Текст книги "Школа Полуночи (СИ)"

Автор книги: Алёна Рыжикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Рыжикова Алёна

«Школа Полуночи»

Глава 1

Мой и без того хрупкий мир рухнул, как только я узнала, что на самом деле являюсь вампиром! Да-да, самым настоящим! Конечно, я знала, что я другая, что я отличаюсь от окружающих меня людей… Но чтобы быть вампиром! Это оказалось для меня слишком неожиданной новостью, совершенно фантастической. Ведь раньше, каждое утро в моей обычной жизни было до ужаса одинаковым, каждый день я просто плыла по течению, не обращая ни на кого внимания. Мне никогда не хотелось выделяться из толпы, быть чем-то большим, чем я являюсь, это не по мне. Но моя жизнь в один день, за считанные часы, круто изменилась. Это случилось два дня назад. И именно в это самое  злополучное утро, я чувствовала, что что-то не так, что-то весьма плохое непременно должно было случиться … со мной.

 Я почувствовала страх. Ночной кошмар не давал мне покоя, будоража мысли. Сознание заполняли образы – огонь, кровь, пустота … Страшные картинки обволакивали меня, душили, и так продолжалось до тех пор, пока я не проснулась. Волосы прилипли к мокрому от слез и пота лицу. Голова кружилась так сильно, отчего я закрыла глаза. Мне не хватало воздуха, и я глубоко вдыхала спасительный кислород ртом, стараясь не задохнуться. Сердце бешено стучало так, будто было готово разорваться на части. Моя рука, опустившаяся с края кровати, ощупывала кружевные оборки одеяла светло – лилового цвета. Это может показаться странным, но именно в таких тонах была вся моя комната, кроме мебели. В то утро тело болело так, что казалось, все кости сломаны или вывернуты, еще и эти кошмары по ночам, не дающие спать мне уже больше месяца. Отдышавшись и чуть успокоившись, я резко села, и, откинув волосы со лба, посмотрела на прикроватные часы. Увидев, что стрелка на них достигает восьми, я поняла, что ко всем этим невзгодам я еще и опаздываю, поэтому я  сломя голову понеслась скорее умываться и собираться в школу.

 Утренний свет за окном моей спальни был тусклым и не ярким, солнце скрылось за тучами, начинался дождь. Плохая погода всегда меня раздражала и вгоняла в депрессию. Когда я втиснулась в первые попавшиеся под руку джинсы и свитер, я быстро направилась к выходу из дома. На ходу я скрутила свои длинные волосы в узел, надела на себя с куртку – балахон и сунула ноги в свои любимые балетки. Добежав до машины, я быстро села в нее и на скорости 120 км в час понеслась в школу, чтобы не опоздать на первый урок.

 Доехав до школы, я поняла, что мое состояние стало еще хуже. Моё головокружение превратилось в невыносимую головную боль, и, посмотрев на себя в зеркало заднего вида, я увидела там девушку со спутанными светлыми волосами, бледной кожей и красивыми карими глазами, под которыми сейчас поселились темные круги и опухоль, а губы стали сине – фиолетового цвета. В общем, видок был еще тот не смотря на то что моя одежда, в целом, была в духе «О Боже лучше б я сдохла!» На мне были старые джинсы и ярко-лимонного цвета свитер…только благодаря балахону с балетками, которые я надела в коридоре, я выглядела более-менее нормально.

 Собравшись с духом и последними силами, я вышла из машины, натянув капюшон как можно сильнее, в надежде, что так меня никто не заметит. В школе я являюсь изгоем, и всю свою никчёмную жизнь  вынуждена бороться за каждую мелочь. Всегда кто-нибудь надо мной насмехался или бил. Нет, не избивали, конечно, но пару раз из школы я возвращалась с фингалом под глазом или с разбитым носом. Не знаю, почему я вызывала у всех негативные эмоции, и как это началось. Возможно, из-за того, что я была недостаточно общительна и замкнута в себе. А какими бы вы были, если бы росли сами по себе с шести лет? Нет, сиротой я тоже не была, но с малых лет заботилась о себе сама, хорошо, что с деньгами хотя бы не было никаких проблем, и я могла позволить себе все, что только можно пожелать. Но наличие денег не играло в моей судьбе никакой роли.

