Текст книги "Последний шанс [Сборник]"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

Соавторы: Колин Мак-Апп,Луи Тирион,Дэвид Хэгберг
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 38 страниц)

Л. Тирион. ЗАТЕРЯВШИЕСЯ В КОСМОСЕ

Часть I. Алкиноос

Глава 1

«Алкиноос» – грузовой космический корабль последней модификации, предназначенный для доставки на Землю редких минералов и руд. Он оборудован двойной системой тяги, ставшей классической со времени прибытия Штольцев в Солнечную Галактику. На его борту кроме трюма имеется сто семьдесят пять первоклассных кают для размещения отрядов космических шахтеров. Шахтеры – люди особого склада, те, кому земная жизнь казалась пресной и скучной. Авантюристы по натуре, всегда готовые к риску и любым неожиданностям, они осваивали безымянные планеты с невиданными климатическими условиями.

Но сфера деятельности человека в космосе неуклонно расширялась, поэтому таких людей постоянно не хватало. Даже за очень большие деньги не всегда удавалось укомплектовать команду. Все чаще приходилось прибегать к услугам тех, кого их авантюрная жилка и склонность к риску привели к конфликту с законом, – к заключенным. Год, проведенный на внеземных шахтах, приравнивался к пяти годам тюрьмы, а возвратившийся получал кругленькую сумму, дающую возможность сразу встать на ноги. Но для разработки шахт Алонита-2 нужны были не просто рисковые ребята, там требовались особенно сильные, выносливые люди.

Выдержки из бортового журнала космического корабля «Алкиноос»:

Командир: Коммодор Жорж Маоган

Алонит-2, 8 октября 2130 года Земное время: 8 часов 00 минут Местное звездное время: 40 часов 00 минут

… мы уже загрузили 850 тонн стриферилла, и «Алкиноос» завтра будет готов к взлету, если, разумеется, не возобновится вчерашний бунт. Шахтеры потребовали полной эвакуации. Уступить их требованию – значит бросить на произвол судьбы нашу базу на Алоните-2, строительство которой стоило огромных денег. И в то же время я должен признать, что обстановка на планете значительно ухудшилась.

Средняя температура на поверхности ночью была +37 градусов, а сейчас уже поднялась до 40 еще до восхода солнца, хотя здесь в разгаре зима. Постоянное повышение температуры, я думаю, связано с недавним увеличением содержания углеводородного ангидрида в атмосфере. Наступившая влажная и жаркая пора стимулирует рост рыжеватых плор – липких растений со студенистыми листьями. Растения захватили все. И теперь, отправляясь на шахту, мы вынуждены каждый раз прокладывать себе в них дорогу с помощью огнемета.

Но самое страшное – это то, что не прекращается буря. Все небо покрыто мрачными зеленоватыми тучами, ураганный ветер вздымает в океане волны высотой до тридцати метров.

Вода медного оттенка поднимается к подножью горы, и ржавые брызги долетают до самого корабля. Три рабочих транспортера для перевозки минералов сломались, так как их оси были совершенно разъедены кислотными океанскими брызгами. Единственный металл, который противостоит коррозии, – это стриферилл. К сожалению, из него сделан только корпус «Алкинооса». Сколько еще продлится буря и выдержат ли ее напор постройки базы, предугадать невозможно. Пока буря усиливается…

9 часов 20 минут

«… Солнце только что взошло, и его непривычные очертания придают пейзажу жутковатый вид. Сразу после восхода радиосвязь стала практически невозможной. Магнитная буря все искажает, приемник издает лишь неясные хрипы…»

9 часов 32 минуты

«… ветер дует с такой яростью, что наш загруженный корабль начал раскачиваться. Я иду на командный пункт…»

Старший штурман Роллинг смотрел на солнце.

– Оно взрывается! Это больше не солнце, коммодор, это – Новая!

Не отрываясь от окуляра небольшого телескопа, Маоган разглядывал непрерывный рост короны сумасшедшей звезды.

– Вы уверены в этом, Роллинг? Может быть, это только оптический обман?

Роллинг протянул ему серию фотографий.

