Текст книги "Колдовской оберег"
Автор книги: Алина Егорова
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Говорить не хотелось. Хотелось выть волком от той безысходности, в какую она попала, остаться одной и ни с кем не разговаривать. «Олег подтвердил». Эти слова стали приговором ее последней иллюзорной надежде, надежде не столько на спасение, сколько на поддержку хоть кого-нибудь. У нее ведь в этом городе никого нет, а Олег, как она наивно полагала, мог бы стать для нее близким человеком.
– Напрасно вы все отрицаете. Мы нашли орудие убийства – керамическую фигурку, на которой присутствуют отпечатки ваших пальцев. Если это была самооборона, то при хорошем адвокате можно рассчитывать на незначительный срок, а то и на условное наказание, – подбодрила Семирукова. – Подумайте, для вас все может оказаться не так уж плохо.
Валя смотрела на девушку, и ей было ее жаль. Ведь она не злостная рецидивистка, и убила Плюшева, скорее всего, обороняясь. А как же иначе? Не напала же она на него с целью грабежа, а личных мотивов у Леванцевой не было. Никто из окружения Плюшева ее не опознал. Одно в этом деле не стыковалось: что подвигло мягкого, покладистого Елисея напасть на женщину? Может, Плюшев был маньяком? Как свидетельствует статистика, большинство маньяков в социуме были как раз такими, как Плюшев: тихими, мирными, производящими впечатление безобидных людей. Надо изучить сводку – не орудовал ли в городе маньяк? А может, Плюшев очень редко выходил на охоту или Леванцева должна была стать его первой жертвой? Коллеги склонны считать, что Плюшев никакой не маньяк и не собирался на нее нападать. Леванцева сама спровоцировала его своим вызывающим нарядом. Он хотел познакомиться, она ответила грубо – и понеслось. Может, Плюшев принял ее за доступную женщину и вел себя с ней соответственно – начал приставать. Если у Елисея были проблемы с женщинами, то такое вполне вероятно. Леванцева стала обороняться. Может, она упала, испугалась, подобрала с земли то, что первое попалось под руку – керамическую фигурку, – и швырнула ее в голову Плюшева. Теперь напугана и не знает, как себя вести, поэтому на всякий случай все отрицает.
– Александра Владимировна, я вижу, вам нужно собраться с мыслями. Сами понимаете, что отпустить я вас не могу. Все, что могу для вас сделать, – это дать позвонить близким. У вас есть близкие?
– Есть. Мама.
– Звоните ей, – указала Валя на служебный телефон.
– Мне по межгороду.
– Звоните.
Юля взяла трубку, решительно стала нажимать на кнопки и остановилась.
– Я номер не помню. Он у меня в телефоне был записан, но я его похерила.
– Других номеров вы не помните?
– Не. Больше мне звонить некому. Ой, блин! Вспомнила! Есть кому. Щас. У меня визитка была.
– Манжетова Осипа Георгиевича? Кто он вам?
– Так, родственник – седьмая вода на киселе. Он тоже из Южного. Мы с ним в Питере случайно пересеклись. Погуляли, потрепались о том о сем. Дал свою визитку и сказал, чтобы звонила, если че. Может, он, конечно, ради прикола так сказал, но чем черт не шутит? Я звякну ему?
– Звоните. Вот его номер, – Семирукова открыла блокнот и продиктовала номер мобильника, переписанный ею из визитки, обнаруженной в Юлиных вещах.
– Вы его пробили? – удивилась она. – А, ну да…
Юля набрала номер и стала ждать. Ей казалось, что и на этот раз ей не повезет – либо Осип, как обычно, не возьмет трубку, либо не станет проявлять участия, а его слова о том, чтобы она звонила, были всего лишь формальностью.
Наконец ей ответили. Голос чужого, можно сказать, почти незнакомого человека показался божественной музыкой, а его слова «постараюсь помочь» вселяли надежду.
*
Юлия Недорез сидела в душной камере, уставившись на свои голые колени, а больше смотреть было не на что – вокруг настолько все унылое, что от тоски удавишься. Сокамерницы – две неприятные тетки – смотрели на нее исподлобья и шептались. Обсуждают, догадалась Юля. «Да ну и пусть! Мне по хрену!»
