Текст книги "Глубина"
Автор книги: Алма Катсу
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Глава пятая
Дэвид Джон Боуэн снял кольцо с мизинца потной правой руки и опустил в карман жилета, прежде чем повесить одежду на крючок в раздевалке спортивного зала. Это было простое латунное кольцо с маленькой выгравированной буквой «Б», не слишком дорогое, и даже не стоило утруждать себя тем, чтобы его прятать.
Сила привычки. И каким бы обычным оно ни было, кольцо имело для него личную ценность. Оно принадлежало его отцу. Он не знал, где папаша его взял – мог и украсть, – но теперь оно принадлежало Даю, и тот не собирался его терять. Не то чтобы у него были основания полагать, что кто-нибудь из прекрасных дам и джентльменов в спортивном зале для пассажиров первого класса опустится до кражи латунного кольца-печатки. А вот внизу дело обстояло иначе. В третьем классе нашлось несколько отчаянных персонажей – за свою жизнь он повидал достаточно мелких воришек, чтобы это заметить.
Лесли Уильямс усмехнулся, снимая пиджак и жилет. Бесстрашный Лес. Стремительный. Вообще-то это ему принадлежала мысль купить билеты. Америка – вот где водились деньги. «Человеку с талантами Дая было бы глупо туда не по-ехать», – сказал Лес. Он слышал, например, о боксере, который за один только титульный бой заработал пятнадцать тысяч.
Покупая билеты, они доплатили за посещение спортивного зала. Он оказался неплох, но не похож на тот, что в Понтиприте, где тренировались они с Лесли. Тот – строго для боксеров. С настоящим рингом, боксерскими грушами, мячами для упражнений. Там пахло потом, дымом сигар и кровью. А этот – для богатых лондонцев; с гимнастическим конем, булавами и матами для акробатических упражнений.
Очевидно, прошел слух о том, что два профессиональных боксера намереваются провести спарринг, судя по небольшой толпе, собравшейся посмотреть. Что, впрочем, не стало неожиданностью. Лес всегда притягивал толпы, куда бы ни шел. Это все его улыбка, его бравада, его любовь хорошо проводить время – и что-то еще, что люди не могли назвать, но хотели от него, даже не зная, что хотят. Когда дело касалось Лесли Уильямса, женщины имели обыкновение терять нижнее белье, а мужчины – кошельки или достоинство. Сегодня днем женщин было немного; вероятно, остальные все еще увлеченно распаковывали вещи по каютам, каждая размером с четыре общих каюты в третьем классе, или дремали после долгого обеда. Дай был разочарован. Ему нравилось, как на него смотрели эти богатые женщины. Он был мужчиной иной породы, не такой, как их мужья и любовники. Им нравились его мускулы, они хотели посмотреть, как он их использует. «В этих глазах светятся деньги», – сказал бы Лес.
Ну, женщин, может, в толпе и было немного, зато мужчин – хоть отбавляй, и Даю показалось, что он узнал нескольких щеголей, на которых ему мимоходом указали: Джон Джейкоб Астор, считающийся богатейшим человеком Америки, и Бенджамин Гуггенхайм, не совсем равный Астору по средствам, но вдвойне превосходящий его по апломбу. Сэр Космо Дафф-Гордон, муж богатой светской модистки.
Они с Лесли легко расчистили себе пространство: немногие посетители, которые пришли сюда на тренировку в спортивных костюмчиках, робко скрылись из виду. Это место стало их собственностью. Дай сжал и разжал кулаки. Они с Лесли бились голыми руками. Они были в майках и повседневных брюках – так лучше для представления. Когда пуговицы летят во все стороны. Когда сквозь плотный хлопок просачивается пот.
Дай расправил плечи, стоя напротив Лесли, поднял кулаки, как делал это тысячу раз, и будто взял мальчишеское лицо Леса на прицел. Лесли подмигнул, сверкнул улыбкой: давай устроим шоу.
Дай наносил отмеренные короткие удары, которые со стороны выглядели более впечатляющими, нежели были на самом деле. Лесли держался так, чтобы удары, казалось, проходили в дюйме от его лица. Он умел отскочить назад в последний момент. Лесли был невероятно легконогим; «годы побегов», – как он это объяснял сам. Относясь к категории легчайшего веса, Лес был почти на два стоуна легче Дая, да и руки у него были и близко не такие. Лесли, может, и умел двигаться, но на стороне Дая оставался навык и вес. Если бы они дрались как положено, он победил бы Лесли за каких-то два раунда; иногда ему ужасно хотелось показать всем правду. Настоящую правду.
