Текст книги "Иллюзия заблуждений"

Автор книги: Алена Медведева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

С этим и заснула, решив хоть немного отдохнуть.

ГЛАВА 2

Регина

Меня разбудило прикосновение. Тиравиас…

– Идем, – поманил он меня.

– Куда? – хриплым со сна голосом немедленно уточнила я.

– Поешь. Посмотришь. Расскажешь. Мне скучно одному.

Он уже обернулся к водному каркасу, разомкнув часть его пространства прикосновением руки.

– Одному? – потрясенно переспросила я, вскакивая с подстилки и устремляясь следом. Мысль ослушаться даже не возникла.

– По надобностям – туда, – пропустив мимо ушей мой вопрос (возможно, не услышал, Тиравиас выглядел задумчивым, витая в своих мыслях), указал он рукой в направлении двери, едва мы оказались за пределами наших с неандертальцами «покоев».

Прислушавшись к себе, поняла, что предложение очень своевременное. Но сколько же я тогда пребывала в отключке? К верлианской сантехнике я уже приспособилась, хотя тысячелетия назад у них все было не так совершенно.

– Долго я спала? – вернувшись, первым делом уточнила у задумчивого верлианца.

– Следующий день сейчас, – невозмутимо поведал он.

Ух, заспалась! Тиравиас же вновь направился куда-то, молча приглашая следовать за ним. Пришли мы в небольшое помещение – вроде пищевой зоны, где на верлианском выдвижном столе находилась еда. Привычный водорослевый хлеб и множество сосудов с разноцветной жидкой пищей. Я приободрилась, вряд ли бы стали откармливать, планируя уничтожить.

В первую очередь обратила внимание, что привычных верлианских лавочек всего две. Он что – действительно один тут?

Усевшись на ближайшую, я взяла хлебец и присмотрелась к сосудам. Коралы, как называл их Орино. Давненько не пробовала. Интересно, и много лет назад эти жидкости имели тот самый памятный для меня вкус? Вслед за Тиравиасом налила себе полкружки золотистого напитка.

Мм… Все тот же вкус, все то же удовольствие. Даже глаза прикрыла, наслаждаясь. Впрочем, стоило их распахнуть, как наткнулась на изумленный взор верлианца. Все сантименты тут же отошли на задний план.

– Вкусно? – странно вкрадчивым тоном задал он вопрос.

– Очень, – серьезно призналась я, но тут же пожалела об этом, когда увидела, как его глаза зажглись фанатичным любопытством.

Сказанного не воротишь, но я тут же попробовала перевести беседу на другую тему:

– А где мы?

– На верлианской базе в одном из океанов Труллониа. На первой базе, мы два цикла назад достигли планеты. Она прекрасна, у нее богатый водой мир, щедрый, – смакуя каждый глоточек питья, вполне охотно пояснил Тиравиас.

– С конкретной целью? – Все же дух историка, видимо, не задушишь никакими несчастьями.

– Наша раса шагнула за пределы своей планеты, мы стремимся достичь большинства других миров нашей звездной системы, изучить их, возможно, встретить других представителей разума.

На Земле, надо понимать, разумных не встретили.

– Пока тут все только начинается… – произнесла я вслух, откусывая хлебец.

– И это так удачно! – Тиравиас вновь вспыхнул энтузиазмом, заговорив с большой убежденностью: – Это гораздо лучше. Кто знает, как восприняли бы нас иные разумные существа. И, что если бы они превосходили нас в уровне развития, попытались бы подчинить или уничтожить? Здесь же такое поле для деятельности, такая возможность взрастить тех, кто будет в каком-то смысле близок нам!

Я сглотнула.

– Вы… вы ставите какие-то эксперименты? Пытаетесь изменить неандер… траллонсов?

– Пока изучаем их. Остальные не поддержали моей идеи, и я был вынужден сделать вид, что смирился, отступил. Но сейчас, когда помешать мне не могут, я намерен осуществить свой проект! Доказать всем, что это возможно. Необходимо совсем немного изменить их, встроить в геном несколько локусов наших генов. Нам это по силам. А траллонсам это даст толчок в эволюционном развитии, позволит сделать шаг на следующую ступень, начав долгий путь восхождения.

