Текст книги "Томек среди охотников за человеческими головами"
Автор книги: Альфред Шклярский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
IV
Подготовка экспедиции
Совещание было прервано приходом обеих девушек, из-за спин которых показались Збышек Карский и Джемс Бальмор.
– Завтрак готов, – заявила Салли. – Подать его вам сюда, или вы предпочитаете перейти в кают-компанию?
– Это уж как пожелают наши гости, – ответил капитан Новицкий.
– Я предлагаю продолжить совещание за завтраком. Иначе мы потеряем много времени, – сказал Бентли.
– Ваша правда! – В таком случае, давайте позавтракаем здесь, – предложил капитан Новицкий.
– Если вы хотите послушать нашу беседу, то присаживайтесь к нам, – пригласил новоприбывших девушек и молодых людей Гарт. – Вы, господа, наверно не станете возражать?
– Ну, конечно, нет! Мы не хотели слишком рано будить нашу молодежь, но сведения Бентли могут пригодиться всем участникам экспедиции, – ответил Смуга. – Пожалуйста!
Миссис Аллан помогла девушкам быстро накрыть стол скатертью и подать блюда; не прошло и четверти часа, как прерванное совещание возобновилось.
– Пока что Бентли рассказал нам историю исследований Папуа. Теперь, чтобы полностью войти в курс дела нам будет полезно ознакомиться с историей открытия остальных двух частей Новой Гвинеи, – начал Смуга.
– Может быть начнем с голландской части, – предложил Вильмовский.
– Колониальные власти почти ничего не делают для научных исследований страны, – сказал Бентли. – До сих пор во всех трех частях Новой Гвинеи работают только геологические партии, организованные крупными фирмами горнодобывающей и металлургической промышленностей. Естественно, что их исследования касаются только залежей полезных ископаемых и минералов. Здешние геологи совершенно не интересовались туземным населением и не стремились проникнуть в тайны труднодоступных местностей[29]29
Политика колониальных властей стала причиной общей экономической и социальной отсталости населения Новой Гвинеи. В глубине острова часть населения до настоящего времени остается на уровне каменного века; среди жителей еще встречаются случаи каннибализма и охоты за человеческими головами.
[Закрыть].
До 1893 года в голландской части Новой Гвинеи никто не интересовался тем, что находится в глубине острова. Немногочисленные экспедиции проходили только по некоторым участкам побережья. Английский естествоиспытатель и путешественник Альфред Рассел Уоллес в середине XIX века посетил Дорей на северо-западе. Он исследовал Зондские острова от Малайского полуострова до Новой Гвинеи и сделал немало ценных этнографических, лингвистических и зоологических открытий.
– Скажите, пожалуйста, не он ли предложил деление земного шара на зоогеографические зоны? – спросил Томек.
– Да, мой дорогой, это предложение внес именно Уоллес, – согласился Бентли. – После него, как я уже упоминал, в 1870-71 годах, русский путешественник Миклухо-Маклай три раза посетил Новую Гвинею. Он изучал в основном восточное побережье, названное его именем, но бывал и на западном.
– Мне приходилось читать статьи этого путешественника в русских журналах, – заметила Наташа. – Мне кажется это был необыкновенный человек. Ведь он несколько лет жил среди папуасов, научил их употреблению ножа и топора, пытался организовать содружество племен. Туземцы звали его Тамо Рус. Я ни за что не согласилась бы жить среди людоедов.
– Я тоже читал некоторые труды этого путешественника в немецких журналах, – сказал Вильмовский. – Пожалуйста Бентли, продолжайте ваш рассказ.
– Примерно в это же время итальянец Альбертис обследовал долину реки Флай и хребет Тамрау с горой Арфак на полуострове Вогелькоп, а Майер прошел от залива Мак-Клур[30]30
Ныне: залив Берау, полуостров Чендравасих и гора Квока.
[Закрыть] до залива Гелвинк[31]31
В 1910 году голландская экспедиция прошла по всему побережью острова. Экспедиция Гудфлоу, позднее под руководством Роулинга дошла до Снежных гор со стороны южного побережья. В 1913 году А.Р.Ф. Уолстон взошел на гору Карстенс, а Вейерман исследовал притоки реки Дигул и определил высоту горы Юлианадорп (ныне гора Мандала). Клостер исследовал страну на юг и юго-восток от залива Гелвинк (ныне залив Иран). В 1914 году Опперман обследовал течение реки Мамберамо, а лейтенант Стреве ее западного притока Руфайе (ныне Увиммерах). Исследования, прерванные войной были возобновлены в 1918 году.
[Закрыть], – продолжал Бентли, то и дело поглядывая в записную книжку. – Второй период исследований начался лишь после 1893 года. Путешественник Враза снова посетил места, где до него побывал Альбертис, при чем значительно расширил и уточнил знания об этом районе. В 1903 году он направился в глубину страны к востоку от залива Гелвинк. В 1904 году в южной части Нидерландской Новой Гвинеи он исследовал реку Дигул. Съемка течения рек южного побережья произведена только в прошлом году. По самым последним сообщениям губернатора из Порт-Морсби в настоящее время исследуется течение реки Мамберамо.
