Текст книги "Прощай не навсегда (СИ)"

Автор книги: Алиса Мори

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава 16

Запись из дневника за «6 декабря (суббота)»

Итак, сегодня 6 декабря, точнее уже ночь с субботы на воскресенье. Я пришла с великолепнейшего свидания. Сходила в душ. Расстелила постель. Включила любимый плейлист. Ночь предстоит долгой. Поговорить не с кем, все уже давно спят, но мне и не хочется. Совершенно нет желания, чтобы кто-то видел мои слезы, жалел или советовал… Тем более вряд ли найдется какой-нибудь человек на этой планете, который действительно меня поймет, потому что я сама себя не понимаю. Это просто мои мысли, то, что мучает и не отпускает.

Он. Кареглазый блондин. Блондины не в моем вкусе, но он… Он не как все. Его нежность сочетается с мужественностью и силой, его ум заставляет уважать, его улыбка обвораживает, галантность преклоняет. В нем сочетаются все прекрасные стороны души со всем… низким, жестоким и плохим. Я это чувствую. Человек, никогда никого не любивший и не любящий, встретился именно мне. Сердце не может обманывать меня. Насквозь пропитанный фальшью, готовый продать любого, ни перед чем не останавливающийся и берущий все башни штурмом. Глупо, конечно, поступать как я: видеть в нем того, кого мне хотелось бы, и не замечать всей этой его душевной черноты. Я не могу разобраться в нем, не могу понять его, и поэтому он меня пугает. Очень пугает. Как можно ему доверять: сегодня он есть, а завтра уже нет. В тоже время, когда я с ним, то чувствую себя, как за каменной стеной, в безопасности, укрытой от всего мира. Он служит мне опорой и поддержкой. С ним я ничего не боюсь. Разве это не доверие? Видимо, что-то важное разглядеть я не могу или просто ошибаюсь. Он очень сдержан снаружи, но я точно знаю, внутри у него много красок. Странная полярность.

Без него… Не знаю. Любовь?.. Не могу ответить.

p. s. Завтра, наконец, едем к водопаду. Не сезон, но какая по большому счету разница.

Игорь жил на верхнем этаже современного трехэтажного дома в квартире с панорамными окнами, впечатляюще высокими потолками и собственной террасой. Объединенную с гостиной просторную кухню зонировал кухонный остров, который служил местом для приготовления пищи и одновременно выполнял функцию обеденного стола. Свет был зажжен только над зоной острова, поэтому вся комната оставалась в уютном полумраке. За одной закрытой дверью находился кабинет, за другой – ванная комната. Посередине гостиной стоял мягкий диван цвета индиго, перед ним небольшой журнальный столик и два кресла, подобранные в отличных от дивана тонах. На панорамных окнах висели тяжелые портьеры глубокого синего цвета. В дальнем углу комнаты у окна лестница уводила вверх на лофт-этаж, где находилась спальня хозяина квартиры.

Они расположились на диване. Игорь предложил выпить, но Кристина отказалась. Повисла неловкая пауза – оба понимали, чем закончится сегодняшний вечер, и оттягивание момента добавляло остроты и без того напряженной, до края наполненной энергетикой атмосфере. Чтобы дать фору чувствам, Игорь решил сварить кофе, и Кристина, ухватившись за возможность прийти в себя, согласилась на неподходящий выбор напитка. Пока Игорь умело орудовал на кухне, Кристина смогла рассмотреть квартиру в деталях. Характерное жилище холостяка: ни одного живого растения, пылящихся, расставленных по полкам статуэток, лишнего яркого декора – все просто, стильно, лаконично. Дом располагался на холме, поэтому даже с третьего этажа из окна открывался изумительный вид на светящийся множеством огней город. Кристина подошла к окну, завороженная чарующим переливом цветов.

