Текст книги "В другом районе мира"

Автор книги: Алина Вишнякова

В другом районе мира: в стихах

2004

* * *

 
Меркнет свет, погасли свечи,
Опустел осенний сад,
Все, что хочешь, в этот вечер
Заберешь с собою в ад:
Кольца, диски, сигареты,
Фотографии, ключи
Звезды, поздние рассветы,
Воск расплавленной свечи,
Телефоны, сотни книг,
Пожелтевшие листы…
Все в один последний миг…
Все, что только вспомнишь ты.
 

2005

* * *

 
Ты не ответишь – я заплачу;
Пускай я все залью слезами,
Но если я хоть что-то значу,
Не сможешь ясными глазами
Смотреть мне вслед. Я не вернусь.
Но, если хочешь, на прощанье
Я дам любое обещанье.
А может, в чем-то поклянусь.
 

Восток

 
Я бескрайний, бескрайний Восток…
Сотни ритмов, пушистых ковров
У моих намозоленных ног,
И почти совершенных миров
Бесконечный, прекрасный поток…
 
 
Я бескрайний, бескрайний Восток…
Ты, должно быть, безумен от ран,
Раз так горько рыдаешь, пророк;
Раз шумит Мировой Океан
У моих изувеченных ног…
 

Сегодня

 
Мои уродливые, милые,
Вам нет конца.
Мои ползучие, бескрылые
И без лица…
Запомнят ли, забудут ли
В который раз?
Со мною холод раздели
Бесцветных глаз.
И вот по улицам пустым,
Где первый снег,
Брожу с непризнанным святым,
Он человек.
И он бескрыл, и некрасив,
И полубос.
Я бормочу, он молчалив.
На мой вопрос
Он не ответит… Тишина
Со всех сторон.
Беззвучный смех… И я пьяна,
И мрачен он.
 

2006

* * *

 
Худо, худо… Плачут вёсны…
Я на самом дне.
Если помыслы серьезны,
Думай обо мне.
Двадцать два часа волнений,
Два часа на сон.
Проживу без сожалений
Миг со всех сторон.
 

* * *

 
Из ста пламенеющих солнц за окном
Ты ярче и проще других.
И мрачное прошлое кажется сном,
Пределом ошибок моих.
 
 
И сколько бы раз ни стреляли в упор,
Я знаю, что выжить смогу.
А ты по утрам восходи из-за гор
Светить на моем берегу.
 

* * *

 
От меня ничего не осталось,
Даже памяти, горькой и тленной.
Воспаленное солнце – взорвалось,
Разметав естество по вселенной…
 
 
Все померкло. Насмешка ли это,
Я не знаю. Я вас – ненавижу,
Презираю. Продайте мне лето —
К вам с нижайшим поклоном. А ниже
Ничего больше нет…
 

Профиль

 
Откликнись. Я тебя любила.
И не умолкну – не боюсь.
Слова летят. Возьму белила,
Замажу окна – посмеюсь.
 
 
Потом на окнах забеленных
Твой профиль пальцем начерчу
И на ресницах опаленных
Гадать не стану. Помолчу.
 
 
И тишина. Скрипят качели.
Из детства звук, из детства миг.
Кто ты такой на самом деле,
Безликий вор, чужой двойник?
 
 
И вот все стекла в отпечатках.
Гляжу в просвет. В просвете – ты.
И дворник в хлопковых перчатках
Метет за окнами мосты.
 
 
Почти тридцатое. Суббота.
Упаковала мир за час.
Где точка нашего отсчета?
Кто верит в нас?.. Кто помнит нас?..
 

* * *

 
Плачу навзрыд. Начинает светлеть.
Больше меня никогда не тревожь.
Прошлой зимой я на тонкую плеть
Все променяла. И каждый похож
На продавца. Не унять потому
Не запретить, не испить синеву.
Чашу из рук равнодушных приму,
Все новолуния переживу
И не умру – никогда. Никогда.
Слезы просты, как вода. Благодать.
Не удержать красоты. Не беда.
И облегчения не передать.
 

* * *

 
После меня, Боже,
Будет еще небо?
Не отвечай – позже.
Мне бы огня, мне бы
Каменный столб с краю.
Там постоять – мором
Все извести. Знаю,
Что не вниму спорам
И голосам свыше;
Тем, кто внизу – тоже.
Будет еще тише
После меня, Боже.
 

* * *

 
Мы не оправданы высшими силами.
Кто нас возьмется сегодня судить?
Я не позволю. Останемся милыми,
Глупыми, детскими – воду мутить.
 
