Текст книги "Мой герой - гад (СИ)"

Автор книги: Алиса Чудная

Соавторы: Вероника Колесникова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Всю дорогу молчим. Я не рискую завязать разговор и признаться в том, что помог ее мужу сходить налево. Чем ближе мы подъезжаем к тому дому, тем больше разрастается внутри паника. Зато совесть довольна. Блаженно щурится и молчит, зараза, впервые за сегодняшний день.

Любишь кататься, люби и саночки возить, как говорится. Косякнул Рогов – расхлебывай. Никто тебя не толкал в этот странный бизнес. Сам подписался, денег захотелось.

– Ты хорошо подумала? – наконец спрашиваю я, когда до места “изоляции” остается всего ничего, каких-то пару-тройку кварталов.

– Педальку дави, и не действуй мне на нервы, – отвечает Вика, теребя пальцами ремешок сумочки.

– Правда тебе может не понравится, – я вновь предпринимаю попытку предупредить ее о том, что предстоит увидеть.

– Рогов, не беси! – поворачивается ко мне. – Долго еще?

Качаю головой и сворачиваю в арку, которая соединяет двор и проезжую часть.

– Приехали, – глушу мотор и поворачиваюсь всем корпусом к девушке.

– Это не похоже на медицинское учреждение, – протягивает она, окидывая взглядом дворик. – Скорее на…

– Жилой дом. В котором… – начинаю я, но осекаюсь.

Дверь ближайшего подъезда открывается и оттуда выходит Стас. Не один. В обнимку с молоденькой, по виду вообще студенточкой, девушкой. Держит ее за руку, в какой-то момент притягивая для поцелуя…

Глава 6. Вика

Этот день длится бесконечно долго. Так долго, что мне кажется, будто бы земной шар перестал крутиться вокруг своей оси и замер в одной точке. В точке безысходности, в которой я брожу мыслями по кругу и не могу найти в большом городе собственного мужа.

Его сотовый отключен, и мой мозг взрывается от тысяч предположений, среди которых есть вполне себе бытовые – о том, что я забыла положить ему в сумку зарядное устройство, и совсем странные – о том, что его похитили инопланетяне для опытов.

Последнее, кстати, было бы предпочтительнее…

Подбивая баланс, выслушивая привычные причитания Валентины Ивановны о своей нерасторопности, я медленно перебираю все дни, которые провела вместе со Стасом. Счастливые и не очень воспоминания нанизываются, как бусины на нитку, на мое раздражение, и я вдруг отчетливо понимаю, что совсем, СОВСЕМ не довольна жизнью с ним.

Вообще не довольна своей жизнью – кажется, будто бы это совсем не я, а кто-то другой носит такое же имя, такую же фамилию, как и я, но мной совсем не является.

Я отрастила волосы – так, как нравилось Стасу. Села на диету, от которой начала чувствовать себя несчастной. Долгими вечерами оставалась дома одна, чтобы дождаться его из очередной командировки или с работы, где он очень полюбил задерживаться после свадьбы. Устроилась на приличную, по его мнению, работу, откинув в сторону свои желания и стремления.

И только сейчас, в тот день, когда я искала его по всему городу и не могла найти, я поняла вдруг, что больше так жить не хочу и не могу. Потому что от меня – той самой Вики, которая любила погулять с подружками, хлопнуть петардой, натянуть на статую Ленина колпак деда Мороза – ничего не осталось. Я стала скучной и серой версией самой себя, и все это только для того, чтобы угодить человеку, мужчине, которого вижу все реже и реже, несмотря на то, что наши пальцы обрамляют совершенно одинаковые кольца!

– Красильникова! – раздалось кваканье рядом.

– Ой, – удерживаюсь пальцами за стул, понимая, что еще немного, и могу брякнуться с него от неожиданности. – Ква! То есть – да!

– Вот адрес, где припаркована машина с номером, который ты мне дала утром, – Валентина Ивановна кладет передо мной бумажку, на которой написана улица и дом в центре города. – Стой, стой! – видя, что я буквально вскакиваю с места, она удерживает меня за рукав. – Шубу-то хоть возьми, на улице не май – месяц.

Через мгновение выхожу на улицу и тщетно пытаюсь вызвать такси. Кажется, что сегодня телефонная связь решила объявить мне войну, другого варианта я просто не могу придумать! Все отказывается работать!

