Текст книги "Его добыча – 2"

Автор книги: Алёна Медведева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

При других обстоятельствах я бы с его рассуждениями смирилась: так заведено в природе. Надо перебороть свой стыд, раз всё естественно и жизненно необходимо. Но сейчас…

Сейчас мне было не до этих вопросов. Совсем иное владело мыслями: ультразвук! Розовое солнце краем диска уже вылезло из-за горизонта, и я, едва успев натянуть скафандр, теряя разум от захлестнувшей паники, подорвалась с места. Бросилась к тому, кто с гарантией мог спасти, и обхватила руками. Меня гнал страх перед неодолимым и инстинктивная потребность в защите.

Какое-то время мы стояли неподвижно: я – в оцепенении предчувствия боли, он – спокойно, с высоты своего роста наблюдая за мной, то ли принюхиваясь, то ли как-то иначе изучая. Минута сменяла минуту, розовый диск с не самой маленькой скоростью поднимался к зениту, но ничего не происходило, а потом ещё и Седьмой привычно спокойно заявил:

– Нет угрозы.

– Нет? – переспросила, не веря – очень уж яркими были в памяти ужасные минуты боли.

– Не слышу, – подтвердил чужак.

Сквозь страх пришло осмысление – звук не появился. Почему? Да какая разница! На этой планете наверняка немало явлений, объяснить которые можно, лишь тщательно их изучив. А я не учёный, чтобы это делать. Для меня главное – факт. Амиот ведь тоже вряд ли пытается понять причину, ему достаточно того, что он сам чувствует. А его восприятие точно лучше моего…

Отмерев, разжала до онемения сжавшие обнажённый торс пальцы, собираясь отступить. Но так этого и не сделала, потому что из груди склонившегося ко мне Седьмого неожиданно раздался гортанный звук, похожий на… мурчание? Действительно раскатистый, мягкий, не угрожающий, скорее приятный, он словно был следствием моего прикосновения!

Это Седьмой одобрил мою инициативу быть к нему ближе? Отчего ещё могло так среагировать его тело?

Амиот, похоже, сам этого не понял. На его обычно безэмоциональном лице вдруг отразились растерянность и изумление. Рот удивлённо приоткрылся, позволяя выглянуть из-за ранее плотно сомкнутых губ паре острых клыков. Глаза расширились, а следом и зрачки – резко и почти полностью поглотив радужку.

В таком же шоке, должно быть, смотрела на него и я, не понимая, что происходит. Свидетелем чего я стала? Проявлением какой из способностей созданных тел? Но времени подумать не осталось – заставив вздрогнуть от неожиданности, вступил в «диалог» и мой живот.

– Тоже… урчит, – пролепетала смутившись.

Вот ведь незадача: стоило разобраться с одной потребностью, как другая напомнила о себе.

– Еда, – как установку провозгласил Седьмой и, прежде чем я успела испугаться или хоть что-то сообразить, подхватил меня на руки.

Мне пришлось закрыть глаза, чтобы не спровоцировать приступ тошноты, – с такой стремительностью он рванул назад, в лагерь. Пары минут не прошло, как я оказалась устроенной на контейнере, из которого ловкие руки мужчины предварительно выдернули базовый пищевой корабельный паёк.

– Я сама, – увидев с каким непониманием рассматривает герметичную компактную коробку Седьмой, протянула руки к такой вожделенной пище.

Голод она утоляет отлично, а вкус… К счастью, не картошка с мясом.

Сняв защитную плёнку, принялась грызть концентрат. Вот только неотступно провожающий каждый кусочек взгляд амиота напрягал, вызывая не самые приятные ассоциации.

– Тоже… хочешь? – С внутренним напряжением, я протянула кусочек мужчине. Лучше поделиться, чем быть съеденной.

Седьмой пищу принял, но, вопреки моим ожиданиям, пробовать не стал. Вместо этого его рука взлетела, замерев напротив моего рта – белковый концентрат, что я предложила амиоту миг назад, коснулся губ.

В недоумении я уставилась на его лицо. Как это понимать? Кормить меня хочет?

