Текст книги "Все как у людей (сборник)"

Автор книги: Алиса Орлова-Вязовская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Теперь по комнате можно ходить только в носках, а на пороге в коридор можно надеть тапочки. Зато во всю комнату красуется ковер, занавески в тон, журнальный столик и торшер. Все как у людей.

Через год родился сын. Назвали Антоша. Летом ездят на дачу. За малышом по очереди присматривают бабушки. Папа с Виталиком копают грядки, Симочка сажает рассаду. Свои-то овощи вкуснее и полезней. Опять же – экономия. Им не надо покупать огурцы и помидоры на рынке, и земля не пропадает. В поселке только Мурашовы ничего не сажают. Мать и дочь сидят в парусиновых креслах и решают кроссворды. А на участке одна трава! Мы, говорят, на дачу отдыхать приезжаем, а не задом к верху стоять весь отпуск. Что за люди?

Виталику иногда тоже хочется оказаться на покрытом мягкой травой участке. Он поставил бы себе раскладушку и валялся бы под теплым подмосковным солнышком. Слушал бы маленький радиоприемник, думал, о чем-нибудь смелом и заманчивом. Может быть, представлял стройную, эффектную Тасю.

По участку ходит Симочка в купальнике. Представлять ее не хочется. Чего не видел?

Жизнь продолжается. Антоша уже пошел в детский сад. Время– то как летит! Не успели оглянуться, в школу пора. Летом Виталик, теперь Виталий Егорович, повез семью на юг. Путевки доставала жена. Виталий Егорович хотел рискнуть, хоть разок отдохнуть «дикарями». Никто не назначает день приезда и отъезда, можно приходить поздно вечером, сидеть в маленьком дворике под деревьями. Вокруг тусклой лампы будут кружить ночные бабочки, стрекотать цикады. Можно вести длинные беседы с незнакомыми прежде людьми, но в силу тесного соседства, ставшими почти родными. Пить южное вино и тихонько петь под гитару, пока хозяйка не сделает замечание. Наверное, если бы он был «северным волком», то отдыхал именно так.

Но Симочку такой отдых поверг бы в столбняк. Еще чего не хватало! Валяться неизвестно в какой конуре, с ребенком. Искать, сдадут ли угол, не сдерут ли «три шкуры». Питаться в подозрительных забегаловках, отстояв по два часа на жаре. Или, еще хлеще, снять комнату с маленькой летней кухней и торчать весь отпуск у плиты! Нет уж! Отдыхать надо только в санатории, как люди.

На море Антоша ловил маленьких медуз и смотрел, как они тают. Брал двумя пальчиками розовых крабиков за панцирь. Потом отпускал и долго смотрел, как крабик, смешно перебирая клешнями, бочком двигается к воде. Еще Антоша собирал крошечные ракушки и старательно нанизывал их на длинную нитку. Тину и песок в других ребятишек не кидал, без разрешения не уходил и в воду шел только со спасательным кругом.

Виталию Егоровичу было скучно. Плавать быстро надоедало, уставал. По пляжу старался не разгуливать. Только сейчас он с удивлением заметил, что тело его становится дряблым. Плечи почти все время опущены, и в профиль уже хорошо заметен живот.

Симочка сидела на пляже в парике. Купила перед отъездом. Прическа на парике была пышной и под солнцем переливалась радужным многоцветием. Из-под парика на лицо Симочки непрерывно стекали струйки пота. На предложения мужа снять эту башню с головы, Симочка категорически отказывалась. Во-первых, свои волосы не уложены. А во-вторых, парики сейчас – самый писк. Вон как на нее таращатся все тетки. Даже губы кусают от зависти. Да и вещь не дешевая. Для чего деньги потрачены? Чтобы импортная красота пылилась в чемодане? Виталий Егорович не стал спорить. Лежал на старом полотенце, думал о чем-то, иногда поглядывал на других отдыхающих. Нравилось смотреть на компанию молодых людей, играющих в волейбол. Особенно привлекала внимание одна из девушек, немного похожая на Тасю. Стройненькая, загорелая, с распущенными пепельными волосами. На ней был довольно откровенный купальник, узкие трусики и лифчик из треугольников. Виталий Егорович поглядывал на девушку незаметно – совестно пялиться в открытую. У девушки была тонкая талия и круглая попка, ну как не смотреть?

