Текст книги "Море, гадалка и видик"

Автор книги: Алла Липатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Что скрываю, – удивилась Валя, посмотрев на Соню.

– Что он муж твоей разлюбезной Верки.

– Соня, ты о чем…– сказала Валя тихо и испуганно

– Ваш чай, – блондинка швырнула чашки девушкам, – с вас шесть гривен.

– Шесть гривен!!! – Закричала Валя, – шесть гривен за две небольшие чашки кипятка, – она брезгливо схватила пакетик с блюдечка, – да еще и пакетик без обертки!!! Забегаловка.

Официантка уперла руки в боки и закричала в ответ.

– Вот и пейте чай в своей Москве на берегу моря. Если найдете там море.

Ее подружки одобрительно засмеялись. Видимо, это было обыденным аргументом.

– Мы не москвички, – сказала Соня.

– Вот, – Валя полезла в кошелек, – вам 3 гривны. Если не устраивает – зовите хозяина, бандитов, консула российского.

Блондинка хмыкнула и ушла.

– А у нас в Крыму есть консул? – удивилась Соня.

– С чего ты взяла, что он муж Веры, – закричала Валя.

Официантка, уже усевшаяся к своим подругам, испуганно оглянулась.

– Но он же жену свою у тебя искал, – растерянно промямлила Соня, – а у вас с Веркой только одна цифра отличается. Я иногда к ней попадала, когда тебе звонила.

Валя с остервенением взяла в руку чашку, глотнула и сильно обожглась.

– Точно, – сказала она, ставя чашку и плача от боли или от обиды, – как я сразу не догадалась. Теперь все сходится.

– Что сходится? – спросила Соня, умирая от жалости.

– Да всё, – ответила Валя, положив голову на скрещенные руки на столе, и разрыдалась в голос.

– Ну как, как я сама не догадалась,– всхлипывала Валя. – Верка же – Вероника, она так ненавидела это имя, что даже не представлялась так. А Дмитрий, он же…вот гад. Он поэтому и на первое свидание опоздал, и назначил его так далеко от дома.

– И все равно чуть с Веркой не пересёкся, – усмехнулась Соня, – прикинь, как он струхнул, разглядывая вас из-за киосков.

Официантки перешептывались и поглядывали на них с интересом.

– Может еще чайку за счет заведения? – спросила блондинка.

– Можно, – кивнула Валя.

Девушка принесла на подносе заварочный чайник, от которого шел ароматный дым. И стала аккуратно наливать в чашки.

– Не горюй, – сказала она Вале, – бросай козла, если еще не завязала с ним. Женатики гады такие. Я тоже два года маялась, думала, что жену решиться не может бросить. А он ребенка успел второго сделать, пока со мной миловался. А я…– лицо ее помрачнело, – аборт сделала. Он заставил: «не время пока, рано». Выходит, моего малыша на законного променял…

Валя, смотревшая на нее вовсе глаза, опять разрыдалась. Девушка тоже хлюпнула носом и ушла обратно. После того как чай был допит, а все слезы выплаканы, подруги пошли домой. Когда они открывали дверь в квартиру, то услышали, как надрывается телефон.

– Алло, – Валя схватила трубку.

– Валюша, где же вы ходите, – услышала она на том конце голос тети Веры.

– Гуляли, тетя, – ответила Валя.

– Валечка, завтра к вам квартиранты приедут, ты квартиру подготовь, – сказала тетка.

– Какие квартиранты, а мы же как? – опешила Валя.

– Ну, деточка, деньги нужны, не буду же я их с родной племянницы брать. Завтра приедут две пары. Ты ту, которая из Николаева засели в зал, а из Херсона – в маленькую комнату. Деньги они тебе отдадут – ты мене их почтовым переводом сразу вышли сюда. Адрес записывай…

– Тетя Вера, подожди, не части, – сказала Валя, – у тебя же две комнаты, а где мы с Сонькой жить будем? Бомжевать? То есть, как я понимаю, нам сейчас надо идти квартиру искать?

– Ни в коем разе, – залилась соловьем тетушка, – а балкон для чего? Ночи теплые, там вы как раз поместитесь. Да ты сейчас к соседке, тете Любе зайди, она еще не спит. Любаша все поможет устроить. Да, еще, – голос тети Веры стал строже, – ты смотри там за отдыхающими, убирай чистенько.