В голове вертелись слова следователя: «Подумайте, все может быть не так плохо». Думать не хотелось. Хотелось, чтобы все закончилось, в том числе эта нелепая, неудавшаяся жизнь. Юля вдруг ясно себе представила ситуацию, в которую попала. И еще с ней происходило нечто. Раньше она никогда ни о чем не задумывалась, жила легко, плывя по течению. А теперь постоянно в голову стали лезть разные мысли. Их присутствие выбивало из колеи и часто мешало уснуть.
И не позвонить никому в Южный, помощи не попросить, как назло, в памяти ни одного номера телефона – ни мамы, ни отчима, ни подруг, ни знакомых, кто мог бы передать просьбу.
Номера телефонов Юля никогда не запоминала, ибо было незачем. Нажала на кнопку с нужным контактом в мобильном, и, пожалуйста, связь установилась. Даже свой номер не помнила – себе она не звонила.
Остается лишь Осип. Можно ли на него рассчитывать? Поможет он или ждет она помощи напрасно? Ничего нет хуже неопределенности! Юля уже пыталась к нему обращаться в трудную минуту, коих в последнее время на ее долю выдалось сполна, но тщетно – Осип всегда был вне зоны доступа. И зачем же он тогда оставил свой номер и сказал, чтобы звонила, если что-то случится? Как будто знал, что она попадет в беду. А может, она здесь по его вине?
Нет! Все неспроста! Здесь кроется какой-то подвох. Не случайно они с ним тогда встретились, ох не случайно! Ведь в Южном столько лет жили, а ни разу нигде не пересеклись, а тут в чужом, огромном городе повстречались. Юля вспомнила тот день, когда столкнулась на улице с Осипом.
Двумя месяцами ранее. Санкт-Петербург
– Юля! – услышала она мужской голос. Девушка остановилась – кто это может быть? Как Юлю в этом городе ее никто не знает. Для всех она здесь – Саша, Александра Владимировна Леванцева.
– Недорез! – окликнул он по фамилии еще громче.
Не в силах сдерживать зудящее любопытство, она обернулась.
Высокий, чуть полноватый мужчина с редеющим ежиком белобрысых волос показался знакомым.
– Юля! Не узнаешь?! Я Осип! Внук бабы Нелли из Пятиречья, которая тебе троюродной бабушкой приходится.
Юля не знала, как себя вести: уносить ноги или остаться, чтобы этот внучок ее не спалил.
– Ну, узнала? Я тебя еще вот такой помню, – показал он ладонью уровень где-то в полуметре от земли. – Кошку твою с дерева снимал и был оцарапан ею же.
– Да, Мурка, она такая была, собак гоняла и по деревьям лазала. А потом пропала куда-то.
– Да, дела. Давно в Питере? Друзьями уже обзавелась?
– Да так, – неопределенно пожала плечами Юля, прикидывая, можно ли считать друзьями коллег по работе. Пожалуй, что нет. Какие они друзья? В лучшем случае приятели. Но признаваться в том, что у нее нет друзей, не хотелось, чтобы не создавать о себе впечатления никому не интересной, унылой неудачницы. – Девчонки там, несколько парней…
– Поклонников, поди, толпа.
– Ну… не без этого.
– Я вот на днях приехал, и здесь у меня никого, – признался мужчина. – Может, зайдем куда-нибудь, кофе попьем?
– Нууу, – протянула Юля, раздумывая. Мужчина показался ей приятным, и в ресторанчике посидеть было бы неплохо. Но слегка отпугивал фактор неожиданности. Одно дело – приглашает знакомый человек, и совсем другое – незнакомец. Хотя, учитывая, что этот Осип, которого она хоть убей не помнит, внук бабки Нелли и снимал Мурку с дерева, то получается, они знают друг друга сто лет.
– Пойдем! – повторил он приглашение. Лучезарно улыбнувшись, Осип легонько коснулся ее спины, задавая направление. – Вон в ту милую венскую кофейню.
– У меня вообще-то обед заканчивается, мне на работу надо, – кивнула Юля на серое здание, где на первом этаже приютилась компания «СОН».
