Текст книги "Узник опала"
Автор книги: Альфред Мейсон
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Глава 8
Магистрат
Судьба, весьма невнимательная к людским удобствам, решила, что мистер Рикардо, особенно к ним чувствительный, в этот необычный день обойдется без ленча. Когда Ано вошел в вестибюль префектуры, проходящий мимо мужчина внезапно остановился и повернулся.
– Вы мосье Ано? – спросил он.
– Да, – ответил детектив, также повернувшись.
– Какая удача! Я Артюр Тибон, магистрат, и как раз собирался ехать в Шато-Сювлак в поисках вас.
Несколько минут двое мужчин беседовали вполголоса, покуда мистер Рикардо сидел в машине, воображая, будто начинает ощущать слабость из-за задержки приема пищи. Потом они вышли на солнечный свет и направились к нему.
– Мой друг мистер Рикардо – мосье Тидон, магистрат, – представил их Ано и шагнул в сторону.
Артюр Тидон был высоким худощавым человеком лет тридцати пяти с заостренными чертами лица. Он был чисто выбрит, не считая коротких бакенбардов, а его одежда отличалась чисто городской элегантностью.
– Разумеется, имя мистера Рикардо мне известно в связи со знаменитым Ано и преступлением в Эксе несколько лет тому назад, – любезно начал Тидон. – Я счастлив, что судьба свела вас вновь в столь критический момент. Прошу вас уделить мне немного вашего времени в моем кабинете.
Мистер Рикардо разрывался между сознанием собственной важности и чувством голода. С одной стороны, ему не терпелось поведать интригующую историю в интересах правосудия, с другой же, эта история произвела бы куда большее впечатление, если ее рассказывать после хорошего ленча, с длинной сигарой во рту, выпуская в паузах аккуратные кольца дыма и задумчиво наблюдая, как он поднимается вверх и рассеивается, а в конце фразы стряхивая мизинцем пепел. Отказаться от этих аксессуаров увлекательного повествования было еще труднее, чем забыть о пустом желудке, но магистрат уже открыл дверцу лимузина, и мистеру Рикардо пришлось выйти.
Тидон направился в просторную, комфортабельно меблированную комнату справа от входной двери. Два высоких окна выходили на улицу, между ними стоял письменный стол с тумбами, а у стены находился стол поменьше, за которым видел клерк и что-то писал.
– Я позвоню вам, Соссак, когда закончу дела с этими господами, – сказал ему Тидон.
Клерк поднялся с разочарованной гримасой и вышел из комнаты, не сводя глаз с Ано и в результате ударившись носом о дверную панель.
– Бедный Соссак! – засмеялся Тидон. – Его сердце разбито. Здесь так мало событий – кража облачения кюре до сих пор было едва ли не самым значительным, – а тут происходит это ужасное преступление, Соссак видит из окна, как к префектуре подъезжают великий мосье Ано и его знаменитый друг мистер Рикардо, но беднягу отсылают из комнаты!
Магистрат положил шляпу и коричневую трость на боковой столик, придвинул к своему столу стулья для Рикардо и Ано, потом остановился позади стола, глядя на них.
– Как видите, – продолжал он, снова усмехаясь, но на сей раз виновато, – мы здесь пользуемся дискредитировавшими себя методами – свет направлен мне в спину, а вам в лицо. Каждый допрашиваемый тотчас же разгадывает этот трюк и старается следить за выражением лица. Но я сохраняю все по-прежнему, так как, когда я пишу, свет падает прямо на бумагу.
Мистера Рикардо интересовало, является ли причиной легкомысленной болтовни магистрата стремление создать непринужденную обстановку или же нервозность, вызванная серьезной проблемой, с которой ему пришлось иметь дело. Тидон опустился в кресло за столом, переводя взгляд с одного визитера на другого, а затем склонился вперед, положив на стол руки в ярко-желтых замшевых перчатках.