– Тетя Вера, – взревела Валя, – я тебе прислуга что ли?

– А ты думала в Крыму два месяца бесплатно жить? – удивилась тетка, – ладно ты, а подружка твоя мне кто?

Валя с остервенением шарахнула трубку на аппарат.

– Что?– спросила перепуганная Соня.

– Узнаю родную тетушку Верушку, – прорычала Валя, распахивая дверь.

Тетя Люба открыла сразу. Это была пожилая женщина с хитроватыми глазами, Вале она никогда особо не нравилась.

– Здравствуй, Валюша, – пойдем я тебе покажу, как вы устроитесь, – заверещала соседка, показывая хорошую осведомленность.

– Привет, Валя, – в дверях появился Саша – сын тети Любы. Двадцативосьмилетний, добродушный парень, Валя всегда была с ним в хороших отношениях. Они все вместе перешли в квартиру тети Веры.

– Доброго вечера Вам, девушка, – кивнул Саша Соне, – Александр.

– Софья, – в тон ему ответила Соня.

Они прошли к балкону.

– Да, добрая-предобрая у тебя тетушка, – сказал Саша, сооружая из свернутых в углу матрасов ложе для девушек.

– А мы не простудимся? – спросила Соня.

– Не должны, – откликнулся Саша, – сейчас тепло и на полу доски. Тетка Верка ваша всегда тут спит. Напустит жильцов, а сама здесь почти что все лето.

– Нет, я не понимаю, зачем она тогда меня приглашала, да так настойчиво, раз мне место только на балконе, – взорвалась Валя.

– А кто за гостями следить будет? Убирать? – ухмыльнулась тетя Люба, – меня просить – деньги платить надо, а ты, вроде как ей должна за крышу над головой.

– Да, за крышу балкона, – буркнула Валя.

Естественно, на первую ночь, пока никого не было, они устроились на кроватях.

– Да, выдался у меня денек, – ворчала Валя.

А Соня провалилась в сон тут же, как только легла.

Глава третья.

В пять утра раздался настойчивый стук в дверь. Валя сразу вскочила, а Соня, не пошелохнулась, доказывая, что ее не зря так назвали.

Валя открыла дверь, на пороге стояла семья: супруги лет тридцати и ребенок, по виду младший школьник.

– Здравствуйте, отрывисто сказал мужчина, – мы из Херсона. Вера Павловна должна была предупредить.

– Да-да, проходите,– Валя отошла вглубь коридора, пропуская гостей. – Вот это ваша комната, – показала она рукой на маленькую комнату, – располагайтесь, а я спать пойду. Разберетесь, что к чему, где ванна и где туалет.

– А кроватку для ребенка? – спросила женщина.

Валя почесала затылок, зашла в зал, пошарила по углам. Потом прошла в кладовку и выудила оттуда раскладушку и маленький матрасик. Разложила все это в зале.

Соня проснулась в семь утра, как обычно. Она никогда не разрешала себе валятся в кровати долго. Её очень обижали безобидные шуточки такого рода: «Ты Соня, значит, любишь поспать». И она даже в выходные вскакивала с постели рано.

– Ну, ты и соня, – съязвила Валя, сидящая в кресле с книгой.

– А сколько время, – Соня испуганно начала искать часы.

– Да время-то семь, просто я удивляюсь, как тебя наши гости не разбудили, – вздохнула Валя.

– Что уже приехали, – Соня пригорюнилась. Она не любила чужих людей, и спать на балконе ей совсем не хотелось.

– Херсонские, а из Николаева еще не прибыли, – не успела Валя произнести последнее слово, как в дверь раздался настойчивый стук.

– Накаркала, – проворчала Валя, и пошла открывать.

Туристами из Николаева оказалась молодая девушка, ровесница Сони и Вали и ее мама.

– Ой, как хорошо, что здесь девчонки молодые, – весело защебетала она, – меня Света зовут, а вас?

– Соня, – сказала Соня, проскальзывая в ванну.

– Валя, – ответила Валя, меняя простыни на кровати.

Захлопали двери, херсонские отдыхающие пытались прорваться в ванну, в которой крепко засела Соня.

Валя посмотрела на все это и вышла на лестничную клетку, немного подумала и нажала на звонок соседской двери.

Открыл заспанный Сашка. Валя толкнула его плечом и прошла на кухню. Села за стол и нахмурилась.

