Текст книги "Рейд к звездам"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Вице-адмирал Дрихан выглядел разочарованным.

– Я знаю не больше вашего.

На мгновение Мэлтби стало жаль командира. Никто из деллиан или нон-деллиан не смог бы разгадать шифра этого послания. Прочесть его можно было лишь имея два стремящихся ко взаимодействию разума. Обучение этому начиналось в раннем детстве, и Мэлтби успел в полной мере освоить необходимые приемы прежде, чем был захвачен в плен двадцать лет назад.

Суть полученного сообщения сводилась к тому, что экстремистски настроенное меньшинство мезоделлиан объявило о о своем намерении вступить в контакт со «Звездным Роем». Уже в течении недели они вели активную компанию под лозунгом, гласившим что выгоды от измены получит лишь тот, кто выступит в их поддержку.

Мэлтби нужно было явиться туда лично. Но как? Его зрачки чуть расширились, когда он осознал, что может использовать единственное средство передвижения – этот корабль. Внезапно он понял, как осуществить это. Он принялся напрягать мышцы по деллианской методике и ощутил порожденное этим электризующее возбуждение. Моментально его двойной разум обрел достаточную силу.

Он ощутил рядом присутствие другого разума. Он подождал, пока чувство это не стало частью его существа, и сконцентрировал мысли на понятии «пустота». Мгновенно он полностью овладел собственным сознанием, не выпуская наружу ни единой мысли. И, наконец, встал. Вице-адмирал Дрихан тоже поднялся, в точности повторяя движения Мэлтби, словно их мышцами управлял общий мозг. Да так оно и было. Адмирал подошел к пульту управления и сказал:

– Соедините меня с машинным отделением.

Разум Мэлтби управлял его голосом и действиями. И адмирал Дрихан отдал приказ положить «Атмион» на курс, который должен был привести корабль в тайную столицу мезоделлиан.

4

Главный капитан Лорр прочла извещение о своем отстранении от должности и несколько минут сидела, яростно сжав кулаки. Затем, взяв себя в руки, соединилась с капитаном Уэйлесса. Лицо капитана окаменело, когда он увидел, кто перед ним.

– Капитан, – обиженно сказала она. – Я только что прочитала ваш документ за двадцатью четырьмя подписями.

– Полагаю, он соответствует Уставу, – сухо ответил Уэйлесс.

– О, в этом я вполне уверена, – парировала она и, уже полностью овладев собой, продолжала: – Капитан, откуда эта отчаянная решимость немедленно вернуться домой? Жизнь – это нечто большее, чем Устав. Мы находимся на пороге великого приключения. Неужели вы этого не ощущаете?

– Мадам, – холодно сказал Уэйлесс, – восхищаюсь вами. Я преклоняюсь перед вами. Вы обладаете огромными административными способностями, но в то же время склонны навязывать окружающим свои идеи, и при этом удивляетесь и обижаетесь, если другие не разделяют вашей точки зрения. Вы оказываетесь правы так часто, что уже не допускаете возможности собственных ошибок. Вот почему такой огромный корабль, как наш, имеет тридцать капитанов, готовых оказать вам помощь, а в крайнем случае – корректировать ваши действия. Поверьте, мы все любим вас. Но мы также осознаем свой долг по отношению ко всему экипажу.

– Но вы не правы! У нас достаточно сил, чтобы заставить эту цивилизацию открыться. Капитан, – поколебавшись, добавила она, не могли бы вы в единственный раз встать на мою сторону?

Это была личная просьба, леди Глория сразу же пожалела, что высказала ее. Очевидно, ее слова разрядили владевшее Уэйлессом напряжение – он рассмеялся, попытался было взять себя в руки, но тщетно, смех буквально душил его.

– Извините, мадам, – выдавил он наконец, – пожалуйста, простите.

– Что вас так рассмешило? – строго спросила она.

– Слова «единственный раз», отсмеявшись, наконец, сказал он. – Леди Лорр, неужели вы не помните ни одной из своих предыдущих просьб?

