Текст книги "Темный Берег"

Автор книги: Альфред Аттанасио

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

7. ПЛОТЬ СНА

Под баобабом в сожжённых садах Дворца Мерзостей скопились души. Эти души, не обученные внутренним искусствам и не имеющие Чарма, были просто аморфными контурами и туманным восприятием окружающего мира.

Как их много!

Канал насчитал больше сотни и бросил. Это были почти все души из лагеря, убитые с перепугу змеедемонами. Пелена мрачности легла от них на дерево, под которым лежал разорванный в клочья труп чародея.

Он пошёл вдоль длинной тени дерева. У её конца стояла Тилия, стройная и лучистая, как клиновидное пламя.

– Почему ты здесь, брат? – спросила королева ведьм далёким голосом.

Старик показал на изорванные клочья своего тела.

– Жду ночного прилива, сестра.

– Направляешься к Тёмному Берегу? – Она приблизилась на три шага и раздвинула вуали, показывая опечаленное лицо. – Ты не в Братстве?

– Ассоциированный член. – Он это сказал небрежно, уже полностью сдавшись своей новой жизни за Заливом. – А ты? Властелину Тьмы наскучили твои любовные чары?

Она скромно опустила вуали, но глаза её насмешливо сверкнули.

– Ты слишком хорошо знаешь голод сердца, чтобы так говорить, Кавал.

– Значит, если ты не надоела ему, – сказал он, подёргивая растрёпанную бороду, – ты его разозлила.

– Это важно?

Он поднял кустистую бровь.

– А почему ты здесь, королева ведьм?

– Я увидела тебя среди других погибших душ. – Она показала на сучья с аморфными пузырями. – И не понимаю. Почему ты в этой грязи, а не среди Братства?

– Я изучал их тайны… – уклончиво начал Кавал.

– А потом предпочёл взять свою жизнь в собственные руки, да? – Она понимающе покачала головой. – У Сестричества тоже есть отступницы. Как и ты, они идут одинокой дорогой к Началу. Мало кто доходит. Большинство сворачивают, как и ты, бедняга Кавал, призрак на поле битвы, ждущий, пока его унесёт ветер.

– Как тебе угодно. – Во взгляде Кавала не было и тени стыда, ничто его не пятнало. Он заботливо спросил: – А ты? Что будет с твоим призраком, Тилия?

– Мистерии, Кавал.

– Я слыхал об этом. – Он поджал губы, восхищённый истинным спасением, которое давали ковены и святилища своим самым ревностным служителям. – У тебя достаточно внутреннего Чарма, чтобы добраться до ближайшего хрустального убежища Сестричества. Там твою душу сохранят и напитают, дадут отдохнуть, и ты будешь готова к новой жизни на Ирте. Это так?

– Да. – Её голос стал болезненно тих. – Я не пойду с тобой на Тёмный Берег.

– Сейчас ещё нет, Тилия, – улыбнулся он и склонил голову. – Все светлое в конце концов падает во тьму. Всё, что есть на Ирте, ждёт Бездна.

– Все, чародей? – Хитринка в голосе показывала, что она оценила его амбиции мудреца, проколотые ходулей Ралли-Фаджа. – Среди нас есть немногие, которые находят свой путь к Началу.

– Святые, – согласился Кавал, скромно ссутулив плечи. – Только святые.

– Да. Это ведь твоя тень вернула тебя обратно с неба, так, старый маг? – Она глядела на него с жалостью. – Эта несущественная мелочь, недостаточно хорошая тень хорошего человека, сломала много жизней. Ты заработал себе место среди проклятых тем, что твоё неведение навлекло на Ирт.

Но ты должен, уходя, знать, что твоя жертва не осталась незамеченной – и не была напрасной.

Кавал воспринял этот приговор со скептической гримасой:

– Откуда ты можешь это знать, ведьма?

– Ты послал мага с Тёмного Берега против Врэта, – ответила она со свободной уверенностью. – Гремлин знает, что обречён. И только Врэт настаивает, чтобы оставить его здесь и исполнить весь кровавый ритуал полностью.

– Но ты посмотри на это, Тилия. – Кавал показал туда, где Ралли-Фадж шёл на своих ходулях к перевёрнутой звезде. Под нажимом яростной воли колдуна её глаза открылись, и Чарм потёк серебряным туманом в обвисшую кожу.