– Ты чего?– спросил сосед.

– Всю жизнь мечтала жить в общаге, – вздохнула Валя, – чего мне с ними делать-то теперь?

– А ты деньги взяла с них уже? – спросила тетя Люба, появляясь на пороге.

– Н-нет, точно, – Валя хлопнула себя по лбу, – тетка что-то говорила про деньги и почтовый перевод.

– Вот, – сказал тетя Люба, – поручила ребенку неученому такое важное дело. Скряга. Иди сейчас, возьми с них деньги.

– А сколько, – растерялась Валя.

Тетя Люба вздохнула, пошла в коридор. Зашуршала бумажками на полке, а когда нашла нужную, стала набирать номер, вращая со скрипом диск старого оранжевого телефона.

– Вера, здорово, я в любезностях не буду рассыпаться, сразу к делу, – загремел ее голос, – что Валюшке-то делать?

Потом начали доноситься всякого рода «ага», «угу».

– Добрая ты, Вера, ох, за разговор, кстати, вернешь мне по приезду, – сказала женщина и швырнула трубку на аппарат. Тот обиженно крякнул.

Тетя Люба вошла на кухню, держа в руках бумажку.

– Вот это возьмешь с Николаевских жильцов, – она ткнула своим толстым пальцем в верхнюю цифру, наклоняясь над Валей с бумажкой, – видишь, я здесь «Н» поставила, а это за Херсон, где буква «Х». Возьмешь сейчас деньги, и на почту. Херсон на недельку, но потом, может, продлит. Отправишь почтовый перевод вот по этому адресу.

– Ладно, а делать-то что мне с гостями, – Валя чувствовала, как на нее накатывает усталость, после вчерашней исповеди и утренних переживаний. Сашка гремел сковородками. Что-то мыл в раковине и весело напевал.

– Ты, главное, воду в тазики набирай, у нас же, сама знаешь, отключают на вечер. И, бывает, днем нет. Туалет раз в день мой. Засыпай хлорамином, в аптеке купишь. Влажную уборочку по утрам…

– А этот, тот, что в аптеке, я должна за свои покупать? – спросила Валя.

– А за чьи? – удивилась тетя Люба.

Валя вздохнула и встала.

– Подожди, – обернулся от раковины Сашка, – сейчас сделаю яичницу с помидорами.

– Боюсь, я не осилю, – ответила Валя и пошла к себе.

Она взяла деньги с отдыхающих, набрала в тазы воду, выдала всем по комплекту ключей.

– Пошли отсюда, – сказала ей Соня.

– Куда?

– На пляж, гулять. Не сидеть же дома, тем более, мы имеем право только на балкон…

– Ах, ну да, – Валя стукнула себя по лбу,– нужно же этой гадкой тетьке Верке деньги отправить.

Девушки вышли из дома, прихватив с собой все, что нужно для пляжа. Крымское утро раскрасило все вокруг нежными цветами. Солнышко еще такое ласковое и заспанное было безопасным для их незагорелых тел. Валя смутно помнила дорогу – пара остановок на троллейбусе, там повернуть направо и, как ни странно, почта нашлась довольно быстро. Только народу там было – тьма. Пока они стояли в очереди устали до безобразия.

– Я надеюсь, что когда моя тетушка умрет, то она попадет в ад, – сказала Валя, удобно устраиваясь на лавочке, рядом с почтой, – ей достанется самая большая сковородка, и самый неутомимый черт.

– Нет, пусть лучше она попадет на эту почту и будет ходить сюда каждый день на протяжении ста лет, – ответила Соня и весело рассмеялась.

Её абсолютно ничего не раздражало. Подумаешь, спать на балконе, зато не в ненавистной больнице. И грядущее трудоустройство далеко-далеко, как будто в другой жизни. Настроение было прекрасным.

– Ты знаешь, – сказала Валя, – я проголодалась.

– Пойдем к нашей новой знакомой, – предложила Соня.

Они встали с лавочки и побрели по направлению к морю.

– А ты, кстати, помнишь, где эта кафешка? – спросила Соня.

– Совсем нет, – призналась Валя, – поищем.

Девушки брели по улочкам и молчали. У них были очень хорошие отношения – в которых комфортно молчать.

– Ой, смотри, – радостно закричала Соня, – столовая.