            Когда я была совсем маленькой, думала, что самое плохое в школе, это когда над тобой смеются, но, взрослея, мое мнение поменялось, и первую строчку заняло – быть побитой. Поэтому, я, как обычно, опустив голову, защла в главный корпус и быстрее пошла к лестнице.

– Ну и ну, – прозвучал вульгарный самонадеянный голос из двери напротив ступенек. – Смотрите-ка кто тут у нас здесь! Райли, ну и видок у тебя!

           Не поймите меня  не правильно, но каждый проведенный здесь день был для меня пыткой, и хоть я уже привыкла не обращать внимание на все их крики, оскорбления и смех, от этого мне никогда не становилось легче и лучше…Вот и сейчас, все вновь начинают надо мной смеяться без повода.

 К тому времени, когда я достигла нужного мне этажа, головная боль стала настолько невыносимой, что в глазах сразу наступило помутнение и мне ничего не оставалось, кроме как прислониться к первой попавшейся стене спиной, в надежде, что вся боль закончится, и я спокойно пойду на урок. В тот момент я думала, что жизнь очень странная штука. Казалось, что хуже, чем сейчас, быть уже не может, но, тем не менее, обязательно случается что-то совсем непоправимое. Вот так было и со мной…

 – С тобой всё нормально? – спросил какой-то парень

 Казалось бы, что это вроде бы вполне безобидный и нормальный вопрос, но не в моем положении и не в таком месте, как школа. Поэтому, когда я подняла голову, чтобы посмотреть, кто этот искренне обеспокоенный моим состоянием человек и ответить на заданный мне вопрос, сразу же поняла, что моё невезение только-только началось.

 Передо мной стоял самый красивый, сексуальный и крутой парень в мире, по крайней мере, так было для меня чуть больше 2-х лет назад. Но даже не это оказалось странным, а то, что он был не из нашей школы, и даже не был человеком. Он из «школы Полуночи», а в нашем мире это значит, что он является или вампиром, или дампиром, или оборотнем, или еще неизвестно кем. Он был старше меня всего на два года. Я знаю это потому, что раньше он учился в нашей школе, жил напротив меня и никогда меня не замечал… Брайдан Колвин.… Раньше все девочки нашей школы бегали за ним, в их числе была и я. Судьба ужасная штука. И если быть честной, то я до сих пор его любила, несмотря ни на что. Два года назад оказалось, что он вампир, и он сразу уехал в «Школу Полуночи», а его родители продали дом и уехали в противоположную сторону неизвестно куда, убегая от этого места и от своего сына.

В нашем городе, люди и вампиры пытаются жить в мире, бок о бок. С самого начала возникновения города большое отвращение и негодование вызывала одна вещь. Как только вампиры пришли к власти, город был поделен на две территории, для людей и полуночников, между которыми возвели высокие железные ворота. Их часть города находилась с противоположной стороны леса. Единственное, что мы знали о той части города, это то, что там есть специальная школа для вампирских детей, ведьм и прочих выродков. Почти все городские жители старательно пытаются не приближаться к их территории. Разве можно винить тех людей за то, что они не хотят жить рядом с этим местом? Хотя весь наш город принадлежит им. Но есть и такие, не многие жители, которые искренне ими восхищались. И стоит ли удивляться тому, что некоторые их них добровольно позволяют себя укусить и делятся своей кровью. По их словам, после укуса они начинают чувствовать кайф, а затем, поблескивая глазами, продолжают шептаться о том, как это здорово быть укушенным. Я принадлежала к тем людям, которые всячески пытались избегать общения с ними.

