Текст книги "Х Легион(СИ)"

Автор книги: Алина Тай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Тай Алина Леонидовна
Х Легион (вторая форма, общий файл)

Начало: 03.04.2015г.

Глава 1.

И чёрт меня дёрнул лезть в этот вонючий подвал, чтоб ему пусто было! – возмущению моему не было предела.

Уже битый час при тусклом свете карманного фонарика я пытался разобраться в диком переплетении проводов старого полурассыпавшегося электрического щита, по вине которого сегодня вечером наш дом остался без света.

Я не электрик. Но руки растут, вроде, из нужного места: в электричестве мало-мальски соображаю. И не полез бы я в этот треклятый подвал, если бы наш "любимый" электрик дядя Петя не принял на грудь ударную дозу алкоголя в честь внезапно свалившегося ему сегодня счастья в виде зарплаты, внушительная часть которой и была потрачена на вышеозначенный продукт. А так как среди жильцов нашей пятиэтажки я оказался самым "подкованным" по технической части, – идти разбираться с проблемой пришлось именно мне. И посему, вооружившись фонариком, тестером, изолентой и сумкой с инструментами, я вступил в неравную борьбу с безумным миром сумасшедшего электрика, пытаясь для начала хотя бы понять, откуда в этом макаронном цехе, состоящем из кучи дико перекрученных между собой проводов, поступает ток. По истечении получасовой возни в царстве тьмы и нелепого абсурда мне стало ясно, что битву за свет я катастрофически проигрываю: электрик так "нахомутал" в схеме, что разобраться в ней мог только такой же сумасшедший.

Понимая, что запутался окончательно, я отошёл чуть в сторону от щита и окинул взглядом открывшуюся мне картину целиком. И, о чудо, в голове наступило просветление: наконец, я понял, откуда всё начинается и где должно закончиться. Испустив радостный крик бешеной обезьяны и уже представив себя в мыслях новым Прометеем, я с новым пылом ринулся в гущу проводов, предвкушая долгожданное завершение процесса. Но что-то пошло не так. Когда работаю с электричеством, всегда соблюдаю святое правило не касаться проводов двумя руками сразу. Но так как я работал в прорезиненных перчатках, для ускорения процесса задействовал обе руки.

Последнее, что помню: яркая вспышка и резкий сокрушительный удар, отправивший меня в нокаут. Остатки сознания донесли видение того, как на огромной скорости моё тело впечатывается спиной в стену подвального помещения...

***

Тело скрутила невыносимая боль и я пришёл в себя, открытым ртом хватая воздух. Его, почему-то, катастрофически не хватало, зато во рту было полно крови, которой я едва не захлебнулся. Откашливаясь и отплёвываясь, с большим трудом сделал вдох, отчего от боли тут же чуть не потерял сознание: в груди что-то засвистело и захлюпало, а изо рта пошла пузырящаяся пена. Тут не надо быть вундеркиндом, чтобы понять, что у меня повреждено лёгкое, а может даже оба. И мне было не просто плохо,– мне было смертельно плохо. Сказать конкретно, что у меня болело,– значит не сказать ничего: всё тело превратилось в какой-то немыслимый клубок адской боли. Однако, вскоре боль чуть поутихла, а зрение – немного прояснилось, и глазам предстали остатки какого-то строения. Древние полуразрушенные стены почти сплошь позарастали мхом и были покрыты толстым слоем бурой пыли, а над головой нависли свинцовые тучи, беременные надвигающимся ливнем. И не было даже намёка на крышу. Сначала я подумал, что у меня галлюцинации, и потряс головой, пытаясь отогнать видение, но лучше не стало. Вместо этого перед глазами лишь заплясали фиолетовые круги, да от возникшей резкой боли чуть не стошнило. Когда головокружение прошло, я снова увидел полуразрушенные стены. Остатки здания выглядели так, словно в него попала бомба. Возможно, даже не одна.

"Это же надо, как рвануло!" – мысленная попытка пошутить оказалась весьма вялой и настроения мне не добавила.

