Текст книги "Битва при Азенкуре. История Столетней войны с 1369 по 1453 год"

Автор книги: Альфред Бёрн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

То, что Арманьяк в самом деле прибыл на поле боя, совершенно очевидно. И здесь начинается самый примечательный эпизод сражения. Когда англичане, занятые раздеванием трупов, узнали о прибытии новых сил противника, эти удивительные воины вновь взялись за оружие и бросились против французов вверх по склону горы, атаковали их и нанесли им поражение. Войско Арманьяка бежало с поля боя, направляясь в Руан. Теперь путь беглецов на Руан пролегал мимо Арфлера. Гарнизон города был уже настороже, поскольку грохот битвы при Шеф-де-Ко доносился к нему бризом с моря. Защитники города наблюдали сражение на вершине горы и бегство французов с крепостных стен, сторожевых башен или с церковной колокольни. Шанс был слишком благоприятным, чтобы его упустить. В спешке оседлав коней, они покинули город и пустились в азартную погоню за французами, захватив много пленных. Затем они успокоились и триумфально вернулись в Арфлер вместе с добычей и пленными. Воистину небывалое зрелище можно было наблюдать, когда в Арфлер входили одновременно два победоносных отряда воинов, каждый из которых был нагружен трофеями. Конный отряд входил в город с востока, а пеший – с запада.

Чем глубже я вникаю в этот исторический эпизод, тем больше поражаюсь успеху небольшого отряда английских воинов. Поражаюсь их отваге, выдержке, упорству, хладнокровию, дисциплинированности, способности нанести ответный удар в критической ситуации – короче говоря, всему тому, что создало боевую репутацию английской армии в Столетней войне, сохранившуюся на многие годы. Во всей Столетней войне имеется мало примеров доблести, сравнимых с эпохальным сражением при Вальмоне.

БИТВА НА БЕРЕГАХ СЕНЫ

Арфлер спасли от нападения со стороны суши, но на этом его испытания не закончились – они только начались.

Генрих V пытался сделать из норманнских приобретений свой оплот во Франции, столь же надежный, как Кале. Но он не учел географические факторы. У Кале самая узкая часть Ла-Манша: у устья Сены пролив в четыре раза шире. В то время как у Кале обстановку на море можно было контролировать постоянно, у Сены такой возможности не было. Французы быстро разобрались, в чем коренная слабость позиции англичан: если контролировать обстановку на море близ устья Сены, то можно будет установить блокаду побережья и принудить голодом Арфлер к сдаче.

Для достижения этой цели собственных ресурсов Франции не хватало, поэтому она обратилась за поддержкой (как и Карл V) к Наварре, а также к Генуе. Моряки Генуи считались тогда лучшими в Европе, а их военные корабли наиболее мощными: ни Англия, ни Франция не могли соревноваться с генуэзцами в боеспособности каррак, которые превосходили корабли первых двух стран по размерам и мощи. Сверх того, Франция располагала определенным числом галер – также происходивших из Средиземноморья, которые, разумеется, могли совершать маневры против ветра, на что были не способны английские корабли.

Таким образом, весной 1416 года, пока Генриха V занимал главным образом визит императора Сигизмунда, Франция мобилизовала мощный флот и сосредоточила его близ устья Сены. Блокада Арфлера с моря и суши была теперь обеспечена.

После рейда на Вальмон сквозь блокаду удавалось прорваться лишь немногим кораблям снабжения, и вскоре город стал ощущать нехватку ресурсов. Ликование в Англии по поводу победы при Вальмоне бесцеремонно прервало письмо от Дорсета, проинформировавшее о создавшемся опасном положении и крайней нужде в поставках, особенно лошадей и пушек. У Саутгемптона был собран караван судов снабжения под командованием графа Хангерфорда, но было мало надежды, что он доставит грузы по назначению. Словом, Арфлер оставался в стесненном положении, а призывы Дорсета о помощи становились все настойчивее.

