Текст книги "Крах под Москвой. Генерал-фельдмаршал фон Бок и группа армий «Центр». 1941–1942"

Автор книги: Альфред Терни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

13 июля в своей обычной ежедневной дискуссии по телефону с Главным командованием сухопутных войск фон Бок узнал, что после захвата Смоленска Гитлер планирует перенести средоточие германских ударов на юг, на Украину. Эта информация поразила фон Бока; это был первый признак того, что группе армий «Центр» достанется второстепенная роль в русско-германской кампании, и фельдмаршал был не склонен соглашаться с такой кардинальной переменой в стратегии.

Как только фон Бок смог связаться по телефону с фон Браухичем, он осведомился об этом решении, и на следующие два месяца растянулась длинная серия протестов.

«Принципы современного ведения войны требуют от нас придерживаться первоначального плана и продолжать наступление на восток, к Москве. Мы победили гигантское число войск противника, но донесения моей разведки указывают, что русские дивизии готовятся занять позиции и сражаться в районе между Смоленском и Оршей. У нас есть импульс. Предстоит решающая победа над противником. Я хочу покончить с противником, который сосредоточивает силы перед моей группой армий; исходя из этого я не могу и не буду подчиняться любым приказам перебросить мои силы на юг просто потому, что сам приказываю им двигаться на восток»²⁵.

Фон Браухич напомнил фон Боку, что русские войска до сих пор сражаются между Березиной и Днепром и что наступать на восток, пока эти силы полностью не уничтожены, является рискованным предприятием. Оба фельдмаршала оставили эту тему, так и не достигнув согласия²⁶.

Вечером 16 июля 29-я моторизованная дивизия сообщила о том, что ворвалась в Смоленск и захватила в этом ключевом городе неповрежденный железнодорожный мост через Днепр. Фон Бок был в восторге. Рано следующим утром японский посол в Берлине генерал Осима посетил штаб фон Бока, застав того в почти торжествующем настроении. Фельдмаршал устроил гостю осмотр линии фронта, во время которого они отобедали в штабе 4-й армии фон Клюге. Когда вечером фон Бок вернулся в Борисов, он составил приказы, в соответствии с которыми фон Вейхс должен был без промедления переправить пехоту 2-й армии через Днепр.

Теперь начался спор с Гудерианом, который продолжался до самого конца кампании. Изначально вражда между этими двумя военачальниками происходила не из-за разногласий по поводу военной тактики, а из-за противостояния личностей, начавшегося еще во время аншлюса Австрии в 1938 году. Фон Бок был высокомерен и яростен в своей прерогативе командующего гигантской военной силой; Гудериан был настолько же высокомерен и яростен в своем положении «отца германских танковых войск». Гудериан постоянно тяготел к уклонению от приказов фон Бока и независимым действиям, будучи командующим 2-й танковой группой (с 5 октября 1941 года 2-й танковой армией). И хотя такая тенденция была присуща и фон Боку в его отношениях с начальством, он возмущался, когда она исходила от его подчиненных.

Конкретное событие, с которого враждебность между фон Боком и Гудерианом возобновилась, заключалось в упрямом намерении последнего атаковать город Ельню, примерно в 80 км юго-восточнее Смоленска. Фон Бок приказал Гудериану окружить Смоленск и встретиться с частями 3-й танковой группы Гота в области к востоку от города. Действия Гудериана, будь они выполнены[47]47
  Танки Гудериана уже 19 июля захватили Ельню, важный плацдарм для броска на Москву (в Смоленск немцы ворвались 16 июля). Затем немецкие танковые и моторизованные соединения повернули на север и в районе Ярцево 20 июля встретились с танковыми и моторизованными соединениями 3-й танковой группы. В дальнейшем именно под Ярцево происходил прорыв из окружения (в районе севернее и западнее Смоленска) 16, 20-й и остатков 19-й армии, чему способствовали удары оперативной группы Рокоссовского с востока. (Примеч. ред.)


[Закрыть], давали возможность отступить тысячам русских солдат через брешь в окружении, которая оставалась открытой, и это ставило под угрозу всю операцию. Фон Бок не был против предложенного Гудерианом направления удара в принципе. Он возражал против недостатка уважения Гудериана к высшему начальству. Он предпочел написать Гудериану личное письмо.

«Мой дорогой Гудериан!