Мне стало дурно. Как специалист я знала, что за все время существования нашей цивилизации ответ на один вопрос так и не смогли отыскать. Как произошел переход от неандертальцев к кроманьонцам? Кто был тем древним общим предком и был ли он? Почему первые так долго населяли Землю, а потом, в эволюционном смысле – в один миг возникли кроманьонцы, более умные, умелые, целенаправленно стремящиеся развиваться и господствовать. И они были не просто выше по уровню развития, это были представители другого биологического вида! Кроманьонцы быстро уничтожили неандертальцев, в том числе и захватив все территории их обитания, вытеснив на земли со скудными ресурсами.

В этот миг, находясь глубоко под водой в далеком прошлом, я осознала ответ на этот вопрос. Мы… наши первые предки не были естественным порождением Земли! Нас создали искусственно, взяв за основу местный образец и дополнив его инопланетными генами!

Медленно-медленно, боясь расплескать содержимое кружки в задрожавшей руке, поставила ее на стол. И глубоко вдохнула, надеясь унять заходящееся в бешеном беге сердце.

– Вы уже… – тут голос все же подвел меня, – на ком-нибудь попробовали?

– Да, – восторженно, убив во мне остатки надежды, провозгласил Тиравиас. – Двое выжили после внедрения наших локусов. Но оба самцы. Жизненно важно для осуществления задумки, чтобы и самка была усовершенствованная. Но с ними пока одни неудачи – идет процесс отторжения на клеточном уровне. Настолько сильный, что приводит к гибели объекта.

– А… многим объектам вы пытались привить новую часть генома? – сипло прошептала я.

– Изначально не менее пятидесяти особей использовал.

Вот уж кого нисколько не беспокоил этический аспект. Верлианский гений рассказывал мне о своей работе так по-свойски увлеченно, словно не занимался уничтожением целого вида.

И успехом увенчались только две попытки?

Кошмарная выборка. Я вся покрылась испариной. А Орино хотел всего лишь ребенка. Он для этого даже не пытался меня убить.

– Но сейчас все изменится, – неожиданно четким голосом предупредил Тиравиас. – Ведь теперь есть готовый результат, а значит, возможность проанализировать допущенные ошибки и понять, что необходимо сделать для достижения цели!

Во рту пересохло. Я – тоже объект. И не надо тешить себя иллюзией, он не воспринимает меня как равное себе разумное существо.

– Готовый результат? – осторожно переспросила я, боясь поднять взгляд от кружки.

– Да, разумная жительница Труллониа – ты. Собственно, конечный результат моего проекта. Стоит изучить тебя, и станет ясно, в каком направлении двигаться, какие локусы внедрять в геном труллонцев, чтобы добиться нужного результата. Пока же я действую вслепую.

Тиравиас рассуждал, по-видимому нисколько не смущаясь тем, какую незавидную роль отвел мне в собственных планах.

– Как изучить? – конкретизировала я.

– Основательно. Мне интересно понимать о тебе все: как устроена, по каким законам существуешь, к чему пришла. Ты для меня представляешь уникальную возможность – увидеть конечный результат собственного детища.

Он говорил об этом так спокойно, даже обыденно, и я окончательно утвердилась в мысли о том, что оказалась во власти сумасшедшего.

– Как вы себе это представляете? – ужаснулась я.

– Все просто: ты расскажешь, покажешь и пояснишь. Я извлеку из тебя всю информацию – от генетических схронов вашей расы до последней капли памяти в твоем сознании.

Еда стремительно запросилась обратно. Его «извлеку» прозвучало как приговор.

– Пустите меня на опыты? – с трудом озвучила я необратимую перспективу.

– Сначала буду развлекаться твоим обществом. Мне скучно и одиноко. И это длится уже многие годы. Одиночество убивает меня, навязчивая идея создать себе подобных угнетает.