Однако трудности в связи с блокадой резко возросли, когда французы стали контролировать морское пространство в центральной части Ла-Манша.

Королю, таким образом, стало ясно, что для спасения Арфлера потребуются энергичные усилия. Поэтому он дал указание собрать у южного побережья большой флот, который лично намеревался повести на спасение своих норманнских владений. С этой целью король даже добрался до Саутгемптона. Но мирные переговоры стали настолько неотложными, что вынудили его передать командование флотом одному из своих братьев. Он поручил эту миссию Джону, герцогу Бедфорду, своему второму брату, без сомнения в качестве «приза» за то, что тот в силу своего отсутствия не разделил славу победы при Азенкуре.

Бедфорд собрал одну часть флота в Саутгемптоне, другую – в Уинчелси. Местом встречи обоих флотов назначили акваторию близ Галечного мыса.

Обе эскадры приготовились к бою не раньше конца июля, и Бедфорд отправился в Саутгемптон принять командование. Между тем в Англии нарастали возбуждение и беспокойство по мере поступления из блокированного города новых тревожных, возможно не без преувеличений, посланий. Операция по снятию блокады города осложнялась тем фактом, что часть французского флота совершала рейд близ юго-западного побережья Англии между Портлендом и Портсмутом, а когда Бедфорд приготовился к выходу в море к месту встречи эскадр, то обнаружил, что путь английскому флоту преграждают корабли противника у Спитхеда.

В начале августа, однако, обстановка у побережья нормализовалась, и корабли Бедфорда после перехода в штормовом море объединились у Галечного мыса. Эскадрой, вышедшей из Уинчелси, командовал адмирал граф Хангерфорд, а общая численность флота, видимо, превышала 100 кораблей, хотя германский консул в Англии приводит цифру в 70 кораблей.

Французский флот, возможно, насчитывал, по всем расчетам, до 150 кораблей, но, помимо количественного, у него было превосходство, как мы знаем, в больших кораблях. Адмирала флота звали Гийом де Монтена.

К 14 августа флот в полном сборе стоял на якоре у Галечного мыса. Рано утром того же дня он снялся с якоря и направился при благоприятном ветре к берегам Франции. Сообщивший об этом маяк зажегся на Галечном мысе, и по цепи маяков весть дошла до короля Англии, который ожидал ее в Вестминстере. Он поспешил к исповеднику и попросил того молиться за ниспослание Божьей помощи экспедиции.

При попутном ветре флот замечательно быстро пересек пролив и вечером того же дня бросил якорь у устья Сены. Поодаль в устье реки располагался французский флот.

Ночью, когда разыгрался шторм, Бедфорд послал на разведку диспозиции французских кораблей весельную шлюпку. Разведчики вернулись с сообщением о том, что флот противника стоит на якоре в фарватере реки. Когда занялось утро – при утихшем ветре, – французские корабли можно было увидеть идущими в тесном строю в центре устья, между Онфлером и Арфлером.

Тогда Бедфорд собрал на флагманском корабле военный совет. Он выработал простой план, какими и должны быть все подобные планы. Решили идти на всех парусах, навязав противнику ближний бой.

Метод морского боя, принятый в то время, заключался в том, чтобы идти на таран с противником, корабль в корабль, если этого не получилось, то брать его на абордаж. С вант и фальшборта на противника обрушивали метательные снаряды, затем переходили на борт вражеского корабля и вели там рукопашную схватку. Так вели бой 65 лет назад во время сражения у Слейса, так его вели и теперь.

Относительно диспозиции французского флота конкретной информации не имеется: вероятно, он двигался крайне скученно, без определенного строя, как в случае сражения при Слейсе. Потому что, хотя сражение предвиделось за несколько недель, появление английского флота предыдущим вечером застало французов врасплох. Многие французские экипажи находились на берегу и срочно вернулись на свои корабли, чтобы выйти в пролив. Для этого оставалось мало времени, поскольку маневрирование на ограниченном речном пространстве в темноте представлялось опасным, а в этот вечер был сильный прилив. Таким образом, французский флот, по всей вероятности, двигался беспорядочной массой, почти вплотную борт к борту.