 
Там не о каждом из нас напророчено.
Все же теплее на том берегу,
Где я отсутствую временно. Сточены
Мысли и образы в черством мозгу.
 
 
Я овладею жестокими тайнами,
Как человеком без целых костей.
Ну почему мы становимся крайними,
Если из прошлого нет новостей?
 
 
Мы не оправданы. Суд – за бессрочностью.
Я никогда не признаю вины.
Мы не обязаны прошлому прочностью,
А потому ничего не должны.
 

Pia

 
Я жду тебя сегодня в пять
С твоими гулкими шагами.
И хрустко будут танцевать
Осколки листьев под ногами.
 
 
Я спешно выйду на порог
И улыбнусь тебе украдкой.
Не понимаю, как ты мог
Остаться до сих пор загадкой?..
 

Танец

 
Давай смеяться громко, безутешно,
Как будто мы последние плясали
Под этим небом. Я не стала грешной,
Мне просто опротивели морали.
 
 
Я целовала землю – без оглядки,
И земляной остался привкус поцелуя.
Здесь, на свободе, все в другом порядке:
Я без него уже не существую;
Здесь, на свободе, старые загадки
Из мертвой крови делают живую!..
И только здесь мой танец всем понятен,
Они стоят и хлопают в ладоши
Цепочке мыслей, тактов, ритмов, пятен!..
 
 
Я обещаю снова стать хорошей
Когда-нибудь.
 

* * *

 
Я не боюсь бесчестий, драгоценный.
Кто задолжал мне все мои потери?
Витает дух, и ищущий, и тленный,
И каждый миг захлопывает двери.
 
 
Ты разве ждешь меня с семью ключами?
И кто сказал, что время лечит души?
Все только больше казней за плечами,
Все только в горле тяжелей и суше.
 

2007

Мысли

 
Весь этот бред нелепых снов,
Рассветов, шелка, серых дней
Всецело мой. Лишилась слов —
Лишусь и памяти своей.
 
 
Безбрежный чад в моей крови
Кипит и жжет. Кипит и жжет.
Я не сдалась – и ты живи:
Пока не лжешь – никто не лжет,
 
 
Пока стоишь – и я стою…
Врасту корнями в суть земли
И там доверчивость свою
Похороню – чтоб не нашли.
 

* * *

 
Я знаю, в ступени заложены мины
И мне только шаг до конца.
Я знаю значение каждой морщины,
Но не истолкую лица.
 
 
И каждую ночь я молилась о многом
За тех, кто меня не простил.
А бывший союзник вдруг сделался богом
И ставням скрипеть запретил.
 

* * *

 
Туманная ночь. Я не вижу огней,
Но знаю, что ты – впереди.
И с каждой секундой теплей и прочней
Становится камень в груди.
 
 
Трещит потолок – невозможно держать,
Душа разделилась на две.
Хороший и близкий, я жажду сбежать
От правды в моей голове.
 

Май

 
Сегодня май, последний май
Грохочет в дымке легкой пыли,
И город так похож на рай,
Что я злорадствовать не в силе.
 
 
А по ночам из дальних стран
Приносит ветер запах юга…
И каждый штрих в тебе – изъян,
Мой раб и трижды мой тиран,
Мы – отражения друг друга.
 

* * *

 
Я плачу о том, что тебя больше нет,
Что воздух мучительно пуст,
Что я не искала скитаний и бед
В стране извращенных искусств,
 
 
Что я не могу оглянуться назад,
Что в осень уже не вернусь…
Я плачу о том, что покинула ад
И больше его не боюсь.
 

* * *

 
Смиряюсь с тем, что я тебя украла,
Что я жива лишь снегом за окном,
Что ненавижу осень, что мне мало
Раздора в окружении моем.
 
 
Смиряюсь с тем, что это неизбежно —
Бездонные ущелья покорять
И улыбаться небу – горько, нежно,
И ничего в безумстве не терять.
 
 
Смиряюсь с тем, что больше нет загадок,
Что череда запятнанных страниц —
Всего лишь установленный порядок
Внутри тобой очерченных границ.
 
 
Смиряюсь с тем, что боль подобна боли,
Что все слова останутся за мной,
Что я смеюсь в саду своей неволи
Над каждой неразрушенной стеной.
 

* * *

 
О если бы так было каждый день,
Что я иду по улице домой
И все знакомо.
 