– Обезоружу себя признанием, – с улыбкой сказал он. – Я родом из Парижа, где у меня имеются влиятельные друзья, и со временем, несомненно, смогу быть полезен тем, кто сейчас полезен мне. – Тидон посмотрел на Ано. – Мне хочется, чтобы это время наступило поскорее. Выбрав профессию судьи, я хорошо знал, что мне придется пройти испытательный срок в провинции, но такая глушь мне не по душе, и сейчас представился случай ее покинуть – с вашей помощью. Это дело прогремит на всю Францию благодаря славе, которой пользуется вино «Шато-Сювлак», социальному положению жертвы, таинственному и зловещему характеру преступления. Я должен заполучить убийцу и такие доказательства, которые обеспечат его осуждение. Помогите мне в этом, и я смогу перебраться в Бордо – все-таки это город, где можно нормально питаться. Л от Бордо до Парижа один шаг! Я уже вижу себя там, – весело добавил он, повернувшись к Рикардо. – Ибо Париж… в вашем языке имеется на этот счет подходящая идиома.
– Разумеется! – воскликнул Ано, встревая в разговор, прежде чем мистер Рикардо успел ответить. Кто, как не Ано, мог вспомнить нужную идиому? – Париж – ваш спиртной дом![29]29
Ано путает английские слова spiritual (духовный) и spirituous (спиртной)
[Закрыть]
– Вот именно! – отозвался магистрат, и двое мужчин с удовлетворением поклонились друг другу. – Английские идиомы необычайно выразительны. – И мосье Тидон отвесил вежливый поклон мистеру Рикардо. – Итак, задача ясна. Мы втроем ищем преступника и доказательства. А теперь, мистер Рикардо, видели ли вы тело нашей молодой жертвы?
– Да, мосье.
– И опознали его?
– Да. Это тело миссис Эвелин Девениш, гостьи в Шато-Сювлак.
– Отлично! Это уже что-то. Что вам о ней известно?
– Ничего, – ответил мистер Рикардо. – Я познакомился с ней только вчера вечером. До тех пор я никогда не слышал ее имени. Но я обратил внимание, что, хотя ее представили мне как «миссис», она не носила обручальное кольцо.
Лицо магистрата приобрело хитрое выражение.
– Наш первый маленький след. Итак, вы предполагаете, что эта Эвелин Девениш вела… э-э… беспорядочную жизнь?
Мистер Рикардо в ужасе отпрянул, но потом задал себе вопрос: может ли он честно сказать, что не предполагал этого? Однако ему не хотелось подтверждать столь безответственные догадки.
– У меня нет ни малейших оснований предполагать что-либо подобное, – осторожно ответил он. – Женщина может оставить кольцо на умывальнике.
– Обручальное кольцо?
– Она могла снять его много лет назад и развестись с мужем.
– Но при этом сохранить его фамилию?
– Возможно, Девениш – ее девичья фамилия. Я этого не знаю, но мисс Тэсборо знает несомненно.
Вопросы тревожили мистера Рикардо, о чем свидетельствовала краткость его ответов.
– Мне бы хотелось избавить эту молодую леди от огорчений, – заметил магистрат, и мистер Рикардо покраснел, почувствовав упрек. – Вы ее друг и можете рассказать мне все.
Мистер Рикардо задумался. «Все» означало определенное количество мелких деталей, выглядевших, используя его любимое слово, странно. Например, беспокойство, которые письма Дайаны пробудили в Джойс Уиппл. Конечно, между автором и читателем могла существовать подсознательная телепатическая связь, а слова писем – играть роль телеграфной строки. Но было бы несправедливо предполагать на столь шатких основаниях, будто Дайану во время написания этих посланий тревожила какая-то угроза, о которой она старалась не сообщать ни единым намеком. Нет, о письмах лучше не упоминать. Во-вторых, Дайана провела лето в Биаррице вместо Лондона. Ну, такая мелочь вовсе недостойна упоминания. В-третьих, она дала своему возлюбленному от ворот поворот. Но любая девушка может так поступить. Вчерашний герой сегодня оказывается обычным занудой – тут ничего не поделаешь. Это может служить подходящей сплетней для газет, но не доказательством преступления. В-четвертых, на стене над кроватью Дайаны висела картина, которую мистер Рикардо очень хотел бы видеть. Но он не увидел ее, да и в любом случае это дело Ано, а не его. Наконец, в-пятых, он – мистер Рикардо – гость в доме Дайаны, и даже десять тысяч Тидонов, спешащих перебраться в Париж, не должны заставить его скомпрометировать ее. Поэтому мистер Рикардо тепло отозвался о положении Дайаны в обществе, о ее многочисленных друзьях и любви к спорту.
