Текст книги "Там, где парят орлы. Последняя граница"

Автор книги: Алистер Маклин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

– Какая именно?

– «Отдал жизнь за родину в женском туалете в Верхней Баварии». А что говорят наши друзья по ту сторону двери?

– Если заткнешься, можем услышать.

– Когда я говорю «все помещения», это значит все! – пролаял капитан командным голосом. – Если дверь заперта, взломайте. Если не можете взломать замок, прострелите его. Если не хотите через пять минут сдохнуть, держите в уме, что это крайне опасные типы, наверняка вооруженные украденными «шмайсерами». И своего оружие у них полно. Не пытайтесь брать живыми. Стреляйте на поражение.

– Ну, слышал? – спросил Смит.

– Боюсь, что да.

Раздался щелчок – Шэффер взвел затвор. Они стояли плечом к плечу в полной темноте, прислушиваясь к звукам – перекличке голосов, стуку прикладов о дерево, треску ломавшейся доски, случайной автоматной очереди: видимо, дверь никак не открывалась… Преследователи приближались.

– Так, теплее… – пробормотал Шэффер.

Невидимая рука, схватив за ручку дверь, яростно затрясла ее. Смит и Шэффер, не говоря ни слова, прижались к стене по обеим сторонам дверного проема. Тяжелый удар едва не вышиб дверь. Другой – и дверь начала подаваться. Еще два таких, подумал Смит, – и все. Но удары прекратились.

– Господи, Ганс, – сказал голос за дверью, – что у тебя в башке – ты что, читать не умеешь?

– А что? – начал было другой голос обиженным тоном, но тут же перешел на извиняющийся. – Damen! Mein Gott! Damen!

– Вот если бы ты провел столько лет, как я, на русском фронте… – дальше уже не было слышно.

– Благодарю тебя, Господи, за наше общее англосаксонское наследие, – жарко прошептал Шэффер.

– Ты это о чем? – осведомился Смит. Он опустил «шмайсер» и обнаружил, что ладони у него вспотели.

– О неуместном чувстве приличия, – пояснил Шэффер.

– Это чувство пришлось как нельзя более кстати, как и высокоразвитый инстинкт самосохранения, – сухо прокомментировал Смит. – Как по–твоему, хочется ли встречаться с парочкой патентованных убийц, вроде нас с тобой, зная, что первый, кто попадет под руку, тут же будет срезан автоматной очередью? Поставь себя на их место. Каково было этим ребятам? Тебе бы такое понравилось?

– Мне бы не понравилось, – честно признался Шэффер.

– Вот и им тоже. Поэтому они и схватились за первый же предлог не слишком усердствовать. Думаешь, они вправду решили, что нас тут никак не может быть? Просто им меньше всего на свете хотелось нас обнаружить.

– Идите вы со своей психологией. Главное – Шэффер спасен! Спасен!

– Не уверен, – отрезал Смит.

– А в чем дело? – осторожно поинтересовался Шэффер.

– Мы с тобой, – тоном школьного учителя объяснил Смит, – не единственные, кто способен поставить себя на место другого. Можешь смело прозакладывать свою башку за то, что и капитан, и особенно сержант кумекают не хуже нашего – видел, как он насчет рации–то сообразил. Кто–нибудь из них наверняка наткнется на эту закрытую дверь и заставит солдат рискнуть ради посмертного железного креста. То есть я хочу сказать, что Шэффер еще не спасен.

– Что же будем делать, босс? – тихо спросил Шэффер. – Это уже не смешно.

– Организуем диверсию. Вот отмычка. Вставь ее в замок и будь готов повернуть в любой момент. Придется поспешить – этих ребят долго дурачить не получится.

Он достал гранату, прошел к окну в комнате. Оно замерзло, но Смит нащупал замок и тихонько приоткрыл раму. Крайне осторожно, дюйм за дюймом он увеличивал щель и наконец смог просунуть наружу голову.

Голову ему не отстрелили. Пятеро солдат, став цепью метрах в десяти от него, направили автоматы в сторону входной двери. Мечтают пристрелить, как кроликов, подумал Смит.

Его внимание привлек пустой грузовик, стоящий рядом со зданием – свет его фар и помог Смиту отыскать окно, в которое он сейчас глядел. Рассчитывая на то, что грузовик сделан по обычному типу, майор выдернул чеку, сосчитал до трех, швырнул ее под задние колеса и прижался к стене умывальной.