Вы являетесь одним из самых рассудительных, осведомленных и необходимых в группе армий «Центр». Продвижение на восток в данный момент не соответствует моим инструкциям. Вы повернете массу своих войск на север, как уже было приказано, чтобы выйти на соединение с Готом. По завершении выполнения этой задачи вы получите дальнейшие указания. С моей точки зрения, противник может быть окончательно разгромлен путем замыкания кольца окружения к востоку от Смоленска. Кроме того, вы можете ожидать возможной атаки противника с флангов, что поставит в опасное положение и силы группы армий «Центр», и ваши собственные.

Фон Бок»²¹.

К тому моменту, когда Гудериан получил это письмо, его моторизованные корпуса уже сломили сопротивление русских в районе Ельни, тем не менее он повернул войска на север для сближения с Готом²⁸.

Будучи постоянно озабоченным развитием дел в районе Смоленска, фон Бок был вынужден обратить свое внимание еще и на проблемы, встающие на оккупированных его группой армий территориях. 22 июля командующий тылом группы армий «Центр» генерал Максимилиан фон Шенкендорф прибыл к фон Боку в Борисов. Он доложил, что, хотя возможные активные действия противника на оккупированной территории жестко контролировались, появились признаки того, что русские все больше склоняются к ведению партизанской войны. Шенкендорф имел при себе донесение, составленное его офицером разведки. Оно основывалось на одном из захваченных русских документов.

«Партизанское движение должно сыграть значительную роль в нашей патриотической войне… Основные цели в тылу противника были ясно установлены председателем Государственного комитета обороны товарищем Сталиным: «Немедленно должны формироваться конные и пешие партизанские отряды. Будут созданы диверсионные группы для повсеместной борьбы с неприятелем, для подрыва мостов, уничтожения дорог, повреждения телефонных и телеграфных линий, поджога лесов, складов и транспорта. В оккупированных регионах будет создаваться обстановка, невыносимая для фашистских захватчиков и их сообщников. Они будут преследоваться и уничтожаться на каждом шагу, и все их мероприятия будут оканчиваться крахом. Основными боевыми соединениями партизанских формирований будут отряды и взводы. Их основным долгом будет атаковать колонны и скопления вражеской пехоты, его продовольственные склады и бронированную технику. Партизанские операции должны проводиться преимущественно ночами и из засад; в качестве прикрытия будут использоваться леса. Партизаны будут сосредотачиваться на убийстве вражеских офицеров, сожжении вражеской бронированной техники зажигательными бомбами и распространении слухов, созданных для поднятия паники среди вражеских захватчиков.

Командующему Западным фронтом

20 июля 1941 года»²⁹.

Шенкендорф боялся, что, хотя партизанские атаки на колонны снабжения на данный момент были минимальными, они могут очень быстро участиться.

Фон Бок внимательно изучил эту информацию. Шенкендорфу он сказал:

«Партизанская война базируется только на одном – на ненависти. Следовательно, мы должны использовать любую возможность, чтобы склонить русских сотрудничать с нами добровольно. Я уверен, что в этом деле можно добиться успеха в сельской местности, восстановив для населения частную собственность на землю. Мы уже добились успеха, возобновив работу церквей в оккупированных нами городах и селах»³⁰.

Фон Бок проинструктировал Шенкендорфа инициировать, в рамках его полномочий, программу умиротворения, чтобы снизить опасность партизанской войны. В то же время он приказал своим боевым частям обращаться с русскими строго, но справедливо.

В течение следующих дней фон Бок был занят переброской своих пехотных соединений через Днепр. Были сложности с 2-й армией фон Вейхса, а танковые силы Гудериана, по мнению фон Бока, проявляли чрезмерное бесстрашие. Оба эти фактора вызывали у фон Бока сильное раздражение. Нерешительность фон Вейхса исходила из страха перед невероятно сильными русскими контрударами по его правому флангу. Фон Бок сказал, что это не настолько серьезная проблема и что необходимо перебросить пехотные соединения вперед, чтобы они могли оказать поддержку ударам танковых групп. «Я несу ответственность за последствия русских контрударов», – сказал он фон Вейхсу³¹. И фон Бок настоял, чтобы Гудериан задержал свое безудержное продвижение вперед и подождал, пополнив запасы боеприпасов и продовольствия, которые снизились до опасного уровня.

