Текст книги "Ты – в игре! и другие ужасные истории"
Автор книги: Алла Озорнина
Жанр:
Детские приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Рита обвела глаза толстой черной подводкой – и они сделались такими огромными, что она стала похожа на сову, прилепила накладные ресницы, большими темно-синими кругами обозначила веки, на щеки наложила румяна, чтоб оттенить белизну кожи, и, наконец, нанесла на губы блестящую розовую помаду – как раз в тон платью. Хороша, ой хороша! Жаль вот только, что в этой дурацкой Берёзовке оценить ее некому.
Из кухни донесся мамин голос:
– Ну знаешь ли, пупсик…
Так грозно слово «пупсик» еще никогда не звучало. Оно как будто бы было выковано из стали с изрядным добавлением чугуна. Обычно тон матери в разговоре с отцом менялся с нежного на требовательно-суровый где-то на третий или четвертый день ее пребывания в Берёзовке. Соответственно, менялся и «пупсик». Ну а потом пупсик превращался в изверга, исчадие ада, несчастье на всю жизнь… И, разумеется, в человека, с которым у нее давно уже нет ничего общего. От отчаяния мать начинала рыдать, заламывать руки, бить посуду и срочно покупать билет в следующее турне. А что ей еще оставалось делать?
Рита приблизилась к кухне. Что случилось? Чем на этот раз отец довел бедную женщину до нервного срыва?
То, что услышала Рита, лишило ее сил. С трудом, по стеночке дойдя до своей комнаты, она взяла пуф, перетащила его в коридор и, совершенно ослабевшая, села, опершись спиной о стену. Стена оказалась очень холодной, но Рита не обращала на это внимания. Фразы падали на нее, как тяжелые камни, и от каждого услышанного слова ей становилось все хуже.
– И что, я теперь не смогу съездить даже в Турцию? – визжала мать.
– Что значит «даже»? – послышался усталый голос отца. – Теперь, Марина, ты уже вообще никуда не сможешь съездить. По крайней мере, в ближайшие три-пять лет. А может, и вообще никогда!
Бах! – разбилась чашка. Бах! – разбилась большая тарелка. Рита за многие годы разбирательств родителей легко могла отличить, что разлеталось на осколки.
– Ты вообще думаешь, что говоришь? – продолжала визжать мать. – Как ты представляешь мое пребывание в этой дурацкой Берёзовке? С ума, что ли, сошел?
– Марина, пойми, мы разорены! Вчера я продал машину. Сегодня выставил на продажу коттедж! Правда, даже представления не имею, кто его сможет купить… Разве что кто-то из приезжих. Так сюда не едет-то никто…
– Какой коттедж?
– Какой-какой? Тот, в котором мы живем!
У Риты закружилась голова, и она вцепилась в ручку туалетной двери.
Бах! В ход пошла тяжелая артиллерия – венецианский хрусталь.
– Марина, пойми, меня крепко подставил партнер! Я верил ему, как себе…
– Ну, это ты можешь!
– А он оказался подлецом, каких мало!
– Вот-вот! Верь больше людям!
– Ну а как же без этого?
– Подожди, Лень… А когда же Москва?
– Что – Москва?
– Мы же хотели переехать в Москву! Этим летом! Лень!
– Услышь меня, Марина! – почти закричал отец. – Не поедем мы в Москву, не поедем! Здесь будем жить! Мы разорены, Марина, пойми ты это!
– Ну а… ребенок?
– Какой ребенок? У тебя есть ребенок? – страшно захохотал отец.
– Прекрати издеваться! Что теперь с Ритой?
– А что с Ритой?
– Ну она же… мы же в Москву…
– Рите придется взяться за ум… Осваивать школьную программу, догонять класс.
– Так у нее же одни пятерки!
– Ой, не смеши меня, Марина! Можно подумать, что ты не знаешь, откуда эти пятерки! Не давал бы я на ремонт школы кругленькую сумму каждый год, плюс еще в течение года не подбрасывал бы денежку, быть бы Рите круглой… двоечницей. Так что за ум придется нашей дочери взяться так же, как и тебе…
Ба-бах! В ход пошла супертяжелая артиллерия – судя по всему, мать метнула в отца чугунную сковороду.
Теперь стена стала не просто холодной, она стала ледяной. Но Рите было не до этого. Ее волновали услышанные только что слова.