"Но где же дом?" – а эта попытка мыслить благоразумно заставила всё моё естество сжаться от плохого предчувствия.

Я попытался, было, сдвинуться с места, но в то же мгновение тело сотряс дичайший приступ боли и, опустив глаза вниз, я с удивлением обнаружил тонкий прут арматуры, торчащий из груди чуть ниже левой ключицы. В глазах всё плясало и двоилось, и мне с большим трудом удавалось фокусировать зрение. Когда я наклонял голову, глаза закрывало что-то непонятно-рыжее. Из-за того, что свисало оно с моей головы, я подумал, что это какой-то шарф или тряпка, но сил поднять руки не было и я отставил попытки убрать это нечто с моих глаз, из-за чего с трудом разглядел, что с прута стекала тонкая струйка крови. Подавшись немного вперёд и скривившись от новой порции болезненных ощущений, я посмотрел под ноги. Сделать это не наклоняясь что-то мешало: в районе груди взгляд всё время натыкался на какой-то объёмный предмет, заслоняющий обзор. Лишь слегка наклонившись, я разглядел небольшую лужицу крови, что натекла с острия торчащей из груди арматуры.

– Раз лужа небольшая, значит я недолго был без сознания, – пробормотал я, пытаясь звуком собственного голоса придать себе уверенности. Мысли путались и я с трудом соображал, что происходит. Голос же был подозрительно слаб, напоминая тихий шелест ветра, да и кровь, идущая горлом, сильно мешала произношению: в любой момент я мог ей запросто захлебнуться. Дышать было очень тяжело, так как любое движение причиняло сильную боль. Стоять на месте было нельзя: я был серьёзно ранен и вполне мог скоро потерять даже способность к передвижению. А пробившая меня насквозь ржавая арматура гарантировала мучительную смерть от заражения крови даже в том случае, если бы рану удалось забинтовать.

Посмотрев по сторонам, насколько позволяла мне тут же просыпающаяся от малейшего движения боль, я понял, что перевязать рану нечем: кругом, насколько хватало глаз, были лишь остатки каких-то строений, и ни следа близкого присутствия человека. Но тут вспомнил, что когда полез в подвал, на мне была куртка. И ей можно было бы хоть как-то перевязать рану.

Поэтому, не желая долго мучиться, я, задержав дыхание, одним рывком сдёрнул себя с арматуры. Благо, штырь был почти параллелен земле. Будь он направлен в небо – сдёрнуть себя с него самостоятельно стало бы невыполнимой задачей.

Я чуть не задохнулся от спазма, молнией прошившей всё тело с головы до пят и, не удержав равновесия, упал на колени. В груди что-то засвистело и мне пришлось срочно прикрыть рукой открывшуюся рану, из которой сразу хлынул поток крови. Рука плохо слушалась и мне стоило больших усилий поднять её на уровень груди.

Сознание помутилось. С трудом дыша и не в силах даже кричать, второй рукой я пытался содрать с себя куртку, но пальцы всё время за что-то цеплялись в районе пояса, а до сознания никак не доходило, почему у меня ничего не выходит. Почти вконец обессилев, я понял, что если срочно не закрою дыру в спине, то скоро буду вести переговоры с Богом. С трудом сфокусировав зрение, глянул туда, где рука натыкалась на непонятную преграду, и обнаружил у себя на поясе небольшую коробочку, краем сознания отметив тот факт, что моя одежда была совершенно не похожа на ту, в которой я был в подвале. Эта больше напоминала комбинезон. Цвет только было никак не разобрать, да и не до того мне было сейчас. Схватившись свободной рукой за коробку на поясе я, видимо, случайно привёл в действие какой-то механизм, так как внутри неё что-то зажужжало и в бок мне несколько раз больно кольнуло, после чего комбинезон вдруг "ожил" под моими пальцами: я почувствовал, что какой-то невидимый глазу жгут перетянул грудную клетку, останавливая поток крови.

Самочувствие стало значительно лучше: несмотря на подозрительное бульканье в груди и пульсирующую боль во всём теле, я даже смог самостоятельно подняться на ноги.