– А как обстоят дела в германской колонии? – спросил Смуга;
– Как только немцы появились в Новой Гвинее они организовали экспедицию возглавляемую Финшем; экспедиция произвела съемку береговой линии на протяжении около тысячи миль, – ответил зоолог. – Экспедиция открыла реку Императрицы Августы, которую туземцы зовут Сепик. Спустя два года, Дальман прошел вдоль берегов этой реки около сорока миль, а адмирал фон Шлейниц и ученый Шрадер обследовали реку Сепик на участке протяженностью в 326 миль, считая от места ее впадения в море. Другие путешественники исследовали побережье острова между заливом Астролябии, рекой Сепик и заливом Хьюон. В 1887 году те же Шрадер и Шлейниц опять отправились исследовать реку Сепик и дошли почти до границы Нидерландской части Новой Гвинеи. Спустя девять лет Лаутербах прошел от залива Астролябии (на новых картах Астролейб) до гор Бисмарка и открыл реку Раму. Совсем недавно Даммкелер и Фрелих исследовали район между реками Маркгэм и Сепик. Как видите, исследование Новой Гвинеи на всех трех частях острова продвигается очень медленно.
– Вы совершенно правы! Организованные до сих пор экспедиции принесли очень мало сведений о центральной части острова, – сказал Смуга. – Именно тут нам придется идти по необследованной территории.
– Немцы, как и все другие, ведут в колониях беззаботную жизнь, – вмешался Новицкий. – Но мы по опыту знаем, что для туземцев даже лучше, если колонизаторы не очень спешат совать нос в их дела.
– Правильно, капитан, я даже не знаю разумно ли будет нам присоединяться к какой-либо из правительственных экспедиций. Ведь мы не стремимся к завоеванию страны. Это нам поможет в общении с туземцами[32]32
В то время, как герои нашего романа готовились к путешествию, в германской части Новой Гвинеи экспедиция Нейгаусса иследовала течение реки Маркгэм. Германско-нидерландская пограничная комиссия прошла вверх по реке Сепик почти до границы британской части, не дойдя до нее всего лишь 60 миль. Путешественник Турнвальд изучал бассейн реки Сепик, а миссионер Пилгофер прошел от реки Варии, протекающей вблизи границы британской части до реки Маркгэм. После начала первой мировой войны Австралия захватила германскую часть Новой Гвинеи. Тогда фон Детцнер, стремясь избежать плена, укрылся в глубине джунглей и пытался дойти до границы нидерландской части, где намеревался сесть на германский корабль и отправиться на родину. Хотя ему это и не удалось, он все же сумел пройти места до него не исследованные. После войны Детцнер опубликовал свои наблюдения, не лишенные интереса, несмотря на то, что они часто основывались только на сообщениях туземцев. Австралийские власти, после занятия германской колонии застали там всего лишь несколько плантаций на побережье и несколько миссий, расположенных вблизи джунглей. Германские власти не заботились об организации научных экспедиций в глубину острова.
[Закрыть].
– Ну, мне кажется пора приступить к подписанию договора, – заметил директор Гарт. – Предлагаю пойти к нотариусу. Я уже распорядился подготовить соответствующие документы.
– Сразу же после подписания договора все участники экспедиции получат чеки на всю сумму следуемого аванса, – добавил Бентли. – Деньги вам будут нужны на покупку необходимого личного снаряжения. Капитан, когда ваша яхта будет готова к отплытию?
– Гм, я буду готов через десять дней, – ответил капитан, после минутного размышления.
– Значит, через десять дней мы отправляемся в путь, – решил Бентли.
– А теперь, за работу, друзья!
К вечеру Смуга распределил функции и дал задания всем участникам экспедиции. Это выглядело примерно, так:
Ян Смуга – руководитель и начальник экспедиции;
Тадеуш Новицкий – охотник-следопыт и вооруженная охрана;
Томаш Вильмовский – охотник-следопыт и вооруженная охрана;
Андрей Вильмовский – научно-исследовательские работы;
Карл Бентли – научно-исследовательские работы;
Салли Аллан – препаратор животных и повар полевой кухни;
Наталья Владимировна Бестужева – медсестра и повар полевой кухни;
Збигнев Карский – снабжение и кладовая;
Джемс Бальмор – препаратор и работы по лагерю;
Джек Станфорд – препаратор и работы по лагерю;
Генри Уоллес – препаратор и работы по лагерю.
Кроме того, во время плавания по морю все участники экспедиции входили в состав экипажа корабля и подчинялись капитану Новицкому. Постоянный экипаж яхты, состоявший из четырех индийцев, не принимал участия в сухопутном путешествии. В задачу этого экипажа входила охрана яхты во время отсутствия капитана.
