Текст книги "Сказка о любви наследной принцессы (СИ)"

Автор книги: Алена Захарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Захарова Алёна
Сказка о любви наследной принцессы

Сказка о любви наследной принцессы. ( Ранее именовалось «Короли тоже плачут»)

Алёна Захарова

Справедливый огонь – вот какое имя было дано маленькому незаконнорожденному мальчику. Темно-карие глазки с черными, как смоль ресничками, завораживали всех взрослых своей детской чистотой и в то же время совсем не детской серьезностью. Старый король Фрэд Файер очень любил своего единственного сына, хоть и был тот рожден от кухарки. Законная супруга короля рожала только девочек, которые не доживали и до трех лет. А на восьмых родах скончалась и сама Аннет. Фрэд мечтал о том, чтобы его маленький мальчик жил с ним во дворце, но мать Джастина была против. Объясняя данное решение, тем, что ее сын, как будущий правитель, должен быть ближе к народу и не о какой роскоши речи быть не может. Фрэд проводил все свое свободное время с малышом, обучая его лично и фехтованию, и политике, и экономике, а так же родовой магии огня. Мальчик рос добрым и справедливым, как и хотел того отец. И уже в четырнадцать лет, вел переговоры, присутствовал на советах, помогал отцу в написании указов. Король и его сын часто охотились в местных лесах. Никогда не пользовались оружием, а лишь загоняли испуганную зверушку в угол. Но, всегда отпускали пойманную добычу.

Добрая сказка закончилась, со смертью старого короля. Его отравили. Яд коим был отравлен король так и не распознали. Кухарку и ее сына, а именно Джастина Фаера, выгнали с земель королевства, без права наследования. Вот так, юный Джастин попал в страну под названием Оталеор. Его мать устроилась на работу в придорожную таверну, расположенную на краю столицы. На первом этаже находилась кухня и зал для посетителей. Круглые дубовые столы в окружении табуретов заполняли столовую. В левом углу залы располагалась винтовая лестница, уводившая путников на законный отдых. Как вы уже догадались, на втором этаже находились комнаты для постояльцев. Во дворе имелась конюшня со сменными лошадьми. Так же можно было пристроить свою лошадь на ночлег, где ей обеспечат корм и воду. Ссылаясь, на чрезмерную грубость и садистское отношение постояльцев, жрицы ночи отказывались работать в данном, подразумевающем собой увеселительное, заведении. Домик для прислуги стоял в нескольких сотнях метрах от таверны, около реки. Здесь всегда было чисто, благодаря еще нескольким таким же прислуживающим как Катти, матери Джастина. Джас охотился, теперь уже убивая, и продавал свеже-подстреленную дичь хозяину таверны. Заработанных денег им хватало сполна. Но посетители были один другого "лучше". Пьяницы, разбойники, и уставшие и оголодавшие, не только в прямом смысле, путники.

Один из таких путников, изрядно выпив, направился к прислуживающей симпатичной женщине. Он двигался, как хищник, загоняющий добычу. Не было и капли уверенности в том,что мужчина пьян. Загнав в угол еще совсем молодую мать Джастина, посетитель прислонился к ней всем телом, указывая тем самым на свои намерения. Катти отпрянула от него как испуганный, загнанный в угол зверек. Не находя выхода из сложившейся ситуации. Взгляд скользил по присутствующим, но не один не желал заступиться, скорее присоединиться. Жестокие улыбки, хищные взгляды и подбадривающие не ее возгласы, не оставили слабой женщине ни тени надежды. Она сдалась. Прекратила трястись от страха и закрыла глаза. Ее мучитель только этого и ждал. Сжимая одной рукой грудь, второй задрал юбки и стал судорожно водить по бедрам, то, сжимая нежную кожу женщины до боли, то, отпуская и поглаживая. Его ладонь продвигалась все выше и выше к заветной цели. Губы, растянувшись в угрожающей улыбке, заскользили по груди, шее, губам Катти. С губ ублюдка сорвался стон-рык, и он почти приступил к задуманному. В этот момент под насильником затрещали доски и всполохнули языки пламени. В одно мгновение разверзлась земля, и мужчина исчез в пучине огня. Огненные врата закрылись, не оставив и пепла. Катти открыла глаза и увидела Джастина, у которого будто из рук вырывалось алое пламя. Он стоял возле входа, рядом лежала подстреленная дичь. А юноша взирал то на ладони, то на испуганную мать. Посетители осторожно обходили, не менее удивленного молодого человека, покидая таверну. Подбежав к сыну, женщина нежно обняла его, и нежно поглаживая по рукам, принялась успокаивать, не боясь обжечься. Пламя медленно стало затухать в его ладонях. Немного успокоившись, парень обнял мать и сказал: " Никому, слышишь, никому не позволяй прикасаться к тебе против собственной воли. Иначе, я за себя не отвечаю. Ты самое дорогое, что у меня осталось во всем мире, и я убью любого, кто посмеет причинить тебе боль". После сказанного, юноша, еще не совсем отошедший от шока, вышел и направился к дому. На полу так и осталась лежать истекающая кровью добыча.