Тиравиас был сокрушительно искренен. Этот контраст между его поведением и смыслом сказанного совершенно деморализовал меня, убедив в том, что мой собеседник очень неоднозначен. Впрочем, если исходить из моего личного опыта, таковы все верлианцы.

– Я отказываюсь вам подчиняться! – с решительным, озлобленным отчаянием выкрикнула я в ответ. Вся душа моя противилась этой участи.

– Нет? – Как-то устало мотнул головой мой ужасающий собеседник. – Это не имеет значения. Я прикажу, подчиню, заставлю…

– Невозможно! – Тут я чуть не возблагодарила Орино от радости, перебив Тиравиаса. – Предел внушений для меня достигнут.

Спокойно отхлебнув золотистого питья, верлианец качнул головой, не соглашаясь.

– Это могло быть важным, если бы ты что-то значила для меня. Но это не так. И я без сожалений перешагну через тебя. Самое главное, чего я желаю, – знания! А все остальное… так ли это важно? Видимо, твое предназначение в том, чтобы послужить науке. Вдумайся – ты станешь прототипом будущего, идеалом величия своей расы. На этом фоне утрата твоего сознания не играет роли.

Потрясенно выдохнув, я не нашлась что ответить.

Рука сразу дернулась к анемонам. Все, возвращаюсь! Оставаться тут – полное безрассудство! Но… не получилось. Странным образом моя собственная конечность прошлась рядом, не коснувшись заветного мешочка на шее. Вздрогнув, попытку повторила. Итог тот же – мимо. Что за нелепость? Словно что-то незримое отводит ладонь, не дает соприкоснуться с целью…

– Добавил для комплекта небольшой кристалл внутрь, – с ленивым вниманием наблюдая за мной, сообщил Тиравиас. – Он отталкивающее поле продуцирует, не позволяя изменить собственное положение. Удрать не сможешь. Про анемоны я знаю, их с древних времен у нас почитают. Они – это «путь домой». Отрадно, что и в будущем им нашлось применение.

Я с отчаянием уставилась на Тиравиаса. Что же не везет мне на верлианцев!

– Интересно, – явно сам с собой рассуждал Тиравиас, – почему так активно воздействовали на тебя? Сознание изрядно потрепали, но при этом бережно как-то, обходя все жизненно важные точки. И все же истончили до предела. Так принято в будущем? Мы как-то будем использовать вас?

Сообразив, что последний вопрос задан мне, отрицательно качнула головой:

– Нет, вы… мы почти не контактируем.

Больше сказать мне было нечего. А то, что было известно, сейчас вывернулось наизнанку, и оказалось, что не так уж хорошо я Орино и знаю. Да и понять все, разобраться в происходящем мне долго не позволяли.

– Почему тогда столько следов нашего вмешательства в твоем сознании?

– Я… да, меня использовали, – страшно боясь, что и он намерен сделать нечто подобное, поспешила я ответить.

– Для чего?

– Не знаю, – призналась честно. – Почему-то выбрали.

– Интересно!

Его взгляд сверкнул любопытством. Ох! Необъяснимая загадка для ученого – это же вызов.

– А как? Как использовали?

Сглотнув, снова уставилась на кружку, боясь поднять глаза.

– Для… развлечения.

А что еще тут скажешь? Заикаться про идею фикс Орино не хотелось, хватит с меня одного экспериментатора.

– Как это?! – Наконец-то нашлось то, что и многомудрого Тиравиаса повергло в изумление.

– Э-э-э… ну как… мы некоторое время прожили с верлианцем вместе, – уже еле слышно пробормотала я.

– Вместе? – Его глаза потрясенно распахнулись. – Под водой? Но твое тело не приспособлено…

– Нет, на суше, – не сразу поняла я, о чем он.

– С высшим?! – с настороженностью уточнил он.

На смену ленивому интересу пришла предельная собранность.

Я напряглась, мне интуитивно не понравился ход его мыслей. Но в итоге кивнула – что тут скажешь!

– Потрясающе! – Тиравиас вскочил на ноги.

Затаив дыхание, я ждала его пояснений. Зрела уверенность, что они меня не обрадуют.

