, как будто готовилась принять от меня казнь, но я не успел раскрыть рта, потому что Марк в очередной раз не сумел промолчать.

Он схватил Мари за воротник пиджака, дернул вниз, заставляя снять его. Перехватив ее руку у локтя, Марк задрал рукава блузки, сунул мне под нос. Я не мог не заметить синяки от пальцев.

– А это что, мать вашу? Тоже моя бурная фантазия? – заорал Марк.

Я разглядел еще и покраснение на запястьях, почти ссадины. Мое воображение тут же нарисовало, как он ее держал, чтобы не дергалась. Я схватил Мари за вторую руку. Картина была идентичной. Пальцы жены задрожали в моей ладони. Она подняла на меня глаза, но не успела ничего сказать или сделать. Я отпустил ее, обернулся к Марку и еще раз с размаху ударил.

– Нет, – взвизгнула Мари, повиснув на моей руке. – Пожалуйста, Алан, не надо. Хватит.

Но я играючи стряхнул ее с себя, замахнулся снова, но остановился, потому что радионяня, которая стояла на столе, разразилась плачем. Опустив кулак и племянника, я пулей вылетел из кухни, чтобы успокоить дочь.