Под сильнейшим давлением необходимости проведения масштабной операции, осуществлявшейся его группой армий, фон Бок начал возвращаться к своим старым представлениям о принципах ведения войны. Он стал осторожным и временами даже нерешительным, и это, в свою очередь, вело к его сомнению в блицкриге, на использовании принципов которого настаивал Гудериан.

Постоянные вмешательства Главного командования сухопутных войск в действия фон Бока только усиливали его раздражение. 25 июля Гриффенберг вернулся с совещания с Гальдером и доложил о значительной неудовлетворенности действиями фон Бока, преобладающей в ОКХ, из-за «бескомпромиссного и не расположенного к сотрудничеству отношения» фельдмаршала. Фон Бок записал в дневнике:

«Это чистейшая чушь. Я убежден, что Главное командование сухопутных войск не станет разделять мою группу армий на три части. Ходят слухи, что я должен послать части на север, в поддержку фон Леебу, и на юг, в поддержку фон Рундштедту, и все равно продолжать выполнение своей боевой задачи, но уже с меньшими силами. Я верю, что ОКХ до такого тактически неоправданного шага не опустится. Если же ОКХ будет на этом настаивать, тогда оно узнает, что такое по-настоящему «бескомпромиссное настроение»³².

Тем же вечером Гитлер сделал личный телефонный звонок фон Боку и пожелал узнать, почему кольцо к востоку от Смоленска не было замкнуто и каковы были намерения фон Бока в связи русскими контрударами на южный фланг группы армий «Центр».

«Я подытожил всю ситуацию для фюрера и упомянул все детали, которые, как мне казалось, он спокойно примет. Однако фюрер разволновался и обвинил меня в том, что усилий для замыкания смоленского окружения я прикладываю недостаточно, и напомнил мне, что войска Гота были в состоянии сделать это. Я обещал фюреру окончательное взятие района Смоленска в кольцо в течение нескольких дней, а после выразил беспокойство по поводу южного фланга Гудериана»³³.

На следующий день фон Бок получил письмо от Гудериана. В нем тот обвинял своего фельдмаршала в том, что он унизил его перед Гитлером и Главным командованием сухопутных войск. Гудериан прямо заявлял, что если фон Бок не удовлетворен его качествами военачальника, то он хотел бы быть отстраненным от командования. Фон Бок тут же отправил Гудериану ответ, в котором возразил, что он, фон Бок, не выставлял никаких обвинений, для которых не было бы оснований³⁴.

Тем временем Гитлер, оставшийся неудовлетворенным информацией, полученной от фон Бока во время телефонного разговора 25 июля, утром 26 июля отправил в штаб фон Бока в Борисове начальника штаба Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ) Кейтеля. Неприятными беседы между ним и фон Боком не были, но взаимопонимания эти двое так и не достигли. Кейтель рассказал о глубокой убежденности Гитлера в том, что фон Бок формирует свою собственную стратегию, вместо выполнения боевой задачи, возложенной на группу армий «Центр». Кейтель напомнил фон Боку, что эта миссия состояла в окружении и уничтожении противника на месте. Тот на это ответил, что такая задача выполнялась. Но, с другой стороны, стремиться захлопнуть все мелкие котлы, в которые попадали войска противника, было бы неразумно. Если высшее начальство будет настаивать на таких действиях, достижение конечной цели определенно будет заторможено³⁵.

27 июля войска Гота, продвигаясь на юг, встретились с частями Гудериана и наконец снова закрыли гигантский котел в районе Смоленска. В следующие несколько часов попытки русских прорваться через окружение усилились. Русские оперативные группы атаковали правый фланг Гудериана. Следуя настояниям Гитлера, фон Бок приказал Гудериану развернуть часть соединений его танковой группы на юго-запад, чтобы уничтожить силы противника, совершавшие эти решительные контрудары. Гудериан был недоволен и прилетел в ставку фон Бока, чтобы опротестовать этот новый приказ. «От нас требовалось продвижение к Москве, – сказал он фон Боку. – Какой смысл атаковать в обратном направлении, в сторону нашей родины?»³⁶ Протесты Гудериана ничего ему не принесли, и ему пришлось выполнять полученный приказ.