Краем глаза Дай увидел, как богатые щеголи с чистыми белыми ручками сгрудились и следят за каждым его движением, уже делая ставки.
– Дам два к одному на темненького… есть желающие?
– Дай мне три к одному.
– По рукам.
Всего спустя несколько минут они неплохо разогрелись. Светлые кудри Лесли прилипали к взмокшему лбу, майка просвечивалась от пота, а мышцы на плечах блестели, словно смазанные маслом. Вот такой Лес нравился Даю больше всего: голубые глаза горят, все мышцы напряжены, дыхание жесткое, ритмичное. Во время такого спарринга Лес будто принадлежал только ему. С момента посадки их окружали незнакомые люди; в третьем классе были люди, куда ни плюнь, по четыре пассажира в каюте. Тем не менее лучше так, чем общая комната с двухэтажными кроватями, занимающая середину одной палубы, где теснились двести тел.
Дай нанес удар, а затем явно открылся, практически вызывая Лесли не остаться в стороне и треснуть его по челюсти. Лесли возможностью не воспользовался. Дай попробовал еще раз, поколебавшись целую секунду – чего никогда бы не сделал на ринге, где секунды были равны целой жизни. Это было равносильно тому, чтобы умолять Лесли его ударить. Выстрелить.
На этот раз Лес понял намек. Ему удалось нанести быстрый апперкот в подбородок Дая и отбросить его на два шага. Чувствуя, как заскрежетали зубы, Дай расслышал рев толпы. Подавив желание ударить в ответ, он шатнулся вперед и упал в объятия Лесли. Они влажно прижались друг к другу грудью. Ушибленный подбородок покоился на плече Лесли. Дыхание Лесли шумело над ухом. А затем Лесли его оттолкнул.
Все было кончено. Позади них слышались ругань, шлепки бумаги и плоти. Звуки денег, переходящих из рук в руки. Дай взял полотенце. Черт, махровое! Полотенца богатеев, еще и новенькие. В третьем классе они похожи на мешковину.
– Это мы, знаешь ли, зря, – Лесли ткнул пальцем Даю в грудь. – Ты должен был выиграть. Они ждали твоей победы. Сперва их надо прикормить, успокоить. А потом уже ударить. – Он посмотрел через плечо Дая на расплачивающихся друг с другом мужчин. – У нас было бы больше шансов. А так выгоду получают лишь они, и они едва ли в ней нуждаются…
Лес кисло уставился на деньги, переходящие из одних рук в другие, но затем – возможно, ощутив неодобрение Дая – оторвал взгляд. И хлопнул Дая по животу.
– Не важно… Что сделано, то сделано. У нас еще будет шанс. Когда мы еще получим доступ к такому сборищу накрахмаленных воротничков одновременно?
У Дая сжалось нутро.
– Нет, Лес. Уж слишком опасно.
Их зрители начали расходиться, возвращаясь в гостиные и личные комнаты. Даже вытираясь полотенцем, Лесли наблюдал за ними – за женщинами в спортивных костюмах с объемными панталонами, собранными на коленях, в которых они выглядели немного по-детски, но затем превращались обратно во взрослых женщин, напудренных, в перьях, словно экзотические птицы.
– Как думаешь, – продолжил Лес, пропуская слова Дая мимо ушей, – трехкарточный монте?
– С нами нет Мыла, – тянул время Дай.
Чтобы провернуть этот трюк, они обычно работали с мошенником по имени Мыльный Марвин. Тот еще ловкач. Ни один боксер с разбитыми костяшками, с распухшими пальцами не обладал достаточной проворностью для аферы на ловкость рук. Дай и Лесли работали в толпе. В первом раунде обычно побеждал Лесли: с его природным обаянием он умел хвастать своей удачей и делать так, чтобы игра казалась легкой. Дай был подстрекателем, он вмешивался и перебивал ставку жертвы, если тому случалось выбрать верную карту, чтобы они не потеряли кучу денег. А еще он мог быть вышибалой, если дело принимало жаркий оборот; эта роль ему не нравилась – задирать людей, которые имели право задавать вопросы.
Они выросли в худшем районе Понтиприта, и почти все, кого они знали, в то или иное время оказывались замешаны в аферах. Дай мог понять необходимость схитрить. Но ненавидел ложь.
– Это светские люди. Их так просто не одурачишь.
