Текст книги "Под крылом Ангела"
Автор книги: Алиса Лунина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 5
ИНТЕРЕСНОЕ СОЧЕТАНИЕ АТОМОВ
Увидев подругу, Соня ахнула:
– Офигеть! Что у тебя с башкой?
– Новый имидж!
– Ну, ничего, – пожала плечами Соня, – веселенько так… Молодит опять же…
Баська, а что случилось-то? От хорошей жизни, поди ж, в такой колер не выкрасишься.
– Я тебя сейчас убью! – ласково пообещала Бася.
– Сначала хоть чаем напои…
Бася оглядела подругу: та, как всегда, выглядела сногсшибательно – легкомысленная копна светлых волос, выкрашенных у очень правильного колориста, безупречный ровный загар, глаза голубые, как «неба бездонного синь», антропометрические параметры в модельном исполнении, в смысле рост и обхваты где надо равняются чему надо. Одета, по обыкновению, ярко и вызывающе. Короче, столичная штучка, или, как она сама себя называет, «модное клубное животное». Понятно, почему Чувалов ее по всему городу ищет! Персик, а не девушка!
Этот персик уже много лет числился единственной и любимой Басиной подругой. Они познакомились еще в институте, который Бася честно окончила, а Соня благополучно смоталась после третьего курса, заявив, что ей институты на фиг не нужны, ей, слава богу, внешность позволяет и так жить, и вообще, не всем же быть такими умными, как Барбара.
Бася, может, и сама не вполне понимала, что их связывает, просто принимала Соню такой, какая она есть, и радовалась.
Соня работала танцовщицей в шоу-балете у новомодного хореографа. Впрочем, о работе она распространяться не любила: «Нормальная работа. Вряд ли я смогла бы заниматься чем-то другим. Таскаться в какую-нибудь тухлую контору каждый день – жуткая скука! Богемная жизнь мне нравится, работенка устраивает, не бог весть что, конечно, но пока потянет!»
Всякий раз, глядя на Соньку, Бася вспоминала анекдот про физика, который, увидев эффектную блондинку, задумчиво произнес: «Надо же, какое интересное сочетание атомов!»
Вот и Бася, видя подругу, думала примерно о том же: «Какое интересное сочетание атомов!»
Губы у Сони, как у Джоли, и есть в ней что-то кошачье: глаза зеленые, раскосые и такая невероятная гибкость, что Бася рядом с ней чувствовала себя неуклюжей. В общем – сплошной сексапил.
От чрезмерного сексапила и легкомыслия Соня постоянно находила на свою голову сомнительные приключения. А с личной жизнью ей катастрофически не везло: у нее был просто какой-то дар отыскивать придурков, которые слетались на нее, как мухи на мед, при этом ей они казались летчиками, прямо как в старом анекдоте про упыря с крыльями и перепонками.
Басе все время хотелось сказать подруге: «Так это ж упырь, дура!» И иногда она так и делала.
Последний Сонькин хахаль в галерее упырей вообще занял почетное место – Семен Чувалов, блатной авторитет, парень весьма горячего нрава.
В свое время Бася подругу честно предупреждала: «Ты с кем связалась, милая? Глаза разуй! Это ж „ансамбель Бутырка“, и там других песен не жди! Наплачешься потом!»
Но та и слушать не стала – любовь, и все дела!
Как – то в Сониной блондинистой голове атомы неправильно сочетались, отсюда и проблемы.
Оказалось, на сей раз предметом ссоры любовников стал флирт Сони с каким-то афроарабом из подтанцовки.
– Все было безобидно, ну совершенно по-детски, верьте мне, люди! – хлопая глазами, заверила Соня. – Мы же просто коллеги и разговаривали о своем, профессиональном. Понимаешь?
– Понимаю, – хмыкнула Бася.
– Ну вот! А этот гамадрил Чувалов ворвался в мою гримерку, и тут такое началось, просто ужоснах! Афроараб стал белым от страха, представляешь?
– А Чувалов с охраной был?
– Ну! Эти его дебилы – Митя и Витя. Они втроем афроараба по всей гримерке катали. Тот на следующий день вообще из России уехал к себе в Африку. Дикая страна, говорит, дикие нравы! А потом Чувалов за меня взялся! – Соня всхлипнула.