Ответа не получила – характерно невозмутимая физиономия ничего не выражала. От волнения облизнув губы, я решилась и приоткрыла рот, аккуратно забирая зубами еду.

Седьмой кивнул с одобрением и тут же отобрал у меня остатки пищевого пайка, чтобы кусочек за кусочком… скормить мне его полностью! Чувствуя себя зверюшкой, которую вознамерился приручить опытный дрессировщик, противиться я даже не пыталась. По сути, ведь ничего нового – меня считают игрушкой.

Только… Разве амиот сам не проголодался? Его организм получил немалую нагрузку, но я не видела, чтобы он что-то ел… в моём понимании.

– Мы насытились.

Я уже не удивилась, услышав ответ на невысказанный вопрос. Зато при упоминании других невольно перевела взгляд на его собратьев. И действительно – большая часть амиотов, рассевшись небольшими группами, аппетитно поглощала что-то похожее на… растения?

Странно было, зная, что вокруг только кристаллоподобные «кустики», видеть совсем иные по форме, лианоподобные образования с выростами-шишками на концах. Но всё же куда больше поражало другое – амиотам подходит местная пища, и они уже успели выяснить, что она безопасна.

Мысленно впечатлившись, я зевнула и даже прикрыла глаза.

– Что за изощрённая пытка? – гневный голос Игеря выдернул меня из сытой задумчивости.

Обернувшись на звук, я обнаружила двух амиотов, настойчиво предлагающих моим собратьям те самые уже замеченные ранее «шишки». Именно их, надломив, они буквально запихивали в рот землянам.

– Это может оказаться ядовитым! – упирался и мужчина, что недавно насмехался надо мной.

– Мне тоже попробовать?

Я потянулась было к спорящим, желая принять свою долю риска, но Седьмой молниеносно опустил ладонь поверх плеча, удерживая на месте.

– Нет, – припечатал категорично и, обернувшись к Игерю, холодно бросил: – Хочешь жить – ешь, не хочешь – не ешь.

На этом его внимание к пленникам иссякло. Поэтому амиот не увидел угрюмый ненавидящий взгляд механика, который, посмотрев на жующих амиотов, осторожно надкусил образчик местного неведомого «продукта».

– Почему мне?.. – я попыталась было разобраться в мотивах Седьмого, но…

Но он даже не дослушал, «порадовав» очередным «Нет». А потом указал на небо, привлекая внимание к розовому светилу, что за прошедший с его восхода час, быстро пробежав по небу, догнало медленно ползущее голубое. Сейчас они вместе закатывались за горизонт.

– Наступает ночь. Троя будет спать.

Не спрашивая, амиот подхватил меня на руки и уложил прямо на землю, устраиваясь рядом. Противиться я и не думала – что могло ожидать вынужденных колонистов в этом мире, не представляла, спать рядом с монстром уже случалось, оттого понимала: безопаснее сейчас места нет. А утро вечера мудренее – это истина на все планеты. Особенно если сил спорить с судьбой уже не осталось… Да и темнота обступила.

Глава 4. Неожиданности

Кин

Добыча заснула. Я терпеливо ждал момента, когда сердцебиение Трои чуть замедлится, сообщая мне, что её организм перешёл к фазе расслабления. В том, как жизненно важен телам сон и восстановление сил, я успел убедиться на примере собственной оболочки.

Сегодняшние нагрузки не прошли даром – ресурсы навязанного тела изрядно истощились. Но несоизмеримо в меньшей степени, чем у Трои. Оттого я замер, устроив её так же, как и в прошлый период сна, – рядом.

«Отдых. Сейчас для всех», – пришла адресованная каждому мысль Орша, и тут же в импровизированном лагере всё изменилось – те, кто до сих пор сохранял активность, немедленно выполнили указание собрата.

В этом среди нас не возникало разногласий. Не требовалось лишних пояснений, чтобы действовать предусмотрительно. Каждый осознавал своевременность приказа и рациональность выбранного тёмного периода суток планеты для восстановления функций оболочки.