– А вчера вечером вы не заметили никаких изменений в этой молодой леди? – быстро осведомился магистра г.
Мистер Рикардо был несколько озадачен.
– Вчера вечером? – медленно переспросил он и, покачав головой, пустился в описание растущего ужаса Дайаны сегодня утром, когда обнаружили исчезновение ее подруги. – В конце концов она упала в обморок, и мосье Ано пришлось отнести бедняжку в ее комнату.
– Да, мосье, – подтвердил Ано. – Никто не мог быть потрясен сильнее. Я слишком резко сообщил плохие новости, и мадемуазель Дайана потеряла сознание.
Мосье Тидон делал заметки, покуда говорил мистер Рикардо. Теперь же он с неудовлетворенным видом постукивал карандашом по столу. Перспектива переезда в Париж казалась более чем отдаленной.
– А другая молодая леди, мисс Уиппл, разумеется, знала мисс Тэсборо и до вчерашнего дня?
– Да.
Мистер Рикардо ощущал колоссальное облегчение. В конце концов самым главным было как можно скорее раскрыть тайну исчезновения Джойс. Он рассказал магистрату то, что знал о ней, и добавил:
– Но я никак не ожидал увидеть ее в Шато-Сювлак. Два месяца назад в Лондоне она говорила мне, что вряд ли сможет туда приехать, так как должна возвращаться в Америку, используя при этом странную фразу: «Золушке следует покидать замок к полуночи». Странное замечание для молодой владелицы нефтяной скважины в Калифорнии! Я этого не понимаю.
– И я тоже, – сказал Тидон. – У нее есть родственники?
– Замужняя сестра.
– В Америке?
– Да.
– А жених?
– Не думаю.
Магистрат выглядел все более обескураженным.
– Конечно, мы наведем справки в Англии. – мрачно произнес он, – но они проходят через столько каналов! Пройдет немало времени, прежде чем мы получим ответы, а когда мы их получим… – Тидон поднялся и развел руками в перчатках, – пойдет ли это на пользу? Существовало ли когда-нибудь более запутанное дело, мосье Ано?
Детектив не стал его ободрять.
– Его делает еще более запутанным история с браслетом, – сказал он.
– С браслетом? – воскликнул магистрат. – С каким браслетом?
– С браслетом Джойс Уиппл, который я нашел в корзине полчаса назад. – Ано поведал о том, как он обнаружил браслет и как мистер Рикардо опознал его, закончив парой вопросов: – Браслет случайно соскользнул с отрубленной руки? Или его намеренно положили в корзину, чтобы он был найден при обыске и подозрение пало на Джойс Уиппл? Кто может ответить?
Магистрат уныло пожал плечами.
– Сейчас – никто. – Он посмотрел на детектива, и на его лице появилась надежда. – Но не будем забывать, что с нами мосье Ано. Через несколько дней он все объяснит.
Двое мужчин вновь обменялись церемонными поклонами, показавшимися мистеру Рикардо довольно нелепыми в момент всеобщей озадаченности.
– Так как это пока все, что вы можете мне сообщить… – начал магистрат, подойдя к краю стола и собираясь отпустить посетителей.
Однако мистер Рикардо остановил его.
– Но это не все, мосье, – робко возразил он, не поднимаясь со стула, хотя Ано и Тидон уже стояли.
– Не все?
– Я не рассказал вам, как проснулся прошлой ночью в два часа.
Атмосфера в комнате сразу же изменилась. Детектив и магистрат застыли как вкопанные. Мистер Рикардо ощущал не меньшее напряжение, чем его компаньоны, так как его рассказ мог послужить для их тренированного ума желанным «Сезам, откройся!». Он использовал самые простые слова, произнося их четким спокойным голосом и наслаждаясь триумфом артиста. Мистер Рикардо поведал о своей бессоннице, о том, как он посмотрел на часы и поднял шторы. Слушатели вместе с ним видели свет на втором этаже шале Робина Уэбстера, который начал мерцать и погас, и ярко освещенные окна белого дома на холме. Они вместе с ним вышли на темную террасу и стучали в стеклянную дверь комнаты в башне. Они видели, как сразу же погас свет за портьерами, и, вернувшись вместе с Рикардо в спальню, наблюдали, как окна в доме на холме одно за другим погружаются во тьму. Когда мистер Рикардо умолк, слушатели пару минут стояли молча и неподвижно.
