Текст книги "Отель – мир"

Автор книги: Али Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

И поскольку ты покинула нас слишком рано я лежала с тех пор без сна и начала составлять список дел которые ты могла бы совершить например стать пловчихой это само собой но по-моему дело в том что ты могла бы стать кем угодно например врачом ты могла бы продавать джемперы в магазине одежды туфли в обувном или газеты или ухаживать за деревьями и кустами в парке понимаешь у нас в школе все просто свихнулись миллениум то миллениум сё как ты готовишься к новому тысячелетию пятьсот слов на тему как изменить мир к лучшему в новом тысячелетии а я думаю только о том что список дел которым ты могла бы себя посвятить растет на фиг и растет он никогда не закончится я постоянно вношу новые пункты ты могла бы вести по телеку ветеринарную передачу или заняться тем что мы сейчас проходим в школе подбором кадров по компьютеру или выйти замуж или работать в больнице как раз в ту ночь когда привезли девушку что разбилась упав в шахту лифта тогда твоя история не закончилась бы а развивалась дальше как в Скорой помощи по-моему никто бы не стал смотреть этот сериал если бы каждый раз когда умер пациент серия обрывалась ведь для настоящих врачей и сестер в отделении скорой помощи работа продолжается каждую неделю несмотря на то что у них постоянно кто-нибудь умирает представляете если бы сериал прерывался как только прервется чья-то жизнь тогда бы по всей стране телеэкраны гасли через пять минут после начала серии и зрители стучали бы по крышкам телевизоров швыряли пульты о стену начались бы забастовки а я смотрю за тебя телевизор вдруг ты по нему скучаешь стараюсь не пропускать Бруксайд [46]46
  «Brookside» – популярный английский телесериал. Идет с 1982 г.