– Взгляните сами.

Маоган быстро перебрал всю пачку.

– Вы правы, Роллинг. Вы правы… – он сел, удобно располагаясь на своем привычном месте.

– Когда началось это явление? – его голос звучал совершенно спокойно.

Роллинг отвечал так же бесстрастно. Способность сохранять хладнокровие в самых непредвиденных экстремальных ситуациях учитывалась особо при назначении на командные должности в космическом корабле.

– Прошлой ночью, точнее, в 6.40.

– Вы уже ввели данные в машину?

– Разумеется.

Они сидели напротив изящного маленького бюро из полированного металла, украшенного эмблемой «Алкинооса» – гигантского орла, поднимающего в небо стальной шар. Роллинг взял карточку.

– Машина выдала следующий прогноз: мы имеем дело не с изменяющейся звездой и не с переменной. Это самая настоящая Новая, даже не исключено – Сверхновая.

– Скорость распространения газа?

– 10 000 км/сек. Приблизительный диаметр звезды в настоящее время почти удвоился, и теоретически первые протуберанцы могут нас достать через 27 часов 32 минуты.

Он положил карточку на место.

– Пока тепловой эффект взрыва звезды относительно небольшой: 200 градусов на 10 000 метров высоты. Но расчеты показывают, что идет постоянное повышение температуры. Сейчас оно составляет 150 градусов в час. Кривая экстраполяции дает основания полагать, что это повышение в следующий час достигнет 800 градусов, а еще через час – 1200 градусов.

Жорж Маоган взглянул на часы, показывающие местное время.

– Конечно, все это чисто теоретические расчеты. Никому еще не приходилось наблюдать вблизи вспышку Сверхновой.

Маоган секунду молчал, заканчивая в уме быстрый подсчет.

– Значит, в 11 часов 30 минут по земному времени температура атмосферы в ее верхних слоях достигнет 2700 градусов?

– Теоретически это так.

– А в космическом пространстве? Роллинг пожал плечами.

– Да, – согласился Маоган, – это невозможно предвидеть.

Корпус «Алкинооса» изготовлен из стриферилла. Металл был гофрирован таким образом, что вся внешняя оболочка представляла собой миллионы ячеек, наполненных окисью тория. Это придавало корпусу корабля необычайную легкость и прочность. На испытаниях этот материал выдерживал температуру до 3200 градусов.

Какое-то время Маоган размышлял.

– Корпус выдержит.

– Но не система внутреннего охлаждения, – возразил Роллинг.

– Я знаю, – сухо оборвал его коммодор. – Необходимо, чтобы мы уже в 11 часов 30 минут достигли второй космической скорости и перешли в состояние пространственно-временного сжатия.

Роллинг с сомнением покачал головой.

– Никто никогда не пытался перейти в состояние пространственно-временного сжатия внутри звездной системы. Даже Штольцы не осмеливались.

Маоган сдвинул свой шлем назад.

– У нас нет выбора, Роллинг. Займитесь эвакуацией людей, а я буду готовиться к взлету.

Он снова взглянул на часы.

– Роллинг!

– Да, коммодор?

– Входные люки должны быть задраены через 43 минуты, без всякой жалости к опоздавшим. Объявите это по радио… Если сможете… – добавил он после секундного замешательства.

Штуфф Логан, обнаженный по пояс гигант, ловко орудовал отбойным пневматическим молотом, откалывая огромные куски породы в глубине шахты. Его большое мускулистое тело, лоснящееся от пота и красное от рудничной пыли, напоминало фигуру древнего атлета Да он по своей сути и был человеком далекого прошлого. Не слишком образованный и не очень развитой, этот добродушный здоровяк чувствовал себя на старушке Земле словно слон в посудной лавке. Его большое сильное тело требовало постоянной физической нагрузки. Но что ему могли предложить на этой комфортабельной и благоустроенной планете? Поэтому в команде шахтеров, состоящей целиком из людей с уголовным прошлым, он был единственным добровольцем.