2008

Мой враг

 
Мой враг прекрасен и жесток,
Он никогда не врет.
Он спит ногами на восток
Уже который год.
В его глазах и смех, и муть,
Задорные грехи.
Он часто любит прихвастнуть,
Что жжет мои стихи.
Он также любит прикурить
От утренних огней
И целый день проговорить
О бренности моей.
 

* * *

 
Все исчезло за прежней истомой.
Посмотри, как беспечно смеется
Кто-то яркий, простой – и знакомый.
Это сердце, наверное, бьется
Во сто крат веселее и тише,
Чем мое. Ну а так – мы похожи.
Он немного светлее и выше,
Он немного бессмысленней тоже.
 

* * *

 
Ты ничего не знал наверняка
О том, чем я была и кем я стала.
Пожалуй, я сошла с ума слегка,
Но мне тебя ужасно не хватало
Примерно три-четыре раза в год.
А хочешь, по секрету, между нами?..
Я поняла, что время не идет,
Будильник притворяется часами —
Трещит исправно. Ровно в шесть утра.
И этому коварству нет предела.
Мне кажется, мы виделись вчера?..
Нет, год назад.
Нет, два.
Какое дело!..
 

* * *

 
Слишком поздно, милый, поздно, отрицать все то, что было;
Из-за туч довольно грозно мне мурлыкает гроза.
Я люблю не так уж много, остальное – мило, мило,
И тернистая дорога – неживая полоса.
 
 
За углом все так же странно, громко каркают вороны;
Сколько можно неустанно повторять тебе одно?
Я такая, мне все мало, у меня свои законы —
И по ним я потеряла то, что было мне дано.
 

* * *

 
Все то, что случилось, оправдано нами
В условиях вечно неравной войны.
И если мы утром проснулись богами,
То в чьем всемогуществе больше вины?
 

* * *

 
Пусто, пусто. Первый лед.
Я иду куда-то там
С кем-то там – и он идет,
И бормочет по слогам,
 
 
Для чего пришел ко мне.
Мне смешно, но я иду
Сквозь метель как в полусне,
Полусне-полубреду.
 
 
Странный, бедный и больной,
Глупый-глупый человек,
Хорошо, что ты со мной
Так встречаешь первый снег.
 
 
Ты в проклятиях моих
Словно елка в новый год.
Напиши об этом стих,
Будет все наоборот.
 

2009

* * *

 
Бесполезное, мудрое, вечное.
За тобой не хожу – не гляжу.
Что-то есть на губах бессердечное —
То, что в жизни тебе не скажу.
 

* * *

 
Мой милый беспощадный друг – тебя устанешь ждать.
Я скоро стану тишиной за именем твоим,
А дальше, знаешь, ничего – и нечего отдать
Таким, как ты, моим друзьям, бессовестным таким.
 

la amargura

 
найди себе женщину,
похожую на десятилетнюю девочку.
послушай ее дыхание.
 
 
и каждый раз думай о том,
что не сбылось
твое вечное детство.
 

* * *

 
Наполнить звуком, вздохом, фейерверком
Бульварную слепую паранджу,
Надеть лицо, глаза – по этим меркам
Ни на кого уже не похожу.
Захлопнуть ставни, дверцу секретера,
В гремучей темноте считать до ста,
Приветствовать тебя, моя мегера,
Словами из расстрельного листа.
И улыбаться – всем, напропалую,
Насколько хватит совести и зла.
Писать, как прежде, «я тебя целую»,
Не отвечая, как мои дела.
 

* * *

 
Твоей любовью вымостят
Мою дорогу в ад
И все проступки выместят
Три вечности подряд.
Я знаю все заранее,
Но не ищу конца —
Нелепое заклание
Истлевшего тельца.
 

* * *

 
Моей тоске нет ни конца, ни края,
Но знаешь, хоть на скуку не похоже.
Я в стороне от пасмурного рая
Камнями забросала двух прохожих.
В тебе гудит бесцельное коварство —
И оттого полно какой-то мути.
Я полдуши отдам в обмен на царство
Твоей – аминь – неприменимой сути.
 

* * *

 
Витринно-магазинный ряд.
Дождливо, серо и уныло
В бетонной сырости горят
Недонебесные светила.
 
 
Каких-то глаз, каких-то рук
Соединение кривое,
И голосов какой-то звук
Берет за самое живое.
 

* * *

 
Я выдыхаю каждый вдох
Двумя различными путями
И чью-то жизнь с шести до трех
Переполняю новостями.
А после трех – молчу, молчу,
Чтоб намолчаться до восхода;
Как будто все мне по плечу:
И несвобода, и свобода.
 

