Текст книги "Постапокалипсис, в котором я живу"

Автор книги: Алла Грин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Лучшие друзья

Артур Дюваль рос тощим мальчишкой и с самого детства всегда был на голову выше своих сверстников. К возрасту двадцати двух лет, его комплекция ничуть не изменилась – он, худой, с угловатыми плечами, все также с высоты смотрел на людей.

Волосы у него были черные как уголь; кудри ниспадали на широкий лоб. Часто свои вечера он проводил за чтением, и назойливо мешающие пряди приходилось стягивать на затылке в короткий хвост. Артур Дюваль слыл человеком не увлеченным, привыкшим жить тихой размеренной жизнью. Была у него одна единственная страсть – он любил книги, и, будучи еще совсем ребенком, не упускал ни единой возможности прочесть пару-тройку выцветших страниц.

Начало своей жизни он провел далеко от Города Гор – на пустынных, бесхозяйных улицах, которые время от времени заполнялись всякими тварями. Те приходили и уходили, но неизменным оставалось одно – семилетний мальчик, зажимавший под мышкой стопку из трех книг, думал, что никогда ему не пополнить коллекцию четвертой, и что жизнь всегда будет так плоха.

В то время, как его друзья занимались тем, чем им было положено заниматься – борьбой за выживание, Артур Дюваль умело находил жизнь в напечатанных историях. Из них он узнавал о довирусном времени и удивительном мире, который, порой, в промежутках мимолетного отчаяния, начинал казаться ему злой выдумкой. Иногда к нему приходило сомнение, твердившее, что мира этого вовсе никогда и не существовало. Но маленький Артур продолжал верить. Кроме веры у него больше ничего не было. А потом череда событий привела его в Город Гор, и быстро перебирая ногами, Артур Дюваль уже спешил в школу…

Его восторг был неописуем: книги, повсюду книги… Много книг! Переписанные от руки, напечатанные в довирусную эру, потрепанные, пожолклые, с опаленными солнцем страницами… Математика, физика. Бесконечное множество цифр и формул поражало его воображение. Рассказы учителя на уроках истории укрепляли веру в когда-то царившую на Земле беззаботность существования. А уроки труда… Он раньше и не догадывался, что ему так сильно нравится что-нибудь мастерить! Словом, если и был для Артура Дюваля в чем-то истинный смысл жизни, так это в учении, в науке, в знании. Неутолимая их жажда и сейчас ни на секунду не покидала его.

Отучившись в школе, он взялся за работу учителя, но вскоре эту профессию возненавидел. Это было бесполезно – пытаться научить тех, кто ни в какую не хотел чему-нибудь научиться. Поведение детей нисколько не радовало его; они не напоминали ему самого себя в отрочестве. Они были совершенно другими. Абсолютное безразличие к тому, что Артур с таким упоением им рассказывал. Они лишь хотели слушать бесконечные истории о преввирах и драках. Все поголовно мечтали стать работниками безопасности, никто – поваром или сборщиком урожая. Артур считал, что эта работа отбирает у него слишком много сил и времени, которые он с успехом мог бы перенаправить в полезное русло. Не раз он сам прогуливал занятия, не раз отпускал учеников по домам. Например, чтобы перевести на общий язык том «Краткой истории времени», выменянный в Ате на бутылку рома у какого-то приезжего. Этот случай произошел совсем недавно, и Артур снова получил повестку на общественное заседание. Нарушение дисциплины. Ничто не осталось укрытым от зоркого глаза Теодоры Фостер. Она была контролером, следила за тем, чтобы каждый добросовестно выполнял свои обязанности.

Когда она в очередной раз ловила Артура за прогулом, она поднимала свой сморщенный от старости указательный палец вверх и принималась кричать на всю округу скрипучим голосом:

– Посмотрите, какое безобразие! До чего безответственный человек! Среди белого дня…

Как только вокруг сбегалось достаточно народу, Теодора начинала выписывать повестку. Она уже давно точила зуб на Артура, и весь последний месяц поджидала удобного случая, чтобы добиться его исключения из общины.

Заседание началось в восемь часов вечера. На дворе стоял как раз тот день, когда в город вернулся Рори Аллен. Артур еще не подозревал о его приезде. Ева решила оставить это сюрпризом на потом.