В столовых питаться было куда приятнее и дешевле. Подруги заказали себе сырников, компота, Валя взяла какую-то кашу, на которую Соня даже смотреть не смогла, так как каши ненавидела в принципе. И, поев, абсолютно довольные, они вышли на улицу.

– На пляж? – спросила Соня.

– Да, – проворчала Валя, – ехала сюда и мечтала позагорать, но никак не жить в коммуналке. Чертова Верка.

– Зачем ты так о тетке, неприлично же, – слабо возразила Соня.

– Да я не о тетке, я о своей соседке, – ответила Валя с досадой.

– Ты мне не до рассказала, что там дальше было.

***

Дима храпел на кровати, когда Валя вылила последнее ведро в туалете. «Пенал» сиял чистотой. Единственно, о чем сейчас мечтала Валя – обладать даром телепортации, усилием мысли переместить себя в свою, такую уютную комнату. Но до дома было ,ой, как далеко. Денег на такси тоже не было. Да что там денег, даже мысль о том, что можно добраться на такси не приходила в Валину голову – она же не богачка какая-нибудь. Валя растерянно смотрела на Дмитрия храпящего, прекрасного и думала: будить или не будить. Не решилась, тихонько оделась и вышла из комнаты. Внизу, на ее счастье никого не было и она, облегченно вздохнув, покинула это жуткое место. Уже стемнело, воздух был влажным и холодноватым, но это отрезвляло.

«Сколько же время, интересно? – думала Валя, – Наверное, часов одиннадцать».

Она шла по направлению к остановке, серый асфальт все время пытался куда от нее ускользнуть, но она старалась держаться прямо и не упасть. Людей вокруг она не замечала, и весь мир казался ей таким мерзким и противным, как преснота во рту после Диминых поцелуев. Перед остановкой висели часы, которые показывали только… семь вечера.

«Хоть что-то радостное», – подумала Валя, усаживаясь в троллейбус. Дорога домой была очень длинной и утомительной. Приходилось справляться с тошнотой, чувством стыда и разочарования. Когда Валя шла домой она, по дороге, присела на лавочку, и ее опять вырвало. А это было тоже крайне удобно, потому что ее увидел папин сослуживец – дядя Сережа.

– Валюша, давай я тебя домой провожу, – сказал он участливо, помогая ей подняться. – Эх, молодость, я тоже курсантом был, тоже без меры праздновал.– Он добродушно подмигнул ей, а Валя чуть не расплакалась.

К счастью, дома никого не было. Девушка умылась, почистила зубы и легла спать. Ей снились какие-то кошмары, как будто она пьет йод из литровых бутылок, а ей так хочется простой, чистой воды. Это чувство и подняло ее с кровати среди ночи. Она пошла на кухню и тихонечко выпила почти всю воду из чайника.

– Валюша, вставай, – слышала она, как до нее откуда-то сверху доносится мамин голос.

– Мама, ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда меня называют Валюша, – сказала она тяжелым языком, который еле ворочался.

Тут с нее стащили одеяло, яркий свет был невыносим и она села на кровати.

– Валя, – сказала мама строго, – вся комната пропахла перегаром. Я очень рада, что начала ходить встречаться с друзьями.– Мама помолчала, – но так напиваться молодой девушке не стоит. Собирайся, ты опоздаешь.

Валя опять легла и прорычала:

– Мама, но неужели не понятно, что я сегодня никуда не пойду.

Мама вздохнула, встала с кровати сказала:

–Да, наверное, так будет действительно лучше.

Выходя, она выключила свет и тихонько закрыла дверь. А Валя опять провалилась в сон тяжелый и темный.

– Вон смотри, там какое-то сооружение типа пляжа, – сказала Соня, прерывая Валин рассказ.

И, действительно над морем стояли лежаки, была крыша от солнца. Но вход туда, как выяснилось платный. Девушки вздохнули и заплатили, ведь им предстояло здесь провести весь день, а без защиты от солнца – никак. На пляже без зонта они превратились бы в пепел. Они устроились на лежаках, и Валя продолжила.

Весь день ее преследовал стыд и чувство вины. А еще она ждала, что позвонит Дима. Но телефон молчал. Читать не хотелось, заниматься тоже, голова потрескивала, и ничего в этой жизни не радовало.

Через несколько дней жизнь начала налаживаться. Валя зашла к Верке, но у той не было времени даже поболтать, она чем-то была озадачена, и практически вытолкала Валю из квартиры, обещая на днях заглянуть, показать свадебный альбом.