Выключаю сотовый телефон, решая добраться до места на автобусе, и вдруг замираю, потому что прямо на меня в упор смотрят холодные, ненавистные, горячие, жгучие и притягательные глаза чёртова Рогова.

Шиплю сквозь зубы, как кошка, которой наступили на хвост, удивляясь чувству юмора вселенского мироздания – ведь только вчера я вспоминала этого наглеца, влюбленного в себя также сильно, как маленькие собачки – в благоухающие сладости.

– Мужа ищешь? – нахальный до невозможности, как, впрочем, и всегда, говорит этот образчик сексуаль… то есть… наглости.

Даже вздрагиваю от неожиданности – кто может знать о том, что я ищу пропавшего мужа? Неужели Валентина Ивановна кому-то проболталась, болтливая квакушка?!

Я смотрю на Костю, и мне хочется зажмуриться, чтобы не видеть, не чувствовать. Не пугаться своих ощущений, которые, словно тепло с мороза, накрывают сразу и с головой. Все в нем создано, чтобы привлекать, и он справляется с этой задачей на все сто процентов: высокий, мускулистый, уверенный в себе, с небольшой толикой наглости, свободный, волевой и очень смешной.

Зависаю на мгновение на его полных губах, когда он предлагает отвести меня к Стасу, потому что не сразу понимаю, о чем он говорит. Воображение изгибает его рот для того, чтобы сказать фантастическое: "Вика, забудь обо всем, давай я отвезу тебя туда, где будем только мы с тобой. Ты и я, а также песок, море, и Бусинка. И собачку твою возьмем, конечно же, ведь она также хороша, как и ты, а ты – само совершенство!"

– Запрыгивай, отвезу, – командует он и я резко прихожу в себя. Ну, Красильникова, совсем с ума сошла. Хорошо хоть имя законного супруга привело в чувство и пресекло на корню мечты о чужом мужчине! Стыд и срам!

Всю дорогу в неизвестном направлении я вдыхаю терпкий аромат его приятной туалетной воды, которой пропитан каждый сантиметр пространства в автомобиле, и чувствую, как мыслями съезжаю совсем не туда. Пытаюсь думать о Стасе, к которому меня (почему-то!) везет Костя, но думаю о том, что не хочу видеть мужа, а больше всего хочу остаться на секунду одной, чтобы понять, что мне нужно. Стараюсь думать о Косте в ключе рассуждений о его жизни и роде занятий, чтобы отвлечься, но думаю только о том, что хочу, чтобы он обнял меня, прижал к своей крепкой груди, погладил по волосам и заверил, что все будет хорошо. В общем, настоящие качели, спрыгнуть с которых совсем не выходит.

– Приехали, – он глушит мотор, и я понимаю, что из-за собственных терзаний не спросила самое главное – откуда Рогову известно, куда делся мой собственный муж и откуда взялся на пороге моей работы сам Рогов?!

Оглядываюсь, и понимаю, что этот хамский хам привез меня не в больницу, а к обычному дому. Перевожу взгляд на дверь подъезда, где остановилась машина Рогова, и замираю, будто кролик, пригвожденный к месту гипнотическим взглядом кобры. Потому что вижу, что это Стас. Мой Стас. Мой пропавший на день муж, которого вчера увезли люди в специальных костюмах на карантин. Притягивает к себе какую-то незнакомую девчонку ближе, ближе, и накрывает ее губы своими.

– Черт! – дергаю ручку дверцы.

– Вика, стой! – слышу испуганный голос Рогова уже за своей спиной.

– Стас! – шиплю, как кошка, которой наступили на хвост, а сама долетаю до сладкой парочки как пчела на крыльях мести, обнажая жало.

– Вика! – округляет глаза мой муж, и я чувствую, как моя голова начинает чесаться – как раз в том месте, где могут расти рога. Хотя, не отрицаю тот факт, что они уже начали там пробиваться. Увесистые такие, крупные, большие, уверенные!

– Да как ты мог! – кричу я, топая ногой.

– Все не так, как ты ду… – блеет этот осел, прикрывая испуганную нимфетку своим телом. Мне становится до тошноты противно от того, как они оба смотрят на меня – испуганно и в то же время одинаково уверенно в своей непогрешимости.