– Он тебя ударил? – встревожилась Бася.
– Хуже! Сказал, что вообще убьет в следующий раз или ноги переломает! Ну если я еще с кем-нибудь буду разговаривать на э… профессиональные темы!
– А потом что?
Соня сморщилась:
– Потом было еще хуже. Я ему говорю: «Не поеду с тобой, оставь меня, между нами все кончено». Ой, ну он достал меня, реально достал, не могу больше! А он смеется: никуда, говорит, ты от меня не денешься! Я тебя из-под земли достану, ноги переломаю, моргалы выколю, пасть порву и все в таком роде. И ведь, Баська, правда выколет и порвет! Он, когда в гневе, такой бешеный становится, мама дорогая! А теперь что мне делать? – захныкала Соня, размазывая тушь по щекам.
– Теперь – не знаю! – усмехнулась Бася. – Я тебя предупреждала! Прямо как у Зощенко: «У одной докторши умер муж. Ну, думает, ерунда. Оказывается, не ерунда!»
– Это тут при чем? – поперхнулась Соня.
– При том! Ты всегда думаешь – ерунда, а оказывается вон как!
Соня потупилась с видом кающейся Магдалины: да, мол, сознаю, что не в то наступила, но вы-то проявите христианское сострадание к заблудшей душе и поддержите несчастную.
Бася усмехнулась:
– Дура ты, Сонька! Зачем такие любовники вообще нужны? Надо вот чтоб так… – И Бася рассказала историю о португальском короле, выкопавшем из могилы возлюбленную. – Вот это чувства! А ты кого нашла? Урку какого-то, который тебя, наоборот, в могилу закопает!
Соня опять похлопала глазами:
– Да понимаю я… Сама уже поняла, что сглупила. А что теперь делать? Чувалов меня преследует, а ты сама знаешь его возможности! Мне теперь и домой не сунуться, он там засаду устроил, его парни мою квартиру пасут. И чего?
Бася вздохнула:
– У меня пока поживешь. Выделю тебе комнату. На улицу не выходи, сиди дома, считай, что ты под домашним арестом. Авось пронесет, со временем забудет про тебя, какую-нибудь другую идиотку себе найдет.
– Нет, он однолюб! – как будто даже с гордостью проговорила Соня.
– Посмотрим… Сюда он точно прийти не посмеет, хотя… – Бася задумалась, прикинув и оценив свои возможности и Чувалова. Выходило вроде не в ее пользу – за Сониным любовником стояла мощь уголовного мира.
– Ладно, сиди тихо, двери никому не открывай, телефон отключи.
Только Бася упомянула про телефон, раздался звонок. Звонили на ее городской номер. Соня в ужасе замахала руками – мол, не поднимай трубку.
Тем не менее Бася на звонок ответила.
– Ха-ха-ха! – мерзенько захихикали в трубке. – Еще не сдохла?
С трудом сдерживая ярость, Бася отчеканила:
– А вам очень хочется?
– Да, – честно ответили в трубке. – Очень.
– Ничем не могу помочь. Вам придется подождать лет пятьдесят! – рявкнула Бася и швырнула трубку на рычаг.
– Это он? – завопила Соня. – Уже вычислил, надо же!
– Успокойся! Это по мою душу кто-то сильно беспокоится и, представь себе, даже грозится убить!
Соня вытаращилась:
– Ты что, Барбара? Кому надо тебя убивать?
– А я знаю? Живу себе тихо-спокойно с кошками, и вот на тебе! Убью, говорит, тварь, и все. Без вариантов! Бескомпромиссно и кровожадно!
– Что делать-то будем? – тоскливо спросила Соня.
– Окопы рыть, – фыркнула Бася.
* * *
С окопами пока повременили. Вместо этого расположились в комнате с чаем, пирожными и кошками прямо на пушистом белом ковре. Фоном звучали песни Эворы.
Под Сезарию Бася принялась повествовать о своих последних злоключениях.
Слушая рассказ подруги (сочный и красочный – как-никак литератор!), Соня закатывала глаза, вставляя «Да ну!», «Да ты что…» и отдельные неприличные междометия.
Ну и наконец Бася добила несчастную сообщением:
– Но вообще-то проблема не в этом! Понимаешь, я беременна, вот какая штука!