– Тогда, может быть, встретимся вечером или в субботу? – настаивал мужчина. – Я, конечно, понимаю, что все вечера у тебя заняты, а я – старый, лысый – тебе, молодой красивой девушке, совсем не интересен, – уничижительно сказал Осип, приглаживая пятерней свою отнюдь не лысую голову, – но все-таки смею предложить совместную прогулку.
– Вы не такой уж и старый, – польстила Юля.
– Спасибо, добрая душа. Знаю, что я далеко не юнец, и ни на что не претендую. Мне одиноко в этом городе и мне было бы приятно провести время в обществе столь прекрасной особы. И, пожалуйста, обращайся ко мне на «ты», а то я и так чувствую себя рядом с тобой динозавром, – усмехнулся он.
– О’кей. Я не против вместе где-нить оттянуться. Можно, например, в ночник завалиться.
– Можно и в ночник, – перешел Осип на ее язык. – Но у меня есть другой вариант. Как ты смотришь на морскую прогулку? По Неве ходят изумительные речные трамвайчики! Давай в субботу прокатимся!
Договорились о встрече на пристани Елагина острова, откуда регулярно отходили речные трамваи и по Малой Невке направлялись в просторные воды Финского залива. Юля ушла, не оборачиваясь, и скрылась за массивной дверью с вывеской «СОН». Девушка не знала, что ее провожает взглядом не только Осип.
Погожим субботним днем Юля с радостью отправилась на прогулку с Осипом. А то почти месяц в Питере, а ни разу хорошо не гуляла. Приедет в центр, пройдется по Невскому проспекту, и на этом все, а если куда в сторону сворачивала, то потом долго плутала в поисках метро. Ох и устала от таких променадов! Все ноги сбила, на них вены вздувались, как у старухи, – шутка ли, на каблуках столько километров отмотать! И все время одна. Скучно!
С Осипом они очень мило провели время. Прохладный ветерок играл ее золотыми волосами, солнце целовало голые ноги, оставляя легкий северный загар. Юле нравилось стоять на палубе и ощущать на себе заинтересованные мужские взгляды. Подол ее короткой юбки то и дело задирался, едва не обнажая исподнее. Юле казалось это очень эротичным, она чувствовала себя прехорошенькой и соблазнительной, а не «фу, какой распущенной», как отозвалась о ней одна старушка, что все время сидела внизу и куталась в плед, а под конец путешествия вышла на палубу подышать.
Вечером они гуляли по набережным. Осип оказался весьма приятным собеседником, галантным кавалером и не занудой. И не приставал, как сначала опасалась Юля, все-таки этот Осип для нее староват, ему, поди, сороковник, хоть и выглядит хорошо. Только странный он какой-то. Все спрашивал, не обижает ли ее кто, предупреждал, чтобы была осторожна, и куклой-оберегом интересовался. Береги ее, сказал, а сам ей руку отбил. Взял посмотреть и уронил. Как так можно?! У него не руки, а грабли, честное слово! «Прости, я не хотел», – лепечет. Мне-то все равно, мне эта хренотень не очень-то дорога. Красоты в ней никакой, так что без руки она не особенно хуже стала.
*
Семирукова снова и снова перечитывала материалы дела по убийству Елисея Плюшева. Все вроде в нем было на месте, но что-то резало глаз. Подозреваемая Александра Леванцева на вопросы, касающиеся дела, вот уже который допрос молчит, словно немая. Ждет помощи от своего родственника Манжетова, догадалась Валентина. Ну, дай бог, дождется. Если Манжетов наймет хорошего адвоката, глядишь, Леванцева легко отделается. Плохо будет, если ей дадут по максимуму, а это вполне возможно, смотря какой судья попадется. Пусть полный срок мотают матерые преступники, а Леванцева не такая, это сразу видно, и образованная – аж два высших получила! Но видать, что-то у нее случилось, какая-нибудь личная драма, раз так себя запустила. Если Леванцева получит сейчас срок, то все, на ее судьбе можно поставить крест. Казалось бы, ей-то, следователю Семируковой, какая от этого печаль? Ее долг расследовать преступления и направлять дела в суд. Так-то оно так, но, с другой стороны, она словно ангел, который может спасти чужую судьбу, а может и не спасать. Позволить чужой судьбе сломаться ох как легко, а ты попробуй ее убереги!