Жена не была толстой, но бедра тяжелые, а попы, словно вообще нет, будто ноги росли из спины.

Перед отъездом купили абрикосы и яблоки, цены-то бросовые по московским меркам. На жаре в поезде половина абрикосов раздавилась и стала пахнуть прокисшим вином. Но Симочка отказалась их выбросить, повидло можно сварить, не пропадать же добру.

Антоша пошел в первый класс. Надо бы ребенка, куда-нибудь водить. Может, фигурное катание? Нет, у Гали дочка на занятиях сильно вывихнула руку. Гимнастика? Говорят, силовые нагрузки, замедляют рост. Вдруг Антоша перестанет расти. Остается самое нейтральное – музыка. Вот и преподавателя нашли. И цена подходящая, остается пианино купить. Помогли дедушки и бабушки, насобирали нужную сумму. Хотя придется Симочкин День рождения не отмечать, чтобы на стол не тратиться.

Теперь в комнате стало еще теснее, полированным монстром красуется пианино «Березка». Антоша, сгорбив спину, уныло стучит по клавишам. Пока только гаммы. Зато теперь мальчик занимается музыкой, все как у людей.

Одно плохо – тесно. Появилась возможность цветной телевизор купить, и куда? Опять в эту конуру? После многочисленных разговоров, споров, обид, слез и примирений, родители Виталия Егоровича согласились на родственный обмен.

Что двум пенсионерам надо? Что им одной комнаты не хватит? А мальчик растет и занимается музыкой. И по-честному, от чертовых гамм у Симочки уже мигрень. Но заниматься-то надо.

Переезд совсем выбил Виталия Егоровича из колеи. За свой счет дали только три дня. Мама охала, что не перенесет, если у «Мадонны» отобьется хотя бы осколочек. Папа жаловался на больную спину и скрывался у соседа играть в шахматы. Симочка долго и нудно оборачивала стаканы и фужеры в несколько слоев газет. Чешское стекло! А переколотят при перевозке, в сервант граненые стаканы ставить?

Антоша мечтал только об одном, чтобы грузчики уронили пианино, тогда он с чистой совестью перестанет ходить на музыку. Он не отказывался, так получилось.

Виталий Егорович осунулся, выглядел неухоженным. Симочка забыла подписать коробки, и кастрюли искали несколько дней. Она категорически отказывалась распаковать вещи. Надо же ремонт сделать! Как раз вещи не мешают.

На работе Виталию Егоровичу сочувствовали. Весельчак Рындин говорил, что переезд равняется двум ремонтам, а один ремонт равен пожару. Значит, Виталий Егорович – погорелец. Хотя многие завистливо вздыхали, хоть таким способом квартира больше. А то стоишь на очереди и никакого просвета.

Виталий Егорович стал приходить домой позже. Выйдя с работы, час бродил по улицам. Дома врал про собрания, про общественную работу, про несуществующие дежурства.

Однажды вечером на улице его кто-то окликнул. Виталий Егорович обернулся и застыл в изумлении. Перед ним стоял огромный мужик в лохматой меховой ушанке и меховых сапогах.

– Здорово, Торопов! А я смотрю – ты не ты. Не узнал что ли?

Одноклассник твой, Гриша Потехин.

– Гриша? – Виталий Егорович совсем растерялся. Это тот двоечник и хулиган Гриша, от которого мечтали избавиться учителя?

Гриша уговорил зайти. Он тут недалеко. Сейчас в отпуск приехал. Заодно детям Москву показать, в театр сводить и в кино. Только в зоопарк не пойдут, его дети зверей в естественных условиях каждый день видят, что им на бедолаг в клетках любоваться.

Дома у Гриши на встречу выбежали ребятишки. Старший – Артем, двенадцать лет, высокий, похожий на отца парнишка. Трехлетняя Маечка, розоволицая кудрявая куколка. На руках у Гришиной жены Маруси годовалый Митя. Трое детей! С ума сойти! Жена – улыбчивая, добродушная, спокойная. Передала Митю старшему сыну и стала накрывать на стол, гость пришел – одноклассник мужа. Виталий Егорович мялся, отнекивался. Как-то неудобно, свалился без предупреждения, людям лишние хлопоты. Но Гриша только хохотал, хлопал Виталия Егоровича по плечу. Совсем они тут в городе одичали, может, письменное приглашение в гости посылать?