"Видимо, какая-то высокотехнологичная аптечка",– подумал я, расценив такое улучшение самочувствия действием странной коробочки на поясе. Комбинезон, вероятно, тоже имел какие-то механизмы управления, так как жгут затянулся именно там, где нужно. Удивление вызывало ещё и то, как этот, то ли скафандр, то ли комбинезон оказался на мне.

Под воздействием лекарств мой мозг вновь обрёл некоторую способность мыслить, и теперь я смог оглядеться.

По ощущениям, кроме пробитой груди, синяка во всё тело, хриплого лёгочного дыхания и внутреннего кровотечения, других повреждений не имелось, поэтому я сразу приступил к осмотру местности: надо было побыстрее найти короткий путь до ближайшей больницы, где мне могли оказать помощь. С кровоизлияниями шутки плохи: в любой момент организм мог отказать, и тогда – летальный исход. Если же кровотечение было сильным, тогда времени у меня не осталось совсем. Очень сильно мешала дикая слабость: я едва мог передвигаться, да и то при этом меня так шатало из стороны в сторону, что только чудом удавалось не упасть: во второй раз я мог уже и не подняться.

И вот тут впервые в жизни я стал молиться: то и дело спотыкаясь и шипя от боли, хрипя пробитым лёгким и пуская кровавые пузыри, я пытался сказать то, что давно уже следовало, единственному невидимому собеседнику, который вправе был либо забрать мою жизнь, либо продлить её ещё на какое-то время. Таким искренним я ещё никогда не был даже наедине с самим собой. И, странное дело, мало-помалу боль поутихла и я смог, наконец, найти какое-то подобие дороги, и даже пройти по ней немного. Теперь уже не я управлял телом: ноги сами несли меня в одном им известном направлении. Кругом были только развалины, густо поросшие мхом: самое высокое строение было немногим выше меня. Но на осмотр местных достопримечательностей времени не осталось: я нутром чувствовал, как из организма утекают последние драгоценные жизненные силы. Когда же ноги перестали меня держать, я упал на колени и слабеющим голосом прошептал:

Господи, спаси!..

Угасающим сознанием уловил вспышку света над головой и уши тут же заложило от сильного грохота. Уже падая, вдруг почувствовал, как кто-то сильный подхватил меня на руки. Остатка сил хватило лишь на то, чтобы благодарно улыбнуться и прошептать: "Спасибо!". А затем я погрузился во мглу безвременья...

***

Боль накатывала толчками, заставляя судорожно дёргаться всё тело. Я раскрыл глаза и ничего не понимающим взглядом вперился в кромешную мглу перед собой.

Господи, не думал, что на "том свете" будет так темно и так больно! – попытавшись съязвить, я понял, что ещё жив: всё тело ныло и немилосердно саднило. Дышалось с трудом, но вполне терпимо. Припоминая недавние события, схватился за то место, где ещё недавно из груди торчал штырь арматуры. На моё удивление, ничего, кроме кармана собственной куртки я там не обнаружил. Тщательно ощупал себя и блаженно улыбнулся: вроде, переломов не было; я был цел, относительно здоров и, похоже, по-прежнему находился в тёмном подвале пятиэтажки, куда полез чинить электричество. Синяки и ссадины я как-нибудь переживу. О том, что мне только что привиделось, будет время подумать позже. А самое главное сейчас – это то, что никаких дополнительных дырок в организме за время моей отключки не образовалось и я, вроде, не умираю. Осознание этого факта подвигло меня на более решительные действия: примерно прикинув, куда меня отбросило ударом электрического тока, я на ощупь стал продвигаться туда, где, по моим представлениям, должен был находиться выход. Раз кругом была кромешная тьма, то фонарика, который, скорее всего, от удара об пол выключился, я сейчас точно не найду. Света в доме по-прежнему нет, поэтому надо побыстрее добраться до собственной квартиры и взять другой фонарик. Сидеть без света "до второго пришествия", даже несмотря на приснопамятный удар током, я не собирался. Поэтому, довольно быстро добравшись до выхода из подвала, сбегал домой за необходимым. Пока бегал туда-обратно, никого из соседей не встретил: те, видимо, отчаялись ждать появления света и легли спать. Такое уже не раз бывало: если электрик в течение часа не восстанавливал подачу электричества, то дальше можно было уже не ждать,– в лучшем случае, это счастливое событие могло произойти уже только утром, когда протрезвевший Пётр Петрович выходил на смену и делал вторую попытку.