Кофе был готов. Оторвавшись от созерцания ночного города, Кристина вернулась на диван, где ее уже ждал Игорь. Две чашки стояли на небольшом стеклянном столике. Они сидели молча и пили бодрящий ароматный кофе.

Кристина уже давно все решила для себя, и решение было бесповоротным, но колебания Игоря взволновали ее. Почему он не берет ее за руку? Не прижимает к себе? Не делает вообще ничего? Она представляла себе все иначе, хотела идеальности, но в ее жизни всегда и все оказывалось не так, как в воображении, и даже самые продуманные планы рушились от малейших случайностей. В этот раз ей очень хотелось, чтобы эта закономерность не сработала.

Напряженная тишина затягивалась, и каждый чувствовал это.

Игорь поставил кружку с недопитым кофе на столик и посмотрел Кристине прямо в глаза. Это был глубокий тяжелый темный взгляд. Тот, которым на нее уже давно никто не смотрел.

Он поднялся с дивана и протянул ей руку. Не замечая больше ничего вокруг, она вложила свою руку в его ладонь. Игорь притянул ее к себе, но кроме рук они больше не соприкасались ничем. От такого напряжения Кристина почувствовала, что ее пробирает дрожь. Игорь повел ее по лестнице наверх. Осознавая, что будет дальше, она почувствовала, как кровь прилила к лицу, сознание затуманилось. Мысли сменяли друг друга, но ни за одну из них она не могла ухватиться.

Подойдя к двери комнаты, он легким толчком распахнул ее и пропустил Кристину вперед, по-прежнему не выпуская ее руки из своей. Она не помнила, как оказалась на кровати, застеленной свежим постельным бельем ослепляюще белого цвета, расстегивая его рубашку, в то время как он пытался найти молнию ее платья. То, что некоторые мучительно растягивают, они сделали за считанные секунды: одежда была разбросана на полу. Их томило обоюдное желание друг друга.

– У тебя татуировка, – Кристина провела рукой по его плечу. – Раньше ее не было.

– Раньше меня настоящего не было, – хрипло ответил Игорь.

Он очень изменился: не был таким нежным как раньше, все движения были резкими, четкими. Кристине это нравилось, сейчас ей нужно было почувствовать такого мужчину – сильного, напористого, завоевывающего. И в данный момент, здесь, в этой постели, мысленно она уносилась к тому чувству свободы и полета, когда они летели на мотоцикле по пустой извилистой трассе, разрезая воздух, соревнуясь с ветром. Разве можно быть еще свободнее, еще счастливее, чем она тогда? Эти чувства так неожиданно, снова возвращались к ней, накрывая волнами наслаждения.

– Теперь я понимаю, что никогда не переставал любить тебя, – прошептал Игорь. – Я буду любить тебя всегда.

– Не говори так – ты не знаешь, что будет даже завтра.

– Плевать. Это навсегда.

Домой она уехала на такси. Малейшее, мимолетное воспоминание о том, что только что произошло между ними, заставляло моментально все внутри сжиматься и замирать, хотелось сохранить каждую прожитую в его спальне минуту, оставить на себе его запах, следы поцелуев на теле, волнующий трепет внизу живота. Никакие мысли не могли затушить эйфорию и прорывающееся счастье, также как не были способны стереть светящуюся улыбку с ее лица.

С Кириллом все было решено. Завтра состоится разговор, которому нужно было произойти уже давно – два дня, две недели, а, возможно, два потерянных года назад.

Глава 17

Два дня после аварии. Запись из дневника «9 декабря (вторник)»

Многие люди не живут. Да, они едят, спят, рожают детей, работают, ходят в бар. Но не живут настоящей жизнью. Здесь и сейчас. Не задумываются, что время быстротечно, что завтра однажды может не наступить, и постоянно откладывают нежность – на потом, красивую посуду – на праздник, интересные путешествия – на следующий год. И пусть я прожила тот сумасшедший день на грани, зато все это было по-настоящему, без страха и заискиваний перед будущим. С ним, прижавшись к его широким плечам, вдыхая его терпкий аромат, чувствуя его тепло.