– Да ты что? – взвизгнула Соня. С минуту она вглядывалась в подругу, видимо, пытаясь понять, какую реакцию ей следует выдать – радость или сочувствие. По кислой Басиной физиономии, наверное, все-таки было понятно, что бурная радость точно неуместна.
– Поздравляю! – осторожно проговорила Соня.
– Спасибо!
– А от кого?
Бася фыркнула – вопрос был глупым даже для Соньки.
– От святого духа! Ну, от Эда, конечно! Он приложил руку и кое-что еще!
– А он знает?
– Нет. Я сама узнала час назад!
– Какой срок?
– Понятия не имею. Я не была у врача!
Соня захлопала наклеенными ресницами – мол, не понимаю.
– Наина сказала. Она мне гадала.
– Так, может, это неправда? – предположила Соня. – Ты что же, ей веришь?
– Верю, – серьезно сказала Бася. – И знаешь почему? В моей беременности есть какая-то логика. В этом поступке весь Эд! Достойный финал нашей истории! Он меня бросает, и я узнаю, что беременна! Это же песня песней!
– Все равно ты к врачу-то сходи…
Бася махнула рукой – еще успеется.
– И что, будешь рожать?
Последовал тяжкий вздох.
– Ну, я не знаю… Понимаешь, теоретически против материнства я ничего не имею. Так и быть – согласна исполнить свое предназначение. Но желательно позже.
– Когда позже-то?
– Не знаю… Я как-то не задумывалась.
– По-моему, пора хотя бы задуматься! – рассмеялась Соня.
– У меня в голове от всех этих событий полный бенц, – честно призналась Бася. – Я вообще ни о чем думать не могу, кроме как…
– Об Эде? – подсказала Соня.
– А по-твоему, просто – взять и списать в архив привязанность и чувства? – И Бася залилась слезами…
Соня мгновенно поддержала подругу, и их слаженный рев заглушил Эвору.
И почему мы такие несчастные, и почему нас никто не любит, и почему решительно все в этом мире против нас?
Отрыдавшись, подруги занялись пирожными – ну хоть что-то хорошее осталось в насквозь жестоком мире.
– Знаешь, мне иногда хочется его убить, как какого-нибудь героя из своего романа, – честно призналась Бася. – Только более изощренным образом.
Соня, наворачивая «тирамису», кивнула с пониманием.
– И ты знаешь, я поняла, что женщина, если ее довести, способна на все! – Бася сверкнула глазами. – Хватит! Кончилося мое терпение, как говорил один слесарь. Довели женщину черт знает до чего, ну так и получайте! Я всем устрою веселую жизнь! Ха! Точно, убить подлеца – и нет проблем! Да я его отравлю! Позову к себе на прощальное свидание и в вино ему яда подсыплю. Этого… дихлофосу!
– Ты чего? – охнула Соня.
– А ничего! – вдруг закричала Бася так, что Соня вздрогнула. Ни слова больше не говоря, она опрометью бросилась вон из гостиной. Перепуганная Соня поскакала за ней.
В спальне Бася кинулась к шкафу и начала выгребать оттуда рубашки, брюки и даже белье Эда, крича:
– У меня здесь что, хранилище для всякого дерьма?
Как разъяренная фурия, она отрывала у рубашек рукава и топтала брюки.
Соня, застыв в дверях, молча наблюдала за происходящим. Потом Бася сгребла одежду бывшего любовника в кучу и выкинула в окно.
– Полегчало? – мрачно спросила Соня.
– В какой-то степени! – кивнула совершенно обессиленная Бася, понимая, что ей действительно стало легче.
Подруги улеглись на широченной Басиной кровати и долго еще, до самой полуночи, говорили о своем, о девичьем, то есть о любви.
– Не понимаю, почему все так несправедливо, – вздохнула Бася, уже почти засыпая. – Зоя любит Павлика. Павлик любит меня. Я люблю Эда, а Эд любит только себя. В сущности, мы все похожи на огромную многоугольную фигуру, состоящую сплошь из трагических несоответствий и несовпадений: он любит ее, она – другого, а другой никого, кроме себя, не любит и так далее, бесчисленные вариации! И все на самом деле далеки друг от друга, как звезды. А вообще, ужасно хочется спать, – честно призналась Бася и заснула.
И снились ей в ту ночь какие-то странные геометрические фигуры на фоне космических декораций.