     Я с малых лет очень боялась вампиров. Главная из проблем состояла в том, что вампиры вот уже несколько сотен лет не являются частью мифологии. Люди не стали рабами, наоборот. Вампиры предоставляют каждому новому жителю своего города жилье и обеспечивают высокооплачиваемой работой, а взамен, все люди, начиная с 18 лет, обязаны сдавать по пинте крови каждый месяц. Это было сделано для того, чтобы те не испытывали потребности нападать на жителей и насильно не пили их кровь. Они были чудовищами, пившими нашу кровь. Кровососами.

И вот, понимая, что пристально смотрю на одного из них уже больше 5 минут, прихожу в себя и начинаю чувствовать всю неловкость этой сложившейся ситуации. И, опустив свою голову в надежде поскорее уйти на урок, наконец, ему отвечаю:

– Все нормально, просто отлично…

Как только я произнесла эти простые слова, я собралась было пойти дальше, а точнее, поскорее сбежать, как вдруг он схватил меня за левую руку. В этот самый момент по мне прошла волна электрического разряда, было такое чувство, что меня ударило молнией, потому что именно так я себе ее и представляла. Когда шум в ушах стих, а зрение пришло в норму, я с силой выдернула свою руку, и, не обращая внимания на то, что он кричит мне в след, на бешеной скорости побежала обратно к своей машине, чтобы уехать от этой школы и подальше от Брайдана…

Я добралась до нее за считанные минуты. Достала трясущимися руками ключи, завела мотор и уже готова была сорваться с места, как заметила свою мать, стоящую перед машиной с широко распахнутыми и красными от слёз глазами. И это было уже второй странностью за сегодняшнее столь короткое утро, а ведь день только начался.

Это было так странно, видеть ее здесь. Не то, чтобы я ее не любила, любила, конечно, очень, да только ей моей любви было мало, или она всячески старалась ее не замечать. Помню, в детстве мы с ней много проводили времени вместе, а потом что – то случилось. Наш папа от нас ушел, все изменилось, и мама стала меня избегать. Хоть мы и жили с ней в одном доме, виделись мы редко. Все эти годы, не считая школы, я была самой обычной девушкой. У меня были свои мечты, спокойная жизнь и лучшая подруга Стейси, благодаря которой я все еще не сошла с ума…

И вот, сидя в машине, я смотрю на свою маму. Она была невысокого роста с зеленными глазами, вокруг которых уже появились морщинки, а ее темные короткие волосы были растрёпаны так, что можно было с уверенностью сказать – расческа дома остается без внимания, как в принципе все вокруг нее. Одежда старая и висит – это говорит о том, что за последнее время она очень похудела и совершенно перестала за собой следить, но самое главное сейчас для меня было то, что по какой-то непонятной мне причине она плачет, и от этого сердце стало обливаться кровью.

Теперь я  вылетела из своей машины, и также быстро, как и добралась сюда, побежала к маме, ведь она так нужна мне сейчас, и раз она пришла сюда, то это значит, что я тоже ей нужна. Пока я бежала к ней с раскрытыми объятиями, то мысленно простила ей все обиды, и то как она ко мне относилась все это время. Я была готова простить ей все, лишь бы она не плакала и лишь бы быть с ней снова вместе как мама и дочка. Но вместо того, чтобы обнять меня в ответ, она отодвинула меня от себя и ушла в сторону на несколько шагов…это была настолько невыносимая душевная боль, что я почти не расслышала как мама тихим и дрожащим голосом пыталась что-то сказать:

– Райли, нам надо поговорить с тобой, давно пора, просто не было сил обрушить на тебя все это раньше, но больше тянуть нельзя. Пойдем, сядем в машину и там в спокойной обстановке поговорим.