– Возможно… пару раз… – медленно проговорила она, действительно пытаясь припомнить.

– Я не хочу заострять на этом внимание, – сказал капитан Уэйлесс, – но было восемь случаев, когда вы просили совет поддержать ваши начинания, и по крайней мере сто раз вы принимали решения, пользуясь предоставленными вам правами. На этот раз право на нашей стороне. И вы огорчены этим.

– Я не огорчена. Я… – Она безнадежно махнула рукой. – Ох, я вижу, что говорить с вами бесполезно. По тем или иным причинам вы считаете, что шесть месяцев – это вся вечность.

– Дело не во времени. Дело в цели. Вы надеетесь отыскать полсотни солнц, рассеянных среди сотен миллионов. Наши шансы не превышают одного к двум миллионам. И раз вы не хотите видеть этого, мы просто вынуждены отстранить вас от управления кораблем, невзирая на наше личное к вам отношение.

Главный капитан колебалась. С точки зрения теории вероятностей капитан Уэйлесс был совершенно прав. Очевидно, ей следовало более полно раскрыть перед ним свои намерения.

– Капитан, – медленно проговорила она. – Это не математическая проблема. Если бы мы рассчитывали только на вероятность, ваша позиция была бы безупречной. Но мы рассчитываем на психологию.

– Те из нас, кто подписал решение о вашем отстранении, сделали это не с легким сердцем, – невозмутимо сказал капитан Уэйлесс. – Мы обсуждали и психологический аспект проблемы.

– И на каком же основании пренебрегли им? По невежеству? Это были злые слова, и Глория видела, что они задели собеседника.

– Мадам, – ответил он официальным тоном, – вынужден с беспокойством отметить, что вы слишком полагаетесь на теоретические соображения, представленные вам лейтенантом Неслор. Ваши совещания с ней носят частный характер. Мы никогда не знаем, о чем вы говорили, и можем судить об их содержании лишь по вашим последующим поступкам.

Такая точка зрения не приходила ей в голову. Она сказала, оправдываясь:

– Я не думала, что это может быть так воспринято. Я просто обращалась за консультациями к главному психологу корабля.

– Если мнение лейтенанта Неслор столь ценно, – не обращая внимания на слова Глории, продолжал капитан Уэйлесс, – вам следовало бы произвести ее в капитаны и ввести в капитанский совет, чтобы она могла излагать свою точку зрения всем нам. – Он пожал плечами; потом, словно читая ее мысли, быстро добавил, прежде чем она успела открыть рот: – Только, пожалуйста, не говорите, что вы немедленно сделаете это. В соответствии с Корабельным Уставом процедура повышения в звании занимает месяц, при условии, что никто из членов капитанского совета не возражает против кандидатуры; и еще два месяца новый капитан участвует в заседаниях совета без права голоса, изучая процедуру.

– Вы не согласны на трехмесячную отсрочку? – мрачно спросила леди Лорр.

– Нет.

– Вы не хотите рассмотреть возможность ускоренного производства?

– Только в случае крайней необходимости. Но не ради удовлетворения вашей навязчивой идеи – поисков этой потерянной цивилизации, которую будет искать и непременно отыщет специально организованная экспедиция.

– Следовательно, вы настаиваете на моем отстранении?

– Да.

– Прекрасно. Я прикажу провести общее голосование через две недели, считая от сегодняшнего дня. Если большинство будет против меня и если до тех пор ничего не случится, мы отправимся домой. – И она взмахнула рукой, прерывая связь.

Глория подумала, что теперь она вынуждена сражаться на двух фронтах одновременно. Во-первых, с капитаном Уэйлессом и большинством в четыре пятых, которые могут поддержать его при голосовании. А во-вторых, ей необходимо заставить народы Пятидесяти Солнц выйти из укрытия. И пока ее действия на обоих фронтах успеха не имели. Она вызвала службу связи. Ответил капитан Горсон.

– Есть ли контакт со следящим за нами кораблем Пятидесяти Солнц, – спросила она.