– А мы не будем пытаться со всеми. Выберем цель. Эдакий междусобойчик. Чисто для своих.
Эти губы. Эта улыбка.
– Нет. Слишком опасно. – Они же застрянут здесь как минимум на неделю.
Лесли помрачнел. Словно солнце скрылось за тучами.
– Ладно. Я придумаю что-нибудь другое.
И тем не менее Дай знал, чем все кончится. Он не мог долго отказывать Лесли. Никто не мог. Лес уже шагал прочь.
– Пошли наверх, – сказал он через плечо, – примерим одежку для ужина. Если собираемся есть с королевскими особами, надо бы попытаться сперва довести до ума свой вид…
– Лес, нет.
– Сегодня самое время нанести удар, – продолжал Лес. – Эти джентльмены только что нас видели. Они будут рады пообщаться с нами, с профессионалами. Вымойся, и встретимся на палубе.
Именно Лесли, разумеется, уговорил его заказать костюмы для поездки. Они даже пропустили более ранний рейс, которым изначально должны были отправиться в Америку, потому что чертовы костюмы не успели пошить.
Лесли взялся за дверь в раздевалку, но замер, и теперь Дай понял почему. На противоположной стороне спортивного зала стояла женщина в белой теннисной форме. Она улыбалась им – нет, она улыбалась Лесли. Она была старше Леса лет на десять, может больше, но любой, кто мог позволить себе одежду для игры в теннис, в настоящее время оказывался достаточно привлекателен.
«Стой», – чуть не сказал Дай.
Однако Лес уже развернулся. И нацелился на женщину в белом, несомненно, чтобы предложить ей пару-тройку советов, как держать ракетку – спаситель с наброшенным на плечи, словно плащ, полотенцем. Эта улыбка. Опасно.
Глава шестая
Самым замечательным в детстве было то, что никто не обращает на тебя внимания. А раз никто не обращал внимания, ты по большей части мог делать что тебе угодно, независимо от положения – пока тебя не поймают.
А Тедди превосходно умел не попадаться.
Он сжимал кулаки, заставляя мышцы вздуваться, и мчался вверх по крутой черной лестнице. Тедди слышал, что до ужина валлийские боксеры, скорее всего, будут здесь, на большой палубе, и он хотел быть первым, кто с ними встретится. Его хозяйка, миссис Астор, только и говорила что о двух боксерах и об их бое сегодня днем в гимнастическом зале, и Тедди очень жалел, что не видел этого сам, не в последнюю очередь потому, что никогда не бывал в гимнастическом зале и только узнал, что такие бывают.
Как только Тедди толкнул дверь на прогулочную палубу, его ударил порыв ветра, но Тедди было плевать, что там так холодно и ветрено, а он без пальто. Вот такой Тедди крутой. Не важно, что он должен быть внизу и следить за Китти, эрдельтерьером мистера Астора (Китти! Какое глупое имя для собаки). Вот где происходило все действо: леди и джентльмены из первого класса как раз покидали каюты, и Тедди в мгновение ока оказался окружен яркими шелковыми юбками, плотными шерстяными пальто и радушным смехом богатеев. Так уж вышло, что роста в Тедди было ровно столько, чтобы прямо на уровне его лица растеклось море толстых пальцев пожилых дам, унизанных сверкающими кольцами, иногда по два на одном. Перед смертью матушка велела Тедди быть хорошим мальчиком, а брать вещи, которые ему не принадлежат, – это нехорошо. Но Тедди всегда считал, что блестящие вещи лучше всего, и когда увидел, сколько же блестящего перед его глазами, даже отвлекся от поиска боксеров и подумал: заметит ли кто, если одна или, ну, разве что две штучки пропадут, хотя бы ненадолго, чтобы он смог ими немного полюбоваться сам.
И тут произошло кое-что престраннейшее: Тедди послышалось цоканье, будто покойная матушка вдруг услышала его позорные мысли. Он обернулся, но ее, разумеется, нигде не было, а в духов Тедди не верил, что бы там хозяйка ни говорила. И этому его научила матушка: не верь тому, что говорят богачи. Господь свидетель, есть только жизнь и смерть, и ничего между ними.
Но потом… женский голос. Тихий, словно издалека.
Тедди развернулся и оглядел толпу, но так и не смог определить, откуда доносился звук; подумал, что на палубе, наверное, исполняют музыкальный номер. Тедди слышал, что на борту плывет знаменитая певица, а он любил певиц, хоть и не так сильно, как боксеров.