* * *
Проснувшись утром, Бася прислушалась к своим ощущениям – появилось ли в ней нечто новое в связи с беременностью, или как. Похоже, что нет. Все та же знакомая тоска и раздражение на весь мир.
Что, однако, делать с этой внезапно выявленной беременностью? Ведь вряд ли пройдет, как ОРЗ или там насморк! Ладно, в конце концов, Новый год на носу. Даже если принимать какие-то радикальные меры, все больнички в праздники закрыты, и, стало быть, вопрос, быть или не быть, повиснет как минимум до восьмого января, пока доктора не очухаются от праздников. А может, и к лучшему – хоть будет время подумать…
Есть еще надежда на то, что Эд одумается и вернется. Ага! Вот они, твои тайные мысли и желания! Надеешься, что вернется? Дура набитая! Но вдруг действительно все, что случилось в день разрыва, было спровоцировано каким-то временным помутнением Эда? Может, он съел что-нибудь и был нездоров? Да, именно! А сейчас выздоровел, пришел в себя и торопится к ней… Появится и скажет: «Баська, в тебе вся моя жизнь!»
Они вдвоем встретят Новый год, и начнется новое, ничем и никем не омраченное счастье.
«Ага, торопится к тебе! Бежит, прямо башмаки стоптал, – раздался где-то на задворках Басиного подсознания голос с металлическим звучанием, похожий на тот, что говорил гадости в телефоне. – Да он про тебя уже и думать забыл! А ты сидишь, несчастная и беременная, и даже – вот глупость какая – еще на что-то надеешься!»
Подействовало. Никакое это было не временное помутнение с его стороны, и ничего такого он не ел, а объяснение его подлости самое простое – он просто сволочь. И не надо ей Новых годов со сволочами и совместного с ними нового счастья! И детей от сволочей тоже бы рожать не надо!
Бася в самых расстроенных чувствах поплелась пить кофе.
Соня продолжала дрыхнуть. У этой богемы ведь как заведено – до двух часов дня вообще не беспокоить.
Зоя из рейса вернется только вечером. И вот вам, пожалуйста, полон дом компаньонок, а поговорить не с кем!
Бася вздохнула – поработать, что ли? Не хватало еще из-за этих переживаний остаться без средств к существованию! Она честно уселась за стол и уже открыла папку с романом, подзывая вдохновение, как вдруг где-то в непосредственной близости от нее – по крайней мере, в ее парадном точно! – начали сверлить стены, потолок или что там еще. Не иначе как перфоратором. Грохотало все это довольно гнусно, прямо-таки высверливая мозг. Вдохновение съежилось от ужаса и заявило, что в таких условиях оно не живет.
В комнату заглянула заспанная Соня в черных кружевных трусах.
– Приветик! Ты где живешь, Баська, на стройке? Что делаешь?
– Пытаюсь работать! – усмехнулась Бася.
– Не получается?
– Представь себе!
Бася крепилась, а потом, не в силах больше сдерживаться, заорала, стараясь заглушить перфоратор:
– Прекратите! Уроды! Ну что вы за уроды такие!
Уроды ответили новой взрывной волной шума.
Бася прямо застонала: господи, что же это, люди добрые? И главное, за что? И все ей, все ей!
– Сонька, ты понимаешь, – проникновенным и жалостливым голосом начала она, – ведь я литератор! Человек творческий! Каждое утро мне надо прийти в себя, организовать голову, привести в порядок мысли! Послушать «Чакону» Баха, выпить литр кофе и только тогда, только тогда, понимаешь, я смогу накропать четыре-пять страниц качественного текста, который, может быть, купит какое-нибудь издательство! – Бася стукнула кулаком по столу, распаляясь все больше. – Да! Я не какая-нибудь там конторская служащая! Я довольно-таки сложносочиненная женщина, а этот негодяй разрушил мой богатый внутренний мир! Сонька, ты понимаешь, я уже месяц не могу работать! Вообще не могу!
– Может, как-то настроить себя? – робко предположила Соня.