И вот мы уже сидим в машине, на моей школьной стоянке. В тишине, в которой не слышно ничего кроме нашего с ней дыхания. Я поняла, что для меня после этого разговора все изменится, мой мир рухнет и обратного пути уже не будет. Мама, собравшись с духом, начала говорить:

– Райли, прежде чем начать этот разговор, я хочу, чтобы ты выслушала меня до конца, не перебивая и не задавая лишних вопросов, – я лишь кивнула, а  мама тем временем вздохнула. Так глубоко и тяжело, что сразу можно сказать – разговор причиняет ей ничуть не меньшую боль, чем мне, но все же она намеренна его продолжить, – 20 лет назад мы с Дэвидом, твоим отцом, поженились, а затем переехали сюда и купили дом за гроши, даже по тем меркам. Тогда мы ничего не знали. Не знали, что это за город. Спустя три года после переезда, стало ясно, что мы не можем иметь детей, и что даже медицина в нашей ситуации бессильна. Тогда, собравшись с духом и взвесив все за и против, мы решили удочерить ребенка, девочку... Ты была такая крошка, и мы были так счастливы, когда ты появилась, у нас было все. Мы души в тебе не чаяли, ты была самым дорогим в нашей жизни и самым важным. После удочерения мы прожили шесть счастливых лет и с каждым днем мы все больше любили тебя. Однажды вечером, на твой шестой день рожденья, к нам домой прислали письмо, изменившее всю нашу жизнь совершенно в противоположную сторону.… В том письме было написано, что ты дочь вампиров, а это значит, ты тоже им являешься.

– Вампиром? – спросила я с широко раскрытыми глазами от переполняющего меня страха.

– Да, Райли, ты вампир. И я просила тебя не перебивать меня, – сказала она с упреком.

– Извини, – сказала я растерянно, не зная при этом, стоит ли мне слушать ее дальше.

– В том письме также было написано, чтобы мы не бросали тебя, а воспитывали и любили так же как раньше, несмотря ни на что, и чтобы были готовы к тому, что на твой шестнадцатый день рождения тебя нужно будет отправить в «Школу Полуночи», где ты будешь учиться и жить с такими же как ты, вампирами и другими ночными созданиями.

– Но как же так? – спросила я у мамы, на что та, не обращая внимания на заданный мною вопрос, продолжила:

– Райли, когда об этом узнал Дэвид, он был так огорчен и взбешен, что не смог жить с такой ношей, ведь он ненавидел всех сверхъестественных созданий с той стороны ворот. Тогда, оставив все, он ушел, ночью, не сказав ни слова. Я впала такую глубокую депрессию, что со временем стала обвинять во всем тебя, а после вообще перестала общаться с тобой, но я все также продолжала тебя любить, вот почему я не ушла тогда следом за ним, я отказалась забывать тебя.

– Мама, а то письмо все еще хранится у тебя? – спросила я с надеждой на то, что если я сама его прочитаю, то обязательно найду доказательства того, что это просто какая– то жестокая ошибка.

– То злополучное письмо я выкинула, но в сердце я также как и ты надеялась, что это просто была ошибка, хотя знала, что никакой ошибки быть не может. Я так ушла в себя, в свою депрессию, что перестала замечать время. Неделю назад с той стороны вновь пришло письмо, где было сказано, что если тебя не привезти в школу, то ты заболеешь и затем умрешь. Я оттягивала этот разговор до последнего. Прости, но у тебя осталось совсем немного времени, чтобы попрощаться со всеми своими друзьями, вернуться домой и собрать все нужные тебе вещи, перед тем как я отвезу тебя в твой новый дом, а затем и сама отсюда уеду… подальше от всех этих воспоминаний…

Глава 2

 Вот так все и произошло. После всего услышанного, земля ушла у меня из-под ног. А мама, договорив и вылив тем самым на меня всю эту информацию, просто встала и ушла, как будто ничего такого и не сказала. И как мне теперь со всем этим быть? Что делать?  Внутри бушевало столько непонятных мне эмоций, что их невозможно было просто сдержать в себе, и я расплакалась, громко и сильно. Все это долгое время я обвиняла других за столь неудачно сложившуюся жизнь, и так долго пыталась понять, что же все-таки произошло с нашей дружной и любящей семьей… А на самом деле, виной всему была я! Как это могло произойти? И почему со мной?