Однако Орш, кажется, учёл не всё…

«Пленники, – послал я аналогичный сигнал. – Кто-то пусть будет рядом».

Не то чтобы их жизни значили для меня многое. Особенно сейчас, когда мы убедились, что легко сможем добыть здесь пищу. Но влияние ультразвука на соплеменников Трои оказалось столь интересным, а начинать утро с очередных криков, бездарно растеряв и эти жизни, я не планировал.

Неизменно анализируя реакции тела своей добычи и контролируя её состояние, я погрузился в изучение окружающего нас пространства. Почему Трою и других пленников всё только пугало? Всем нам было сложно понять их отношение к происходящему. Куда важнее казалось освоиться в этом мире, научиться взаимодействовать с ним.

Как и я, сейчас каждый из амиотов, внося свою лепту в общее дело, прислушивался и присматривался к ночному миру планеты, формируя в нашем совместном сознании максимально полную картину реальности.

Ночью, на удивление, звуков было больше, чем днём. Видимо, время беспросветной мглы ценилось местными обитателями куда выше, чем день, формируемый удушливым жаром голубого светила-гиганта или совершенно холодным светом его розового спутника-карлика, да ещё и в сочетании с ультразвуком. Подобные условия, вероятно, даже для приспособленных к жизни на планете существ оставались экстремальными. Теперь же, когда факторы изменились, став более благоприятными, активизировалось и всё живое вокруг.

А его здесь оказалось… немало.

Зрительными органами тела в наступившей темноте рассмотреть много не удавалось никому, лишь наши уши улавливали какофонию звуков – от тихого шелеста, который издавали желеобразные «кристаллы», находящиеся совсем рядом, до яростных криков явно какого-то подвижного существа вдали.

Привычным «взглядом» эдаити я опознавал куда больше. Используя имеющиеся возможности, позволил истинной сущности привычно «прощупывать» пространство вокруг поляны, осязая и формируя в сознании образы тех активизировавшихся подвижных организмов, порождённых миром планеты и пробуждённых отсутствием освещения.

Длинных, выползающих из крошечных щелей в местном песке. Плоских, скользящих в воздушном потоке над нашими головами. Громоздких, бродящих по туфовой возвышенности, где мы добыли первую еду. Мелких, стремительно перемещающихся по кристаллическому «лесу», в который нам предстоит углубиться уже завтра. Крошечных, навязчиво мельтешащих рядом с моим телом и… И с телом Трои, голова которой расслабленно обмякла поверх моей руки!

Чем плотнее становилась темнота, тем кучнее обступали нас эти крошечные организмы. Их присутствие немедленно насторожило – я не желал нарушать отдых своей добычи, но не знал, могут ли они стать для неё угрозой?

В своих подозрениях оказался прав – местная роящаяся живность действительно несла опасность. Я это почувствовал сразу, едва первое крошечное тельце, не испытывая ни малейших колебаний и не снижая скорости, спикировало на меня и буквально вгрызлось в кожу в области плеча.

Мог ли я избежать соприкосновения? Мог, легко увернувшись, – скорость существа несоизмеримо уступала возможностям этого тела. И тем не менее позволил себя укусить, желая проанализировать угрозу. Да и двигаться, беспокоя едва уснувшую Трою, не хотелось.

Тело среагировало, уплотняя покров, выталкивая ротовой аппарат существа и отбрасывая его крошечное тельце обратно в воздух. Ощущение болезненности меня не впечатлило – я осознавал, что эта оболочка способна вытерпеть большее, да и крошечная ранка немедленно затянулась. Однако что случится, если это существо вот так же вопьётся в куда более уязвимую и практически лишённую возможностей к восстановлению кожу моей добычи?.. А ведь этих существ вокруг много – целый озлобленный и голодный рой, и они, подобно крошечным хищникам, стремятся полакомиться нами.

«Плотоядные», – синхронно со мной сделали вывод собратья. Подобно мне, они тоже присматривались к проявившему себя новшеству незнакомого мира, а мысль о питании, в нашем понимании, неразрывна с самим существованием.