– И много высших в вашем времени? – задал Тиравиас неожиданный вопрос.

– Нет. – Я постаралась припомнить, что по этому поводу говорил Орино. – Кажется, с сотню.

Странный верлианец нахмурился:

– Всего? А месты многие решаются на третью ступень?

– Сейчас вроде бы две живут на суше. – Я поняла, что он спросил об их женщинах.

– Две? – выдохнул Тиравиас и резко сел обратно на лавку.

На лице верлианца мелькнуло такое отчаяние, даже скорбь, что мне стало откровенно не по себе – чего еще от него можно ожидать?

– Я это прогнозировал, – спустя несколько минут произнес Тиравиас с мукой в голосе. – Говорил о том, что мы движемся в тупик. Что надо что-то менять в ситуации с высшими, искать другие пути взаимоотношений на суше, что со временем все труднее будет найти желающих переступить через свою природу, обречь себя на одиночество. Сейчас нас более пяти тысяч, треть из которых – месты. Но прослеживается тенденция, стремление отдалиться от косяка. И месты не подпускают к себе, не позволяют даже заботиться, хоть изредка быть рядом.

– Пять тысяч… – потрясенно повторила я.

– Да, но и этого мало. Мы активно исследуем нашу систему, стремимся познать ее функциональные законы, – с отсутствующим взглядом, думая о чем-то своем, ответил Тиравиас.

Неожиданно он уставился прямо на меня. Под этим взглядом мне захотелось уменьшиться в размерах и куда-нибудь спрятаться.

– Я обязан осуществить задуманное. Если только мне дано увидеть «картину», то я смогу и повлиять на нее. И ты будешь участвовать в этом! Поможешь не только нам, но и вам тоже!

– Вам – это землянам? – с пересохшим от страха горлом переспросила я.

Вдруг поняла, что вопреки своему желанию могу подтолкнуть его на изменение первоначальных планов на еще более сумасшедшие. А это может привести черт знает к чему. У меня ведь там, в будущем, мама и друзья. Как бы ни получилось так, что их и в природе не возникнет. Хотя тогда и меня не будет. И отсюда я исчезну. Или нет?

ГЛАВА 3

Регина

Тиравиас, возбужденно сжимая пальцы, продолжал рассуждать о чем-то совершенно для меня немыслимом.

– Конечно. Раз в будущем все станет так плохо с желающими перейти на высшую ступень, я обязан предпринять что-то. А единственный вариант помочь потомкам я вижу в том, чтобы заложить в природу населяющих сейчас Землю полуразумных существ такие задатки, которые в перспективе позволят им сосуществовать с нами, с высшими. И твои слова укрепляют меня в подобном намерении. А может, замахнуться и на большее – на возможность будущим землянам составлять пары для верлианцев, иметь возможность обзаводиться общим потомством?

– Нет! – Я в ужасе вскочила на ноги. – Не вмешивайтесь, умоляю вас! Вдруг это приведет к необратимым последствиям? Вдруг нашей расы и вовсе не станет?

Тиравиас странно засмеялся – отрывисто и гулко.

– Ты очевидный пример моего успеха! Не сомневайся, вы уже измененная нами исконная раса этой планеты. Это случилось в вашем прошлом. Так что о результатах моего вмешательства ты знаешь лучше меня. Мне было суждено осуществить свой план, а тебе – помочь мне в этом!

– Вы ошибаетесь, – настойчиво пыталась я образумить Тиравиаса, отринув страх. – Не получится у вас реализовать свой план. Мне это доподлинно известно! Невозможно общее потомство между нашими видами, невозможно!

И только осознав, что слетело с моего языка, я поняла, что погорячилась.

– Так уверена? – разумеется, этот «гений» тут же уцепился за мои слова.

– Да!

Я поняла, что терять мне нечего. Ну а вдруг он уймется?

– Говорю же, прожила достаточное время с верлианцем, чтобы убедиться в этом. Потомство невозможно! Так что оставьте население этого мира в покое и дайте ему шанс самостоятельно развиться в полноценную цивилизацию.

