Текст книги "Жена-пленница. Я не позволю тебе уйти (СИ)"

Автор книги: Алисия Эванс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Мы с Генри не были близки. К нему было невозможно подобраться, и я никогда особо не старалась. Наши отношения, если не сказать лучшего слова, были не чем иным, как способом выпустить пар. Мы тусовались пару месяцев, обычно с группой его друзей, и чаще всего к концу ночи оказывались вместе голыми. С Генри было очень весело, но даже если бы я искала свою вечность, то уже знала, что он не тот, с кем мне хотелось бы быть в долгосрочной перспективе. Однако он был хорошим парнем, и я считала его другом, даже после того, как тот дал понять, что не может быть отцом Этты. У этого парня было много проблем, которые он хорошо скрывал от мира, и я не могла винить его за это. Поэтому я сказала себе, что у всех нас есть вещи, с которыми мы пытаемся справиться как можно лучше. Никто не был идеальным, особенно я.

Я нажала на сообщение и села, положив большие пальцы на экран телефона, не зная, как мне ответить.

Морган: Пожалуйста. Я рада, что у Этты есть семья, которая хочет ее узнать. Я нервничала из-за всего этого.

Его ответ был почти мгновенным.

Тревор: Нервничала?

Как мне объяснить все страхи, которые преследовали меня с тех пор, как родилась Этта? Часть меня почувствовала облегчение, когда Генри решил полностью дистанцироваться от нас. Я беспокоилась о том, что Этта подумает о его решении, когда станет старше, но также чувствовала утешение, зная, что она полностью моя. И была уверена, что это сделало меня ужасным человеком, но ничего не могла с собой поделать.

Я бы никогда не приняла такое решение за Генри, никогда бы не отняла его права, если бы он захотел их. Однако, зная, что тот не хочет отношений с Эттой, почувствовала себя в большей безопасности. Когда я была ребенком, моя мама без всякой причины забрала нас от отца и перевезла из Центральной Калифорнии в Орегон. Я бы никогда не простила ей этого, и никогда бы не сделала подобного с Эттой. Обратной стороной медали был постоянный страх, что Генри передумает и попытается отобрать у меня нашу дочь.

Рожать ребенка было страшно. Точка. Рождение ребенка с кем-то, с кем вы не разделяли свою жизнь, делало мою жизнь бесконечно страшнее во многих отношениях. Одиночество было ужасным, а когда оно было смешано со страхом разделить моего ребенка с кем-то, кто, казалось, не хотел иметь никакого участия в ее жизни? Что ж, думать об этом было чертовски ужасно.

Морган: Я просто не знала, какая твоя семья. И слышала ужасные истории о подобных семьях.

Семья Генри пугала меня больше, потому что в прошлом они принимали чужих детей. То, как они относились к приемным детям, было восхитительно. Я не знала, как им это удавалось. И была почти уверена, что у меня не было бы сил растить детей, подобных моим, зная, что мне, вероятно, придется их вернуть. Но это также означало, что у них были знания и контакты, чтобы взять Этту.

Это было нелогично. Я знала это. Этта была в безопасности, была счастлива, и о ней заботились, и суды обычно благоволили матерям в подобных ситуациях. Мои опасения не были рациональными; они были результатом жизни, прожитой в нескольких отелях с моей матерью, а затем в нескольких приютах, в то время как мой отец боролся за то, чтобы вернуть меня и мою сестру. Я на собственном горьком опыте убедилась, что суды не всегда работают так, как должны.

Мое сердце забилось, пока я ждала, что Тревор ответит мне. И надеялась, что не обидела его, но пыталась быть честной. Что ж, как бы я ни была откровенна, учитывая тот факт, что я все еще была изрядно напугана тем, что он вообще появился.

Тревор: К счастью для нас обоих, у меня очень большая семья.

Морган: Как у них дела?

Я с нежностью вспоминала его родителей, хотя они напугали меня до смерти. Было нелегко потерять одного из своих мальчиков. Я не могла представить потерю ребенка.

Тревор: Они в порядке. По большей части. Моя мама переживает тяжелые времена, но она держится.

Морган: Генри был младшим, верно?

Тревор: Ага. Он самый младший.