– Все будет хорошо, слышишь? – подбадривала она его мягким голосом. – Никто тебя не выгонит. Когда закончится голосование, я расскажу тебе кое-что интересное. У меня есть одна замечательная новость.

Загадочная улыбка, и вот, она ушла помогать Игорю Горскому с подготовкой на трибуне. Скоро она исчезла из виду.

Раскаленный диск вечернего солнца медленно заходил за вершины гор. Воздух пропитывался легкой прохладой. Главная площадь заливалась красками уходящего дня. В томном ожидании здесь собирался народ.

Расставляли стулья в форме полукруга, люди рассаживались по местам. Их взору представал деревянный помост – на него уже взошел Артур Дюваль. Скоро к нему присоединился Игорь. Свое место в первом ряду заняла Ева, рядом с ней расположился Фараон Рэнкин, за ним его брат – Дунай. Позади сидели Халецкие, Фостеры, кроме матери семейства – Теодоры. Она устроилась в центре первого ряда. На вид ей было лет восемьдесят; ее морщинистое лицо обросло бородавками на правой щеке. Застывшая гримаса злости была неотделима от образа старухи. Так случается со старыми людьми, что на лице у них замирает выражение, которое они проносили большую часть жизни. Делая важный вид, она беседовала с сидящим рядом Карлом Пондом, частенько переводя испепеляющий взгляд на Артура. На задних рядах восседали Джонсоны и Чанги, в одиночестве разместился старик Лука Пози – бывший школьный учитель. Когда горизонт разрезал красное солнце посередине, все, наконец, сидели на своих местах.

Игорь Горский открыл заседание и коротко изложил суть вопроса, выдвинутого на обсуждение; после вслух зачитал справку, составленную Теодорой. Затем предоставил Артуру шанс объясниться перед людьми. Взгляд Игоря излучал спокойствие, голос звучал дружелюбно, движения выглядели непринужденными. Артур знал, что так он заставляет толпу расслабиться, и был искренне благодарен ему за помощь. Однако глаза нервных мам, чьи дети недавно остались в школе без присмотра по вине Артура, все равно продолжали пылать недовольством. Остальные зрители были настроены не так враждебно.

Артур вышагнул вперед. Поначалу ноги держали его неуверенно, но пройдя еще полметра, он вдруг обрел уверенность. Оказалось, сложно сделать только несколько первых шагов. Это как с первым ударом в бою, хотя откуда Артуру знать, ведь он неважно дрался. Стоя перед людьми, он знал, что здесь и сейчас начнется его растерзание. Неужели сегодня его все-таки изгонят в Ату? Ему не хотелось бы оказаться там. Еще вчера вечером он с холодной головой рассуждал об исходе голосования и был твердо уверен в том, что его оставят. Ведь он слишком нужен этому городу. Да, от него много вреда, но больше пользы. Он провел для этих людей электричество, построил механический лифт, заставил ворота открываться по велению кнопки. А если изобретенный им генератор когда-нибудь выйдет из строя, они ни за что его не починят сами. Им придется зажигать свечи, как они это делали раньше, придется поднимать платформу лифта на тросах. Потеряв Артура, они потеряют все удобства, к которым уже привыкли. Значит, они должны его оставить… Он думал так еще вчера, но сейчас эта уверенность почему-то развеялась, как дым. Он на секунду представил, что будет, если он сейчас же приведет толпе все доводы о собственной значимости, и ясно увидел, как они начинают кричать и возмущаться; как Ева закрывает покрасневшее лицо руками; как спокойный взгляд Игоря медленно наливается яростью… Нет, так не пойдет, подумал он, проиграв ситуацию в голове. Лучше сказать людям то, чему научил его Игорь.

И он, собравшись духом, признал свою вину, красноречиво попросил прощения, дал обещание больше не повторять подобных ошибок. Пусть эти слова и не были правдой, но люди хотели услышать их. Артур потакал желаниям толпы. Вдобавок ко всему, поручился искупить свою вину и сказал о готовности понести любое наказание. Это должно было подействовать. Он сделал скорбное лицо, надеясь надавить на жалость, виновато опустил голову вниз – и кудри упали ему на лоб, закрыв глаза, в которых не таилось ни капли сожаления.