…На негнущихся ногах, оставив пуф посреди коридора, Рита вышла на улицу и побрела на репетицию.
Идти на высоченных шпильках было неудобно, к тому же туфли на самом деле оказались маловаты, и пальцы упирались в носки, а пятки – в задники. Но Рита не замечала этого, так же, как не замечала ни распускающихся на тополях нежно-зеленых листочков, ни надвигающейся с запада огромной лиловой тучи. В голове звучали слова: «Мы разорены, Марина, мы разорены…», «Значит, Рите придется взяться за ум…».
Последняя фраза была особенно ужасной. Получалось, что теперь вместо того, чтобы блистать на столичных подиумах, ей нужно будет зубрить математические формулы, иностранные слова, постигать дурацкие дисциплины! Нагонять упущенную программу! С ума сойти!
Рита с трудом доплелась до библиотеки, вошла в читальный зал, достала из-за стеллажей с книгами бутафорский гроб, в котором должна лежать Панночка – то есть она, и без сил плюхнулась в него.
– Глянь, на Семикотовой-то лица нет! – толкнула в бок вурдалак Князева вурдалака Грязеву. – Зеленая, как ботва!
– Точно!
– Довыпендривалась! – обрадовалась вурдалак Зюзева.
– Ну а что ей? Вот смотрите, платье-то опять, поди, французское!
– Да-а, платье во-о-ще! А туфли! Умереть не встать! А морда зеленая! С чего?
– Да кто ж их знает? Этих богатых разве поймешь?
Всего этого Рита не слышала. Она лежала в гробу и еле сдерживалась, чтобы не разреветься.
Глава 6После быстрой ходьбы Никита почти успокоился. «Подумаешь, игра, – размышлял он. – Начнется, значит, сыграю. А может, и не начнется. И неизвестно еще, что лучше». И несмотря на то, что репетиция должна была вот-вот начаться, он бросился за здание библиотеки, туда, где, наверное, уже лет сто валялся всякий хлам: старая мебель, доски, афиши, поломанные лавочки и разных размеров ящики, отошел в сторону, навел камеру на свалку и… что же? На экране высветился сад с цветущими яблонями-дичками, в глубине которого стояла беседка из резного дерева, а в ней, спиной к Никите, сидела девочка в голубом платье.
Теперь Никита даже радовался фортелям, которые выкидывал смартфон. Ни у кого такого нет! Он представил, какими будут лица у пацанов, когда они увидят, что вытворяет его новый гаджет, сказал себе: «Йес!», за несколько секунд обогнул библиотеку, вбежал в дверь и… налетел на маленьких упырей-первоклашек. Они облепили его со всех сторон, один даже ухитрился залезть Никите на плечи и никак не хотел слезать. Прошло несколько минут, прежде чем он сумел отвязаться от «нечистой силы» и наконец-то вбежать в читальный зал, в котором проходила репетиция.
– Еще один опоздавший! – закричала Екатерина Александровна. – С ума с вами сойдешь!
– Ой, какая смешная футболка! – засмеялась вурдалак Князева, показывая на вампира Никиты. – Клево!
– Я тоже такую хочу!
– Где взял?
– Семикотова, выходи из гроба! Полежала – и довольно! Это тебе не диван! – рассердилась Екатерина Александровна. – Вий, прекрати заигрывать с вурдалаками! Сколько можно говорить?
Рита не двигалась с места. В нарядном розовом платье, в блестящих туфлях на высоченном каблуке, скрестив на груди руки, она продолжала лежать с закрытыми глазами. На каждом длинном, тщательно обработанном пунцовом ноготке был нарисован крошечный синий цветочек с крошечными зелеными листочками. На конце каждого ноготка была просверлена дырочка, в которую была продернута серебряная цепочка, а на цепочке висело малюсенькое серебряное сердечко. Разумеется, тоже из Парижа!
– Все за собой убирай, – сурово сказала Екатерина Александровна, когда Рита нехотя поднялась. – Ну что ты, Семикотова, как неживая? Быстрее!
Медленно ковыляя на шпильках, Рита потащила за ширму склееный из картона гроб.
– Да, Семикотова, и в перерыве сними, пожалуйста, макияж.
Рита остановилась.
– Вы че, с ума сошли?