* * *

 
Изогнуты улицы спальных районов
Причудливой полудугой.
Бредет по вчерашним следам почтальонов
Простывший почтовый изгой.
И будто бы нет никакого начала
У самого важного дня.
И кашель, и тяжко, и воздуха мало,
И всё, как назло, – у меня.
 

* * *

 
Все спокойно. Часы не идут.
Ты и я – измерение века —
На минуту, на пару минут
Подавили в себе человека.
 
 
Не дыши. Я тебе помогу.
Окажи мне такую услугу —
Как, на самом-то деле, врагу
И последнему верному другу.
 

* * *

 
Сентябри зашкалили – и хватит,
Все как будто хуже, чем вчера.
Впрочем, в первых числах что-то платят
Это – греет с самого утра.
 
 
Ну четверг. Настал – и слава Богу.
Чашкой чая больше на столе.
То ли я старею понемногу,
То ли все исчезло на земле.
 

* * *

 
В спальне настежь распахнуты двери,
и сквозняк шевелит тишину.
Под кроватью готовы ко сну
незнакомые черные звери.
Сладких снов, беспокойные звери.
ждали снега.
 

* * *

 
Не ноябрь – какая-то пресная мутная тишь.
Первый снег – основная причина для телеэфира.
Не бездействуешь, просто уютно без дела сидишь
На краю безнадежного, старого, ржавого мира.
Почему-то все время болит и болит голова
У лохматой бесчувственной тени в соседнем квартале.
Не опомнившись, тает почти неживая Москва,
Распадаясь на воду, известку и все остальные детали.
 

* * *

 
Опять безучастно скрипят где-то там во дворе
Качелями тоже-ведь-люди от трех до шести,
И если смотреть не на ветки деревьев, жаре,
Казалось бы, явно и место и время цвести.
И если смотреть не на низкое небо, бордюр
Сухой и по-летнему блеклый, вотрется в мотив
Отличного лета. Из всех ненакрашенных дур
У этой, пожалуй, – совсем никаких перспектив.
Но впрочем, не будем о важном и остром теперь.
Так что? Безучастно скрипят с полусотни сторон
Качелями дети. И в такт – деревянная дверь.
И если смотреть не на старый диван, то и он.
 

2010

* * *

 
Прошла себя за полчаса до двух.
Предел владений, как вершина Эвереста,
Отмечен белым флагом: время, место
И совокупность сказанного вслух.
Давай иначе: я умру нескоро,
Засяду сразу за пятнадцать неотложных,
Нет, пятьдесят безумно срочных дел
(за самые большие из возможных),
Не отвлекаясь на пустые разговоры.
Тогда посмотрим, есть ли мне предел.
 

* * *

 
Так хорошо терять былую хватку,
Скорей бы потерять ее совсем,
И по ночам в прохладную кроватку
Не приносить во сне запретных тем.
 
 
Отдельно подчеркнув, что я не гений,
Продлить на год студенческий билет —
И запихать макеты приключений
Под кресло, как спасательный жилет.
 

* * *

 
Специально брожу по знакомым местам,
прикасаюсь к знакомым вещам —
чтобы стало неважно, ты здесь или там,
в поколении новых мещан.
Чтоб сместиться на день, на сезон и на год,
повторяя привычный маршрут,
и забыть, что проклятое время – идет,
что мое уникальное время – идет,
и в принцессы уже не берут.
 

2011

Бег

 
Я тебя продолжаю встречать по утрам на проспектах,
В веренице знакомых и слишком знакомых прохожих,
На рекламных щитах, на журнальных листах; среди тех, кто
Совершенно другой, но умеет смеяться похоже.
 
 
Я в бегах, на бегу и готовлюсь к пробежке на старте —
В параллельных мирах, параллельно в десятке галактик.
И меня, может быть, на рассвете в какой-нибудь Спарте
Просто сбросит со скал дальновидный дряхлеющий практик,
 
 
Остановит мой бег.
 

* * *

 
Нет, здесь не курят. Отойди на перекур,
Не тереби в руках салфетку, пачку, ложку.
И не надейся, что из всех знакомых дур
Меня за жизнь сложить удастся понемножку.
На ярком фоне мировых абсурдных склок
Не сочинять стихов и проз теперь занятно.
По выходным умею – глядя в потолок —
Не обращать внимания на трещины и пятна.
И засыпаю плохо.
 