Рук за его изгнание было поднято только семнадцать. Намного меньше половины. Его оставили в городе, но назначили за провинность наказание. Когда все закончилось, к Артуру подбежала Ева. Она видела, что он немного огорчен и постаралась его приободрить.

– Ну, подумаешь, добровольная работа на свалке, – легко махнула рукой она, – к тому же всего один месяц. Знаешь, для Мирко это вообще основная работа.

– Все знают, что Мирко – пьяница. Ему все равно, чем заниматься, лишь бы держали в городе и за завтраком выдавали вино. А я… я мог бы делать что-нибудь другое. Что-нибудь более полезное. – Он вздохнул. – Добавили бы лучше часов в школе!

– А тебе и добавили, – напомнила Ева, совсем не подумав.

Она прикусила язык.

Артур вздохнул еще тяжелее.

– Ну, ничего страшного, – попыталась исправиться она. – Тебе могли назначить что-нибудь и похуже.

– Да что может быть хуже? Месяц перебирать мусор, Ева. Целый месяц!

– Он пролетит незаметно, вот увидишь, – сказал чей-то голос, возникший за спиной.

Артур сразу узнал его и удивился, ведь этого голоса он не слышал уже давно. Он резко обернулся – перед ним возникла фигура Рори Аллена. Живого. Реального. Целого и невредимого.

– Ева, скажи, что тоже видишь его, – попросил Артур, глаза которого округлились, как две монеты.

Она звонко рассмеялась:

– Конечно, вижу. Я же сказала, что у меня есть для тебя хорошие новости.

Созвездие Большой Медведицы

Путь домой был недолгим. Три пары подошв коснулись деревянного крыльца. Стоял глубокий вечер, но луна не взошла на черное небо – порывы ветра принесли на себе холод осени и нагнали густых туч.

Артур Дюваль заканчивал рассказывать Рори о своей вражде с Теодорой Фостер, вспыхнувшей не так давно. Ева Гордон, наблюдавшая эту историю вживую, выбилась немного вперед и, взбежав по ступенькам, отворила дверь. Все трое прошли в дом.

– Теперь твоя очередь, – сказал Артур, обращаясь к Рори. – Признавайся, где пропадал. Тема поинтереснее моей будет.

Рори плюхнулся на диван и зевнул. Он очень устал за последние дни: долгая дорога, ночной переезд, целый день в Городе Гор на ногах…

– Покажи ему татуировку, – предложила Ева. – Посмотрим, что он скажет.

– Что за татуировка? – оживленно спросил Артур.

Рори начал закатывать рукав. Уже издалека Артур узрел на загорелом запястье медведя, а подойдя ближе, от увиденного невольно присел на диван.

На его лице промелькнуло сомнение.

– Да ладно! – выдохнул он.

– Видишь, Ева, – заметил Рори, – некоторым людям не нужно объяснять, что это такое.

– Хочешь сказать, это, и правда, тот самый орден? – с живым любопытством поинтересовался Артур. – Большая Медведица?

– Нет, никакой это не орден, – возразила Ева и посмотрела на Рори: – ну не верю я, извини. Не верю.

Рори недовольно причмокнул. Ева продолжила:

– Ну, это же глупый миф. Вы-дум-ка! Мама рассказывала мне эту сказку перед сном.

– Орден реален, – произнес Рори. – Ладно, ты мне не веришь, но поверь хотя бы другим людям. Ты знаешь, что они говорят об Аркаде?

– Что там все ходят в черных плащах и среди них живет настоящий Бог, – невозмутимо произнесла Ева. – Знаю, конечно. Но разве много кто на самом деле был там? Северный Аркад очень далеко, Рори. Наши люди туда не ездят, а только распускают дурацкие слухи. Из всех, кто мне знаком, и знаком моим знакомым, там был только ты.

– Но меня ты не слушаешь, потому что я самый большой обманщик на всем белом свете, так? – Он нахмурил густые брови. – А, между прочим, мы с тобой дружим с самого детства.

– Не дуйся, прошу. Просто согласись, ты рассказываешь странные вещи. К ним, по крайней мере, нужно привыкнуть.