Как ты понимаешь, я осталась жива, раз пишу это сейчас.

Потом все случилось так быстро, что я не сразу поняла – реальность это или что-то другое. Когда наконец я осознала, что все-таки по-настоящему лечу, и теперь уже в сторону от дороги, а в это время мотоцикл вместе с ним остаются далеко, в эти бесконечные секунды мне казалось все происходящее нереальным, а я обладаю даром перематывать время назад и вот-вот нажму кнопку «отменить действие», и снова буду ехать на мотоцикле, уткнувшись в его спину. Я упорно отрицала все происходившее со мной. Наверное, так мне проще. К сожалению, все было более, чем реально.

Да, мы попали в ту злосчастную аварию. Последней моей мыслью было – что с ним и увижу ли я его еще? Живым…

Не могу написать все за один день. У меня нет сил, нет мыслей, нет благодарности, что я сейчас осталась здесь. Во мне нет ничего, кроме пустоты и слез, я состою только из них.

Кристина открыла дверь своим ключом. В их гостиной, которая в особо продуктивные дни работы Кирилла становилась спальней Кристины, тускло горел светильник. Сегодня оказался тот редкий день, когда Кирилл находился именно здесь и неподвижно сидел на диване. На журнальном столике перед ним лежала газета, на первой полосе которой крупным планом была напечатана фотография Кристины и Игоря в момент, когда он крепко прижимал ее к себе в вип-зоне на концерте группы «Imagine Dragons». Кристина почувствовала, как сердце камнем рухнуло вниз, по спине пробежал холод. Ее затошнило. Все теперь знают о них. Все. Коллеги, подруги, мама, Александр и, что страшнее всего, Кирилл, сидящий перед ней и требующий объяснений прямо сейчас. Что ему сказать? Она не была готова к такому быстрому развитию событий и не успела придумать ничего вразумительного.

– Кто он? – резко спросил Кирилл, пристально всматриваясь Кристине в лицо, будто он мог там увидеть хоть какие-то ответы на свои бесчисленные вопросы.

Кристина молчала. Раз, два, три, четыре, пять, десять секунд тишины.

– Я к тебе обращаюсь! – закричал Кирилл, вскакивая.

Таким злым она его еще никогда не видела.

– Это мой бывший, – голос стал предательски хриплым.

– Насколько бывший?

– Мы с ним встречались несколько лет назад, до того, как познакомились с тобой.

– И вот, пожалуйста, снова встретились, – издевательски проговорил Кирилл. – Неужели нельзя хоть немного раскинуть мозгами и понять, что прилюдные объятия с другими мужиками на улице приведут только к скандалу. Ты унижаешь не только меня, ты позоришь себя перед всеми. Что теперь скажет моя мама? А друзья? Но тебе это неважно, главное, что ты встретила своего бывшего и сразу кинулась к нему на шею. Только вот не учла один момент – он вдруг оказался известным человеком и все ваши отношения тут же стали общественным достоянием, – он замолчал и тихо спросил. – Ты с ним спала?

– Ничего не было, – как можно мягче ответила она. Видимо, это инстинкт самосохранения, по-другому объяснить себе, зачем сейчас врет, она не могла, все и так было очевидно – и дальнейшее развитие отношений с Кириллом, и то, что ее личная жизнь перестала его касаться. Она до сих пор чувствовала запах Игоря на своем теле.

– Что у тебя за проблемы? Я старался делать для тебя максимально все.

– Максимально?! Да ты до сих пор даже не знаешь, что мне нравится в постели, – это было зло с ее стороны безжалостно давить на его и без того свежую рану, нанося фатальный удар.

– Причем здесь это? – в его вопросе послышалось сомнение. – А он знает?

– А он знает!.. Знал, – поспешно добавила она, но было уже поздно.