Наконец Ано нарушил молчание:
– И эта комната в башне, о которой вы говорили… О, я понимаю вашу деликатность, но, увы, сейчас не время ни для деликатности, ни для сдержанности. Это была комната, куда я сегодня утром отнес Дайану Тэсборо?
Мистер Рикардо не мог этого не признать.
– Да, это ее комната, – ответил он.
Магистрат, словно выведенный из себя сложностью проблемы, ударил по столу правой ладонью и резко повернулся к окну. Он стоял, глядя на улицу, держась за шпингалет и раскачиваясь взад-вперед.
– Скажу вам одну вещь, мосье Ано, которая, возможно, в состоянии вам помочь, – заговорил Тидон слабым и тихим голосом. – Дом на холме принадлежит мосье де Мирандолю, с которым вы, мосье Рикардо, познакомились вчера вечером. Он великий ученый, член многих научных обществ, и свет в его окнах нередко горит до утра. А пока что, – магистрат вновь повернулся к собеседникам, – наш первейший долг абсолютно ясен, не так ли. Нужно найти эту девушку, Джойс Уиппл, – если такое возможно. Доверяю эту задачу вам, мосье Ано. Найдите мне ее, живой или мертвой.
– Живой!
Возглас Ано отозвался гулким эхом в комнате. Детектив выпрямился, сверкая глазами. Даже мистер Рикардо, видевший Ано в самых различных настроениях, был удивлен внезапно проявившейся в нем страстностью. Ано не желал смириться с гибелью Джойс Уиппл. Он был готов вступить за нее в борьбу со Смертью, как Геракл в пьесе.[30]30
Имеется в виду трагедия древнегреческого драматурга Еврипида (ок. 484–406 до н. э.) «Алкеста», в которой Геракл вступает в борьбу с богом смерти Танатом, спасая Алкесту, решившую сойти в могилу вместо своего мужа, царя Адмета
[Закрыть] Даже Тидон был тронут его горячностью.
– Отлично! – воскликнул он с улыбкой. – Вот упорство, которое нам нужно! Значит, живой! Я рассчитываю на это. В конце концов, кто знает? Правосудие может нуждаться в этой молодой леди.
В голосе магистрата звучали стальные нотки. Он выпрямился, как Ано, глядя ему в лицо. «Не находятся ли эти двое в противоположных лагерях?» – думал Рикардо. В позе Тидона ощущалась угроза, которую детектив встречал с явным вызовом. С другой стороны, вспышка Ано могла быть не более чем выражением свойственной ему решимости раскрыть дело и обеспечить, чтобы преступник понес заслуженное наказание.
Детектив почтительно склонил голову:
– Сделаю все, что от меня зависит.
Тидон позвонил, и жандарм проводил посетителей к выходу из префектуры. Ано посмотрел на окна кабинета магистрата.
– Этот человек очень умен, – произнес он с уважением, удивившим его друга. – Хорошенько запомните мои слова.
Но были ли эти слова продиктованы уважением или враждебностью? Мистер Рикардо не мог на это ответить, да и времени на это не было, так как Ано совершил одну из бестактностей, к которым педантичный джентльмен был особенно чувствителен. Он отдал распоряжение шоферу мистера Рикардо, даже не спросив разрешения у его хозяина.
– В Шато-Сювлак, – приказал Ано, садясь в машину.
– В конце концов, это мой «роллс-ройс», – возмущенно запротестовал мистер Рикардо.
– «Роллс-ройс» это или «форд», – отозвался детектив, – вам все равно придется отвезти меня назад в Шато-Сювлак.
Мистер Рикардо подскочил на сиденье:
– Боюсь, вы не следите за моими словами.
– Еще как слежу! – Усмехавшись, Ано ткнул мистера Рикардо в ребра толстым пальцем. – А вот наш достойный магистрат – нет. – Он погрозил Рикардо пальцем, словно в шутку упрекая расшалившегося ребенка. – Мы храним наши маленькие секреты, верно? Нам задают вопрос, и мы сразу же превращаемся в испуганную серну на холме.
– Чепуха! – Однако в голосе мистера Рикардо не ощущалось особой уверенности. – Я нисколько не похож на серну.