Оказавшись в полном одиночестве, сидя за столом в своей комнате, Джастин устало смотрел на серые занавески окна. "Да, конечно, отец рассказывал о родовой магии, и мы часто тренировались с ним, но такой мощи я не видел даже у него"– рассуждал вслух парень. Обдумывая произошедшее на кануне, молодой Файер провалился в глубь воспоминаний.

Отец рассказывал ему много легенд и сказок другого мира, он называл его Мратосом. И Фрэд и Джастин были потомками выходцев из того мира. А вот пра-пра-пра-пра-дед и был тем самым сбежавшим человеком из Мратоса. Но не просто человеком, а тем, кому доступна магия огня. Попав на Трисур, Дэн Файер был очень удивлен, тому, как люди живут с полным отсутствием магии. Но долго он не удивлялся! Взяв поводья судьбы в свои руки, начал править жизнью, и сказать по правде, не только своей. Обосновался для начала в небольшой деревушке вдали от городов, и постепенно деревушка превратилась в большое и непобедимое государство Фаортон. Магия передавалась от отца к сыну, неважно, сколько было сыновей, главное не дочь. Девочкам судьба не благоволила, и они были лишены магии, и не только... За всю историю семейства Файеров, смогла дожить до преклонного возраста и уйти из жизни от старости, лишь одна, дочь самого Дена. Остальные же не доживали и до двадцати лет. В последние поколения малышки не дожили и до четырех. Все это не поддается логичному объяснению. Самое разумное было, то, что без магической подпитки нитей Мратоса маленькие принцессы не могут жить в чужеродном мире, будучи сами лишенными магии. Отцы столько магии дать не могут, самое большее продлить их существование на год-два, но не более. А дальше... а дальше, все равно их ждала неминуемая гибель.

Странная возня за окном отвлекла наследника силы огня от воспоминаний родословной Файеров, но только он приподнялся из-за стола и собрался одернуть занавески, как дверь жалобно заскрипела, и в комнату ворвались.

– Наследник стихии Огня, я понимаю!– спросил некто облаченный в серебристый плащ, ткань которого, струилась, и казалось, отдавала холодом и металлом.

– Да, Джастин Файер,– представился Джас: "С кем имею честь разговаривать?– осведомился он.

– Лорд Ланс Трайвуд, представляю интересы его величества,– отчеканил незваный гость и склонил голову в полупоклоне.

– И чем же моя скромная персона заинтересовала короля?– поинтересовался молодой охотник, недоумевая.

– В данном секторе были замечены огромные всплески магии. Мы сразу же отреагировали, опросили свидетелей, они указывают на вас. Просим проехать с нами во дворец,– властно проговорил лорд Трайвуд. Файер напрягся, но виду не подал. Самой страшной мыслью было, то, что его теперь могут казнить за убийство невинного человека. Ведь, по сути, тот мужчина не успел причинить вреда Катти. А значит, в глазах других Джастин выглядит зверем.

– А если, я не пойду?– спросил он в надежде на спокойное будущее.