Виталий Егорович представил лицо Симочки, если бы он так привел кого-то домой. Приличные люди без звонка не приходят. Надо же подготовиться, не яичницу же на стол ставить? Чтобы и колбаска хорошая была, и к чаю что-нибудь, словом, как у людей.

Маруся быстро накрыла стол в кухне. Жареная картошка с грибами, соленая рыба, муж сам и поймал, и засолил. Виталий Егорович предложил сбегать вниз, ну хоть, бутылочку купит.

– А у нас есть, – опять довольно захохотал Гриша.

Только за столом Виталий Егорович как следует рассмотрел одноклассника. Обветренное грубоватое лицо, усы, короткая борода. Волосы почти до плеч! Когда Гриша тянется за хлебом или солонкой, под тонким свитером перекатываются мускулы. Широкие плечи, и живот не торчит. Настоящий северный волк. Виталию Егоровичу показалось, что Гриша попросту украл его мечту.

Гриша рассказывал, как после школы закончил ПТУ по специальности штукатур-маляр. Но оставаться в городе не захотел. Нудно. Уехал на север и несколько лет работал на рыболовецком судне. До сих пор немного скучает. Такие там люди! Мужики – одним словом. И работа, хоть тяжелая и иногда опасная, но он готов был все отдать, чтобы опять ветер и соленые брызги в лицо. В отпуск поехал с другом в маленький украинский поселок на берегу Днепра и влюбился в младшую сестру товарища, Марусю. Когда у них родился старший Артемка, Гриша решил перебраться на землю основательно. Жить в городе после морских просторов не хотелось. Устроился егерем в таежном поселке. Красота! Живут на краю поселка в просторном деревянном доме. Правда, школы в поселке нет. Артему приходится учиться в городе и всю неделю там жить. Ну, ничего, школу закончит, армию отслужит и к отцу, в помощники. А захочет, может в мореходку поступить. Море – это… Ну словами не объяснишь, как любовь на всю жизнь.

Маруся согласно кивает. Гладит мужа по плечу. Не шипит, что опять наливает рюмку и громко разговаривает. Маленькая Маечка залезла на колени к Виталию Егоровичу. Сначала он растерялся, а потом стал ее покачивать: «Поехали-поехали, с орехами, с орехами. В ямку – бух!»

Маечка смеялась: «Исе, дядя Виталик, исе!»

Маруся пошла укладывать детей, позвала Маечку.

– Дядя Виталик, ты хоосий, я тебя лублу.

Виталий Егорович почему-то почувствовал комок в горле. Испугался, наклонил голову, чтобы не видно было глаз. Что с ним такое?! Чужой ребенок, и растрогал до слез. Наверное, лишнего выпил. Он поцеловал Маечку в кудрявую макушку. Господи! Не разреветься бы, как сентиментальная раскисшая бабенка.

Время летело незаметно. Гриша показывал фотографии. Оленьи рога. Ружье. Виталий Егорович поглаживал гладкий ствол. Первый раз в жизни держит в руках такую вещь!

Гриша стал уговаривать плюнуть на нудную работу и уехать в тайгу. Пусть берет семью и никаких проблем. Воздух, природа, люди замечательные. Работа найдется, и жена может в школу устроиться. Учителей там всегда не хватает. А то Виталий закиснет совсем и превратится в немощного старика. Будет сидеть на бульваре и в домино играть.

Виталий Егорович, осмелевший от выпитого, соглашался. Действительно, что за жизнь? Работа, дом. Финские обои доставай, кафель раздобудь, путевки пробей. А время-то уходит, вроде и не жил толком. Завтра же поговорит с женой. Он же еще молодой. Надо не бояться повернуть жизнь. Чего терять-то, болото?

Гриша сказал, что в Москве пробудут еще три дня, пусть Виталий позвонит, или Гриша позвонит. Можно вместе и махнуть. На первых порах он поможет устроиться, и Маруся поможет, и Артемка в школе все покажет.

Виталий Егорович шел домой решительно настроенный. Все, хватит, скучная работа, одинаковые праздники, одни и те же гости, одни и те же разговоры. Даже подарки иногда не распаковывают, чтобы потом передарить. Унылая долбежка сына по клавишам, вечная боязнь не отстать от других. «Иванцовы записались на машину. Алабины ездили в Ригу. Матевосовы купили люстру „Каскад“. Васильевы наняли учителя английского для дочери».