– Если я послушаюсь тебя, – неожиданно серьезно возразил Тиравиас, – как раз тогда не будет того мира, который ты знаешь. Но в любом случае я уже начал эксперименты и останавливаться не намерен. Однако твои слова любопытны, их надо обдумать.

Он встал и направился к выходу.

А я? Я свободна?

– Убежать не получится, – словно услышав мою мысль, пробормотал Тиравиас, – мы под водой. А на базе можешь находиться где пожелаешь. Я при необходимости везде тебя найду.

Пребывая в глубоком шоке, я смотрела на его удаляющуюся спину. И что дальше? Анемонами не воспользоваться, в любом случае побег для меня бесперспективен и грозит скорейшей гибелью. Что делать тут, понятия не имею.

«Может, устроить диверсию? Отвлечь внимание верлианца от себя? Взять и выпустить, к примеру, всех неандертальцев, находящихся на базе», – мелькнула шальная мысль.

Только кому от этого станет лучше? Оказаться запертой в ловушке с полуразумными каннибалами – не лучшая перспектива. Вряд ли мою помощь дикари оценят настолько высоко, что в благодарность не съедят. Остается ждать. Но чего? Так как ничего стоящего в голову не пришло, я решила: попробую пока приспособиться к новой ситуации – поучусь жить в этом времени, в этом месте, на первой земной базе верлианцев.

Странно, почему здесь оставили одного высшего? И один ли он тут на самом деле? Начала с осмотра ближайших отсеков. Уйти от пищевого блока и заблудиться в недрах незнакомой конструкции было страшно.

Ну, и тешила себя надеждами, конечно. Как же без этого? А вдруг Тиравиас передумает и захочет помочь мне вновь? Или увлечется чем-нибудь еще и со временем забудет о моем существовании.

Не забыл!

Утро началось с того, что меня снова разбудил этот «гений».

Накануне я долго обследовала помещения вокруг, в итоге облюбовала небольшую верлианскую жилую каюту. Не самый лучший вариант – сильно повышенная влажность. И если Орино на своем корабле приспособил для меня подходящее жилое пространство, то здесь мне приходилось мириться с повсеместной сыростью, устраиваясь отдохнуть. Вода была в воздухе, конденсируясь в виде пара, каплями покрывала потолок и стены, стекала на пол. Хорошо, что я психологически уже с ней свыклась. Иначе тоже спятила бы, как мой новый «друг».

– Идем со мной. – Тиравиас тряс меня за плечо.

– Куда? – плохо соображая со сна и опасаясь нездорового блеска в его глазах, осторожно переспросила я.

– Хочу разобраться в тебе, – прозвучал такой печальный для меня ответ.

«Что ж, вряд ли стоит ждать чего-то хорошего от наступающего дня», – подумала я, но понуро поднялась.

– Не противься, иначе заставлю, и будешь мало чем отличаться от местных, – буркнул Тиравиас на ходу.

Было видно, что он весь захвачен какой-то идеей. Буквально излучал нетерпение. Эх…

– Не вижу особой разницы в вашем отношении к ним и ко мне. По-моему, мы для вас – одно и то же, опытные образцы, – сделала я еще одну попытку достучаться до него.

– Нет, – хмыкнул пожилой верлианец. – В твоем случае я намерен быть осторожным. Одному скучно. А так хоть какая-то компания. Идем!

Мне ничего не оставалось, кроме как подчиниться приказу – становиться «овощем» отчаянно не хотелось.

«Может быть, обойдется? – теплились глубоко в душе остатки надежды. – Орино вот тоже многое планировал, а ничего не вышло».

Пришли мы явно в какую-то лабораторию. Пусть и не совсем, как у Орино, без особого лоска, но распознать помещение было можно. Волна отвращения и страха немедленно затопила душу. Было откровенно тревожно и за себя, и за перспективы всего человечества.

– Пей! – Тиравиас сунул мне под нос емкость с прозрачной жидкостью.

Понимая, что этого не избежать, вынуждена была сделать несколько глотков. Последнее, что запомнила – как протянула ему назад уже пустую тару. Что было потом – не помню.