– Вопрос был следующий, – продолжал Ано. – Заметили ли вы вчера вечером какую-либо перемену в очаровательной мисс Тэсборо? Вы предпочли не отвечать – значит, заметили, и сейчас вы расскажете старому любопытному слону Ано, в чем заключалась эта перемена.
– Охотна расскажу, хотя она не имеет отношения к делу.
– Кто знает! Позвольте мне об этом судить.
– Хорошо. В Лондоне Дайана Тэсборо всегда выглядела хозяйкой, а миссис Тэсборо – ее тенью, компаньонкой, не имевшей никакой власти. Но в Сювлаке роли переменились. Миссис Тэсборо была хозяйкой замка, строгой и требовательной, а Дайана – робкой и покорной подопечной. Меня это удивило.
– Ого! – Ано выпрямился на сиденье. – Но это весьма серьезная перемена, друг мой. Давайте разберемся. Старшая женщина узнала нечто, дающее ей власть над племянницей. Какой-нибудь милый семейный шантаж, а?
– Нет, – отозвался мистер Рикардо. Он был уверен, что это объяснение не подходит, и помедлил несколько секунд, ища нужные слова для своих впечатлений. – Думаю, Дайаной завладела какая-то навязчивая идея. Между ней и ее тетей никогда не было никакого соперничества, никакой борьбы за власть. Дайана осуществляла ее как нечто само собой разумеющееся, и миссис Тэсборо воспринимала это точно так же. Мне кажется, что потом Дайана сама отказалась от власти, как от чего-то обременительного, отвлекающего от владеющей ею идеи, а миссис Тэсборо просто подобрала эту власть и стала ей пользоваться. Дайана всегда выглядела немного рассеянной и отчужденной, а вчера вечером мне показалось, что она даже не замечает, что превратилась из королевы в фрейлину.
– Ага! – Возглас Ано выражал скорее понимание, чем удивление. – Очень интересно! – Он снова откинулся на спинку и молчал, пока они не остановились перед розовой аркой Шато-Сювлак. – Буду вам признателен, – заговорил детектив, выйдя из машины, – если вы отправитесь в дом раньше меня и сообщите о нашем возвращении. Возможно, первой вы встретите мисс Тэсборо. Я уже достаточно расстроил эту молодую леди, и она может испытать шок, вновь неожиданно столкнувшись со мной.
Иногда Ано проявлял удивительную деликатность. «В конце концов он не зря общался со мной все эти годы», – не без гордости подумал мистер Рикардо. Охотно согласившись с планом Ано, он в одиночестве направился к парадной двери, но в середине подъездной аллеи вдруг остановился, повернулся и увидел, что детектив занят серьезным разговором с шофером. Его мысли сразу же приняли иное направление.
«Ано ведет себя так, словно это его машина и его шофер! – думал Рикардо. – Конечно, я не феодал, однако даже городские привилегии имеют свои пределы».
Это саркастическое замечание слегка его утешило, но у двери он снова обернулся. Беседа у ворот продолжалась. Мистеру Рикардо пришло в голову, что Ано послал его вперед, руководствуясь не столько деликатностью, сколько желанием поговорить наедине с его шофером. Поэтому он подождал детектива на крыльце, всем своим видом выражая негодование. Но Ано беспечно махнул рукой:
– Знаю, друг мой. Это была уловка. Да, мои манеры оставляют желать лучшего, но вы должны принимать меня таким, каков я есть. Как гласит одна из ваших идиом, нельзя сделать шелковый кошелек из купальной шапочки.
Глава 9
Рассказывающая об Эвелин Девениш
В течение получаса Ано был занят с комиссаром Эрбсталем и со своим ассистентом Моро в отведенной для них комнате. Мистер Рикардо, предоставленный самому себе и блуждающий в лабиринте сомнений, размышлений, предубеждений и неведения, съел скудный лет и уселся в библиотеке перед окном. Возле клумбы, на полпути от террасы к живой изгороди в конце сада, стоял на часах жандарм. На поверхности клумбы виднелись три бурых холмика, словно там поработал крот, и мысль об этом трудолюбивом животном послужила для Джулиуса Рикардо упреком и одновременно источником вдохновения. Взяв со стола лист бумаги, он прочертил посредине вертикальную линию и начал выписывать с левой стороны известные факты, а с правой – вопросы и подозрения. После получаса кропотливой работы получилось следующее резюме, озаглавленное:
ПРОИСШЕСТВИЕ В ШАТО-СЮВЛАК
1. Преступление было совершено. Это правда. Ибо молодые леди не закалывают себя ударом в сердце, не отрубают себе руки, не кладут себя в корзину и не бросают ее в реку.