– Это приказ его Величества, вы не можете ослушаться!– "обрадовал" его лорд.

– А если, я попробую, что тогда?– настаивал Джас. Может тянуть время и незачем, но выяснить, зачем он понадобился и с какими намерениями к нему пришли, вполне возможно. Пока, с ним разговаривают вполне дружелюбно.

Но дружелюбного разговора не вышло, лорд более не отвечал на вопросы, ловко пропуская их, мимо ушей, и лишь твердил: " Приказ его Величества! Вы не посмеете! Не хотите по-хорошему, будет по-плохому".

Устав изворачиваться и отнекиваться, Эван сдался "воле короля" и последовал за своим конвоиром. Несмотря, на то, что лорд шел впереди, от него исходила страшная неведомая сила. Казалось, он следит за каждым твоим шагом, хоть физически это и невозможно. "Хотя, изжарить мужика в таверне, тоже было когда-то невозможно" думал по пути Файер. Идти долго не пришлось, на постоялом дворе, ожидала золоченая карета, запряженная шестеркой породистых лошадей, трое из которых были снежно-белые и трое же были черные, как смоль. И вся эта прелесть была расставлена в шахматном порядке. Но не это удивило, бывшего наследника, а то, что кобылки эти, были из королевской конюшни. Он действительно недоумевал, за что ему такие почести и шел настороженно, ожидая подвоха. Из таверны выбежала перепуганная мать, вся перемазанная в грязи. Но никто не обратил на это внимания. Тишину и непонятность момента иногда разрывало ржание лошадей, да вслед выбежавшей Катти полетели фразы хозяина придорожной таверны: "Выметайся от сюда! Собирай свои пожитки и проваливай, и сынка своего прихвати! Мне не нужны проблемы!" Все это он кричал, пока его взгляд не наткнулся на доблестных лордов в серебристых плащах, которые развевал ветер, и начищенных, блестящих на солнце доспехах, под ними.

– Вот, и стража за ним пожаловала!– это бывший работодатель прокричал Катти.

– Забирайте его, это все он! И нет, они у меня не работают! Я всегда знал, что от чужеземцев, добра не жди!– это он уже представителям власти. Выкрикнул и скрылся в помещении, аккуратно хлопнув дверью. Если такое возможно. Катти бежала к сыну со всех ног, по ее личику текли ручейки слез. Подбежав к ошарашенным лорду и Джастину, она упала на колени. Начала просить представителя власти не забирать ее единственного, горячо любимого сына, цепляясь за подол плаща. Трайвуд, тем временем, переводил недоуменный взгляд от матери к сыну. И скорее всего, в этот момент, он не знал что делать.

– Мама,– только и вымолвил Джас, а Ланс поспешил поднять женщину с земли.

– Она едет с нами!– заявил серебристый рыцарь крепко, но, не причиняя дискомфорта, держа за руку женщину.

– Зачем нам вообще ехать? Что с нами будет?– прокричал, до этого совершенно спокойный молодой человек. Было видно, что он боится не за себя, а за мать.

– Я согласна!– прошептала Катти, успокаиваясь.

– Вот и чудненько,– проговорил лорд Трайвуд с теплой улыбкой, адресованной единственной представительнице прекрасного пола в их троице.

– Нет! Мы не двинемся с места, пока вы не объясните, что происходит? И что это такое?– кричал Файер, указывая, в сторону запряженной кареты.