– Риису может понадобиться помощь, – согласилась Тилия, озабоченно щурясь. – Я буду молиться на пути к хрустальному убежищу сестёр. Я буду молиться за волхза с Тёмного Берега.

– Нет! – настойчиво обратился к ней Кавал. – Мы можем сделать больше, чем просто молиться!

– Больше? – Её смех растаял где-то вдали. – Кавал, мы призраки.

– Останься со мной, – попросил он, раскинув дрожащие руки. – Это может все решить.

– Как?

Чародей показал на упавшую звезду. Рядом с ней стояли пустые ходули колдуна. Ралли-Фадж, разбухший в человеческую форму, со сверкающим от Чарма черным телом, шёл прочь, оставляя ауру алмазных капелек.

На пандусе его встретил змеедемон и поднёс ему пояс с ножами. Колдун застегнул пояс вокруг талии, не сбавляя шага, устремляясь за своей добычей.

– Ралли-Фадж куда старше, чем думают многие, – сказал Кавал. – Его истоки не в чародействе, где он обрёл долгожительство. Нет. Он, как и я, начал жизнь в Доме Убийц. Как и меня, его учили убивать. – Он простёр увитые паутиной жил руки и просительно поглядел на Тилию. – Риис ему не соперник – ни в магии, ни в убийстве. Тилия ответила пристальным взглядом.

– Зачем ты мне это говоришь, чародей? Что можем сделать мы, тени, против живых? Очень мало.

– Да, очень мало, – откровенно согласился Кавал, ощущая, как с уходом дня крадётся сквозь него пустота. – Но здесь, на самом краю, мелочи могут быть очень важны. Ты понимаешь?

Тилия стала отступать, решив, что он не в своём уме, что его разум распался, пережив ужас смерти.

– Погоди, сестра! Мне нужна твоя помощь!

– Нет помощи там, куда ты идёшь, погибшая душа. Лёгкого тебе пути, Кавал.

– Тилия – гляди! – Он показал на зверечеловека и перемазанную женщину, вползающих в сожжённый сад. Но королевы ведьм уже не было.

Ветреные ведьмы!

Кавал подошёл к Бульдогу и Тиви как можно ближе, но слишком мало у него было Чарма, чтобы заставить их увидеть себя. И всё равно он прыгал, махал руками, развевая длинной бородой.

– Ты действительно сошёл с ума, Кавал, – сказала над ним королева ведьм. Она сидела на баобабе среди дрожащих душ, перетекающих как амёбы.

– Иди сюда! – позвал он её нетерпеливо. – Мне нужна твоя помощь, чтобы связаться с ними.

– Откуда ты знал, что они придут? – спросила Тилия. – И кто они такие?

– Не важно! – отмахнулся Кавал. – Тилия, танцуй со мной!

Королева ведьм подплыла к нему и затанцевала – с мертвецом по обугленному газону к усталым пришельцам.

Тиви остановила Бульдога испуганной рукой.

– Это опять тот старик! – крикнула она. – Труп, который жрал змеедемон! Призрак из моего транса…

– Я его тоже вижу! – взвизгнул Бульдог. – Страшный, невыносимый призрак. Пойдём быстрее.

– Нет-нет, Пёс! Смотри, он нам машет. Он показывает на упавшую звезду. Просит подойти поближе.

– Тем больше смысла держаться подальше.

– Кажется, он просит нас её подобрать.

Тиви шагнула ближе. Бульдог угрюмо пошёл за ней, выискивая глазами змеедемонов среди труб, бункеров и сводов пирамиды.

– Слушай! – Тиви приложила ладонь к уху. – Он с нами говорит!

Вор прислушался, но даже его чуткие уши ничего не воспринимали.

Тиви наклонилась к иссохшему привидению, и Бульдог схватил её за руку, готовый в любой момент отдёрнуть от опасности. Но фантом только шептал и улыбался. Потом он поклонился им, отступил и растворился в свете дня.

Тиви тихо повторила вору то, что услышала от чародея, и у полузверя шерсть на шее встала дыбом. Он немедленно наклонился, чтобы вытащить упавшую звезду из земли. Ухнув, он поднял её и, переваливаясь, пошёл за своей спутницей. Она махнула ему рукой и зашагала по спиральной мостовой.