Два взрыва – гранаты и бензобака – раздались почти одновременно. На голову Смиту посыпались осколки разбитого стекла; в барабанные перепонки ударило взрывной волной. Смит не сделал никакой попытки узнать масштабы причиненных им разрушений – и менее всего из–за недостатка времени. Просто потому, что высунуть голову из окна в ярком зареве горящего грузовика значило бы совершить самоубийство. К тому же ветер погнал языки огня прямо на помещение, в котором они находились. Смит на четвереньках прополз через умывальную комнату и поднялся на ноги только в раздевалке.

Шэффер, держа в руке отмычку, вставленную в замок, при виде Смита тотчас приоткрыл дверь.

– В горы, босс? – осведомился он.

– В горы.

Железнодорожные пути, как и следовало ожидать, оказались безлюдны – все бросились к грузовику. Смит и Шэффер добежали до грузовика и не сбавляли темпа, пока не почувствовали себя в относительной безопасности на взгорье восточной границы деревни. Тут они наконец смогли перевести дыхание и поглядеть назад. Станция горела. Не то, чтобы вся занялась огнем, но рыжие сполохи и столбы черного дыма, поднимавшиеся в разных местах, оставляли мало надежды на то, что пожар можно будет скоро потушить.

– Не позавидуешь им сейчас, – сказал Шэффер.

– Да, пожалуй.

– Значит, они скорее всего смоются оттуда вслед за нами. В замке они держат доберман–пинчеров и в лагере наверняка тоже. Приведут их на станцию, дадут чего–нибудь нашего понюхать, те возьмут след – вот и все. От Смита и Шэффера клочья полетят. Я еще могу справиться с егерями, босс, но перед доберман–пинчерами я пас.

– А я думал, ты только лошадей боишься.

– Мне все равно, лошади или доберманы. Я боюсь всех четвероногих. – Он бросил мрачный взгляд на горящую станцию. – Ветеринар из меня бы не получился.

– Не грусти, – подбодрил его Смит. – Мы тут не задержимся настолько, чтобы успеть встретиться с твоими четвероногими друзьями.

– Нет? – недоверчиво переспросил Шэффер.

– Пора нам с тобой в замок. Мы ведь для того и явились. Не забыл?

– Да нет, не забыл. – Языки пламени уже достигали метров десяти в высоту. – Вот пришли и загубили симпатичную станцию…

– Это, между прочим, вражеская была станция, – напомнил Смит. – Пошли. Поглядим, какой прием нам подготовили в Шлосс Адлере.

Как раз в эту минуту Мэри Эллисон получила возможность оценить гостеприимство замка. Ей оно показалось весьма прохладным. Шагая вместе с фон Браухичем и Хайди, она оглядывала огромный зал: каменные стены, плиты, темный дубовый потолок. Дверь в дальнем конце зала открылась, и оттуда вышла девушка. В ней чувствовалась особая уверенность, даже властность; она не шла, а шествовала по огромному залу. Нельзя было не признать, что девушка была отменно хороша: высокая, белокурая, голубоглазая. Такую девушку можно было изображать на плакатах в третьем рейхе. Но смотрели эти голубые глаза очень холодно.

– Добрый вечер, Анна–Мария, – приветствовал ее фон Браухич. Его голосу тоже недоставало сердечности. – Это новенькая, фрейлейн Мария Шенк. Мария – это секретарь полковника, она курирует женский персонал.

– Долго добирались сюда, Шенк? – Голос у Анны–Марии был достаточно мягок, но жесткая интонация лишала его обаяния. Еще более ледяным тоном она обратилась к Хайди: – А вы почему здесь? Если мы и позволили вам обслуживать полковника, когда он принимает гостей…

– Хайди – кузина этой девушки, – резко оборвал ее фон Браухич. – И это я разрешил ей прийти сюда. – Последним подразумевалось, что ей не следует совать нос в чужие дела. Анна–Мария бросила на него выразительный взгляд, но не стала продолжать тему. Мало кто осмеливался возражать фон Браухичу.

– Сюда, Шенк, – Анна–Мария жестом указала на боковую дверь. – Я должна задать вам несколько вопросов. Мэри посмотрела на Хайди, потом на фон Браухича, который, пожав плечами, успокоил ее.

– Обычное дело, фрейлейн. Боюсь, вам придется это сделать.