Я рефлекторно выпустил свою бестелесную сущность, схватив те крохи энергии, что были запечатаны в приблизившемся тельце. Немного, но… наш инстинкт потребителей ещё более неумолим.

Словно первый укус стал сигналом, на нас устремились сотни этих существ, окружая меня и Трою.

«Насекомые? – донеслась её вялая из-за сонливости мысль. – Пакость… Где репеллент?.. Надо включить систему вентилирования воздуха… Нет. Ой! Я же не на станции. Да и откуда там взяться… комарам?.. – Она заёрзала, пытаясь неловко отмахнуться, явно пробуждаясь, но пока путая сон с реальностью. – Спать невозможно, жужжат…»

Доставучие и кусачие местные хищники мешают моей добыче отдыхать?! Эта мысль стала их приговором. Сам бы я, вероятно, не уделил возникшей «угрозе» столь пристального внимания, но их способность причинить вред Трое мне не понравилась. К тому же… энергия лишней не будет! А с учётом количества мельтешащих рядом кусачих существ, решивших повторить судьбу первой жертвы, – вполне ощутимый глоток получится!

Я быстро сообразил, что отслеживать каждый объект, уничтожая «насекомых» поодиночке, – нерационально. Будет намного эффективнее «выпить» всех, кто в зоне поражения, разом. Потому моя истинная сущность эдаити незаметным в темноте фиолетовым облаком окутала тела – моё и моей добычи, с лёгкостью отбирая крохи жизненной силы у летающих существ. Безжизненные крошечные кусочки материи в тот же миг упали на землю.

«Высасывайте их разом», – поделился советом с собратьями.

«Риш нас не слышит. И вообще, похоже, не в состоянии даже кратковременно выйти за пределы оболочки. Он пытался, когда освоился. Не получилось», – пришло резонное замечание Орша.

«Муш, Тат и Лис тоже», – подтвердил Зом, который весь вечер налаживал контакт с теми из нас, кто оказался в женских оболочках, но до сих пор не до конца осознавал реальность.

Впрочем, мы и без напоминаний опознавали движения эдаити в «оглохших» телах, подобно Трое пытающихся отмахнуться. А если Орш прав… Получается, что женские организмы имеют куда больше ограничений и неприятных изъянов, чем мужские.

«Орш, возьми Риш на себя, – отреагировал я, позволяя позаботиться о безопасности тех, кто оказался слабее. Теперь рядом с ними будут собратья, укрывающие защитным полем своей силы. – О других тоже побеспокойтесь. И ещё о пленниках».

О последних вспомнил по инерции, всё внимание было уже приковано к иному – результату эксперимента. По сути, таковых оказалось два. Первый – от нас с моей добычей на расстоянии, равном росту Трои, не было ни единого летающего существа. Второй – я вновь столкнулся с крайне досадным ограничением: для своей истинной сути эдаити удалиться от тела-якоря на большее расстояние не имелось никакой возможности.

«Короткий поводок…» – улетела к моим собратьям образная ассоциация, которую я когда-то уловил в мыслях Трои.

«Мы привязаны к телам крепче, чем полагали, – несомненно предпринимая аналогичную попытку, посетовал Орш. – Это может стать помехой».

«Значит, надо учитывать привязку в будущем. Всё теперь у нас всё не так, как раньше, – напомнил я и приказал: – Расположиться ещё ближе, не отдаляться. Все, кто на периметре, – разделите контроль, распределитесь по времени, концентрируйтесь на любой приближающейся угрозе».

Мгновение, быстрое перемещение тех, кто ранее занял не слишком удачные позиции, и вновь спокойная атмосфера и тишина, лишь изредка нарушаемая тонким звоном насекомых. Они подлетали, но не успевали прорваться через «заграждение» – всех, кто всё ещё не мог сладить с телом, и мужчин-пленных окутали защитным полем силы другие собратья, как я свою… добычу.

Потребность оградить её от любого дискомфорта ощущалась чем-то непреодолимым. Почему? Даже о собратьях, на которых всегда всецело полагался, я размышлял меньше. Это из-за очевидной уязвимости Трои? Съесть её уже не казалось мне значимым. Было ощущение, что не буду удовлетворён результатом.