Но памятуя о его слабости к спиртосодержащим напиткам и зная объём потреблённого им продукта (по количеству пустой тары в его каптёрке, куда я заглянул перед посещением подвала), предположил, что электрика нам не увидеть трезвым минимум до обеда (если не до вечера). Поэтому-то решил временно занять его место, что и привело к вышеозначенному "приключению". И хотя от такого "веселья" еле стоял на ногах, у меня, всё же, промелькнуло в голове несколько скептических мыслей: "Почему я остался жив? Почему вместо того, чтобы упасть замертво прямо на месте, я был отброшен неведомой силой к стене? Ещё со школы известно, что при ударе током все мышцы сокращаются, и ухватившись за провод под напряжением, самостоятельно разжать руку уже попросту невозможно. А вместо этого я исполнил акробатический трюк под названием "держи меня, стена"..."

Но неудачи меня только ещё больше раззадоривали и заставляли с ещё большим упорством пытаться достичь намеченной цели. Поэтому, приняв необходимые меры безопасности, я вновь сунулся в подвал. Благо, уже знал, что дальше нужно было делать. Кстати, будучи у себя в квартире, я всё-таки успел рассмотреть перчатки, в которых полез в электросхему щитка. На них живого места не осталось: материал во многих местах проплавился и пришёл в негодность. Вот только странным было то, что руки мои при этом не пострадали: ни одного ожога я не обнаружил.

Дальнейшие действия интереса более не вызывали: всё прошло "без сучка и задоринки". Буквально минут через двадцать в доме зажёгся свет и я вернулся в квартиру "победителем".

Конечно же, удар током для меня даром не прошёл: во всём теле появилась странная ломота и чувствовал я себя не очень хорошо. Поэтому счёл за лучшее быстро принять душ и завалиться спать. Тем более, что с утра пораньше мне нужно было на работу: впереди маячили ещё два рабочих дня до долгожданных выходных.

И глотнув "на сон грядущий" горячего чайку, я с удовольствием отдался во власть Морфея.

***

Разбудил меня яркий свет, бьющий прямо в лицо. Недовольно поморщившись, я хотел поднять руку, чтобы защитить от него глаза, но она меня, почему-то, не послушалась, оставшись лежать там, где и была. Со второй рукой было то же самое: я не мог ими управлять, чувствуя лишь онемение во всём теле. «Бог ты мой, что со мной произошло?» – мысли в панике заметались, пытаясь найти выход из создавшегося положения. Я попытался шевельнуть хоть чем-нибудь, но тело тоже не желало выполнять мои команды: мне удалось лишь немного повернуть голову набок, из-за чего свет перестал бить прямо в глаза, и я смог рассмотреть окружающее пространство, а точнее, ту его часть, что была доступна моему зрению. Честно говоря, то, что я увидел, ничуть не помогло в разгадке произошедшего: кроме края кровати, пола, покрытого чем-то белоснежным, похожим на кафель, и стены такого же белого цвета, я ничего не увидел. Зрение никак не хотело фокусироваться, из-за чего всё кругом казалось нечётким и размытым. В голову настойчиво лезли какие-то звуки, но разобраться в их природе я никак не мог: уши словно ватой заложило. Смог распознать лишь какое-то бубнение и нечто, напоминающее человеческую речь. Сколько продолжалось сие действо – мне неведомо, но тут надо мной нависла какая-то тень, голову обхватили чьи-то руки и привели её в первоначальное состояние, из-за чего мне пришлось крепко зажмуриться: от яркого света, бьющего по глазам, невозможно было никуда скрыться. Потом я опять услышал какие-то звуки, напоминавшие человеческие голоса, но из-за эффекта ваты в ушах разобрать что-либо было попросту невозможно. А затем снова потерял сознание.