Мэри вошла в комнату вслед за Анной–Марией. Дверь тяжело затворилась за ними. Хайди и фон Браухич переглянулись. Хайди поджала губы, и выражение лица у нее теперь было точно такое, как у Анны–Марии. Фон Браухич по–стариковски развел руками, демонстрируя свое бессилие. Не прошло и минуты, как причина его беспомощности сделалась явной. Из–за двери послышался громкий голос, шум короткой возни и, наконец, крик боли. Фон Браухич вновь обменялся взглядом с Хайди и сразу же отвел глаза, обернувшись на звук приближавшихся шагов. К ним подходил плотный, средних лет господин. Цивильная одежда никого не могла обмануть: обветренное лицо и выправка выдавали в нем армейского офицера. Выбритый до синевы, с бычьей шеей, низким лбом и цепкими голубыми глазами, он напоминал карикатуру на прусского улана времен первой мировой войны. Но он, конечно, не был всего лишь почтенным ископаемым: фон Браухич приветствовал его с подчеркнутым уважением.

– Добрый вечер, полковник Крамер.

– Добрый, капитан. Добрый вечер, фрейлейн, – голос у него оказался неожиданно мягкий и вежливый. – Ждете кого–то?

Прежде чем они успели ответить, дверь открылась и вышли Анна–Мария и Мэри. При этом Мэри как будто вытолкнули из комнаты. Анна–Мария раскраснелась и несколько тяжело дышала, но сохранила свою арийскую надменность. Одежда Мэри была в беспорядке, волосы растрепались, на щеках виднелись следы слез.

– Все в порядке, – удовлетворенно объявила Анна–Мария. Увидев Крамера, она резко изменила тон. – Беседуем с новой служащей, герр полковник!

– В присущей вам профессиональной манере, как я вижу, – сухо отреагировал полковник Крамер, покачав головой. – Когда же мы наконец поймем, что порядочным юным девушкам не по нраву, когда шарят у них под юбкой, чтобы проверить, не куплено ли их бельишко где–нибудь на Пиккадили или на улице Горького?

– Но требования безопасности… – начала было оправдываться Анна–Мария.

– Да, да, – все так же недовольно перебил ее Крамер. – Но можно ведь поаккуратнее. – Он в раздражении отвернулся. Наблюдение за женским персоналом не входило в обязанности заместителя шефа германской секретной службы. Пока Хайди помогала Мэри привести в порядок одежду, он обратился к Браухичу.

– Беспорядки в деревне?

– Не по нашей части, – ответил фон Браухич, – ищут дезертиров. Крамер улыбнулся.

– Я отдал приказ полковнику Вайснеру говорить именно так. Но, по–моему, наши новые друзья – британские агенты.

– Что?

– Ничего удивительного. Прилетели за Карнаби. – Крамер произнес эти слова безмятежным тоном. – Расслабьтесь, капитан. Все в порядке. Через часок троих из них мы послушаем. Мне хотелось бы, чтобы вы присутствовали при этом. Надеюсь, беседа покажется вам занимательной и, так сказать, поучительной.

– Их было пятеро. Я сам видел их у «Дикого оленя».

– Именно было, – уточнил Крамер. – Осталось трое. Остальные – старший группы и еще один – на дне озера. Они свалились с обрыва на повороте.

Мэри, стоявшая спиной к мужчинам, пока Анна–Мария помогала ей привести себя в порядок, замерла на месте с окаменевшим лицом. Хайди схватила ее за руку и быстро проговорила:

– Моя кузина неважно себя чувствует. Можно, я провожу ее в комнату?

– Хорошо, – махнула рукой Анна–Мария. – Отведите ее в ту, которую вы здесь занимали.

Комната была похожа на монашескую келью, только устланную линолеумом. Из мебели – аккуратно заправленная железная кровать, крохотный стол, один стул, подвесной шкафчик – вот и все. Хайди заперла за собой дверь.

– Слышала? – опустошенно спросила Мэри. Лицо ее было смертельно бледным.

– Слышала и не поверила.

– С чего бы им врать?

– Они не врут – они этому и сами верят, – резко ответила Хайди. – Будет тебе забивать голову любовной чепухой, пора трезво поразмыслить. Майор Смит не из тех, кто сваливается с обрыва за здорово живешь.

– Объясни, что ты хочешь сказать, Хайди.

– Тогда успокойся и слушай. Я убеждена, что он жив. А коли так, он обязательно явится сюда, и представь только, что тебя тут не окажется. Ведь он на тебя рассчитывает!

Мэри смотрела на Хайди отсутствующим взглядом.

– И если ты ему не сможешь помочь, он погибнет. Погибнет по твоей вине. Разве он бы так поступил на твоем месте?

Мэри машинально покачала головой.

– Так вот, – быстро заговорила Хайди, достав из карманов и выложив на столик семь предметов. – Вот, смотри: «лилипут– 21», автоматический, с двумя запасными обоймами; моток веревки, свинцовое грузило, план замка и инструкции, – она собрала все предметы со стола, прошла в угол, отогнула плинтус, спрятала их туда. – Тут никто не найдет.