– И накладные ресницы – тоже! Так, а ну-ка, подойди-ка ко мне! Руки покажи. Боже мой! Ну что с тобой делать?! Ну как ты будешь играть ведьму с такими ногтями? Да еще с какими-то сердечками! И перестань жевать жвачку!
– Ну уж маникюр я убирать не буду! Столько времени на него ушло! И макияж снимать – тоже!
И выдула изо рта огромный зеленый жвачечный пузырь. А потом тут же втянула его обратно. Нате вам!
– О господи! – простонала Екатерина Александровна.
Девчонки злорадно переглянулись. Потом засмеялись. Еще бы! У всех дома приусадебное хозяйство, скотина, огород – какой уж там маникюр? А эта не просто наманикюрится – еще и цветочки с листочками-лепесточками на ногтях нарисует, а тут еще и сердца какие-то прицепила. Видать, совсем делать нечего!
– Че ржете? – закричала Рита, и ее ярко накрашенные губы некрасиво изогнулись.
– Семикотова, прекрати сейчас же! – тоже почти закричала Екатерина Александровна. – Быстро снимай косметику!
Рита снова выдула изо рта пузырь, потом снова втянула его обратно и сказала:
– Прям! – И дернула плечиками. – Не дождетесь!
Глава 7– Ну! – начало репетиции ввергло Екатерину Александровну в шок. Оказалось, что никто не помнит слов! С ума сойти! Что скажут коллеги, что скажет директор библиотеки Булдыгеров?
Вот и Семикотова совершенно не знает, что говорить!
Рита тем временем стояла посреди сцены и судорожно пыталась вспомнить текст. Куда там! Голова кружилась, по телу разлилась отвратительная слабость, пальцы на ногах, кажется, совсем согнулись и больно упирались в носки туфель. Рита приподнимала то одну, то другую ногу: приподнятой ноге на время становилось легче.
– Че это с ней? – вурдалак Князева наклонилась к вурдалаку Грязевой. – Ногами-то чего переступает? Как лошадь!
– Понятия не имею. Шарики за ролики, видно, зашли.
– Ага! Или ролики за шарики!
– Тихо! – прикрикнула на вурдалаков Екатерина Александровна. – Ты что, Семикотова, стоишь как цапля? Встань нормально и говори!
«Мы разорены, Марина, мы разорены… – звучал в голове голос отца. – Какая Москва? Берёзовка, только Берёзовка!»
– Сейчас очередь Хомы, – подсказала вурдалак Князева.
– Точно! – согласилась Екатерина Александровна. – Бронников, ты-то чего молчишь? Думаешь, если напялил эту дурацкую футболку, то все позволено?
Никита усиленно морщил лоб, тер руками виски и… хоть бы одно слово всплыло в памяти! Текст всей пьесы он знал назубок, но сейчас думалось о другом – о реакции одноклассников после того, как он покажет возможности смарфона.
– Нет, это сумасшествие какое-то! – взорвалась Екатерина Александровна. – До начала спектакля двадцать минут, а мы даже слов не знаем!
Никита еще сильнее наморщил лоб, в мозгах прояснилось.
– Это… А! Философ Хома Брут был нрава веселого! Дальше… это… Любил очень лежать и курить люльку. Если же пил, то непременно нанимал музыкантов и отплясывал трепака.
Очень быстро небольшая часть постановки, в которой богослов Халява, философ Хома Брут и ритор Тиберий нашли место для ночлега, была преодолена, и, наконец, дошла очередь до Риты. Но у той в ушах продолжали звучать слова отца о том, что они разорены и что коттедж выставлен на продажу.
– Пусти, бабуся, переночевать, – уже в пятый раз повторил окончательно пришедший в себя Никита.
– Ну? – вышла из себя Екатерина Александровна. – Семикотова, хватит спать!
– А, ну да, – будто проснувшись на самом деле, сказала Рита и вдруг вспомнила: – Я знаю этих философов и богословов. Если таких пьяниц начнешь принимать, то и двора скоро не будет. Пошли! Пошли! Тут вам нет места!
– Ладно, побереги голос. Отдыхай. Итак, тихо! Все ко мне! – Екатерина Александровна захлопала в ладоши. – Праздник начнется через двадцать минут! Сверим время!
Все вытащили телефоны, согласно закивали.