Глава2.

Второе пробуждение было гораздо более обыденным: меня разбудил будильник, поставленный на семь утра. Полчаса на сборы и я, свеженький как огурчик, уже бегу на остановку маршрутки. До работы ехать всего ничего: двадцать минут, но это же час пик, когда толпы народа пытаются попасть на работу, а это значит, что все маршрутки переполнены. Лишь немногие останавливаются на моей остановке, да и те быстро уезжают, осаждаемые большим количеством рвущегося на работу народа. Задумчиво «чешу репу»: видимо, опять мне впаяют опоздание. И тут, о чудо, подруливает нужная мне «бусина»* (маршрутка), причём подозрительно пустая, и, проехав мимо остановки, глохнет. Пустая, видимо, потому, что водитель только вышел на маршрут. Ринувшаяся, было, вслед за маршруткой толпа понимает, что агрегат, скорее всего, неисправен, и разочарованно оттягивается к прежним рубежам.

Мне же терять особо нечего: так и так я, похоже, уже опоздал. Ходить по головам и расталкивать конкурентов локтями за всю свою тридцатидвухлетнюю жизнь так и не научился. И в транспорте, по-старинке, как учили меня родители, всегда уступал место нуждающимся. Так и сейчас: я лучше подожду полчасика, пока невменяемая толпа рассосётся, зато доеду нормально, без дикой толкотни и сопровождающих её матов пассажиров. Пусть снова опоздаю, зато чувствовать себя буду гораздо спокойнее, а посему и работать буду "с огоньком", более производительно.

А меж тем, водитель заглохшей маршрутки, открыв кожух, задумчиво что-то ковырял в двигателе отвёрткой. Видимо, дело не шло, т.к. весь вид молодого на вид парня (я бы дал ему двадцать – двадцать пять) выражал крайнюю озабоченность. Что меня дёрнуло подойти к нему – ума не приложу. Обычно, я на такие вещи смотрю "сквозь пальцы": чем можно помочь, если ты в этом деле не разбираешься (точнее, разбираешься, но недостаточно хорошо)? Но тут я был абсолютно уверен, что проблема крылась в генераторе, а точнее в его связи с электросхемой автомобиля. Похоже было на то, что генератор "скис" и не давал зарядного тока. Автобус ехал до тех пор, пока хватало заряда аккумулятора. Когда же аккумулятор сел (в этот момент водитель притормозил на остановке) – "бусик" не вовремя заглох. Завестись, естественно, уже не удалось. Будь водитель чуть опытнее – сумел бы завести машинку, пока та была в движении, но парень, видать, растерялся и теперь задумчиво "чесал репу", не зная, что предпринять, чтобы завести непокорный агрегат. Подойдя с пассажирской стороны, я постучал в дверное стекло, пытаясь привлечь к себе внимание. Водитель отвлёкся на стук и с недовольной миной уставился на меня: дескать, "ну что тебе?". Жестом показав, чтобы открыл дверь, я произнёс только одно слово: "Генератор". До парня, надо отдать ему должное, быстро дошло и, впустив меня внутрь, он кивнул на двигатель, спрашивая при этом: "Разбираешься, что ль?"

Я молча кивнул и, мельком глянув на развороченное брюхо машины, указал на одну из клемм, куда приходил провод от генератора: "Проверь контакт". Парень тут же потянул за указанный провод и, к своему изумлению, обнаружил, что тот обгорел и держался только на изоляции. Для меня это тоже было несколько неожиданно, ведь "провидцем" я никогда не был, а тут был уверен "на все сто", что проблема именно там, где я и указал.

Парень, глянув на меня, усмехнулся и полез за инструментом. Зачистить провод и прикрутить его – дело нескольких минут. Но вот незадача: аккумулятор-то был полностью разряжен, а завести такую махину "с толкача" – довольно нелёгкое дело, явно не для одного человека.