– Ты грамотный убийца, Кавал, – сказала королева, глядя вслед уходящему Бульдогу. – Я рада, что ты служил на Ирте, а не правил. Очень жаль, что сейчас мы тебя теряем.

– Не сейчас, Тилия. Ещё есть время. Давай воспользуемся твоим Чармом и пойдём за ними. Убедимся, что наше дело сделано.

– Наше дело давно сделано, старый ты дурак. – Она доброжелательно улыбнулась дрожащему от слабости чародею. – Ты проявил невероятную изобретательность, найдя путь связаться с живыми – и с таким смертельным эффектом. Я верю в события, цепь которых ты запустил, Кавал. Ты искуплен в глазах Сестричества. Богиня смотрит за тобой, даже когда она отправляет тебя во тьму своей утробы, в новую жизнь среди холодных миров.

– Но я хочу видеть вашу победу! – крикнул ей вслед Кавал. – Что если у них не выйдет? Если не выйдет у Рииса? Я должен знать, я без этого не могу умереть!

– Ты уже умер, старый глупец, – отозвалась она из кривых теней баобаба. – Уже умер.

– Я хочу видеть смерть Врэта! – взвыл Кавал, услышал сам себя и вздрогнул. Он говорил так же маниакально, как ненавидимый им монстр.

Высматривая Тилию, Кавал видел, как удлиняются тени. Она исчезла в оранжевом и сиреневом потолке света конца дня.

Опустив голову в тревоге и усталости, мёртвый чародей побрёл к широкому раскидистому дереву душ.

Ралли-Фадж подключился к глазу дальновидения Властелина Тьмы. Он поискал Рииса и увидел, как тот пробирается по коридору дымящихся стеклянных труб и шахматной мозаики. Колдун узнал оранжево-жёлтый коридор паропроводов из чармовых мастерских. Глазом дальновидения он открыл клапаны.

Риис исчез в сернистых выбросах и снова появился, быстро вращаясь и собирая пар в вихрь, созданный заклинанием чёрной магии. Он вскрикнул, широко расставил ноги, раскинул руки, задрал голову – человеческая звезда, излучающая чёрный свет. Шипя змеиную песню, пар втянулся обратно в клапаны, прихватив ультрафиолетовые оттенки ауры Рииса.

Глубоко в пирамиде прогремел гром. Пандус под Ралли-Фаджем сильно тряхнуло, колдуна сбило с ног, и каменная пыль шипящими потоками хлынула от скребущих друг по другу плит фасада пирамиды.

Колдун с тревогой сел. Волхв, с которым он дерётся, способен разрушить весь дворец!

Ралли-Фадж снова призвал глаз дальновидения – и ощутил, что Худр'Вра весь обмяк: он отдал силу для противостояния магии Рииса. Сидя на ониксовом троне, не имея возможности двинуться, не потревожив чар, Властелин Тьмы связал свою магическую волю с волей противника. Их силы уравновесили друг друга. Врэт тяжело откинулся на троне, а Риис стал обычным человеком, лишённым магии.

Колдун бросился к отдушине, которая вела к Риису. Чёрная магия в пирамиде была уничтожена, глаз дальновидения замигал и погас, но он уже не был нужен.

Чармовая отдушина вывела Ралли-Фаджа на верхний этаж и выбросила в шахматно-клетчатый коридор, где шипел пар.

Риис ждал его, пригнувшись в тёмных парах, и ударил раньше, чем колдун успел встать на пол.

Ралли-Фадж ушёл от удара в падении, увлекая за собой волхва. Они переплелись, и колдун оказался наверху, одной рукой сжимая горло Рииса, а другой доставая из-за пояса кинжал зелёной стали с зазубренным лезвием.

Удар двумя руками разорвал захват Ралли-Фаджа, и Риис высвободился – но бежать было некуда. Он стоял спиной к шахматной стене.

Неуловимым движением перебрасывая кинжал из руки в руку, Ралли-Фадж ухмылялся, видя страх противника. Без чёрной магии Риис был обыкновенной обезьяной, приматом. Он глядел на нож дикими глазами, пытаясь уследить за полётом лезвия, которое должно было вспороть ему живот от грудины до паха. У колдуна в груди вспыхнул горячий огонь, и он сделал движение, чтобы вогнать клинок, но тут его внимание отвлёк глухой тяжёлый удар. Из отдушины вывалился Бульдог и плюхнулся на собственный зад, держа на руках Тиви.