– Нас не информировали! Было приказано доставить вас ко двору в целости и сохранности, а больше мы ничего не знаем,– запинаясь на полуслове, ответил лорд, скорее всего он не ожидал такого напора и сопротивления, хоть и в словесной форме. "Карающим", вообще редко кто сопротивлялся, но еще реже они выдвигались с мирной миссией. Трайвуд недоумевал не меньше, чем сам Джас, за что парнишке испепелившего невинного человека, такие почести. На месте короля, Ланс уже давно бы наказал, дерзкого мальчишку, и даже не стал бы с ним разговаривать. А тут... Но приказ есть приказ, и ослушаться его, равносильно подписанию самому себе, смертного приговора. Поэтому лорд постарался, как можно вежливее, улыбнуться, и сделал приглашающий жест, в сторону кареты. Катти, к этому времени, совершенно успокоилась, и привела себя в порядок, если можно так выразиться. На самом же деле она вытерла испачканное лицо подолом старенького платья, и пригладила растрепавшиеся волосы. Стояла, такая гордая, бесстрашная, спокойная... В ее жестах, глазах не прослеживалось страха, истерики, которые по-видимому переполняли ее несколько минут назад. Когда они шли, к карете, до которой оставалось совсем немного, лорд невольно залюбовался утонченными движениями женщины, ее легкой, свободной походкой, и все так же пребывал в недоумении. "Простая кухарка, служанка, так ходить не умеет. Что-то в ней есть, но вот что? Ланс оторвал свой взгляд от походки, ног Катти, и его взгляд устремился выше, к волосам, рыжим, как медь, развевающимся волнами на ветру... Но тут, он наткнулся на грозный, не предвещающий ничего хорошего взгляд ее сына, и пришлось оторваться от прекрасного, и перейти к насущному. Лорд открыл дверцу кареты, но подать руку прекрасной леди... Да, да, именно леди, вот кем она была, настоящей леди, почему-то облаченной в этот странный, потрепанный наряд... не успел. Джастин помог матери забраться и устроиться в карете, а лорд мог лишь наблюдать... Но все было не так плохо, он поедет с ними...в карете. Хоть он и не должен этого делать, хоть и был указ лишь сопровождать, а не охранять, но он найдет разумное объяснение своему поведению, если его спросят. Но сейчас, ему просто хочется впитать в себя эти милые черты, ее чарующий запах, мимику, жесты, да, и, в конце концов, он же мужчина. Просто мужчина, не похотливый самец, нет, не подумайте, сейчас он просто раб, раб красивой, нежной, но все же очень сильной женщины...

Джастин Файер сидел понурый возле оконца кареты, смотрел, как стремительно "убегает" лес, поля, как куда-то спешат облака. Катти расположила голову на плече сына и дремала. Лорд давно покинул карету и сопровождал их подле нее верхом на вороном жеребце. Вот, карета остановилась, и снаружи кто-то заговорил, но расслышать о чем не удавалось. Через какое-то время карета снова двинулась и вновь встала, на этот раз окончательно. Дверь открыл уже знакомый лорд, и предложил руку Катти со словами:

– Леди, прошу вас,– брови женщины взметнулись вверх в немом вопросе, но не у нее одной. Недоумение было у всех присутствующих, но никто не высказался на этот счет. Джастин поспешил за мамой. Их препроводили во дворец, и расселили по соседним комнатам, нет, конечно, мужчины и женщины селились в противоположных частях дворца, но Джас очень попросил этого не делать, и им уступили, не сопротивляясь. Так же им предоставили новую одежду и время для того чтобы гости привели себя в порядок. Через час из комнаты выходил хмурый Джастин, разодетый, как настоящий принц. Золотой с красными вставками камзол напоминал осень. Черные ласины, коралловая рубашка, высокие сапоги без шнуровки. Катти же выглядела настоящей леди, волосы собраны в незамысловатую прическу из кос собранных венком на голове, отрывая вид на тонкую нежную шею женщины. Платье было нежно-сиреневого цвета с перламутровой отделкой по краю корсета, рукавов до сгиба локтя, подола. На шее было ожерелье из жемчуга и серьги в комплект. На ножках сели как влитые туфли лодочки сиреневые с розовыми переливами. Джас не узнал мать, она была великолепна. И такое преображение шло ей на пользу, осанка выпрямилась, взгляд стал твердым и решительным, на лице ни тени смущения. Из-за угла показался незнакомец в черно-зеленом, поклонился обоим и жестом указал двигаться за ним. Они прошли по множеству коридоров, и наконец, добрались до конечной цели. Массивная дверь вела в огромный кабинет самого короля. Джастин и Катти переглянулись, но не обмолвились ни словом. Их представили, и они вошли. Король Джедор, а именно он принимал гостей, пожал руку Джасу, от чего тот слегка опешил. Так же тепло и вежливо поприветствовал и "сопровождающую принца леди". В кабинет были принесены различные закуски и вино, а после всех приготовлений "за бокалом" полился разговор:

– Я хочу, чтобы вы Джастин женились на моей дочери принцессе Елене,– начал Джедор:

– Вы молоды, образованы, к тому же маг. Я не понимаю причин, почему вы не отстояли свое королевство и право на трон. Но это не важно. Не вижу причин отказываться. Я попробую объяснить свою заинтересованность именно в вашей кандидатуре. Я уже стар и не маг, как вы понимаете, но я хочу быть не только хорошим отцом, но и хорошим правителем. Если взять в основу только отцовские чувства и уступить дочери выбор будущего мужа и правителя, боюсь, она сделает выбор в пользу молодости, и я ее понимаю. Но мои приближенные, донесли, что не каждый, кто молод и на данный момент свободен, стал бы мудрым правителем. Но, если же сделать наследником опытного и мудрого человека с сединой на висках, то уже, дочь не будет счастлива в браке. Именно поэтому я очень прошу вас не отказывать мне сразу, а хорошо подумать прежде, чем что-то решить.

– А если, я откажусь, вы сразу отдадите приказ на казнь?– этот вопрос очень интересовал Джаса, но вот только не такого ответа он ожидал:

– Нет, что вы? У нас конечно строгие законы, но они в основном распространяются на нежить, взявшуюся, не пойми откуда. И, насколько мне известно, вы сделали "это", не по прихоти или ради забавы, а в целях защиты,– Джас думал, что его будут шантажировать, и он уже приготовился ответить "нет" правителю. Но ответ короля ввел его в ступор, и, обещав подумать, они распрощались "до завтра".

Остаток дня молодой Файер мерил шагами отведенные ему покои. Глубоко за полночь, он все же решил, что будет делать дальше, и лег спать. Наступило то самое "завтра", и Джастин двинулся в сторону кабинета Джедора. Все слова были сказаны, сроки обговорены, и мужчины пожали руки, довольные собой и друг другом. Свадьбу предстояло играть через год. В это время Джас заступит на службу в отряд "Карающих".

По обычиям Астамилона жених невесту видеть может, но вот невеста знатных кровей не должна видеть мужчин вообще, только если это не отец и другие ближайшие родственники. В пределах дворца и окружения принцессы, если и были мужчины, только в масках. Джас и его мать купили просторный домик в городе, наняли небольшую прислугу. Так шло время. Оно бежало не быстро. И в один из обычных зимних дней, Джасу посчастливилось заочно познакомиться со своей будущей супругой. "Карающие" сопровождали карету принцессы на ярмарку, а после он и знакомый уже нам лорд Ланс Трайвуд охраняли девушку на площади. Джастин никогда не видел существа более трогательного, нежного, наивного и милого. Волосы Елены мягкими волнами струились по спине. Их цвет напоминал ночной шторм в море. Иссиня-черные и серебристые пряди обрамляли белое личико, на котором, горели от радости и веселья два ярких синих огня. А губы сочно-красные, манящие... Это был первый и последний раз, когда Джасу удалось сопровождать ее Высочество. Далее он мог наблюдать за ней лишь издалека.

И вот, настал долгожданный день для всего Астамилона. День свадьбы принцессы и ее нареченного. Все веселились и праздновали. Этот день с нетерпеньем ждал и Джас.

И вот наступило время обряда – рассвет. Жениха и невесту препроводили в старый храм, оборудованный еще далекими предками. В старой каменной пещере "молодых" ждал жрец, который и должен был заключить брак. В центре пещеры выложен костер. На краю кострища стоит чаша с молоком. Елена и Джастин, закутанные в серые ткани, с ног до головы, встают на колени перед чашей. А жрец, облаченный в черные одежды, кинжалом делает надрезы на ладонях брачующихся, и алые капли освещенные пламенем стекают в чащу. Затем, жрец обмакивает кисть в полученной смеси и ставит знаки на лбу, руках, ногах молодых людей. Но и здесь Елена не увидит мужа, из храма она должна уйти первой, и только после уйдет ее муж. Его она сможет увидеть и коснуться, только после заката Сияющей Звезды. Чего сам Файер ждет с нетерпением...