Когда английский флот, которому, очевидно, благоприятствовал ветер, устремился на французов, в его рядах, видимо, было больше порядка. Потому что сигнал Бедфорда к атаке – призывный глас трубы – был воспринят на всех кораблях и самые быстрые из них – по приказу или без него – вскоре возглавили боевой строй.

Следовательно, когда лидирующая группа кораблей приблизилась к флоту противника, она навлекла на себя его концентрированный огонь – луков и арбалетов с ближайших кораблей, артиллерийских ядер и ядер катапульт – с тех, что подальше. Таким образом, до тех пор, пока англичане не смогли пойти на таран с французскими кораблями или взять их на абордаж, экипажи англичан несли тяжелые потери. Это особенно касается тех английских кораблей, которые противостояли могучим генуэзским карракам (вероятно, их было восемь единиц) с возвышающимися, подобно башням замков, носовой и кормовой частями, откуда на незащищенные палубы атакующих английских кораблей обрушивались дротики, камни, железные стрелы арбалетов и стрелы луков.

Несмотря на потери, англичане упорно стремились взять на абордаж корабли противника и в конце концов брали их на абордаж, с мрачной решимостью удерживались на них, пока английские лучники не смогли одолеть стрелков с палуб, с вант и даже с высоких надстроек французских, испанских и генуэзских кораблей.

В сражении подобного рода по необходимости подробности уходят на задний план, и бесполезно в них копаться. Имеется свидетельство, будто несколько английских кораблей совершили обходной маневр и атаковали противника с фланга. Но в это трудно поверить, поскольку сомнительно, чтобы в то время эскадра, не обученная маневрировать и взаимодействовать, – даже при благоприятном ветре – могла действовать на ограниченном водном пространстве с должным эффектом.

Несомненно то, что сражение продолжалось около семи часов – поразительно долгий промежуток времени при тех обстоятельствах. Представляется, что экипажи одного за другим английских кораблей после взятия на абордаж кораблей противника, просто полагаясь на грубую физическую силу – а англичане в то время явно превосходили французов в этом отношении, – истребляли своих противников или бросали их за борт. Англичанам даже удалось каким-то образом взять на абордаж несколько высоченных каррак. Не менее четырех из них постигла эта участь. Со своей стороны, англичане понесли тяжелые потери. Французы потопили 20 их кораблей малого водоизмещения вместе с экипажами.

Исход боя продолжительное время оставался неясным. Решающее значение имели, видимо, захват четырех каррак и использование их для атак на остальные корабли противника. Их примеру последовали малые английские корабли, остававшиеся на плаву. В общем, союзный флот был рассеян и нашел спасение в бухте Онфлера. Таким образом, английский флот завоевал господство на море и блокада Арфлера была снята. Эта победа явилась столь же знаменательной, как и успех в сражении при Слейсе. Но цена победы на этот раз оказалась довольно высокой. Попытки подсчитать потери с обеих сторон бесполезны. Французские хронисты, что естественно, приводят более высокие цифры потерь англичан, чем собственных. Это не внушает доверия. В то же время явно заниженную цифру в 100 убитых английских моряков, приводимую «Гестой» (источником во всем надежным, за исключением цифр), не следует принимать во внимание. Среди раненых англичан оказался и сам Бедфорд.

Когда из боя вышел последний из французских кораблей, англичане не сразу направились в Арфлер. С одной стороны, малая бухта города не позволяла разместить все корабли флота. С другой – граф Хангер-форд, принявший на себя заботы по отправке на родину раненого герцога для скорейшего лечения, опасался послать корабль через пролив со столь ценным пассажиром без солидного сопровождения[24]24
  Кроме того, если ветер благоприятствовал французам, ушедшим в Онфлер, то он был встречным по отношению к английским кораблям.