[Закрыть]это ужасная туфта а из Скорой помощи ушел не только Джордж Клуни говорят Кэрол тоже скоро уйдет ты бы здорово расстроилась забавно возможно ты этого не знаешь хотя все вокруг весь мир на хрен уже знает а еще я стараюсь жевать еду скажем тост медленно-медленно чтобы запомнить для тебя его вкус сначала идет поджаренный слой потом серединка куда впиталось масло потом джем такой как был сегодня и наконец хрустящая верхняя корочка я теперь вообще стараюсь есть помедленнее чтобы по-настоящему прочувствовать вкус например не знаю апельсина или курицы или картошки с подливкой я помню ты ее любила например сегодня на завтрак был мороженый горошек так себе обычный горошек если ты помнишь его вкус а как-то когда в гостиной никого не было я встала на подлокотник дивана и провела для тебя по верху двери там где дерево до сих пор не обстругано и не покрашено думаю его не красили с тех пор как был построен дом там сверху тучи не иначе как столетней пыли и пласты грязи думаю там покоится прах всей нашей сраной семейки и наших кошек а когда я слезала с дивана то потрогала бархатную ручку кресла-качалки чтобы передать тебе это ощущение хотя меня всю передернуло знаешь так бывает когда проводишь ногтем по старой пластинке из его коллекции то есть не проводишь а провожу а еще я смотрю на все очень пристально чтобы ты тоже могла увидеть все что захочешь например новые машины которые везли в город на автовозе они были новенькие с иголочки еще без номеров такие клевые блестящие шустрые прямо загляденье у новых машин говорят огромная скорость а еще я была в бассейне представляешь я и в бассейне я пошла туда чтобы вдохнуть для тебя этот запах смесь воды хлорки и шампуня твой запах я ходила туда в обед на прошлой неделе там плескались дети а какой-то парень прыгал с вышки но фигово он так тяжело плюхался в воду что она издавала стон будто ей больно да трудно поверить я в бассейне куда бы не пошла ни за какие деньги ни за что на свете только через мой труп ха-ха вот смешной анекдот слушай заходит в бар на Диком Западе бык подходит к барной стойке и говорит я ищу мужика который назвал меня скотиной но может для тебя глупый анекдот который рассказала младшая сестра а может ты любишь слушать анекдоты может ты сама слышала как Лора травила анекдоты у газетного киоска даже не знаю стоит ли их запоминать и пересказывать тебе как сейчас надеюсь тебе не скучно слушать их по второму кругу а этот ты слышала мужик построил кафе Одуванчик а его сдуло я и впрямь схожу с ума на фиг разговариваю с мертвецом человеком который умер и конечно ничего не слышит а я с ним болтаю рассказываю анекдоты кретинка я теряю разум внимание разум Клэр Уилби просят подойти к бюро обслуживания покупателей я сама ходячий анекдот вот что я такое а мое сердце стучит как бешеное я просто тащусь от наших с ней разговоров тащусь потому что теперь я болтаю с ней без умолку раньше мы с ней почти не разговаривали а теперь рта не закрываем и я все думаю и думаю о том что после смерти человек кажется гораздо живее чем был при жизни это безумие бред сумасшедшего честное слово я должна с этим покончить это болезнь кретинство если бы кто узнал что это я оставляю там конфеты меня засадили бы в психушку но я не вижу разницы почему сажать крокусы можно хотя я не уверена что она любила крокусы а про конфеты знаю точно потому что она показывала мне как надо слизывать с ириски сахарную глазурь после чего она становится грязно-белой она держала ее в зубах раздвинув губы чтобы мне было видно она говорила что есть два способа есть ириски можно прямо в глазури и тогда жевать надо с усилием это один способ и один вкус а можно сосать конфету пока не сойдет глазурь а потом начать жевать тогда вкус совсем другой вот я и подумала что хорошо бы класть там ириски это будет справедливо ведь незадолго до того она перестала есть сладости чтобы похудеть и плавать быстрее но я до сих пор помню как она держала во рту блестящую от слюны ириску черт как все это дико у меня дикие мысли если бы кто-нибудь узнал о чем я думаю что я оставляю на могиле конфеты для покойницы которая блин никогда их не съест я до сих пор не могу привыкнуть что есть слово смерть и ее смерть кто-то умер и она умерла как соединить воедино эти вещи как это можно понять как можно понять вот ты ходишь по улицам как все и вдруг больше не можешь словно вознесся и исчез высоко в небе или завернул за угол и упал в небытие и теперь тебе никто не может даже позвонить я помню однажды Флаф поймал мышь мы отнесли ее в пристройку на ней не было крови но она была в шоке так сказала мама мы положили ее на блюдце а рядом поставили другое с водой а когда вернулись и открыли дверь там не было даже косточек лишь кучка белого пуха перекатывалась по блюдцу мы тут же выбросили все вместе с блюдцем а еще оказывается там на небесах есть правила как-то Тереза Дрю она из католической семьи и до Борна училась в католической школе подошла ко мне на искусстве когда мы делали капсулы с посланием будущему и рассказала что большинство святых стали святыми потому что приняли мученическую смерть так что может и хорошо что она умерла именно так но потом она спросила правда ли что она прыгнула нарочно потому что тогда ее не пустят в рай и земля где ее похоронят будет проклята но ведь ты не нарочно правда а кстати некоторые люди носят с собой мощи святых как талисман от беды или от сглаза как носят на счастье лапки настоящих белых кроликов дядя Мартин показывал нам свой брелок кроличьи лапки были с коготками так вот я думаю что носовой платок с пылью у меня в ящике тоже вроде талисмана и хотя я не собираюсь носить его при себе мне спокойнее от мысли что он там конечно я никому о нем не расскажу и не покажу все подумают какая гадость она чокнулась но я знаю если бы Сара увидела то расхохоталась бы и по поводу пыли тоже а я бы тогда скаламбурила мол она стала такая воздушная такая невесомая что побреет своего дельфина за 0,45 ведь теперь она бы точно могла стать лучшим пловцом в целом на фиг мире если б только захотела если это то о чем она мечтала ведь она теперь такая легкая что может мчаться как ветер со скоростью блин света я бы выпалила все это а она бы шлепнула меня по макушке сделав строгое лицо и потрепала по волосам мол какая у меня глупая сестренка интересно может в комбинезоне я немного на нее похожа вообще-то мы с ней были не очень похожи но может так хоть немножко хоть капельку похожи ну хоть самую малость