Приходила в себя трудно. Чувство усталости было невероятным. Словно долго носила тяжести. Попыталась приподняться. Не смогла. Раскрыв глаза и слегка склонив голову, поняла, что тело зафиксировано на своеобразной кровати какими-то прозрачными лентами. Они оставляли небольшой простор для маневра – я могла слегка поворачиваться, но не более того. Встать не получалось.

– Я все знаю! Знаю! Знаю! И я невероятен, я бесподобен, я гениален! – Кажется, этот голос скоро станет моим кошмаром.

Тиравиас практически пританцовывал рядом. Сколько же можно? За что жизнь так наказывает меня? И я когда-то еще сокрушалась из-за ее монотонности. Теперь это время – до встречи с Орино – казалось сном, чем-то нереальным.

Лучше не знать, чему он так рад.

Увы, оставлять меня в неведении не собирались.

– Понял, что необходимо сделать, чтобы вы появились. И просто не нарадуюсь своей гениальности – создать настолько интересный вид, так преобразить исходный материал. Вы очень многое получите от нас. И ты в особенности!

– В смысле? – Вопреки принятому решению игнорировать этого одержимого, мимо замечания о себе пройти не могла.

– В тебе исключительным образом наиболее сильно проявилась как минимум одна наша типичная черта: в слюне присутствует присущий только верлианцам фермент. Еще вчера во время еды я это заподозрил. Но, судя по анализу генома, это рецессивное проявление отвечающего за данную особенность нашего гена. А значит, других особей с подобной характеристикой или нет, или крайне мало среди твоих соплеменников. Так что ты очень удачный образчик землян.

– И это важно? Какой-то фермент в слюне, – поразилась я его восторгам.

– Для нас – очень. Это фермент, запускающий процесс активации ньех! Кстати, я этот момент учту и в один из опытных образцов обязательно вживлю этот ген. Так что, если он выживет, получишь редчайшую возможность познакомиться со своим первым прародителем.

– Ньех? – Я знала, что так называются их своеобразные валики за ушами. – Что значит «запускающий»?

– В прямом смысле. Там, под кожей, – он красноречиво коснулся пальцем нужного места, – располагается особенный орган, отвечающий за стимуляцию процесса размножения. Вернее, за его возможность. Это актуально только для высших, ньехи появляются после трансформации на третьей ступени. И мы так устроены, что только их пробуждение запускает процесс созревания генетического материала. Высший верлианец именно после этого становится в полной мере половозрелым, способным стать отцом в своей нынешней форме. Понимаешь, у него может родиться сразу высший верлианец!

Перед моим внутренним взором всплыло размытое воспоминание о нас с Орино, купающихся в бассейне. Я игриво, провоцируя его, провожу языком по этим валикам, наслаждаясь ощущением шелковистой голубоватой кожи на их поверхности. Орино дико вздрагивает и… пугает меня своей невероятной реакцией.

Так вот почему он преследовал меня, искал, не отпускал. И эта навязчивая идея с ребенком!

Мне стало отчаянно горько, сама организовала себе все последующие проблемы.

Но ведь тогда, сначала, он позволил мне уйти…

Я вспомнила, как в Казани утром убегала из номера в отеле.

– А запускаются ньехи сразу? – вырвался у меня невольный вопрос.

– Да, реакция на этот фермент практически мгновенна, – отрешенно пояснил Тиравиас. – Но спустя пару часов наступает состояние легкой комы. Интенсивность начавшихся процессов дозревания так высока, что организм не справляется и вынужден на время выключать сознание. И в это время надо обязательно находиться в воде.

– Кома длится долго? – уже поняв все, прошептала я.

– Насколько я знаю, от трех до шести часов. Но у высших подобных прецедентов мало, чтобы я мог сказать точно.

Однако для меня и так уже было очевидно, что убежать тогда я смогла потому, что Орино в этот момент пребывал «в отключке», находясь в бассейне.

– Мало? – механически переспросила я, забыв на миг даже о своем пленении.

– В нашей истории зафиксировано два случая появления у высших верлианцев потомства.