[Закрыть]. Поэтому раненых поместили на сформированную на месте эскадру кораблей. В то время как они отправились в Саутгемптон, увозя с собой военные трофеи (вероятно, дул попутный ветер), остальные корабли продолжили путь. Они поднялись в верховья реки Лезар к ранее блокированному городу и были с ликованием встречены его жителями.

Облегчение и радость в Англии после получения вести о морской победе были едва ли меньшими, чем в самом Арфлере. Король узнал о ней, находясь близ Хайта. Он вскочил в седло и помчался в Кентербери. В присутствии английского монарха и императора Сигизмун-да в местном соборе отслужили мессу с торжественным пением «Те Деум».

Наконец, английский флот приобрел генуэзские карраки. Вступив в морское сражение, он вышел из него гораздо более сильным.

Приложение
ОПИСАНИЕ БИТВЫ ПРИ ВАЛЬМОНЕ, ДАННОЕ ХРОНИСТОМ СТРЕЧЕМ

Это было единственное заранее подготовленное сражение в правление Генриха V после битвы при Азенку-ре. Поэтому к нему следует отнестись с особым вниманием. Источники по этому сражению представляют собой обычный набор неточностей и противоречий, требующих разрешения. И в результате усилий сделать это моя трактовка сражения в некоторых важных аспектах отличается от традиционной. Суть в том, что я опирался главным образом на хронику Джона Стреча, которую большинство историков игнорируют (хотя Рамсей и Вюлли к ней обращаются). Возможно, ее читали очень немногие историки, поскольку она была опубликована лишь несколько лет назад. Рамсей и Вюлли пользовались рукописью в работе, но представляется, что они не особенно ей доверяли. Вот почему мне следует объяснить свое пристальное внимание к рукописи.

В правление Генриха V Джон Стреч был каноником в Кенилвэрте. Это было любимое место отдыха короля во время его кратких визитов в Англию в период войны. Стреч общался с приближенными короля, которые участвовали в битвах, и таким образом узнавал о военных событиях от очевидцев или близкого к ним окружения. Как отмечал Стреч, его хроника написана вскоре после смерти короля, и события еще свежи в памяти, хотя в пересказе они могли быть искажены. Его описание сражения при Вальмоне так разительно отличается от других и настолько насыщено характерными деталями, что трудно считать их вымыслом. Оно, безусловно, заслуживает более тщательного изучения, чем предпринимались до сих пор. Описание Стреча выглядит весьма убедительным, а в своей наиболее важной части – рассказе о самом сражении – неожиданно перекликается, как мы сейчас убедимся, со свидетельствами ее французских участников.

Поскольку хронику никогда не переводили, а ее оригинал не так легко осилить, я дам резюме своего приблизительного перевода наиболее важных фрагментов рукописи (в фигурных скобках приводятся мои собственные комментарии).

Вначале Стреч определяет численность английской армии в «1080 тяжеловооруженных воинов и лучников». Эта цифра более конкретна, чем «1000 всадников», приводимая в «Гесте», что является общепринятой цифрой. С другой стороны, второй источник оценивает численность войск Арманьяка в 50 тысяч человек. Это абсурдное преувеличение численности французских войск компрометирует хронику и, видимо, заставило Рамсея и Вюлли отнестись к повествованию Стреча с чрезмерной осторожностью. Вот краткое изложение этого повествования.