Осколки зубов колдуна обнажились в яростной гримасе, и нечеловеческий крик дал им понять, что следующими погибнут они. Нож колдуна плёл хитрый узор смерти, гипнотизируя перепуганного волхва.

– Смерть тебе, Ралли-Фадж! – крикнула Тиви. – За то, что ты предался тьме, я убью тебя светом!

Она вскочила с колен Бульдога, и в руках полузверя открылась упавшая звезда.

– Нет! – завизжал Ралли-Фадж голосом лесной обезьяны.

Когда открылись глаза звезды, стёрлись все цвета. В тело колдуна хлынул Чарм, оно раздулось, руки и ноги стали как воздушные шары, на лице отразился ужас.

Первыми вылетели его глаза, испустив два луча огненного Чарма. Потом лопнули все отверстия тела, и он застыл в кружеве света, распухший до неузнаваемости.

С глухим хлопком взорвалась холёная блестящая кожа, расплескались по коридору обрывки плоти, ударил зловонный дух.

Худр'Вра ощутил в груди гибель колдуна. Гремлин заворочался. Чтобы его успокоить, Властелин Тьмы стал глядеть на высокий дневной небосвод и заметил наклонившуюся в небе Немору, синюю и холодную.

Когти гремлина стиснули ребра, и боль заставила Врэта скинуть броню. Она обвалилась рваными клочьями и зашуршала на полу, как мусор.

Врэт поглядел на орды змеедемонов, собравшихся в пещере его покоев. Легионы вопящих тварей забили все пространство, их кислая вонь взывала к гремлину, царапающемуся за грудиной. Набрюшные морды с дьявольскими ухмылками пели гипнотическую песнь. Её убаюкивающие тона заполнили забитую арену ползучим спокойствием.

Джиоти и Поч висели по сторонам трона Врэта, хорошо видные среди змеиных изгибов демонических тел. Врэт, прижав кулак к груди, сидел молча, лениво свесив из левой руки меч Таран.

Из дыры в стене, которую пробила Джиоти, появились призраки: Мрачный Пёс, Малыш Льюк, Череп, Четто, Гроздь, Пакля. Дудочник встал на пороге из щебня, слабо улыбаясь.

Он поднёс свирель к губам и выдул одинокую холодную ноту.

Риис прошёл сквозь призрака и остановился у разбитых камней. Сотни змеедемонов глядели на него с ярусов, и от взгляда холодных паучьих глаз стыла кровь. Их переплетённые тела образовывали собор смертоносной черноты, уходящий к самому своду покоев.

В перекрученном центре его основания сидел Врэт, насмешливо улыбаясь. Он кивнул жертвам по обе стороны своего трона и жестом подозвал Рииса.

Не успел он шевельнуться, как сквозь разбитую стену вывалились Бульдог и Тиви. Щупальца рванули их в воздух к черным высотам, где кишели змеедемоны.

Риис быстро прокричал охранительное заклинание, но сила Властелина Тьмы равнялась его собственной, и эти две силы уничтожали друг друга. В этой ситуации Риису надо было бы убивать каждого демона руками.

– Я мог бы любого из твоих людей разорвать на части, – тусклым, почти скучающим голосом произнёс Худр'Вра. – Но не хочу их убивать прямо сейчас. Хочу, чтобы они посмотрели, как я разрублю тебя на куски.

Врэт взмахнул мечом, пустив по полу зайчики.

Риис взглядом поискал какое-нибудь оружие.

– Мы очень похожи, ты и я, – сказал Врэт. – Нас пожирает себялюбивое желание. Мы жадны к тому, чего нам хочется. Ты – к Ларе, я – к власти. Но та, которую хочешь ты, – мертва. А то, чего хочу я, – вполне живо, и мы могли бы им поделиться.

– Была у меня власть в моём мире, – ответил Риис. – От неё остаётся горький вкус, и больше я её не хочу. Врэт прикусил губу и помахал мечом.

– Власти ты не хочешь. А твоя Лара умерла. Так зачем ты здесь? Что ты хочешь делать? Убить меня? – Он громко захохотал. – Но как? Голыми руками? – Он попробовал пальцем острое лезвие и покачал головой. – Ты глупец. Я предлагаю тебе власть, а ты рвёшься к смерти.

Риис выпрямился, подыскивая слова, чтобы выиграть время и найти решение.