И поскольку части ее разбитого всмятку тела пока не появлялись сегодня не появлялись слава богу слава черту что мне не дают заснуть не они а мое собственное сердце-колотушка да еще этот гнусный звук из-за стены его храп даже не верится что человек может так чудовищно храпеть и не просыпаться сказать он спит как сурок значит ничего не сказать это был бы эвфемизм года века нет тысячелетия потому что звук такой будто рядом с домом кто-то сверлит кирпичи или водит по ковру газонокосилкой без мотора которую надо самому толкать вперед и грохочет она как десяток моторов почище любого мотора неудивительно блин что я так хреново сплю я месяцами не высыпалась интересно пришлет ли мне Лайза час-другой она ведь хорошая я не помню чтобы раньше он так храпел теперь он или храпит или уже встает через минуту он встанет и тогда начнется этот омерзительный ви-ииизг с добрым утром на фиг последнее время он не вылезает из дома бреет свою рожу по три раза в день что-то я такого не припомню раньше было по-другому думаю он считает что я стала просто невыносима и не только потому что я с ним не разговариваю а потому что я есть на свете а еще я точно знаю что если бы меня бросили в бассейн а меня пришлось бы бросить силой потому что сама я бы ни за что не стала прыгать или нырять раз она больше не может так вот если бы меня бросили в бассейн я бы тут же пошла ко дну тогда поднялась бы суматоха и кому-то из спасателей пришлось бы нырять и поднимать меня со дна как кирпич для ныряния иногда мне хочется стать просто ухом или глазом или бровью даже просто парящей ресницей которую держат на кончике пальца загадывают желание и сдувают вот бы стать легкой как маленький кусочек ну не знаю чего зеленого листа какое облегчение превратиться в такую малость чтобы исчезли всякие там руки ноги голова что не дают мне покоя повезло тебе Сара о господи что я говорю господи я не хотела Сара поверь просто сорвалось у нее были самые офигенные ресницы роскошные и длиннющие таких длинных я ни у кого больше не увижу они так и трепетали на кончиках твоих век вверх-вниз всякий раз как ты закрывала и вновь открывала глаза или просто моргала тысячу раз в день как любой человек и тогда твои ресницы подрагивали что с ними теперь интересно им тоже было больно а в субботу когда мы с мамой ездили в Сенсбери кое-что произошло она присела на скамейку пока я платила в кассу мне дали сдачу и чек я сворачивала его чтобы положить в кошелек и вдруг заметила в самом низу слова до свидания заходите еще и пока я шла к маме она сидела рядом с газетным киоском мне вдруг ни с того ни с сего вспомнилось как однажды вечером было поздно я уже собиралась ложиться ты лежала в постели и смотрела на меня я видела как твои глаза блестят в темноте ты просто смотрела и все ничего особенного но я вдруг почувствовала отвращение у меня внутри все перевернулось я прямо взбесилась злость переполняла меня как вода чашку раковину ванну бассейн реку океанскую впадину что угодно меня так распирало от злости аж дыхание перехватило и воздух вырвался наружу через нос словно я сосуд слишком малый для гигантского потока Сара ты помнишь как после первого дня в отеле у тебя заболел живот и ты выпила розовую микстуру из бутылочки накрытой пластмассовым стаканчиком а знаешь я успела порыться в твоей тумбочке прежде чем ее унесли и нашла там этот стаканчик тогда прошла неделя как ты на дне стаканчика осталось немного розовой жидкости которую ты не допила она засохла я выковыряла ее ногтями корочка приняла точную форму внутренней стенки стаканчика на ней даже отпечаталась внешняя надпись с донышка только задом наперед обалдеть правда как здорово правда теперь эта корочка лежит в глубине моей тумбочки я хочу сохранить ее пока она не рассыплется не знаю как долго на ощупь она стала шершавая как промокашка потемнела и ничем не пахнет а когда я лизнула оказалось сладко знаю это бред но я просто должна была сохранить ее как и купюру в пять фунтов что задолжал тебе тот парень ее я тоже положила в тумбочку я никогда не потрачу деньги твои потому что в каком-то смысле да в каком-то смысле это значит что ты ну вдруг эти вещи смогут тебя вернуть или зная что они у меня ты сама за ними вернешься а даже если нет я все равно буду хранить их для тебя это важнее всего на свете я распрямила купюру положив между двумя книгами Солнечными знаками Линды Гудмен [47]47
  Английский астролог с мировым именем.