– Нет. Я докладывал вам, когда мы потеряли контакт, и до сих пор вновь не установлен. Вероятно, они отыщут нас завтра, когда мы снова передадим по радио наши координаты, – предположил он.

– Доложите мне.

– Конечно.

Затем она связалась с арсеналом. Дежурный ответил немедленно, но Глории пришлось подождать, пока разыщут возглавляющего эту службу капитана.

– Сколько бомб сброшено? – поинтересовалась она.

– Семь.

– И все наугад?

– Это простейший способ, мадам. Теория вероятностей страхует нас от попаданий в пригодные для жизни планеты.

Она кивнула, но брови ее оставались сурово нахмуренными. Ситуация была серьезной, и она чувствовала необходимость еще раз подчеркнуть это.

– Этот аргумент убеждает мой разум, но сердце… – она приостановилась, а потом решительно продолжила: – Помните, капитан, – малейшая ошибка, и на нас с вами ляжет страшная вина, искупить которую мы не сможем даже собственной жизнью.

Лицо офицера помрачнело.

– Я хорошо знаком с законом, ваше превосходительство. И по должности обязан считаться с подобным риском, – сказал он и, поколебавшись, добавил:

– Мне кажется, вы затеяли опасную игру. Опасную для нас, я имею в виду. Нельзя подвергать людей такому нажиму.

– За это отвечаю я, – коротко сказала она и отключилась. Леди Глория поднялась с кресла и прошлась по каюте. Две недели! Казалось невозможным, чтобы за этот срок произошло что-нибудь, меняющее ситуацию. Через две недели, если события станут разворачиваться в соответствии с ее замыслом, деллиане и нон-деллиане только-только начнут ощущать подлинное психологическое давление.

Размышляя об этом, она вдруг вспомнила о еще одном предстоящем деле. Быстро подойдя к трансмиттеру, леди Глория настроила его – и очутилась в центральной корабельной библиотеке, расположенной в трети мили от ее каюты, в личном кабинете главного библиотекаря; та сидела за столом и что-то писала.

– Джейн, есть ли у вас материалы о деллианских волнениях в… – сходу начала главный капитан.

Главный библиотекарь вздрогнула, привстала с кресла и тут же опустилась обратно.

– Когда-нибудь вы убьете меня, Глория! Неужели вы не можете хотя бы поздороваться для начала?

Главный капитан ощутила раскаяние.

– Извините. Я слишком увлеклась мыслью… Так есть у вас?..

– Разумеется, есть. Если вы подождете минут десять, я подберу вам все необходимое. Вы уже ужинали?

– Ужинала? Нет, конечно, нет.

– Мне нравится, как вы это говорите. И, зная вас, понимаю, что это значит. Ладно, пойдемте ужинать вместе. А все дискуссии по поводу деллиан и нон-деллиан подождут.

– Это невозможно, Джейн. Мне нельзя терять ни минуты…

Главный библиотекарь быстро встала. Она обошла вокруг стола и твердо ухватила Глорию под руку.

– Вам нельзя? Совершенно справедливо. Вы не сможете получить никаких материалов, пока не поужинаете. И можете сколько угодно ссылаться на любые законы и уставы, меня это не волнует. Идемте.

Секунду Глория сопротивлялась. Потом устало подумала: «Уж этот мне проклятый человеческий фактор – насколько он важнее, чем представляют себе люди!» Снедавшее ее внутреннее напряжение спало; на мгновение Глория увидела себя со стороны – такой мрачной и решительной, словно на ее плечах покоилась судьба вселенной. Постепенно она расслабилась.

– Спасибо, Джейн, – сказала она. – Я просто мечтаю о легком ужине с бокалом вина.

Но она не забыла о своих обязанностях; можно, конечно, расслабиться на часок, но действительность никуда не исчезнет. Пятьдесят Солнц непременно будут найдены – хотя бы в силу того соображения, которое постепенно зрело в ее мозгу, соображения, таившего в себе гибельные последствия.