Гори все синим пламенем! И детей должно быть много! Вот Маечка, что за чудо! Такая ласковая, хорошенькая. Почему бы жене не родить еще и дочку?

Дверь старался открыть тихо, чтобы не разбудить своих. В коридор вышла жена в ночной сорочке. На голове бигуди, прикрытые косынкой.

– Совсем с ума съехал, Торопов? Ты что себе думаешь! Я уже и в больницы звонила, и родителям твоим. Обалдел совсем? Где тебя носило, бабу нашел?

Виталий Егорович молча раздевался, перебить Симу не получится, лучше подождать.

Жена продолжала ругаться, кружась вокруг мужа, стараясь уличить. Вдруг да пахнет чужими духами, или на рубашке окажется след помады, волос. Ничего криминального не находилось, и пахло не духами, а водкой и копченой рыбой. Сима даже расстроилась немного, предвкушала, как завтра на работе будет, прикладывая к глазам платочек, жаловаться: «Мой-то, Торопов, чего учудил. Сослуживицы будут сочувствовать, давать советы, рассказывать поучительные случаи из жизни. День пройдет познавательно и насыщенно. По крайней мере, она точно будет героем дня. Да и подгулявший муж, ситуация почти стандартная, ну, как у людей.

Оказалось, что Виталий Егорович встретил одноклассника и был у него дома, где жена и трое детей. Но Сима решила мужа наказать, и демонстративно забрав подушку, ушла в комнату сына.

Виталий Егорович даже обрадовался. Как женщина, Сима его давно не волновала, так что не велика потеря. Ему хотелось о многом подумать, а как думать, когда рядом кто-то сопит?

Так все-таки может, поменять всю свою обычную жизнь? А хорошо, наверное, жить в деревянном доме. Бревна вкусно пахнут смолой. За окном мягко падает ослепительно белый снег и ложится набольшие сугробы, а не на грязную, развороченную машинами, жижу. У дверей стоят меховые сапоги, на стене – ружье, настоящее, как у Гриши. С гладким, холодно поблескивающим стволом. Его собственное ружье. На колени положила морду собака, он ласково треплет ее за ухом. Виталий Егорович бессознательно поводил рукой по простыне.

Да уж, а Сима, Антоша? Представить себе семью в деревянном доме не получалось. Жена начала бы кричать и плакать, что он завез их в нечеловеческие условия! В избу! Без ванной и туалета! В глухомань, без красивой мебели, финских обоев и кафеля! Ни приличной кухни, ни холодильника! Куда она должна ставить чешский хрусталь, на печку?! От собаки шерсть и запах. За окном ничего не видно, кроме проклятых сугробов. Антоша начнет ныть, что нет телевизора. И не будет он жить всю неделю неизвестно где, без родителей, только потому, что в поселке нет школы.

Это не жизнь! Жить надо, как люди. А может, и правда? Чего ради он сорвется неизвестно куда? Разрушит свой налаженный и такой размеренный быт? Вот они и ремонт почти закончили. Ванну. отделали салатовым кафелем с темно-зеленым бордюром. Гости восхищенно и завистливо ахают, глядя на такую красоту. Конечно, Тороповым ремонт в копеечку влетел, но Виталий Егорович жить умеет. И телевизор цветной, и пианино для ребенка, линолеум на кухне под паркет. Словом, хваткий мужик, хозяин. Все, как у людей.

И может, это Гришка не умеет жить? Как был двоечником, так и остался. Чего добился? Егерь. Важная фигура, ничего не скажешь.

Виталий Егорович, не сегодня – завтра, на повышение пойдет. И жена – с высшим образованием. И сын в музыкальную школу ходит. А у Гришки? Нарожал детей, а учить-то кто их будет? Да и что его жена может? Только рожать?!.. Образования-то нету.

Виталий Егорович ворочался, долго не мог уснуть. Отчего-то заныло сердце. Вот еще новости. На следующий день он позвонил Грише и сказал, что срочно уезжает в командировку. Вернется только через неделю. Знал, что Гриша через день уезжает. Вот и хорошо. Хоть к себе не надо приглашать. Повидались и довольно. Правда, вспомнил о Маечке, опять сердце заныло. Да ну их, чужих детей. У него Антоша есть.