Но что мне тогда надо от добычи? Зачем трачу на неё свои ресурсы и время?

Внятных объяснений не находилось, в итоге утвердился в мысли, что её ценность для меня в возможности получать информацию напрямую. Пусть женщина меньше меня разбиралась в окружавших процессах и с местными планетарными реалиями была не знакома, но её знания о наших оболочках и материальных законах, довлеющих над ними, приносили пользу.

Этого же достаточно, чтобы пытаться сохранить ей жизнь?

Троя шумно вздохнула во сне и повернулась, устроившись щекой на моём предплечье. Её кожа ощущалась такой гладкой и нежной в сравнении с моей… И снова это уже знакомое мне отсутствие пространства между нашими телами!

Руку обдало жаром, а я не понял реакции оболочки – что спровоцировало это локальное расширение сосудов и всплеск температуры? Прошло несколько ударов сердца, прежде чем я осознал, что вдруг перестал дышать и продолжаю задерживать дыхание. Что за странные сбои? Могут ли они служить предвестием проблем с оболочкой?

Что-то подобное сегодня уже было! Пришло воспоминание о моменте, когда мы добрались до этого места, и я опустил Трою с плеча на песок. Усевшись, она какое-то время приходила в себя, пока… Пока не уставилась на меня, и в её мыслях не начался привычный уже хаос.

Обнажёнка? Почему это слово столь сильно взволновало мою добычу?

В тот момент её дыхание, в точности как у меня сейчас, замерло, а сердце резко ускорило ритм. Соотнеся направление взгляда Трои с шепотками пленников-мужчин, я понял – причина в моём теле. Вернее, в отсутствии на нём одежды. Однако понимания, почему гуманоиды, захватившие нас, придавали такое большое значение этой вторичной и совершенно никчёмной оболочке, так и не было. И всё же, желая погасить панику женщины, я отыскал эту их «одежду» и натянул на себя.

Вроде даже помогло – Троя немного успокоилась. Ещё и укорила себя, опасаясь, что наведёт меня на мысли о размножении.

Очередное, не желающее проясняться понятие… Уже не в первый раз женщина старательно гасит все свои мысли, стоит в них возникнуть этому слову. Очевидно, оно как-то связано с телом. Моим или её?

Сейчас тело женщины ощущалось отчётливо – ни скафандр, ни тонкая преграда эластичной ткани костюма не могли служить преградой моим осязательным способностям. Повернувшись на бок, Троя инстинктивно вжималась в мой бок, такая тёплая, разомлевшая и расслабленная.

Неожиданно я осознал: именно этот факт мешает моему сну и, вопреки усталости, оболочка не погружается в полубессознательную «отключку», призванную восполнить энергию тела. Или же дело в той подпитке, которую продолжали приносить подлетающие насекомые? Глоток за глотком – при соприкосновении с моей сущностью, погибая, они питали меня, осыпая крохами энергии…

Свободная рука, вдруг действуя вне моего контроля, необъяснимым образом заскользила по телу Трои, осязая его. М-м-м… Те самые отличительные особенности, что были и у тела Риша. Моя ладонь замерла на одной из выпуклостей в области грудной клетки женщины. Четкий ритм её дыхания и равномерно бьющегося сердца только обостряли возникший интерес.

Переместив ладонь на свою грудь, я задумался: в моём теле всё иначе. Нигде в моей версии оболочки не было схожей мягкости. Зачем тела мужчин и женщин отличаются? Так заведено в физическом мире?

И тут же в мыслях возник ещё один заинтересовавший ранее образ. То самое ощущение приятности, возникшее в момент «тесноты» между моим телом и телом Трои. К чему упускать возможность? Пока есть время, надо исследовать непонятное. В данный момент – рассмотреть тело Трои. Возможно, пойму, почему материальным существам так важно прятать их тела… Или построю догадки о размножении? Оно точно связано с телом! Если это какая-то его жизненно-полезная функция, то подобное знание несомненно пригодится.