Само собой разумеется, что верный Динго, полученный Томеком в подарок от Салли во время первого пребывания Томека в Австралии, тоже принимал немаловажное участие в экспедиции. Он прекрасно умел находить следы животных и нести сторожевую службу на марше и во время стоянок.
Вся следующая неделя прошла в работе с рассвета до поздней ночи. Капитан Новицкий почти не покидал борта яхты. Вместе с Динго он заглядывал во все уголки, следил за работой по внутренней перестройке судна. Остальные участники собирали на складе в парке Таронга различные припасы, купленные Бентли, сортировали их, составляли списки и упаковывали в ящики из тонкой жести, которые тщательно запаивали. В этом деле не принимала участия только Наташа, которая проходила медицинскую практику в одной из больниц Сиднея.
Томек делал все возможное, обучая Збышека его ответственному делу. Ведь малейший недосмотр мог свести на нет все усилия участников экспедиции и угрожал потерей ценного оборудования или припасов, добыть которые в глубине джунглей было совершенно невозможно. Десятки ящиков постепенно грузили в трюмы судна. Только на восьмой день Томек попросил «штаб» экспедиции проверить книги снабженца-кладовщика. Все жестяные ящики и брезентовые мешки были тщательно пронумерованы и вписаны в прошнурованную книгу с указанием цены, веса или количества упакованных предметов. Смуга медленно читал записи вслух. Сначала шли хозяйственные предметы, то есть: 2 палатки четырехместные, 2 двухместные и 2 большие с противомоскитными сетками для научной и препараторской работы, 10 противомоскитных сеток, 4 раскладные койки из бамбука с балдахинами и москитьерами, 10 гамаков, 15 теплых, легких одеял, жестяные миски, ложки, вилки, кружки, кастрюли и котелки, спиртовка, керосиновая лампа, раскладная брезентовая ванна для купанья, мыло, различные туалетные принадлежности, бидон с керосином, 3 банки спирта, комплект слесарного инструмента и аптечка.
Далее в книге были тщательно записаны запасы продовольствия: консервы мясные и рыбные, супы и молоко в порошке, мука, крупа, рис, горох, фасоль, сахар, соль, чай, кофе, мед, сухари и табак. Из предметов необходимых для научной работы в книгу были занесены: измерительные приборы, компасы, микроскоп, фотоаппарат с необходимыми принадлежностями, приборы и химические средства, употребляемые при препарировании шкур животных и птиц, консервировании растений, сетки для ловли насекомых, ловушки, стеклянные банки, жестяные коробки и бидоны.
Личное снаряжение участников экспедиции состояло из двойного комплекта одежды, итак: для похода по джунглям припасались для каждого: мягкая полотняная шляпа, тонкая рубашка с длинными рукавами, длинные полотняные штаны, у которых нижняя часть штанин заправлялась в невысокие суконные башмаки; для похода по легкодоступной местности – короткие штаны до колен, куртка с короткими рукавами, чулки и суконные башмаки.
Кроме того, каждый участник располагал четырьмя комплектами личного белья, носками, брезентовыми куртками с капюшонами, башмаками подбитыми гвоздями для похода по горным местностям, женщины брали с собой юбки и краги.
Предпоследние страницы книги содержали записи о заменителях денег – меновых товарах для туземцев: топорах, ножах разного рода, ожерельях, зеркальцах, губных гармошках, разноцветных хлопчатобумажных тканях, жевательном табаке в черных палочках, ящиках с запасом продовольствия для носильщиков.
В конце книги находились записи о вооружении экспедиции: штуцерах, винтовках, револьверах, охотничьих ружьях, мелкокалиберных винтовках для охоты на небольших птиц, амуниции и сигнальных ракетах.
На борту яхты отдельно хранились запасы продовольствия на время путешествия по морю. Осмотр снаряжения и его проверка продолжались до самого вечера; в конце концов, «штаб» пришел к заключению, что подготовка к экспедиции закончена. По словам капитана Новицкого «Сита» будет готова к выходу в море через три дня. Поэтому гостеприимный Гарт предложил путешественникам совершить поездку на морской пляж в Наррабин.
Томек с удовольствием принял предложение. Во время прежнего пребывания в Австралии он хорошо ознакомился с Мельбурном, родным городом Бентли, и теперь обрадовался возможности сравнить Мельбурн с Сиднеем.
На другой день утром участники экспедиции выехали в город на двух экипажах, запряженных парами лошадей. Оказалось, что директор Гарт прекрасный проводник. Экипажи сначала промчались по улочкам пригорода, буквально утопавшим в зелени садов, потом проехали через южные районы застроенные особняками и изрезанные многочисленными лагунами и заливами с множеством парусных судов. Потом посетили зоологический и ботанический сады, музеи, церкви, купили кое-что на память в торговом районе центральной части города и, в конце концов, приехали на набережную порта.