– А ты думаешь, я не пробовала? Даже начала пить коньяк. Если звездочки суммировать, то прямо карта звездного неба получится! Чувствую – спиваюсь, а результата нет! Никакого вдохновения! На бумаге только глупое пьяное «гы-ы-ы» получается! Потом подсела на всякие там допинги в виде энерготоников, чтобы наконец роман закончить… Ну и что? Я, как сломанный лифт, езжу то вверх, то вниз. А теперь я вообще в подвале. А мне сосед-доктор сказал, что такой лифт – верное транспортное средство до Пряжки доехать. В смысле, до психушки. А вот вылечат ли меня – это еще вопрос.
Соня вздохнула и ни к селу ни к городу заметила:
– Вот точно, беременная!
– Почему? – изумилась Бася.
– Психуешь много и не по делу! Что ты, кстати, с бебиком решила? Быть или не быть?
– Не знаю, – отмахнулась Бася. – Еще не думала. Просто нет сил. Все надеюсь, что само собой рассосется.
– Это вряд ли, – пробормотала Соня и отправилась принимать душ.
Глава 6
ШМЫГАЮЩИЕ СУЩНОСТИ
Прежде Бася не замечала за подругой такой дурной привычки – во время завтрака рассуждать на философские темы. Только представьте эти темы в исполнении блондинки и танцовщицы! Представили? То-то! Аппетит отшибает начисто.
Хотя, с другой стороны, они прежде и не завтракали вместе. Обедали и ужинали вдвоем бессчетное количество раз, а вот завтракать не приходилось, и слава богу, потому что Соньку явно не туда понесло. Может, съела что-нибудь несвежее.
Она долго рассуждала о смысле жизни, потом стала причитать, что жизнь проходит и годиков им уже ой как много, а закончила и вовсе неаппетитной сентенцией о том, что им бы уже пора, наконец, задуматься о вечном!
Бася, которую гораздо больше абстрактной вечности интересовало собственное конкретное настоящее, неодобрительно спросила:
– Это в каком, позвольте узнать, смысле?
– В прямом! Зрелость на пороге… – Соня с обреченным видом глотнула кофе. – Я вот думаю, надо мне из балета сваливать.
– Почему? Кажется, прежде тебя все устраивало?
– Ну, знаешь, все-таки тридцатник, пора бы уже… – Она повертела в воздухе изящной наманикюренной рукой, силясь найти слова, потом оставила попытку, не закончив фразу.
– Да брось, кто тебе вообще даст твой возраст?
– Против природы не попрешь, время идет, задница обвисает! Что я, в самом деле, и в пятьдесят лет буду в трусах на сцене скакать! – Она хихикнула. – А может, в качестве варианта замуж податься? Или продаться?
Бася усмехнулась:
– Есть кто на примете?
– Да откуда? Где в наше время найти достойного мужчину, такого, как твой португальский король? В богемном кругу, что ли, этом занюханном? Одни голубцы кругом, веришь? А если с нормальной ориентацией, то орангутанги, как Чувалов!
А Чувалов между тем не заставил себя ждать. Его помянули, а он вот вам, пожалуйста, «Восставший из ада-2». Даже кофе не дал допить девушкам и спокойно осмыслить категории вечного.
Дзинь…
– Салют! Сонька у тебя? – раздался в трубке его хамоватый голос.
– Здравствуй, Семен! – вежливо ответила Бася.
Соня мгновенно погрустнела. Только что в шкаф не полезла прятаться от своего назойливого настоящего.
– Я сама ее обыскалась. Звоню ей, звоню. Понимаешь, нет нигде. Куда это она запропастилась? – приторно-любезно продолжала Бася.
– Я это выясню, будь спокойна! – угрюмо пообещал Чувалов и бросил трубку.
– Ну что? – пискнула испуганная Соня.
– Плохо дело! Говорит, что из-под земли достанет!
Завтрак закончился отчаянным Сонькиным ревом.
«Да, все плохо, да, попали по полной программе, дорогая подруга, но через два дня, между прочим, Новый год, и надо бы, да хотя бы всем назло, устроить себе настоящий праздник!» – примерно что-то такое психотерапевтическое Бася напевала Соне.
А Соня ныла: «Какой, к черту, Новый год, давай, что ли, повесимся вместе на твоей люстре в гостиной, раз все равно всякие уроды не дают подумать о вечном».
«Нечего портить мою люстру, – терпеливо отвечала Бася. – И вообще, смерть через повешение, утопление, отравление либо каким иным способом не есть выход из ситуации. Поищем другой. Красивый, изящный и через другие двери». Кажется, начало действовать – Соня задумалась и даже высказала предложение встретить праздник в ресторане.