Морган: Ты самый старший?

Тревор: И как ты поняла? Моя выдающаяся внешность?

Морган: Метод исключения. Разве вас не двое? ;)

Тревор: Нееет. Неправильно. Нас трое. Шейн средний. Чуть моложе меня.

Морган: Я его не помню.

Тревор: Он был приемным ребенком, и мог прийти после тебя. Точно сказать не могу. Он был довольно взрослым, когда переехал, но был одним из детей, которые остались в семье. В итоге он женился на моей кузине Кейт.

Морган: По-братски?

Я ухмыльнулась.

Тревор: Ха! Может, если бы он вырос с нами. Честно говоря, мы все знали, что это рано или поздно случится, но им потребовалась целая вечность, чтобы понять свое дерьмо.

Морган: Подожди, это они со всеми детьми?

Тревор: Правильно. Сейдж, Келлер, Гэвин, Ганнер и Айрис. Первые четыре ― от первого брака Шейна. Длинная история, не спрашивай.

Морган: Очень много детей.

Тревор: То еще дерьмо. Но это так.

Морган: А ты? У тебя есть дети?

Шикарно, Морган. Хороший ход. Господи, почему я все еще разговаривала с этим парнем? Ничего хорошего из дружбы с Тревором Харрисом не выйдет.

Тревор: Нет. У меня пока нет детей. Я не нашел ту, с кем хотел бы быть дольше нескольких месяцев, так что...

Морган: И я нет. Я пошутила.

Тревор: Черт, я не это имел в виду.

Морган: Без проблем. Этта была лучшим подарком, который я когда-либо получала. Как Рождество и мой день рождения в одном лице.

Тревор: Бьюсь об заклад. Она классная.

Когда я не ответила сразу, он снова написал.

Тревор: Я всегда был уверен в том, что не хочу быть папой на полставки. Мне хочется быть рядом со своей семьей. Так что детей я не планировал, да и незапланированных тоже не было. Но это не значит, что я не был бы счастлив иметь ребенка, независимо от того, был бы я с его матерью или нет.

Его попытки отступить были достойны восхищения, и я не могла не усмехнуться. Он меня не обидел. Я знала, что образ Этты не был идеальной ситуацией для большинства людей. И была просто рада ей, поэтому старалась не думать об этом.

Морган: Я поняла. LOL

Тревор: Но я хочу детей. В конце концов.

Морган: Время бежит.

Тревор: Ты только что сказала мне набраться терпения!

Морган: Неправда.

Тревор: Теперь ты говоришь, как моя мама.

Морган: Ой.

Тревор: Нет, я люблю свою маму, так что это хорошо.

Морган: Маменькин сынок, а?

Тревор: И не стыдно в этом признаться.

Я усмехнулась его ответу. Наши сообщения летели туда и обратно так быстро, что даже не обратила внимания, что мое шоу закончилось, а кофе остыл. Да, я была одной из тех, кто пил кофе по ночам. Для меня это было больше утешением, чем дозой кофеина. Мой отец всегда пил черный кофе, и это напомнило мне о доме; как другие люди говорили, что горячий шоколад дает им такое же утешение. У меня не было никаких детских воспоминаний о горячем шоколаде.

Тревор: Я знаю, что ты работаешь всю неделю, так что, думаю, завтра поеду домой.

Улыбка сошла с моего лица, хотя я знала, это определенно хорошо, что Тревор уходит, чтобы мы с Эттой могли вернуться к нашей нормальной жизни.

Тревор: Я вернусь к вам, как только смогу ― может, привезу маму, и мы сможем спланировать это так, чтобы у тебя было несколько выходных?

Морган: Конечно, звучит хорошо.

Тревор: Я тебе напишу.

Я не стала отвечать. И уже чувствовала, что закрываюсь от его. Это не было чем-то, что он сделал или не сделал. Просто у меня всегда была привычка укладывать людей в их маленькие коробочки. У меня появилась эта привычка, когда я то и дело переезжала в приемные семьи. Возможность оставить людей, хороших и плохих, и больше не думать о них, была единственным способом выжить в переездах. Если Тревор уезжал на следующий день, пора было поставить его коробку на полку, пока мне не придется снова с ней разбираться. Так было проще. Кроме того, в ту минуту я знала, что, когда он появился у моей двери, ― на его лице была смесь нервозности и надежды, ― я не позволю Тревору Харрису перевернуть нашу жизнь.