Она перевела взгляд на Артура:

– А ты, мистер умник, что скажешь? Орден существует на самом деле или нет?

– Ну, знаешь ли, Ева, я думаю, это вполне реально, – сказал он. – Может, он и существует. По крайней мере, я всегда надеялся на это. Понимаешь, мы живем в таком мире, где сопротивление просто обязано быть. Ну, а как иначе? Жизнь с каждым днем становится только сложнее, и люди должны начинать злиться.

– Но не все же люди живут так плохо, – сказала Ева. – Мы, например, живем хорошо. Может быть, таких как мы – много. Мне вообще кажется, что те несчастные города, про которые мне рассказывал Рори, просто редкие города, которые по глупой случайности все вместе попались ему на пути. Не может же весь мир, кроме нас, страдать от бед. Сам подумай, Артур.

– Мы – как раз единицы, Ева. Это Городу Гор легко собирать налог каждый месяц. У нас прекрасно налажена работа, мы выращиваем урожай и скот и выручаем неплохие суммы в Ате. А посмотри хотя бы на ту же Ату – солдаты силой выбивают из жителей деньги, а выбивать то и нечего. Такая ситуация почти везде, поверь. Ты просто не задумывалась об этом раньше и пропускала мимо ушей все, что говорили. Мир полон недовольных людей. А масла в огонь подливают еще и Возмездия.

– В первый раз слышу о них, – протянула Ева.

– Ты знаешь, что людей расстреливают за неуплату? – спросил Рори. – Прямо казнят. Эту систему недавно ввели на западных землях. Надеюсь, что пройдет много времени: месяцев или лет, пока ее установят и в наших местах.

На лице Евы замерла тревога.

Ева Гордон, всегда погруженная только в жизнь Города Гор и его жителей и не догадывалась, что за воротами она настолько страшна и серьезна. Из близлежащих городов она бывала только в Ате. Перед ее застывшими глазами стали невольно проноситься картины крови и убийств. Ей вдруг представилось, что понтарексийские солдаты вторглись в Город Гор, что они расстреливают горожан, что пули сбивают ее с ног, попадают в Артура, в Рори, в Игоря – во всех.

– Орден, правда, что-то делает, чтобы остановить этот кошмар? – глухим голосом спросила она. В ней больше не оставалось никаких сомнений: уж если и существовало чистое зло в обличье солдат, то добро, в обличье ордена, просто обязано было быть.

– Поверь, мы делаем все возможное. Пока что результата мало, но грандиозные планы еще впереди.

«Мы». Для Евы Гордон так странно звучало это его «мы». Рори и кто еще? Какие это люди? Кто они?

– Значит, ты приехал к нам ненадолго? – поинтересовался Артур.

– Почему это ненадолго? – переспросила Ева.

– Рори связал свою жизнь с орденом, а значит рано или поздно должен туда вернуться.

Рори утвердительно кивнул, и Ева уставилась на него.

– Да, Артур прав. Я не собирался оставаться здесь навсегда. Я приехал, чтобы удостовериться, что в Городе Гор все хорошо и что вас не коснулась война.

Взгляд Евы опустился вниз. В комнате повисло молчание. Раздался стук в дверь, и Ева поспешно подскочила, чтобы открыть, утаивая желание скорее выйти из этой комнаты в расстроенных чувствах.

На пороге стояли Игорь Горский и Дунай Рэнкин. За их спинами лил недавно грянувший дождь. Ева торопливо впустила их в дом.

– Здравствуй, Рори! – произнес через всю комнату свое радостное приветствие Дунай, и, стащив с ног заляпанные грязью ботинки, направился к нему, чтобы пожать руку.

Игорь остался на месте, и Ева стояла рядом с ним. Обычно при каждой встрече она ощущала волнение, но сейчас его не было. Они с Игорем долго смотрели друг на друга. Ева отчетливо читала в его взгляде напряжение. Оно будто бы повисло и в воздухе.

Перекинувшись парой слов с Дунаем, Рори медленно пошел к ним.

– Я рассчитывал, что ты сегодня зайдешь, – сказал ему Игорь.