* * *

 
Вот, принцесса моя, у тебя слишком тонкие ручки,
и я вижу насквозь, из чего состоит твое племя.
Между тем, мне осталась неделя до новой получки:
и тогда попируем, тогда заживем – и не время
говорить о тревожном, печально закатывать глазки.
Не тревожься, наладится, будет, придет, успокойся.
Лучше выйди во двор, оцени киноварные краски
и послушай, как птицы кричат…
и послушай, как ставни стучат…
и не бойся.
 

* * *

 
а у тебя такие теплые манжеты
и не хватает денег на перчатки.
и каждый месяц – новые сюжеты
в твоей несуществующей тетрадке.
а я все здесь – в другом районе мира.
я буду вечно здесь – в другом районе мира.
 

* * *

 
говорят, нам осталось всего ничего до последнего дня.
так значительно проще, удобнее; все, наконец, измеримо.
ну и что, что меня отберут у тебя, а тебя – у меня?
все равно по утрам мы с тобой регулярно расходимся мимо.
все равно мой единственный дом будет пущен на самое дно
потеплением климата, таяньем льдов, переменой гольфстрима.
по сравнению с этим – пускай происходит все то, что должно:
в революциях сна, отношений, в других элементах режима.
 

2012

* * *

 
однажды случайно проснулась не там:
предметы другие и пахнут иначе.
порядок, расставивший все по местам,
меня от привычного хаоса прячет.
но снова любое распутье – подлог,
одна колея все маршруты прогрызла.
и мы по краям – по велению ног,
которым нет дела до здравого смысла.
 

* * *

 
Смотри, у нас по-прежнему дождливо,
как в январе. У нас, считай, январь.
Они – их много – пьют живое пиво
и проклинают местный календарь.
Меня – немало – впрочем, не хватает
на полстатьи среди твоих страниц.
Я – уменьшаюсь. Мир – располагает
унылым сходством незнакомых лиц.
 

* * *

 
и нас больше нет: никакого надлома,
ни счастья, ни скорби на розовых лицах.
как прежде – знакомы, открыто – знакомы
на всех социальных доступных страницах.
за долю секунды, в течении чата
мне стало известно, до жути известно,
что нас не случалось; точнее, когда-то
все было кошмарно, а больше – прелестно,
и, в общем, неважно.
 

2013

* * *

 
Вокруг очень много пустого пространства:
высокие стены, скрипучие двери.
Прекрасно, поймали – я просто не верю
в возможность осмысленного постоянства,
с набором его непреложных законов:
когда моешь окна со сменой сезонов,
в подвале хранишь ящик елочных шишек,
по имени знаешь соседских мальчишек —
и прочее. Хватит. Я высплюсь неплохо,
затем – прорасту (без боязни подвоха)
во всем, что вокруг.
 

* * *

 
Что же, повод отметить – я, впрочем, давно разучилась
Придавать слишком много значения датам и людям,
Переигрывать то, что случилось и что не случилось,
Верно – кем бы мы ни были, больше мы этим не будем.
Я не буду ребенком, я выскребла всю свою детскость
Из оставшихся кадров в мозгу, из заметок в тетради.
Я храню ее там, где нелепа рутинная вескость,
Для родителей; снов, впечатлений и радостей ради.
В остальном – захожу, как корабль, в просторную гавань,
Регулярно заимствуя ключ от безмолвного дома.
У меня пауки и цветы; жалюзи вместо ставень,
И немало историй о том, что мне было знакомо.
 

* * *

 
Бродит-бродит негромкое эхо по моим – не моим – закоулкам,
по паркетным скрипучим дощечкам, ударяясь о двери и окна.
Я сижу с видом снизу на небо. В голове и помпезно, и гулко
бродит то же негромкое эхо, что и в каждой из замкнутых комнат.
У меня очень длинные утра, забываю уснуть в промежутке:
пролетая с востока на запад, я встречаю четыре рассвета
одной порцией черного кофе за одни неистекшие сутки.
Слишком быстро уходят минуты, несмотря, впрочем, даже на это.
 

2014

 
хорошо иметь возможность
быть к чему-то не причастным,
для чего-то не пригодным —
и чего-то не уметь;
соблюдая осторожность,
жить по правилам негласным,
называть себя свободным —
и в покое умереть.
 

2015

* * *

 
Если я не спрошу, то никто не ответит и даже
наше сердце – тук-тук – никого не найдет на пороге.
Наш мирок – это что-то, прообраз пустого мирка.
В нем у нас выдается бесчисленный вечер сурка:
все одно, все знакомо – и мысли, и сны, и тревоги.
Спи спокойно, мы будем как прежде на страже.
 