Всю дорогу Томек рассказывал молодым друзьям о всех достопримечательностях, встречавшихся по пути. Он сообщил им, например, что Сидней четвертый, а Мельбурн пятый город по величине во всем южном полушарии. Превышают их по площади и населению только южно-американские города: Буэнос-Айрес, Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро[33]33
Буэнос-Айрес – Аргентина, Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро – Бразилия.
[Закрыть]. Вся торговая, промышленная и культурная жизнь Австралии сосредоточена в двух городах – Мельбурне и Сиднее. Отсюда отправляются в свет основные австралийские товары: шерсть, мясо, кожа и пшеница.
Город Сидней носил характер портового города. Южная часть отделялась от северной заливом Порт-Джэксон, который врезывался в сушу языком десятикилометровой длины, тянувшемся вплоть до устья реки Парраматта. Сильно изрезанный берег изобилует здесь десятками заливов и бухт.
Наши путешественники остановились на берегу, чтобы полюбоваться видом северной части города, расположенной на противоположной стороне залива Порт-Джэксон. Они уселись на скамьях посреди обширного парка, сплошь заросшего кустарником и пальмами.
– Ну, как, Томек, нравится вам наш Сидней? – спросил Гарт.
– Не в обиду Бентли, надо признать, что Сидней, пожалуй, красивее Мельбурна. Здесь не столь правильная и симметричная застройка как в Мельбурне, поэтому город выглядит живописнее, – ответил Томек.
– Если так, то может быть вы решите поселиться здесь? Я могу предложить вам хорошую должность в управлении парка Таронга.
– Ничего из этого не выйдет! Я как-то пытался задержать Томека в Мельбурне, – вмешался Бентли. – В ответ он пригласил меня в Варшаву, после того как Польша получит независимость.
– Что ж, с течением времени суждения меняются, – со смехом сказал Гарт. – Часто на такое изменение влияют личные обстоятельства.
Томек покраснел, а Гарт добавил:
– Не спешите с ответом. Я возобновлю свое предложение после возвращения экспедиции из Новой Гвинеи.
– Спасибо, я подумаю, – ответил молодой человек.
– Как пить дать, Томек готов сесть на мель, – зычно шепнул на ухо Смуге капитан Новицкий.
– Мне тоже очень нравится Сидней, – бойко заявила Салли. – Сюда обязательно надо перенести столицу Австралийского Союза.
– Ого, вашими устами говорит жительница Нового Южного Уэльса, – возразил Бентли, поддерживая спор между Мельбурном и Сиднеем о том, какому городу быть столицей Австралийского Союза, основанного в 1900 году.
– Вы убедитесь, что в будущем Сидней станет еще красивее[34]34
В 1908 году правительство Австралийского Союза приняло решение о постройке в Новом Южном Уэльсе столицы на юго-запад от Сиднея, на берегу реки Маррамбиджи. Строительство новой столицы, получившей название Канберра, началось в 1913 году. Первое заседание австралийского парламента в Канберре состоялось в 1927 году. Так был решен спор двух городов.
[Закрыть], – сказал Гарт. – Я слышал о проекте, который придаст городу еще большую монументальность и красоту. Я думаю о проекте постройки колоссального моста, который соединит южные районы города с северными[35]35
Гарт не ошибся. В марте 1932 года в Сиднее закончилось строительство великолепного висячего моста через залив. По мосту проложена двухпутная железная дорога, трамвайные пути, автомобильная дорога шириной в пять полос движения и тротуары для пешеходов.
[Закрыть].
– Каждый кулик свое болото хвалит, – громогласно заявил Новицкий. – Но нигде нет такого города, как наша старая Варшава!
Путешественники вернулись на «Ситу» в прекрасном настроении. На яхте уже заканчивались последние работы по подготовке к выходу в море. Яхта блестела, как зеркало. Везде пахло свежей краской.
Миссис Аллан была очень взволнована. Она ни на шаг не отходила от дочери, просила всех и каждого оберегать ее от опасностей. Ведь это был предпоследний день перед отъездом ее единственного ребенка в опасное путешествие.
Беседа друзей на яхте затянулась до глубокой ночи, но несмотря на это путешественники вскочили с коек на рассвете.
Захватив с собой Динго, они направились к пристани, откуда на пароме переправились в северную часть Сиднея. В обществе Гарта они в экипажах отправились на пляж Наррабен. Все охотно искупались не опасаясь нападения акул, так как пляж находился на берегу лагуны, соединяющейся с морем проливом, через который акулы не заплывали. Динго, которому порядком надоело пребывание на тесной яхте, прямо таки ошалел от радости. Теплый солнечный день прошел весело и беззаботно.
Вечером все иллюминаторы яхты «Сита» ярко светились. Капитан Новицкий давал торжественный, прощальный обед. На рассвете следующего дня корабль должен был сняться с якоря.