– Ты говоришь, что мы одинаковы? Да – в нашей жадности. Вот почему я здесь. Я, как и ты, вожделел то, что мне не принадлежит. – Он позволил себе скупо усмехнуться, вспомнив желание, которое привело к этому роковому моменту. – Но я хотя бы любил женщину. Ты любишь себя.

Врэт подался вперёд, уперев меч остриём в пол и скрестив руки на рукояти.

– При всей твоей любви – где сейчас твоя женщина? Посмотри на себя, жалкого, не готового к этой роковой встрече! И посмотри на меня! Я – Властелин Тьмы!

Его глаза цвета грязи сощурились в напряжении воли. Без магии. Без насилия. Одной только волей он заставит этого так называемого волхва покориться ему.

– Поклонись мне! – заорал Врэт. – Поклонись! Или я убью маркграфиню и её брата.

Риис тревожно посмотрел на Джиоти, она ответила беспомощным взглядом на него из хватки щупалец.

Волхв испустил тяжёлый вздох и поклонился. Длинные светлые волосы упали на обломки разбитой стены, и убийственная мысль щёлкнула, полностью оформившись. Когда он выпрямился, в обеих руках у него были камни.

Взмахнув правой рукой, он метнул первый камень сквозь призрачное мерцание змеедемонов, которые пытались заслонить хозяина, и попал Врэту между глаз. Удар второго камня в подставленное горло перебил трахею. Врэт взвизгнул, голова его дёрнулась вперёд, и он свалился замертво. Меч Таран зазвенел, упав на каменный пол.

В тот же миг громоздящиеся ряды змеедемонов исчезли жирным дымом, развеянным ветром яркого дня, и свет ворвался в пустые покои.

Освобождённые из испарившихся щупальцев пленники упали на пол. Повалившись вокруг трона, они лежали, оглушённые, глядя поражённо на труп Врэта. Его избитое косоглазое лицо судорожно задёргалось, и Поч вскрикнул, а Бульдог завыл, когда лиловая рубашка мертвеца вздулась и лопнула.

Гремлин, как жалкая кукла, окрашенная кровью, выбрался из разорванного трупа Врэта и побежал, пища и уже начиная гореть, в пылающий свет дня, где клубился дегтярный дым. С бешеной, безумной яростью он метался, бесцельно тыча скорпионьими лапками по сторонам, ища нового хозяина среди беспомощно лежащих людей.

Тиви закричала, бросилась прочь, и гремлин метнулся к ней.

Меч Таран лежал на полу рядом с Почём. С удивлённым вскриком мальчик схватил меч и полоснул гремлина. Бритвенное лезвие рассекло пузырь головы как раз тогда, когда бес вспрыгнул на Тиви, и с визгом, от которого зазвенело в ушах, миниатюрное чудовище растворилось в клубе чёрного дыма.

Поезд Боли остановился с металлическим лязгом, застонав по-звериному ржавыми шарнирами. Первой из него вывалилась вонь смерти.

Бульдог выскочил на фасад пирамиды. Хотя чёрная магия, двигавшая локомотив, исчезла, Чарм из амулетов на плитах фасада держал цепь на месте и дал вору возможность пройти к ней по пандусу.

Он отодвинул скользящую дверь второго вагона, и зловонный смрад вывалился оттуда вместе с призраком Рики.

Тело заклинательницы лежало, растекаясь по собственным костям – вощёный скелет в кожаной куртке чармодела. Безумный призрак запульсировал в тёплых янтарных лучах Извечной Звезды, а потом вспорхнул и исчез, как рваный лоскут в порыве ветра.

Тиви бросилась к первому вагону цепи и собственными руками сорвала ржавую рукоять. Руками она ощутила, что Дрив жив. И всё же она была готова к тому, что увидит его труп.

Она отодвинула дверь, и герцог вышел на свет. Бульдог подхватил его, не дав упасть.

Ошеломлённый внезапным освобождением от вечной агонии, Дрив воспарил разумом вдоль пространства, свободный от времени. Он парил за пределами вращающегося света горизонта.

Ночь накрывала континентальный Ирт, и он летел дальше, к океанскому краю планеты. Море полировало сапфиры под Извечной Звездой – и тёмно-синие грани зеленели до изумрудов там, где вода вдруг мелела.

В текущем океане пены и каскаде водорослей затонувший континент Габагалус поднимался навстречу новому дню под огнём Чарма и громоздящимися облаками.