– Тебе не стыдно?! – мой голос больше похож на вой сирены кареты скорой медицинской помощи, чем на голос нормальной женщины, еще час назад бывшей адекватным человеком.

– Стас, кто это?! – пищит пигалица, что взрывает во мне еще большее количество огней.

– Жена! – я чувствую, как позади меня встает человек, но только дергаю плечом, рассеянно и сердито – не хочу, чтобы меня кто-то трогал.

– Стас! Ты же сказал, что она умерла, когда ее загрызла чихуа-хуа от голода!

– Что-о-о? – мне хочется одновременно и смеяться, и плакать. Меня? Собачка? Загрызла? Я? Умерла? Вот, значит, как!

– А знаешь, что?! – я поднимаю свою руку, так резко, что эти два подобия человека отшатываются от меня, а кто-то сзади протягивает руку, огибая мою талию и прижимая к себе, – видимо, этот жест очень походил на прелюдию удара по щеке, однако у меня было совсем другое желание.

Фыркнув, большим и указательным пальцем левой руки я с трудом стягиваю тяжелое кольцо – признак супружеской верности, и кидаю его в лицо Стасу.

– Пошел ты, козел!

– Вика! Подожди!

Я оборачиваюсь, испепеляю глазами Костю, совсем не удивившись тому, что это он оказался за моей спиной, и, усиленно вбивая каблуки в снег, топаю вперед.

– Ты сама во всем виновата, дура! – кричит мне в спину Стас, действуя, как всегда, трусливо и исподтишка. И вдруг добавляет странно низким голоском: – Ой!

Понимаю, что действую неправильно, но не могу удержаться от того, чтобы не обернуться на его неожиданную паузу. И, увидев, ЧТО произошло, медленно аплодирую, хлопая ладонью о ладонь.

Костя отряхивает руку, будто дотронулся до чего-то очень противного, а Стас держится за краснеющую щеку и шевелит нижней челюстью, явно проверяя наличие зубов. Пигалица глядит на мужчин со страхом и непониманием, как ей поступить в этой ситуации.

Рогов пожимает плечами, поймав мой взгляд и принимает вид невинной овечки:

– Он тебя обидел, – елейным голоском произносит он.

Глава 7. Рогов

В глазах Вики читаю, что она довольна моей реакцией. Еще бы мне понять, с чего я вдруг сорвался с цепи. Просто вокруг все будто заволокло туманом, разум помутнился и красная пелена, на которой белые буквы складывались в единое слово – уничтожить. Буквы мигали, переливались, то приближались, то наоборот – отпрыгивали назад. Бесили.

Едва хватило выдержки, чтобы прийти в себя после одного удара, а не остановиться лишь тогда, когда этот герой падет смертью лживого изменщика к ее ногам.

Оборачиваюсь – Вика бодро топает ножками, увязая в снегу. Останавливается возле машины и дергает ручку. Дверь открывается.

Я даже мысленно не проклинаю ее, когда слышу резкий хлопок, хотя обычно в таких случаях советовал так двери холодильника закрывать.

Забираюсь на водительское место и завожу мотор. Девушка сидит, смотрит перед собой и молчит. Понимаю, что ей дерьмово. И мне дерьмово, ведь именно из-за меня она сейчас вынуждена страдать.

– Забей, он не стоит этого всего, – делаю попытку как-то утешить, но сам понимаю, насколько банально и избито звучит эта фраза.

Вика поворачивается, смотрит на меня, но как будто не видя, а после сотрясается от хохота. Плохо… Первый признак приближающейся бури.

– Хочешь поесть? – спрашиваю я.

– Увези меня отсюда, – выдавливает она и отворачивается к окну.

Выезжаю со двора, как начинает разрываться телефон. Глянув на мигающий дисплей – Стас. Ссыкливый засранец. Дождался же, когда уедем.

– Ты! Ты! Ты мне бабки должен, усек? – верещит, едва я провожу по экрану, чтобы принять вызов. – Я тебе такую рекламу сделаю! Тебе и твоему сраному агентству!

Молча слушаю поток ругани, как вдруг Вика вырывает телефон и просто сбрасывает звонок. Кидаю удивленный взгляд на девушку, но она лишь отмахивается.