Валентина Семирукова с детства отличалась совестливостью и чувством справедливости. В школе она не терпела, когда били слабых, нередко заступалась за других, рискуя получить по шапке. Однажды в пятом классе встряла в драку старшеклассников и заработала шишку на лбу. «Как же это тебя угораздило?» – встревожилась мама. «На ступеньках споткнулась», – соврала Валя. Ложь девочка считала вполне допустимой, если та во благо. Ни к чему родителям знать, что она сама лезет на рожон, иначе будут волноваться.
Выбором профессии Валентина была вполне довольна – стать следователем она решила еще в тринадцать лет, когда зачитывалась книгами Агаты Кристи и смотрела советские фильмы про милицию. Советские фильмы предпочитала бабушка – иные она на дух не переносила, поэтому, когда Валя у нее гостила, тоже смотрела только советское кино, привыкла к нему и полюбила за душевность и за неизбежное торжество справедливости. Она очень сомневалась: а возьмут ли ее в следователи? Ведь нужны особые способности, хорошо развитое логическое мышление, чтобы поймать преступника – в кино все следователи такие умные и ловкие, ими все восхищаются, а она? Обычная девчонка, со средней внешностью. Ну, учится хорошо, и что? Таких, как она, полным-полно, да разве же одной школьной успеваемости достаточно? О своей детской мечте Валя никому не рассказывала – боялась насмешек. Она представляла, как мама скажет: куда тебе в следователи?! Тебе замуж надо, только кто такую неумеху возьмет? Ни обед приготовить, ни порядок навести – вечно плинтуса в пыли. Хоть красивой была бы. И в кого такая уродилась?
Папа милицию не любил. Был в его молодости эпизод, когда его обобрали менты ни за что ни про что. Остановили вечером проверить документы, а документов у него не было. Забрали все деньги, ползарплаты, даже рубля на автобус не оставили – радуйся, что в отделение не отвезли. Отец «радовался» – пять часов топал по городу пешком. Так что при папе о работе в органах лучше было не заикаться, сказала, что планирует устроиться юрисконсультом в какую-нибудь контору.
Это потом, когда Валя училась на юридическом факультете, ей стало известно, что в следователи народ не особо рвется. Ее сокурсники мечтали о карьере адвоката или надеялись устроиться юристами в какую-нибудь солидную фирму. В госструктуру идти не желал никто, поэтому здесь у Вали конкурентов не было.
Принимая Семирукову на работу в прокуратуру, седой полковник Малкин сказал: подумай, что тебя ждет! Здесь никакой романтики, одни чужие слезы и горе, а контингент такой, что не приведи господь.
Малкин к Вале относился по-отечески, берег ее от жестокости и грязи, старался не поручать ей тяжелых дел. А Валя сердилась. Ну почему, почему мне достается одна бытовуха, где все просто и прозрачно?! Серьезных дел не поручают, не доверяют. Боятся, что я не справлюсь.
*
Холеный, с маленькими барсучьими глазками, длинным носом и огромным пузом, в дорогом костюме, нанятый Осипом адвокат Леонид Борисович Любарский Юле не понравился. Он сразу же выбил ее из колеи бесцеремонным вопросом:
– Леванцева – это ваша настоящая фамилия?
– Настоящая! – испугалась Юля.
– И паспорт у вас настоящий?
Юля кивнула.
– Если выяснится, что вы живете под чужими документами, то это усугубит ваше положение.
– А почему вы сомневаетесь?
– Мой заказчик, Осип Георгиевич, сказал, что прежде знал вас как Юлию Недорез.
– Ну… Мне моя фамилия никогда не нравилась, вот я ее и сменила.
– И имя тоже не нравилось? – усомнился Любарский. С тем, что Недорез звучит неблагозвучно, он не согласиться не мог, а вот имя у девушки было вполне заурядным.
– Мне всегда хотелось, чтобы меня звали Сашей, – потупила взор Юля.
– Что ж, я вас предупредил. Итак, моя задача в первом приближении – добиться вашего освобождения под залог. Деньги готов предоставить ваш родственник, Осип Георгиевич. Повезло же вам с родней! Деньги немалые, хочу заметить. Моя глобальная цель – сделать так, чтобы вас отпустили из зала суда, и над этим мы с вами будем работать. Для начала я хочу услышать откровенный рассказ, как все было на самом деле.