 Глубоко погрузившись в свои мысли и страдания, сидя в своей машине, я даже не замечала ни времени, ни головной боли. Все отошло на задний план, а внутри меня поселилась пустота, какую никто на всем белом свете еще не испытывал. Я вспоминала свои самые счастливые фрагменты из детства. Папа…я так скучала по нему. Помню, как он часто устраивал «День Водолея» в любое время года, и было не важно, будь то дом или улица. Помню, как папа тайком от мамы давал мне денег на лишнюю шоколадку, а потом мы вместе с ним съедали ее перед сном. Помню, как он с мамой устраивал мне сценки на ночь с игрушками из мультика про Микки Мауса. Мама… Она тогда еще улыбалась. Я помнила, как она наряжала меня в разные платья, сшитые ее же руками, как она часами могла заплетать мне косы, напивая при этом какие-нибудь песенки. Помню, что когда мне не хотелось играть, мама доставала всю свою косметику и бижутерию, а затем, посадив папу на стул, принималась вместе со мной делать из него «красавицу». Помню, что когда мне было грустно, они вместе старались рассмешить меня, играя в придуманную нами же игру под названием «изобрази мою мечту», именно в нее мы часто играли с папой, когда шли из детского сада. Эта игра заключалась в том, что я говорила любое слово, например,  цветочек, и папа всячески пытался его изобразить. Это было самым лучшим временем в моей жизни. Я все вспоминала и вспоминала свое прошлое в надежде на то, что это мой очередной странный ночной кошмар, и, что если я постараюсь проснуться, то обнаружу себя все такой же маленькой девочкой, которую родители все еще целуют перед сном. Так продолжалось до тех пор, пока тишину не нарушил сильный стук в окно, а затем и крик моей подруги Стейси.

 Открывая ей дверь, и посмотрев в глаза подруге, я увидела в них искреннее переживание за меня.

 – Райли, в чем дело? Я битый час стучу в окно, а ты ничего не слышишь и не открываешь! И что тут делала твоя мать? Извини, что так спрашиваю, просто это так странно, ты согласна со мной?

 – Ты даже не представляешь насколько! – сказала я, пытаясь засмеяться, но моя попытка не удалась, и это лишь заново заставило меня расплакаться.

 – Да что случилось? Чего ты тут нюни распустила, прекращай давай!

 Продолжая смотреть на свою единственную и к тому же лучшую подругу, я понимала, что она единственная, кто мне по-настоящему дорог в этом мире.

           Мы подружились с ней еще в первом классе, когда меня в очередной раз обсмеивали и издевались, а она встала передо мной и заступилась, обозвав тех ребят такими словами, после которых мы обе попали на административное собрание в кабинет директора школы. С тех пор мы с ней и дружим. Конечно же, я не была у нее единственной подругой, и, конечно же, как и у большинства красивых девушек, у нее были парни, много парней. Просто в отличие от меня, серой мышки, она всегда была соблазнительным магнитом для большинства людей, не говоря уже о самих парнях, которые с легкостью попадали под ее обаяние и смекалку. Стейси всегда была стройной, длинноногой девушкой с каштановыми волосами до плеч и голубыми глазами, вокруг которых были редкие рыжие веснушки. Но это не давало ей повода издеваться надо мной и никогда не мешало дружить. Всегда, если парни ставили ей выбор, дружить со мной или встречаться с ними, она выбирала меня не задумываясь. Она всегда говорила: «Если парень ставит выбор и заставляет тебя измениться, то он просто не заслуживает и капли твоего драгоценного внимания!» Сейчас эта самая подруга смотрит на  меня и ждет честных и полных объяснений и ответов, да только я не знаю, как начать этот разговор. К тому времени шок, полученный за столь ужасное утро, уступал место прежней головной и душевной нестерпимой боли и тошноте. А левая рука зудела так, будто ее засунули в муравейник.