Однажды, под хорошее настроение все же сказал жене, что хотел бы второго ребенка. Что Антоша один растет, вдвоем лучше.

– Ты совсем что ли, Торопов? У тебя, прям, вечно на уме одна постель!

– Да причем тут постель, Сима?

– Ну, а второй ребенок зачем? Главное – одного вырастить как следует. Она хорошо знает как надо. У нее высшее педагогическое образование. И потом, только ограниченные люди плодятся, как тараканы. У них больше ума ни на что не хватает. А как в люди ребенка выводить, не думают. Вот эти ребятишки и растут, как трава. Условий никаких. У Антоши и комната своя, и пианино. И в театр его водят, и на выставки, и к морю возят, чтобы здоровье поддерживать. Даже и думать нечего. Вот она одна у родителей, придет время, дача останется. А были бы брат или сестра, по судам замаешься ходить, делить наследство. Виталий Егорович даже спорить не стал. Наверное, жена права, чего доказывать?

Водил сына в зоопарк. Покупал дежурное мороженное. Хотелось почувствовать какую-то близость с сыном. Но Антоша к матери тянулся больше, казалось, что ее убеждения ему ближе и понятней. Как-то Виталий Егорович спросил:

– Сынок, а хочешь я куплю тебе на День рождения собаку? Настоящую, живую собаку?

– Да ну-у-у-у, пап. С ней гулять надо каждый день. Я кассетный магнитофон хочу. Почти у всех в классе есть.

– А музыкой тебе заниматься нравится?

– Не-а.

– Может, поищем хоккейную секцию. Это ведь здорово, настоящий мужской спорт.

– Ага… знаешь, как там могут клюшкой двинуть? У нас одному мальчику шайба прям чуть глаз не выбила! И они вечно на сборы ездят. А потом должны все пропущенное в школе нагонять. И тренировки каждый день. А музыка мне надоела, но я скоро музыкалку закончу и к пианино не подойду, буду телевизор смотреть, как люди.

Ночью у Виталия Егоровича опять прихватило сердце. Да так сильно, пришлось скорую вызывать. Врач удивилась, такой молодой мужчина, сорок с небольшим, не пьющий, а на сердце жалуется. Дали больничный. Сидел дома неделю, смотрел телевизор, читал газеты. Книг полный шкаф, но газету легче. Одну две статьи прочел и хватит. А книгу до конца больничного не прочтешь, потом на работу выйдет да и бросит на середине. Лучше и не начинать.

На работе дали профсоюзную путевку в санаторий. Пока оформлял все справки, весельчак Рындин подначивал. Хороший повод Торопов нашел, теперь гульнет от жены, и не придерешься.

Виталий Егорович попал в межсезонье. Народу в санатории было мало, в основном пожилые. Он оказался самым молодым. Официантка Клавочка недвусмысленно строила глазки. Пышногрудая сорокалетняя блондинка пользовалась у отдыхающих успехом.

Виталий Егорович долго не понимал намеков и заигрываний, пока Клавочка в открытую не пригласила прогуляться вечером. А то сидит молодой видный мужчина с дедулями. Так и с тоски завыть можно.

Виталию Егоровичу польстило женское внимание. Надо же – видный мужчина. Он себя видным никогда не считал. На свидание охотно согласился. Хотя и догадывался, что просто прогулкой не кончится. Ну и что? В конце концов, это его дело. Сима сама виновата. Их интимная жизнь никогда не была яркой и привлекательной. На близость жена соглашалась нечасто и с таким обреченным лицом, что у Виталия Егоровича пропадала всякая охота. Он никогда не настаивал, если у жены болела голова, или она устала.

Прогулка была короткой. Зашли в маленький местный магазинчик. Виталий Егорович купил бутылку вина и коробку конфет. Предвкушал что-то особенное. Как говорил Рындин, с опытной женщиной «улететь» можно.

Никуда Виталий Егорович не «улетел». Когда Клавочка разделась, аппетитно поднятый бюст сполз вниз и буквально обрушился на Виталия Егоровича. Он толком и сообразить ничего не успел. Почувствовал себя куском теста на разделочной доске.

Ушел ночью, пока Клавочка спала. Долго стоял в душе, было противно и отчего-то тоскливо. Вспомнил Тасю. Если бы он не боялся и не был бы рохлей, может, жизнь сложилась по другому.