– У верлианца и верлианки?

– Да!

Вот оно! Причина неудачи Орино в том, что я, даже при наличии этого дурацкого фермента, особь другого вида!

– А как они… ну… находят друг друга? Или значения не имеет, что это за верлианка и верлианец?

Тиравиас удивился:

– Конечно! Но только оба должны быть из прошедших трансформацию на третью ступень. А после этого ведь все меняется. Месты не подпускают, совершенно меняются. – В голосе мужчины присутствовала явная горечь. – Я вот так и не смог ни к одной подступиться. Ни одна не попыталась пробудить мои ньехи. Хотя о прямом высшем потомке я мечтал, ты же понимаешь, мой генофонд крайне значим. Но в итоге, как и у большинства наших, все мои потомки остались в периоде постоянной жизни в водной среде.

– Любая пара? И чувства значения не имеют? – удивилась уже я.

– Чувства? – кажется, верлианец даже не понял, о чем я говорю. – Важны потомки.

Вот все они в этом! Что Орино, что Тиравиас. Как бы второй не пошел по стопам первого. Еще одного желающего сделать меня матерью я однозначно не переживу. Как же у них все устроено в этих взаимоотношениях между полами – мозг сломать можно! И как все отличается от того, что привычно мне.

Наши отношения с Орино были изначально обречены, даже если не знать о его истинных мотивах.

Мы разные. Что бы сейчас Тиравиас ни говорил о том, что мы многое получили от них, своих создателей. Им бы в свою очередь тоже не помешало кое-что человеческое перенять. Зря они нас так презирают и избегают.

Непроизвольно завозившись, вновь вспомнила о собственном положении. Одновременно о том, что я прикована к своему ложу, сообразил и ученый.

– Прости, – внешне безразлично отметил он и быстро избавил меня от опоясывающих мое тело лент, – это для твоей безопасности было сделано. Побоялся, что свалишься нечаянно до того, как очнешься.

С долей внутреннего облегчения – ну, хоть развязали! – села и свесила ноги с кровати. Не помешало бы и в окружающей обстановке сориентироваться, это лучше, чем узнать что-то страшное о себе.

– Вы здесь один?

Он кивнул, явно что-то обдумывая и не глядя на меня.

– Почему?

– С самого начала вообще никого не планировали оставлять. Просто обнаружили планету, разведали – очень понравилась. Здесь благоприятные для нас условия.

Много воды, ну, конечно.

– Удивительно. Понравилась, но решили ее покинуть? – уточнила я, улавливая какую-то нестыковку.

– Временно. По итогам нашего отчета предполагалось начать колонизацию планеты.

Вот!

– Ну а вы почему остались? Странно как-то.

– А я против колонизации. В перспективе мы сможем освоить только водную среду, на сушу нас не хватит. И это приведет к тому, что нам придется периодически уничтожать местный наземный разумный вид. Это несложно, но негуманно. Сушу мы все равно практически не используем, высших верлианцев мало, чтобы селиться на других планетах. А постепенно траллонсы эволюционируют в разумный вид – это очень вероятно. Или возникнет иной вид, который так же сумеет добиться господства в этом мире.

«В итоге верлианцы Землю все же колонизируют, и наличие разумного вида, населяющего сушу, их не смутит», – грустно подумала я, но промолчала.

– Остались в знак протеста? – продолжала я любопытствовать.

– В каком-то смысле – да. Нет надобности возвращаться, дома ничего изменить не смогу, зато здесь… И твое появление судьбоносно. Это определенно знак, что двигаюсь в нужном направлении. (Гений-фаталист – ну это вообще!) Я давно говорю о том, что нам надо менять ситуацию с высшими, но меня никто не слушает. А здесь такой шанс для творческой натуры, такие перспективы, о которых я сам себе вслух боюсь признаться. Поэтому и умолк, для видимости подчинившись позиции большинства. Но предпочел остаться тут – так проще, если к моменту прилета первых переселенцев на планете уже будет действующая база. А я стар уже для того, чтобы тратить время на мотание туда и обратно. Плюс за это время я смогу еще больше информации собрать об этом мире и его природных процессах.