Бася, конечно, тут же отмела это нелепое предложение – мол, про Чувалова забыла? Только мы в ресторан в новогоднюю ночь, а он тут как тут вместе со своими скаутами Митей и Витей! Сцапает тебя и сам повесит на люстре!
Нет, нет, нет! Новый год мы будем встречать вдвоем у меня дома! Накупим всякой вкуснятины. Два, нет, три торта, к черту фигуру, мы теперь девушки одинокие и самодостаточные, можем предаться чревоугодию!
– Шампанского надо взять побольше! – пискнула Сонька.
– Точно!
– И будет у нас с тобой самый лучший Новый год!
Бася давно заметила: у Соньки есть очень ценное качество – она никогда долго не унывает. Бывает, разревется, жалуясь, что какой-нибудь ее «лучший, вот точно лучший» (она решительно все свои любовные романы начинает с этой фразы) ее бросил – и тут же смеется. Веселый человек, жизнерадостный. Вон уже и на люстре вешаться передумала, и про Чувалова подзабыла – хохочет, и щеки раскраснелись, и мысли какие-то стала высказывать вполне жизнеутверждающие. Давай, говорит, в новогоднюю ночь напьемся в хлам и будем смотреть старые добрые комедии!
Иногда и подруга-блондинка может сказать что-то дельное. Бася это предложение приняла на ура:
– А давай! Ударим по хаосу тяжелой артиллерией из Шурика и Ивана Васильевича в придачу!
Наивная – она еще не знала, что хаос тоже кое-что приготовил. На закуску, так сказать…
* * *
Впрочем, всему свое время. Хаос нанесет ответный удар чуть позже, а пока погрузимся во внутренний мир героини.
На душе-то у Баси было ох как тоскливо. Утешала Соню, подбадривала, а как только за той закрылась дверь, она тут же ушла в самые что ни на есть депрессивные переживания.
А все потому, что перед глазами уже в который раз замаячил образ неверного возлюбленного. Кто о чем, а Бася, как вшивый о бане, снова про свою несчастную любовь.
Удивительно – за полчаса она успела подумать о нем по меньшей мере в нескольких эмоциональных категориях, причем взаимоисключающих.
Да, Бася думала о бывшем любовнике разнообразно. С ненавистью. С обидой. С нежностью. С раздражением. С обожанием. С презрением. С любовью, черт побери!
В общем, ясно – она еще долго будет испытывать к нему все возможные чувства, кроме одного – равнодушия, а стало быть, до исцеления еще очень далеко.
А самое скверное во всем этом то, что она, несмотря ни на что, продолжает надеяться на то, что он вернется. Даже осознав, что это очевидная глупость, даже утратив все иллюзии насчет Эда, она отчаянно желает и ждет его возвращения. Вот почему так?
Кстати, она давно задумалась об одной закономерности – почему-то большинство женщин влюбляются в «плохих парней» – порочных, развязных, самоуверенных, эгоистичных!
Летят себе бедные барышни на их свет, как мотыльки на пламя, будто себе на погибель… При этом срабатывает общий механизм, единый для умных и дурочек. Хотя умные, которые больше понимают, просто не дают хода своим чувствам или играют в любовь с «плохим парнем» по правилам (а правило тут только одно – общаться с избранником осторожно, соблюдая дистанцию, понимая, что чувства – это тигры, которые могут вырваться из клетки и, вдоволь порезвившись на воле, сожрать тебя вместе со всей твоей безумной любовью). Ну а дурочки, такие, как Бася, например, позволяют сожрать себя сразу и превращаются в итоге в безвольное, сломленное, молящее о любви существо.
И суждено им, несчастным, корчиться в судорогах, испытывая невероятную ломку от того, что их лишили незаменимого наркотика – общества любимого «плохого парня».
Нет бы искать себе правильного спутника жизни – положительного, умного, тонко чувствующего… Чтобы без единого намека на пороки!
Ну ладно – она вовсе не имеет в виду скучного лысого дядьку. Возможен же компромисс в виде приличного внутреннего содержания и приличной же наружности (ну там рост, бицепсы, трицепсы, голливудская улыбка… и не надо говорить, что я слишком много хочу!), или все-таки решительно невозможен?