Они поужинали под легкую, мягкую музыку, после чего вернулись к разговору о цивилизации Пятидесяти Солнц. Исторический очерк, полученный леди Глорией в библиотеке, был на удивление прост и недвусмыслен.

Около пятнадцати тысяч лет назад Джозеф М.Делл создал один из первых вариантов трансмиттера материи. Его машина требовала искусственного синтеза некоторых видов живых тканей, особенно эндокринных желез, которые не были в достаточной степени изучены. Поскольку человек мог войти в трансмиттер в одном месте, и появиться в другом, удаленном на тысячу или более миль, исключительно тонкие изменения, происходившие в организмах людей, пользовавшихся телепортацией, были замечены далеко не сразу.

Нельзя сказать, что они теряли нечто конкретное, хотя впоследствии деллиан отличали заметно меньшие способности к творческой работе. Больше того, в некоторых отношениях они даже приобретали кое-что.

Деллиане были меньше подвержены нервным стрессам. Их физическая сила далеко превзошла все пределы, о которых когда-либо мечтал человек, и они могли доводить ее до совершенно сверхчеловеческих пределов, пользуясь необычной методикой напряжения мышц.

Естественно, – голос главного библиотекаря зазвучал иронично, когда она дошла до этого раздела, – их окрестили роботами Делла, и остальным людям эти странные существа внушали все большую тревогу. Самих деллиан это прозвище не тревожило; но оно накаляло людскую ненависть, что не сразу было понято властями.

Был период, когда на улицах безумствовали толпы, убивая деллиан. Впрочем, среди людей были и сторонники деллиан – они-то и смогли убедить правительство позволить деллианам эмигрировать. И до нынешнего времени никто не знал, куда они бежали.

Некоторое время после того, как обзор был закончен, Ее Сиятельство Глория Сесилия сидела в задумчивости.

– Вы немногим помогли мне, – сказала она наконец. – Все это я уже знала – за исключением некоторых деталей. Она почувствовала на себе изучающий взгляд проницательных голубых глаз собеседницы.

– И что же дальше, Глория? Когда вы так говорите, вы обычно пытаетесь создать какую-то собственную теорию.

Это было не в бровь, а в глаз. Главный капитан понимала опасность ситуации, в которой оказываются люди, пытающиеся подогнать факты к своим теориям – они попросту не заслуживали звания ученых. Ей самой нередко случалось едко высмеивать офицеров, склонных придавать излишнее значение собственному мнению.

– Я просто хочу располагать всей информацией, какую вы можете дать, – медленно сказала она. – Самоочевидно, что мутации, подобные деллианской, изолированно развиваясь где-то в течение полутораста веков, могут претерпеть любые изменения. И я убеждена, что нам нельзя упустить в своем анализе ни единой мелочи.

Главный библиотекарь кивнула. Похоже было, что объяснение вполне удовлетворило ее; мгновенная вспышка проницательности, озарившая было ее сознание, угасла, а дожидаться следующей леди Глория ни в коем случае не собиралась. В другой раз ей могло не удаться отделаться так легко. Она встала, небрежно пожелала спокойной ночи и вернулась в свою каюту. По недолгом размышлении она связалась с биологической службой.

– Доктор, недавно я направила вам информацию о деллианском и нон-деллианском населении Пятидесяти Солнц, – сказала она и задала главный вопрос: – Как вы полагаете, могут ли от их смешанных браков рождаться дети?

Биолог принадлежал к числу тугодумов, что и проявилось в ответе:

– История утверждает, что нет.

– А что скажете вы?

– Я мог бы добиться этого.

– Так, – торжествующе сказала главный капитан. – Именно это я и ожидала услышать.

Возбуждение, порожденное этим разговором, не покинуло ее и часом позже, когда она скользнула в постель. Она выключила свет и лежала, вглядываясь в экран мультипланера.

Великая ночь вокруг была достаточно разнообразной. Светящиеся точки звезд располагались не так, как привычном небе галактики, но все же леди Глория не могла бы утверждать, что действительно находится внутри Большого Магелланова Облака. Сделать такой вывод можно было, лишь прибегнув к увеличению, поскольку невооруженный глаз различал не больше сотни наиболее ярких звезд. Здесь и там были разбросаны слабо светящиеся, размытые туманности, на самом деле включавшие в себя сотни тысяч, возможно – миллионы звезд.