– Вот бы ты удивилась, – засмеялась Соня.

Валя, впервые за время рассказа улыбнулась:

– Да, ну тебя, я о серьезном, а ты все шутишь…

Дима позвонил опять в конце недели. Как будто ничего не произошло. Сказал, что все плохо, как обычно, что соскучился и пригласил Валю снова на свидание.

– Куда? – нетерпеливо спросила Соня.

– Куда, куда, – заворчала Валя, – в «Уютную», конечно.

– Фу, – скривилась Соня, – и ты пошла?

Валя замолчала, достала из сумки книгу, демонстративно раскрыла ее и стала читать.

– Валя, ну ты чего, прямо слова тебе скажи, – Соня подвинулась к ней поближе.

– Ты, оказывается, не умеешь сопереживать, – сказала Валя.

***

Соня вздохнула, честно говоря, она устала. Она уже второй день слушала эту «любовную» историю. Глупую, нелогичную, некрасивую, так несочетающуюся с ее умной утонченной подругой. Местами было скучновато, местами противно, да еще, оказывается, слова для комментариев подбирать тщательно надо. Она вздохнула, поднялась с лежака, и пошла вниз, к морю, искупаться и отвлечься от этой тягомотины, подумать о себе. В конце концов, у нее в душе тоже была черная дырка, про которую хотелось рассказать. Но было как-то не к месту и некогда.

Лазурное море поражало своей красотой и величием. Оно взглянуло на Соню с осознанием собственного превосходства, подкатывая к ее ногам тугие волны. Соня даже не представляла, что море такое. Что он такое огромное, так много воды сразу. Она опасливо зашла, сначала по колено, потом дальше – и стало сразу глубоко. Девушка нерешительно окунулась – и поплыла. Чувства, неведомые раньше, нахлынули на нее. Как будто в этих бирюзовых волнах тонули все страхи, несбывшиеся симпатии к знакомым молодым людям, некупленные красивые вещи. Все это было неважно, раз можно искупаться в таком прекрасном, величественном море.

Вдоволь наплававшись, Соня вышла на берег. У этого платного пляжа была своя особенность: попасть на него можно было только сверху, сам кусочек пляжа был отгорожен горой, крохотный как блюдечко. Соне хотелось погулять по берегу, но пришлось бы подниматься наверх и договариваться, чтобы потом ее пустили обратно.

«Как в тюрьме», – вздохнула Соня, рассматривая чаек и обсыхая на берегу. К Вале ей идти пока не хотелось.

Ее внимание привлекла молодая пара: девушка с распущенными мокрыми волосами и парень, загорелый до черноты. Они весело плескались в воде, прерываясь на поцелуи. Солнечные блики попадали на нежную щеку девушки, на сильную руку ее парня, и сердце у Сони сжималось. Ей не везло в личной жизни. Она легко знакомилась с парнями, встречалась с ними пару раз и, они куда-то исчезали. А за одним она даже бегала. Соня встряхнула головой – она запретила думать себе об этом, что бы не сгореть от стыда.

– Привет, – услышала сзади бодрый голос. Соня вздрогнула и оглянулась.

Виктор, улыбаясь во всю ширь, расстилал покрывало рядом с ней.

– Я смотрю, – Валька сидит и мечтает о чем-то, грустная-прегрустная, – сказал он, снимая футболку.

– А разве она не читает, – удивилась Соня.

– Нееет, – продолжил Виктор, стягивая шорты, – грустит что-то, думу думает.

– Так вот, – продолжил он, аккуратно складывая снятую одежду, – я спрашиваю: «А Соня где?» – она и сказала, что ты купаешься. Я ей говорю: «Пойдем, тоже окунешься», а она только головой покачала.

Соне стала неуютно и грустно. Но Виктор, легонько схватил ее за локоть и потянул за собой в море. Она не стала сопротивляться. Виктор сразу поплыл уверенным кролем, рассекая волну сильной рукой. А, наплававшись, вернулся к Соне, которая плескалась у берега. Они начали дурачиться и бесится:

– Мы с тобой как два тюленя – сказал Виктор, выныривая из накатившей волны.

– Ну, – обиделась Соня, – какой же я тюлень.

– Хорошо, – легко согласился Виктор, – ты худенький тюлень.