[Закрыть]и словарем он у тебя еще со школы там миллион слов которые можно проверить и глядя на него я всегда задаюсь вопросом какие слова ты хотела узнать просто удивительно как много там слов и все немые вроде тех что я блин надумала в этой комнате теперь не нашей а моей их столько что я в них купаюсь ха-ха скорее тону они будто залили комнату почти до потолка и моя кровать качается на этих волнах как кораблик как лодка или нет может я погрузилась в их толщу и дышу через жабры как рыба у меня есть жабры а я и не знала возможно я плаваю лучше чем думала вот я плыву ныряя вверх-вниз сдался мне ваш кислород я блин крутая пловчиха боже мой не спать глубокой ночью это еще лучше чем обкуриться теперь я плыву лежа на палубе лодки которая плывет в как же называется большая глубина короче очень глубоко под километровой толщей моих невысказанных слов интересно а слова тяжелые или легкие наверное это зависит от смысла или скрытого смысла зато словари-то ни фига блин не легкие ой кажется птица ты слышала обычно незадолго до рассвета одна пичужка поднимает весь этот идиотский гвалт и клекот который продолжается до самого утра словно можно подумать они встречают первое утро нового мира похоже на наш школьный гимн Дрозд поет как же поет скорее орет блин как резаный НАСТУПИЛО УТРО ЭЙ ПОДЪЕМ НЕ ХРАПИТЕ СОНИ ВСЕ ВСТАЕМ в детстве я думала что утро наступает мгновенно словно в темной комнате включают лампочку но на самом деле сначала свет серый даже на свет-то не похож наоборот кажется что он гаснет вот самое офигительное утро какое я помню был низкий туман и вроде сквозь него уже стал пробиваться свет но я не могла ничего разглядеть сплошной туман как будто между моим окном и миром повис беловатый полог через который ничего не видно как будто мира вообще не стало а когда стало светать я наблюдала как туман поднимается над садом наискосок словно занавес словно кто-то стягивал его за шнур какое чудо видеть возвращение мира господи а в ту кошмарную ночь он исчез была глубокая ночь не то что сейчас сначала меня разбудил телефонный звонок потом постучали во входную дверь я вскочила и встала в дверях нашей комнаты полицейские уже были в коридоре мужчина и женщина отец успел кое-как одеться но из-за пояса его брюк торчала резинка пижамных штанов мама вдруг побелела и вжалась в стену а полицейский подошел к отцу держа каску на локте согнутой руки отец казался рядом с ним таким маленьким у него словно хребет переломился а у меня оборвалось сердце я почувствовала что-то случилось наш дом вдруг изменился что-то просочилось в дверь и он изменился вроде был прежний но в то же время другой словно его сломали а потом снова склеили но перепутали части и теперь мы стояли в коридоре дома который светился снаружи сам по себе никто из нас не двигался а солнечный свет все равно блин струился как обычно

И поскольку хорошо что с того дня я снова стала видеть смысл в том чтобы вставать завтракать и так далее день за днем

И поскольку оказалось что завтрак может здорово пахнуть и быть вкусным а я и забыла

И поскольку ты пахла особой дезинфицированной водой Сара и поскольку теперь ты превратилась в воздух а может и не в воздух откуда я знаю

И поскольку накрывая стол на двоих после школы ты обычно постукивала по нему плоской стороной ножа в такт мелодии которая играла по радио или в телеке

И поскольку у меня есть наша фотография с прошлогоднего Рождества она в тумбочке под словарем так он ее не найдет и она не найдет а значит не будет переживать хорошо ли держать ее дома