Подчиняясь мгновенному порыву, Глория потянулась к пульту управления мультипланером и настроила его на максимальное увеличение.

Какое великолепие!

На нее глядели миллиарды звезд. Она видела близкий блеск неисчислимых звезд внутри Облака, а за его границами – беспредельность спиральной ветви главной галактики, насыщенной теперь таким множеством светящихся точек, которое было бы вовек не счесть. И все, что она могла охватить взглядом, было лишь крупицей мироздания. Откуда все это взялось? Десятки тысяч поколений людей жили и умирали, а удовлетворительного ответа на этот вопрос даже не предвиделось. Глория вновь вывела увеличение мультипланера на ноль, вернув вселенную в рамки привычного чувственного восприятия. Широко раскрыв глаза, она думала: «Предположим, эти дети перекрестных браков деллиан с нон-деллианами действительно существуют. Что это может дать за две недели?»

Представить себе этого она не могла. И, наконец, забылась беспокойным сном.

Настало утро… За привычно легким завтраком леди Глория спохватилась, что в ее распоряжении остается лишь тринадцать дней. Осознание этого было подобно удару. Поднимаясь из-за стола, леди Лорр с тоской думала, что живет в мире мечтаний. Если она не отважится не решительные действия, все предприятие, в которое бросила она свой гигантский корабль, потерпит крах. Глория решительно направилась на капитанский мостик и первым делом вызвала службу связи.

– Капитан, – сказала она ответившему ей офицеру, – вступили ли мы в надрезонансный контакт с преследующим нас кораблем Пятидесяти Солнц?

– Нет, мадам.

Ответ разочаровал ее. Теперь, когда решение созрело, любая задержка раздражала ее. Наконец, смирившись с реальностью, главный капитан произнесла со вздохом:

– Как только войдете в контакт, немедленно свяжитесь с арсеналом.

– Хорошо, мадам.

Теперь леди Глория вызвала арсенал. Гордое лицо начальника этой службы разом посуровело, едва она объяснила свои намерения.

– Но это может выдать секрет нашего самого грозного оружия, мадам, – запротестовал он. – Предположим…

– Нечего предполагать! – в бешенстве прервала его Глория. – Терять нам нечего. Нам не удалось выманить флот Пятидесяти Солнц. Я приказываю вам захватить хотя бы этот единственный корабль. Вероятно, все его астрогаторы получат приказ покончить с собой, но с этим мы справимся.

Офицер задумался, хмурясь; потом кивнул.

– Опасность заключается в том, что кто-нибудь, находящийся вне поля, может обнаружить и исследовать его. Но если вы готовы пойти на такой риск…

Вскоре Ее Сиятельство Глория вернулась к другим повседневным делам, но какая-то часть ее сознания ни на миг не забывала об отданном приказе. Наконец, не выдержав неизвестности, снова вызвала службу связи. Ничего нового. Корабль Пятидесяти Солнц так и не был пока обнаружен.

Прошел день, за ним следующий. Контакта с противником не было.

На четвертый день с главным капитаном «Звездного Роя» уже невозможно было разговаривать. И этот день также не принес ничего нового.

5

– Планета под нами! – произнес вице-адмирал Дрихан.

Прикорнувший было Мэлтби мгновенно проснулся, вскочил на ноги и направился в рубку.

Под его руководством корабль быстро снизился десятитысячемильной высоты сперва до тысячи, а затем и до ста миль над поверхностью планеты. Мэлтби внимательно изучал местность, панорама которой проплывала перед ним на экране умножителя; и вскоре, хотя она никогда не представала его взгляду прежде, в памяти воскресли виденные давным-давно фотокарты.