Хотя бы временно уладив этот вопрос, фон Бок снова обратил свое внимание на тыл группы армий. По настойчивым донесениям было ясно, что русская партизанская активность возросла. Далеко за линией фронта отставшие от своих частей советские солдаты и партизаны уничтожали железные дороги, атаковали колонны с продовольствием и уничтожали мелкие опорные пункты. Донесения о боях с партизанами приходили даже с оккупированных территорий к западу от Минска. В ответ фон Бок отправил инструкции командующему тылом Шенкендорфу, приказывая «немедленно исправить ситуацию»³⁷. В ответ Шенкендорф запросил о дополнительных боевых силах, чтобы справиться с партизанами. Фон Бок неохотно отправил в тыл 161-ю пехотную дивизию. «Я делаю это с тяжелым сердцем, – сказал фон Бок, – поскольку дивизия нужна мне на линии фронта»³⁸.

На фон Бока тяжелым грузом навалилась двойная ответственность: и следить за территориями, уже оккупированными его войсками, и управлять боевыми операциями. В своей группе армий он никогда не поощрял известный и спорный «приказ о политических комиссарах» Гитлера. Похоже, фон Бок искренне верил в то, что задача вторжения германской армии в Советский Союз состояла не только в уничтожении советских вооруженных сил, но и в освобождении русского народа от коммунизма. Его повторявшиеся попытки прояснить или изменить политику ОКХ в вопросе обращения с русскими гражданскими лицами и отбившимися от своих солдатами не привели к удовлетворительным результатам. Он понимал, насколько сильна разница в точках зрения между ним и высшим руководством по поводу оккупированных территорий. С другой стороны, он, кажется, не возлагал окончательную ответственность за устойчивый рост русской партизанской активности на Гитлера, приказавшего жестко обращаться с русскими. Это остается непонятным до сих пор (непонятным для западных авторов. – Ред.).

В попытках взять под полный контроль проблему партизанщины, фон Бок приказал разведывательному отделу своего штаба подготовить отчет о ситуации с партизанами, который был готов ко второй неделе августа. Из него следовало, что:

«Русское партизанское движение приобретает огромную силу за счет отбившихся от частей солдат и беглых военнопленных. Большинство из них скрываются под видом местных жителей деревень, поселков и городов, которые были оккупированы группой армий «Центр»… Все признаки указывают на то, что отставшие от частей солдаты не хотят больше воевать. Ситуация представляет собой сильную неразбериху.

Срочно рекомендуется, во-первых, выдавать всем русским гражданским лицам идентификационные документы. Во-вторых, тем русским солдатам, которые пытаются мирно интегрироваться в общество, должна быть оказана помощь в поиске занятости. В-третьих, те русские солдаты, которые желают продолжать сражаться, должны быть схвачены так быстро, как это возможно, и интернированы как военнопленные»³⁹.

Отчет также рекомендовал применять жесткие меры к тем пленным солдатам, кто пытается скрыть свою личность или кто принимал участие в партизанской деятельности. Фон Бок одобрил рекомендации и приказал приступить к их выполнению. Соответственно, офицеры разведки группы армий «Центр» приготовили большие тиражи листовок, чтобы с воздуха сбрасывать над оккупированной территорией на протяжении следующих недель.

В листовках говорилось:

«СОЛДАТЫ КРАСНОЙ АРМИИ!

Ваши комиссары принуждают вас оставаться в лесах, чтобы терроризировать население, сжигать дома и посевы и нападать на германских солдат. Что вы будете делать, когда разграбите все деревни и всю сельскую местность и наступит зима?

Добровольно приходите к нам, пока не стало слишком поздно. Вы получите хлеб и работу. После войны вам будет разрешено вернуться в ваши дома. Не упорствуйте, продолжая партизанскую войну. Немедленно сообщите о себе в ближайшей германской военной части, и с вами будут обращаться как с добросовестными военнопленными!»⁴⁰

Программа фон Бока имела только частичный успех. Невозможно точно утверждать, как много находящихся в окружении солдат Красной армии прочитало эти листовки. Результат был таким, что на протяжении недель многие сдались, но гораздо больше человек тысячами остались бродить по сельской местности, устраивая засады и нападая на германские маршевые колонны, отдельные части и на маршруты перевозки снабжения.