Привлечь же толпу с остановки для расталкивания "буса" мне представлялось маловероятным, поэтому, улучив момент, когда парень отвернётся, я вцепился в аккумулятор. Руки как-то странно свело и я почувствовал, как часть моей энергии передалась этой разряженной батарейке-переростку. Когда же парень обернулся ко мне, я уже стоял с видом победителя, скрестив на груди руки.

– Заводи! – махнув рукой на двигатель, я тут же плюхнулся в ближайшее пассажирское кресло.

Парень, хмыкнув, хитро прищурился и, взгромоздившись на водительское сиденье, повернул ключ в замке зажигания. Движок завёлся с пол-оборота, словно с ним ничего и не было, и довольно заурчал.

– Макс! – протянул мне руку парень, улыбаясь во все свои тридцать два зуба.

– Владислав! – ответил я ему крепким рукопожатием и улыбнулся в ответ.

– Ну что, поехали?! – Макс задорно подмигнул мне и, закрыв кожух двигателя, подрулил к остановке...

В этот день я, как ни странно, на работу не опоздал. И хотя всю дорогу вынужден был терпеть трёп водителя "ни о чём", настроение мне это совсем не испортило. Начальство же, увидев, что я пришёл вовремя, чуть в обморок не свалилось.

Но это было к лучшему! Так что в приподнятом настроении поскорее приступил к своим обязанностям. Сегодня я просто бил все рекорды по производительности труда: работа спорилась и мне всё удавалось. Даже то, что я не мог сделать в течение пары недель – сделал в течение рабочего дня.

Пока работа отнимала всё внимание – не было времени подумать о тех странностях, что происходили со мной. Но как только рабочий день закончился и я добрался до дома, в памяти всплыли недавние события.

Вяло ковыряя вилкой приготовленные на ужин спагетти, я прокручивал в голове события, произошедшие с того момента, как меня ударило током. И никак не мог состыковать между собой странные картины, что приходили ко мне, пока я был либо в "отключке", либо во сне. Непонятный пейзаж, смертельная рана, невозможность двигаться. А потом ещё эта невероятная уверенность в проблеме с двигателем маршрутки. Да и аккумулятор, похоже, зарядил именно я. Только вот как? Ума не приложу.

– Слушай, а может, это всё сон? – заговорил сам с собой вслух. – Может, я до сих пор лежу себе там в подвале, и у меня галлюцинации?

Чтобы проверить свои подозрения, тут же ущипнул себя за ногу. Блин! Это было больно. Всё-таки, похоже, что не сплю. Да, но когда я сдёргивал себя с этой чёртовой арматуры, мне тоже было очень больно. И если это не сон, то что тогда было там, в странной местности с разрушенными зданиями?

Покрутив так и этак, я по-прежнему ничего не смог понять. Всё для меня оставалось загадкой. Одним из признаков сновидений, как я читал в "умных книжках", является их алогизм. И если долго смотреть на один и тот же предмет, то он меняет свой внешний вид. Можно силой мысли поменять облик квартиры: сделать обои, например, сначала светлыми, а потом в мгновение ока сделать их тёмными. Можно пальцем проткнуть дверь или сделать себе мороженое, просто дунув на воду. В общем, именно эти вещи я и попытался проделать, чтобы удостовериться в том, что не сплю. Сна у меня не было ни в одном глазу, что и требовалось доказать: в данный момент я находился в реальности и протыкать пальцем двери ещё не научился, впрочем, как и перекрашивать обои при помощи одной лишь силы мысли.

Успокоив себя таким образом, я решил посмотреть какой-нибудь боевичок "на сон грядущий". Но где-то на середине фильма умудрился – таки заснуть.

***

Открыв глаза, снова упёрся взглядом в белый потолок. Но на этот раз, хотя бы, не было яркого ослепляющего света, бьющего прямо в глаза. Покрутив головой из стороны в сторону и осмотрев место, где находился, не обнаружил ничего интересного: те же белые стены, тот же кафельный пол. Окон и дверей в зоне видимости не наблюдалось, поэтому я рискнул встать, благо теперь тело меня слушалось. Но несмотря на то, что руки-ноги чувствовал, подняться с кровати оказалось не так-то просто: что-то случилось с координацией движений, и лишь стоило сесть на кровати, меня тут же повело в сторону, из-за чего я «со всей дури» грохнулся на пол. Слава Богу, хоть не головой вниз. Зато левый бок и «пятую точку» отшиб знатно.