Мэри посмотрела на нее долгим взглядом, и впервые за последние минуты в ее глазах мелькнул живой огонек.

– Ты знала, что плинтус отходит? – медленно проговорила она.

– Конечно, я сама его раскачала, две недели назад.

– Значит, ты уже тогда была в курсе?

– А как же? – улыбнулась Хайди. – Ну, желаю удачи, кузина.

Оставшись одна, Мэри опустилась на койку и минут десять просидела без движения. Потом с усилием поднялась и подошла к окну. Оно выходило на север. Ей видны были опоры фуникулера, огни деревушки и темные воды озера. Но не это притягивало к себе взгляд, а сполох огня и столбы черного дыма, поднимавшиеся к небу за деревней. Она открыла окно и осторожно выглянула. Как ни тяжела было ее состояние, Мэри почувствовала страх. Базальтовая скала, на которой стоял замок, вертикально падала вниз на добрые три сотни метров. У девушки даже закружилась голова.

Внизу слева вагончик фуникулера, оставив верхнюю станцию, начал свое движение вниз, в долину. Хайди, высунувшись из полуоткрытого окна, махала рукой, надеясь, что ее увидят. Но глаза Мэри застилали слезы. Она бессильно упала на кровать и вновь предалась тяжелым мыслям о Джоне Смите: жив ли он? И что это за пожар там внизу, в долине?

Пробираясь по задворкам деревенских домов, Смит и Шэффер старались по возможности держаться в тени. Впрочем, Смит скоро понял, что эта предосторожность излишняя: всеобщее внимание привлек пожар на железнодорожной станции. Улица, ведущая в ее сторону, была забита солдатами и местными жителями. Да, решил про себя Смит, пожар удался на славу: на сотни метров в округе можно было видеть осветившее небо багровое зарево. Прямо–таки учебно–показательный диверсионный акт. Они подошли к одному из немногих в деревне каменных строений – большому, барачного типа помещению с крепкими двойными дверями, выходящими во двор. Сам двор был похож на свалку автомобилей. Остовы машин, с негодными моторами и лысыми колесами, громоздились в куче вместе с заржавленными деталями. Миновав эти железные дебри, Шэффер открыл отмычкой заднюю дверь гаража, и, светя перед собой фонарями, они вошли внутрь.

Часть гаража занимали токарные станки и стеллажи с инструментами. Но почти все пространство было заставлено самыми разнообразными транспортными средствами, в основном, далеко не новыми. Смит сразу обратил внимание на большой желтый автобус прямо у входа. Обыкновенный альпийский почтовый автобус, который легко было узнать по выдвинутым почти к середине задним колесам для обеспечения маневренности на извивах горных дорог. Спереди на шасси был укреплен специальный снегоочиститель. Смит вопросительно взглянул на Шэффера.

– Полезная штука, как по–твоему?

– Еще какая полезная. Жаль, что я не такой оптимист, чтобы всерьез надеяться не то, что нам удастся реализовать эту пользу. А как вы пронюхали про этот автобус?

– Я, как ты понимаешь, не ясновидящий. Располагал соответствующей информацией.

Смит забрался в кабину водителя. Ключ зажигания оказался на месте. Смит повернул его, и стрелка на приборном щитке показала, что бензина залито почти полбака. Он проверил фары – они горели. Нажал на стартер, и мотор тут же заработал. Смит его выключил. Шэффер с интересом наблюдал за этими действиями.

– Надеюсь, что у вас есть необходимое разрешение на вождение такого рода транспорта, босс?

– У меня на все есть разрешение. Оставь половину взрывчатки в автобусе и поторапливайся. Хайди должна прибыть с первым фуникулером.

Смит вылез из кабины, подошел к выходу, открыл верхний и нижний засовы и легонько толкнул обе половины дверей. Те немного подались, но не открылись.

– Закрыто на висячий замок, – бросил Смит. Шэффер оглядел массивный стальной снегоочиститель на передке автобуса и с притворным сожалением покачал головой.

– Бедный старый висячий замок.

Снегопад прекратился, но ветер, дувший с запада, не унимался и мороз крепчал. Ветер быстро гнал по небу темные тучи. Долина то скрывалась во мраке, то окуналась в яркий лунный свет, заливавший ее через просветы облаков. И только над окраиной деревни стояло ровное кровавое свечение: пожар еще не закончился.