Сейчас «Атмион» держал курс на крупнейший из туннелей, ведших к тайной столице мезоделлиан. Из предосторожности Мэлтби еще раз убедился, что младшие офицеры не могут следить за происходящим по своим видеоэкранам, – все четырнадцать старших командиров находились под его мысленным контролем – и только тогда смело направил корабль в открывшееся перед ним отверстие туннеля.

Мэлтби был насторожен. Своих сторонников из числа мезоделлианских лидеров он предупредил о своем предстоящем прибытии по радио. Они ответили, что будут в полной готовности. Но все-таки возможность ошибки существовала. И здесь, в туннеле, корабль мог подвергнуться нападению.

Подземная тьма скрыло все вокруг. Мэлтби сидел, положив пальцы на выключатель прожекторов, напряженно вглядываясь в окружающую тьму. Внезапно внизу, в отдалении, блеснул свет.

Убедившись, что он не гаснет, Мэлтби нажал на кнопку выключателя.

Тотчас вспыхнули прожектора, залив пещеру светом – от пола до потолка и на значительное расстояние вперед. Мала-помалу спускаясь, корабль двигался вперед. Прошло около часа, но никаких признаков, что конец путешествия близок, не было в помине. Подземный ход изгибался и поворачивал – вверх, вниз, в стороны. Временами Мэлтби казалось, что они возвращаются обратно ко входу. Он мог бы следить за движением корабля по курсографу, но еще до того, как «Атмион» приблизился к планете, его попросили не делать этого. Ему сказали, что ни единой живой душе не известно, где именно скрывается под толщей земли тайная столица. Остальные города мезоделлиан располагались на других планетах и были укрыты по-иному.

Прошло двенадцать часов. Дважды Мэлтби передавал управление вице-адмиралу, чтобы чуть-чуть поспать. Сейчас корабль вел он, пока командующий спокойно спал на койке в углу.

Тридцать часов! Физически измотанный и не перестающий удивляться Мэлтби разбудил Дрихана и лег. Но не успел он смежить веки, как офицер-наблюдатель доложил:

– Впереди здания, капитан! Виден свет!

Мэлтби одним прыжком оказался возле пульта управления; и уже несколько минут спустя вел корабль над городом с восьмидесятитысячным населением. Его предупреждали, что никогда еще корабль таких размеров не проникал в пещеру; и следовательно, сейчас «Атмион» мог стать предметом напряженного внимания всего населения города. Мэлтби включил радиоприемник и вращал ручку настройки, пока до его слуха не донесся голос:

– …и Питер Мэлтби, наш наследный вождь, временно завладевший линейным кораблем «Атмион», прибыл, чтобы лично образумить тех, кто…

Мэлтби выключил приемник. Людей извещали о его прибытии. По экрану умножителя плыла панорама города – Мэлтби разыскивал штаб-квартиру Ханстона. Он узнал здание по словесному описанию, полученному по радио, и остановил «Атмион» прямо над ним.

Он сфокусировал энергетический экран на середине улицы, перекрывая ее. Затем быстро опустил другие экраны, полностью блокировав весь район. Люди могли свободно проходить в экранированную зону, но были не в состоянии покинуть ее. Невидимый снаружи, экран представлялся находящемуся внутри зоны наблюдателю пурпурной стеной. Всякий, кто прикасался к нему с внутренней стороны, получал мощный электрический удар.

Поскольку Ханстон жил в своей штаб-квартире, представлялось невероятным, чтобы ему удалось ускользнуть. Мэлтби не обманывал себя – сейчас его действия обязаны были быть решительными. Однако он прекрасно понимал – силой можно захватить власть, но удержать ее таким образом невозможно. Уже сам способ его появления в столице, первые его действия – все это давало противникам Мэлтби мощные аргументы против него. «Посмотрите, – могли сказать они, – один мезоделлианин сумел захватить целый линкор. Это ли не доказательство нашего превосходства?» Такое могло ударить в головы людям, чьи амбиции не были удовлетворены вот уже четверть века.