На Кирилла было жалко смотреть. Щеки Кристины вспыхнули, она была готова провалиться на месте и многое бы отдала за то, чтобы больше не продолжать уже ставший бесполезным разговор.

– Ты в курсе, как такие как ты называются? Могла бы уйти от меня, а потом уже спать с первым встречным. Точнее повторно спать со всеми своими бывшими. Или ты стала падкой на власть и деньги? – желчь сквозила в его словах.

Ей было обидно до слез, но разве Кирилл не был прав? Она чувствовала себя отвратительно жестокой. Сколько было у нее шансов разрешить эту, не такую уж неоднозначную ситуацию?

– Прости меня, я должна была сказать тебе раньше, – опустив голову, тихо сказала она.

– Пошла ты! Живи как хочешь, знать тебя больше не хочу.

Кирилл развернулся и ушел в свой кабинет, громко хлопнув за собой дверью. Она не стала его останавливать. В конце концов, он был прав. Надо было сделать все иначе, но изменить прошлое она не могла, и теперь надо решать, как жить в настоящем. В раздумьях она долго сидела на диване одна, поджав ноги и смотря в пустоту.

Мысли прервал звук захлопнувшейся двери. Кирилл стоял у кабинета, держа в руках ноутбук и большую спортивную сумку.

«Наконец-то сумка пригодилась ему»: непроизвольно отметила про себя Кристина.

Кирилл пристально смотрел на нее взглядом полным злости и презрения, от которого на глазах у Кристины навернулись слезы. Так и не подобрав нужных слов, он просто ушел. Комплект его ключей с брелоком в виде Эйфелевой башни одиноко остался лежать на столе – Кирилл ни разу за время их совместного проживания не забывал ключи.

Кристина не держала его. Она плакала, чувствуя себя разбитой, подавленной, одинокой. Ее пробивал озноб, наброшенный на ноги плед не помогал. Еще несколько часов назад она ощущала себя самой счастливой на свете, а сейчас чувствовала будто лежит на дне холодной ямы, одна, разбитая.

Слезы, не принося утешения, безостановочно катились по лицу. Ей срочно нужно было согреться. Кристина приняла горячую ванную, заварила себе крепкий ароматный кофе, взяла телефон и, готовясь к самому худшему, стала пролистывать новости.

Странно. Никто еще не позвонил ей, лента сообщений пуста, все социальные сети молчат. Может быть еще слишком рано? Но ведь среди ее многочисленных знакомых немало тех, кто работает по ночам – в этом нет ничего особенного для журналистской среды. Если Кирилл показывал эту газету ей ночью, значит выпуск вышел еще вчера, но ведь накануне никто и словом не обмолвился, что она стала местной знаменитостью на один день. Кристина сделала глоток кофе, настолько обжигающего, что резко отпрянула и чуть не вылила его себе на светлый махровый халат. Она взяла газету: качество фото было скверным, делали его издалека, очень похоже, что на телефон, текст написан дилетантом, шрифт, интервалы, верстка – абсолютно все выбивалось из общего вида газеты. Она перевернула страницу. Новости недельной давности. Кристина не поверила своим глазам. Она стала быстро перелистывать газету, мельком просматривая статьи. Что происходит? В газете, которую она держала в руках, только первый лист с их фотографией датировался позавчерашним днем, все остальное – выпуск за неделю до этого.

Накинув джинсы и первый попавшийся пуловер с незамеченным сразу пятном от шоколадного мороженного на груди, как была с мокрыми волосами, она бегом ринулась к ближайшему круглосуточному супермаркету. Будто остервенелая, она рылась в стопке журналов и газет, хаотично разбросанных по полкам стенда с периодикой. Все ее внимание было сосредоточено на поиске позавчерашнего выпуска газеты, который она отыскала достаточно быстро. На обложке были кадры крупного пожара, произошедшего в тот день. Потратив значительно больше времени, она смогла также отыскать единственный оставшийся экземпляр газеты недельной давности.