– Итак, все свободны, но из библиотеки никуда не выходить! Ни-ку-да!
Все двинулись к дверям.
– Сюда, сюда, – замахал руками Никита, первым выскочивший в вестибюль, – вставайте скорей, фотографировать буду! Такое увидите!
– Удивил! Как будто мы фоток не видали!
– Таких не видали!
– Ой, не болтай!
– Насильно не заставляю. Не хочешь – не надо!
– Куда вставать-то?
– Ну куда-куда? Вон, хотя бы к той колонне! Вот так…
Человек пятнадцать вместе с упырятами облепили колонну и замерли в одной позе.
– Чи-из! – сказал Никита. – Снимаю! А ну-ка… Готово!
Все сгрудились возле него.
– А мы-то – где? – тыча пальцем в экран, недоумевал Димка Скворцов.
– Ой, правда, куда все подевались?
– Мужик какой-то… С бородой… Видите? Идет куда-то…
– Ну прям как живой…
– А вон там, смотрите, диван и кресла. А здесь – нет.
– А фон-то какой темный! Здесь-то светло!
– Да че вы? – громко сказал Клюшкин. – Это же прикол!
– Ага, прикол, – обиделся Никита. – Ну давай, ты теперь всех приколи!
– И приколю! Вон возле дверей встаньте! Ага, снимаю! Готово! Та-ак, посмотрим… Что это? Вообще никого… Да отойдете вы, или нет! – это он сказал болтающимся под ногами упырятам. – До чего надоели!
Рита издалека наблюдала за происходящим. Но подойти не решалась – она всегда держалась обособленно. По привычке взглянула на себя в зеркало, но даже собственная красота сейчас не радовала. Зачем это дорогущее платье с невесомыми оборками, зачем эти высоченные шпильки, к тому же очень неудобные, зачем яркий макияж и серебряные сердечки, вдетые в каждый ноготок, если переезд в Москву отменяется, и, возможно, ей до конца жизни придется видеть эти противные лица!
Впервые в жизни ей захотелось хоть кому-нибудь рассказать о постигшем их семью несчастье, услышать хоть одно сочувственное слово… Но – кому? Князевой, Грязевой, Зюзевой? Так они еще, глядишь, и позлорадствуют…
Тем временем вокруг Никиты собиралось все больше и больше народу.
«Что же все-таки там происходит?» – думала Рита. Ну, появился у него смартфон, которых у нее перебывало, наверное, не меньше десяти, ну, фотографирует он всех – ну и что? Почему такой ажиотаж?
– А пойдемте наверх! – предложила вурдалак Князева. – Что, интересно, там?
Все рванули вверх по лестнице, и впереди всех – маленькие упырята. Немного постояв, поковыляла и Рита.
Глава 8Между тем солнце медленно подбиралось к сопке, за которую должно было закатиться. Подул прохладный ветер. А с запада, как раз от Дунькной сопки, надвигалась плотная сине-серая туча.
Возле деревянного двухэтажного здания толпился народ. «Ночь в библиотеке!» – корявыми багровыми буквами было выведено на криво приделанной огромной афише. – «Встреча с вампирами, вурдалаками, нечистой силой и… Николаем Васильевичем Гоголем! Гвоздь программы – подвал дома Хохрякова! А-а-а-а! Страх и Жуть! Число билетов ограничено!»
Районная библиотека располагалась в доме лесопромышленника Хохрякова, который после революции вместе с дочерью бежал в Харбин. После их отъезда в доме надолго обосновался поселковый совет, потом районная администрация, и вот два года тому назад сюда переселилась библиотека.
Несмотря на то, что праздник должен был начаться с наступлением темноты, то есть около одиннадцати вечера, небольшой пустырь еще с утра начал заполняться публикой.
Гвоздем программы было посещение подвала. Именно там был сосредоточен самый-самый страх, самая жуть, но для того, чтобы туда попасть, гостям праздника нужно было принять участие в викторине, посвященной творчеству великого писателя, прочитать перед публикой отрывок из какого-нибудь произведения и посмотреть театрализованное представление под названием «Вий».
Ближе к вечеру число любопытных увеличилось в разы, рядом с библиотекой выстроились мотоциклы, велосипеды и несколько старых задрипанных машинешек – ведь многие приехали сюда из ближних и даже дальних деревень.