V
На волосок от смерти
Яхта «Сита» на всех парусах шла по гладкому, как зеркало, океану. На руле стоял опытный моряк, индиец Рамасан, который уверенно вел корабль на север, точно по курсу, вдоль восточного побережья Австралии. Поэтому капитан Новицкий, хотя и выходил время от времени, словно по привычке, из каюты и поднимался на капитанский мостик взглянуть на полосу суши на западе, сразу же исчезал в навигационной рубке[36]36
Навигационная или штурманская рубка – место на судне, где сосредоточены навигационные приборы и карты, на которых капитан, а на крупных судах, штурман, наносит курс судна.
[Закрыть]. Он часто склонялся над картой, лежавшей на столе в навигационной рубке; внимательно просматривал вахтенный журнал, куда дежурные офицеры обязаны были вписывать данные обо всем, что было замечено во время их вахты. Встречая в журнале свои поправки к несоответствующим морскому коду записям, капитан снисходительно улыбался, потому что вахтенными офицерами на «Сите» были его ученики по морскому делу: Вильмовский, Смуга и Томек. Они уже многому научились. Во время рейса с Дальнего Востока в Индию, и потом в Австралию, они принимали деятельное участие во многих работах на яхте. В трудной и ответственной профессии моряка, до сих пор только Томек мог похвастаться серьезными успехами. Даже капитан Новицкий не мог найти в записях Томека, сделанных во время вчерашней вахты, каких-либо ошибок. А записано было вот что:
«Брисбен»[37]37
Брисбен – порт основанный в 1824 году для высадки ссыльных преступников. С 1859 года столица штата Квинсленд.
[Закрыть], 21 января 1909 года, четверг.В 9.15 утра «Сита» пришвартована[38]38
Пришвартовать – прикрепить судно к пристани с помощью стальных или пеньковых канатов. Действие обратное – отдать швартовы, или концы.
[Закрыть] к пирсу в порту Брисбен, тем самым закончен первый участок пути из Сиднея. «Сита» прошла 460 морских миль за 5 дней при средней скорости от 3 до 4 узлов[39]39
Узел – скорость судна равная 1 морской миле в час. Морская миля – единица расстояния в море, соответствующая длине 1 минуты земного меридиана. Поскольку эта длина зависит от широты, то морская миля имеет различные значения. В СССР морская миля принята как средняя длина 1 минуты земной широты и равна 1,852 километра; в США миля равна 1,853249 километра и составляет 1 минуту некоей условной величины земного сфероида. Протяженность британской морской мили меняется в зависимости от места нахождения корабля, так как равняется 1 минуте местного меридиана, поэтому ее значение колеблется от 1,843 до 1,862 километра.
[Закрыть]. Причина малой скорости – встречное восточно-австралийское течение, которое отклоняло судно от курса. «Сита» стояла в порту 7 часов. Во время постоя пополнялись запасы: взято на борт: 3000 литров свежей воды, поданной насосом в главный резервуар, ящик помидоров, 10 вилков капусты, 50 килограммов картофеля, 20 килограммов бататов, ящик яблок и 20 килограммов свежей говядины. В 4.15 пополудни отдали швартовы и покинули порт. Вахтенный офицер– Томаш Вильмовский".
Из дальнейших записей можно было убедиться, что «Сита» около двенадцати часов назад оставила за собой мыс Санди-Кейп на северной оконечности островов Фрейзера расположенный на расстоянии ста семидесяти миль от Брисбена. Капитан Новицкий сделал нужные расчеты и определил положение яхты на карте. Оказалось, что яхта прошла уже три четверти пути, то есть триста двадцать пять морских миль от Брисбена до Рокгемптона на реке Фицрой. Это был последний порт на Австралийском материке, в котором должна была задержаться «Сита». По расчетам капитана Новицкого «Сита» придет в Рокгемптон утром следующего дня.
На рассвете почти весь экипаж «Ситы» поднялся на палубу яхты, чтобы в блеске безоблачного дня полюбоваться южной оконечностью Великого Кораллового Рифа или Барьера, как его называют. С тех пор как в 1770 году англичанин Джемс Кук[40]40
Джемс Кук – английский мореход, уроженец Йоркшира – один из самых выдающихся путешественников мира. Исследовал северные и южные моря у полюсов и Тихий океан, открыл новые пути для мореплавателей и новые рынки сбыта для английской торговли. Основательно разработанные карты многих морей и океанов, делают Кука основоположником английской картографии. Убит туземцами Гавайских островов за нарушение экипажем корабля Кука местного закона табу.
[Закрыть] прошел через рифы Великого Кораллового Барьера и очутился на внутренних водах материка, барьер этот считался одним из чудес мира. Как раз «Сита» проходила по естественному широкому каналу, левый берег которого был Австралийским материком, а правый состоял из множества островов, разбросанных по Коралловому морю.
Салли Аллан впервые довелось увидеть грозные коралловые рифы Великого Барьера, возбуждающие такой страх у всех моряков. Поэтому она, сгорая от любопытства, подбежала к Томеку, стоявшему у правого фальшборта.