– Ну, ты тоже худой, – засмеялась Соня.

– Пойдет, мы два худых тюленя, – сказал Виктор, и снова нырнул в бирюзовую воду.

Набаловавшись, они вышли на берег. Валя все не спускалась.

– Вы поссорились, что ли, – спросил Виктор.

– Даже не знаю, – пожала плечами Соня, – она на меня обиделась на ровном месте. Я не удивилась, давно за собой замечаю – на меня все всегда обижаются.

Виктор вскинул брови.

– Прямо-таки все и всегда?

– Ты меня озадачил, – засмеялась Соня, эта тема обычно вызывала в ней грусть, но после принятия морских ванн, да еще и в такой приятной компании, печаль испарилась. – Просто я замечаю, что все, что бы я ни сказала, вызывает острую реакцию.

– Не принимай близко к сердцу, – сказал Виктор, ложась на спину и с удовольствием подставляя лицо солнечным лучам, – они же не парятся о том, что тебе неприятна такая реакция, вот и ты не замечай.

Соня помолчала, подумав, что по большому счету предложение толковое, но практически не выполнимое. Из разряда «проще сказать, чем сделать» или «чужую беду рукой разведу». Но и об этом думать не хотелось. Душа требовала радости, выкидывая в тугие волны все плохие мысли.

«Правильно, пусть тонут», – лениво подумала Соня и закрыла глаза.

Они с Виктором болтали о всяких пустяках, вертелись туда-сюда, чтобы «не сгореть дотла», как образно выразился отпускной следователь.

«А он интересный парень», – подумала Соня, и тут же мысленно вздохнула, прогоняя от себя эти мысли.

Виктору не лежалось долго. Он был сгустком энергии. В его худощавом невысоком теле работал трудолюбивый генератор.

– Пойдем еще купаться, последний раз, – сказал он, критически разглядывая Соню, – а то ты превратишься в пепел, и развеешься над морем.

Они опять плескались, барахтались, перепрыгивали через волны.

– Всё, – сказал Виктор минут через пятнадцать, – тебе хватит. Поднимайся наверх к Вале, сиди под крышей, а то сгоришь.

Соня послушно вылезла из воды и пошла наверх. Валя сидела на лежаке и смотрела куда-то вдаль.

– Ты чего не купаешься? – спросила Соня.

– Мне плохо, – ответила Валя.

– В смысле? – Соня разволновалась, – живот болит?

Она совершенно искренне считала, что нет ничего хуже пищевых отравлений, и боялась их до обморока.

Валя вздохнула и посмотрела на подругу взглядом полным скорби.

– Соня, ну почему ты такая черствая? Я страдаю от любви.

– Я? Я еще и черствая, – психанула Соня, – да, я, наверное, никогда бы не влюбилась в телефонные беседы, чтобы так переживать. Дура я, не надо было про Верку говорить. Блин, мне даже сказать нечего.

И она в ярости рухнула на лежак. Вроде все так неплохо, и на тебе, вместо ненавистной работы – живи на балконе и еще слушай несправедливые обвинения.

– Что за шум, а драки нет? – бодро спросил подошедший Виктор.

– Сейчас будет драка, еще какая, – сказала Соня, привстав с лежака.– Нет, ну надо же, так мне настроение испортить!!!

Девушки насупились и стали смотреть в разные стороны.

– Валя, ну давай, рассказывай, что у вас произошло, может я чем помогу, – спросил Виктор, присаживаясь к ней на край лежака.

Валя вздохнула и в нескольких предложениях поведала все, что ранее рассказывала Соне несколько часов.

«Во истину – краткость сестра таланта», – подумала Соня.

– Ну, и чем же все закончилось, или не закончилось? – спросил Виктор.

Валя вздохнула и начала рассказывать.

***

Так как она уже знала куда идти, Дмитрий ее не встречал. Его друг с ухмылочкой, как показалось Вале, проводил ее наверх. На столе стояла бутылка водки и не хитрая закуска – кусок колбасы и половина батона. И еще не очень чистый графин с водой.

– Проходи, Валюша, – сказал Дима, сделав приветственный жест рукой.

Соня еле удержалась, что бы не спросить: «Как тебе то, что он назвал тебя Валюшей, ты же очень это любишь?».

Валя робко присела на край кровати.

– Здорово ты напилась в прошлый раз, – хохотнул Дмитрий, – в этот раз давай водочки, может не так развезет, как с этой крашенной отравы.