Глава 7

Тревор

– Мама, – раздраженно простонал я. – Я слышу тебя. И сказал тебе, что она еще не ответила, пока не ответила. Я сообщу тебе, когда что-нибудь узнаю.

Я был дома чуть больше двух недель, и моей маме уже не терпелось поехать в Калифорнию, чтобы увидеть маленькую Этту. Я понимал ее нетерпение, но ничего не мог сделать, чтобы ускорить процесс.

Мы с Морган переписывались немного после того дня, когда встретились, но этот контакт довольно быстро прекратился. Я не был уверен, что она какое-то время просто подшучивала надо мной или сейчас была безумно занята, но она не отвечала на мои сообщения. Морган не полностью игнорировала их, иногда отвечая днем ​​позже, иногда не раньше, чем через пару дней, но я мог сказать, что она не хотела со мной разговаривать.

Я удивлен. У меня создалось впечатление, что мы неплохо поладили. Думал, что нравлюсь ей. Однако я не собирался говорить маме, которая ждала с нетерпением, что Морган решила, что она не хочет иметь со мной ничего общего, но казалась слишком вежливой, чтобы полностью игнорировать меня.

Морган согласилась позволить моим родителям познакомиться с Эттой, и не сказала мне, что передумала. Это было важно, как бы она ни вела себя сейчас по отношению ко мне.

– Я просто волнуюсь, – сказала мама, пожимая плечами, когда готовила ужин. – И я также взволнована. Тебе следовало сделать больше снимков.

– Я не хотел выглядеть пугающе, – сказал я ей в сотый раз.

Мне удалось сделать две фотографии Этты: одну, когда она играла на полу в их доме, и еще одну, когда заходила в бассейн в купальнике, но больше я не фотографировал. Морган казалась довольно непринужденной, но, честно говоря, эти две фотографии заставили меня почувствовать себя сталкером, потому что я не просил разрешения их сделать. И не знал, как бы отнеслась к этому мама-медведица, если бы она знала.

– Она похожа на Гена, – повторила мама. – Не могу поверить, насколько. У ее мамы не должно быть очень сильных генов.

– Морган тоже блондинка, – напомнил я ей, когда поставил несколько тарелок и начал накрывать на стол. – Она не похожа на Гена на сто процентов, но и на его противоположность тоже не похожа.

– В любом случае мне было бы все равно, – тихо сказала мама. – Но это же хорошо, не правда ли?

– Да, это довольно круто.

Я думал о том, какая красавица Морган. Этта определенно ничего бы не потеряла, если бы была больше похожа на свою мать. Генри и Морган, должно быть, были похожи на парочку кинозвезд, когда гуляли вместе. От этой мысли у меня скрутило желудок.

– Что такого крутого? – спросила моя тетя, когда они с дядей вошли через черный ход.

– Насколько ребенок Генри похож на него, – с ухмылкой ответила мама

– Это жутко.

– Без шуток, – ответила тетя, ставя на прилавок блюдо, наполненное чем-то пахнущим, как небеса. Она тоже видела фотографии десятки раз. Они с мамой просматривали и изучали их снова и снова, говоря о том, насколько счастливым и здоровым выглядел ребенок, что мог означать ее язык тела, и какие куклы Этта предпочитала, судя по игрушкам на фотографии.

Как будто они в одночасье превратились в частных детективов, экспертов по языку тела и детских психологов. И, если честно, это меня немного раздражало. Они много говорили об Этте, но мало говорили о ее маме. Я знал, что это было непреднамеренно, потому что у них не было с чем сравнивать, но я видел девочку. Видел, почему Этта была так счастлива. Почему она казалась бесстрашной в бассейне и совершенно счастливой, играя на полу в одиночестве. Это все сделала Морган. Она воспитывала этого бесстрашного, счастливого ребенка.