– Достал кудахтать. Пусть со своей курицей тусит, осел, – поясняет она. – И, да, я проголодалась. Весь день на нервах, за мужа переживала… – протягивает она, и тут же хмурится. – Но ты не подумай, я тебя не простила. Я сейчас приду в себя и шкурку твою попорчу.

– Главное, не отдавай меня на растерзание своей собачке, – ухмыляюсь я, вспоминая перл той мадам.

Интересно, она вживую видела хоть раз чихуа-хуа? Понимает, как это глупо прозвучало или же Стас выбирал себе равную по уму и подобию?

– Я буду мстить и мстя моя страшной будет, – улыбается Вика в ответ.

Следующие слова срываются прежде, чем я успел обдумать все:

– Накажи меня собой…

В машине повисает напряженное молчание. Мы переглядываемся и не сговариваясь начинаем хохотать.

– Ты бессмертный, что ли? – спрашивает Вика, сквозь смех.

– Нашел кнопочку “Сохранить прогресс” – отвечаю я.

И понимаю, что скучал. По подколкам, по шуткам, по язвительности этой маленькой стервочки.

– Надеюсь, ты не собираешься закрыться сегодня дома и провести вечер в слезах по этому уроду? – спрашиваю девушку. – Мое предложение насчет ресторана еще в силе.

– У меня есть предложение получше, – хитро улыбается она. – Осталось найти супермаркет.

Это не проблема, и уже спустя пятнадцать минут мы стоим на кассе, выгружая из тележки на ленту ланч-боксы с готовыми закусками и две бутылки игристого. Расплачиваюсь за продукты, пока Вика все складывает в пакеты. Забираю ношу и молча следую за ней, отгоняя мысли о романтике, который, похоже, девушка решила закатить в отместку мужу.

– Заедем ко мне, а то у меня Бусинка одна дома? – спрашивает она.

Соглашаюсь. Самому не терпится взглянуть на этого маленького монстра.

Вопреки ожиданиям, Вика не приглашает меня войти. Просит подождать ее в машине. И вскоре появляется с милой псинкой на руках. На собачке теплый комбинезон и крохотные ботиночки. И это выглядит настолько уморительно, что я невольно начинаю смеяться.

Вика же плюхается на переднее сидение, пристегивается и командует:

– Поехали куда-нибудь на набережную. Туда, где народа не так много.

И снова соглашаюсь, заводя мотор. На улице уже стемнело и повсюду мигают разноцветные гирлянды, создавая такую волшебную атмосферу приближающегося праздника. Люди снуют туда-сюда, забегая в сувенирные лавки и разного рода магазинчики. Наверное, выбирают подарки близким.

Ловлю себя на мыслях о том, что подарить Вике. Я не знаю, что будет дальше, и как сложится жизнь, но почему-то мне очень хочется купить что-то, что понравится ей.

Может быть завтра она подаст на развод. А может простит и все наладится. Знаю одно – за свое счастье нужно бороться. А я отчетливо понял еще вчера, что она может стать моим личным счастьем.

На набережной немноголюдно. Вика буквально выскакивает из машины и бежит к ближайшей пустой лавочке. Плюхнувшись на нее, кричит, чтобы я взял с собой пакеты.

Я пока слабо представляю себе, что она задумала, но определенно мне нравится это.

Глава 8. Вика

Гулять, так гулять, да, Бусинка?! До Нового года осталось несколько дней, а это значит, что пришло самое время для того, чтобы начать новую жизнь и оставить все плохое позади.

Например, бывшего мужа, который решил изменить мне с какой-то пигалицей!

– Давай, Рогов, открывай шампанское! – командую, а сама смотрю на праздничную иллюминацию, которая загорается на столбах. От этой тишины, красивого мягкого снега вокруг, природного спокойствия ком в груди постепенно начинает терять свою тяжесть, и плакать совсем не хочется. Наоборот, хочется открыться новому, вкусить ощущение праздника, вобрать его всеми фибрами своей души.

Костя задумчиво смотрит на меня и глаза его как-то странно блестят, будто бы он снова задумал какую-то шалость, или продумывает какое-то очередное приключение, а потому сейчас от него нужно держаться подальше.

– Сейчас, сейчас. – Он достает "фужеры" – два пластиковых стаканчика и хихикает: – Этой твоей барышне тоже наливать?

