Текст книги "Я - внук капитана"
Автор книги: Алена Василевич
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Василевич Алена
Я – внук капитана
Алена Василевич
"Я – внук капитана..."
Перевод с белорусского Б.Бурьяна И В.Машкова
Худой и загорелый, в пёстрой тюбетейке и коротеньких штанишках, Лёнька важно шагает по набережной. Одной рукой он держится за бабушкину руку. Бабушка у него маленькая, круглая, в соломенной шляпе. По другую сторону выступает Лёнькин дед. Высокий, сухой, в франтоватой чёрной форме морского офицера, с кортиком на боку, с золотым якорем на белой фуражке, с тремя крупными звёздами на золотых погонах. Капитан первого ранга... Лопнуть можно от зависти!
А Лёнька даже не взглянет на наш теплоход, на нашу палубу, на нас с Аликом...
– Ну что, – говорю я Алику, – видал, какой у Лёни дед? А ты не верил.
– Подумаешь, а мой папа...
Я знаю, что скажет сейчас Алик. Он обязательно начнёт хвастаться, что его папа капитан теплохода. И что он, Алик, со своим отцом, может быть, целых сто раз ходил (Алик не ошибётся: он не скажет, как не осведомлённый в морских делах сухопутный человек, "плавал" или, того хуже, "ездил"... Алик всегда скажет правильно: "ходил"!) и по Волге со всеми её теперешними морями, и по Волго-Дону и заходил, верно, в сто городов, не меньше...
– Папа, видишь ли, – это неудивительно! А вот дед!
Взрослый человек, я отлично понимаю, что это нехорошо, что это совсем непедагогично – не дать маленькому собеседнику высказаться и, прямо скажем, оборвать его на полуслове.
– Подумаешь! – не сдаётся Алик.
– Отец – что, а вот дед, да ещё не простой, а такой, как у Лёни, – вот это моряк! Капитан так уж капитан!
Я сама не рада, что затеяла этот спор, и говорю наугад, сама не зная, водил ли когда-нибудь Ленин дед корабли в плаванье, как водит их отец Алика. Но раз начала, надо продолжать...
Алику это не нравится, и он старается как можно скорее отвязаться от меня.
– Подумаешь! – пренебрежительно бросает он снова, и смуглые коленки его мелькают над трапом. Взбежав на верхнюю палубу, Алик не свешивает через поручни вниз круглую стриженую голову, не машет мне рукой, не приглашает в гости...
Я понимаю: обиделся.
Ах, Алик, Алик...
Ах, Лёня, Лёня...
И вдруг легко и весело становится у меня на сердце. Как хорошо, что у Лёни есть такой дед!
Показались они на палубе уже где-то под Угличем, когда все пассажиры высыпали из кают, чтобы полюбоваться колокольней, возвышавшейся прямо над волнами Калязинского водохранилища. Давно ли колокольня эта стояла на площади города Калязина, а теперь вот служит маяком для волжских лоцманов и капитанов.
Первым вынырнул откуда-то на палубу круглоголовый румяный крепыш Алик. Я не могла сдержать улыбки, следя за его любопытным веснушчатым носом.
– Ты чей?
– Я – сын капитана! – с гордостью ответил он.
– Ну и ну!
Вскоре вслед за Аликом вышмыгнул и худенький вихрастый Лёня. Первое время он держался возле своей матери – по-девичьи тонкой невысокой женщины с тяжёлым узлом чёрных как смоль волос. Сначала мать и сын стояли на носу теплохода, прикрываясь от резкого встречного ветра одним плащом. Затем перебрались на корму, поднялись на верхнюю палубу. По восторженным лицам женщины и сына было видно, что путешествуют они впервые, потому всё так восхищало их и радовало.
Следующий день выдался дождливым. Палуба сделалась скользкой, похожей на каток. Мальчишки это сразу же оценили и пустились вдвоём "кататься на коньках"...
