Текст книги "Чтобы помнили"
Автор книги: Алия Амирханова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Детям Великой Отечественной Войны посвящается.
Величавая, могучая, бескрайняя – Земля наша – матушка! И родишь ты, и взрастишь ты, и накормишь, приголубишь, успокоишь! Всё ты видела, всё ты знаешь. У тебя на глазах убиваем мы, друг друга. Уничтожаем с любовью взращённое тобой, изощряемся в бесстыдстве. Почернела ты от горя и стыда, но вновь слёзы вытерла, духом воспрянула. Сколько ж можешь молчать ты, всякий раз прощая нас? Брожу я по полям твоим, пшеница колосится, золотым блеском глаза слепит! Луга пестрят разноцветьем, соловьи поют, воробьи чирикают, пчёлы жужжат. Словно не было войны, но ведь была!
Тридцать миллионов человек погибли в этой самой ужасной войне мира. Десять миллионов из них – солдаты.
Остальные: женщины, дети, старики. Концлагеря, газовые камеры, опыты, которые проводились на детях – вот лицо этой чудовищной войны! Война была настолько жестокой, что люди хотели выжить лишь для того, чтобы рассказать….
Не прощай нас, Земля-матушка! Тереби нашу память! Приняла ты детей наших, погибших в этой войне. Травой выстлалась, словно одеялом укрыла. Каждого поимённо помнишь! Расскажи нам, чтобы и мы, люди, о детях своих помнили, когда хватаемся в ярости за оружие, когда громим и убиваем. Тереби нашу память, чтобы помнили! Должны помнить, обязаны….
Иду я по Земле нашей босыми ногами. Холмики всюду! Сколько же их!.. Наклоняюсь над одним и спрашиваю:
– Кто здесь?
– Мы, я и братик мой Лёнечка. Мы вдвоём остались, когда мамку нашу фашисты повесили за то, что партизан укрывала… Папка на войне.
– Мамку-то, как звали?
– Демчиха.
– Значит, отец Демьян?
– Ага. Мы от голоду умерли, когда одни остались. Страшно было…, есть очень хотелось. На улице снег…, холодно. Мне три годика было, Лёнечке – год.
Спите спокойно, родимые!
Иду дальше. Слёзы глаза застилают. Каждый холмик к себе зовёт, ручки тянет!
– Кто здесь?
– Я, Бася. Мне тринадцать лет было, когда семью мою еврейскую фашисты расстреляли. Я схоронилась. Может, знаете большой куст в конце огородов? Густой–густой. Сидишь тихо, не шевелишься, нисколечко тебя и не видно. Ну, я и залезла туда. Думала, как мамка вернётся – позовёт, я услышу и выбегу. Ждала–ждала. Не зовёт никто. Стемнело, стало страшно. Так я сидела. Ещё день, ещё ночь. Сижу да плачу тихонечко. А однажды тётка одна даёт мне узелок, а там хлеб и немножко сала. Я всё съела, а потом как схватит живот. Так больно было, что помереть хотела. Как холодно стала, перебралась я в сарай. Свиньи там были, ну и я возле них.
– А как же с едой? Или носил кто?
– Так я же не показывалась никому. А ела.… Ну, там, в корыте выбирала что-то. Заметили Басеньку добрые люди. С холодами отправили её к старосте. Он хоть и старостой был, но своих не предавал. Думали, что у старосты искать не будут. Но злой рок не пощадил – ни Басеньку, ни старосту.
Метель ночью разыгралась, ветер неистово завыл. С невиданной до сель яростью стал бросаться он на столбы дубовые, словно сломать их хотел, но крепки они, не разрушить их и в бессилии своём с прощальным горестным воплем к утру – затих. А ближе к обеду привели к тем самым столбам Басеньку и старосту. Приказали на постамент взобраться. Для девочки верёвка высока была, потому табурет на постаменте поставили. Басенька взбежала первая, сама на табурет взобралась, и сама петлю на шею накинула. Стоит так и смотрит в глаза фашистам: доверчиво, наивно смотрит. Фашисты, что внизу стояли с автоматами – довольно заулыбались. В душе над девочкой смеялись, что ребёнок совсем ещё – не понимает, что значит смерть – торопится. С той самой злорадной улыбкой один из них к Басеньке и подошёл. Всё в глаза ей смотрел. Секунда…и нога фашиста с той самой улыбкой на губах, сильно толкнула табурет и….Не будет уже никогда улыбаться Басенька, не будет в куклы играть, за партой сидеть не будет, невестой никогда уже не станет… Обоих повесили!
Слова не могу вымолвить. Великое горе безмолвствует….
Иду дальше. Васильки синь свою с небом сравнивают. Песней жаворонок заливается.… Но не до радостей мне сейчас. Из холмов, что вокруг меня, обелиски выросли. И ребятки наши в круг собралися и поведали мне свой печальный сказ.
Было это в Селенцах, что в Белоруссии. Заняли фашисты – это село. Все здоровые мужики ушли на войну. Женщины, дети да старики остались. Старостой в селе был Каин, прозвище у него такое. Немцам продался. Много бед он принёс людям, своим же сельчанам. С усердием служил он фашистам. Был в селе учитель – Мороз Алесь Иванович. Старый был, больной ногами. Он продолжал вести уроки в селе, но Каин проклятый, донимал учителя и учеников обысками, доносами. И тогда решили мальчишки – горячие бесстрашные сердца – остановить Каина.
Однажды Каин с двумя другими полицаями и немцем-водителем собрались было ехать по делам в соседнюю деревню. По дороге они должны были пересечь мостик. Тот-то небольшой был, но высокий. Ребята, узнав про это, подпилили столбы у моста. Не совсем, а так, чтобы человек или конь могли пройти, а машина нет. Подпили – и разойтись бы! Затаиться! Но молодость своей горячностью славится. Двое из ребят решили остаться, посмотреть, чем дело закончится. Машина с Каином, как и задумывали, проехать не смогла, перевернулась. Немец-водитель умер, а Каин и двое других полицаев спаслись, они-то и заметили, как в кустах мелькнула фигурка ребёнка – больше ничего не удалось им увидеть. Но и этого оказалось достаточно. Проклятущий Каин в деревне всех наперечёт знал, кто с кем дружит, кто его ненавидит и не скрывает этого. Те ребятки впятером всегда держались, дружили в общем. Схватили немцы всех их, пятерых, которые засаду немцам устроили, заперли в амбаре. Стали учителя их искать. Мороз Алесь Иванович мог спастись, но не бросил своих учеников, сам к немцам пришёл. Избивали, голодом морили учителя и его учеников пять дней, а потом повесили. Всех! Учителя Алеся Ивановича, близнецов Кожанов – Остапа и Тимку, Смурого Колю и однофамильца Смурого Андрея, Бородича Колю. По четырнадцать лет ребятам было. В знак памяти и любви односельчане своим детям и учителю обелиск поставили. Низкий поклон и вечная вам память, мальчишки!
Боже! Горя-то сколько! Не могу идти, на коленях ползу. Детские голоса, сердце в клочья разорвали.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