1 августа фон Бок получил удививший его меморандум от Главного командования сухопутных войск. Он указывал группе армий «Центр» подготовиться к возможной переброске многих ее соединений на юг, чтобы наступать на советские войска, оборонявшиеся на Советской Украине. Меморандум ввел фон Бока в замешательство. «Что случилось с исходным планом? – спрашивал он у ОКХ. – Мы что, даем противнику возможность построить перед Москвой новый фронт?»[48]48
  В это время, с 21 июня по 7 августа, советские войска на фронте группы армий «Центр» пытались провести контрнаступление. Немецкие дивизии оказались скованными, а немецкое командование не имело возможности сосредоточить группировки для продолжения наступления на Москву. Действия оперативных групп Красной армии совместно с дравшимися в окружении у Смоленска 16-й и 20-й армиями не привели к разгрому немцев, но способствовали выходу из окружения этих армий и помогли стабилизировать положение на центральном участке фронта. Хотя между Смоленском и Рославлем попала в окружение и погибла, геройски сражаясь, оперативная группа генерала Качалова, пытавшаяся пробиться к Смоленску с юга. (Примеч. ред.)


[Закрыть] ⁴¹. На свои запросы он не получил никакого ясного ответа.

2 августа Кейтель связался по телефону с фон Боком из «Вольфшанце» в Восточной Пруссии. Гитлер, утверждал Кейтель, прибудет в Борисов 4 августа, чтобы из первых рук узнать ситуацию на фронте и в зоне ответственности группы армий «Центр». Фон Бок был настроен оптимистически, несмотря на обескураживающий меморандум о возможном перенаправления части его войск на юг, полученный им ранее. Он не видел Гитлера уже несколько месяцев. Фельдмаршал был в хорошем настроении, когда Гитлер и его личный адъютант Шмундт прибыли на аэродром в Борисове. «Фюрер доброжелательно меня поприветствовал, – писал он позже, – и поздравил с успехом моей группы армий, который, как он постоянно повторял, «меняет ход истории»!»⁴²

Вскоре после прибытия Гитлера в Борисов оптимизм фон Бока начал гаснуть. Он догадался, что Гитлер, несмотря на свой энтузиазм, не уверен в дальнейшем ведении войны. Фельдмаршал проинструктировал командующих танковыми группами Гота и Гудериана, чтобы они присутствовали, и посоветовал им выразить перед Гитлером уверенность в том, что продолжение движения к Москве обязательно. Далее, утверждал фон Бок, он поддержит их точку зрения. До сих пор не известны причины, по которым, учитывая важность визита Гитлера, фон Бок не приказал присутствовать и своим командующим полевыми армиями: фон Клюге, Штраусу и фон Вейсху.

К полнейшему разочарованию обескураженного фон Бока, совещание, которого он так ждал, не произошло. Вместо него коварный Гитлер предпочел сыграть со своими командующими в угадайку, даже притом, что сам он не был уверен в дальнейших операциях, и поговорил с каждым из них индивидуально. Пока Гот и Гудериан ждали в приемной, фон Бок обобщал для Гитлера основную ситуацию. Закончил он, указав на первостепенную важность продолжения давления на отступающую (с 21 июля – контратакующую. – Ред.) Красную армию и наступления непосредственно на Москву. Гитлер внимательно его выслушал и, когда фон Бок закончил, неожиданно спросил: «Когда, по вашим оценкам, ваши войска будут в Москве?»

Фон Бок без колебаний ответил: «К концу августа»⁴³.

После подобных приватных обсуждений с Гудерианом и Готом Гитлер собрал всех трех командующих и детально обговорил с ними основную стратегию. Он сказал им, что для Германии очень важно захватить Украину и Крым, но ни словом не упомянул про наступление на Москву.

Потом дискуссия повернулась на обсуждение технических деталей, таких как пополнение и ремонт танков в корпусах танковых групп Гота и Гудериана, и о трудностях, с которыми на пыльных русских дорогах сталкивались как танки, так и солдаты. На протяжении этих технических обсуждений фон Бок сохранял спокойствие, дожидаясь предполагаемого одобрения Гитлером продолжения наступления на Москву. Но этого так и не последовало. Спустя примерно два часа нахождения в Борисове Гитлер так же внезапно отбыл. Он вообще никак не прояснил ситуацию, и фон Бок совершенно не понял намерений фюрера.