Тихая мелодия все звучала, Тедди не мог разобрать слов, и все же песня напомнила ему ту, которую пела матушка, пока лущила горох для пюре им на ужин, когда Тедди был совсем маленьким. Очень красивая песня на древнем языке, которого он никогда не понимал, но от нее всегда по коже пробегали мурашки.
Как и сейчас – и дело было не только в отсутствии пальто.
Ветер взъерошил ему волосы, и Тедди направился к нему – к ветру или голосу, откуда бы тот ни доносился, – потому что внезапно понял, что должен разобраться. Должен увидеть эту певицу, которая была невидимой и которая была его матушкой, хотя это, конечно, не так.
Ноги отяжелели. Цветные юбки задевали его руки, но он их не чувствовал. Он шел вперед. А впереди были перила, и за ними море, неспокойное и суровое. Волны – как синие волки. Он видел их белые клыки. Пели волки? Нет, волками управляла женщина, ведьма глубин, и это ее песня. Вот что он подумал, хотя знал, что звучит слишком похоже на детскую сказочку, а для них он уже становился слишком взрослым. Перила – и никто не смотрит. Металл обжег ладонь холодом, Тедди начал подниматься. Тедди никогда не разрешали смотреть на всякое интересное, а тут он возьмет и увидит первым. Он найдет женщину, которая поет эту прекрасную песню. Холод его не беспокоил. Холод теперь ему нравился. Тедди подтянулся. Песня превратилась в рев ветра. О, Тедди нравился этот рев.
Руки стягивали его с перил, и он сперва замер, а потом начал биться и вырываться. Кто бы его ни схватил, держал крепко, и теперь песня стихла, и Тедди услышал, как все вокруг ахали и глазели, а он не привык, чтобы на него глазели.
– Тихо, малец, все будет хорошо! – крикнул мужчина.
Глаза Тедди прояснились, и на него, вытесняя гнев, нахлынула радость.
Его нашел боксер! Тедди узнал его по фотографии, которую показывала всем миссис Астор.
– Ты что делаешь? – мужчина встряхнул Тедди за плечи.
Тедди хотелось заплакать от стыда, но вместо этого он прикусил губу.
– Ничего, – ответил он. – Пожалуйста, не говорите никому.
Из всех людей он больше всего боялся расстроить боксера.
Боксер, которого называли Дай, присел так, чтобы они оказались лицом к лицу, и протянул Тедди свой носовой платок.
– Я понимаю. Я тоже слышал. Все в порядке. Ты в безо-пасности.
Он спросил Тедди, чей он: «Кто твоя хозяйка?» – и Тедди, замешкавшись на мгновение, чуть не указал на море: «Она». Но затем снова начал мыслить здраво и указал на столик, где сидела миссис Астор в обществе светских дам, которых недавно встретила; на всех под мехами красовались шелковые платья, ярко-голубые, кремовые, золотистые, а на пальцах сверкали блестящие украшения. Миссис Астор была сильно моложе двух своих собеседниц, ближе к возрасту Тедди, чем эти взрослые женщины. Одна – Кэролайн Флетчер, а другая – леди Дафф-Гордон. Тедди знал их, потому что слуг заставляли заучивать имена всех новых друзей четы Асторов, а он схватывал все на лету.
Женщины были увлечены разговором, и Тедди занервничал, потому что не привык, чтобы его ловили. К тому же миссис Астор становилась все раздражительнее по мере того, как рос ее живот с ребенком внутри. Тедди попытался спрятаться за ногами Дая, но боксер подтолкнул его вперед.
– Простите, что прерываю, дамы, – произнес Дай, – но, быть может, этот бедный крошка принадлежит кому-нибудь из вас?
Хозяйка вскрикнула:
– Тедди! Это мой. Где он был?
– Боже правый, что все это означает? – вопросила одна из ее собеседниц, леди Дафф-Гордон.
Она была, наверное, раза в три старше миссис Астор. Она оглядела Дая самым проницательным взглядом, который он только видел, затем устремила глаза на Тедди, а потом снова на боксера.
– Ничего страшного, мэм. Кажется, мальчик немного испугался у перил. Малость высоты боится, я б сказал. – Дай подмигнул Тедди, и тот ощутил прилив гордости. Даже слегка плечи расправил. Этих дам он не боялся.
Миссис Астор с усилием встала, ее большой живот показался над столом. Вот-вот лопнет, говорили другие слуги. Она потянулась к Тедди и взяла его за руку.