«Перед сражением Арманьяк предлагает условия капитуляции, которые Дорсет с негодованием отвергает. Тогда Арманьяк идет в атаку. (Другие источники утверждают, что переговоры проходили после начала боя, а не до него. Стреч вполне мог допустить ошибку в изложении порядка событий вслед за теми, кто о них сообщал.) В последовавшем сражении англичане потеряли 400, а французы – три тысячи человек. Затем англичане движутся в направлении Арфлера, оставив обоз и лошадей. Утомленные, они идут «весь день», французы преследуют их фланговым маршем. (Эта версия кардинально расходится со всеми другими свидетельствами, которые утверждают, что марш проходил ночью и что французы потеряли след англичан. Вероятно, Стреч перепутал переход англичан через лес в Ле-Ложе с тем, что происходил вдоль морского побережья.) К вечеру французы снова атакуют, и бой продолжается до наступления темноты. Ночью Дорсет созывает военный совет, на котором сэр Томас Карр и гасконский рыцарь настаивают, что срочный марш к месту спасения (Арфлер) не нанесет ущерба чести англичан в связи с усталостью, нехваткой продовольствия и совершенным уже суточным переходом. (Это важное свидетельство, поскольку оно показывает, что отступление на Арфлер производилось в два этапа, а не в один, как было принято считать. Я пришел к этому выводу посредством изучения карты еще до знакомства с хроникой Стреча. Однако я следовал версии других хронистов, допуская лишь ночные переходы англичан. Полагаю, что это больше согласуется с методом неизбежных военных версий.) Дорсет внимает совету двух рыцарей, и поход возобновляется. На этот раз он проходит вдоль морского побережья (как свидетельствуют и другие источники). Французы следуют вдоль утесов с левого фланга и занимают позицию на скалистой высотке в Шеф-де-Ко, нынешнем Сен-Андрес. Они с ликованием и без всяких мер предосторожности спускаются по крутому склону скал к болотистому подножию. «Англичане, заметив спуск французов, атаковали и порубили их боевыми топорами, сняли с трупов доспехи и сбросили их в море. Сразу после этого они выступили с болотистой местности против войск графа Арманьяка и сражались с ними с таким грохотом, что его слышали в Арфлере. Граф и его войска были вынуждены таким образом остановиться и срочно бежать с поля боя». Все это разительно отличается от принятого всеми описания Ювенала де Юрсена: «Если бы Арманьяк не пришел вовремя, отряд Луаньи был бы разбит наголову». Теперь мы видим цену свидетельствам Ювенала. «Заметив это, те, кто находились в Арфлере, оседлав коней, немедленно выехали из города. А упомянутый граф бежал со своими войсками во всю прыть, англичане захватили и убили лезвиями мечей несколько тысяч французов. Затем всадники, разгоряченные погоней, вернулись в город с богатыми трофеями и подкрепились».

Наконец, это описание так сильно отличается от версий известных французских хронистов, что следует обратиться к двум французам, которые участвовали в сражении и впоследствии описали его. Одному из них, Гийому Мейону, практически нечего было сказать в оправдание французов. Очевидно, он считает бой крайне неудачным и стремится перейти как можно быстрее к более приятным темам. Если бы Арманьяк действительно прибыл вовремя и спас ситуацию, Мейон, вероятно, не прошел бы мимо этого факта. Другой француз, Жан Рауль, высказывается более определенно. Он опускает подробности сражения, хотя констатирует, что в первом бою было убито 22 англичанина и 200 взято в плен (вполне вероятная цифра, большинство пленных, видимо, было из строя конных воинов). В отношении боя на Шеф-де-Ко Рауль замечает, что англичане разбили французов, многих из которых убили или захватили в плен. Затем он пишет о самом существенном: «Но Арманьяку удалось уйти, в Код беке он повесил многих командиров и солдат, бежавших с поля боя». Таким образом, французский воин, по существу, подкрепляет свидетельства, приведенные английским хронистом того времени: коннетабль Франции, будучи не в состоянии спасти положение, бежал со своими войсками в Кодбек, когда разочаровался в своих неудачливых командирах.