И поскольку ты бы хохотала над носовым платком и пылью и розовой корочкой уж я-то знаю

И поскольку однажды ты сильно дернула меня за волосы

И поскольку тебе здорово влетело от мамы когда она меня расчесывала и вдруг вычесала щеткой здоровенный клок волос

И поскольку с тех пор у меня так и не заросло то место на голове

И поскольку ты ругалась круче всех на свете

И поскольку когда я наябедничала что ты ругаешься ты до синяков исщипала мне руку

И поскольку когда я первый раз пошла в школу Борн то у южных ворот меня со всех сторон обступили твои одноклассники и друзья и стали спрашивать наперебой неужели я твоя младшая сестра не знаю знала ли ты об этом

И поскольку я всю жизнь буду помнить никогда не забуду звук твоего дыхания в темноте

И поскольку когда мне было одиннадцать лет однажды вечером по радио передавали песню про длинную извилистую дорогу и сама не знаю почему я очень испугалась мне показалось что земля напичкана мертвецами даже земля вокруг цветов в нашем саду и хотя я ничего не сказала и мы обе лежали в своих кроватях ты спросила что такое тебе страшно ты догадалась хотя я молчала ты пошла на кухню сделала тост и забралась ко мне в постель мы съели его вдвоем и я заснула у тебя на плече а когда проснулась на следующее утро тарелка с крошками так и лежала на одеяле как доказательство что это был не сон

И поскольку ты умела очень долго не дышать под водой

И поскольку ты умела по ней ходить да ходить по воде однажды когда в бассейне почти не было народу я сидела на самом верху зрительской трибуны а ты шагала по воде далеко внизу в глубоком конце бассейна я была потрясена и не могла понять как ей это удается ходит себе по глубине словно бежит на месте как она держит равновесие в пустоте

И поскольку теперь ты наверное умеешь ходить и по воздуху

И поскольку я знаю где бы ты сейчас ни была ты хранишь всех нас меня и маму и папу

И поскольку ты тоже каждый раз была там да ты точно была в бассейне я тебя видела как сейчас вижу на верхнем трамплине высоко над зрительскими местами нам всегда приходилось смотреть задрав головы как ты смотришь вниз на воду и каждый раз наступает миг перед прыжком когда ты выжидаешь какую-то долю секунды кажется ты колеблешься и если захочешь можешь взять и спуститься вниз типа да пошло оно все но потом ты всегда прыгала ты делала шаг вперед доска уходила вниз потом вверх вниз снова вверх ты раздвигала руки в стороны и уже летела в воздухе вниз головой и каждый раз это было просто офигительно ты легко пронзала воздух который расступался так красиво как я не знаю что и ты входила в воду как настоящая рыба как горячий нож в масло вот как

И поскольку то был твой последний полет и ты полетела вниз сплетя руки и ноги в невообразимый клубок я знаю я все знаю и все кончилось в один миг гладь воды больше не раздавалась в стороны а застыла навеки слушай Сара пусть ты там не могла совсем не могла пошевелиться и уже ничего не могла исправить послушай ты летела очень быстро да быстрее не бывает я точно знаю потому что сегодня я там была ты летела с невиданной скоростью мне до сих пор не верится что такое возможно меньше четырех секунд гораздо меньше всего-навсего три с хвостиком я засекла для тебя время

Настоящее

Утро.

Сад влажен после ночного дождя. Зима еще не вступила в свои права; все вокруг завалено сором прошедшего года, а впереди целых три месяца, пока он сольется с землей и весна явит свой лик.