Ева ощутила внезапную неловкость от своего присутствия. Она явно была здесь лишней. Нужно было сразу уйти обратно к Артуру, но теперь было поздно.

– Я тоже на это рассчитывал, – отозвался Рори.

Повисла пауза. Игорь посмотрел на наручные часы:

– Сейчас еще не слишком поздно.

– Да, – согласился Рори. – Ну что, тогда пойдем к тебе, пап?

– Пойдем, сын.

Как только они скрылись за дверью, Ева облегченно выдохнула. Встреча отца и сына на первый взгляд прошла хорошо. Рори больше не злился. Игорь выглядел не слишком сердитым. Она искренне хотела, чтобы топор войны между ними был зарыт.

Ева направилась к Дунаю, расположившемуся за столом. В это время Артур оперся руками на подоконник и принялся скучающе следить за каплями, сбегающими вниз по стеклу. Иногда переводя взгляд на стол, где лежали словари и тетради для работы, и стоял переносной компьютер – единственный рабочий на сотню километров, он ощущал нетерпение скорее сесть за дело. «Краткая история времени» была осилена лишь до середины. Но работать он мог только в одиночестве, и к тому же усталость после насыщенного дня давала о себе знать. Он медленно перекочевал на диван и запрокинул голову назад, устроив ее на мягкий подлокотник. Глядя в потолок он теперь невольно прислушивался к разговору.

– Так, может, поедем прямо сейчас? – спросила Ева.

– Нет, – ответил Дунай, – Роберт сказал, что она потерпит до утра. Может это просто мелочь и все наладится.

– Ты предлагаешь мне спокойно спать, пока она будет терпеть до утра?

– Ева, все не настолько серьезно. Возможно, к утру боль и пройдет.

– Что там случилось у Халецких? – вмешался Артур, услышав имя Роберта. Его глаза слипались от усталости, но возникший интерес не давал ему уснуть.

– У Милы разболелся живот. Нужно ехать за врачом, – рассказала Ева.

– Роберт сказал утром, значит утром, – поставил точку Дунай. – Это всего лишь живот. Никто не умирает, и рисковать мы не будем.

– Правильно, уже ночь, Ева, – поддержал Артур сонным голосом. – Мне кажется, что я и отсюда слышу преввирский вой.

Ева недовольно покачала головой и настоятельно попросила:

– Дунай, зайдешь за мной утром как можно раньше. Как только начнет светлеть.

Затем послышались шаги, удаляющиеся к выходу. Открылась и закрылась дверь – Артур слышал это сквозь легкий дрем.

– Артур, – потормошила его Ева. – Иди в кровать. Не спи на диване.

Он кивнул и пообещал скоро пойти, но так и не сдвинулся с места. Пролежал там всю ночь, а утром проснулся с болью в затекшей шее. Плетясь к кровати, он заглянул в комнату Евы: дома ее уже не было. Только Рори тихо сопел в своей прежней комнате.

Поездка в Ату

Холодный ветер всю ночь гнал с севера злые тучи. К утру они покрывалом нависли над Городом Гор. Земля готовилась принять на себя удар мощного ливня; его первые капли упали на лобовое стекло, когда автомобиль выехал за ворота.

– Много мы так не наездимся, – сказал Дунай, с трудом вглядываясь в дорогу через стекла очков. Вода уже принялась размывать грязь, капли застелили обзор. – Нужно подыскивать человека на постоянную работу. Скоро похолодает, и нам очень пригодится врач.

Дунай Рэнкин сидел за рулем, Ева Гордон – от него по правую руку. На улице только начинало светать, преввирский вой стихал.

– Сегодня спросим, не хочет ли кто-нибудь из Аты перебраться к нам. Это маловероятно, но все же, – печально вздохнула Ева.

У нее перед глазами висело измученное лицо Милы Халецкой. К утру ее боль разыгралась не на шутку. Ева немного винила себя: нужно было настоять на своем и отправиться в Ату еще ночью.

– Ты сам знаешь, что врачам и в Ате неплохо сидится даже с преввирами на улицах, учитывая, сколько им платят. Наша еда и бесплатная одежда их не удивят.

– Я сам лично заставлю Игоря платить, если кто-нибудь согласится переехать к нам и работать за зарплату.