* * *

 
Есть час на бессонницу: надо с расчетом
использовать время; с расчетом, с расчетом —
на все, что досталось и кровью и потом,
уже невозможное в завтрашнем дне.
А я разучилась сражаться напрасно,
стремиться и верить напрасно, напрасно
в иначе решенное кем-то негласно,
по-прежнему искренне нужное мне.
 

* * *

 
За углом, мне казалось, еще продавали газеты и воду,
Это было вчера, а сегодня там новый набор декораций.
Заявляю открыто: в моем городке изменили погоду,
Расписания, запахи, звуки, составы профессий и наций.
Мой язык изучить, уверяю, не то чтобы просто – не сложно.
Он теперь пригождается редко, увы, но, надеюсь, замечен
Где-то в самой глуши, на подкорке, в нетронутом виде, возможно,
А возможно, и в лучшем, чем в прежние дни – и по-прежнему вечен.
 

2017

* * *

 
Мой край света все дальше, за ним очень трудно угнаться:
девяносто ступеней, прерывистый сон по ночам,
десять тысяч шагов, или даже, пожалуй, пятнадцать —
от двери до двери, узнавая замки по ключам,
переулки – по плитам, часы – по сопенью младенца.
Мой край света все дальше. Я думаю редко о нем,
только долю секунды, уткнувшись лицом в полотенце.
Все исчезло, я так далеко. В остальном —
три часа в самолете и двадцать минут на машине.
 

* * *

 
Твой город при туманном свете дня —
без памяти, без гордости, без смысла —
размеренно отсчитывает числа,
как кольца на замшелом срезе пня.
И все вокруг – открытая витрина —
без споров, без иллюзий, без преград —
путей вперед и отступов назад
в пространстве удивленного Берлина.
 

2019

* * *

 
за окном мог бы быть любой город,
с теми же дээмами, автобусами, аптеками,
такое же Рождество, промозглый холод,
небо, раскрашенное фейерверками.
кокон моей суеты прочнее прочности,
местность размечена выходами, остановками,
ты спросишь, к чему ландшафту такие почести?
а я скажу, невозможно быть бесконечно ловкими
и всегда изобретать новые пути отступа,
проверять, бьется ли сердце, с собой ли ключи, документы,
а потом уходить в неизвестность, натыкаться там сослепу
на дээмы, аптеки, автобусы и прочие элементы.
 

* * *

 
привычно ни о чем значимом не думаю, предвкушаю жару,
барабаню пальцами по стеклу, смотрю на розовое небо,
остерегаюсь перемен, не сожалею, не стесняюсь, не вру,
слушаю, как она жует мякиш своего любимого хлеба,
не считаю дней, они улетают, что их считать,
не ищу друзей, они сами находятся – правда, все хуже,
не схожу с ума… не пишу о себе ни в блог, ни в тетрадь,
вообще не пишу… зато научила ее перепрыгивать лужи —
и это, пожалуй, одно из лучших моих достижений.
 

2020

* * *

 
Я лежу в твоей комнате, потому что мне здесь лежится спокойно.
Уютно шумит увлажнитель, но ты все равно дышишь ртом -
Значит, мне надо встать, повернуть тебя, раскинувшуюся вольно
На бочок. Это тоже – занятие. Остальное будет потом.
Сон потом, страхи потом, куча несделанных дел – потом, это не главное.
В принципе, нет ничего главного, только этот момент, в котором мне не страшно, не больно.
Я сделаю когда-нибудь, а может, не сделаю, нечто великое и славное,
А сейчас мне просто надо повернуть на бочок тебя, раскинувшуюся вольно.
 

* * *

 
you stayed with me through distances and sorrows,
now let it be and be that as it may.
we fight a war of different tomorrows
by overcoming every single day.
in fact, we own no places worth a tear,
in fact, we take too little for a fact.
two duties left: the house that I steer
and keeping all my memories intact.
 

* * *

 
– Узник, привет, привет!
– Привет, привет, лето!
– Тебя что-то нет.
– Тебя тоже нет.
Ты знаешь, как странно это?
– Ну как же, смотри, смотри,
я тянусь от самого неба
до самой входной двери.
– Лето, я посмотрел бы,
но дверь открыть не могу.
Здесь моя крепость, мой дом.
Лето, ты теплое, лето?
– Очень. Я за окном,
выгляни после рассвета,
Я тебе помашу на бегу.