         Просидев еще так несколько долгих и мучительных минут, я все же решилась рассказать ей все, что сегодня случилось со мной, зная при этом, что данный рассказ может изменить нашу дружбу уже навсегда. Единственное, что я решила – приберечь новость о том, что я вампир напоследок.

 – Стейси, я не знаю, нужно ли вообще говорить об этом. Вся моя жизнь изменилась за это утро! Да что там утро, всего за несколько часов, я стала совершенно другой! Хотя нет, я была все это время другой, только не знала об этом! Меня удочерили в приюте! Ты можешь в это поверить или хотя бы представить?

– Если бы ты это не говорила с такой уверенностью, то я бы точно не поверила, – сказала она спокойно.

– А еще я узнала, что наш папа ушел из дома из-за меня, он бросил маму, а она все эти годы страдала и винила во всем меня, не потому что он ушел, а потому что она не смогла уйти с ним и оставить меня. Всю свою жизнь я была изгоем, маленькой зажатой девочкой, и только ты была со мной все эти годы! Хоть я и узнала обо всем этом только сегодня, глобальные изменения моей жизни начались с моего шестнадцатого дня рождения! Ты же наверняка заметила, как с каждым днем мне становилось все хуже и хуже! А теперь и все это!

 – Райли, успокойся. Все будет хорошо вот уви…

 – Да ничего уже не будет в моей жизни хорошо, понимаешь, ничего! Моя жизнь здесь закончена! Мое место больше не здесь и как оказалось, никогда им и не было!

– Что за бред ты тут несешь? Ты случайно головой нигде сегодня не ударилась? – спросила она.

– Стейси, я вампир, понимаешь? Я всегда была им, и буду всю оставшуюся жизнь, а она у меня, поверь, будет долгой! – сказала я со злостью, наблюдая за ее реакцией.

 В тот же миг зуд на руке сменился обжигающим жаром, и было такое ощущение, как будто я держу ее над открытым огнем. Посмотрев на свою руку, я не увидела ничего странного, никаких внешних изменений, пока не повернула ладонь вверх. На ней оказалась огненно – красная пентаграмма, а напротив каждого угла были небольшие одинаковые кружочки. В то же самое время я видела, как Стейси прикрывает свой открывшийся от потрясения рот рукой, лицо так побледнело, как будто она увидела приведение за моей спиной.

 – Райли! – кричала Стейси, рыдая уже вместе со мной – О Боже!  Что ты теперь будешь делать? Ты ведь не отправишься туда, правда? – спросила она с криком и испугом в голосе.

 Между мной и Стейси вдруг разверзлась пропасть, и я не знала, что мне об этом думать. На протяжении всей этой тирады она ни разу не сделала попытки приблизиться ко мне, или хотя бы успокоить меня. Я почувствовала, что сейчас снова разревусь, и из последних сил постаралась затолкать внутрь все переполняющие меня эмоции. Стейси начала дрожать и всем телом прижиматься к двери.

 Я сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с наступающим бешенством. Кажется, этого я не заслужила! Мы со Стейси дружили столько лет, и теперь она смотрит на меня с таким ужасом, будто я превратилась в трехглавое чудовище!

 – Стейси, это же я. Точно такая же, как и вчера…

 – Нет, не говори ни слова! Я могла смириться с тем, что ты серая мышь, даже с тем, что ты фрик, но с тем, что ты вампир, не могу!

– Но мы же подруги с самого детства – прошептала я.

– Ты долбанный урод, Райли! И не смотри так на меня! Как меня вообще угораздило с тобой дружить? Что теперь обо мне будут говорить?!

 В горле стоял ком, глаза болели от слез, воздух с трудом попадал в легкие. Единственная подруга, на которую у меня были все надежды, которая заменяла мне сестру, отвернулась от меня так быстро, как будто и не было стольких лет дружбы! Даже когда Стейси выбежала из машины, у меня была надежда, что это просто шок, и что она обернется, вернется обратно и извинится за то, что сказала, но она так и не обернулась. А я, сглотнув еще пару раз, вытерла слезы рукавом и завела мотор.