Дерево покрыто желто-красными лоскутами, маленькие несъедобные яблочки, половина которых лежит на земле, поклеваны. Все равно, на дереве, на земле ли, они станут добычей мороза. Кое-где на ветках еще остались листья, но новая смена, закупоренная под корой, настойчиво выталкивает их с насестов. Сирень уже совсем голая. Ревень свернулся клубком и зарылся в почву. Два его огромных листа, напоминающих о лете, закрывают от дождя газонокосилку и гниют, прильнув к металлическим лезвиям и корпусу. Новая травка словно опалена косо павшим инеем. Форсития похожа на веник из мертвых прутьев. А герань до сих пор цветет. Ноготки тоже. Маргаритки и колокольчики вянут. А солнцецвет еще в цвету. В воздухе носятся маленькие мошки, юные и бесстрашные. Пиретрум совсем зеленый. Ясколка тоже. На краю клубничной грядки под листьями, несмотря на холодное время года, изредка появляются зеленые ягодки. Их срывают самые остроглазые птицы; в небе до сих пор парят тучи птиц, деревья в саду постепенно опадают.

Утро. Местные призраки уже вышли прогуляться.

Бумажный пакет от «Маркс энд Спенсер», заброшенный ветром на забор, воскрешает призраки тысяч немолодых женщин, которые медлят у вешалок со свитерами и кардиганами, бродят по отделам еще не открытых магазинов, разглядывая одежду и сгорая от, увы, несбыточного желания помять пальцами шерстяные рукава моделей новой зимней коллекции и, приложив их к груди, вдохнуть запах новизны, пока призраки муженьков маячат у входа, руки в боки, на лице скука и бесконечное нетерпение.

В одном городке далеко на севере, в туманных и продрогших горах Шотландии призрак миссис М.Рид вновь торчит на улице перед своей бывшей лавкой, где она торговала сахарными и мятными леденцами, жвачкой, лакрицей, мятными конфетами, лепешками, шоколадными фигурками, фабричными конфетами – новинкой – и сливочной помадкой, которую сама готовила тут же в задней части магазина, на месте которой теперь бетонный квадрат автостоянки. Горы чреватых кариесом сластей в вазочках, выставленные на продажу в течение стольких лет; и все надо разложить по коробкам, взвесить, завернуть, получить деньги. Вчера двое мужчин сняли с дома вывеску «Канцелярские товары Китса», потому что Китс захотел повесить новую, а под старой, на стене, та первая надпись по-прежнему живет, как жила все эти семнадцать лет, и больше века до того, прячась во тьме под другими вывесками, жила с тех пор, как миссис Рид приказала сделать ее над лавкой, что она открыла после смерти мужа, который запрещал ей торговать, мол, это позор, и которого она не слишком-то любила – городские болтуны, посасывая ее конфеты, сплетничали, что это дело рук супружницы: приготовила шоколад по-иностранному, расплавив на огне, и влила крысиный яд; все это больше ее не касается, ведь над входом в лавку, пусть всего на день, вновь красуется солидная надпись стойкой краской в декадентском стиле: Кондитерская миссис М.Рид.

Через всю страну на край света, прочь от могучих армий северных воинов-призраков, очнувшихся от столетнего сна, в гневе обнаживших свои раны и потрясающих шишковатыми щитами, несется призрак Дианы, принцессы Уэльской, призрак исторического масштаба, королевского рода, призрак розы, живущий в миллионах потрясенных трагедией гостиных и вновь воскресший сегодня на страницах утренней «Дейли мейл», газеты, которая по-прежнему гонит тираж, пытаясь вернуть к жизни ту, что с каждой попыткой все больше уходит в прошлое: ее призрак улыбается ласково и застенчиво, как девочка – в тиаре и в куртке для верховой езды, с младенцем на руках и с букетом цветов, отведя кокетливо-скромный взгляд в сторону, помахивая рукой из кареты; через час-другой, когда утро засияет во всей красе, милосердная дева с глазами, полными печали, проплывет в вышине, глядя на бесчисленные киоски и почтовые отделения с пестрыми шеренгами открыток, на полотенца, чашки, подносы и подстаканники в тысячах сувенирных магазинов Англии рубежа тысячелетий, благословенные ее благим благословенным ликом.

А в хмуром городке далеко на юге блеклая тень актера-ребенка Соломона Пейви, умершего, едва тринадцать разменяв [48]48
  Из эпитафии Бена Джонсона на смерть Салафииля Пейви.