Юля молчала. Ни хрена себе запросы! А вдруг это подстава? Ха, нашел дуру! Так я ему все и рассказала! Уже бегу и волосы назад!
– Вы не беспокойтесь, здесь нас никто не подслушает, а если это случится, я устрою такой скандал, что мало не покажется! – адвокат погрозил кому-то незримому сарделькообразным пальцем.
Ответа не последовало. Девушка ему не доверяла. Совсем не так она представляла себе беседу с адвокатом, ох не так. Она-то думала, что он научит, что следует говорить следователю, а вместо этого задает вопросы.
– Хорошо, давайте я буду за вас рассказывать, а вы кивайте, если я прав. Итак, поздно вечером вы возвращались с прогулки через пустырь. Я верно излагаю?
Юля кивнула. В общем, все так и было, она шла поздним вечером через пустырь.
– Кстати, куда вы шли, позвольте узнать?
– Да так, к одной знакомой, – неопределенно ответила Юля. Ей совсем не хотелось говорить про Сашу. Еще не известно, каким боком ей выйдет та авантюра, которую они с Сашкой затеяли.
– Хорошо, предположим, вы направлялись к вашей знакомой. Рекомендую запастись правдоподобной историей, если никакой знакомой в районе пустыря у вас нет. Или есть, но вы отчего-то не желаете назвать ее имя.
– Это зачем? – удивилась Юля. А этот Любарский, как рентген, насквозь ее видит!
– Иначе не поверят, а вам это ни к чему. Вижу, вы соображаете туго. Что же, подарю идею. Скажем, вы познакомились где-нибудь на дискотеке… Вы ходите на дискотеки?
– Да. Один раз в «Шуршавеле» была. Это на станции Шушары.
– Отлично. Значит, в «Шуршавеле» вы познакомились с Машей (Леной, Олей). Обменялись телефонами, адресами, она пригласила вас в гости, нисколько не рассчитывая на ваш визит. Вы приглашение восприняли всерьез, и, когда вам некуда стало идти, вы пошли к ней. Телефон вы забыли, а адрес запомнили. Пришли туда, а там никакой Маши (Лены, Оли) нет. Наврала вам случайная знакомая, назвала чужой адрес. Почему так поздно вы шли в гости, сами придумайте. Допустим, Маша – ночная птица, раньше одиннадцати дома не появляется.
Юля внимательно слушала, она и не представляла, что важны такие подробности.
– Итак, поздним вечером шестого августа вы шли на Яхтенную улицу через пустырь в гости к вашей случайной знакомой. На вас были короткая юбка, босоножки на высоких каблуках, куртка. Ваша вызывающая одежда ввела в заблуждение оказавшегося на том же пустыре Плюшева Елисея Витальевича. Он принял вас за проститутку, стал приставать. Вы попросили оставить вас в покое и ускорили шаг. Отказ Плюшева только раззадорил. Он схватил вас за руку, вы попытались освободиться. Защищаясь, вы подняли с земли валявшуюся там керамическую фигурку и бросили ею в нападавшего. Ведь так?
– Да.
Да, да, она швырнула в него этот гребаный оберег. И разнесла ему жбан!
– Той керамической фигурке оказалось около пяти тысяч лет. Могу вас поздравить – вы нашли редчайший экспонат, относящийся к культуре дзёмон.
Юля удивленно подняла глаза. Этот керамический уродец такой старый?!
– Если бы вы нашли ее при других обстоятельствах, вы могли бы рассчитывать на положенные вам двадцать пять процентов от ее стоимости, а так – вряд ли.
– Это много? – перехватило у нее дыхание.
– Достаточно. Во всяком случае, на шпильки хватит. Но поскольку все сложилось как сложилось, вам ничего не светит. Конечно, можно будет попытаться вытрясти что-нибудь из нашего государства, но сначала нам предстоит решить более важную задачу – вытащить вас отсюда. Вернемся к ее решению. Значит, так. Когда Плюшев повалился в траву, вы подошли к нему, чтобы оказать помощь. Запомните, это очень важно – вы предприняли попытку спасти ему жизнь, но смерть наступила тотчас.