Кому как повезет, видимо… Ей не повезло – подвернулся ну очень плохой парень, просто засада для девушки.
Причем забавно – она сама прекрасно понимает, что их с Эдом совместная жизнь в скором времени превратилась бы в ад для них обоих, так что, с точки зрения здравого смысла, оно и к лучшему, что расстались, чего греха таить! Но она никак не может справиться с эмоциями и успокоиться. Идиотизм какой-то. А впрочем, разве с этой любовью что-то поймешь?
Вот и выходит, что, измусолив тему любви в пух и прах в своих романах, ничего-то она про нее не узнала. Прав был классик, говоривший, что про любовь с точностью можно лишь сказать, что тайна сия великая есть.
Эх, хорошо бы сейчас опять влюбиться, чтобы клин клином вышибить. Но где же найти такого человека, который сумеет затмить Эда?
Что там Наина сулила, старая вруша? А! Любовь и вздохи на скамейке. Неужели и для Баси такое возможно?
Где он, ее родной и любимый, исключительно хороший парень, чтобы через тридцать лет совместной жизни идти с ним по аллеям и шуршать листьями, чтобы она, значит, такая Шапокляк в нафталиновой горжетке и он – седой, заботливый старичок – уже ни бицепсов, ни трицепсов, и голливудская улыбка э… изрядно поредела, зубы примерно через один, но зато осталась душа! И отношения! И трогательная забота друг о друге! И чтобы спустя тридцать лет супружеской жизни ни чуточку друг от друга не устать, и даже – о боже! – ни разу не захотеть друг друга прикончить!
Ладно, об этом мы думать не будем – до старичков еще, слава богу, далеко. Лучше загадаем, как произойдет их встреча… Ну как… Пусть он появится в новогодний вечер. Откуда – неважно. Да хоть с неба упадет самым чудесным образом!
Постучат в дверь. Она откроет, а там – стоит он и говорит: «Здрасьте. Я из Лапландии. Меня к вам прислали на северных оленях. Я ваш новогодний подарок. Хотите – любите, хотите – так ешьте!» И начнется ее безоблачная жизнь с хорошим парнем, а на плохих поставим крест. Сгодится также осиновый кол.
И вот Бася себе все это так подробно расписала, представила, себя по пунктам убедила, после чего, противореча всякой логике, схватила зачем-то фотографию этого самого, осиновым колом пришпиленного, да слезами и залилась. Люби-ма-а-ай…
Ну не дура ли?
В комнату вошла Соня. На сей раз настал ее черед дудеть психотерапевтические песни подруге в уши.
* * *
В дверь позвонили.
Бася обнаружила на пороге женщину лет сорока в клетчатом пальто и экстравагантной шляпке.
– Здрасьте! – сказала она. – Я от Натальи Петровны!
– Лучше скажите, по какому поводу? – усмехнулась Бася.
Вместо ответа дама протянула Басе нечто.
– Вот, возьмите. – И она горько вздохнула.
Бася испугалась:
– Что это?
– Лягушачьи лапы!
Бася попятилась:
– Да на что мне сдались эти лапы?
– Умоляю, сделайте приворот! – прошептала незнакомка.
От всего ее облика веяло какой-то безнадежностью и затяжной депрессией. «Сто к одному – жертва несчастной любви», – подумала Бася.
– Вы, наверное, ошиблись дверью? Вам, должно быть, к Наине? Это она у нас отвечает за волшебную часть!
Дама закивала, рискуя уронить шляпку с головы.
– Дверь напротив! Если бы вы знали, как я вас понимаю! – зачем-то сказала Бася и, совсем расчувствовавшись, всхлипнула. – Я бы сама чьи угодно лапы съела, лишь бы присушить милого сердцу подонка! Вот навсегда присушить! Так присушить, чтобы эта зараза больше никуда дернуться не посмела!
Дама растерянно улыбнулась.
– А лучше забудьте его! – крикнула Бася, уже сбиваясь на рыдания. – Забвение станет для него лучшей местью!
– Я пробовала! – застенчиво призналась дама. – У меня не получается!
– Тогда идите. – Бася указала рукой, как перстом указующим. – И пусть вам повезет!
Расстались с дамой практически родными людьми.