Штуфф азартно, даже самозабвенно работал и очнулся только тогда, когда заметил, что бадья, в которую он складывал добытый материал, полна. Штуфф сделал несколько глотков чистого кислорода и отправился к переговорнику.

– Эй вы, банда лежебок! Чем вы там наверху занимаетесь?

Полнейшее молчание было ему ответом. В недоумении Логан продолжал нажимать на кнопку вызова. Красная контрольная лампа регулярно мигала, доказывая, что вся система шахты функционирует нормально, но пост наверху, казалось, начисто вымер.

– Эти негодяи, должно быть, опять затеяли свою революцию, проворчал он. – Ну ладно, я с вами разберусь.

Штуфф машинально смахнул пот со лба. Жара, усиливающаяся в последнее время, стала донимать и его. Он вынужден был все чаще вдыхать чистый кислород.

– Сволочная планета, – выругался Штуфф и, спотыкаясь, побрел к подъемнику.

К счастью, подъемник представлял из себя предельно простую автономную систему: два вертикально поставленных рельса, выходящих на поверхность, и кресло, скользящее ним. Небольшой реактор, расположенный в основании, выбрасывал кресло вверх. Система была примитивной, но достаточно надежной. Штуфф уселся в кресло, взялся за широкий рычаг и нажал на него до предела. Кресло стало быстро подниматься. Шум реактора перекрывал шум бури наверху, но когда Штуфф достиг поверхности, мощный порыв ветра сорвал его с кресла и швырнул на землю.

Картина, представшая перед ним, напоминала конец света. Молнии, не переставая, расчерчивали небо, а земля дымилась в местах ударов. Беспрерывный грохот грома и шум урагана оглушали. Укрытие было сорвано со своего металлического цоколя.

Скользя по липким листьям плор, Штуфф кое-как добрался до скалы, которая хоть немного защищала от ярости обжигающего ветра, и попытался собраться с мыслями.

Товарищи, видимо, не бросили его, а были унесены ураганом. Совершенно очевидно, что и ему не добраться до «Алкинооса», находящегося в шести километрах от шахты. Да к тому же Штуфф был не уверен, что корабль еще не улетел.

Положение складывалось совершенно отчаянное, но судьба вдруг подбросила ему единственный шанс. Штуфф увидел легкий летательный аппарат, катившийся прямо на него. Когда машина поравнялась со скалой, он ухватился за крыло и на пределе своих возможностей втянул ее в укрытие.

Штуффу повезло: машина была исправной и работала связь. Сквозь шум помех и рев ветра ему удалось разобрать голос штурмана, повторяющего неустанно лишь одно сообщение:

– «Алкиноос» готовится к взлету. У вас осталось только тридцать пять минут, чтобы добраться до корабля…

Это известие напугало Штуффа, но одновременно и подстегнуло. Появилась, пусть призрачная, но все же надежда на спасение. Только действовать надо было решительно и очень быстро. Кожа, обожженная солнцем и океанскими брызгами, принесенными ветром, горела, и это мешало сосредоточиться. Он намазал тело соком липких плор, это несколько успокоило боль. Штуфф еще раз осмотрел машину. Мотор работал, машина могла передвигаться, но была слишком легка, чтобы противостоять урагану. Ветер снесет ее, едва она взлетит.

Схватив первый попавшийся под руку металлический брусок, Штуфф начал отдирать весь механизм шасси, сохранив лишь само шасси. Он работал методично, не останавливаясь, не переводя дыхания, лишь изредка то ли рык, то ли вздох раздирал его грудь. Закончив эту работу, Штуфф нашел подходящий обломок скалы, весом не менее 150 килограммов, и, помогая себе бруском, подкатил его, поднял и положил на пустые стойки шасси.

Работу, на которую в других обстоятельствах ушло бы не менее часа, он выполнил за несколько минут. Логан действовал уверенно, точно и, главное, очень быстро.

– «Алкиноос» взлетит через двадцать две минуты. Вам остается двадцать две минуты, чтобы добраться до корабля, – сухо звучал голос штурмана в приемнике.

Штуфф запустил мотор и взглянул на площадку, с которой предстояло взлететь.

– Нет, ничего не выйдет!