На завтра, в столовой, он с озабоченным видом рассказывал, что срочно отзывают из отпуска. Придется уезжать. Клавочка расстроенной не выглядела, строила глазки новенькому отдыхающему.

Виталий Егорович старался не вспоминать произошедшее. Но в глубине души радовался. Как бы там ни было, но он набрался смелости, жене изменил. Захотел быть с другой женщиной и был. Настоящий мужик. На вопросы Рындина, как отдохнул, он хмыкал, отвечал уклончиво, таинственно улыбался. Рындин хлопал его по плечу: «Ну, Егорыч, так ты у нас ходок! А то все пай-мальчика разыгрывал. Точно, в тихом омуте…»

Виталию Егоровичу нравилось, что Рындин так думает. Ну да, ну изменил. А кто не изменяет женам? Все, как у людей.

Куда время уходит, непонятно? Только отвели сына в первый класс, покупали счетные палочки и кассу букв. А вот уже и десятиклассник. Институт Антоша выбирать не хотел. Зачем? Где у мамы знакомые, туда и поступит. Учится он нормально, но, если можно не напрягаться, не отказываться же от помощи.

Виталий Егорович – начальник отдела, жена – старший методист, сын – студент. Все, как у людей. Квартира, дача. Машины только нет. Виталий Егорович – сердечник. Упаси бог, за рулем приступ случится.

Теперь на юг ему ехать нельзя. Значит – Прибалтика. Климат мягкий, товары, как импортные, и местные на иностранцев похожи. Один раз даже увидели популярного актера. Фамилия не русская, из головы вылетела. Ну, он всегда иностранцев играет. Красивый такой.

На День рождения Антоша пригласил друзей по институту. Сима, скрепя сердцем, согласилась. Но не больше четырех человек.

Обычно приходят родственники и знакомые. К Антоше пришли три мальчика и девочка. Красивая стройная брюнетка, Марьяна. На ней были джинсы, плотно обтягивающие бедра и водолазка. Глаза и ногти ярко накрашены. Симе Марьяна сразу не понравилась. Ведет себя нагло, да еще и курит! Настоящая оторва. Как таких в институт принимаю?.. Виталию Егоровичу девушка понравилась. Может быть, сын окажется смелее, чем он?

Когда гости разошлись, Виталий Егорович попытался выяснить:

– Марьяна, девушка яркая, привлекательная, наверное, поклонников много?

– Пап, конечно, Марьяша видная девица. И все ходят, высунув язык. Но он надрываться и ломать копья не стал бы. К чему? Марьяна – не москвичка, живет в общаге. Дома ее вряд ли засадишь. И что, дергаться всю жизнь, трястись, вдруг бросит? Нет, для семьи Марьяна – не вариант.

Окончив институт, Антоша женился на Людочке, племяннице Симиной начальницы. Людочка, как и Сима, закончила пединститут и пошла работать к свекрови в методкабинет. Свадьбу отметили в кафе. Сима обсуждала с шеф-поваром меню, старалась проконтролировать процесс. На кухню ее не пустили, сославшись на санитарные нормы. Сима провожала каждое блюдо глазами, словно стараясь на глазок определить, сколько чего не доложили. Виталий Егорович с отцом Людочки принесли спиртное. Их на мякине не проведешь! В кафе каждая бутылка с наценкой.

Невестка Виталию Егоровичу не нравилась. Худая, невзрачная, личико – острое, носик – острый, натуральная мышь. Неужели сыну она понравилась больше, чем Марьяна? Если бы Виталий Егорович был на его месте, и двух минут бы не задумался о выборе. Но потом вспомнил Тасю, свою свадьбу и мысленно перестал осуждать сына. Людочка, так Людочка.

С квартирой молодым повезло. И Виталий Егорович, и жена, и Людочкина тетя связались с нужными людьми. Молодожены поехали в новенькую однушку в заселяющемся спальном районе. В конце концов, ничего предосудительного. Антоша юрисконсульт на заводе, молодой специалист, ему положено.

Виталий Егорович с женой стали жить вдвоем. Из Антошиной комнаты сделали спальню с большой кроватью, поставили трюмо с ящичками. Купили шелковое покрывало и повесили в изголовье бра «Каскад». Все прилично и достойно, как у людей.