– Нет-нет, спасибо, – Валя с ужасом смотрела на жидкость в бутылке. Даже мысль о том, что это можно понюхать, вызывала в ней рвотные спазмы.

Дима усмехнулся и плеснул ей немножко водки в граненный пыльный стакан. Валя смотрела на него обреченно, и чтобы не расстраивать любимого сделала небольшой глоток. Слезы брызнули из глаз, и стало препротивно в горле и желудке.

А Димочка завел разговоры на возвышенные темы, про то, что жизнь меняется и такие люди, как он больше не нужны. А требуются только спекулянты и рвачи. А такому парню, как он с тонкой душевной организацией не место в этом государстве.

– Надо уезжать, – громогласно возвещал Дима, – в Америку например. Там умеют ценить человека. Или в Европу. Мне нужна свобода. Только там, там я могу ее обрести. Ты меня понимаешь?

Валя кивнула.

– Только ты, ты меня понимаешь. А другие вокруг – равнодушные сволочи. «Иди, зарабатывай, сына корми, ты же мужик», – заверещал он, явно кого-то копируя. – Тьфу.

И, расчувствовавшись, он придвинулся к Вале. Она вся сжалась и задрожала то ли от страха, то ли от любви. Она сама не могла дать оценку тому, что чувствует. А он ее целовал, трогал грудь. Во рту было пресно, на душе гадко.

«Я же совсем не это должна чувствовать», – с ужасом думала Валя. А потом стало очень больно, она даже укусила себя за губу, чтобы не взвыть от неожиданной боли. И продолжалось все это долго-предолго, он пыхтел, лез поцелуями, мял грудь, но никак не слазил, нервничал. Только потом слегка расслабился, навалился на нее всем телом, полежал минутку и слез.

– Я когда выпью, не могу все довести до конца, – сказал он ни капельки не смущаясь, – не судьба сегодня мне кайф словить.

Когда он стал натягивать на себя штаны, его ждал неприятный сюрприз.

– Ты что девственница? – взревел он.

Валя покраснела и кивнула головой.

– Черт, вот же вляпался, теперь все в крови, черт, черт, – он ругался и даже трезвел на глазах.

– Чего сидишь, – грубо прикрикнул он на Валю, – иди за ведром.

И опять Вале пришлось мыть, и даже стирать. Пока она наводила порядок. Дима сидел с мрачным видом и пил. Изредка косо на нее поглядывая.

– Ладно, Валюша, давай собирайся – и домой. Мне надо еще с другом поговорить, дело есть, – сказал он сквозь зубы.

Валя оделась и как тень вышмыгнула из комнаты. Пока она шла до остановки, чувства такие неприятные, такие гадкие терзали ее. В-первых, было очень больно физически, она еле шла; во-вторых, все это не было похоже на любовь; в-третьих, обидно.

Не так она себе все представляла. А еще ей было обидно, что она не испытала никаких приятных чувств, как и сама не вызвала в нем таких же.

Она тихонько выпила чаю с родителями. Они пообсуждали какие-то несущественные проблемы, мама в своем репертуаре, рассказал подробности из жизни своих коллег. Папа молча кивал и, как обычно, не слушал.

А в девять часов раздался звонок.

– Дочка, это тебя, – прокричала мама из коридора. – Молодой человек, сказала она тихонечко, передавая дочке трубку, и подмигнула.

У Вали сжалось сердце, когда она услышала такой родной и любимый голос.

– Привет Валентина, – сказал Дмитрий.– Прости если что не так. Я был слишком ошарашен. Ты подарила мне невинность.

– Да что ты, – залепетала девушка, – все хорошо. Я…я люблю тебя.

Дмитрий на том конце провода откашлялся.

– И я тебя.

Они помолчали.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Дима.

– Болит… там, – ответила Валя смущаясь.– Но слышу твой голос, и мне становится легче.

– Выздоравливай, любимая,– сказал Дмитрий и отключился.

Так и начали они общаться. Он звонил по вечерам, они болтали ни о чем. Вале было отрадно слышать его голос. Единственно, что смущало, разговаривали они теперь недолго. Пара минут и все. И, примерно через месяц после произошедшего, состоялся их последний разговор. Дмитрий траурным голосом сообщил, что возвращается к жене, так как сыну нужно расти с отцом.