Глава 7
ЗАВОЕВАНИЕ НОРМАНДИИ

Вернемся в Англию. Пока шли мирные переговоры, король Генрих настойчиво собирал силы для дальнейшей кампании во Франции. Такое поведение давало повод французам обвинять короля в двуличии, а англичанам – хвалить его за предусмотрительность. Потому что, как бы Генрих ни был искренен в стремлении добиться своих целей мирными средствами, он понимал в то же время, что лучше вести переговоры с позиции силы, чем слабости. И если бы переговоры закончились ничем, он сохранил бы возможность осуществлять свои цели без излишней задержки. Ведь даже в то время подготовка зарубежного военного похода не могла завершаться накануне вечером.

К концу 1416 года король Генрих пришел к справедливому или ошибочному заключению, что способен добиться своей главной цели – возвращения старого владения Аквитании и герцогства Нормандия – без применения силы. Поэтому он ускорил свои военные приготовления. Были приняты во внимание малейшие детали, учтен опыт прежних военных кампаний. Из того, что подвластно учету, не было упущено ничего. В частности, не был забыт собственный печальный опыт короля в форсировании рек: к примеру, была изготовлена оснастка для понтонов из кож, вытянутых на деревянных рамах. Король укрепил также свой флот. Правление Генриха в самом деле ознаменовало начало продолжительной истории королевского флота. Король осознал, что завоевание господства на море является первоочередной задачей.

К 15 апреля 1417 года в Саутгемптоне собрались корабли и войска, но затем последовала череда досадных задержек – почти неизбежный спутник средневековых морских походов. Выше отмечалось, что одной из предпосылок успешного похода было обеспечение господства на море. Несмотря на значительный успех в сражении у Арфлера, генуэзские карраки все еще патрулировали южное побережье Англии. Для очистки пролива – если прибегнуть к современной терминологии в сфере траления мин – в июне была отряжена эскадра под командованием графа Хантингтона. 29 июня он встретил близ устья Сены крупную генуэзскую эскадру в составе девяти больших каррак с многочисленными арбалетчиками на борту. Состоялся бой, проходивший по сценарию морской битвы при Арфлере. Английские корабли немедленно вступили в ближний бой. При этом они несли большие потери от искусной стрельбы арбалетчиков. Не изменяя курса, англичане сближались с противником и брали на абордаж его корабли. Итогом яростной битвы, продолжавшейся три часа, стала полная победа англичан. Они захватили не менее четырех каррак, остальная часть генуэзской эскадры была рассеяна и обратилась в бегство[25]25
  Французские хронисты находят удобным, описывая это морское сражение, говорить о «генуэзском флоте» вместо франко-генуэзского флота.


[Закрыть].

Теперь побережье Франции было подготовлено для вторжения. Однако непредвиденные задержки все еще продолжались, и лишь в конце июля экспедиционные силы смогли отправиться из Саутгемптона. Благодаря сохранившемуся списку, иногда ошибочно называемому Списком Азенкура, мы знаем о численности и составе этих сил больше, чем о любых других, когда-либо отправлявшихся в Средние века от берегов Англии. Этот список содержит имена 7839 воинов, но в нем есть два вида упущений. Во-первых, не указаны составы свит короля и других высоких особ. Их численность могла достигать 2800 человек, доводя общую численность участников похода до цифры, превышающей 10 тысяч человек. Во-вторых, в списке не указана численность вспомогательных служб – артиллеристов, саперов, минеров и кузнецов. Вместе с ними общая численность участников похода превышала 11 тысяч человек[26]26
  Этой темы касается профессор Уог в сноске на с. 52 третьего тома книги Вюлли. Его подсчеты базируются на неопубликованных исследованиях профессора Ньюхолла. Уог считает, что численность участников похода «не могла достигнуть 11 тысяч человек». Однако он не включает сюда численность вспомогательных служб.


[Закрыть]. Тит Ливий приводит цифру 16 400 человек. Если эта цифра основана на точной информации, то она включает численность пажей и конюхов, на которых возлагалась забота о хранении вооружения рыцарей.