Липкие листья рыжих плор покрывали почву, превращая ее в каток. Ругаясь и проклиная все на свете, шахтер снова выбрался из машины и, цепляясь за скалу, полуползком добрался до разрушенных шахтных построек. Там он подобрал цепи, служившие для транспортировки руды, и вернулся к аппарату. Когда он обмотал цепями ведущие колеса машины, она стала похожа на трактор, сделанный человеком каменного века. Штуфф уселся на металлический каркас шасси и пристегнулся к нему своим шахтерским поясом. Наконец, взявшись обеими руками за рычаги управления, начал свой бешеный полет.

На командном пункте «Алкинооса» было очень тихо и прохладно. Сидя перед пультом управления полетом с тремястами переключателями и экранами контроля, Жорж Маоган заканчивал расчеты, необходимые для взлета корабля. Система внутреннего охлаждения уже была запущена в замедленном режиме, а люди разместились в каютах. Входные люки задраили, и «Алкиноос» был готов к взлету. Но еще оставалось семь минут до назначенного срока, и Штуфф Логан отсутствовал на перекличке.

Уголовная братия, из которой состояла наземная команда шахты, напуганная яростью урагана, покинула шахту и росилась к кораблю, не дожидаясь сигнала тревоги и оставив под землей Штуффа. Маоган давно и хорошо знал людей этой породы. Они ненавидели Штуффа за то, что он, свободный человек, не подчинялся их волчьим законам, имел мужество идти против всех. Поэтому они не могли не воспользоваться случаем, чтобы избавиться от него. Маогану оставалось только надеяться, что удача не отвернется от добродушного великана, и он сумеет добраться до корабля в одиночку.

Коммодор взял в руки график температур, переданный ему только что Роллингом. Он соответствовал их прогнозам, интенсивность же радиации возросла гораздо значительнее, чем предполагалось. Кроме того, в космическом пространстве возник неожиданный фактор «Ф». Жорж Маоган нажал на кнопку внутренней связи.

– Роллинг, что из себя представляет этот фактор «Ф»?

– Я ничего об этом не знаю, коммодор.

– А машина, электронный мозг? Вы вводили в них данные?

– Да, коммодор. Но у мозга не хватает информации для ответа. Фактор «Ф», кажется, представляет из себя новый вид радиации, действие которого невозможно предугадать.

– Быстро ли возрастает уровень?

– Да, коммодор. В три раза быстрее, чем температура. Можно мне дать вам совет? – спросил Роллинг после некоторого колебания.

– Я вас слушаю.

– Необходимо немедленно взлетать, коммодор. Это будет более чем благоразумно.

Маоган посмотрел на часы.

– У нас еще четыре минуты, Роллинг, и Штуфф еще не вернулся.

– Да, коммодор. Я только высказал свое мнение.

Маоган отключил связь. Затем, после некоторого раздумья, он включил экраны внешнего обзора. Открывшаяся перед ним картина наводила ужас. Казалось, окружающий мир стремился вернуться к первозданному хаосу.

Небо, земля, океан погрузились во мрак, время от времени раздираемый вспышками молний, которые то здесь, то там освещали фрагменты страшной картины гибели планеты. По воздуху летали остатки гигантских рыжих плор, вырванных ураганом. Взбесившийся океан яростно хлестал прибрежные скалы. Волны высотою до шестидесяти метров крушили и ломали все на своем пути, подбрасывая высоко в небо огромные обломки скал. Ураган подхватывал их и затягивал в круговорот атмосферных воронок.

Маоган содрогнулся. Если одна из таких воронок затянет корабль, то для них все будет кончено. Он взглянул на часы. Роллинг как всегда был прав, оставалось две минуты до взлета, а Штуффа все еще не было. Но выбраться живым из такой передряги не представлялось возможным. Маоган протянул руку, чтобы нажать на кнопку и объявить взлет, когда по радио раздался вызов.

– Коммодор, я здесь.