Ткань скафандра поддалась мне с возмутительной лёгкостью. Второй рывок, и ещё более тонкая одежда опала двумя уже бесполезными лоскутами. А я впился взглядом в тело Трои – ту его часть, что стала видимой и кардинально отличалась от мужской версии оболочки. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы утвердиться в очевидном и уже проверенном факте – кожа моей добычи более уязвимая, более нежная. Тут о самодостаточной защищённости и говорить нечего.

Всё её тело буквально кричало о мягкости и слабости, грудь трепетала даже от легчайшего дыхания. Моего воображения не хватало представить, что способен сделать с ней даже не самый крепкий удар… Смять? Необратимо изломать?

Почему именно удар?.. Вдруг понял, что достаточно даже сжать женщину чуть крепче, чтобы нанести необратимый вред. Что, если на неё упадёт что-то тяжёлое? Или она сама рухнет на твёрдую поверхность?

Мы – эдаити – не признаём слабостей. Никогда не признавали. Такая вопиющая уязвимость могла лишь вызвать презрение в сознании любого из нас. Я понимал это!

Понимал, но… ощущал что-то иное. Удовлетворение? Желание защитить? Что за необъяснимые реакции? Сознание, отныне привязанное к оболочке, подкидывает их мне, реагируя на неведомые сигналы тела? Вот и ещё один из них – желание не только смотреть, но и дотрагиваться.

Свободная рука вновь переместилась на мягкое, едва подрагивающее полушарие женской груди. В месте соприкосновения наших тел словно образовалось статическое электричество – в кожу впились сотни молний внезапно сгенерировавшейся энергии! Меня обдало жаром – волна тепла в доли секунды прокатилась по телу, поднимая его температуру. Дрогнув, без привычной эдаити решительности ладонь робко скользнула ниже, переместившись на менее мягкий живот. Она продолжала жить своей жизнью, получая команды не от моего сознания. В нём сейчас царила абсолютная пустота.

Пальцы странно дрожали, не столько осязая, сколько… поглаживая? С волнением первооткрывателя я вслушивался в ощущения, уже ничего не понимая! Не слыша ничего, кроме внезапно ускорившегося кровотока, отдающегося звоном в ушах.

Троя застонала, с тягучей плавностью перекатившись на спину! Другая её щека, а с ней и такая беззащитная грудь, впечатались в моё тело, практически ошпарив множеством жалящих импульсов.

– Ещё, – сонно, едва различимо пробормотала добыча.

Ее долгий выдох прозвучал для меня так внезапно и оглушающе громко, что сердце от неожиданности чуть не лопнуло в груди. Каким чудом я не вскинулся, уже через миг оказавшись на ногах в режиме отражения глобальной угрозы? И чего, собственно, испугался? Как вообще я мог испугаться, если прежде ничто во вселенной не могло поколебать моей стойкости?

«Кин?» – позвал Орш.

Вместе с мысленным призывом собрата с оглушающим грохотом обрушился на меня внешний мир. Как это возможно? Я что, на время перестал слышать и воспринимать абсолютно всё, что происходило вне кокона наших с Троей тесно соприкоснувшихся тел?!

«Что с твоей оболочкой?»

Конечно! Для тех эдаити, кто сейчас бодрствовал, продолжая прощупывать пространство вокруг спящих, я воспринимался странно. Словно эпицентр жара в инфракрасном спектре! Жара похлеще, чем в подземной глубине сердцевины местного гороподобного существа. И жар этот уже не растекался волнами, передаваясь от тела Трои. Источником повышенной температуры оказалась собственная оболочка! Мой живот напрягался до каменной твёрдости, сдерживая сильнейший порыв к движению. Какая-то невообразимая, сводящая с ума потребность прижаться к моей добыче овладела телом. Толком не понимая как и почему, я жаждал движения и тесноты. Той самой, так заворожившей новыми ощущениями тесноты между нашими телами.

«Всё… хорошо», – выдавил ответную мысль с дичайшим трудом.

Концентрироваться на происходящем вне круга наших сплетенных тел стало необычайно сложно. Но… Но это же неправильно. И опасно!