******

– Как он посмел? Да, если бы не я и мой отец, не видать бы ему трона! Что случилось с тобой, друг мой любезный? Власть почувствовал? Ну, погоди, я тебе устрою, и власть, и фавориток замызганных. Как он мог привести на спальное ложе, эту!?!?– Под шелест юбок, идя по подземному тайному переходу, всхлипывала юная королева. Она знала, здесь, ее точно никто не услышит.

– Нужно срочно связаться с Эваном, он мне должен, поэтому не посмеет мне отказать,– рассуждала она вслух.

Еще пара шагов. Виден свет, просачивающийся через щели, старой, изрядно потрепанной, деревянной калитки. Открывая калитку, невольно становишься свидетелем визгливого скрипа, который эхом возвращается из подземелья, и в эти мгновения тебя окутывает всепоглощающий ужас, но это лишь на мгновение. За этой невзрачной калиткой, открывается вид на самую шумную улицу города ФорЛем. Самую шумную и самую забытую. Эта улица живет отдельно от города. Здесь свои законы и каждый судья. По ней не ходит местная знать, здесь обитает нежить, которой так боится вся столица. Королева знает, ее никто не будет здесь искать. В сером потрепанном плаще с капюшоном, из-за которого едва заметны синие заплаканные глазки, она смело двигается к скромной деревянной постройке на краю улицы. Ее выдает только шуршание многочисленных юбок, и их объем, объем который плащ совершенно не может скрыть. Она поняла это только после того как, на нее стали поднимать взгляды, и оборачиваться, те, кого и врагу не пожелаешь встретить. Но страх был слабее ревности, и она бежала по темной ночной улице, ее сердце прожигала боль, которую как она думала она не познает никогда.

***

–Ммм...Как же болит моя голова и этот свет он словно режет глаза...Стоп! Какой свет?– С этими словами королева резко поднялась, и тут же опустилась обратно, боль... Нестерпимая боль во всем теле. Ее стоны прервал звук открывшейся двери и шаркающие шаги. Королева Елена попыталась открыть глаза, чтобы разглядеть вошедшего. Вошедшим, а точнее вошедшей, оказалась женщина средних лет, в сером платье с белым передничком, и в тон ему чепчике, под который спрятаны волосы. В руках у посетительницы Елена заметила поднос, на котором громоздились чашки разной величины. Из чашек исходил пар, и комната, очень быстро наполнилась ароматом съестного.

– Очнулась, милая? – защебетала женщина – Хозяин распорядился о том, чтобы вас накормили и вымыли. Подойдя к кровати, она села на табурет и медленно уверенными движениями начала потчевать королеву с ложечки. Конечно, Елена попыталась возразить, но тело не слушалось и ныло от боли. И она сдалась, послушно открывая ротик, при каждой поднесенной ложечке. Во время трапезы Елена обнаружила, что находиться она в маленькой комнате с белыми стенами и деревянным полом, в которой находится лишь кровать, на коей она лежит и табурет подле нее. Окно в комнате было лишь одно, шторы из хлопка темно– синева цвета. Белье на постели тоже было из хлопка, но более светлого оттенка, нежели шторы. "Продумано, и без лишних затрат. Скромно, но со вкусом" – думала королева, проглатывая очередную порцию бульона. "Хлопковые ткани отличаются прочностью и износостойкостью, а так же плотностью ткани. При свете в комнате, ночью скроет даже силуэты присутствующих от любопытных глаз прохожих."