Всякий раз, когда моя мама упоминала, что Генри был бесстрашным в этом возрасте – он не был, – или как он играл сам по себе – нет, не играл, – мне приходилось стискивать зубы от желания оспорить эти утверждения. Моя мама все еще горевала. Она вспоминала Генри таким, каким хотела: как счастливого и уверенного ребенка, которым он стал позже, после многих лет жизни в стабильном доме с любящими родителями. Зачем мне отнимать это у нее? Я бы не стал. Не через миллион лет.

– Не бойся, Ариэль здесь! – позвала Ани, неся Ари на кухню в стиле «Короля Льва», и ребенок визжал от восторга, так как Ани высоко ее держала. – А мы умираем с голода.

– Я принес пиво, – сказал Брам с явной усталостью в голосе. – Я поставлю его в холодильник.

Он прошел мимо меня, лишь кивнув головой. Судя по тому, что я понял, когда увидел его на работе, Ариэль не спала по ночам. Ани и ребенок смогли немного отдохнуть в течение дня, пока он был на работе, но он почти всю неделю засыпал за своим столом. Также не было похоже, что он много отдыхал за выходные.

– Я скрещиваю пальцы, потому что она спит на этой неделе, – объявила Ани, усаживая Ариэль на один из высоких стульев рядом с обеденным столом. – В какой-то момент она устанет так, чтобы крепко спать, верно?

– Ари все еще доставляет тебе неприятности, а? – спросила тетя Лиз, приглаживая волосы Ариэль, обходя стол.

– Ага. Ее педиатр сказал, что это нормально, но, черт возьми, я вот-вот упаду.

– Ты? – раздраженно спросил Брам. – Ты спишь днем.

– Едва, – огрызнулась Ани. – Если ты думаешь, что я сплю весь день, твоя голова так глубоко...

– Дети, – предостерегающе сказал отец, заставив их замолчать. – Знаю, что вы оба устали, знаю, что вы оба сварливы, но, черт возьми, если я собираюсь это слушать. Разберетесь в этом у себя дома.

Я хихикнул, а затем хмыкнул, когда Ани толкнула меня локтем, проходя мимо. Мой отец и дядя совершенно ясно дали понять, что не хотят решать какие-либо проблемы в отношениях детей во время семейных обедов. Это не было чем-то новым.

В любой другой день недели пожилые люди были готовы выслушать и дать совет. Все старшее поколение было таким. Однако за ужином в пятницу вы должны были оставить всю эту ерунду дома. Даже когда мы были детьми, нам не разрешали спорить за столом.

Мы сидели за столом и обсуждали все, что произошло за последнее время, когда мой телефон зазвонил в кармане. Если бы я подумал об этом, то поставил бы его на бесшумный режим.

При звуке звонка, голова моей мамы взлетела вверх, как у ищейки.

– Никаких телефонов за столом, – сварливо заметила Ани, запихивая еду в рот. Блин, этой женщине нужно немного поспать. Она приходила, пытаясь скрыть это, но чем дольше она сидела, тем больше я убеждался, что в любой момент она собиралась врезаться лицом в свое картофельное пюре.

– Это она? – спросила мама, пока я резал мясо на тарелке. – Тревор, это она?

– Не знаю, – спокойно ответил я. – Я кушаю. – И поднял вилку и нож, как будто они были уликами.

– Ну, проверь, – сказала она раздраженно.

Я знал, что она волновалась и ждала новостей, но меня все равно сводило с ума то, что мне пришлось вытаскивать телефон из кармана посреди ужина, чтобы сказать маме, кто мне написал. Я как бы надеялся, что это кто-то с работы, но знал, что это не так. Парни могли написать мне позже ночью, чтобы пригласить меня, но они не стали бы писать боссу – мне – сразу после работы в пятницу.

Морган: Привет, Тревор. Извини, что я не ответила, была безумно занята. Да, ребята, можете навестить, но мы действительно переезжаем, так что придется немного подождать.

Переезд? Куда, черт возьми, они собирались и почему? Эта мысль заставила мой желудок сжаться. Я знал, где они сейчас. Знал, как их найти. Если Морган переедет и изменит свой номер, они почти исчезнут. Это то, что она делала? Дерьмо. Я взглянул на маму и встал из-за стола.