– Тедди, что ты здесь вообще делаешь? Ты должен быть внизу, присматривать за Китти, пока мы на ужине. Забыл?
– Мадлен, дорогая, не беспокойся, в твоем-то положении, – произнесла та, кого звали Кэролайн Флетчер.
Несмотря на «положение», миссис Астор была вполне способна сильно дернуть Тедди за руку, чтобы он встал рядом с ней, и снова села.
– Что касается вас, – обратилась леди Дафф-Гордон к боксеру, – вы настоящий герой. Спасли мальчишку.
Присмотревшись, Тедди увидел, что вечернее платье этой женщины усыпано бисером и вышивкой. На пальце поблескивал огромный розовый камень в окружении сверкающих бриллиантов, превосходнейший, ему бы на Всемирную выставку, где целая очередь ждала бы возможности на него поглазеть по пенни за вход.
– Пустяки, мэм, – ответил боксер. – Я лучше пойду.
– Чепуха. Я не позволю вам скрыться из виду, когда у меня появилась возможность узнать вас поближе, – она протянула руку. – Вы тот боксер, о котором говорил мой муж, не так ли? Он сказал, вас сильно потрепали.
Хозяйка Тедди продолжала его держать. Пусть у него не хватило смелости отстраниться, он не сводил с боксера глаз, словно так мог заставить мужчину тоже ответить ему взглядом.
– А было больно? Саймон Чедли однажды дал мне в нос, и я даже не заплакал. – Его свободная рука скользнула к груди. – Кровь натекла на рубашку и все такое. Мама чуть не убила.
Хозяйка рассмеялась, высоко и нервно. Тедди сразу понял, что смутил ее.
– Хватит, Тедди. Ты же знаешь, что не следует перебивать.
Дай глянул на Тедди, и на его лице мелькнула сочувственная улыбка. Затем он снова заговорил со старшей дамой:
– Пустяки, мэм. Просто застали врасплох.
– Космо был весьма вами впечатлен, пусть и потерял, как полагаю, несколько фунтов. Так, вы просто должны присоединиться к нам за ужином. Супруг рассердится, если узнает, что я позволила вам ускользнуть прежде, чем он познакомился с вами лично.
– Мне пора…
– Не вижу причины. – И леди Дафф-Гордон снова уставилась на боксера кристально чистым, всевидящим взглядом. – Вы ведь не пассажир первого класса, верно? И действительно так торопитесь вернуться… к чему бы там ни было?
Она умолкла, и наблюдающий за происходящим Тедди увидел в ее глазах твердость.
– Присоединитесь к нам. Гарантирую, вы прекрасно проведете время, и еще лучше отужинайте. И, быть может, я в долгу не останусь… Представлю вас наследнице-другой…
Боксер вежливо улыбнулся:
– Я не стремлюсь быть представленным каким-либо наследницам, ваша светлость… Я помолвлен.
– Да будет вам известно, я не привыкла, чтобы мужчины мне отказывали.
Боксер закусил губу, изображая осознание, что спорить с дамой и дальше лучше не стоит, и та разразилась приятным смехом.
– Значит, решено, – произнесла она. – Не могли бы вы проводить меня к нашему столику? Полагаю, мой супруг будет ждать нас там. Ему сказали, что на борту всего две тысячи бутылок вина, и он хочет сделать заказ до того, как будут выпиты лучшие.
– В этом, вероятно, есть смысл, – подала голос Мадлен Астор. – Мне говорили, что в этом плавании тринадцать сотен пассажиров. Значит, меньше двух бутылок на нос за целую неделю!
– Ну, раз так… вы, наверное, правы. Какая бессовестная оплошность, – произнесла леди Дафф-Гордон со смехом.
Она встала, направляясь внутрь, к великолепному обеденному залу первого класса.
Мадлен Астор и Кэролайн Флетчер поднялись, чтобы последовать за ней, и миссис Астор потянула за собой Тедди.
– Давай найдем мистера Хаверфорда и попросим его отвести тебя обратно в каюту, – произнесла она и добавила шепотом: – И я дам тебе конфетку, если будешь себя хорошо вести, как и обещала.
Но Тедди, шагая за дамами с большой палубы в теплый переполненный коридор, больше представлял вкус тающего на языке сахара. Все, о чем он мог думать, – это как ему пела вода. Как она его звала. Свои чувства в тот момент, будто он мог сделать все, что говорилось в песне, потому что музыка заставила его ничего не бояться. Тедди поежился. Он еще никогда не испытывал такого – такого желания упасть.