– Томми, как называются эти живописные острова? – спросила она, придерживая за ухо Динго ласкавшегося у ее ног. – Далеко ли еще до рифов?
– Это так называемая группа Козерога, по латыни Каприкорн, а мы идем по проливу Каприкорн, моя красавица, – весело ответил Томек, подражая голосу капитана Новицкого. – Ты спрашиваешь далеко ли до рифов? Вот они, присмотрись-ка хорошенько, только не высовывайся слишком далеко за борт, а то еще свалишься в воду.
– Ну и что же, – ответила Салли, пожимая плечами. – Я хорошо плаваю, и кроме того, такой знаменитый путешественник и рыцарь как ты, наверняка спас бы меня!
– Конечно, только вряд ли было бы что спасать... Ты же знаешь, что здешние воды кишат акулами! А ты для них – лакомый кусочек!
– Ты в самом деле считаешь меня лакомым кусочком? – кокетливо спросила Салли, лукаво посматривая на Томека.
– Гм, если я так сказал... – буркнул Томек смутившись и отвернулся.
– Ты сильный, Томек! С тобой и Динго, я ничего не боюсь, но, пожалуйста, не смейся надо мной. По-твоему это риф?! Хотя мне и не приходилось бывать в этих краях, я все же могу отличить живописный островок от опасного барьера, созданного Великим Коралловым Рифом!
– Я вовсе не насмехаюсь, – возразил Томек. – Группа островов Каприкорн – это самая южная оконечность Великого Барьера, который вопреки распространенному мнению вовсе не является сплошной преградой. Значительная его часть состоит из множества мелких рифов, островков и островов и только лишь на севере, на протяжении шестисот миль, рифы стоят сплошной стеной. Впрочем, вскоре ты в этом сама убедишься.
– Честное слово я думала, что ты подшучиваешь надо мной! – недоверчиво ответила Салли.
– Спроси кого хочешь, если не веришь мне. По дороге из Сибири в Австралию мы все видели Великий Коралловый Барьер, а папа много нам о нем рассказал.
– Значит меня ввело в заблуждение название «барьер»!
– Дело в том, Салли, что название Великий Коралловый Барьер относится к роду рифов, из которых он состоит. Ты, пожалуй, помнишь из уроков географии, что различают три рода рифов: береговые, то есть прилегающие непосредственно к берегу, барьерные, или находящиеся на некотором расстоянии от береговой линии и отделяемые от нее лагунами и, наконец, атоллы имеющие форму кольца с лагуной внутри. Великий Коралловый Риф относится к роду барьерных рифов.
– Да, да, я теперь вспомнила! Кроме того, рифы бывают подводными и надводными, – воскликнула Салли.
Беседу молодых людей прервала зычная команда капитана Новицкого:
– Эй, вы, там, голубки! Довольно ворковать! Все наверх! Грот и бизань – на гитовы[41]41
Грот – главный парус ил гротмачте; бизань – кормовой парус, прикрепляемый к ближайшей к корме бизань-мачте. Гитовы – тонкие канаты, которыми крепятся и на которых поднимаются и спускаются паруса.
[Закрыть]!
С капитанского мостика то и дело раздавались краткие команды. Весь экипаж, за исключением рулевого и матроса, измерявшего лотом глубину воды работал на мачтах и реях. Матросы крепили паруса к гикам[42]42
Гик – в рангоуте парусных кораблей – нижний брус со свободным концом; к брусу крепится нижняя кромка паруса, верхняя кромка крепится к гафелям.
[Закрыть] гафелям и реям, привязывая их тонким тросом и тщательно выравнивая фалды.
«Сита» шла теперь только лишь на фок-стапселе[43]43
Косой треугольный парус на носу судна.
[Закрыть] и скорость хода значительно уменьшилась. По приказу капитана Новицкого Смуга и Томек, стоя на носу судна несли обязанности впередсмотрящих; они выискивали глазами подводные рифы по курсу корабля. Вскоре судно пришвартовалось к пристани в Рокгемптоне, небольшом порту, удобном для малых судов.
Рокгемптон, городок с несколькими десятками тысяч жителей был в Австралии центром фермерско-молочного производства, поэтому капитан «Ситы» распорядился запастись здесь молочными продуктами, в особенности сырами, без которых не представлял себе хорошего завтрака. Стоянка в Рокгемптоне была короткой. Как только экипаж «Ситы» взял на борт продовольствие и пополнил запас пресной воды, «Сита» отдала концы и направилась на восток к островам пролива Каприкорн. Капитан Новицкий намеревался остановиться на ночь у одного из островов, чтобы избегнуть опасного плавания в темноте среди коралловых рифов.
Курс, назначенный капитаном Новицким был полностью одобрен его друзьями, мнением которых, как известно, капитан очень дорожил. После ночной стоянки у островов Каприкорн курс корабля вел к восточному краю островных рифов, группа которых носит название Суэйн-рифы[44]44
Суэйн-рифы – рифы влюбленного юноши.