– Она сказала, что ты можешь ее навестить, – сказал я, слегка улыбнувшись маме, когда она от счастья хлопнула в ладоши. – Я скоро вернусь.

Я вышел на улицу и нажал на контакт Морган еще до того, как дверь за мной закрылась.

– Привет? – ответила она.

Я был немного удивлен.

– Вы переезжаете? – озвучил свой вопрос.

– Хорошее приветствие, – сухо сказала Морган. – Да, мы переезжаем.

– Почему?

Она вздохнула, и я закрыл рот, сглатывая, чтобы не допрашивать ее. Я был как бы идиотом. Любопытной задницей.

– Не то чтобы это твое дело, – сказала она небрежно, – но я потеряла работу по франкированию (прим. пер. вид предоплаты на почте), поэтому мы направляемся к моему отцу в Сакраменто на некоторое время.

– Ты потеряла работу?

– Я как будто разговариваю с попугаем.

– Извини, – пробормотал я, качая головой. – Это отстой, что случилось?

– Я взялась за эту работу на определенных условиях, пока кто-нибудь другой не появился бы на мое место, – сказала Морган разочарованно. – И это было нормально, потому что на самом деле этого никто никогда не делал. Практически всем в магазине нужны были деньги, поэтому на смену всегда приходил кто-то. Но потом хозяин нанял своего кузена – франкинга или что-то в этом роде, который так и не появился, и им пришлось постоянно просить меня выходить.

Морган замолчала.

– И нельзя просто все бросить и выйти, – сказал я понимающе. Чертовы ублюдки.

– Я стараюсь не оставлять надолго своего ребенка, – жалко пошутила она. – Я взяла на себя некоторые смены, но у Кармен тоже есть жизнь, и она не могла смотреть за Эттой каждый раз, когда они мне звонили.

– Они уволили тебя за это? – спросил я, предполагая, что Кармен была ее няней.

– Ну, они что-то бормотали и мямлили, но да. Это безумие. Теперь у них есть франкинг, а этот двоюродный брат все еще там работает, но никогда не приходит на смену. Кому-то нужно пойти в бизнес-школу франкинга. Идиоты.

– Идиоты! – крикнула Этта на заднем плане.

– Этта, не говори «идиоты», – ответила Морган.

– Идиоты!

– Вот как выглядит моя жизнь прямо сейчас, – сказала Морган в трубку, пока Этта повторяла это слово снова и снова. – Без шуток, это моя жизнь.

– Черт, это отстой.

Я прислонился к перилам крыльца, когда Морган вздохнула в трубку. Люди, на которых она работала, должно быть, взбесились.

– Что есть, то есть. Знаешь, это не конец света. Но, черт возьми, подобное расстраивает. Вся моя клиентура здесь, и мне придется начинать с нуля в Сакраменто.

– Ты остаешься с отцом, да?

Я старался казаться беспечным, но было трудно не допросить ее полностью.

– Ага. Он полностью доволен тем, что мы переезжаем к нему. Лично я? Не так рада. – Морган рассмеялась, но смех был вынужденным.

– У тебя есть фонд на черный день, – тихо напомнил я ей. – Если ты действительно не хочешь к нему...

– Нет, – перебила она меня. – Это на случай чрезвычайных ситуаций, и, надеюсь, мне никогда не придется им воспользоваться, а у Этты он будет для оплаты колледжа.

– Морган, это на всю жизнь, – возразил я. – Для твоей необходимости.

– Но мне это не нужно, – сказала она. – Не прямо сейчас. У меня достаточно денег, чтобы переехать и устроиться. Это не чрезвычайная ситуация. Это просто лежачий полицейский.

– Я могу помочь.

– Нет, – раздраженно фыркнула она. – Точно нет.

– Почему нет?

– Потому что я сама забочусь о своем корабле, – сказала Морган. Мне потребовалась минута, чтобы вспомнить, что «корабль» было ее словом «дерьмо». – Это действительно не кризис, Тревор. Это просто разочарование.

– Ну, а как насчет переезда? – спросил я, представив, как она едет на грузовике с Эттой на переднем сиденье. – Вам нужна помощь с переездом или что-то в этом роде?