– Я к нему не подходила, – пискнула Юля.
Понимаю, вы испугались и убежали. Я, окажись на вашем месте, поступил бы точно так же. Но следователю вы должны сказать, что пытались ему помочь. Суд примет это во внимание.
– Скажите… Сколько мне дадут? – затравленно спросила Юля.
– Надеюсь, что нисколько. Вы оборонялись, имеете право. Главное, говорите то, что я вам скажу.
Юлю отвели в камеру. Адвокат в течение всего разговора так и не вызвал в ней ни капли симпатии. Эти его сверлящие глазки, каверзные вопросы, а еще ложь, сплошная ложь, которую он предлагает ей говорить. Нет, она не святая, всегда врала и не краснела. Врала и не знала, что ложь может быть и такой: мерзкой, способной смешать с грязью ни в чем не повинного человека.
Как же ей надоело врать, врать во всем, даже самой себе, убеждая себя в том, что она не Юля, а Саша, Александра Леванцева! Она даже не заметила, как увязла в болоте лжи, а ведь все так хорошо начиналось. Или ей это только казалось?
Тремя месяцами ранее
– Лерик, дело есть на миллион! – завопила в трубку Юля, услышав голос подруги.
– Какое еще дело? – ответила та без энтузиазма. Лера давно привыкла к тому, что любое событие, касающееся собственной персоны, Юля позиционировала как нечто чрезвычайно важное, будь то покупка нового лака для ногтей или поездка на дачу.
– Мне на резюме ответили!
– Поздравляю. Но ведь ты только недавно на станцию устроилась.
– Чихать я хотела на эту станцию! Я всю жизнь там тухнуть не собираюсь, я на материк хочу!
– По-моему, у тебя очень хорошая работа, – возразила Лера. Она сама лишь недавно нашла работу, которая более-менее ее устраивала, и знала, как в их городе обстоят дела на рынке труда. По мнению Леры, Юля бесилась с жиру – ее без опыта и образования взяли на хорошее место, а она еще и недовольна.
– Кстати, в субботу в «Океан» придешь? Реально оттянемся и заодно обсудим поездку: что с собой брать и вообще че как там.
– Какую поездку? – насторожилась Лера, вспоминая общие с Юлей планы. Они собирались вместе отправиться в поход к заливу, чтобы встретить рассвет и купить по дешевке крабов у местных рыбаков, но это через месяц, а пока что ночи холодные и ехать к заливу рано.
– Ну здрасти! О чем я талдычу?! Мне ответили на резюме. Перевожу для тех, кто в танке: пригласили на работу! В Питер! Прикинь, Лерик, в Питер! Я хотела уехать в Москву, даже на паршивый Хабар была согласна, лишь бы на материке, а о Питере и не загадывала – до того эта мечта казалась мне нереальной. А тут такой фарт, ответили из Питера. Лерка! Поехали со мной!
– Поздравляю, – не сразу ответила подруга, переваривая информацию. – Но я-то тут каким боком? На работу пригласили тебя, а не меня. Кстати, что за работа?
– Работа суперская! Менеджер! Я буду руководить людьми, прикинь! Зарплата вдвое больше, чем здесь, и главное – проживание на служебной квартире!
– И что, так вот без диплома, опыта и знакомств берут?
– Ну, допустим опыт у меня есть, диплом тоже.
– Какой у тебя опыт – три месяца продавцом в палатке хозтоваров да два на станции. Кем ты сейчас там работаешь? Учетчицей? Без обид, Юлек, но устроиться на приличную работу в Питере с твоим резюме весьма проблематично.
– Видела бы ты мое резюме! – самодовольно заметила Юля. – Как гритца, сама себя не похвалишь, никто в Питер не позовет. Допустим, я написала, что два года работала администратором в крупной торговой компании – попросила Чин Хинчика, и он такую запись сварганил. А че? Ему че, жалко, што ль? И сейчас я работаю менеджером отдела управления, а не учетчицей. Если дядьку попросить, он все уладит и в моей трудовой книжке, все будит чики-брики.
– А диплом? У тебя, насколько я помню, даже аттестата о среднем образовании нет.
– Зануда ты, Лерка! – разозлилась Юля. – Все у меня есть! И среднее, и высшее. Даже два высших!