Это было невероятно. Маоган снова обратился к экранам телевизоров и какое-то время безуспешно искал то место, откуда доносился еле слышный сигнал. Вначале не удавалось различить ничего, но спустя несколько мгновений он все-таки разобрал странный аппарат, который в самой гуще вихря целенаправленно двигался в сторону корабля и находился уже метрах в ста от него. Маоган вызвал по внутренней связи Роллинга.

– Откройте люк, Роллинг.

– Но, коммодор, уже пора. Я понимаю, вам тяжело сделать такой выбор. Но у нас уже нет времени. Это невозможно… Мы все погибнем!..

– Откройте люк, Роллинг, – твердо повторил Маоган.

Много раз аппарат почти переворачивался, но Штуфф, крепко привязанный, вел его, словно парусник на гонках, наклоняя то вправо, то влево, пытаясь во что бы то ни стало сохранить равновесие. Он гнал, не думая ни о чем, противопоставив ярости ветра свою бешеную ярость. И вначале эта сумасшедшая гонка неплохо ему удавалась, но теперь силы Штуффа были уже на исходе. Задыхаясь, он был вынужден искать убежища у холма, чтобы сделать вираж при ветре наперерез. Через свои шахтерские очки он заметил, что люк на корабле стал медленно открываться.

«Нет, они никогда не откроют его, – подумал он, – они были бы сумасшедшими!»

В эту секунду аппарат закачался, рухнув вниз, застыл на какое-то время в воздухе, а потом завертелся вокруг своей оси. Гигантский разряд ударил в скалу неподалеку, превратив ее в пыль, и Штуфф потерял сознание.

Створки люка плавно открылись, и транспортер для исследования вулканов двинулся в путь. Маоган приказал нагрузить на него почти тонну минералов. Он надеялся, что этого будет достаточно, чтобы удержать его на земле при порывах ветра. Нужно было действовать очень быстро. Маоган увеличил число оборотов до предела.

Штуфф оставался привязанным в перевернутой машине, и вытащить его оттуда не представлялось возможным. Маоган выпрямил аппарат и, подавшись назад, обхватил его двумя передними манипуляторами. Аппарат получил некоторую стабильность благодаря устойчивости и весу транспортера. Убедившись в том, что аппарат Штуффа зажат наглухо, Маоган запустил транспортер на полную скорость. Через несколько секунд Штуфф был уже на борту корабля. «Алкиноос» опаздывал уже на три минуты.

Глава 2

Оказавшись снова на своем командном посту, Жорж Маоган автоматически проверил свой скафандр. Внутри корабля эта одежда была не нужна, но при взлете нельзя было пренебрегать ничем. Какое-то мгновение его взгляд задержался на контрольных экранах, затем он решительно нажал на рычаг, дающий кораблю команду на взлет.

Ничто внутри корабля не напоминало о той драме, которая разыгрывалась снаружи. Под тихое мурлыканье климатизатора стрелки начали описывать круги по циферблатам, а диаграммы выписывали свои четкие кружева на экранах.

Ни ураган, ни электрические разряды не могли помешать взлету «Алкинооса». Диаграммы на экранах слегка искажались при прохождении электрических полей, но затем их кривая снова приходила в норму. Эта часть взлета никогда не беспокоила Маогана. Кроме того, несмотря на катаклизмы, бушующие на планете, атмосфера Алонита-2 все еще выполняла свою защитную функцию.

Гораздо больше его тревожило нарушение привычных связей в открытом космосе и этот неведомый новоявленный фактор «Ф».

Маоган занял свое привычное место перед микрофоном и нажал на клавишу.

– Всеобщий вызов, – произнес он в микрофон. – С вами говорит Жорж Маоган. Мы только что стартовали и вот-вот выйдем в открытый космос. Температура за бортом 2700 градусов, но специальная смола – 2К30-Дубль В —, которой покрыт корпус корабля, испаряется так, как нужно, обеспечивая тем самым нормальную температуру на борту. Напоминаю, окись тория, которой наполнены ячейки обшивки, выдерживает температуру до 3200 градусов. Следовательно, мы в полной безопасности, система климатизации работает на полную мощность…

Пока он говорил, резкое колебание диаграмм полета привлекло его внимание. Было похоже на то, что правый атомный двигатель начал делать перебои. Но тревога Маогана не отразилась на его голосе. Он продолжал так же спокойно и уверенно:

– В то же время, учитывая особые условия использования этого вида оборудования, я прошу вас немедленно закрыться в камерах анабиоза. Может случиться так, что нам придется перейти в состояние пространственно-временного перемещения довольно скоро.