«Ты… – Орш запнулся, пытаясь подобрать объясняющий образ, – разрушаешься?»

Подобный вопрос стал возможен только с обретением материальности.

«Нет», – с огромным трудом мне удалось сфокусироваться на окружающем мире, заставляя сознание возобладать над реакциями оболочки. С тем, что произошло с телом, я не разобрался, но сейчас точно было не время признаваться собрату в слабости. Это место изобиловало угрозами, и мне было кого защищать.

«Тогда отдыхай», – пришёл резонный совет Орша.

«Да», – безропотно согласился, переключая внимание на Трою.

Чего ожидать от женщины, я уже и сам не представлял. Впервые моя добыча меня… устрашила. Нет? Инстинктивно дала отпор? Неосознанно выявила естественный способ влиять на созданные для нас оболочки? Может ли так быть, что в их природе заложен некий механизм противостояния нам нынешним?..

Это надо прояснить! Позже. Сейчас, уверившись в возвращении контроля сознания эдаити, я обхватил Трою и второй рукой. Чтобы она во сне не навредила кому-то ещё… Она же моя добыча?! Значит, вредить имеет право исключительно мне.

Чем бы ни грозил этот вред, пережитые ощущения захватили. Уже сейчас я жаждал испытать их вновь. Только в более благоприятной обстановке.

Прислушался. Троя затихла, успокоилась, кажется… Заснула.

Понимание этого сказалось успокаивающе. Я тоже начал погружаться в состояние, которое называлось «сном».

Однако долго оно не продлилось – нашёлся возмутитель спокойствия, что привлёк внимание. Сознание эдаити оставалось настороже и среагировало молниеносно, пробудив оболочку. Кто-то двигался на нашей стоянке!

Приоткрыв глаза, я увидел тёмный силуэт, шатающейся походкой бредущий к зарослям высоких кристаллов. Опознать в нём того самого пленного, который в светлую пору сцепился со штурманом, труда не составило.

Что именно погнало его в сторону от остальных? Особого интереса не было, скорее отстранённое любопытство – никто из них, кроме Трои, не являлся для меня значимым. Добыче я бы не позволил отойти, ощущая роящихся и сдерживаемых только воздействием эдаити насекомых. Но этот пленник… Его перспективы никого из нас особо не занимали. Никто из эдаити не шелохнулся, чтобы воспрепятствовать мужчине. Упади он в темноте в своей сонной прострации и сломай шею – внимания бы не обратили. Было лишь интересно понять, зачем он в одиночестве движется в сторону от всех? Не я один наблюдал сейчас за пленником.

Услышав журчащий звук, сообразил – причина в потребностях оболочки. Необходимость избавиться от излишков жидкости вынудила этого мужчину покинуть лагерь. Раздался звук смыкания фиксаторов скафандра и яростно-злое: «Идите вы все…»

«Бесполезный, – пришла ленивая мысль Орша. Крайний со стороны зарослей, он, конечно, тоже наблюдал манёвр. – Зачем таскать с собой? Давай подпитаюсь им?»

«Голодный? – без особого усердия отозвался я в ответ. Участь пленника меня не заботила, но настораживала возможная реакция Трои, обнаружь она его после пробуждения. – Хватает другой пищи».

Постояв, видимо, в раздумьях, обратно пленник не вернулся. Подпитанная дурным сном ненависть, которую я видел в его глазах, когда он пререкался с Троей, гнала его прочь от нас. Мужчина, забыв спросонья, где находится, отошёл ещё дальше, к самой границе кристаллического леса, и опустился на песок.

– Твари… Все твари… Давить гадов, – бормотал, отмахиваясь от снующих вокруг насекомых. Наконец улёгся на бок.

«Сверху!» – Орш подал безмолвный сигнал, переключая наше внимание на новый объект.

Над ним, поверх верхушки дерева-кристалла, бесшумно скользнула тень пролетевшей в ночном небе огромной плоской твари. Порыв ветра раскачал «ветви». Издали донёсся стрекочущий звук. Ему ответил ещё один, рваный, жёсткий, переплетающийся с раскатистым приглушённым стуком. А следом раздался протяжный стон – резкий, громкий и… И очень уж близкий.