Ей повезло, оба номера оказались у нее в руках: и ни в одном из них ее фотографий не было.

Газета – подделка. Жестокий и дорогой розыгрыш. Кто-то избавился от Кирилла из ее жизни.

Кто? Ответ очевиден.

Запись из дневника «10 декабря (среда)»

Мне снится сон.

Мы едем по тому же шоссе, я обнимаю его, крепко держусь за него, будто бы боюсь выпустить. Мы забыли надеть шлемы, и потому слезы катятся из глаз от ветра, режущего лицо. Волосы спутались, пульс на максимуме. Сквозь слезы вижу, как мы приближаемся к обрыву. Я кричу навзрыд, кричу не останавливаясь, но звука нет, я будто открываю рот, не произнося ничего. Пытаюсь растормошить его, бью по спине, он не шевелится, а пропасть уже совсем близко. В момент, когда мы срываемся с обрыва, я просыпаюсь.

Этот сон я вижу уже в третий раз.

Глава 18

Запись из дневника «11 декабря (четверг)»

Я очнулась в машине скорой помощи, приехавшей на место аварии. Никто толком ничего не мог сказать мне о НЕМ. Только, что он был еще жив, когда его нашли, и экстренно увезли в больницу. Это страшное слово «ещё».

Все было ужасно.

Невыносимо не знать, что с ним, где он сейчас, в каком состоянии. Наверное, в тот момент каждый сантиметр тела болел, я не помню, не замечала, потому что это такая ерунда по сравнению с тем, что происходило внутри, какая разрывная боль находилась там. Я рыдала и не могла остановиться. Уснула только после какого-то укола. Очнулась в больнице.

Проще сейчас писать, спустя какое-то время после всего пережитого, тогда все ожидания, неизвестность, тянущееся время – все было невыносимо. Даже сейчас пишу и плачу, вспоминая все. Авария произошла из-за «неправильно выбранного скоростного режима». Дорога на водопад проходит по скалистой местности, вся извилистая. Если объяснить просто, то он въехал в поворот на слишком большой скорости и нас занесло. Как мне потом сказали, это очень частая причина аварий в том месте. Таким несчастным случаям неважно, какой у тебя водительский стаж: небольшой – получи за неопытность, значительный – за самоуверенность. В этот раз нам просто повезло, меня отбросило на обочину в густой кустарник, а его с мотоциклом вперед. Чудом он не вылетел в овраг с отвесной скалы. Да, врачи потом мне не раз говорили, что это действительно невероятно. У него сильное сотрясение, несколько переломов, бесчисленные ссадины, а мотоциклетный костюм можно выбросить.

Мы лежали в разных палатах одной больницы. Когда меня пустили к нему в палату, я еле сдержалась, чтобы не разрыдаться при нем, он выглядел ужасно, и это не номинальное слово, я не утрирую. Такой всегда очаровательный и веселый, сейчас он лежал весь в бинтах, в синяках и ссадинах, с переломанными костями и полным тоски взглядом.

Первыми словами были «Прости меня». Конечно, я его прощу, как иначе.

Я люблю его больше жизни. Теперь я знаю это наверняка.

Запись из дневника «12 декабря (пятница)»

После выписки я решила пожить несколько дней у мамы, в основном, чтобы легче было ей, она слишком переволновалась. Кстати, Игорь с мамой познакомились в больнице. Пришлось.

Она постоянно проговаривает случившееся, будто от этого мне станет хоть немного легче. На самом деле чувства двоякие – очевидно самое главное, что мы живы, но страх и ужас от всего произошедшего вряд ли забудется скоро. И еще мы с Игорем решили не обсуждать случившееся. Чтобы не переживать снова. Я знаю, он тоже постоянно вспоминает об этом, винит себя, не думать невозможно. Можно только лишь не думать вслух.

– Да, привет, мам.