На работе у Виталия Егоровича вялотекущий роман с Ириной из бухгалтерии. Никакой страсти и урагана чувств. Все тихо и прилично. Муж Ирины, тренер детской спортивной школы, почти всегда на сборах. Детей у них нет. Встречались раз в неделю. После свидания пили чай на кухне, обсуждали сотрудников и прощались до следующего раза.

Виталий Егорович очень гордился своим выбором. Вот какой он ловкий и предусмотрительный! Ирина не собирается разводиться с мужем, а, следовательно, требовать брака с любовником. На работе ведет себя как обычно. Никто даже не подозревает об их отношениях, а это дорогого стоит. Недавно приключились скандал и целая история. Инженер Воротынцев влюбился в молоденькую секретаршу Свету. И вроде началась там безудержная страсть. Жена Воротынцева все узнала, пришла на работу и прямо среди бела дня устроила потасовку со Светой и прибежавшим на выручку неверным мужем. Ну и дела! Еле разняли. Все побросали работу и прибежали смотреть, даже уборщица тетя Гуля, которая сроду не могла явиться вовремя. Скандал вышел не шуточный. Начальников отделов собрали на совещание, всыпали по первое число за плохой моральный климат у сотрудников. Воротынцева и Свету уволили. Но сотрудники еще долго не могли приступить к работе, стояли в курилке, обсуждали. Мужчины сочувствовали Воротынцеву, но единодушно считали его дураком. На фига ты на работе шашни завел? Да еще с такой молодой девахой? Хотя, конечно, девка она приятная и симпатичная. Женщины разделились, молодые сочувствовали Свете, ведь, если любовь, что поделаешь? Дамы постарше жалели жену Воротынцева. Вот найдется на работе такая вертихвостка, и останешься без мужа.

За чаем Виталий Егорович с Ириной еще раз осудили неудачливых любовников. Вот бараны! Неужели нельзя все по-тихому, без надрыва и истерик? И волки сыты, и овцы целы. Они долго приводили друг другу веские аргументы спокойных и приличных отношений. Порадовались, что у них все размерено и не с ними случился такой конфуз, и от души расцеловались.

Антоша записался на машину. Людочка скоро должна родить, будут ездить на дачу с комфортом. Внучка родилась, не дожидаясь вожделенного автомобиля. Девочку назвали Лизой.

Сначала Виталий Егорович искренне обрадовался! Наконец-то, девочка! Сразу вспомнил Гришину Маечку. Так хотелось подержать на руках пухленькую улыбчивую кудрявую куколку. Но Лиза оказалась точной копией матери. Худая и остроносенькая. Только глаза Антошины. Ну ладно, и на том спасибо.

На работе Виталий Егорович выиграл талончик на покупку детского комбинезона. Правда, размер на трехлетку, но не беда, впрок. Комбинезон финский, синий с серебристой полоской на штанишках. Жена одобрила.

Антоша достал немецкую стеганую коляску с окошками. Родители Людочки, отстояв целый день в очереди в маленьком магазине, купили деревянную кроватку со съемной боковиной. Вернулись промокшие, уставшие, но счастливые. Правда, ехать за кроваткой пришлось в ближнее Подмосковье. Отец Людочки, волочивший кроватку на себе в электричке и метро, свалился с радикулитом.

Вот время-то бежит! Куда только дни деваются? Виталий Егорович вышел на пенсию, а Лиза пошла в первый класс.

Конечно, ребенка отдали в музыкальную школу. Пианино-то есть, чего выдумывать? Еще Лиза ходит на танцы. Виталий Егорович два раза в неделю водит внучку на занятия музыкой. Еще два раза на танцы Лизу водит Людочкина мама.

Виталий Егорович хотел бы забрать внучку совсем. Сам бы и в школу провожал, и уроки с ней делал. Нельзя, надо ходить в поликлинику – то кардиограмму снять, то анализы, то собрать справки для очередного санатория. С больным сердцем не шутят.

Забирая внучку с занятий, Виталий Егорович пытается с ней поговорить, как когда-то пытался приблизить к себе Антошу.

– Лизочка, а хочешь собаку заведем, или кошку?

– Зачем, деда? С собакой гулять нужно, даже когда плохая погода. А от кошкиной шерсти бывает аллергия или лишай. Я, деда, лучше хочу уши проколоть и серьги. У нас в классе почти все девочки с сережками. Их только надо волосами прикрыть, чтобы завуч ни увидела.