[Закрыть]. Отсюда, выйдя на просторы открытого Кораллового моря, корабль должен был повернуть на север вдоль наружной стены Великого Кораллового Барьера, идя на некотором расстоянии от него. Барьер этот, начиная от тропика Козерога до Новой Гвинеи, словно стена защищал восточное побережье Квинсленда.
На первом участке пути капитан Новицкий соблюдал сугубую осторожность, так как корабль шел здесь по внутренним водам Великого Кораллового Барьера. По курсу корабля здесь находилась южная оконечность рифа, лежащая на расстоянии почти ста миль от берегов Австралии. Только дальше к северу, на траверсе города Боуэн, Большой Коралловый Барьер несколько приближался к материку и в районе мыса Мелвилл подходил к нему почти вплотную, так как расстояние от барьера до берега материка не превышает здесь семи миль. В северной части Большого Кораллового Барьера почти полностью исчезают проходы между рифами, довольно частые на юге, а к северу от мыса Мелвилл, Большой Коралловый Риф встает сплошной, непроходимой стеной, отделяя берега Австралии от открытого моря. Капитан Новицкий не хотел рисковать судном и стремился как можно скорее уйти от опасных рифов, поэтому назначил Рокгемптон последним портом на берегах Австралийского материка на пути в Новую Гвинею, где намеревался остановиться в Порт-Морсби.
Яхта на одном только фок-стапселе медленно приближалась к рифам в проливе Каприкорн. Почти весь экипаж находился наверху. Два человека на носу яхты напряженно высматривали подводные рифы, немедленно сообщая о них капитану, остальные – восхищенно глядели на живописный пейзаж страны коралловых полипов[45]45
Коралловые полипы (Anthozoa) класс беспозвоночных животных типа кишечнополостных. Принадлежат к числу колониальных (то есть живущих колониями), но есть и одиночные виды. Полип обычно цилиндрической формы, сращивается основанием с другими полипами или (у одиночек) прикрепляется к донным отложениям. На свободном конце тела полипа находится ротовое отверстие, окруженное щупальцами. Глоточная трубка снабжена бороздками, реснички которых гонят по трубке заглатываемую воду. Токи воды необходимы для питания и дыхания. В кишечной полости имеются перегородки расположенные по шести или восьми лучевым направлениям. Большинство полипов обладает мощным известняковым скелетом. Наиболее известный представитель коралловых полипов, красный коралл (Corallium rubrum), скелет которого идет на разные поделки. Красные кораллы обитают, в основном, в Средиземном море.
Не все коралловые полипы обладают скелетом. Например, крупнейшие полипы, актинии, красочные, красивые животные подводных глубин, достигающие 1 метра в диаметре, прирастают к подводным скалам одной ногой, которая часто служит им также средством передвижения. Некоторые виды актиний, такие как: Adamsia и Sargatia живут в симбиозе с раками отшельниками. Среди коралловых полипов, обладающих скелетом, очень важную группу Х составляют мадрепоровые кораллы (Madreporaria). Они отличаются от актиний сильно развитым скелетом. Колонии кораллов образуются размножением отдельных особей, происходящим путем отпочкования и деления. Срощенные скелеты полипов образуют обширные коралловые рифы. Живут коралловые полипы в тропических морях и не выходят севернее 38 параллели в северном полушарии и южнее той же широты – в южном. Для их размножения нужна чистая, лишенная взвешенных частиц вода, температура которой не падает ниже 20,5+C с достаточным количеством извести. Живут коралловые полипы на глубине 20-30 м.
[Закрыть].
Необыкновенные по красоте виды открылись перед путешественниками при плавании по протоке между Большим Коралловым Барьером и материком, с гористыми в этом месте берегами. Прямо из глубины моря вырастали островки высотой в несколько десятков метров, окруженные кольцом прибрежных рифов. Склоны их и вершины покрыты тропической растительностью, наполнены суетой и голосами тысяч разнообразных птиц. В изумрудных волнах моря, между живописными островками, дремлют длинные или круглые по очертаниям, таинственные тени, которые на близком расстоянии превращаются в обманчивые отмели из камней, отливающих всеми оттенками голубого, опалового и зеленого цветов. Это не что иное, как подводные коралловые рифы. Некоторые из них, показывающиеся из воды во время отлива по форме напоминают извилины головного мозга[46]46
Diploria cerebriformis.
[Закрыть], а другие, пористые, отличаются отверстиями в стенках, ведущими к разветвленным канальчикам, устланным живыми полипами самых фантастических расцветок. Среди великолепных по красоте коралловых подводных рифов, носились в воде стаи столь же красочных рыб, плавали медузы, морские ежи, моллюски и другие животные южных морей. Чудесный подводный мир напоминал сказочные леса или мифические райские сады.