Маоган попытался отрегулировать забарахливший двигатель, но тут исказилась и кривая второго двигателя.

– Как только камеры будут полностью закрыты, я включу усыпляющий газ. Как вы знаете, эта процедура совершенно безвредна и поможет вам перенести полет, – продолжая говорить, Жорж Маоган поставил кондиционеры на предельную мощность, так как смола охлаждения полностью испарилась. – Я прошу вас поспешить, так как у меня есть еще работа.

К счастью, все быстро поняли, что происходит нечто серьезное. Почти одновременно загорелись все лампы, сообщающие о том, что все камеры к анабиозу готовы.

– И последнее, – продолжал Маоган. – Я включил автомат операции перехода. Если со мной случится что-то непредвиденное, корабль, достигнув скорости выхода в искривленное пространство, сам совершит переход. В этом случае после пробуждения командование кораблем примет Том Роллинг.

С этими словами коммодор медленно повернул рукоятку пуска газа. Еще несколько секунд, и все обитатели корабля погрузятся в сон, который поможет им перенести переход. Маоган взглянул в иллюминатор. Ставшее гигантским солнце занимало теперь половину видимого горизонта. Контрольный термометр показывал, что со стороны солнца температура достигла 3200 градусов, Роллинг был прав, задержка вылета из-за Штуффа могла обернуться катастрофой. Необходимо было немедленно начинать переход.

«Алкиноос» только что пересек орбиту Феоба, спутника Алонита-2, очень похожего на Луну. По инструкции с этого момента должен пройти еще час, после которого можно было начинать плавный переход.

Но ждать было невозможно. Температура со стороны солнца уже достигла 3300 градусов. Еще несколько минут, и окись тория начнет разлагаться.

Жорж Маоган выключил атомные реакторы и с помощью аварийных двигателей придал кораблю медленное вращательное движение. Температура на поверхности корпуса стала равномерной и упала до 2900 градусов.

Тем не менее, Жорж Маоган уже задыхался в своем скафандре. Жара на командном пункте стояла невыносимая, хотя холодильные установки работали на пределе. Но на это некогда было обращать внимание. Теперь, когда корабль находился в промежуточной позиции, необходимо было определить положение в пространстве. Маоган попробовал открыть створки космического секстанта. Но, видимо, заклинившиеся от адской жары, они не сдвинулись с места. Это было уже катастрофой, так как при неудачном переходе корабль мог затеряться в бесконечности космоса. Коммодор бросил взгляд на магнетометр.

Прибор словно взбесился. Поток нейтронов за бортом достиг невиданной плотности, и внешняя радиоактивность превысила допустимый уровень.

Ни на секунду не теряя присутствия духа и не совершая лишних движений, Маоган выключил боковые двигатели и исправил положение корабля. А потом он сделал то, что делали его предки, капитаны кораблей, сотни лет назад. Он склонился к иллюминатору, и, повернувшись спиной к… Алониту-2, сверкавшему в лучах солнца, с помощью ручного секстанта определил положение корабля. Через десять секунд он ввел данные в машину и, получив результаты, передал их в электронный мозг корабля. Затем посмотрел на часы. У него оставалось четыре минуты тридцать секунд и самое сложное из всего, что предстояло сделать.

К счастью, бурители пространства легко вышли из своих гнезд. Но вид их на экранах контроля заставил его содрогнуться. Он понял, что на этом участке пути даже ход времени был спутан. Кораблю, может быть, и удастся начать переход, но что с ним будет дальше? Этого не мог предсказать ни один, даже самый совершенный, мозг.

Маоган решительно привел в действие устройство выдержки времени и, на ходу расстегивая скафандр, направился к своей камере. Менее чем через две минуты корабль начал переход.