Бусинка на моих руках в ответ радостно гавкает, и Рогов снова хихикает, наверняка про себя называя ее как угодно, но только не собакой.

От резкого хлопка, когда пробка вылетает из горла, а шампанское начинает шипеть и струиться в стаканчик, вздрагиваю и нервно посмеиваюсь.

Думаю, что игристое вино до конца излечит мою сегодняшнюю потерю. Конечно, просто так смириться с тем, что твой собственный муж наставил тебе рога с какой-то девчонкой, не получится, но зато сократить время переживаний по этому поводу, – вполне возможно.

– Пей до дна, – протягивает мне стаканчик Рогов и задумчиво улыбается. Когда наши пальцы соприкасаются, я чувствую небольшой разряд тока – будто бы удар от кончиков пальцев до самого сердца, и вижу, как глаза мужчины напротив темнеют и его зрачки становятся больше – будто бы он ощутил тоже самое.

– Кажется, ты хочешь меня споить? – замечаю игриво. – Буся, – обращаюсь к собачке. – Нехороший Костя хочет нас споить!

– Отчего же это я нехороший, – делает он шаг ко мне так близко, что еще немного, и наши носы соприкоснутся друг с другом.

– Ну как же, – отпиваю из стаканчика шампанское и ощущаю, как приятно лопаются пузырьки на языке. – Очень и очень нехороший.

Тут фонарь возле нас неожиданно загорается ярким светом, освещая лавочку, пакеты со сладостями и шампанским, отчего-то напряженно замершего Костю.

Я перевожу взгляд на реку, скованную толстым слоем льда.

– Эх, как было бы хорошо сейчас не на морозе стоять, а возле моря пина-коладу попивать, – говорю задумчиво, а сама оттягиваю время объяснений.

– Все в твоих руках, Вика, – ухмыляется Костя, и тут же делает еще один шаг ко мне. Мы стоим впритирку, так близко, что теперь я чувствую его дыхание на своей щеке. – Только скажи, и мы вместе окажемся на море.

– Ой, Рогов, Рогов, – прячусь от волнения, которое мурашками пробегает по коже от его проникновенного и цепкого взгляда, которым он буквально прожигает мои губы. – Все ты только обещаешь…

– Нет уж, Ви-ка-а-а, – тянет он, будто бы ему нравится вот так произносить мое имя, привыкать к нему. – Я абсолютно серьезен…

– Ты? Серьезен? – фыркаю я. – Не смеши меня.

– С тобой – всегда.

– Да конечно, – отвечаю скептично и морщу нос. Бусинка задумчиво присматривается к руке Кости, которой он держит ненужный стаканчик и облизывается, подрагивая.

– А помнишь, как мы тут гуляли? – смотрю на него со значением и вдруг понимаю, что зря пригласила его на набережную. Обычно вода, река меня успокаивали, но теперь, здесь, рядом с Роговым, она наоборот, будит самые мои мрачные воспоминания. А шампанское вместо того, чтобы взбодрить или привести нервную систему в равновесие, развязывает язык.

Рогов прикрывает глаза, соглашаясь, и я вижу, как они разгораются еще большим огнем, будто бы в костер плеснули бензина, и он, опасаясь опалить ненароком, пытается удержать его в себе. Это кажется волнующим, покалывает кожу на щеках, но…

– Это был наш выпускной. Одиннадцатый класс. Весь вечер мы с тобой танцевали медляки и сюда тоже пришли из школы все вместе. Слава включал музыку, кто-то притащил гитару…

– Классное время было, – вторит он мне и облизывает свои губы. Не хочу, но цепляюсь за это движение взглядом. И повторяю его жест – тоже выпускаю язык и облизываю нижнюю губу, чувствуя легкое холодное покалывание. Рогов рядом втягивает воздух в себя сквозь зубы и негромко чертыхается. Он на секунду отворачивается – в поисках урны, чтобы выбросить стаканчик, который все также ненужно мерзнет у него в руке.

– Я только на минуточку отошла от компании, позвонить, а когда вернулась, ты уже вовсю целовался с Машкой, – вздыхаю, потому что перед глазами встает эта картинка.

– Что? Нет! – он резко оборачивается ко мне, отбрасывает пластиковую емкость в сторону и хватает за руку своей.