[Закрыть], почти четыреста лет назад, летом 1602 года, отправляется бродить по городу всякий раз после грубого пробуждения, стоит кому-нибудь прочесть стихотворение его памяти, сочиненное Беном Джонсоном [49]49
  Джонсон Бен (1573–1637) – английский поэт и драматург.


[Закрыть], который знал его как одного из «детей придворных балов» [50]50
  Автор намеренно смешивает название детской труппы «Дети придворной капеллы», актером которой был С.Пейви, и название комедии Бена Джонсона «Бал Цинтии», впервые поставленной этой труппой.


[Закрыть]; призрак бродит по реконструированному театру «Глобус» [51]51
  Театр в Лондоне, где шло большинство пьес У. Шекспира.


[Закрыть], здесь все как прежде, но ни волшебства, ни смрада прошлого нет и в помине. Зыбкое воспоминание об актере бродит за кулисами, по галерке и балкону. Театр закрыт – межсезонье. Еще не настало время для завсегдатаев ресторанов и обширного фойе, застланного ковром. В этом году здесь шли сплошь пьесы эпохи Возрождения, а сам Соломон Пейви (в капкане эпитафии Джонсона, лишившего беднягу достойного и сладкого забвения) сегодня выбирает Уильяма, который написал свои «Ошибки» до рождения, «Цезаря» – при жизни, а «Клеопатру», к своему великому сожалению, – после кончины мальчика, которому посчастливилось играть лишь стариков, и, умерев на пороге юности, так и не довелось раскрыться в роли Джульетты, которой, впрочем, было бы далеко до его Клеопатры – Счастливый конь! Гордись, что под Антонием ты ходишь [52]52
  Из трагедии У. Шекспира «Антоний и Клеопатра», пер. Б. Пастернака.


[Закрыть]– декламируя строки безмолвным фальцетом, он пересекает деревянную сцену и попадает в безлюдный зал, потом одним прыжком перемахивает через стену и парит вдоль реки над головами людей, спешащих на работу или вяло бредущих домой по новому пешеходному мосту. И дальше, по течению бесконечной угрюмой реки, там, где высится Купол Тысячелетия [53]53
  «Millennium Dome» – гигантский комплекс, построенный в 2000 г. в Гринвиче для встречи нового тысячелетия.


[Закрыть], исторический памятник современности, чье шаровидное нутро по мере приближения нового года все больше наполняется страхами, бахвальством, пафосными речами и пустотой, где свист падающей сверху веревки призывает на мгновение призраков всех тех, кто упал в объятья смерти с виселицы, что, стояла здесь задолго до всяких куполов, и они несутся, раскачиваясь взад-вперед, мимо сонных сторожей, сквозь ворота с электросигнализацией, а камеры наблюдения прилежно фиксируют их отсутствие.

А где-то на юге страны, на севере ли, в каком-то городе (если угодно, хотя бы в том, с которым тесно связаны события этой книги, мелкие и значительные) призрак Дасти Спрингфилд, популярной певички шестидесятых, самоуверенный и растерянный, целеустремленный и нерешительный, вылетает из открытого окна дома с террасой на углу Шорт-стрит. Он парит над улицами и садами, над простертыми земельными владениями и свалками, над зловонными канализационными стоками, над бассейном, над отелем со старинными обшарпанными номерами, взмывает в небо, откуда его голосок доносится до города так слабо, что его и не слыхать. Но это не означает, что он вообще пропал; всю Шорт-стрит околдовал тот самый «влюбленный взгляд, твои глаза горят, сердцу правду говорят»; у Дасти высокий начес, глаза с черными стрелками, она совсем еще девочка, руки движутся в пантомиме, будто прижимают к груди дорогую вещицу, а та раз – и выскальзывает; этот взгляд, говорящий гораздо больше, чем могут выразить слова; взгляд, над которым не властно время; она рассказывает всем слушателям, всем-всем, кто ее слышит, что она ждала, так долго ждала, а обитатели домов на Шорт-стрит и ближайших улицах, которых каждое утро по будням ровно в семь будит ее голос, орущий на полную катушку в доме 14, лежат в кроватях, накрыв голову подушкой, потом угрюмо косятся на чашку слишком раннего кофе, приготовленного слишком быстро, слабо или крепко, швыряют оскорбления в стены своих спален, звонят с очередной жалобой по горячей линии Городского совета, злобно смотрят в окно или в открытую дверь на источник шума, с хмурым видом слушают восьмичасовые новости по радио-4 [54]54
  Одна из основных программ внутреннего радиовещания ВВС.