Визит Гитлера в Борисов 4 августа был поворотной точкой в германской кампании в России. В этот решающий день фон Бок утратил возможность – последнюю свою возможность – повлиять на ход ведения войны. Фельдмаршал мог говорить с Гитлером с позиции силы. Из трех вторгнувшихся в Россию групп армий его группа армий «Центр» была наиболее успешной. Фон Бок понес самые тяжелые потери, достигшие 74 тысяч человек. (Согласно дневнику Гальдера от 2 августа – 74,5 тысячи, группа армий «Юг» – 63 тысячи, группа армий «Север» – 42 тысячи.) Но почти за шесть недель группа армий «Центр» продвинулась до 800 км в глубь советской территории[49]49
  Можно сказать, что даже за 4 недели, когда 19 июля была захвачена Ельня и до Москвы по прямой оставалось менее 300 км. Но в дальнейшем немцы на Московском направлении были надолго остановлены яростными контрударами Красной армии. (Примеч. ред.)


[Закрыть] и уничтожила или захватила громадное число солдат Красной армии. И хоть фон Бок не преуспел в уничтожении всей Красной армии, согласно установленным операцией «Барбаросса» срокам, факт был налицо: русские обращены в бегство (наглая ложь. – Ред.). Благодаря усердию фельдмаршала группа армий «Центр» превосходила Красную армию по вооружению, маневренности и боевым качествам. Дорога к Москве была открытой.

В те первые дни августа фон Бок, возможно, находился на пике своего военного могущества. Снова добиться такого ему уже никогда не удастся. Вынужденно пойдя на поводу у Гитлера, когда тот решил посовещаться с каждым командующим индивидуально, фон Бок позволил фюреру себя перехитрить. Возможно, если бы фон Бок добился у Гитлера разрешения продолжать наступление на восток, он мог бы действительно с триумфом войти в Москву в конце августа[50]50
  Фон Бок и его группа армий, ведя жестокие бои в ходе Смоленского сражения, перешли к обороне и просто не могла продолжать наступление на Москву в августе. (Примеч. ред.)


[Закрыть]. Означал бы захват Москвы летом 1941 года полную победу Германии над Советским Союзом или нет, остается предметом споров среди военных историков. Русские историки Второй мировой войны, которую они называют Великой Отечественной войной, соглашаются с тем, что оборона Красной армии на Западном фронте против фон Бока была сломлена, но что «героическое сопротивление заставило фашистских захватчиков, в первую очередь группы армий «Центр», сменить войну на оборонительную»⁴⁴. Капитулировало бы советское правительство после потери Москвы? Или воины Красной армии и мирные жители Советского Союза продолжили бы сопротивление германскому вторжению в глубине их обширной территории, с Урала и с противоположной стороны Волги?

Визит Гитлера к фон Боку 4 августа также ярко демонстрирует уровень сотрудничества между командованием группы «Центр» и Главным командованием сухопутных войск. ОКХ спешно направило в Борисов своих представителей невысокого ранга. Почему на встрече не присутствовал главнокомандующий сухопутными силами фон Браухич? Или начальник Генерального штаба сухопутных войск Гальдер? Ведь встреча была очень важной: будущее войны теперь зависело от того, что скажут Гитлеру фон Бок и его подчиненные, и от того, какое решение примет теперь он сам. И фон Браухич, и Гальдер были склонны поддерживать продолжение наступления на Москву и уничтожения сил противника группой армий «Центр». Верили ли они, что фон Бок сможет убедить колеблющегося Гитлера без их поддержки? Или они ему не доверяли и потому оставили на произвол судьбы в его споре с Гитлером?⁴⁵

5 августа фон Бок издал другой приказ по войскам, второй за германо-русскую войну. Документ был подготовлен еще до приезда Гитлера.

«СОЛДАТЫ ГРУППЫ АРМИЙ «ЦЕНТР»!

С уничтожением последней русской дивизии в окружении у Смоленска великие битвы, которые неделями шли вдоль рек Двина и Днепр, теперь закончились. Они ознаменовались блестящей победой германского оружия!

Солдаты Германии и группы армий «Центр» снова славно исполнили свой долг!