– Привет, милая. Как у тебя дела?

– Все хорошо, много работы я же не так давно вышла из отпуска, теперь приходится работать за себя, и за других отпускников.

– Значит вы не приедете на день рождения Алексея? Мы вас очень ждем.

Алексей был отчимом Кристины, и с момента его появления в семье все они традиционно собирались на его день рождения, который был незадолго до рождественских и новогодних празднований. Возможность приехать на праздники была не всегда, тогда как на дне рождения она регулярно старалась бывать.

– Скорее всего, нет. Что-то правда совсем нет времени. А его дети разве не собираются приехать?

– Собираются, но ты же моя дочь, больше всех я буду ждать тебя. Все-таки постарайтесь, мы давно уже не виделись, ладно?

– Хорошо, я постараюсь, – вслух сказала Кристина, хотя понимала, что вряд ли будет перекраивать свой график. Видеться ни с кем не хотелось.

– Кстати, Роза ощетинилась: пять милых щенят, возятся тут друг с другом, повизгивают. Все здоровы, надеюсь, выживут, потому что знаешь, с активностью Алексея покупатели нашлись уже почти на всех.

– Здорово! Как она себя чувствует?

– Все хорошо, соблюдаем все рекомендации врача, так что с ней все в порядке. Кормит и моет малышей, как заботливая мамаша.

– Я рада.

– Как Кирилл? Все также в своих проектах? Вот уж вы два трудоголика, нашли друг друга, – Кристина слышала по интонации, что, произнося последнюю фразу, мама улыбается.

– Да.

Повисла пауза.

– Кристина, у тебя все в порядке? – односложный ответ вызвал мамины подозрения.

Кристина не собиралась обсуждать свою личную жизнь с мамой, особенно сейчас, когда все было так неопределенно. Но некоторые мамы умеют, даже не задавая вопросов, получать нужные ответы.

– Мам.

– Да, милая.

– Я случайно встретила Игоря. Работала над статьей и так получилось, что он там был одним из главных лиц. Я писала про кандидатов, а он собирается участвовать в выборах.

Мама молчала.

– Милая моя, – начала она медленно. Кристина не любила ее этот тон. Он не был нравоучительным, но с такой интонацией она всегда говорила именно то, что Кристина слышать не хотела. К сожалению, чаще всего мама оказывалась права. Кристина пожалела, что начала этот разговор.

– Доченька, ты же знаешь, мне очень нравился Игорь. Такой галантный, серьезный, он не мог не очаровать. Но то, как он поступил, говорит о нем многое и, к сожалению, не самое лучшее. Однажды предавший человек может сделать это снова.

– Сейчас ты говоришь про папу.

– Нет, это было давно, я уже все пережила и вполне счастлива. Но я очень не хотела бы, чтобы в жизни ты делала те же ошибки. Как там у Конфуция – в одну реку дважды не войдешь. Если тогда у вас не сложилось, вряд ли и сейчас получится что-то стоящее. Вокруг столько интересных и красивых мужчин, зачем повторять все с одним. Женщина должна уметь ценить себя. Если она этого делать не будет, то почему окружающие ее мужчины должны?

Свою маму Кристина считала очень красивой женщиной: густые, ниспадающие волны волос, выразительное лицо, достойное внимания художника, ровная осанка, будто ей все те же восемнадцать лет, – все это ее мама пронесла по жизни, не растеряв и не поделившись с Кристиной. К своему сожалению, Кристина больше пошла в отца, что нередко наталкивало ее на мысль, почему у нее с мамой не сложились достаточно доверительные отношения. Видела ли мама в ней его отражение, когда пристально разглядывала ее на примерке выпускного платья или просто целовала на ночь? Кристина так никогда и не решилась это спросить. Страх получить положительный ответ был сильнее любопытства. Как бы она тогда смогла жить с мамой, если бы знала, что одно ее нахождение рядом причиняет матери боль?