2. Жертва – молодая женщина по имени Эвелин Девениш, замужняя или бывшая замужем ранее, но не носившая обручальное кольцо. Необходимо как можно скорее выяснить прошлое Эвелин Д
3. Пока что не известен никакой возможный мотив преступления.
4. Отрубленная рука пока не обнаружена.
Вопрос 1. Почему руку отрубит после смерти? Или почему ее отрубили вообще?
5. Той же ночью в Шато-Сювлак исчезла еще одна гостья – американская девушка Джойс Уиппл.
Вопрос 2. Присутствовала ли Дж. У., когда Э. Д, клали в корзину, и упал ли браслет, который она носила, туда в этот ужасный момент, случайно отстегнувшись?
Золотой браслет найден в корзине с телом Э. Д.
6. Судя по моим наблюдениям, Э. Д, испытывала жгучую ненависть к Дж, У, и с радостью увидела бы ее мертвой.
Следовательно, было бы более естественно, если бы Э. Д, убила Дж. У., а не наоборот.
7. Когда ненавидящий взгляд Э. Д, выдал ее чувства к Дж. У., Робин Уэбстер сидел близко от Дж. У, в весьма непринужденной позе.
8. Когда факт исчезновения Дж. У, стал известен, Робин Уэбстер издал возглас испуга и горя.
Пункты 7 и 8 могли снабдить Э. Д, мотивом для убийства Дж. У., если девушки соперничали из-за молодого человека. Но у Дж. У, нет никакого мотива для убийства Э. Д., так как она была удачливой соперницей.
9. Свет, который я видел в белом доме на холме в два часа ночи, был объяснен так, словно Э. Д, вышла из дому и была убита магистратом.
10. Судя по всему, Дж. У, тоже не спала в своей комнате, поэтому необходимо как следует обдумать ее позицию в этом деле.
11. Заявление, которое она сделала мне в Лондоне насчет писем, полученных ею от Дайаны, согласно Ано, можно объяснить следующим образом:
а) Она хотела с какой-то целью подготовить меня к тому, что должно было произойти в Шато-Сювлак. Магистрат Тидон, возможно, согласился бы с этим, но ему нужны убедительные доказательства.
б) Она истеричная особа. Нет, она не истеричка.
в) Она говорила правду. В таком случае больше нельзя смеяться над телепатией. Она становится фактом.
12. Джойс Уиппл считается богатой американской девушкой. Тем не менее она говорила о себе как о Золушке.
13. Ее могли похитить. Почему?
14. Она могла убежать. Почему?
15. Не следует упускать из виду Дайану Тэсборо. Преступницы, как правило, замечательные актрисы. Она была изумлена и испугана убийством и исчезновением Дж. У, и Э. Д. Все полицейские это утверждают.
16. Ее покорность тете говорит об одержимости какой-то идеей. Безусловно.
17. Над ее кроватью висит картина, которая подала идею Ано. Нужно как можно скорее взглянуть на эту картину.
18. Б ее комнате горел свет в половине третьего ночи. Очень подозрительно. Когда я постучал в стеклянную дверь, он сразу же погас.
19. Ввиду сложности дела выводы придется отложить. Да, например: почему Э. Д, отрубили руку?
Но кое-какие вопросы следует иметь в виду.
Написав последние слова, мистер Рикардо услышал над своим плечом голос Ано:
– Итак, мы откладываем выводы! Что еще нам остается, когда и откладывать-то нечего? А некоторые вопросы следует иметь в виду.
Истинная правда!
Мистер Рикардо покраснел и придал своему лицу надменное выражение.
– Я делал эти заметки исключительно для собственной ориентации.
– Они столь же ценны, как если бы были сделаны для моей ориентации.
– А вы, без всякого разрешения, прочитали их, стоя у меня за спиной?
– Не так подробно, как мне бы хотелось. – Ано невозмутимо протянул руку за бумагой. – Вы позволите? Ну разумеется – что за вопрос!