Алик и впрямь был сыном капитана нашего теплохода и капитанши, молодой располневшей женщины, которая лишь изредка выходила из капитанской каюты.
А Лёня... Знакомые дома заверили его маму, что устроить мальчика на теплоход – пара пустяков. И она решилась, взяла с собой сына, хотя в путёвке было чёрным по белому написано: "Детям до шестнадцати лет путешествие на теплоходе запрещено". И натерпелась, конечно, разных неприятностей. При посадке ей предложили оставить сына у кого-нибудь из знакомых в Москве или отвезти самолётом домой, а потом догонять теплоход в рейсе. Ни первого, ни второго Ленина мать сделать не могла. Она могла только пообещать, что тут же отправит телеграмму в Саратов и там сдаст сына своим старикам родителям. На том и порешили.
Мальчишки вскоре подружились и были неразлучными.
Как сын капитана Алик чувствовал себя на привилегированном положении. Он был на теплоходе, особенно среди команды, своим человеком, и поэтому водил Лёню – новичка в столь дальнем путешествии – по всем закоулкам и укромным местам. Спускался с ним в трюм, с разрешения старшего механика, побывал в машинном отделении. От шума и грохота удивительных машин Лёня тотчас оглох и, что тут к чему, не мог понять.
Заглядывали ребята и в капитанскую рубку. Там, подражая отцу, Алик командовал сам себе: "Право руля!", "Лево руля!", "Полный вперёд!"
– Вот что, братец, – обычно говорил ему отец, высокий мужчина в синей форме капитана-речника, – давай-ка ты и в самом деле полный вперёд отсюда...
Лёня сперва побаивался капитана и его помощников, но вскоре освоился и понял, что папа у Алика человек добрый, и поэтому тоже каждый раз норовил подержаться за штурвал и хоть на минутку почувствовать, как огромный теплоход послушно выполняет его волю.
– А зачем это стрелки и стрелки всюду? – спрашивал он.
– Это, дорогой друг, всё умные приборы. Без них не обойтись. Вот взгляни сюда: здесь показана скорость нашего движения. Здесь – работа машинного отделения. Ты бывал в машинном? – улыбаясь, будто он и действительно не знал, были ребята в машинном или нет, спросил у Лёни папа Алика.
– Был...
– Ну и как?..
– Там очень жарко.
– Заметил ты, брат, правильно. Что жарко, то жарко. Ну, а в машинах ты разобрался?
– Они очень громко стучат.
– И это, братец, правда: стучат машины громко. Ну, ладно, вот сменюсь с вахты, и пойдём вместе посмотрим всё.
Капитан теплохода не бросал слов на ветер. После вахты он сам повёл ребят в машинное отделение, сам объяснял им что к чему. А когда поднялись наверх, он спросил Лёню:
– Из рейса вернёшься домой, к отцу, настоящим моряком?
Лёнька покраснел, весь как-то сжался и ничего не ответил.
– Отец твой удивится, говорю, – весело повторил капитан. – Он кем у тебя работает, папаня твой?
– А у меня нету...
– Ну-у... – как-то неопределённо протянул капитан и смущённо добавил: Извини, брат...
– А почему у тебя нет отца? Он умер, да? – тотчас вступил в разговор Алик.
– Нет... Не умер... – понурил голову Лёня.
– Значит, он бросил тебя? – Алику не терпелось поскорее всё узнать.
– Алик! – строго прикрикнул на сына капитан.
– Нет... – с трудом повторил Лёня и опрометью бросился в свою каюту.
– Ну и лопух ты, братец... Заедает у тебя вот тут – в машинном отделении, – постучал указательным пальцем Алика по лбу капитан и, досадливо вздохнув, поднялся к себе на капитанский мостик.
...Неизвестно, о чём говорили мама и Лёня в тот вечер, но после ужина их не видно было среди пассажиров, вышедших погулять на верхнюю палубу. И на следующий день ни Лёня, ни его мама также не показывались на палубах теплохода.