– Мама, люди меняются. Прошло много лет, вполне вероятно, что он тоже изменился. – Кристина выругалась про себя: ей не хотелось оправдывать Игоря, переубеждать маму и выглядеть от этого жалкой. Вряд ли оправдательные доводы нужны были в данной ситуации именно маме.

– Конечно, меняются, но не кардинально. Какие-то мелочи в характере могут измениться, но в целом мы все такие же, как и были, просто некоторые черты становятся с возрастом более заметными, а некоторые – наоборот. Поверь моему опыту, – мама многозначительно добавила. – Ты сама все поймешь.

Снова возникла пауза.

– Знаешь, – мама, видимо, решила не менять тему. – Ведь у Игоря не было перед глазами примера счастливой супружеской жизни, крепкой семьи.

– У меня тоже не было, – родители Кристины расстались, когда она была еще маленькой.

– Нет. У тебя не было отца, а у него матери – это абсолютно разные вещи. Разве может мальчик расти без материнской любви с ее женской нежностью и теплотой?

– С чего ты взяла, что он рос без матери?

– Ты не знала? Странно, что он не говорил тебе. Она оставила его отца и Игоря, когда ему было девять.

– Может быть у нее были на то веские причины? – Кристина не сразу поняла, зачем сказала это. Сам факт, что она была не в курсе такой значимой трагедии в жизни Игоря больно уязвил ее. Почему она раньше не замечала очевидное? В его разговорах матери не было никогда.

– Нет ни одной, запомни, ни одной причины, чтобы оставить своего ребенка, – сказала мама, четко произнося каждое слово. – Его воспитывал отец. Странно, что Игорь вообще смог завязать какие-то серьезные отношения. Наверное, теперь у него в подкорке отложилось, что любая женщина предаст его.

Кристина вряд ли назвала теперь их отношения с Игорем серьезными.

– Откуда ты вообще все это знаешь? – спросила она. «Это же я встречалась с ним, а не ты» – в тоже время пронеслось у нее в голове.

– Когда вы попали в аварию, я навещала тебя в больнице и очень удивилась, что мать Игоря не приходила к нему. Вот и поболтала немного с одной медсестрой.

Мама приходила в больницу к Кристине всего пару раз, а узнала о судьбоносных подробностях жизни Игоря больше, чем сама Кристина за все время их отношений. Почему мама не рассказала ей это тогда? Посчитала, что Кристина уже знает об этом или, что он должен был сделать это сам, если захочет? Почему они с мамой не могли посекретничать об этом? Так часто случалось, что Кристина делилась с мамой немногим, но мама всегда знала больше, чем Кристина ей говорила. Возможно, это материнская интуиция, а, может быть, просто опыт. Как бы там ни было, Кристине стало неловко: она сказала маме совсем немного, но та все поняла. Не надо было вообще заводить эту тему, но сказанного уже не вернешь.

– Почему ты мне никогда не рассказывала об этом? – решилась спросить Кристина.

– Потому что ты никогда не вспоминала о нем с момента вашего расставания.

Если бы она знала, до какой степени ошибается. Хотя, наверняка, мама знала и это.

– Ладно, мам, мне пора идти. Еще надо статью вычитать, завтра сдавать ее.

– Хорошо. Подумай над тем, что я тебе сказала.

Больше всего Кристине хотелось бы услышать от мамы другое: делай, как знаешь, я поддержу тебя в любом твоем решении. Ей хотелось самой выбирать, как поступать, а не каждый раз выслушивать советы, которым она все равно редко следовала. Но мама есть мама, как все-таки большая часть других мам, тех, которые заботятся о своих детях, пусть и в такой сложной форме. Кристина решила, что в следующий раз точно ничего рассказывать не будет, чтобы разговор по душам не превратился в лавку бесплатных советов.

Но чем больше негативных мнений в отношении Игоря она слышала, тем больше он ее привлекал. Парадокс.