– Хочешь развалить устои общины? Ну, рискни. Будешь сражаться с Теодорой Фостер насмерть.

– Не придется. Я лучше дождусь, пока ее старые кости проберет ветер, и кашель уложит в постель. Тогда она сама будет молить меня привезти хоть кого-нибудь на каких-угодно условиях.

– А в этом плане что-то есть, – одобрила Ева. – Но все равно не будем о таком шутить.

Она посмотрела в окно. Среди капель ничего подозрительного не мелькало. Следующие пять минут прошли в тишине, пока что-то не насторожило Еву.

– Ты можешь еще немного прибавить скорость? – спросила она.

– У нас есть серьезный повод?

– Мне кажется, там вдалеке что-то движется.

– Присмотрись получше, – попросил Дунай.

– Я пытаюсь, но из-за дождя ничего не видно.

Бесконечная серость окружила машину. Колеса усердно рыхлили размокшую грязь. Когда-то она была асфальтом. Теперь – лишь жалким его подобием.

– Слушай, я тоже что-то вижу, – бросил Дунай, недолго посмотрев в окно Евы. – Странно. Уже слишком светло. Их ливень что ли так ободрил?

– Я не знаю, Дунай, но езжай быстрее. Нам не нужны сейчас неприятности.

Такие неприятности вообще никогда не бывают нужны.

Дунай крепче сжал руль и заставил машину лететь словно пулю. Сонная стая была далеко и не смогла угнаться за автомобилем.

Они миновали распахнутые ворота Аты, на улицах которой было почти пусто. Дунай выехал к рынку, а потом привычной дорогой свернул направо и скоро притормозил у заветного дома. Ева выскочила из машины, и он помчался за ней.

Их волосы трепал осенний ветер, ледяные капли увлажняли лица. Ева пару раз с опаской обернулась назад; она еще не забыла о стае. Когда они с Дунаем ступили на крыльцо, из двери показалась незнакомка.

– Чем я могу вам помочь? – спросила молодая девушка. Ева раньше никогда ее здесь не видела.

– Клара Циммерман дома? – спросила она.

– Клара сегодня никого не принимает, – последовал ответ.

– Послушайте, у нас в городе кое-что случилось и без помощи Клары не обойтись, – сказал Дунай.

Он снял свои очки и быстро протер заляпанные водой стекла. На его курчавых волосах блестели мелкие капли.

– Три дня назад она заразилась от пациента. Так что ее дела очень плохи.

Дунай надел очки обратно и переглянулся с Евой. Они выразили соболезнования и ощутили горечь, надеясь, что утраты не последует. За последнее время, когда врачи в округе начали исчезать, Клара Циммерман стала для них близким человеком.

– Если хотите, можете наведаться к Марку Касселю, – сказала на прощание девушка. – Я сейчас всех к нему отправляю, хотя, говорят, что он часто отказывает.

Ева нахмурилась.

– А кроме него в Ате врачей больше не осталось?

– Все разъехались по соседним городам. Я сожалею.

– А Фрэнк… – Ева запнулась.

– Фицджеральд, – подсказала девушка, и понимающе закивала. – На прошлой неделе он заразился вирусом.

Ева содрогнулась.

– Значит, только Кассель, – досадно протянул Дунай и стал разворачиваться. – У нас нет выбора, Ева. Пошли.

– Вам объяснить, где живет Кассель? – прокричала вдогонку девушка.

– Спасибо за помощь. Мы знаем, где это место, – бросила через плечо Ева, и, повернувшись к Дунаю, сказала: – К сожалению, знаем.

Они сели в машину и снова заколесили по грязевым лужам. Ева прокручивала в мыслях слова девушки о Фрэнке Фицджеральде.

– Что будем делать, если Кассель не согласится помочь? – затревожилась Ева.

– Подожди, я думаю. – Дунай напряженно смотрел вперед. – Что ни говори, но нам всегда с ним везло. Пока что поедем к нему и попытаем удачу.

Машина проехала через улицу и притормозила у серого дома.

– Иди и возвращайся скорее, – сказал Дунай.

– Разве ты не пойдешь со мной? – запаниковала Ева.

– Там я буду лишним. Когда я упомянул об удаче, я приврал. Нам везло, потому что ты к нему приходила.