– Это психолог сказал, – завершил тираду чужой муж.

– Ах, ну раз психолог, тогда понятно, – прошелестела Валя, – прощай.

– Прощай, любимая, я никогда тебя не забуду, – сказал Дмитрий и отключился.

Валя так и стояла с трубкой в руке, слушая короткие гудки. Потом опомнилась, положила ее на телефон. Подошла к окну и долго наблюдала, как равнодушная зима засыпает снегом их двор…

***

Виктор и Соня молчали. Валя заговорила первой.

– Видите, какая любовь у меня получилась,– вздохнула она в который раз за день.

– Причем здесь любовь, ей здесь даже не пахнет, – поморщился Виктор.

– Ккак!!! – Валя даже задохнулась от возмущения.– Он просто не мог забыть свой долг. Долг отца, что может быть важнее для мужчины.

– Просто ты ему не подошла. Ты не такая любовница, которую он искал. Ему была нужна легкая шалавистая девица, любящая погулять и выпить. А если еще и при деньгах – просто супер, – выпалил Виктор.

– Но он же звонил мне, говорил о любви, – возмутилась Валя. Она чувствовала себя очень оскорбленной, и жалела, что рассказала свою «трепетную» историю таким «черствым» людям.

– Детка, он боялся, что ты на него заявление напишешь, ждал, когда у тебя все заживет, – сказал Виктор и с сочувствием посмотрел на Валю.

– Заявление? Какое? – Валя округлила глаза.

– Об изнасиловании, конечно. Кто тебя знает. Оскорбилась и написала. Полно таких случаев. Может, ничего и не доказали бы, но сама подумай, мотаться по милициям гораздо неприятней, чем с тобой по телефону трепаться.

Валины глаза начали наполняться слезами, но она сдержалась и не заревела. Только шмыгнула носом.

– Какие два тяжелых дня, – прошептала она непослушным голосом.

– Радуйся, что ничем не заразилась от этого урода. И, что он попьяни не может довести начатое до конца. А то бы залетела от этого упыря– алкаша.– Цинично заметил Виктор.

– Хм, а ты прав, – подала голос Соня.

– Какие же девчонки дуры, – усмехнулся Виктор, по-доброму разглядывая Валю.– Собирайтесь, пойдем обедать. И жизнь сразу наладится после украинского борща, – он подмигнул Соне.

Валя нехотя собирала вещи. Она была обессилена после всех событий. Больше всего на свете ей хотелось забраться с ногами на кровать, закрыть дверь и сидеть, глядя в окно. А в доме тишина – родители на работе, в институт не надо – каникулы. Валя тряхнула головой, прогоняя наваждение – в тети Вериной квартире полно чужих людей, и Соньку никуда не денешь.

– Да, дела, а надолго они приехали, на весь месяц? – спросил Виктор.

Валя вздрогнула и обнаружила себя идущей по дороге, а впереди спины Сони и Виктора. Оказывается, подруга уже подробным образом изложила ему всю их жилищную проблему.

– Да вы не переживайте, – увещевал Виктор, – подумаешь, на балконе, зато на свежем воздухе.

«Да, очень чуткий молодой человек, – подумала Валя, – его на балкон, да еще и Сонькой в обнимку. Хотя, от такой перспективы он бы был не прочь отказаться», – и Валька нервно хохотнула.

Виктор и Соня остановились и обернулись.

– Ты над чем смеешься? – спросила подруга.

– Да, так, – отмахнулась Валя, – не обращай внимания.

Они продолжили путь. Парочка впереди болтала о чем-то несерьезном и таком неинтересном для Вали, в ее нынешнем состоянии, что она полностью ушла в свои мысли. Весь ее мир был разрушен. С одной стороны, она была неглупая, даже очень умная и понимала, что как бы не был циничен Виктор – он был прав. Если не на сто, то девяносто процентов точно. А с другой стороны, признаться себе в этом не хотелось, все-таки это ее первая любовь, больше того, ее первый мужчина. Неужели она настолько плоха? Почему так получилось? У Вали не находилось ответов на эти вопросы, а душа болела нестерпимо. Казалось, что сердце должно разорваться от боли и перестать биться, но нет оно билось в спокойном режиме, явно не обращая внимания, да то, что душа не совсем здорова. И почему-то желудок остался холоден к психологическим терзанием и просил, даже требовал обеда.