Чем больше сгущались сумерки, тем ближе к поселку подходила огромная туча, обещающая вот-вот разразиться ливнем.
…Рита нашла одноклассников в зале периодической печати, который на время праздника стал гадальней. До нее донесся голос Клюшкина:
– А теперь меня одного!
– Нет проблем, – сказал Никита. – Отойдите все от него! Минуточку! Готово!
Все опять сгрудились возле Никиты, чтобы увидеть, что же на этот раз выкинет странный гаджет.
– Смотрите, смотрите! – закричал Димка Скворцов, хватаясь за живот. – Такого еще не было! Девочка, Клюшкин – девочка!
– Как – девочка? А ну дай посмотреть! Ой, а что это я делаю?
– Я знаю! – раздался голос вурдалака Князевой. – Чулок снимаешь! Раньше вместо колготок чулки носили. Мне бабушка рассказывала.
– Вау! Вот это да! Кстати, платьице-то на мне – прелесть! Голубенькое, в оборочках… Вы не находите?
«Да что они, все с ума посходили, что ли? – думала стоящая неподалеку Рита. – Клюшкин, чулки вместо колготок… Что же там все же такое?»
Рита даже забыла о том, что они разорены, что теперь ей придется учить уроки наравне со всеми и что пальцы на ногах так разбухли, что она могла перемещаться только маленькими осторожными шажочками. Шажок, другой, третий – и она уже почти подошла к окружившим Никиту любопытствующим. Еще немного и… И тут же встретила красноречивый взгляд Князевой: «Только тебя здесь не хватало!»
Именно в этот момент библиотека взорвалась оглушительной музыкой, и почти тут же зал начал заполняться людьми.
Риту оттеснили в сторону, и она потеряла всех из виду.
– Ну наконец-то, – послышался сердитый голос Екатерины Александровны. Она с трудом перекрикивала музыку. – Ты чего, Семикотова, на звонки не отвечаешь? Я звоню, звоню!
– А я не слышала… Музыка же! – прокричала в ответ Рита.
– Музыка! Слушать надо! Дождь пошел, поэтому представление начинаем раньше, быстро переодеваться!
Екатерина Александровна схватила Риту за руку и поволокла на первый этаж. В свободной руке она держала телефон, по которому пыталась еще до кого-то дозвониться.
– Теперь этот… трубку не берет! – нервничала Екатерина Александровна. – Бронникова не видела? – пытаясь перекричать музыку, спросила она пробегающую мимо вурдалака Князеву.
– Он в очереди в подвал! – прокричала та в ответ.
– Как – в подвал? Кто разрешил? Мы же вот-вот выходим!
На мгновение Екатерина Александровна выпустила руку Риты, и девочка уже хотела оторваться от нее, но, заметив это, учительница снова схватила Риту за руку и потащила к длиннющей очереди, которая столпилась возле подвала.
– Ничего не понимаю! Его же должны открыть позже, после спектакля! Ужас какой-то! И где он? – изо всех сил, стараясь переорать музыку, которая здесь была еще громче, чем наверху, кричала Екатерина Александровна.
– Да вот же они! – закричала в ответ Рита.
– Где?
– Ну вон, видите, на самом входе!
– Точно! Эй, Бронников, Скворцов!
Но Никита с Димкой, ничего не слыша, продолжали продвигаться вперед.
– А ну-ка пойдем туда!
Екатерина Александровна, все так же держа Риту за руку, под возмущенные возгласы стоящих сзади стала протискиваться к началу очереди.
– Никита! – изо всех сил закричала она, но Никита скорее почувствовал, чем услышал, обернулся, и в это время дверь, ведущая в подвал, открылась, пропуская тех, кто уже был на входе.
Учительница, сделав рывок вперед, схватила Никиту за рукав, но толпа уже увлекала за порог его, а вместе с ним Екатерину Александровну с Ритой.
Дверь закрылась, удивительным образом отсекая звуки, и стало тихо. Почти тихо. Кто-то приказал:
– Отключить телефоны!
Все, в том числе и Никита, полезли в карманы.