К 30 июля все войска погрузились на корабли и приготовились к морскому переходу с целью завоевания Нормандии. Но знали о цели похода лишь немногие. Как и в случае с Эдуардом III, король Генрих держал цели похода в строгой тайне. Во Франции были озадачены еще больше. О неминуемости вторжения знали, но строились разные догадки относительно пункта высадки войск. Принимались меры для обороны портов побережья Ла-Манша, но оборонительные сооружения были разрозненны и маломощны. Наиболее вероятными пунктами высадки считали Арфлер, а после него – район Булони.

Но короля Генриха интересовало в первую очередь завоевание Нижней Нормандии, то есть территории, расположенной к югу от Сены. Он достаточно натерпелся от высадки не на тот берег реки: теперь войскам было указано сойти на берег к югу от Сены, а не к северу от нее. Постепенно выбор короля пал на устье речки Тук, в месте современного Трувиля.

30 июля флот в торжественной обстановке вышел в море. Дул попутный ветер, корабли преодолели пролив за два дня и начали высадку войск на побережье Нормандии 1 августа 1417 года. 500 французских всадников оказали слабое сопротивление, их быстро рассеяли. Затем высадка продолжилась без затруднений, на западном берегу реки разбили военный лагерь.

Первое, что сделал король, воздав благодарение Господу, – это назначил своего брата, герцога Кларенса, главнокомандующим силами вторжения и посвятил в рыцари 48 воинов. В нескольких милях южнее располагался укрепленный замок Бонвиль, и для его немедленного захвата был отряжен граф Хантингтон (который, кажется, становился для короля «слугой на все случаи жизни»). Задача оказалась простой, гарнизону предложили сдаться, если ему не окажут помощь до 9 августа. Никакой помощи не понадобилось, гарнизон сдался в тот же день. Пока все шло хорошо. Через два дня граф Солсбери начал захватом замка Овийе (современного Девиля) то, что стало длинной цепью завоеваний. Теперь путь для наступления был открыт – к востоку на Онфлер (в 10 милях), к югу на Лизье (в 20 милях) или к западу на Кан (в 30 милях). Стратегическая обстановка, в которой действовала английская армия, не совсем отличалась от той, в которой действовал фельдмаршал Монтгомери после успешной высадки в 1944 году. В обоих случаях высадка производилась в обстановке сопротивления противника, войсковыми группами, отделенными друг от друга определенной дистанцией (около 30 миль), на небольшие береговые плацдармы. В обоих случаях противник ожидал, что высадка совершится гораздо далее к востоку, и в критический момент не смог удержаться на позициях, не говоря уже о том, чтобы сбросить десант в море. Перед силами вторжения встал вопрос, следует ли попытаться быстро продвинуться вперед или сначала закрепиться на захваченной территории? В обоих случаях было принято приблизительно одинаковое решение – попытаться захватить Кан, прежде чем состоялась бы мощная контратака противника.

Но здесь и кончается сходство двух ситуаций. Потому что там, где немцы быстро и энергично контратаковали в ответ на угрозу дальнейших наступательных действий противника, французы реагировали медленно и вяло.

Решив сделать взятие Кана своей первоочередной задачей, английский король был вынужден позаботиться о том, чтобы предупредить возможное противодействие его плану. Оно могло исходить с двух направлений – из Онфлера или из Руана. Король не имел никакого желания тратить драгоценное время – как это было в случае с Арфлером – на осаду Онфлера, который был сильно укреплен. С другой стороны, опасность с этого направления не следовало игнорировать. Поэтому Генрих выделил часть войск сдерживания на случай возможной вылазки французов из этого города, пока он не утвердит свою власть над Каном[27]27
  Единственный источник по этой теме – французский, но он свидетельствует исходя из метода неизбежных военных версий, и я принимаю его выводы.