* * *
Ночью Бася долго не могла заснуть, ворочалась, а потом раз – и провалилась в сон, как в пропасть.
Пробуждение оказалось ужасным. Ее разбудил дикий крик Сони, от которого, натурально, кровь стыла в жилах.
«Чувалов, – первое, что мелькнуло в Басиной голове, – прорвался-таки, скотина, и убил Соньку!»
Она бросилась на крик, выскочила в холл и тут же сама завопила от ужаса. По коридору бежало некое существо в красном балахоне. Можно сказать, неслось прямо на нее. Бася отскочила в сторону. Существо устремилось к входной двери и выскочило в парадную.
Бася бросилась в спальню к подруге. Голая Соня сидела на полу и орала.
– Живая, слава богу, живая, – запричитала Бася. – Господи, что это было?
– Ужоснах! – прорыдала свое любимое слово Соня.
Бася поспешила согласиться – действительно ужас. И на самом деле, нах…
Минут пять подруги сидели обнявшись и выли от отчаяния.
Бася пришла в себя первой и попросила Соню рассказать, что случилось.
Из сбивчивого рассказа подруги, перемежающегося иканием и стонами, выяснилось, что она проснулась от шороха в спальне, зажгла ночник и обнаружила нечто – «вот эту самую тварь в красном», которая склонилась над ее кроватью. А потом тварь развернулась и выбежала из комнаты. Закончила Соня сакраментальным: «Что это может быть, по-твоему?»
Бася пожала плечами:
– Откуда мне знать… Выглядело оно действительно устрашающе.
– А лица у него нет вовсе! – прошептала Соня. – Только щелки!
– Да, у него были прорези для глаз в маске, как у ку-клукс-клана! – Бася поежилась. – А что, если эта тварь в красном вернется?
Соня дернулась, как от электрического разряда, и закричала:
– Господ-я-я, ничего себе, я нашла пристанище! Да на улице в тысячу раз безопаснее, чем у тебя тут! Сейчас Чувалову позвоню, пусть приедет заберет меня отсюда!
Бася строго приказала ей успокоиться, заткнуться и ни в коем случае не звонить Чувалову.
– Слушай, Сонька, а может, это какая-нибудь инфернальная сущность? – предположила Бася.
– Какая еще сущность?
– Ну, из иных миров.
– Привидение, что ли?
– Да. Говорят, в Петербурге их пруд пруди!
– Предупреждать надо было, что у тебя привидения водятся!
Вместо ответа Бася предложила пойти в холл и осмотреть входную дверь. Подруги вышли из спальни, вздрагивая от собственных шорохов и осторожно двинулись к двери.
– А ты проследила, куда оно потом исчезло? – шепотом спросила Соня.
– Выскочило в дверь!
– Ну а потом? В парадном?
Бася растерялась. Воспользоваться нехитрым дедуктивным приемом: проследить маршрут красной твари и таким образом ее вычислить и, может, даже изловить – отчего-то это не пришло ей в голову в тот момент. Хотя чему удивляться «тот момент» вообще не давал возможностей для мыслей.
– А давай откроем… – Соня кивнула на входную дверь. – Может, чего найдем?
– Может, и найдем, – тоскливо отозвалась Бася. – И очень может быть, найдем то, чего лучше и не находить вовсе. Ну, давай… Ты первая…
Соня пробурчала что-то и с обреченным видом открыла дверь. Практически сразу раздался ее крик.
Бася схватилась за сердце и сползла по стене:
– Силы небесные, что там?
В холле появилась Соня с розой в руке.
– Вот… Цветок… Под дверью валялся…
Бася взяла цветок в руки, как будто это была змея, и оглядела с подозрением. Вроде роза как роза – красная, свежая.
– Что все это значит? – застонала Бася. – Сначала от меня сбегает любовник, потом кто-то грозится меня убить, потом у меня поселяется беглянка-подруга, которую разыскивает разъяренный гангстер, наконец, в моей квартире по ночам бродит черт знает кто в красной накидке, а в промежутках между всем этим весельем я узнаю, что беременна!
Да нет, определенно, я сошла с ума! И мне все это чудится!
– Вдвоем с ума не сходят! – заверила ее Соня. – Я подтверждаю, что все правда. И не приснилось, и не причудилось, а случилось на самом деле!