Незабываемые по красоте виды, по-разному воспринимались членами экипажа «Ситы». Молодежь восхищалась таинственной красотой подводного мира, ученые – Вильмовский и Бентли – изумлялись богатству и разнообразию жизни в южных морях, а капитан Новицкий мрачно вперял взгляд в опасные для моряков подводные рифы.
– Прямо-таки трудно поверить, что ничтожные по размерам коралловые полипы способны образовать столь мощные скалы, – говорила Салли, заглядывая через борт судна.
– Дело в том, моя милая, что хотя коралловые полипы, животные скромные, они сыграли громадную роль в истории геологии, – заметил Бентли. – Остатки их скелетов находятся в виде окаменелостей в' отложениях почти всех геологических эпох. Еще около четырехсот миллионов лет назад коралловые полипы образовали крупные рифы на дне тогдашних морей. Эти древние рифы теперь обнаружены во многих местах восточной Австралии и Тасмании, убедительно свидетельствуя о том, что некогда там были древние моря.
– Это и в самом деле удивительно, в особенности если сравнить малый размер животных с образованными ими прочными и мощными отложениями, – сказала Наташа.
– Если уж быть абсолютно точным, то надо сказать, что коралловые рифы образуются также благодаря мшанкам и известняковым водорослям, – уточнил Вильмовский.
– Кончайте-ка ваши восторги, дорогие друзья! Неужели вы забыли сколько превосходных судов пошло на дно из-за этих дьявольских рифов? – возмутился капитан Новицкий. – Своей болтовней вы готовы накликать на нас беду!
После слов суеверного капитана, громкая беседа сразу же притихла. Выражение лица капитана не сулило экипажу ничего хорошего. Ведь капитан, чтобы прервать лишние, по его мнению восторги, способен заставить членов экипажа еще раз швабрить палубу. Один только Динго не обращал внимания на плохое настроение капитана. Опершись передними лапами о планшир фальшборта, он внимательно следил за полетом птиц над живописными островками.
* * *
Погруженный в глубокий сон, Томек повернулся на койке, переменив положение тела. Чуткий Динго сразу же подхватился со своего места. Он тихо заскулил, но это не разбудило хозяина, и Динго коснулся его лица шершавым, влажным языком. Томек улыбнулся сквозь сон. Ему как раз снилось, что Салли, в благодарность за подаренное великолепное перо райской птицы, поцеловала его в щеку. Потеряв терпение, Динго крепче лизнул хозяина. Молодой человек проснулся, открыл глаза и увидел рядом морду своего любимца.
«Ах, это ты!..» – разочарованно буркнул Томек, и окончательно пришел в себя, убедившись, что в каюте совсем светло.
«В чем дело?» – удивленно подумал Томек. – «Мы должны были сняться с якоря на рассвете, а на судне до сих пор тихо и не чувствуется движения?»
Томек выглянул в иллюминатор. Увидев светлую голубизну неба, встревожился еще больше. Почему «Сита» до сих пор у причала? Капитан Новицкий отличался пунктуальностью и-на яхте строго придерживался раз заведенного порядка. Томек бросил взгляд на койку Джемса Бальмора, своего сожителя по каюте. Его койка была застлана так, будто он и не ложился вовсе. Томек вспомнил, что Джемс с двенадцати ночи до четырех утра должен был стоять на вахте. По-видимому, Джемс заснул и не разбудил смену.
«Не хотел бы я быть в его шкуре», – буркнул Томек и одним прыжком вскочил с койки.
Быстро одевшись, Томек в сопровождении Динго выбежал в коридор. Минуту спустя очутился на палубе. Осмотрелся вокруг и необъяснимая тревога охватила его. Услышал тихий лай своего друга, Динго. Собака стояла у левого борта, рядом с лежавшей там одеждой. Томек подбежал к Динго и сразу же узнал зеленую курточку Джемса. Насупил брови. Томек не любил хладнокровного и немного спесивого англичанина.
Тихо скуля, Динго внезапно оперся передними лапами о поручни фальшборта, словно пытался заглянуть за борт.
«Видимо, Джемс хотел искупаться и полез в воду...» – подумал Томек. С тревогой в сердце он выглянул наружу. На расстоянии каких-нибудь двухсот метров от яхты, зеленели берега небольшого кораллового островка. Там, на песчаном пляже у самого обреза воды Джемс Бальмор занимался утренней зарядкой.
В первое мгновение Томек хотел было направиться в каюту капитана. Кроме Новицкого, там ночевали Смуга и старший Вильмовский. Достаточно было их разбудить, чтобы Джемс получил от них изрядную головомойку за самовольную отлучку. Однако прежде чем он дошел до двери каюты им овладело чувство стыда. Несмотря на неприязнь, которую чувствовал Томек по отношению к Бальмору, он не хотел быть ябедником. Вернулся обратно к борту судна. Стал давать Джемсу знаки. Вскоре англичанин заметил его усилия. Махнул в ответ рукой и прыгнул в воду, намереваясь вплавь добраться до яхты.