– Черт возьми, нет, – сказала она, и почему-то я понял, что она улыбается. – Ко мне пришла няня Этты Кармен и ее мужчина, чтобы помочь нам собрать вещи, и я могу водить движущийся грузовик, как бог.

– Ты, кажется, этим гордишься.

– Черт возьми, да, – сказала она с легким смехом. – Это хороший жизненный навык. Я также могу поменять шину, проверить и заменить масло в моей машине и выстрелить из пистолета и винтовки.

– Ну, посмотри на себя, – ответил я, ухмыляясь.

Мое тело расслабилось, когда я понял, что все, что происходило с Морган, на самом деле не имело ничего общего со мной. Она вернулась к той же забавной, добродушной женщине, которую я встретил, и не разговаривала со мной, будто ей не терпелось положить трубку. Морган… болтала. Как будто мы были друзьями. Это было полное изменение на сто восемьдесят градусов по сравнению с текстовыми ответами, которые я получал.

У меня не было времени, чтобы спросить, почему она вела себя так странно. Хотя, наверное, стоило.

– Так что, да. Мой домовладелец очень прохладно относится ко всему этому, поэтому, если я съеду до конца месяца, мне не придется платить арендную плату за следующий месяц, – сказала она. – Я и Этта собираемся как сумасшедшие.

– Блин, у тебя всего несколько дней, – ответил я. – Вы уверены, что вам не нужна помощь?

Если бы я помог ей переехать, то точно бы знал, куда она направляется. Не то чтобы я мог спросить адрес ее отца, не прозвучав, как сталкер.

– Нет, все готово. Большая часть вещей в этом доме не наши, так что я просто собираю вещи в спальне и ванной. Это просто.

Я не был уверен, что Морган в данный момент делала, но у нее был запыхавшийся голос.

– Наверное, мне стоит позволить тебе вернуться к сборам, – неохотно произнес я, глядя на входную дверь родительского дома. – Дай мне знать, как продвигается твой переезд.

– Непременно, – ответила она.

Мы повесили трубку, и я постоял на улице еще несколько минут. Блин, Морган мне нравилась. Часть меня знала, что это хорошо, но другая часть, более реалистичная, понимала, что я быстро скатываюсь на запретную территорию. Она мне очень понравилась. Больше, чем следовало.

Помимо того факта, что девушка была чертовски великолепна, потому что я и раньше был с великолепными женщинами, мне было с чем сравнить, Морган просто… казалось, мне подходила, о чем я даже не должен думать. С ней было так легко разговаривать, даже когда я нервничал. Мне нравилось слышать о том, что она делает, и нравилось слушать, как она разговаривает с Эттой. Черт, мне даже понравилось, как она двигалась, все четко и быстро.

И я был чертовски взволнован тем, что Морган приближалась ко мне, хотя до нее все равно оставался целый день езды.

Мне нужно было напрячь голову. Быстро. Даже от мысли о Морган у меня в животе скручивалась смесь вожделения и вины. Столько долбаного чувства вины.

– Все хорошо? – спросил мой отец, выходя через парадную дверь. Я знал, что моя мама послала его разведать обстановку, но не мог злиться на это.

– Ага. – Я кивнул и почесал бороду. Нужна была уловка. – Морган и Этта переезжают, поэтому я просто звонил, чтобы уточнить детали.

– Переезжают? – спросил он, подходя к крыльцу. – Она рассказывала тебе об этом раньше? – Я понял подозрение в его голосе. Оно было похоже на мое собственное.

– Она потеряла работу...

– Ну, это нехорошо.

Я внимательно прислушивался, пытаясь услышать осуждение в его голосе, но его не было. Блин, я был на грани. Конечно, он не судил ее. Мой отец был одним из самых приветливых и отзывчивых людей, которых я когда-либо встречал.

– Ни хрена. Думаю, она и ребенок на какое-то время переезжают к отцу.

– Ты знаешь, где это?

– Сакраменто, – ответил я, повернувшись к нему лицом, когда он сел на одно из кресел-качалок, стоявших вдоль крыльца. – Она не возражает против посещения, но попросила, чтобы мы подождали, пока они не закончат с переездом.

– Мама не обрадуется этому, – вздохнул он. – Она чертовски близка к тому, чтобы начать отсчитывать дни до даты, которую еще даже не назначили.