Герцог парил высоко, он видел погодные спирали, связывающие облака в штормовые фронты над выветренными пиками и коралловыми вершинами древних железных гор. Морская вода бежала по широким руслам рек на скользких континентальных шельфах.

Герцог пристально всматривался в цветные пятна клейкой флоры, покрывающей Габагалус разноцветным узором бежевой, желтоватой и коричневой слизи. Среди горных цепей прятались морские города, часто за широкими дымящимися катарактами пены.

Орбита герцога несла его слишком высоко, чтобы разглядеть дороги, фермы и ракетные площадки, но он знал, что они там, внизу. С начала талисманных времён вестники из доминионов Ирта отправлялись в этот земноводный домен, но мало кто из них вернулся.

Те немногие, которым это удалось, сообщали о развитой цивилизации, о колониях, принадлежащих межпланетной утопии, которая охватывает светлые миры. Саламандроподобные обитатели Габагалуса неизменно относились к своим гостям с подчёркнутым уважением, однако по отношению к Сухим Землям – как называли они доминионы – проявляли полное и неизменное безразличие.

Дрив смотрел вслед уходящему назад континенту, уносясь в ночь. Он пролетел мимо берега Залива и свернул обратно к сумеречному краю темноты и мраморному сиянию дневного Ирта.

Шафрановые течения дня на Рифовых Островах раздвинулись, и он упал на дымящуюся пирамиду, в вонь пожара, в круг осунувшихся победных лиц, улыбающихся со всех сторон.

Бульдог отнёс исхудавшего герцога подальше от невыносимой вони механизма боли. Тиви держалась рядом, узами судьбы не давая ускользнуть призраку. Касаясь его, она ощущала тяжкую каменность его тела и почти отделившуюся душу.

Тут подбежал Поч и вложил в обмякшие руки Дрива меч Таран. Чарм сразу начал исцелять. Риис и Джиоти бежали впереди, разыскивая целительные опалы в сокровищницах змеедемонов.

В покоях Дрив поднял голову и увидел разорванный труп Врэта, глядящий слепыми глазами из-под кривых век. Только тогда его отпустила тревога и он уронил голову, скользнув в сон мимо транса.

Даже призрак Казала у корней баобаба ощутил дугу судьбы, которая озарила это исполненное Чарма мгновение. Он посмотрел в пустоту небес между облаками и возблагодарил Неназываемого.

Смерть стала лёгкой.

Он повернулся к Извечной Звезде, к белому свету, которому ещё предстояло остыть до материи, и отдался его теплу. Лучи медленно сняли с него тяжесть и понесли к ночи, и старый чародей растаял.

Когда Риис на закате пришёл его разыскать, рассказать ему, что узнал о себе от Властелина Тьмы, что вспомнил из забытого более глубокого, чем его магия, души Кавала уже не было. Она уплыла на ночном приливе.

* * *

И волхв тоже ушёл этой ночью. Он ускользнул, не прощаясь, пока остальные лихорадочно вызволяли пэров из склепов мучений. Он выполнил свою роль для слепых богов Светлого Берега и верил, что заработал право продолжать поиски первой женщины, которую любил. Его чувства к Джиоти подождут, пока он завершит свою миссию, которая привела его сюда с Тёмного Берега.

Душа Лары оставила на просторах Ирта ароматы своей мелодии. Они вели его прочь от Рифовых Островов. Он поплыл за ними на корабле к Сухим Болотам. Картель по изготовлению вина воздвиг небесный причал там, где змеедемоны сожгли старые доки.

Дирижабль привёз его в Дорзен инкогнито, и из этого блестящего города он поплыл на ветровом корабле через море к радостной Кери. Там на глайдере он отправился далеко в северные горы, подальше от радостного ликования доминионов. И, наконец, пешком поднялся на заснеженные каменные высоты Календаря Очей.

Воздух обжигал холодом, но Рииса согревала магия. Со всех сторон пепельно сияли сумерки. Песня Лары заискрилась так ярко, как ни разу не было с тех пор, как он утопил её душу в холодных водах Тёмного Берега.

На вершине выветренной скалы он сидел в темноте, слушая до рассвета пение души, а потом встал под изумрудными полосами неба, чтобы приветствовать Извечную Звезду.