На протяжении этих боев группа армий «Центр» захватила или уничтожила:

309 110 военнопленных, 3205 танков;

3005 тяжелых артиллерийских орудий, 341 самолет[51]51
  В отличие от первых, довольно правдивых сводок о ходе боев под Минском и Белостоком, дальнейшие германские реляции становились по ходу войны все более лживыми, преувеличивая потери советских войск и преуменьшая свои. В Смоленском сражении в более широких временных рамках, с 10 июля по 10 сентября на огромном фронте от Великих Лук и Андреаполя, на севере Гомеля, а затем Новгород-Северского и Путивля на юге советские войска Западного (с 10 июля по 10 сентября), Центрального (с 26 июля по 28 августа), Резервного (с 30 июля по 10 сентября) и Брянского (16 августа – 10 сентября) фронтов, а также Пинская флотилия потеряли безвозвратно (убитые, пленные, пропавшие без вести) 486 181 человека. Санитарные потери составили 273 803 человека. Было потеряно 1348 танков, 9290 орудий и минометов, 903 боевых самолета, 233 400 единиц стрелкового оружия. (Примеч. ред.)


[Закрыть].

Громадное число продовольствия, снаряжения и всех видов транспорта, которое на данный момент уточняется.

Я преклоняюсь перед вашими свершениями с гордостью и благодарностью!

Я преклоняюсь перед вашей храбростью, вашей отвагой, вашей неколебимой преданностью Отечеству!

Ваши достижения принадлежат истории!

Да здравствует фюрер!

Фон Бок,

фельдмаршал»⁴⁶.

В тот же день на обычном совещании в Главном командовании сухопутных войск Гальдер сказал фон Браухичу, что требуется прояснить для командующих групп армий основные цели германо-русской кампании. Очевидно беспокоясь все возрастающей тенденцией Гитлера вмешиваться в тактические операции, Гальдер отметил, что высшее руководство занимает себя слишком большим количеством деталей, которые касались полевых командиров.

Было бы куда лучше раз и навсегда точно определить, каких целей пытается достичь политическое руководство (Гитлер). Если исходя из экономических причин мы должны захватить Украину и Кавказ, то пусть будет ясно, что основной целью не может быть уничтожение вооруженных сил противника. Если основной целью является Москва (и рубеж Волги), тогда ею не может быть одновременно и Украина. Главное – пусть для нас будет все ясно, в проведении операций будет свобода⁴⁷.

Но ситуация так и не прояснилась. Вместо этого в те августовские дни она выродилась до положения непостоянства и запутанности, которое стоило Германии войны. Основываясь на мысли о том, что Гитлер и ОКХ одобрят его операции постфактум, фон Бок пытался наступать на восток. К середине августа танки Гудериана продвинулись по направлению к Рославлю и восточнее (то есть на юго-запад от Ельни, дальше от Москвы[52]52
  Поскольку надо было решить проблему оперативной группы Качалова, прорывавшейся к Смоленску. (Примеч. ред.)


[Закрыть]. Несмотря на сильные контратаки противника с юга (и в центре и на севере. – Ред.) и постоянную нехватку боеприпасов и топлива, войска фон Бока пребывали по большей части в ликующем настроении[53]53
  Особенно в ходе кровавых оборонительных и встречных боев, вплоть до рукопашных схваток – автор преувеличивает насчет ликования. (Примеч. ред.)


[Закрыть]. Их цель была почти достигнута⁴⁸.

На севере танки Гота, которые с самого начала вторжения шли быстрее, чем танки Гудериана, продвинулись от Великих Лук[54]54
  Немцы сначала взяли Великие Луки 20 июля, были выбиты оттуда 21 июля, снова захватили только 25 августа. (Примеч. ред.)


[Закрыть] до истоков Западной Двины.

В длинном закодированном донесении ОКХ фон Бок сообщал, что миссия группы армий «Центр» уже близилась к завершению. Гудериан и Гот захватили крупное число военнопленных, около 75 тысяч, и большие запасы русского военного снаряжения.

Ответ на длинное донесение фон Бока был лаконичным и неопределенным, фельдмаршал просто не мог понять, почему в ОКХ не разделяют его энтузиазма. «В том, что они говорят, слишком много условностей, слишком много предположений, – писал фон Бок. – Почему они не видят, что победа уже на расстоянии вытянутой руки? И непонятно, кто там, в высшем руководстве, держит вожжи ответственности. Все, что им нужно сделать, – это дать нам свободу действий и необходимое снабжение, а потом отойти в сторону и ждать. Вместо этого чем ближе мы подходим к победе, тем более похоронный у них вид»⁴⁹.