Бусинка подпрыгивает от неожиданности. И начинает тявкать для разминки, сначала не очень сильно, а потом по нарастающей. Ее лай отлетает вверх и постепенно разносится по всей набережной, пухлой от белого снега и гирлянд.

– Все вообще не так было! – его хватка сжимается на моем предплечье, но он сам не понимает, что начинает применять силу, видимо, мои слова его очень и очень сильно взволновали. У него даже дыхание сбилось. – Да, все так и было. Ты мне вообще всегда нравилась, ну так… Но в то время у пацанов гормоны вообще только в одном месте играли, а Машка…

– А Машка, похоже, была самым крутым вариантом, да? – сужаю глаза и кидаю взгляд с намеком вниз, туда, где у приличных мужчин должна таиться выпуклость размером с гору.

– Уф, – закатывает глаза Костя. – Вот почему ты потом на меня волком смотрела. А я – то думал – что там случилось?

Я снова отпиваю шампанское и прижимаю Бусю к себе, которая все порывается подпрыгнуть поближе к руке Кости.

– Но я тогда подумал – ну, передумала и передумала, не стал тебя тормошить, хотя, похоже, надо было, – кривит он губы. – Да Машка тогда вообще всех целовала. Сказала, что хочет попрощаться с нами, с каждым, потому что хочет уехать в Лондон, стать богатой порноактрисой, ну и потому больше с нами не встречаться.

– Машка? Порноактрисой? – сдерживаю смех секунду, другую, вспоминая Марию, которая больше всего походила на бабушку в деревне своим круглым лицом и доверчивым взглядом.

Костя, видимо, тоже вспоминает ее, потому что хмыкает разок, другой, третий.

Я не выдерживаю и начинаю хохотать.

Вот это новости! Узнать спустя пять лет, что твоя одноклассница хотела стать порноактрисой!

Мы смеемся вдвоем под аккомпанемент лая Бусинки и не можем остановиться. Я сгибаюсь от хохота, а Костя еле дышит, став пунцовым от смеха, но из своей хватки не отпускает, будто бы боясь, что я смогу сбежать.

А когда легкая истерика спадает, мы смотрим друг на друга смеющимися глазами, и мне кажется, что лед между нами, который был когда-то давно, растаял, и стеклянная стена лопнула на тысячи осколков.

– Маша счастливо замужем и у нее уже двое детей, – говорю я Рогову. Он снова близко, и от его лица, всего тела, пышет жаром, и он особенно чувствуется здесь, в этом прохладном месте, на набережной возле закованной в лед реки. – И она ждет третьего.

– В каком-то смысле она реализовала свою мечту, – хихикает этот невозможный тип.

– А ты? – спрашиваю его и вдруг чувствую, что карман начинает вибрировать. Резкий звук вырывается наружу, когда понимаю, что это звонит телефон.

– Не бери трубку, – говорит тихо Рогов, нагибаясь ко мне. между нами становится так мало пространства. Пять сантиметров. Четыре… три… два…

– Да, Валентина Ивановна? – случайно бросив взгляд на экран, вижу, что звонит начальница и, с трудом преодолев влечение к парню рядом, отвечаю на звонок. Но смотреть в глаза Рогову продолжаю.

– Ква, – слышу я сначала, а потом прислушиваюсь, собираю внимание в кучку. – Алло, Красильникова. Узнала у мужа, кому принадлежит эта скорая помощь. Рогову Константину Ивановичу. Знаешь такого?

– Что? – переспрашиваю я, но не потому, что не расслышала, а потому, что хочу, чтобы сказанное оказалось неправдой.

– Машина скорой, говорю, принадлежит Рогову Константину Ивановичу. У него агентство. Они мужей от жен увозят к бабам, любовницам, будто бы на карантин, чтобы семью не заразить. Представляешь, на чем люди бабки делают?

Молча отключаю сотовый телефон и смотрю в лицо Рогова, которое начинает меняться прямо на глазах. Улыбка предвкушения сходит с его губ…

– Знаешь, что, Рогов, – сжимаю зубы. – Какой же ты гад!

– Вика, я могу все объяснить, чтобы ни случилось! – говорит он хрипловато.

– Тяв! – поддакивает Бусинка, но непонятно, на чьей она стороне. Надеюсь, как всякая девочка, на моей.