– Лизонька, а, кроме серег, вот есть у тебя мечта?

Внучка смотрит на него прозрачными Антошиными глазами и уверенно отвечает:

– Конечно есть, деда! Я хочу, чтобы Ленка Савочкина подвернула ногу, тогда я буду солировать в танце «Лебедушки».

Летом едут на дачу. Отвозит Антоша на своей машине. Сима без устали сажает многочисленную зелень для стола. На месяц Антоша с женой и дочкой едут на юг. Девочке надо подышать морским воздухом. Виталий Егорович уходит на соседский участок. Соседа Мартынова в дачном поселке, многие считают очень знающим. Он постоянно читает журнал «Наука и жизнь» и уверенно рассуждает о разных таинственных фактах. Этим летом он всем рассказывал, раньше, мол, внушали, что после смерти ничего нет. Хотя, конечно, верующие говорили про рай и ад. Но в современном обществе нет таких понятий. Вот думали, помер человек и все. Но индусы считают, что человек после смерти рождается еще раз. То есть перерождается. Допустим, он хотел летчиком стать, а всю жизнь был бухгалтером. Тогда в следующей жизни, если, конечно, он ничего плохого не сделал, обязательно родится летчиком. Даже многие иностранные ученные это доказали. И есть примеры! В Индии умер один человек, очень плохой, даже можно сказать, преступник. Родные его похоронили, а через неделю является к ним во двор собака, вылитый этот мужик.

Некоторые крутят пальцем у виска: «Ну, ты даешь, Мартынов. На собаке-то не написано, что она это тот, ну мужик, который помер». Другие слушают и согласно кивают. Элеонора Михайловна, поджав губы, согласна с Мартыновым. Это все чистая правда. Она нашла на улице котика, он прямо сам к ней подошел. Ни к кому не шел, только к ней. Привела домой. А он, ну просто копия ее покойный муж Павлуша. Покушал, сразу в комнату и на диван. Как будто знал, где что стоит!

Молодежь хихикает. Хулиганистый Витя громко поет песню Высоцкого «…Хорошую религию, придумали инду-у-у-сы». Группа поддержки Мартынова шикает на них и оправляется к Элеоноре Михайловне смотреть на кота. Конечно, похож на Павла Николаевича, Царствия ему Небесного. Вон и смотрит так же, и ходит в вразвалочку! Он-он, и спорить нечего. Виталий Егорович ничего интересного в обращенном коте не увидал. Хмыкнул, ушел к себе. Надо будет Симе рассказать, пусть посмеется.

Ночью не спалось, погода что ли меняться будет? Все лезли в голову мысли разные. Конечно, Мартынов ерунду нес. Умер, так умер, и ничего не попишешь. А вдруг доля правды есть? Дыма без огня не бывает. Если индусы столько лет в это верят… Даже заманчиво знать, что после смерти как будто шанс дается заново прожить. Вроде сейчас черновик писал, а потом все начисто. Исправил, изменил и живи, радуйся. Хорошо бы так по правде было! Тогда он совсем бы все поменял. Перво-наперво, решился бы к Тасе подойти. Допустим, он ей тоже понравился, и они поженились. Институт бы бросил, уехал бы с ней на Север. Работал бы как настоящий мужик, на охоту бы ходил, на рыбалку. Был бы широкоплечий и крепкий. Носил меховые сапоги и мохнатую шапку. Тася родила бы двоих или даже троих ребятишек. Сыновья были бы такие же крепкие и мужественные ребята, как он. А девочка была бы с пепельными кудряшками, ласковая, красивая, похожая на Тасю. Жили бы они в просторном деревянном доме, где пахнет смолой, и у двери лежит большая собака, положив на лапы умную морду. Приходят гости, такие же сильные, крепкие люди. Может, даже Гриша с семьей. На столе соленая рыба, Виталий сам поймал, картошка с грибами, жареное мясо, а не растреклятый надоевший «оливье». Тася смеется, гладит его по плечу. Разговаривают об охоте, работе, надо бы всем собраться и построить школу в поселке. Хватит ребятишкам мотаться. Мальчишки согласно кивают. Конечно, они тоже рады помочь, вместе с отцами осилят любую постройку. Разве такие мужики, северные волки, отступят перед трудностями?