На экране Мэлтби увидел приближающийся аэрокар. Он связался с пилотом по радио, выяснил, что это прибыли поддерживающие его лидеры, и лично проследил, чтобы один из контролируемых им офицеров встретил гостей у шлюза. Минуту спустя Мэлтби уже обменивался рукопожатиями с людьми, которых никогда в жизни не встречал.

Сразу же началось обсуждение стратегии и тактики дальнейших действий. Кое-кто из числа прибывших на борт полагал, что Ханстона следует казнить. Большинство же считало, что его достаточно изолировать. Мэлтби с тревогой слушал и тех, и других, сознавая, что непосредственные участники событий являются лучшими судьями. С другой стороны, на них не могло не сказаться напряжения от слишком близкого соседства с опасностью. И потому вполне возможно, что именно он, наблюдавший за событиями со стороны, может занимать более беспристрастную и, следовательно, обоснованную позицию. Впрочем, это было лишь предположение, и Мэлтби не считал его слишком весомым. Однако он невольно почувствовал себя в роли арбитра, когда представители обеих точек зрения принялись расспрашивать его.

– Можем ли мы быть уверены в том, что решение правительств Пятидесяти Солнц не вступать в контакт с земным кораблем окажется достаточно твердым?

– Не обнаруживалось ли в том, что вы видели или слышали, признаков их слабости?

– Почему второй ультиматум не был предан гласности?

– Только ли «Атмион» следит за «Звездным Роем»?

– Каков тайный смысл этого преследования?

– Какую позицию мы должны занять, если вдруг Пятьдесят Солнц капитулируют и огласят свое местонахождение?

Вскоре Мэлтби почувствовал себя буквально погребенным под этой грудой вопросов. К тому же он заметил, что вопросы во многом повторяются и что за всеми ними кроется ложная посылка.

– Джентльмены, – сказал он, подняв руку, – похоже, вы озабочены лишь тем, чтобы найти наилучший способ соблюсти наши выгоды в том случае, если другие правительства изменят свои позиции. Но дело совсем не в этом. Мы должны быть едины со всеми народами Пятидесяти Солнц, какие бы решения ни были приняты. Мы – лишь один из членов сообщества. И мы не должны добиваться для себя особых преимуществ, кроме как в пределах рамок тех предложений, которые были нам сделаны. – И закончил уже не таким суровым, более приватным тоном: – Я прекрасно понимаю, джентльмены, что все вы находитесь под тяжким прессом. Поверьте, я высоко ценю ваши мнения – и частные, и общее. Но мы прежде всего должны сохранять единство. В критической ситуации мы не можем искать выгод за счет других.

Его собеседники переглянулись. Некоторые – главным образом те, что помоложе – выглядели опечаленными, как если бы им предложили проглотить горькую пилюлю. Но в конечном счете они все согласились поддержать план Мэлтби.

И тогда встал неминуемый вопрос – как быть с Ханстоном?

– Я хочу переговорить с ним, – холодно сказал Мэлтби.

Коллингс, старейший и самый близкий друг отца Мэлтби, несколько секунд изучающе всматривался в лицо молодого наследного вождя, и затем отправился в радиорубку. Вернулся он побледневшим.

– Он отказался прибыть сюда. Говорит, если ты хочешь видеть его – ты и приходи. Это оскорбление, Питер!

– Передайте, – твердо сказал Мэлтби, – что я приду.

Он улыбнулся, глядя на их суровые лица.

– Джентльмены, – звонким голосом сказал он, – этот человек сам идет к нам в руки. Объявите по радио, что я отправляюсь к Ханстону ради мира и единства в дни кризиса. Не пережимайте, но пусть в вашем сообщении прозвучит намек на то, что ко мне может быть применено насилие. – И закончил по-деловому, жестко: – Скорее всего, ничего не случится, пока этот корабль контролирует положение. Однако, если я не вернусь через полтора часа, попытайтесь связаться со мной. Затем шаг за шагом усиливайте давление – от угроз и вплоть до открытия огня.

Невзирая на всю свою уверенность, Мэлтби ощущал странную пустоту и одиночество в тот момент, когда его катер совершал посадку на крыше здания штаб-квартиры Ханстона.