Вагончик фуникулера приближался к нижней станции. Раскачиваемый яростным ветром, он, казалось, вот–вот сорвется с высоты и рухнет. Но чем ниже он спускался, тем ровнее было движение. Наконец, дернувшись в последний раз, вагончик остановился. Из него вышла единственная пассажирка – Хайди. Смертельно бледная. Спустившись по лесенке и ступив на твердую почву, она вдруг встала как вкопанная: кто–то поблизости насвистывал «Лорелею». В глубокой тени угадывались две фигуры в белом.

– Майор Смит не из тех, кто ни за что, ни про что сваливается в пропасть, – невозмутимо проговорила она. Но, поддавшись порыву, быстрым жестом обняла и поцеловала обоих мужчин в щеку. – Однако вы порядком заставили меня поволноваться.

– Мне очень нравится, как вы это делаете, – сказал Шэффер.

– Но насчет Смита, конечно, никогда не стоит волноваться.

Хайди жестом указала в сторону, откуда несло гарью.

– Ваших рук дело?

– Это мы нечаянно, – скромно заметил Смит.

– Да, он малость ошибся, – добавил Шэффер.

– Тоже мне, два брата–акробата, – поддержала их шутливый тон Хайди. И вдруг посерьезнев, сказала:

– Мэри решила, что вас обоих уже нет в живых.

– Зато Вайснер убежден в обратном. Он пронюхал, что машина свалилась в озеро без нас. И теперь его люди идут за нами по следу.

– Ничего удивительного, – пробормотала девушка. – Вы что, думали, будто эдакий фейерверк останется незамеченным? – И, помолчав, хмуро добавила: – Не они одни за вами охотятся. Крамеру стало известно, что вы английские диверсанты, явившиеся, чтобы выкрасть генерала Карнаби.

– Та–ак, – задумчиво протянул Смит. – Хотелось бы мне знать, что за птичка щебечет на ушко Крамеру. Это очень голосистая птичка, с дальним диапазоном.

– О чем вы?

– Да так, ни о чем. Пустяки.

– Ничего себе – пустяки! Вы что, не понимаете? – В голосе ее зазвенело отчаяние. – Ведь они знают – или в любую минуту узнают, – что вы живы. Они знают, кто вы. А значит – ждут вас.

– Вы, однако, не учитываете некоторые тонкости, Хайди, – вмешался Шэффер. – Им неизвестно, что мы в курсе того, что они наготове.

– Игра вслепую, лейтенант. И добавьте вот что: ваши друзья с минуты на минуту будут в замке.

– Их везут на допрос? – спросил Смит.

– Вряд ли пригласили на чай, – съязвила Хайди.

– Ну и славно, – кивнул Смит. – И мы с ними туда заявимся.

– В одном фуникулере? – Не столько словами, сколько интонацией, Хайди выразила сомнение в здравом уме Смита.

– Я же не сказал, что мы поедем внутри вагончика.

Смит посмотрел на часы:

– Почтовый автобус, который стоит в гараже Шульца. Будь там через час двадцать. И захвати пару ящиков пустых бутылок из–под пива.

– Захватить пару… ну да, конечно. – Она убежденно покачала головой. – Вы оба сошли с ума.

– Она нас просто насквозь видит, – восхитился Шэффер и, внезапно сменив тон, прибавил: – Помолись за нас, девочка. А если не умеешь, скрести пальцы, да так, чтобы они хрустнули.

– Пожалуйста, возвращайтесь, – дрогнувшим голосом проговорила Хайди. Она хотела еще что–то сказать, но раздумала, резко повернулась и зашагала прочь. Шэффер проводил ее восхищенным взглядом.

– Вот идет будущая миссис Шэффер, – объявил он. – Слегка норовистая и непредсказуемая, – он помедлил, что–то взвешивая про себя, – зато забавная. По–моему, она едва не разрыдалась к концу беседы.

– Тебя бы на ее место – посмотрел бы я, каким бы ты стал. Она, между прочим, здесь уже два с половиной года, – невесело сказал Смит.

– Может, ей было бы полегче, знай она побольше о том, что происходит.

– Мне недосуг объясняться на каждом шагу.

– Это мы уже слыхали. До чего же вы скрытный, босс.

– Возможно. – Смит взглянул на часы. – Что–то они не торопятся.

– Типун вам на язык! – Шэффер помолчал. – А когда… ну, то есть, если мы будем сматываться отсюда, она уйдет с нами?

– Кто – она?

– Хайди, конечно!

– «Хайди, конечно». Если наше дело выгорит, оно выгорит только с помощью Мэри, а Мэри представилась кузиной…

– Понял. – Шэффер опять взглянул на удаляющуюся фигурку и мечтательно покачал головой. – Она произведет фурор в гриль–баре «Савой»!