[Закрыть], пока их показания в который раз записывает дежурный полицейского участка, заканчивающий смену, потом идут через дорогу, чтобы постучать в дверь дома 14 и, если там осмелятся открыть, пригрозить хозяину или хозяйке трепкой, но в полусне не замечая, что сами прислушиваются, а то и подпевают призраку Дасти, которая почти допела, дойдя до пошлого заключительного всхлипа, не бросай меня, поет она, и трехминутная песенка (подобно миллионам других двух-, трехминутных песенок про встречи и разлуки, находки и потери, про бесконечный круговорот любви и превратностей жизни) кончается, словно опускаясь на распластанных серых крыльях горлиц в сад, на хранящие росу ветви яблони-кислицы, плавно и безошибочно точно, чтобы обрести покой.

Утро. Женщина, которая по утрам моет лестницу и часть тротуара перед отелем с выложенной надписью « Глобал», уже выплеснула воду из ведра и убрала его вместе со шваброй в шкафчик. Она давно ушла домой. Слово «Глобал»пока что чистое; по нему прошлось совсем немного людей.

По всему городу, уже надев форму, завтракают дома девушки-кассирши из супермаркета (кроме тех, кто работает неполный день или у кого выходной, эти в основном дрыхнут или готовят завтрак для детей и мужей).

Люди, купившие вчера в аптеке «Бутс» прописанные лекарства, чувствуют себя лучше, хуже или без изменений. У кого-то простуда. Кто-то подхватил заразу. Кто-то ни на что не жалуется. У кого-то кружится голова, и сегодня им не рекомендуется иметь дело с механизмами. У одних температура поднялась, у других понизилась. Кто-то выздоровел во сне и встает бодрячком. А кто-то обнаружил или обнаружит, проснувшись, что лекарство никак не повлияло на его самочувствие.

Люди, томившиеся вчера в очереди в кино, просыпаются или еще спят. Лишь немногие из них припоминают, что вечером посмотрели фильм.

Инструкторша по вождению пьет на завтрак какао «Хорликс»; кофеин ее возбуждает. Она предается мыслям о ласках своего ученика. Ее муж никак не справится с галстуком. Она улыбается и отвечает на его вопросы, продолжая думать о том, как распаляется мальчишка в машине, зарывшись в ее одежду.

Ее ученик лежит утром в кровати и вспоминает прошедшие уроки. Она хороший инструктор? спросила вчера его мать (она платит за уроки). Да, ответил он. И покраснел. Она просто классная, она сказала, что скоро я смогу ездить без инструктора и с легкостью сдам на права после нужного количества уроков, говорит он. Впереди еще десять уроков. Интересно, что еще ему предстоит освоить?

Хозяйка кафетерия наслаждается тишиной, наступающей обычно перед утренним потоком посетителей. Она сделала себе сэндвич с ветчиной и принялась за свежую газету. Опять статья про извращенцев; это не так интересно, как вчерашняя статья про людей, ставших жертвами акулы. Зато после чтения у нее появляется ощущение духовного очищения, силы.

Старик, который вчера махал с тротуара вслед уезжающему сыну, смотрит из окна в сад. Он развесил на дереве мешочки с орехами для птиц. Зимние птицы – его отрада. Вот зяблик. Вот еще один.

Мужчина, возмущенный вчера неприличным поведением парочки на остановке, просит жену завязать ему галстук. Пойди сюда, говорит она, берет у него галстук, продевает за воротник, перекидывает сверху, снизу, потом затягивает узел, готово. Она целует его в щеку. Он идет в коридор и смотрится в зеркало; сам не зная почему, он чувствует раздражение. Открывает входную дверь, кричит: пока.