– Я знаю.

Я не собирался говорить ей, что ей придется ждать еще дольше. Она смотрела на рейсы с того дня, как я вернулся домой и показал ей фотографии Этты. И знал, что мама пытается сдерживать свое волнение, но всем, кто знал ее, было ясно, как она беспокоится.

Меня убило то, что она была так зациклена на моей племяннице. В какой-то степени я это понимал, но беспокоился о том, как все закончится, когда она встретит Этту. Милая девочка не была с ее отцом, и обращаться с ней, как с заменой, было неправильно. Не то чтобы я думал, что моя мама делает это специально – даже в мыслях не было, что она понимает, что делает, – но меня это все равно беспокоило.

– Я дам ей знать, когда все уйдут, – сказал отец, слегка кивнув мне. – Если ты не хочешь допроса, возможно, тебе придется оставить остаток ужина.

Я усмехнулся, но кивнул в ответ. Если вернусь внутрь, то никогда не смогу уйти, не сказав всем сидящим за столом, на что именно повлек за собой мой телефонный звонок. К сожалению, я доел только половину своего обеда, но остальное не стоило головной боли.

Я обнял отца, подержав его еще несколько секунд, так как вспомнил, как впервые добровольно прикоснулся к нему – почти через два года после того, как переехал к ним, – и уехал. Этот человек присматривал за мной как в мелочах, так и в больших моментах еще до того, как я даже признал его присутствие. И, когда ехал домой через лес, я задавался вопросом, смогу ли когда-нибудь сыграть такую же роль для кого-то другого.

* * *

Через несколько часов, съев половину упаковки печенья Орео и проигнорировав звонки почти всех членов моей семьи, я получил графическое сообщение от Морган. Было темно, но я все еще мог видеть, как Этта свернулась калачиком на боку, засунув большой палец в рот, на полпути внутри коробки, которая была опрокинута на бок. Подпись гласила:

Наконец-то нашла способ занять ее… а через десять минут она заснула. Неудача или победа? Тебе решать.

Я громко рассмеялся и сохранил фотографию на свой телефон, поставив ее на заставку, прежде чем ответить:

Тревор: Она была занята десять минут и уснула на всю ночь. Определенно победа.

Морган: Богом клянусь, она распаковала половину того, что я сегодня упаковала. Мне нужно начать заклеивать коробки сразу же, вместо того чтобы ждать, пока лента окажется у меня под рукой.

Я улыбнулся и выключил телевизор, чтобы не отвлекаться.

Тревор: По-прежнему не нужна моя помощь?

Морган: Нет! Я пособираю еще, пока она спит. И закончу со всем, когда она проснется утром.

Тревор: Проклятие. Всю ночь? Завтра ты будешь уставшей.

Морган: Я буду в порядке. Это займет еще несколько часов.

Я взглянул на часы и поморщился. Было уже почти одиннадцать.

Тревор: Когда приедет грузовик? А что ты собираешься делать со своей машиной?

Морган: Завтра, и она останется за мной. LOL. Я не могу оставить ее, она была моим верным перевозчиком. К тому же мне понадобятся колеса, когда мы доберемся до Сакраменто. Мой отец ездит на Харлее – там определенно нет места для автокресла.

Тревор: Будешь держать меня в курсе событий?

Я знал, что вопрос звучал как прощание, и больше ничего не писал. Мне не хотелось прекращать с ней разговаривать, но, черт возьми, если я собирался прерывать ее сборы, тогда ей точно придется не спать всю ночь.

Морган: Конечно. Мы должны быть там завтра поздно вечером... а потом я собираюсь выпить. Много. LOL

Я не ответил, но и не увеличил громкость на телевизоре. Мне не нравилась мысль о том, что она едет на грузовике до Сакраменто всего после нескольких часов сна. Я поверил ей, когда Морган сказала, что вполне способна сделать все сама – это не имело к этому никакого отношения, – это просто шло вразрез со всеми моими инстинктами, когда я наблюдал, как она преодолевает все в одиночку. Женщины в моей семье были такими же сильными и способными, как и мужчины, во всех отношениях. Я знал это с самого детства, и мне напоминали об этом всю мою жизнь. Но мужчины в моей семье никогда не сидели сложа руки, пока женщины в одиночку переезжали/таскали/распаковывали вещи. Черт, Ани была одним из самых независимых людей, которых я когда-либо встречал (мужчину или женщину), и мы все равно ходили к ней домой, чтобы помочь ей это исправить. Я распаковал и отшлифовал в ее доме больше вещей, чем в своем.