– Ты это… Поосторожнее. С липовым дипломом тебя на раз вычислят.
– А у меня не липовый! Я че, по-твоему, совсем дура, чтобы с липовыми доками в Питер соваться? У меня все чики-брики.
– Ну-ну, вычислят тебя и уволят к едрене фене, – пророчила недоверчивая Лера.
– Не боись! Я вон че хотела сказать… Смотрела их сайт, там есть вакансия дизайнера. Как раз для тебя. Лерка, соглашайся! Когда еще выпадет такой шанс?!
– Ну, я не знаю. Подумать надо. Может быть, потом… Да и Вовка меня не отпустит.
– Понятно. Вовка у нас – свет в окошке. Так и просидишь с ним в этом болоте.
– Болото не болото, а я здесь родилась, – гордо ответила Лера.
– Ну как хочешь! – убедившись, что подруга никуда не собирается с ней ехать, Юля закончила разговор.
– Сама же потом пожалеешь! – добавила Юля после того, как в телефоне раздались гудки.
Одной ехать неудобно и скучно. Юля рассчитывала на Леру: она бы и за вещами присмотрела, если что, да и вместе в чужом городе сподручнее устраиваться. Лерка вечно перестраховывается! Боится оставить родное болото, а вернее, своего Вовчика. Нашла слиток золота! Не хочет понять, что на материке парни в сто раз лучше ее ненаглядного! Тем более в таком городе, как Питер. Юле представилось, как она будет фланировать по Невскому проспекту, вызывая всеобщее восхищение; мужчины будут сворачивать шеи, глядя ей вслед. Для пущего эффекта она купит на рынке у корейцев приглянувшуюся ей короткую черную юбку, босоножки на прозрачной платформе с высоченными каблуками, куртку до талии, а еще сделает прическу в салоне «Сакура».
Спустя неделю Юля в новых легинсах, леопардовой тунике, обнажающей плечо, босоножках на высокой прозрачной платформе и каблуках, с ярким макияжем и свежей завивкой от лучшего мастера «Сакуры» стояла на втором этаже аэровокзала «Южно-Сахалинск» в ожидании посадки на московский рейс. Она оделась по последней моде – так одевались в клуб «Океан» девушки с материка. В коротких ярких платьях или в легинсах и туниках, в туфлях или босоножках непременно на высоченных каблуках, они усаживались за барную стойку и томно пили коктейли, поглядывая на окружающих. «Вся жизнь – подиум», – звучал девиз ее поколения. Выглядеть на пять с плюсом нужно всегда, а не только на вечеринке. Взяв на вооружение это правило, Юля принялась покорять Северную столицу еще в сахалинском аэропорту. Вещей девушка взяла немного, самое необходимое на первое время, остальное можно купить на месте. Ведь еще не известно, как все сложится – может, в служебной квартире и так все будет, а может, она встретит своего прекрасного принца, который ее всем обеспечит.
За широким пыльным окном по взлетно-посадочной полосе катились два небольших самолета местной авиакомпании. Юлин серебристый лайнер с нарядным триколором на хвосте чинно стоял в ожидании посадки. И вот, наконец, по селекторной связи женский голос пригласил пройти на посадку. Толпа, увешанная котомками и сумками, больше похожая на пассажиров пригородной электрички, чем самолета, двинулась к единственному выходу на летное поле. Юля с кокетливым девичьим рюкзачком за плечами важно шествовала со всеми. На трап она поднялась как королева, на самом верху окинула прощальным взглядом асфальт с трещинами и двухэтажное здание аэропорта. «Пока, Южный!» – мысленно сказала она. Заглянула в кабину пилотов, чтобы посмотреть в глаза тем, кто ее будет везти через всю страну, но увидела лишь спину в синем кителе – капитан был чем-то занят и не проявлял ни малейшего интереса к любопытствующим пассажирам.