– А я-то думала, все спросить хотела, откуда ты знаешь Стаса и откуда знал, где он находится, – гнев поднимается волнами изнутри. – А ты, оказывается, сам его туда привез! Вот и все!

– Вика! – он сжимает ладонь на моей руке, не давая сдвинуться с места, и вот тут происходит неожиданное.

Видимо, хватка моя от удивления расслабилась, и бусинка хапнула всем своим мелким существом свободы. Она подпрыгнула в воздухе, повернулась в сторону и ухватилась своими острыми зубами за палец Рогова.

– Аа-а-а-а! – закричал он, отпрянул от меня и замахал рукой вверх-вниз, пытаясь избавиться от маленькой заступницы. Бусинка в своем комбинезончике ярким флажком болтыхалась в воздухе, но своих позиций не сдавала. – Засранка! Вика! Сними свою крысу!

– Это не крыса! – зло крикнула я. – Крыса – это ты. Вернее, гад!

Остановив этот бесконечный цирк, разжала зубы своей малявочке и вытащила холодный, искусанный палец Рогова. Мужчина тут же прижал руку к груди, только подуть оставалось на раненое место.

– Ну и подлец же ты! Один гад мне в этом году наставил рога, а другой рогатый гад – помог ему в этом и обманул меня! Как ты мог!

– Да Вика, стой!

Не оборачиваясь, пошагала к дороге, и только показала парню, оставшемуся позади меня, комбинацию из трех пальцев. Самую неприличную комбинацию.

Глава 9. Рогов

Надо.

Было.

Признаться.

Сразу.

Надо было сразу сказать, откуда мы знакомы со Стасом, и чем я вообще зарабатываю себе на жизнь. Тогда бы я не плелся сейчас за Викой, пряча озябшие руки в карманы.

Плохая привычка автомобилиста – одеваться не по погоде. В машинке тепло же… Вот и получай, Рогов, за свою беспечность и недальновидность.

Вика упрямо шагает вперед, в сторону остановки. Бусинка, дрожащая на руках хозяйки, что-то тявкает, но уже не так громко.

– Вик, себя не жалеешь – собаку пожалей! – кричу вслед, и снова созерцаю ее тоненькие пальчики… Пальчик. Один. Средний. Но не сдаюсь. – Я все тебе объясню, если ты позволишь.

– Иди к черту! – не оборачиваясь, кричит девушка.

– Даже у приговоренных к смерти была возможность высказаться напоследок, – выхожу из себя и ускоряю шаг. – А ты меня лишаешь этого удовольствия.

В считанные секунды настигаю ее и хватаю за рукав. Завязывается борьба. Вика вырывается, выпуская из рук Бусинку, и в конце концов, мы падаем, оказываясь в сугробе.

– Под Новый Год желания исполняются, – тихо говорю я. – Только подумал о том, что нам не мешало бы остыть.

Вика лежит сверху и не двигается. Смотрит не мигая, пока собакер носится вокруг, радостно оглашая окрестности лаем.

– Она всегда такая шумная? – спрашиваю я.

Перевожу тему, как дурак. Ведь только что знал, что сказать, как попытаться объяснить все, а сейчас… Она смотрит, и все слова, приготовленные в голове, кажутся глупыми, не стоящими ничего.

Чем я лучше ее мужа? Такая же сволочь.

– Я дурак, Вик, гад, – это все, что могу сказать, глядя на нее. – Именно поэтому сегодня ждал тебя у офиса. Хотел заткнуть свою совесть, которая впервые за долгое время проснулась.

– Ты не дурак, Рогов, – шипит девушка. – Ты кретин! Полный. И гад!

– Даже спорить не буду.

– И если ты не закроешь свое чертово агентство – я с тобой больше никогда не заговорю. Понял?

Киваю.

– Может поднимемся? – нервно улыбаюсь я, едва шевеля замерзшими конечностями.

– Неплохая идея, – улыбается в ответ Вика.

Но прежде чем встать, я делаю то, о чем думал все это время. Притягиваю ее лицо к себе и целую. Сначала осторожно, предоставляя шанс извернутся, оттолкнуть. А после смелее… Вика не сразу понимает, что происходит, но включается в игру.

И снова я чувствую себя как полнейший засранец. Она ведь только что поймала мужа на измене, и вот, спустя пару часов, лежим вдвоем в сугробе, целуясь под вой псинки, которая носится вокруг.