Мистер Рикардо с самого начала намеревался показать детективу результаты своих размышлений в какой-нибудь критический момент. Он понимал, что инспектору Сюртэ понадобится помощь друзей, дабы добраться до сути этой запутанной проблемы. К тому же ему правилась избранная им система. Она напоминала заметки Робинзона Крузо, озаглавленные «за» и «против». Тем не менее мистер Рикардо слегка нервничал, так как детектив не раз бесцеремонно его высмеивал. Однако Ано читал его записки медленно и с серьезным видом.
Закончив чтение, детектив вернул другу заметки с одобрительной улыбкой:
– Положите их в карман и храните в надежном месте, чтобы их никто не видел, кроме вас и меня, ибо вы почти написали там один очень важный вопрос.
Мистер Рикардо не сомневался, что написал не один, а много важных вопросов и притом без всяких «почти». Все они были прямыми и краткими. Но Ано не любит признавать чужие достоинства.
Рикардо, привыкший делать скидку на этот недостаток своего друга, снисходительно улыбнулся:
– Конечно, вы имеете в виду вопрос, почему Эвелин Девениш отрубили руку после смерти?
К его удивлению, Ано энергично покачал головой:
– Нет. Речь идет о вопросе… Впрочем, это бросается в глаза.
Мистер Рикардо достал из кармана заметки и медленно пробежал их глазами.
– Значит, вопрос о прошлом Эвелин Девениш?
Но он снова ошибся.
– Нет. Вопрос, который вы почти задали, куда более изощрен. Что касается прошлого мадам Девениш, то это рутинная процедура. Думаю, мы вскоре узнаем определенные факты, ибо мадемуазель Тэсборо оправилась от шока, вызванного привезенными много дурными новостями, и готова нас принять.
Ано открыл дверь в гостиную и направился туда вместе с Рикардо. Но комната была пуста. Детектив бесшумно приблизился к французским окнам, выходящим на террасу, и осторожно выглянул наружу, потом вернулся к мистеру Рикардо со странной улыбкой на губах.
– Хорошо, что я не читал ваши записки вслух, друг мой, – тихо сказал он. – О чем мы говорили? Об отрубленной руке и прошлом Эвелин Девениш – кажется, это все. – Облегченно вздохнув, Ано повысил голос: – Мы, несомненно, найдем молодую леди на террасе.
Мистер Рикардо понял причину беспокойства Ано, когда последовал за ним. Дайана сидела на садовой скамейке неподалеку от открытого окна библиотеки и наверняка слышала каждое их слово. Однако она подняла голову без всяких признаков смущения. Хотя ее лицо все еще было бледным, девушка взяла себя в руки и даже постаралась улыбнуться. Только взгляд был таким, какой бывает при тяжелой болезни или страшной беде.
– Простите, что я так глупо вела себя утром, мосье Ано, – заговорила Дайана.
– Это я должен извиниться, мадемуазель. С моей стороны было бестактно сообщить столь резко о том, что одна из двух ваших лучших подруг лежит в морге, мертвая и изувеченная, а другая исчезла.
Мистеру Рикардо казалось, что Ано повторяет ошибку, за которую просил прощения.
– Вы говорите о двух моих лучших подругах, – поколебавшись, отозвалась Дайана. – Но в таком серьезном деле необходимо соблюдать точность. Это может показаться бессердечным, но признаюсь: когда ваш помощник сообщил мне, что мертвой девушкой оказалась Эвелин Девениш, я испытала колоссальное облегчение. Ибо Джойс в самом деле одна из моих ближайших подруг.
– Кто может винить вас, мадемуазель? – мягко произнес Ано. – В конце концов, мы все люди.
– Ваш помощник мосье…
– Моро, – подсказал Ано.
– …мосье Моро также передал, что вы хотите меня видеть. Почему бы вам не сесть? И вам, конечно, тоже, мистер Рикардо? – Дайана впервые обратилась к нему, и, хотя ее губы улыбались, взгляд был твердым как сталь.
– Если я не помешаю, – смущенно ответил Рикардо.
Враждебность девушки не вызывала сомнений. Она поставила его на место, как надоедливого мальчишку, цепляющегося за брюки знаменитого детектива и сующего нос в дела, слишком важные для столь незначительной персоны.