Она поднялась со всех сторон. Белые лучи сияли из Начала и окружали его светлым куполом покоя, чистой радостью, которая открыла ворота тайного царства его сущности.

И теперь, услышав здесь песню Лары, он наконец понял.

Риис стал спускаться с Календаря Очей. По дороге он остановился закрыть Дверь в Воздухе. Звезды лежали на небе плотно, как песок, но найти дверь оказалось очень легко, поскольку он знал, что дверь здесь. Он подошёл к её тонкому порогу и встал на беззвёздной границе всего, глядя через Бездну на Тёмный Берег.

– Кавал! – крикнул он. Очень нескоро донёсся ответ:

– Я здесь, Риис. И вижу тебя… очень далеко… на краю звезды…

– Я нашёл Лару! – крикнул Риис. – Она вернулась к Извечной Звезде! К Началу!

– Конечно, – протянулся голос Кавала через красные тени. – Она ведьма… она принадлежит Матери…

– Но как? – крикнул Риис в слепые глубины. – Она умерла на Тёмном Берегу!

– Я отнёс её погибшую душу, – ответил Кавал через долгое время, и слова его размывало эхо. – Я отнёс её душу по реке вниз… Я взял её с собой на Ирт… отдал Сестричеству… Её душа была крепкой… из холодного мира… сёстрам трудно было её спасти… Они нашли ей тело на Ирте… Она прожила тридцать пять тысяч дней… ведьмой в Кери… а потом поднялась по Лестнице Ветра… к Началу!

Риис глядел в туман звёзд и зияющую тьму. За те немногие годы, что понадобились ему, чтобы собрать Чарм для путешествия на Ирт, Лара прожила десятилетия и осуществила разбитые мечты Кавала.

– Почему? Почему ты мне не сказал, что берёшь её душу с собой на Ирт?

Молчание. И только потом из самой глубины тьмы донёсся тишайший шёпот:

– Я думал только о себе… никогда не думал, что придётся отвечать на твои вопросы…

– Кавал! – крикнул Риис в ночь, качнулся и чуть не свалился в Залив. – Пока ты там, в темноте, я не могу быть здесь, в свете. Учитель!

Ответа не было.

Риис закрыл Дверь в Воздухе и спустился с Календаря Очей.

Когда змеедемоны, парившие над улицами Дорзена, вдруг превратились в клубы чёрного дыма, леди Вон сразу поняла, что Властелин Тьмы мёртв. Она сама была на улице, когда это случилось, занимаясь колдовством ради пэров, прячущихся в подполье и сидящих в тюрьмах.

С тех пор как Худр'Вра назначил её правительницей Укса, леди Вон избегала дворца. Она бродила по улицам с несколькими служанками, тоже ведьмами, помогая тем, кто в этом нуждался. Таким образом ей не приходилось быть свидетельницей пыток, и она могла использовать свою власть на пользу жертвам Врэта.

Дым растаявших змеедемонов ещё висел в воздухе, когда леди Вон спешила в своём экипаже во дворец. Она быстро вбежала в центральный сад, где песня воды и гальки поднималась к открытому ярко-голубому небу.

На мшистой скамейке сидел красивый мужчина в шёлковой рубашке, бросая лепестки в струи ручья и тупо глядя, как они уплывают меж его босых ног.

– Ромат? – обратилась она к нему, и её голос вспугнул – ярких птичек из зарослей чёрного плюща. Они разлетелись по излучинам, заросшим папоротником, и пролетели над бульваром, где танцевали люди, услышавшие о смерти Врэта.

Красивый мужчина с курчавыми соломенными волосами продолжал обрывать лепестки и бросать их в бегущую воду.

Леди Вон заглянула в него глазами темнее ночи и увидела, что его разум пуст. Убедившись, что крушение Властелина Тьмы не вернуло Ромату душу, она ушла, оставив его в его бездумных удовольствиях.

Возле палевого мраморного стола собралась группа старых ведьм. Когда вошла леди Вон, они раздвинули вуали, и она не узнала никого из них.

– Тилия мертва, – сказала старая ведьма с кожей, как полированное дерево. – Сестричество выбрало тебя нашей королевой.

Леди Вон безмолвно стояла перед посланницами и лихорадочно искала ответ.

– Я всего лишь танцовщица Сестричества…

– Королева ведьм – это не звание, которое даётся за выслугу, как ты хорошо знаешь, леди Вон. – Ведьма-мать поглядела на её озабоченное лицо. – Сестричество предлагает служение. Готова ли ты его принять?