– Нет, он достает меня, Дунай.

– Все знают, что ты ему нравишься. Иди, Ева.

Ева знала, что разговор с Марком Касселем будет трудным. Сначала он будет отказываться, затем начнет торговаться, пытаясь создать для себя какие-нибудь сверхусловия. Обычно они начинали спорить, и это затягивалось на час, а то и больше, пока он не начинал скучать, и соглашался взять за оплату первоначально предложенную сумму.

– У нас нет столько времени, понимаешь?

– Так согласись, Ева, чего бы он не захотел. Он поможет, а с оплатой мы потом вместе разберемся.

На щеках Евы проступил гневный румянец. Выйдя на улицу, она громко хлопнула дверцей. Только мысли о бедной девочке и смогли ее остудить.

Она взмыла вверх по ступенькам и забарабанила кулаком в дверь. Из дома вышла Реджи Кассель, сестра Марка – девочка двенадцати лет, необычайно высокая для своего возраста, и с большими глазами, черными как уголь. За этими глазами скрывалась добрая душа, не такая, как у ее брата.

– Привет, Ева, – протянула тонким голосом она. – В такую погоду ты вряд ли ко мне, правда?

Ева часто покупала у нее лекарственные травы в те дни, когда заезжала на рынок.

– Марка пока что нет, но ты можешь подождать в доме,– пригласила она. – Мой брат будет с минуты на минуту.

Ева Гордон вдохнула поглубже и стала запасаться терпением – призывала силы не для того, чтобы вытерпеть ожидание, а для того, чтобы пережить встречу.

Она сделала шаг через порог и очутилась в коридоре. В доме было темно, как ночью. Заколоченные окна – защита от преввиров – совсем не пропускали дневного света. Свечи горели только в кухне, где на столе были разложены сухие зеленые букетики.

Похоже, Ева отвлекла ее от работы.

– Какое-то срочное дело? – интересовалась девочка, разливая по чашкам кипяток.

Ева рассказала ей: про боль, температуру и тошноту. И не только для того, чтобы просто поддержать разговор. Реджи могла чем-то помочь. Марк время от времени ее учил. Ева в этот миг подумала, что хорошей идеей было бы забрать именно Реджи в Город Гор жить и работать. Ей бы понравилось там, а здесь ей не место. Вот только она была еще маленькой и неопытной. И Марк ни за что ее не отпустит.

– Звучит очень серьезно, – сказала девочка. – Если у нее болит в правом боку, то Марку лучше бы прийти прямо сейчас.

Они с Реджи разом взглянули на настенные часы. Ева подняла свою кружку с чаем. Только спустя пять минут хлопнула дверь, и в коридоре послышались шаги. Впереди них следовал громкий голос.

– Регина Кассель, я крайне разочарован тобой! Под домом стоит машина с Рэнкином, а ты почему-то пригласила только Гордон. – Шаги замерли в дверном проеме. Фигура Марка Касселя показалась из темноты. – Ты никчемная хозяйка! Иди, скорее, позови сюда Рэнкина, и еще весь остальной сброд, который только сможешь отыскать на улице.

Сердце Евы замерло в один миг.

Он уперся плечом в дверной косяк. Сложил руки на груди и пронзил взглядом покрасневшую Реджи.

– Ну, и чего же ты сидишь?

Реджи вся съежилась и не смогла произнести ни слова.

– Что я, черт возьми, говорил тебе на счет посторонних в доме?

Ева осторожно посмотрела в сторону замершего силуэта у стены.

Марку Касселю было где-то около двадцати трех лет. Но строгое выражение лица и жесткий взгляд внешне равняли его по возрасту с Игорем Горским. В чем-то они между собой были даже похожи; только черные глаза Касселя были отравлены зловещим блеском.

– Здравствуй, Марк, – протянула медленно Ева.

Он промолчал и даже не взглянул на нее, словно в комнате кроме него и Реджи больше никого не было.

– Мне нужна твоя помощь, – продолжила она.

– Теперь всем нужна моя помощь, когда Циммерман и Фицджеральд вне игры, – бросил Марк.