Под вечер я встретила мрачного Алика.
– Где же твой дружок?
– Сам не знаю, – пожал он плечами.
– Вот тебе и раз! Друг называется...
– Я не хотел... Я только сказал... А он взял и убежал...
– Так пойди извинись перед ним – и всё будет в порядке!
– Я не хотел, так вышло... – повторил Алик.
– Бывает, брат. Бывает... Вот поэтому и надо пойти...
– Я пойду, а? – вдруг посветлев лицом, не то спросил, не то пообещал мне Алик.
– Иди!
Через полчаса, не больше, гляжу: мир и согласие между мальчишками восстановлены. Склонив друг к дружке головы, Алик и Лёня сидели у распахнутого настежь окна и горячо что-то обсуждали. Я присела неподалёку от капитанской каюты...
– А мой дедушка тоже капитан! Я – внук капитана, – услышала я взволнованный голос Лёни.
Алик ответил ему веско и авторитетно, словно ему было известно всё на свете:
– Дедушки не бывают капитанами!
– А вот и бывают, бывают! Мой дедушка капитан... Честное октябрёнское!
Алик был непреклонен:
– Спроси у моего папы...
– А может, твой папа и не знает... – Лёня был человеком тактичным и мягким, и ему трудно было вот так категорически усомниться в чужом отце.
– Это мой-то папа не знает?! Он всё знает! Думаешь, если у тебя нет отца...
Подслушивать чужие разговоры нехорошо, недостойно – это я знаю, но тут я не могла встать и уйти. Тут я крикнула:
– Лёня! Иди сюда!
Лёня не побежал, как вчера. Он как-то весь натопорщился, выдвинув вперёд плечо.
Этим худеньким своим плечом он словно собирался оборониться от всех и всяких обид.
Прикидываться, что я ничего не слышала, я не могла.
– Дедушки могут... дедушки бывают капитанами! Я знаю!
Лёня задержался и поднял на меня глаза, полные надежды.
– А капитаны, которые воевали против фашистов и топили вражеские корабли... А капитаны дальнего плавания! А полярные исследователи! Они плавали на судах и сто, и двести лет назад... Так почему же дедушки не могут быть капитанами? Могут! Уж я-то знаю...
Я говорила сбивчиво, не успев вспомнить имена хоть мало-мальски известных мне по книгам капитанов, но всё равно у меня получилась целая речь во славу старых моряков, во славу дедушек-капитанов.
Лёня слушал меня сперва недоверчиво, потом на лице его появилась благодарная улыбка. Он поверил мне! Поверил так же, как верила ему я. Мы поверили друг другу.
– Ага! – с пылающими от восторга глазами вскрикнул Лёня и гордо посмотрел на внезапно притихшего Алика. – Ага, бывают!
– Подумаешь!.. – как-то безнадёжно упрямо обронил Алик.
Теплоход пришвартовался к пристани в Саратове. Пожалуй, теперь, прижившись и став тут своим человеком, Лёня мог бы плыть и дальше, до самой Астрахани. Но ведь сделанного не переделаешь, и телеграмма, отправленная еще из Москвы, была вручена в Саратове Лениным дедушке и бабушке, и они пришли на пристань встречать внука.
Худой и загорелый, в пёстрой тюбетейке и коротеньких штанишках, не оглядываясь, Лёня важно шагает по саратовской набережной. Одной рукой он держится за бабушкину руку, по другую сторону выступает его дедушка.
На дедушке – чёрная форма морского офицера. На боку кортик. На фуражке – золотой якорь. На золотых погонах три большие золотые звезды – капитан первого ранга! Можно лопнуть от зависти...
А Лёня и не оглянется на наш Теплоход, на верхнюю палубу, на нас с Аликом...
И мне почему-то становится и грустно, и радостно...
Как всё-таки хорошо, что у Лёни есть такой дед!