Глава 3

 – Я умираю… – простонала я и тут же испуганно захлопнула рот. А что если это правда? Повернув голову, я посмотрела в боковое окно на просторный кирпичный дом, который я все эти годы называла родным домом. – Просто покончи со всем этим. Просто покончи.

 В дом я проникла через гараж, как всегда поступала, чтобы случайно не наткнуться на свою маму или не нарушить ее покой. Пройдя на цыпочках в свою комнату и швырнув на кровать сумку, я достала из шкафа самый большой дорожный чемодан, вместо того, чтобы рухнуть на кровать и вдоволь нарыдаться от всего происходящего. В голове крутились лишь одни мысли – я не могу здесь больше оставаться. Я должна уехать. Что же мне взять с собой? Что же мне пригодится в моей новой жизни?

 А затем в чемодан полетели вещи. Три пары джинсов, спортивный костюм красного цвета, пару юбок разной длины, несколько футболок, вязанных свитеров и блузок. Платья я отложила в сторону, на тот случай если останется место. Потом сложила кучу нижнего белья в целлофановый пакет и положила в ту же сумку, рядом с вещами. Также я положила туда пару балеток и полусапожек, куртку и различные пояса, комплект постельного белья и пару полотенец. Следом пошла косметичка, парфюмерия, шампуни, гели и зубная щетка, щетка для волос, различные заколки и резинки, фен и утюжок для волос, бижутерия. В самом конце в чемодан все же поместились платья, фоторамка со времен моего счастливого детства, любимая книга М. Булгакова «Мастер и Маргарита», и еще пара незначительных мелочей.

Из всех своих сумок я выбрала лакированную, черную, среднего размера. В нее я положила свой ноутбук, личный дневник, пачку бумажных платков и влажных салфеток, кошелек и мобильник на всякий случай. И тут раздался стук в  дверь.

– Что? – заорала я на всю комнату.

– Райли, ты уже все собрала? Нам пора уезжать. Я жду тебя в машине, – ответила на мой крик мама.

Сменив старую страшную одежду на новые джинсы и терракотового цвета блузку с короткими рукавами, замшевые темно-коричневые сапоги и такого же цвета куртку, я посмотрела на свое отражение в зеркале. Затем, включив mp3 плеер,  схватила сумку, чемодан, и, расслабив плечи, шагнула навстречу новой жизни, потому что в старой меня уже ничего не держало.

Выходя их дома и направляясь к маминой машине, я обернулась на свой дом, вспоминая, как наша семья была в нем счастлива, до тех пор, пока не пришло то ужасное письмо. Мама посмотрела на меня, кивнула и сказала взглядом, что ей очень-очень жаль… Больше она никак не могла мне помочь.

Оглянувшись последний раз, я забралась внутрь машины и, не желая не с кем разговаривать, надела наушники, включила любимую песню и повернулась к окну. Было уже около шести, когда солнце начало садиться, но теперь с моими глазами что-то происходило, они не могли вынести этого света. Глаза горели так, будто в них насыпали песок, мышцы болели адски, а кожа зудела и чесалась как ненормальная. Левую руку все так же жгло, и на ней все так же была огненно-красная пентаграмма.

Мой ночной кошмар становился более реальным, чем сама реальность, сердце колотилось все сильнее. С каждым шагом, уводившим меня прочь от моей прошлой жизни, все дальше и дальше, мне почему-то становилось спокойней, лучше, а не наоборот. Все было не так, как я себе представляла. Дорога, ведущая в вампирский город, была всего одна, и когда мы к ней подъезжали, то нам пришлось притормозить у пункта охраны.

– Куда направляетесь, мисс? – спросил охранник, подходя к окну со стороны водителя.

– В «Школу Полуночи».

– У вас есть что-либо подтверждающее ваши слова? – спросил он у мамы.

– Да, вот, возьмите – порывшись в сумке, она достала конверт, на котором я мельком увидела круг, внутри которого была пентаграмма, точно такая же, что и на моей руке.