Вот это и была его точная характеристика. Жизнь для него определялась лишь как игра, и, по его мнению, очень увлекательная.

– Речь идет о девочке, – сказала Ева. Она старалась говорить как можно мягче. – Мила почти такого же возраста, как и твоя сестра.

В следующий миг она ощутила на себе твердый взгляд. Под его тяжестью ей захотелось согнуться. Какая-то неведомая сила заставила ее заерзать на стуле, который вдруг показался столь неудобным.

Подойдя к столу, он снял кожаную куртку, повесил ее на спинку стула, и провел рукой по своим черным густым волосам, легким движением смахнув дождевые капли.

– Что ж, – сказал он, и сел напротив Евы, – напомни мне, почему я должен тебя слушать.

– Деньги с собой, – заверила она. – Сколько ты хочешь?

Она только на секунду рискнула встретиться с его взглядом – подняла ресницы и сразу опустила их вниз. Если бы она только знала, какое впечатление на него производят ее зеленые глаза, она повторила бы этот трюк снова, а потом еще раз, и еще, до тех пор, пока бы он не сдался. Но она этого не сделала, и Марк покачал головой из стороны в сторону.

– Деньги меня не интересуют.

– Если цена не в них, то, что тебе нужно?

Марк чиркнул спичкой и закурил. Дым стал медленно стелиться по комнате.

– Я не думаю, что у тебя есть что-то, что смогло бы меня сегодня заинтересовать. Сейчас я слишком занят, даже для тебя.

Она находилась рядом с ним уже целых пять минут. Обычно за это время Марк успевал озвучить все свои желания, а она успевала устать, сыпля в его сторону отказами и иногда, проклятиями. Однако сейчас, все было по-другому.

– Марк, но ты единственный врач во всей округе, – сказала растерянно она.

– В этом и проблема. У меня есть только пара дней, чтобы вылечить Циммерман, прежде, чем она отойдет в мир иной. А вылечить я хочу ее очень сильно, потому что меня раздражают всякие попрошайки, перекочевавшие от ее двери к моей и молящие о помощи. Такие, как ты, Гордон. Так что тебе лучше назвать причину, по которой я должен отложить свои личные дела и тащиться за тобой в твой распрекрасный Город Гор. Или начинай искать себе другого помощника.

Ева напряглась, и собралась с мыслями, и долго и внимательно посмотрела на него, а потом повернулась в сторону Реджи. Марк сразу все понял и отправил девочку в другую комнату. Пока ее шаги еще слышались в коридоре, они вдвоем безмолвно смотрели ей вслед. Только когда все стихло, Ева смело, не отводя твердого взгляда от Марка, прошептала:

– Чего ты хочешь от меня?

– Ты на все согласна? – переспросил он.

– Ну, если другого способа договориться нет…

Сперва Кассель улыбнулся уголками рта, а затем рассмеялся в голос. Ева почувствовала жгучую неловкость, ее щеки загорелись пунцовой краской.

– Пытаешься хитрить, и нужно похвалить тебя за старания, – смеясь, сказал он.

Ева сразу перестала смущаться и раздраженно закатила глаза. Страх перед Марком Касселем слабел; внутреннее возмущение брало верх.

– Заканчивай, Марк. Дело, правда, серьезное.

Он подкурил еще одну сигарету и скрыл улыбку.

– Ты глупая, что потратила здесь время, – серьезно сказал он. – Я же сразу предупредил, что не смогу.

– Но Марк…

– Ты о чем вообще думаешь?

– О том, что ты как всегда поиздеваешься, но, в конце концов, согласишься, – честно призналась она.

– Не в этот раз.

– Ты серьезно?! – На ее лице появилось выражение беспомощного разочарования.

Он кивнул.

– Разве что ты действительно согласишься на все. Такой шанс я упустить не смогу.

Ева повернулась к часам – двадцать минут вместе с ожиданием оказались растраченными зря. Ева ощутила прилив злости. В этом доме она всегда становилась непохожей на себя.

– Иди к черту, – выдохнула она и вышла из-за стола.

Ее шаги громким стуком стали удаляться в темную прихожую.

– Да ладно тебе! – крикнул он вдогонку. – Я же пошутил, Гордон! Может, мы еще что-нибудь решим.