Нет, местный мир совсем не пуст. Мы все спокойно принимали данность: тут есть свои чудовища. Но одновременно знали: о себе позаботимся.

«На контроле, – бросил я в пространство Заку, что охранял периметр лагеря, пока мы отдыхали, – проблема?»

«Нет, – тут же пришёл ответ. – Угроза для эдаити отсутствует».

Каким бы ни был мир и кто бы его ни населял – главными хищниками останемся мы. Это неизменно.

Глубоко втянув воздух, напитанной ночной прохладой и смесью незнакомых пока ароматов, я уловил такой близкий и молниеносно узнаваемый аромат волос Трои.

Стон, теперь больше похожий на вскрик, раздался снова. Но проверять, отыскивая его источник, я не стал. Привык доверять и полагаться на собратьев. Беспокойства со стороны остальных я не ощущал. Значит, пусть сам разбирается… кто бы там ни кричал…

У меня появилась куда более важная забота – разбуженная звуками Троя снова начала проявлять активность. Вздохнула, завозилась в моих руках, пробормотала «дайте поспать», уткнулась носом в сгиб локтя и… затихла.

Это её очередное нелепое и лишённое смысла прикосновение снова поразило. Опять я словно выпал из реальности, оглушённый всплеском ощущений, что спровоцировала своеобразная ласка тёплого дыхания. Пришлось вновь прилагать усилия, чтобы успокоиться.

Когда шум крови в ушах стих, понял, что прежние вскрики и хрипы со стороны зарослей тоже смолкли. Я вновь расслабился, окончательно погружаясь в столь нужный телу период покоя. Рад был бы сохранить обычную для бодрствования связь с оболочкой, использовать рецепторы и продолжить активный анализ окружающего, но увы, её потенциал на сегодня был исчерпан.

В этом своеобразные минусы материального организма – он восстанавливался, только когда я от него отключался. С этим приходилось считаться – для полноценного существования в материальном мире одних сил эдаити недостаточно, требовались и ресурсы физического тела.

Но сознание эдаити, в отличие от оболочки, не «выключалось». Я всё равно улавливал мыслеобразы собратьев, поочерёдно сменяющих друг друга во время ночного дежурства и сообщающих отдыхающим эдаити о происходящем вокруг.

«Температура воздуха падает – усиливайте теплообмен…»

«Женских особей прикройте, они меня не слышат».

«Приближается какое-то крупное существо…»

«Помощь не нужна, я его отогнал».

«Новая атака насекомых, их всё больше».

«Начинается розовый восход».

«Местная живность прячется…»

«Пошло нарастание ультразвука».

«Влажность воздуха тоже растёт»…

Я всё это улавливал и не задумываясь реагировал, посылая организму нужные для правильной адаптации к изменяющимся условиям импульсы. Повысить температуру тела? Теснее прижать Трою к себе! Приготовиться к возможным активным действиям. Вырваться сущностью эдаити из оболочки, забрать крохи энергии, осмотреться и вернуться. Снова расслабиться…

Когда почувствовал, что тело наконец полностью восстановило силы, открыл глаза. Напряг мышцы, возвращая им тонус, и осторожно приподнялся, стараясь не потревожить свернувшуюся в странной позе Трою.

Глаза распахнулись шире, реагируя на неожиданные перемены. Поляна, на которой мы обосновались, выглядела совсем иначе, нежели накануне. Озаряемая тусклым розовым светом меньшего светила, заполненная снижающим видимость туманом, она покрылась толстым слоем объёмных белых ледяных сгустков, скрывших под собой кристаллические «растения»…

От них и промёрзшей поверхности теперь веяло холодом. Лишь вокруг наших тел, очевидно растопленные более высокой температурой, поддерживаемой оболочками, образовались песочные островки.

Зачерпнув холодную рыхлую массу в ладонь, я с любопытством наблюдал, как хлопья исчезают, превращаясь в белёсый пар и оставляя ладонь совершенно сухой.