И снова ее мысли прервали, в начале тем, что закончился бульон, а она все по инерции сидела с открытым ртом, в ожидании очередной ложечки, а после тем, что несколько молодых девушек, одетых в точности, как и женщина с подносом, внесли ванну, воду в ведрах, и разнообразные тюбики. Елена хотела вновь запротестовать, но девушки, так быстро сдернули одеяло, и Елена, чуть не вскрикнула от ужаса. Она была совершенно неодета, но по сравнению с тем, что на ее теле виднелись фиолетовые синяки, и багряные кровоподтеки, нагота была не самым страшным открытием. Тонкие изящные, и от того кажущиеся хрупкими ручки чуть ли не полностью покрыты ссадинами. Живот и до этого момента полная округлая грудь, представили перед ней еще более страшным зрелищем. А ноги еще скрывала часть одеяла и из положения, лежа их не рассмотреть, в любом случае она уже ничему не удивиться, даже если окажется, что одна из ног отсутствует. А с головы свисают спутанные кроваво-грязные сосульки волос. Нет, это не цвет волос, на данный момент это их содержание. От прежних ухоженных локонов цвета бури водных стихий, ничего не осталось. Слеза скатилась по обезображенному лицу молодой королевы. Самое обидное было, то, что она не могла вспомнить, что произошло, как произошло, и кто этому поспособствовал.

Елену бережно перенесли в уже заполненную водой и ароматными маслами ванну, и не менее бережно ее начали омывать. Грязь, смешанная с кровью, струями стремилась по израненной коже к воде. Королева повернула голову на бок и старалась сдержать нарастающую истерику, сопровождаемую, обычно, океаном слез. Омовения были закончены, и, предложив особе королевских кровей теплый мягкий халат, который оказался как нельзя, кстати, прислуга удалилась, забирая с собой ванну, ведра и тюбики. А Елена осталась одна, совсем одна! Теперь она точно это знала. Если бы не он, она была бы сейчас цела. Ее теплом и нежностью по-прежнему бы наполнялся весь дворец, ее улыбка так же согревала сердца. Он убил ее любовь, он разбил ее сердце. И только его крик той ночью, заставлял думать о том, что возможно это он подослал убийц, дабы устранить нежелательного свидетеля и не любимую супругу. "Почему? Почему? Почему? За что он так со мной, это должна была быть моя ночь любви, а он? Он просто притащил фаворитку к себе в спальню. Чем она лучше? Опытнее? Красивее? Что он хотел этим сказать, что я уродливая пустышка, на которую даже безродный король не взглянет?",– молодая королева вспоминала ту самую ночь, которая стала для нее раковой во всех смыслах. Вот она идет к покоям своего мужа, своего короля, заходит и видит...Видит, как совершенно нагая леди Филтон карабкается по постели ее супруга. Злость, обида, ревность снова разрывают ее сердце. И его крик "Елена". Она услышала его, когда уже бежала к тайному переходу. Чего он хотел? Чтобы я присоединилась? Или он хотел оправдаться? Ни какие оправдания здесь не помогут, я видела все собственными глазами. И по возвращению во дворец я ему устрою рай. Нужно только добраться до Эвана... С этими мыслями королева погрузилась в сон, и снова и снова переживала ту ночь, с начала и до конца, раз за разом.

Стон. Бред. Снова стон. Одними губами она шепчет имя своего возлюбленного: Джастин. Джастин. Улыбка. Влага. Столь, необходимая для жизни. Руки. Чьи-то добрые, теплые, сильные, но не менее нежные руки. Плеск воды. И снова кто-то смачивает ее губы, затем осторожно смывает холодный пот со лба, затем шея, грудь, живот, бедра, голени, ступни. И сознание королевы прорывается сквозь томную пелену бреда. Она открывает глаза. Картинка расплывается, и Елена видит лишь размытые, нечеткие линии силуэта, и глаза, как ни странно, она четко видит глаза цвета темной карамели. И снова погружается в сон, на этот раз мягкий, глубокий сон, без снов, без переживаний и страха.