Вот в таком состоянии,– лежащим на полу, шипящим, плюющимся от боли и потирающим ушибленное "причинное место", – меня и застала появившаяся откуда-то сзади медсестра. Конечно, медсестра – это сильно сказано: с медицинскими работниками её связывал лишь коротенький белый халатик с какой-то надписью на бейджике с левой стороны груди. Что за текст – разобрать не удалось: хоть буквы и были похожи на русские, но смысл в голове не вырисовывался. Да и разглядывать бейджик особо времени не было: лишь в поле зрения появилась эта яркая представительница медицинского персонала, я и думать обо всём забыл, глядя на неё. Таких красоток поискать – днём с огнём не сыщешь: блондинка с лицом богини и точёной фигуркой. Картину дополняла красиво заплетённая коса длиной до пояса, от ходьбы раскачивающаяся из стороны в сторону, и стройные ножки, обутые в... Да ни во что не обутые: она пришла босиком. Мало того, под коротеньким халатиком, застёгнутым на некое подобие змейки лишь до половины, и больше показывавшим, нежели скрывавшим, явно просматривались короткие светлые шорты и такого же цвета топ, туго обтягивающий соблазнительно выпирающее "богатство" как минимум третьего размера. Закончив кратковременный обзор столь привлекательного объекта, так неожиданно появившегося из ниоткуда, я снова перевёл взгляд на лицо незнакомки и просто утонул в её бездонно-голубых глазах цвета ясного неба, даже не успев поинтересоваться тем, кто она такая и что я здесь делаю.

Однако, медсестра "играть в гляделки" не собиралась: подойдя ближе и мило улыбнувшись, она просто подхватила меня на руки и аккуратно положила на кровать. Я даже "ойкнуть" не успел. Пока собирался с мыслями и пытался понять, как хрупкая девушка смогла запросто поднять такую тушу, как я, весом под семьдесят килограмм, медсестра что-то "защебетала" на каком-то непонятном мне языке.

Видя, что я ничего не понимаю, характер издаваемых ею звуков изменился, но я снова ничего не понял.

– Девушка, вы не могли бы мне объяснить, где я нахожусь? – перебив её, я изумлённо замолчал: с моим голосом было что-то "не то". Я его не узнавал. Лёгочный хрип исчез, уступив место мягкому сопрано.

Несколько секунд я изумлённо таращился на собеседницу, а та, в свою очередь, с интересом разглядывала меня.

– Ч-что со мной? – я первым нарушил молчание, внутренне холодея от неприятного предчувствия.

– С вами всё хорошо! – медсестра вдруг заговорила на чистейшем русском языке. – Вы уже почти полностью выздоровели. Рана была очень серьёзной, что вызвало немалые опасения за вашу жизнь. Но мы успели как раз вовремя: опоздай на пару минут – мы бы с вами здесь уже не разговаривали. Однако, вы ещё слабы и надо немного потерпеть, пока ваш организм не наберётся сил. Всего день-два, и сможете встать на ноги.

В моей голове, видимо, произошло короткое замыкание, поскольку несколько мучительно долгих мгновений я не мог вымолвить ни слова, переваривая услышанное. Но наконец, язык вновь обрёл способность издавать звуки и я продолжил:

– А где мы находимся?

– Медотсек пятого купола материка Ордария. Мы находимся на планете Андорра, шестнадцатый сектор седьмого квадранта галактики М16.

– Хорошая шутка, – я слегка замялся с ответом, решая для себя, стоит смеяться или нет. – Особенно про седьмой квадрант. Тем более, что я в астрономии – полный ноль.