– Это мосье Ано должен судить, кто мешает, а кто нет, – холодно ответила Дайана.
Ано пришел на выручку незадачливому другу.
– Мистер Рикардо уже неоднократно смог принести немалую пользу сегодня утром, – заметил он с мягким упреком, на который Дайана Тэсборо никак не прореагировала.
Двое мужчин придвинули пару железных садовых стульев к скамейке девушки и сели.
– Насколько я понимаю, мадемуазель, – начал Ано, – молодая мадам Девениш не являлась вашим близким другом, но была вашей гостьей, поэтому вы должны что-то знать о ее прошлом.
– Разумеется, – кивнула Дайана. С минуту она молча смотрела на детектива, игнорируя мистера Рикардо, словно его не существовало вовсе. – Последние годы жизнь Эвелин была нелегкой. Потому я и пригласила ее погостить в Сювлаке. Она дочь Денниса Блэкетта – богатого финансиста, который умел быть хорошим другом и беспощадным врагом. Не думаю, что у Эвелин с самого начата было много шансов.
– Отец не любил ее? – спросил Ано.
– Напротив, обожал. Мать Эвелин умерла, когда ей было шесть или семь лет, она была единственным ребенком и росла среди гувернанток и слуг, которым приходилось выполнять все ее капризы под угрозой лишиться работы. Деннис Блэкетт сделал из Эвелин идола. Он назвал ее именем яхту, корову-рекордсменку, выведенную им орхидею, и она даже ребенком председательствовала за столом. Отец прямо в лицо ей превозносил до небес ее красоту и ум. В этом обожании было нечто фантастическое – даже ненормальное. Деннис Блэкетт, этот безжалостный бизнесмен, общаясь с дочерью, терял голову. Приведу вам пример, который видела сама, когда гостила у них… – Дайана неожиданно оборвала фразу. – Но вы, конечно, хотите услышать о ее браке, а не об этих мелочах.
– О браке – в свое время, – отозвался Ано. – Но сначала об этих деталях. Вы называете их мелочами, мадемуазель, а я нет. Ибо такие мелочи формируют характер. Мы не сможем докопаться до сути этого таинственного дела, если не узнаем о людях, которые в нем замешаны, – о том, что сделало их такими, какими они стали.
Рикардо редко видел детектива таким настойчивым, как в этот момент. Ано сидел, опираясь локтями на колени; его массивная фигура была напряжена.
– Пожалуйста, продолжайте.
Дайана кивнула и возобновила повествование.
– У Денниса Блэкетта был большой дом в Морвене на острове Малл,[31]31
Малл – один из Внутренних Гебридских островов у западного побережья Шотландии
[Закрыть] на берегу пролива. Там имелась высокая спиральная лестница с узкими ступеньками из темного лакированного дуба. Его причудой… нет, причуда – это мягко сказано… его страстью было смотреть, как Эвелин, одетая в нарядное платье, изящно спускается по этой лестнице, и поправлять ее, словно учитель танцев, когда она делала неуклюжий шаг, отправляя назад на площадку, чтобы начать все заново. Конечно, Эвелин являла собой привлекательное зрелище – изящная, молодая и свежая, в сверкающем платье на темном фоне, – но мне от всего этого становилось не по себе. Это выглядело… неестественно. Вы меня понимаете?
– Да, – ответил Ано.
– Тогда вы также поймете, что Эвелин была бы ангелом с серебряными крылышками, если бы не выросла тщеславной, своевольной и готовой в полной мере воздать отцу за его глупость. Ее день рождения был в августе. Когда Эвелин должен был исполниться двадцать один год, Деннис Блэкетт устроил в Морвене пышный прием для друзей. За неделю до даты дом был переполнен. Днем гости охотились на куропаток, а вечером танцевали. Я тоже была там и в жизни не видела такого гордого и счастливого человека, как Деннис Блэкетт. Вес это продолжалось до дня рождения Эвелин. Но утром за завтраком пришло сообщение, и к полудню в доме не осталось никого, кроме хозяина. Накануне вечером Эвелин и Джулиан Девениш – молодой человек, всем обязанный Блэкетту, – ускользнули в маленькую гавань, отплыли на шлюпе в Обан,[32]32
Обан – город на западном побережье Шотландии
[Закрыть] а оттуда отправились первым поездом в Лондон, где поженились.