[Закрыть].

Однако главная опасность исходила со стороны Руана и Парижа. В этом направлении были двинуты мощные силы во главе с самим главнокомандующим. Быстро продвигаясь вперед, Кларенс занял 4 августа город Лизье (но не замок) и последовал к Берне, расположенному в 10 милях далее к востоку. Не встретив здесь сопротивления, Кларенс повернул, очевидно, в соответствии с заранее разработанным планом на запад и появился 14 августа перед воротами Кана как раз в нужный момент для того, чтобы предотвратить от пожара окрестности Кана и подготовить позиции для интенсивного обстрела защитников города. Ему удалось также захватить внезапно женское аббатство. Эти успехи Кларенса обеспечили вторжению благоприятное начало.

Днем ранее король Англии выступил с главными силами от Тука. Пройдя через Див и Троарн, он соединил свои силы перед Каном с войсками герцога Кларенса. После объединения сил Генрих устроил свою штаб-квартиру в мужском аббатстве, которым тоже овладел Кларенс. (См. карту-схему 4.)

* * *

Интересно то, как вели себя французские войска и что предпринимали власти Франции для отражения вторжения. Вкратце можно отметить, что несчастная Франция все еще находилась в состоянии раздора из-за соперничества и вражды между двумя ведущими партиями – последователями Арманьяка и бургундцами. Переменчивая Бургундия, в которой никому нельзя было доверять, воспользовалась угрозой английского вторжения для проведения собственной военной кампании против Парижа. За два дня до того, как английский флот вышел в море, войска Бургундии взяли Труа, и сразу после того, как ее герцог узнал об успешной высадке англичан, он взял на себя командование войсками на севере и продвинулся в направлении Парижа вплоть до Корби.

Перед лицом такой угрозы власти Франции, не оказывая помощи Кану, который считали неприступным, вызвали в Париж дофина из Руана, где он командовал незначительными войсками. Таким образом, англичане получили возможность сосредоточиться на осаде Кана без помех. В этом случае следует посочувствовать французским властям в Париже, ожидавшим нападений сразу с трех направлений.

* * *

Средневековый город Кан не поддается описанию словами. Следует обратиться к карте на с. 115. Солдаты, воевавшие в городе в 1944 году, возможно, удивились бы, если бы узнали, что нижняя часть города прежде была островом. Его образовывало разветвление реки Орн, когда северный, более длинный рукав реки еще не ушел под землю. Возвышенность и замок на ней к северу составляли старый город, а новый город до сих пор называется Островом Св. Иоанна по имени церкви, расположенной в его центре. Замок имел и имеет выгодное местоположение, с двух сторон от него обрывы. Построил замок Вильгельм I, а в дальнейшем укреплял сооружение его сын Генрих I. Старый город, примыкавший к замку, был огорожен прочной и высокой стеной с рядом сторожевых башен. Старый и новый город, тоже огороженный стеной, связывал единственный мост, переброшенный через реку. Западная стена нового города шла не по руслу реки, но делила остров на две части. Часть острова, оставшаяся за стеной, называлась Ла-Прэри (и называется так до сих пор)[28]28
  Теперь там ипподром и строительство не ведется.


[Закрыть].

Два знаменитых аббатства – мужское и женское – (оба построены Вильгельмом I) расположены в нескольких сотнях ярдов от стены старого города, соответственно к западу и востоку. Аббатства легко превращались в укрепленные форты, а с высоких башен на их территории открывался прекрасный вид на внутреннюю часть города. Обороне города было уделено большое внимание, Кан считался неприступным, по крайней мере, до тех пор, пока англичане не развеяли такую же репутацию Арфлера.

Англичане взяли с собой большое число орудий крупного калибра, и медленным движением своих главных сил они обязаны стремлению иметь при себе артиллерию. (Некоторые из пушек были отправлены вверх по течению реки Ор.)