***

Елена очнулась, когда Сияющая Звезда наполняла лучами ее комнату. "Рассвет"-подумала молодая королева. И попыталась привстать. И как ни странно, после всего пережитого, у нее это легко получилось, боль исчезла бесследно. Она огляделась вокруг, и оказалось, что она все еще в той светлой, безликой комнате. Она осторожно спустила ножки на пол, встала, опираясь на кровать, но боли не почувствовала. На ней была ночная рубашка из тонкого льна нежного, сиреневого цвета, отделанная тонким изящным белым кружевом в области декольте. Она прошлась по комнате. Осмотрела себя с ног до головы, но не обнаружила никаких повреждений, даже шрамов не было. Будто ничего с ней и не произошло. В дверь постучали, и, не дождавшись дозволения, в комнату вошла девушка, склонившись в реверансе, она сказала:

– Ваше Величество может не беспокоиться о разглашении. Более того, хозяин распорядился о карете и охране, которая сопроводит вас до дворца. Так же для вас приготовлены личные вещи и багаж, никто не знает, что с вами произошло. Вы должны сказать, что уезжали в храм для молитвы Пресветлой Богине,– после сказанных слов девушка присела в реверансе и вышла из комнаты. Зато, набежали другие прислужницы, и, не занимая себя придворным этикетом, набросились на оторопевшую королеву. Одевали, расчесывали волосы, вносили и выносили разнообразные предметы гардероба. После всех приготовлений все выбежали. Но как оказалось ненадолго, а лишь для того, чтобы принести зеркало. Дабы королева могла оценить свой внешний вид. Королева, взглянула на отражение. И то, что она увидела, ее очень удивило. На ней было то же самое платье, что и в тот злополучный вечер, цвета спелого персика. Такое же нежное и бархатистое, как и сам фрукт. Талию опоясывала розовая ленточка из того же материала, что и платье. Туфли, из кожи морского животного эхны. Мягкие и удобные ,на невысоком каблучке. Так же в тон платью. Елена будто снова перенеслась в тот вечер. И немного подумав, решила, что больше не будет поддаваться нехорошим воспоминаниям, но месть исполнит сполна.

Королеву проводили к карете, и только захлопнулась дверца, невидимый кучер погнал лошадей. Карета промчалась по невиданным Елене улицам, и выехала на распутье дорог, и уже более медленным ходом двигалась в сторону дворца. Когда Девушка подъехала к дому, на встречу выбежали слуги и придворные дамы. Придворные дамы расспрашивали ее о том, как она провела последние три дня, и где она пропадала. В голове всплыла фраза, услышанная на кануне, и она ответила, что провела эти дни в храме Пресветлой Богини, превознося той молитвы о семейном благополучии. Добравшись до своей комнаты, отпустила прислугу и попрощалась с придворными дамами. Так же она заметила отсутствие леди Филтон, но нечего не спросила. Она точно знала, данная леди, сейчас скрашивает досуг короля. Картина о том, как леди Филтон, полногрудая блондинка, совершенно обнаженная ласкает, целует ее короля, невольно всплыла в воображении. Девушку передернуло от столь откровенной фантазии. В покои постучали, и девушка разрешила войти. Вошла одна из прислуги, низко склонившись в реверансе, она оповестила юную королеву о вечерней трапезе и удалилась. А молодая девушка для себя решила, что теперь она не будет робкой и покорной, и бросит вызов старухе Филтон. Не вызывая прислугу, Елена распрощалась со своим нынешним нежным образом, и облачилась в черное облегающие платье с глубоким вырезом на спине. Данное платье, не было украшено рюшами и цветочками, оно облегало и подчеркивало все прелести юной особы. Волосы были собраны на затылке в конский хвост, а по скулам спускались легкие пряди-кокетки. Собравшись духом, королева пошла по темным переходам дворца. Дойдя до трапезной, она натянула улыбку на лицо и вплыла в зал. Короля не было. Ей, предоставлялось отужинать в одиночестве. Ну, ни совсем в одиночестве, здесь находились придворные леди и лорды. "Значит, все-таки, наслаждается этой стервой"– подумала она, и двинулась к своему креслу с ярко-алой обивкой. Цветом, как знак рода, к которому она теперь принадлежит волей судьбы. Весь вечер она смеялась над шутками лордов, и обсуждала последние новинки в моде с дамами. Лорды делали комплементы, дамы были несколько шокированы, сколько удивлены нарядом ее величества. Ведь совсем недавно их милая королева вернулась из храма.