Около часа я сидел, гадая, есть ли способ заставить Морган передумать и подождать еще один день, чтобы я мог прилететь и помочь ей. Целый час.

Когда, наконец, осознал, каким идиотом был, я встал и потянулся, как будто от этого в моей голове исчезли бы рассуждения. Я был идиотом. Любопытным, напористым идиотом – даже если это было только в моей голове. Некоторым мужчинам, в частности моим кузенам и брату, удавалось вести себя подобным образом, но не мне. Я вмешивался, когда был нужен, но не пытался принимать решения за других людей или убеждать их в своей правоте. Кроме того, я почти не разговаривал с Морган с тех пор, как уехал из Калифорнии. Я ни за что не отвечал за нее.

Я нашел контакт кузины и нажал кнопку «ВЫЗОВ».

– Какого черта ты звонишь так поздно? – спросила Кейт хриплым голосом.

– Я тебя разбудил?

– Нет, – простонала она. – Я лежала на диване и смотрела телевизор. Шейн на этой неделе тренируется. Как дела?

– Она переезжает, – выпалил я. Да, думаю, я не мог просто так это отпустить. – В Сакраменто. И она делает это самостоятельно.

– Подожди, кто? – в замешательстве спросила Кейт.

– Морган.

– Морган, малышка-мама Генри?

– Ага. Не называй ее так, это вроде как унизительно.

– Это не унизительно, – усмехнулась Кейт. – Но ладно. С этого момента я буду называть ее матерью Этты.

– Хорошо.

Услышав, что Морган называют кем-то вроде Генри, мне захотелось что-нибудь сломать.

– Трев, я люблю тебя, но до сих пор не понимаю, почему ты звонишь мне в полночь.

– Она сама перевозит все свои вещи и ребенка из Анахайма в Сакраменто, – объяснил я.

– И? – Кейт все еще казалась сбитой с толку, но через несколько секунд она издала звук понимания. – Трудно не вмешиваться? – спросила она весело.

– Завтра она будет сама вести гребаный грузовик. С двухлетним ребенком.

– Она плохой водитель?

– Не то чтобы я знал.

– Она нервничает?

– Нисколько. Если уж на то пошло, она самоуверенная, – проворчал я, пробираясь через дом, выключая свет и открывая окна, чтобы впустить прохладный ночной воздух. – Она даже может поменять шину.

– Приятно знать, – пробормотала Кейт. – Я тоже могу.

– Тебе это никогда не нужно, – ответил я.

– Но я могла бы, если бы было нужно, – возразила Кейт.

– Трев, похоже, ты так волнуешься из-за ничего. Какая у вас договоренность?

– Никакой, – ответил я, защищаясь. – Мне просто не нравится, что она делает это сама. Никому из вас не пришлось бы делать это самой. Мужчины вмешались бы, чтобы помочь.

– Одна из нас… – Ее голос оборвался. – Трев, ей нужна наша помощь? Потому что, если она подождет, мы можем приехать туда завтра, после того как Шейн вернется домой, и сможем помочь ей.

– Нет. Она уезжает утром, – вздохнул я. – Морган говорит, что ей не нужна помощь.

– Тогда я не вижу проблемы.

Послышалось несколько приглушенных звуков, как будто Кейт двигалась, затем ее голос стал яснее.

– Мы беспокоимся о Морган, потому что она – мать Генри… Этты, – сказала она, изменив свое отношение к Морган в середине предложения. – Или мы волнуемся, потому что у вас происходит что-то нерешенное с ней, о чем вы нам не рассказываете?

– Нет ничего нерешенного, – парировал я.

– Действительно? Потому что ты ведешь себя странно с тех пор, как вернулся домой, и ужасно защищаешь женщину, с которой мы почти не общались.