Ханстон, рослый человек лет тридцати пяти, едва завидев Мэлтби, поднялся из-за стола, сделал несколько шагов навстречу и протянул руку.

– Я хотел залучить вас к себе без сопровождения тех мокрых куриц, что задают здесь тон, – сказал он шутливо-дружелюбным тоном, не вязавшимся со злобно-насмешливым выражением лица. – Но оскорбление величества в мои намерения не входило. Я хочу поговорить с вами. И надеюсь убедить.

И Ханстон попытался убедить – своим негромким, интеллигентным, но очень живым голосом. Однако пользовался он избитыми аргументами, основанными на идее превосходства мезоделлиан. Похоже, он искренне и свято верил в эту догму; к концу его речи Мэлтби пришел к убеждению, что главной ошибкой этого энергичного и неглупого человека было полное отсутствие знаний о внешнем мире. Он слишком долго прожил в замкнутом мирке тайных мезоделлианских городов, слишком много лет размышлял и говорил, не считаясь с подлинной реальностью. При всем внешнем блеске мышление Ханстона оставалось глубоко провинциальным.

Свой затянувшийся монолог лидер мятежной оппозиции закончил вопросом:

– Вы верите, что Пятьдесят Солнц смогут продолжать укрываться от земной цивилизации?

– Нет, – честно признался Мэлтби, – я полагаю, что рано или поздно нас найдут.

– И все же выступаете в поддержку их намерения укрываться?

– Я выступаю за единство действий в нынешней ситуации. К попыткам контакта надо подходить чрезвычайно осторожно. Вполне возможно, что мы сумеем отсрочить его лет на сто, если не больше.

Ханстон молчал; его красивое лицо нахмурилось.

– Я вижу, – сказал он наконец, – мы с вами придерживаемся противоположных взглядов.

– Возможно, наши долговременные планы и совпадают, – медленно проговорил Мэлтби, наблюдая за собеседником. – Возможно, это лишь различие в методах достижения одной и той же цели.

Лицо Ханстона посветлело, глаза чуть расширились.

– Если бы я мог поверить вам, ваше превосходительство! – страстно воскликнул он и резко оборвал себя; глаза мгновенно сузились: – Я хотел бы услышать ваше мнение о будущей роли мезоделлиан в развитии цивилизации.

– Используя удобные случаи и применяя законные методы, – спокойно сказал Мэлтби, – они неизбежно займут со временем ведущую роль в обществе. Использовать их способность контролировать сознание окружающих было бы нечестно; но и без этого мезоделлиане смогут занять доминирующее положение сперва в мире Пятидесяти Солнц, а затем и в главной галактике. Если же они попытаются добиться власти с помощью силы, то будут уничтожены – до последнего человека, до последнего ребенка.

Глаза Ханстона сверкали.

– И как долго, по вашему мнению, это будет продолжаться? – спросил он.

– Этот процесс может начаться еще при нашей с вами жизни. И будет длиться не меньше тысячи лет – в зависимости от частоты смешанных браков между деллианами и людьми; ведь сейчас, как вам известно, таким смешанным парам запрещено заводить детей…

Ханстон хмуро кивнул и сказал:

– Меня неверно информировали о вашей позиции. Вы – один из нас.

– Нет! – твердо заявил Мэлтби. – Не путайте стратегию с тактикой. Для нас, это равнозначно разнице между жизнью и смертью. Любой намек на то, что мы в конце концов займем доминирующее положение в обществе, встревожит людей, которые сейчас, благодаря усилиям их правительств, настроены по отношению к нам более или менее дружелюбно. Если мы окажемся солидарны с ними – это послужит хорошим началом нашего восхождения. Но мы попытаемся извлечь из нынешнего кризиса пользу только для себя – тогда многочисленная раса сверхлюдей, к которым мы с вами принадлежим, рано или поздно будет уничтожена.

Ханстон вскочил на ноги.

– Ваше превосходительство, я согласен. Я пойду с вами. Мы будем ждать дальнейшего развития событий.