– Можете ехать – сказал охранник, показывая своему товарищу знак, чтобы тот поднял шлагбаум.

В первый же миг, когда мы повернули на дорогу к школе полуночников, я увидела это громадное, каменное, готическое здание, и мне стало ясно, что это все не страшный сон, а реальность. Замок возвышался на вершине холма, поражая красотой силуэта и форм – настоящее феодальное владение, в духе туманного Альбиона или Парижских предместий. Декоративное убранство замка поражало своей виртуозностью и разнообразием. Красочность архитектуры достигалась двухцветной кладкой и белокаменными деталями, здания дополняли металлические ажурные гребни и флюгеры на кровле. Со стороны парка его окружила открытая терраса с каменным парапетом. Терраса обрывалась крутым лесистым склоном.… Недалеко внизу, среди смолистых стволов корабельных сосен, серебрилась водная гладь большого пруда, около которого была сооружена каменная плотина с деревянной мельницей и  домиком при ней. К западу от жилого комплекса – обширный парк, на котором находятся берёзовые и еловые аллеи, пирамидальный дуб, гибрид берёзы и черёмухи. А перед самим замком располагались благоухающие клумбы, вобравшие в себя всё великолепие местной флоры. Здесь были также великолепные парковые дорожки из роз.

Уже пройдя к высоким воротам, я окончательно успокоилась, но это было лишь на время. Обернувшись, я увидела, как моя мама плачет, все также сидя в машине. Мне так хотелось ее успокоить, но я не могла заставить себя подойти к ней, не могла простить ее.

– Мама, со мной все будет хорошо, честное слово. Не переживай за меня.

Говоря это, я вдруг поняла, что говорю абсолютно искренне. Я так надеялась обрести здесь свое место. Надеялась стать своей в этом мире. Я готова была измениться, не сразу, со временем, и все же готова. Тело больше не болело, но осталось чувство, что я пробежала марафон. Головная боль осталась, но помутнения в глазах больше не было, если не считать  зуда на руке, на которой больше не было того огненного цвета. Теперь она обрела глубокий еле заметный фиолетовый цвет. Во всем остальным я чувствовала себя лучше, чем было до приезда сюда.

Моя мама лишь слегка кивнула на мои слова, словно соглашаясь, а затем медленно развернула машину и уехала обратно, даже не обняв меня и не сказав пару слов на прощание. Одинокая слеза скатилась по моей щеке в тот момент, когда тяжелые железные ворота со скрипом закрылись за моей спиной.

– Добро пожаловать, Райли Амстронг.

Глава 4

– Мы рады вам, и надеемся, что вам понравится в нашей «Школе Полуночи».

Меня приветствовала высокая женщина с густыми темными волосами, собранными в пучок на макушке. Прекрасное тело женщины было изящным и стройным. Ее лицо имело идеальную, напоминавшую сердечко форму, а безупречная кожа издавала сияние. Глаза у нее  были большие и бледно-голубого цвета с металлическим оттенком. Улыбающиеся губы были красивы и подкрашены розовой помадой того оттенка, который выгодно оттенял остальные черты лица. Ее лоб пересекала еле заметная хмурая складка, а ее дыхание образовывало в воздухе морозное облачко. Приблизительно она выглядела на 28-30 лет, но скорее всего, я даже близко никогда не смогу узнать ее настоящий возраст, пока она сама его не скажет, посчитав нужным.

– Мы давно ждали тебя, и рады, что ты, наконец, здесь. Меня зовут Реджина, но в школьное время я являюсь твоим директором, и поэтому меня следует называть миссис Адамс.– Мы молча шли в направлении замка, и все это время я думала о том, что ждет меня впереди. – Ты чем-то обеспокоена, Райли?

– Понимаете, я всю жизнь избегала вампиров, а теперь оказывается, что я и сама вампир. Для меня это так странно…

– Ты привыкнешь. Просто воспринимай это как должное, хорошо?