Первые три часа полета тащились медленно. На экране мелькали герои советской комедии – надоевшей еще в детстве и старой, как сундук бабы Нелли. Еду принесли нескоро, а других развлечений не было. Несмотря на полный салон, подходящих собеседников не нашлось. Справа от Юли спал толстый мужчина, каким-то чудом втиснувшийся в кресло, слева нянчила двоих детей молодая женщина. Сзади, держась за руки, ворковали влюбленные, и им ни до кого не было никакого дела. Помаявшись до Енисея, Юля уснула. Сон ее был тревожным. Все-таки неудобно путешествовать одной – за пазухой в мешочке на шнурке деньги, документы в рюкзаке. Вроде бы никто не станет копаться в вещах, что держишь при себе, но все равно неспокойно. Проснувшись, Юля первым делом проверила, на месте ли мешочек и не стал ли он тоньше. Она провела рукой под туникой в области живота и успокоилась – не обокрали. Открыла рюкзак, чтобы убедиться, что все на месте. Косметичка, конверт с документами, коралловые бусы, которые очень подходят к ее короткому черному платью, телефон, немного денег на дорожные расходы и неизменная керамическая фигурка уродливой куклы.
Отдохнув, Юля сидела в кресле и мечтательно улыбалась в предвкушении новой жизни – радостной, красивой, столичной. Сейчас ей нравилось все: и полет, и сонные пассажиры, и дорожная еда, и любезные бортпроводницы в своей морковной униформе. Впереди Юлю ждал Санкт-Петербург с его яркими впечатлениями и большими возможностями.
Это она Лерке по телефону так лихо рассказывала, когда звонила ей из Питера первое время, еще надеясь ее сюда заманить. Врала, как у нее все ладно получается: работа – мечта, жилье – сказка и город – солнце. А на самом деле все обстояло далеко не так.
Оказалось, что многообещающая должность офис-менеджера, на которую ее пригласили, подразумевает не управление офисными служащими, а нечто другое. На работе ее обязанностью было сидеть за стойкой ресепшн, открывать двери, следить за чистотой и за наличием в офисе питьевой воды и туалетной бумаги. Вечером гасить свет, закрывать все помещения и входную дверь, ночевать вне офиса возбранялось. Вдобавок ко всему Юле поручили рассылать рекламу и новости компании по имеющимся в корпоративной базе адресам. Работа была монотонной, оттого и утомительной. Ей легче было вымыть микроволновку, чем заниматься рассылкой. Жилье не порадовало – вместо ожидаемой уютной комнаты ей выделили какую-то конуру без окна. Город разочаровал холодом и моросью дождя, вечно спешащими, погруженными в себя горожанами. К прочим неприятным моментам добавился еще один, оказавшийся решающим.
Через месяц Юлю уволили. Произошло это в самый неподходящий момент, когда у нее почти не осталось денег. Юля хорошо запомнила тот день: пасмурный с утра, с противным моросящим дождем, холодный и отчаянно неудачный.
Было воскресенье – день, когда можно выспаться, а не вскакивать в девять и бежать в туалет, чтобы успеть умыться, до того как офис наполнится людьми. Ранним утром Юля проснулась от шороха, ей почудилось, будто кто-то пытается открыть входную дверь. Подошла, прислушалась – тихо. Показалось. А может, действительно кто-то приходил? Вернулась в постель, только уже не спалось – то тут, то там мерещились разные звуки, Юле казалось, что под окнами кто-то ходит. В Южном она жила на пятом этаже, а тут первый – такой низкий и такой опасный. Как люди вообще живут на первых этажах?! Если в сталинках и новостройках первые этажи почти как вторые, то в этом от окон до тротуара метр с небольшим – только ленивый не влезет. Что стоит сейчас кому-нибудь высадить стекло и зайти в гости? Она и пикнуть не успеет, как получит по голове. Не зря же работодатель предложил ночевать в офисе. Ему попросту понадобился бесплатный сторож! Значит, действительно есть чего опасаться.
Проворочавшись до десяти, Юля встала. Прошлепала на кухню – в закуток со столиком, микроволновкой и холодильником. В холодильнике обнаружились контейнеры с комплексным обедом: супом, котлетами, салатом, сиротливо лежал засохший кусочек сыра, кефир, сметана, нашлось даже растительное масло. И все чужое – сотрудники компании «СОН» в большом количестве тащили на работу продукты, будто запасались на голодный сезон. Юля же, напротив, к вопросу продовольствия относилась крайне беспечно. Накануне она поужинала в кафе, ничего не купив на завтрак.