Глава 9Так навсегда и осталось загадкой, кто же все-таки дал распоряжение раньше времени открыть вход в подвал. Толпа, ввалившаяся в библиотеку, поняв, что в «самую жуть» можно пройти безо всякого участия в викторине и просмотра какого-то «Вия», тут же выстроилась в очередь. Когда в гадальню хлынул народ, Никита с Димкой пошли вниз, чтобы разыскать остальных участников спектакля, но никого не нашли. Взглянув на часы, они прикинули, что вполне успеют до начала выступления посмотреть эту «самую жуть», и тоже встали в очередь. В последний момент с ними вдруг оказались Екатерина Александровна и Семикотова – откуда они появились и, главное, для чего, Никита так и не понял.
Лестница в подвал оказалась узкой, крутой и темной. Наконец, ступеньки закончились, и ноги ощутили неровную каменистую поверхность. Никита очутился между Ритой и Екатериной Александровной.
– А че меня-то сюда приперли? – возмущалась Рита. – Можно подумать, мне это интересно! Лучше бы я в гадальне потолкалась!
Впереди, на небольшом пятачке, зажегся свет, откуда-то появилась женщина в расписном украинском наряде.
– Здравствуйте, друзья, – сказала она. – Меня зовут Аделаида Павловна. Наша экскурсия посвящена творчеству Николая Васильевича Гоголя. Уверена, она оставит у вас неизгладимые впечатления. За мной, прошу вас!
Все двинулись вдоль тесного, слабо освещенного, подвала. Шли медленно. Никита вдруг вспомнил про фортеля, которые выкидывал смартфон, и его охватили нехорошие предчувствия.
Внезапно стало темно, впереди послышались крики. Несколько секунд спустя чуть было не закричал и Никита: из появившегося светлого пространства, устремив горящие адским огнем глаза и клацкая железными зубами, к нему приближалось несколько… мертвецов. «Зомби!» – понял Никита. Внутри все сжалось. Взявшись за руки, зомби образовали круг. Еще немного – и они раздавят Никиту в своих кладбищенских объятьях. Вероятно, нехорошие предчувствия начали сбываться. Никите захотелось стать маленьким, невидимым.
И почти сразу стало светло и нестрашно. И даже спокойно.
Вместе с другими экскурсантами Никита очутился в уютной импровизированной комнатке. На этажерке по-домашнему светила настольная лампа, а рядом стояли книги Гоголя.
– Это произведения Николая Васильевича, изданные в разные годы, – сказала Аделаида Павловна и взяла в руки одну из книг. – Особо ценен этот раритетный экземпляр, который нам позаимствовала на время праздника наша краевая библиотека. – Она открыла книгу. – Обратите внимание – здесь стоит штамп «Из личной библиотеки М. И. Хохрякова». Разрешаю посмотреть, потрогать, только очень прошу – сразу ставить на место.
Никита оказался ближе всех к этажерке, и Аделаида Павловна, решив, что он – один из страстно желающих получить раритетный экземпляр, сунула ему книгу. Его тут же оттеснили в сторону.
– А где Вий? – спросила подбежавшая Екатерина Александровна.
– Не знаю… Где-то наверху. А вы-то почему с нами?
– С вами! Да потому что уже на сцену выходить надо, а вы сюда поперлись!
Никита машинально сунул раритетный экземпляр за пояс джинсов, вытащил смартфон, чтобы убедиться, что времени до выступления еще достаточно, но он оказался выключеным. Точно, всем же еще на входе сказали отключить телефоны. Включать гаджет Никита, конечно же, не стал.
Екатерина Александровна добавила:
– Дождь пошел, вот директор и решил пораньше начать.
– Идем дальше, – сказала Аделаида Павловна.
Все снова двинулись вдоль коридора. Теперь на экскурсантов смотрели сверху светящиеся черепа, слышалось тревожное уханье совы… И это тревожное уханье вдруг нарушили совсем другие звуки.
– Кто не выключил телефон? – раздался сердитый голос Аделаиды Павловны.
Все переглянулись.
– Бронников! – возмущенно зашептала Екатерина Александровна и дернула Никиту за рукав. – Что там у тебя пищит? Сказано же – отключить телефоны!
– Так я отключил! – тоже зашептал Никита и полез в карман, чтобы еще раз убедиться, что смартфон отключен. Он и был отключен… И на этот отключенный смартфон пришла эсэмэска! Как? Удивиться этому Никита не успел: раздался визжащий звук, стало темно, тихо, и чьи-то острые когти вцепились в его плечо…