Вскоре фон Бок смог узнать причину такой похоронной атмосферы в Главном командовании сухопутных войск. Ранним утром 16 августа он получил по телеграфу приказ. В нем фельдмаршалу прямо говорилось перевести четыре дивизии из танковой группы Гота в группу армий «Север». С холодной ненавистью из-за полного непонимания такого неожиданного решения фон Бок долго спорил с фон Брухичем по телефону. «Как вы можете идти на такие действия сейчас? – желал знать фон Бок. – Вы не понимаете, что ослабляете мои войска в самый критический момент? Если фон Леебу нужно подкрепление, почему не взять его из Франции? Или Норвегии? Или с Балканского полуострова? Моя группа армий движется к Москве[55]55
  Продвижение на большинстве участков фронта было остановлено. (Примеч. ред.)


[Закрыть]; вы не видите, что для меня крайне важно сохранить каждого человека и каждую единицу техники?»⁵⁰

Фон Браухич, уже почти опечалившись, пытался успокоить разъяренного фон Бока, но дал понять, что эти перемещения дивизий были только началом и что в самом ближайшем будущем будут и другие подобные приказы.

На протяжении вечера фон Бок читал донесения 2-й танковой группы Гудериана и 2-й армии фон Вейхса. Большие группировки Красной армии были обнаружены в области к югу от Гомеля, и красноармейцы начинали усиливать атаки на подставленный южный фланг его группы армий. Донесения только подтвердили опасения фон Бока.

18 августа ОКХ приказало фон Боку развернуть танки Гудериана на юг, возможно, для отражения опасности русских контрударов. Приказ настойчиво утверждал, что на юге существует опасность для целостности немецкого фронта и поэтому Гудериан должен наступать на Клинцы и Новозыбков, чтобы спасти положение. Когда Гудериан получил приказ, он выразил протест фон Боку. Ему он сказал, что не может выполнить приказ, так как должен наступать на Москву. Оба они утратили хладнокровие и яростно заспорили. Фон Бок, являясь из них двоих более разозленным, на повышенных тонах объяснил, что не он лично составил приказ и что он не может ничего, кроме как подчиниться ему, поскольку он исходит от Главного командования сухопутных войск. Гудериан заявил, что, развернув свои войска на юг, он будет вынужден задействовать все свои резервные соединения, которые он берег для финального броска на Москву.

В тот же день, 18 августа, далеко в Восточной Пруссии, прошло длительное совещание в ставке Гитлера, которое должно было оказать сильнейший эффект на будущий курс войны. Как обычно, интуитивная стратегия Гитлера взяла верх над более практичными и, возможно, более продуманными предложениями германских кадровых военных.

21 августа Верховное главнокомандование вермахта издало сверхсекретную директиву № 34, подписанную Гитлером. Судьбоносный жребий был брошен. Главное командование сухопутных войск получило директиву 22 августа и передало ее в группу армий «Центр» без комментариев.

В частности, директива утверждала:

«Предложения в отношении дальнейшего ведения войны на востоке, сделанные сухопутными силами 18 августа, не получили моего одобрения.

Настоящим приказываю:

1. Наиболее важной целью до наступления зимы будет являться не захват Москвы, а захват Крыма, индустриального и угледобывающего Донецкого бассейна и русских нефтепромыслов на Кавказе и, на севере, изоляция Ленинграда и налаживание связи на суше с финнами…

3. Группа армий «Центр», независимо от спланированной операции, выделит необходимые войска для достижения этой цели, которая зависит от уничтожения советской 5-й армии[56]56
  Гитлер очень невзлюбил за умелые действия 5-ю армию и ее командующего М.И. Потапова (позже тяжелораненым попадет в плен, но предателем, как Власов, не станет), хотя под Киевом сражались и другие советские армии – 6, 12, 26, 37 (ее командующим был вышедший позже из окружения под Киевом генерал А. Власов, ставший в 1942 году на путь измены), 28, 40-я армии. (Примеч. ред.)


[Закрыть]. Группа армий «Центр» займет оборонительную позицию и будет использовать только те части, которые необходимы для отражения атак противника с фронта…

4. Только когда группа армий «Юг» уничтожит русские дивизии на своем фронте и только когда группа армий «Север» замкнет кольцо вокруг Ленинграда и наладит связь с финнами, группа армий «Центр» возобновит наступление. Тогда ее миссией будет уничтожение противника на своем фронте.