В какой-то момент я начинаю терять реальность. Зарываюсь пальцами в ее волосы и… И она отстраняется. А после, пока я потеряно ищу тепло ее губ, просто сгребает ладошкой снег и проводит им по моему лицу.

– Остынь, Рогов, – смеется она, резво подскакивая и отбегая в сторону. – Ишь ты, губу раскатал!

Следующий снежок уже кидает с безопасного расстояния. Это раззадоривает меня.

– Догоню – в сугроб посажу! – в шутку угрожаю я, бросаясь за ней.

Бежим в сторону машины. И правильно. Там тепло, уютно, сиденья с подогревом… Собакер то и дело путается у меня под ногами, пытаясь куснуть за штанину. Но мне весело. Я словно ожил. Проснулся после долгого сна.

И я знаю, что в самое ближайшее время закрою к черту свое агентство “Рога и копыта”, а потом закажу билеты и увезу Вику на моря.

Потому что под Новый Год должны исполняться все-все-все желания.

Останавливаясь у Викиного подъезда, глушу мотор и поворачиваюсь к ней.

– В гости не позову, – качает она головой.

– Я не напрашиваюсь.

Она смотрит на меня как-то странно. Словно прощается. И это сносит мне крышу.

Что?

Что могло произойти за такое короткое время? Почему она снова превратилась в снежную королеву?

– Спасибо за ужасный и одновременно прекрасный вечер, – начинает она, словно собираясь с мыслями. – Но на этом наши пути расходятся. Я не хочу больше видеть тебя. Извини, но ты – живое напоминание о том, что меня предали. А от таких якорей нужно избавляться. Прощай.

Я не в силах вымолвить ни слова. Вижу в ее глазах уверенность. Она знает, что делает. И уже приняла решение, которое я не в силах изменить. Потому что это – ее решение. И только ее.

Положив руки на руль, смотрю исподлобья, как Вика скрывается в подъезде. Не оборачивается ни разу. Опускаю голову, упираясь лбом в крепко сжатые на руле кулаки.

Что же, Рогов, ты проиграл.

Быть может, есть смысл попытать счастья еще раз, но позже. Не сейчас. Сейчас ты болван. Получите, распишитесь.

Глава 10. Вика

До Нового года осталось…Черт, до Нового года осталось несколько часов!

Смотрю в окно, где уже начинают набухать сиреневые вечерние сумерки и вижу, как мамы загоняют своих малышей, одетых в разноцветные яркие пуховички, домой. Это и понятно – совсем скоро все сядут за праздничный стол, по-семейному посмеются друг с другом, включат телевизор для фона и будут обмениваться подарками.

Я же себе главный подарок уже сделала.

Осталась одна.

Медленно добрела до холодильника и открыла его, глядя невидящими глазами в зияющую пустоту. Бутылка советского шампанского, готовый салат из магазина и две мандаринки – вот и вся нехитрая снедь для одинокого застолья. Вернее, какого одинокого? Вдвоем с Бусинкой!

Подхватив ее под руку, бреду в коридор, где разрывается от звонков сотовый телефон. Думаю, я уже знаю, кто это звонит. Только один человек будет так долго доставать меня своим вниманием, несмотря на то, что я, кажется, сказала ему все, что думаю, и на что он может рассчитывать – Рогов Константин, мать его, Иванович.

Мы распрощались с ним уже почти две недели назад, но он все равно никак не может угомониться – так и продолжает звонить с периодичностью раз в день – два. Не может поверить, что я решила взять тайм-аут от отношений, от мужчин, которые так легко и просто могут наставить рога, обмануть доверие.

Не буду скрывать, что от одной мысли, от одного воспоминания о нем все внутри переворачивается, начинает нагреваться, как маленькое ручное солнышко, а когда я вспоминаю о том, как он целуется… М-м-м-м, просто коленки подкашиваются!

Этот вечер на набережной стал настоящим волшебством, и это не удивительно – Рогов все вокруг себя делает ярким и сияющим, но именно поэтому я решила для себя, что пока не могу довериться никому. Может он тоже потом вызовет для себя такую скорую помощь, которая увезет его к любовнице, как и Стас, благо, для этого у него очень много возможностей – он же руководитель этого, мать его, эвент-агенства!