Леди Вон скромно потупилась:

– Я не достойна такой ответственности.

– Напротив, моя милая. – Одна из ведьм выступила из группы, откинув шепчущие вуали. – Ты выносила святотатства Ромата над твоим телом, а когда он попал к тебе во власть, ты не отплатила ему жестокостью. Ты заботилась о нём.

– И ты не стала раболепствовать перед Врэтом, – снова заговорила темнолицая. – Но и не поступила глупо и не бросила ему открытый вызов.

– Ты адаптировалась к необходимости выживания, – твёрдо сказала ведьма рядом с ней, – не изменив своим обетам Сестричеству. Это та гибкость, которая нам нужна от нашей королевы. Будешь ли ты служить нам, юная Вон? Станешь ли ты нашей королевой?

– А мой муж, баронет Факел, и его дети…

Колодец её сердца был полон всей любовью, которую Властелин Тьмы пытался из неё изгнать, и никакие слова не могли передать внезапно взметнувшиеся в ней чувства.

– Они будут с нами в Гордой Вершине, – заверила мать-ведьма. – Там хватит места для счастья всех! Так, сестры?

Ведьмы сомкнулись вокруг новой королевы, смеясь и оживлённо беседуя. И пока они праздновали в Дорзене, далеко на юге, во Дворце Мерзостей Бульдог и освобождённые узники лагеря вынимали супруга королевы и её приёмных детей из склепов пытки вместе с другими пэрами. Их заворачивали в целительные покрывала и увозили на воздушных шарах прочь от зловонных болот в импровизированную лечебницу на верхних лугах.

Шары, целительные опалы и стройматериалы для лечебницы взяли из доков и верфей, которые построили у моря змеедемоны. Под руководством Бульдога, которого знал весь лагерь, жертв стали быстро эвакуировать из пирамиды.

Обилие чармоделов среди узников позволило быстро наладить производство амулетов для этой скрупулёзной работы. Используя найденные в доках склады и работая ночь напролёт, удалось к утру вывезти из дворца всех людей.

Огры завистливо глядели из болот. Теперь, когда не стало змеедемонов, вечная война людей с ограми могла продолжиться с новой силой, и огры уже обдумывали стратегические планы, как украсть запасы строительных материалов, брошенных бывшими хозяевами, и разрушить их наговорные камни. Но оперативность Бульдога в организации лечебницы для пэров сорвала планы огров. С помощью умелых чармоделов философ создал палаточный городок на высоких полях рифового острова, и он был построен за ночь.

На рассвете, когда последний пэр был вывезен из Дворца Мерзостей, чармоделы окружили огромную конструкцию амулетами якорей и балласта и утопили пирамиду в болоте.

Гнилая вода вскипела бурыми волнами, покрытыми проказой лиан, лоз и гниющих брёвен, и наблюдавшие огры бросились прочь, дальше в болота. Когда они забрались в лесные кроны, чтобы оглянуться, Дворца Мерзостей не было. На его месте булькало чёрное окно.

Чармоделы назвали булькающую топь Гнилым Болотом и поставили над ней болотного ангела – грязного призрака с волосами-водорослями и мшистыми крыльями, чтобы остерегать любопытных. Это напугало огров. Даже потом они старались держаться подальше от этого угла Нхэта, где разрушенная Ткань Небес встречалась с просачивающимися чёрными водами над утопленной пирамидой.

В их отсутствие лечебница на тучных пастбищах над Гнилым Болотом процветала. Города всех доминионов присылали амулеты и чармоделов, чтобы помочь выздоровлению своих пэров, и за несколько дней почти все жертвы Врэта исцелились и снова могли смеяться.

Ночью, когда пэры спали в целительных гамаках, когда на кухнях завершалась уборка и ночные смены начинали готовить еду на следующий день, Бульдог отрывался от своих занятий, чтобы посидеть на травянистом обрыве с оставшимися мусорщиками.

В основном разговор шёл о надеждах для Гнилого Болота и для всего Ирта. Вспоминались лагерные переживания, говорилось о том, как трудно было спасти разбитые души. Посетители, приходившие собственными глазами взглянуть на лагерь и на булькающую чёрную топь, иногда спрашивали у Бульдога, какой опыт он вынес из своего заключения.