– У нас своя система галактических координат. – Не приняла мою шутку собеседница. – Иногда, правда, мы используем и земные названия космических объектов, если считаем их более удачными. Но не в этом конкретном случае.

– А что, Земля – центр Вселенной? – решил съязвить я. – Наверное, вы там каждый отпуск проводите, раз так хорошо осведомлены о земной классификации вселенских объектов?

– На самом деле, во Вселенной не так много обитаемых миров, как хотелось бы. И большинство из них нами давно исследованы. – даже и не подумала смутиться незнакомка. – Земля в данном случае – не исключение. Изучая миры, мы стараемся взять от каждого лучшее. Кроме того, мы прекрасно говорим на многих языках и изучить любой новый не является для нас проблемой.

– Послушайте, – я уже начал терять терпение и сам не заметил, как заговорил на повышенных тонах, – по-моему, шутка затянулась. То, что вы мне тут рассказываете – чистый бред. Я не могу в это поверить! Ещё час назад та самая личность, что вы лицезреете перед собой, смотрела телевизор у себя в квартире. И это, если мне, конечно, не изменяет память, было именно на Земле, а не в какой-то там Тьму-Таракани под названием Андорра! Тут пришла очередь смутиться незнакомке:

– У вас, видимо, какой-то сдвиг в психике, что неудивительно после такого серьёзного ранения. Мы, конечно, проведём дополнительные тесты, чтобы выявить эту проблему. Но позвольте и мне усомниться в правдивости ваших слов: не далее, как семь дней назад (в переводе на земной отсчёт времени) на планете Эваанс вас обнаружил наш разведывательный бот. Вам была оказана первая медицинская помощь, после чего в срочном порядке вас доставили уже на Андорру, где и была произведена операция по восстановлению жизнедеятельности вашего организма. Глядя на незнакомку всё расширяющимися от ужаса глазами, я лишь хватал ртом воздух и не мог выдавить из себя ни единого слова. Но собеседница не проявляла нетерпения, ожидая, пока я успокоюсь. Видя её спокойствие и дружелюбную улыбку, я понемногу пришёл в себя и вдруг выпалил:

– Но если вы нашли меня на какой-то там Эваанс, то почему же решили, что я с Земли?

– Это стало ясно лишь после того, как вы заговорили по-русски. До этого момента мы считали, что вы – урождённая Эваанс.

– Уро... что? – не поверил я своим ушам.

– Урождённая, – спокойно повторила незнакомка, – иначе говоря, рождённая на планете Эваанс.

– Конечно, у меня какие-то проблемы с голосом, но чтобы обозвать меня дамой... – вскинулся было я и, попытавшись снова подняться, наклонил голову. Обзор тут же перекрыла копна рыжих волос, свалившихся откуда-то сверху. В попытке убрать её с глаз, я дёрнул рукой и... зацепился за что-то упруго-мягкое в районе груди. Обомлев от одной только мысли о том, что там может быть, медленно опустил взгляд ниже и тут же уткнулся в два шарообразных холма, которых там просто быть не могло ни при каких обстоятельствах.

' Так вот что мешало мне смотреть вниз...' – подумал я, вспомнив о том, как висел, проткнутый арматурой, и пытался разглядеть, что же творится у меня под ногами.

'Либо я схожу с ума, либо всё это мне снится!' – снова пронеслось в голове. И я тут же начал лихорадочно вспоминать способы отделения сна от яви.

– Ну конечно, это сон! – воскликнул я вслух, пытаясь успокоиться. – Легко же проверить! Вот, например, хочу, чтобы стены и потолок стали цвета морской волны. Не успел я закончить фразу, как стены и потолок приобрели нежный сине-зелёный цвет моря.

– О! – глубокомысленно изрёк я, таращась на позеленевшую стену. – Какой интересный сон!

– Отнюдь! – тут же возразила мне незнакомка. – В данный момент мы обе бодрствуем.

– Но стены сами по себе окраску не меняют! – тут же возразил я, с победоносным видом глядя на собеседницу. – И, кстати, не мешало бы вам представиться, а то я до сих пор не знаю вашего имени, прекрасная пери.