Получается, верлианцы присутствовали на Земле на протяжении всего времени развития нашей цивилизации. С момента ее, как оказывается, создания. Наверное, поначалу даже пытались наладить взаимодействие между двумя расами. Иначе откуда у древних жителей Земли были бы все эти мифы и сказки о полулюдях-полурыбах, обитающих в глубинах. И Атлантида. Уходила ли она под воду? Возможно, «волшебный остров», как и его обитатели, всегда находился под водой?

А потом, с развитием технологий или еще по каким-то причинам верлианцы прекратили всякие попытки общения, спрятавшись на глубине, только наблюдая. И так вплоть до момента, когда наша цивилизация оказалась под купольными городами. Но помимо этих резерваций вся территория планеты сейчас принадлежит именно верлианцам. Знать бы, как оно так получилось и откуда у них такое неприятие землян?

Но Тиравиаса спрашивать об этом бесполезно – все это банально еще не случилось. Хотя мое профессиональное любопытство едва не извело меня зудом от нетерпения.

– А может, лучше пустить все на самотек? Пусть на Зем… на Труллониа все идет как идет?

Меня все еще не покидали опасения, что мое появление в этом историческом периоде может аукнуться землянам.

– Глупость! – тут же взвился Тиравиас. – Зачем пассивно сидеть наблюдая, когда можно действовать себе и своим потомкам во благо!

– Но… как же интересы траллонсов? – едва слышно шепнула я, страшась посмотреть на Тиравиаса.

– Это пойдет им на пользу! – прозвучал безапелляционный ответ.

Как просто жить с такими убеждениями!

– Нет! – не смогла я удержаться от возмущения. С моей точки зрения, неандертальцы были хозяевами этого мира и обладали эволюционным правом использовать свой шанс. – Вы навредите! Я ЗНАЮ это. И умоляю вас остановиться.

– Наврежу кому? Проанализировав возможности твоего организма, я могу утверждать, что мне удастся реализовать самые смелые мечты. Ваша раса сможет стать источником пар для высших! Остальное меня мало волнует. Нельзя думать и действовать в интересах других, когда существуют собственные.

Сжав руки в кулаки, я вновь подумала, не попытаться ли мне уничтожить этого… ученого, тем самым спасая землян… истинных землян.

– Полагаешь, что сможешь помешать мне? – с фанатичным блеском в глазах, вглядываясь в выражение моего лица, уточнил верлианец. – Напрасно! Ничего глупее сделать невозможно. Подумай о том, что исчезнешь сама, изменив ход истории, все, кто дорог тебе, никогда не появятся на свет, не проживут свои жизни. И более того, возможно, все будет хуже, гораздо хуже, чем есть сейчас – в твоем времени.

Куда уж хуже! Если только одноклассница Инна порадуется, узнав, что «пристроить» дочку за верлианца – вполне реально. Хотя для начала об этом должны узнать сами верлианцы, а они, судя по всему, данный посыл Тиравиаса не получили. Или… именно поэтому относятся к нам с таким отвращением? С Орино все понятно – моя аномальная составляющая слюны и его ньехи. Несчастливая случайность, роковое совпадение. Остальные же совсем не спешат искать среди нас свою половинку.

Но мама? У нее и так уже отняли возможность узнать правду обо мне, смогу ли я пойти дальше – лишить ее права родиться и прожить жизнь? И Гришу с Надей и их малыша? На душе похолодело – не смогу, рука не поднимется никогда. Одно дело распоряжаться своей судьбой и другое – сотнями чужих жизней. Я на такое не способна, я не из тех, кто готов взять на себя ответственность и совершать столь глобальные перемены.

– Теперь понимаешь? – верно истолковал мой вздох Тиравиас.

– Но вы в любом случае не правы! – внезапно сообразила я. – Пара, в смысле просто спутник жизни, еще куда ни шло, но потомства общего у нас не будет в любом случае! Так что это тоже не выведет ваших высших из тупика эволюционных перспектив!