Текст книги "Поговори со мной!"

Автор книги: Алена Ковалева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

1.

начало сентября

– За Супер дизайн! Реконструируй им этот санаторий так, чтобы они ошалели от креатива! – задорно провозгласила Даша и потянулась бокалом с коньяком к Авроре.

– Вот-вот, долой консервативные покои, да здравствует Дизайн! – поддержала тост та и звонко тренькнула своим фужером Дашин. – Чин-чин!

– Слушай, Кострова, зачем плодить типовые решения? Займись-ка ты авангардом! – и Дарья нетрезво мотнула головой, отбрасывая чёлку со лба. – Скажи им всем новое слово!

Аврора Кострова залпом осушила коньяк, зажмурилась, и когда тепло растеклось внутри, хрипло переспросила:

– Какое слово?

– Новое. В дизайне. Сделай им что-то такое… – Даша запнулась, подбирая определение, пальцы нетерпеливо защелкали в воздухе, помогая с выбором точной формулировки. – Такое оригинальное, свежее, чего ещё не было!

Аврора с интересом уставилась на подругу, и глаза её начали разгораться от идей, вспыхивающих яркими искрами:

– А, правда, на фига им ещё один европейский уровень санузлов и спален? И вся эта трафаретная планировка! Я им сделаю комнаты другие, не просто больше, а вообще другие! Стены и полы с потолками не параллельно перпендикулярные друг другу, а как-нибудь… как у Пикассо! Кубизм! Или даже… овализм, шаризм!..

– Да, точно! – Дашка аж подскочила, охваченная общим вдохновением и принялась сочинять будущие нестандартные решения. – Пусть это будут совершенно другие плоскости, фактуры, пропорции!

– И назвать все номера не цифрами, а по содержанию: «Фламинго», «Пикассо», «Мексиканский тушкан»!

Даша Королёва снова плеснула коньяка и подняла бокал:

– Молодец, Аврошка, ты – гений! За – тебя!

Аврора улыбнулась, вытянув губы уточкой плавно пропела:

– Ииу, я генья! – потом поправила. – Нет, дорогая, это ты – генья! За – тебя! – И опрокинула в себя новую порцию. – Я им там все стены снесу и вместо сорока номеров, сделаю всего лишь 30 или двадцать пять, но зато каких! На последнем этаже можно будет вообще разворотить часть крыши и объединить несколько комнат в одну, создать из неё огромную сферу.

– Сферу? Это как?

– Ну, стены круглые, никаких внутри вертикалей! И крыша сверху – из стекла, чтобы прямо над головой звездное небо плескалось!

– Здорово… – мечтательно протянула Дарья, тут же представив это помещение с выгнутыми стенами и куполом. – А кровать тогда какая? Тоже круглая?

– Конечно! Только с балдахином. Весь номер – шар, а внутри еще один точно такой же, но поменьше – конгруэнтный. Вокруг ортопедического матраса, приподнятого над полом – обволакивающий пузырь из тонкой непрозрачной ткани. Его можно поднять или опустить – по желанию. Чтобы солнце в глаза не било на рассвете. Пусть тряпками занавешиваются, если поспать хотят. А вместо штор – большой парус – затемнение от лишнего света. Да и просто для красоты. На фоне воздуха сверху и вокруг будет развеваться самый настоящий парус, как на яхте.

– Тогда надо и переднюю стенку снести, вместо окна одно сплошное стекло поставить от пола до купола наверху!

– Ну, да, это же – сфера – там бо́льшая часть – стекло. Такой мыльный пузырь прилепился к «сталинке», – засмеялась Аврора, живо рисуя в воображении, как это должно выглядеть снаружи.

– Круто! Прямо эпатаж!

– А ещё как в Воронцовских или Новоафонских пещерах какой-нибудь интерьерчик забабахать! Со сталактитами, сталагмитами и скрытой мерцающей подсветкой! И обязательно грузинское многоголосое пение в сопровождение! Чтобы посетители достоверно погрузились на глубину и ощутили себя в сказочном подземелье!

– Точно, Аврош! Только тогда это пусть будет не номер, а кафе, например. Там музыка постоянно может звучать, как компонент основной концепции интерьера.

И они ещё долго пили, обсуждая в деталях будущие интерьеры.

Незаметно спустилась ночь – время, когда внутренняя сущность открывает свои истинные черты, когда можно мечтать и думать обо всём, не отягощаясь суетой дня. Под коньячными парами и воздействием магии ночи

мозг раскрепостился, вдохновение подняло голову и накрыло их воздушными крыльями.

Дашка даже приволокла пачку бумаги, карандаши и они стали набрасывать чертежи и схемы, поясняя друг другу вспыхивающие мимолетные мысли. Только когда вторая бутылка опустела, девушки угомонились и отправились спать.

Аврора, осталась ночевать у подруги. Тащиться к себе глубокой ночью в таком состоянии не было ни сил, ни желания. Она еле добралась до дивана в кабинете и рухнула, не раздеваясь, моментально уснув.

2.

Срочные дела вынудили Владислава Шуманского покинуть на несколько дней южный город и вернуться в Москву. И почти сразу по приезду в столицу, он выкроил время и наведался в архитектурное бюро. Встретившись с директором – Антоном Сергеевичем Гришковым, он начал с обиняков:

– Антон Сергеевич, что за недотёпу вы мне прислали?

Гришков даже опешил от такого резкого высказывания.

– Владислав Андреевич, ведь вы же её совсем не знаете! Аврора Кострова – настоящий профессионал своего дела! И потом она так тонко чувствует цвет!

Шуманский только поморщился и скептически заметил:

– Не знаю, не знаю. Но на меня она произвела совсем другое впечатление. Пока единственное, что я сумел от неё добиться – это овечье блеяние на счёт того, что «всё нужно разбирать и строить заново». Но на вопросы что именно разбирать и как именно заново строить – ваша барышня ответить не в состоянии. Она явилась на объект не подготовленная и ко мне пришла с пустыми руками, без идей или хоть каких-нибудь намёток в голове!

– Ну, вы поймите, Владислав Андреевич, сам процесс дизайна требует осмысления, поиска действительно красивых и функциональных решений. Таких, чтобы потом всё было просто, грамотно и логично, но ещё и радовало, доставляло владельцу и его гостям эстетическое наслаждение. Ведь дизайн – это не просто расставить в требуемом количестве необходимую мебель и возвести строго по чертежу стены и перегородки. Это всё намного сложнее, глубже и серьёзней, чем банальное распределение функционала по площадям и расчет материалов…

Но Шуманский нетерпеливо перебил директора, который, похоже, сел на своего конька – соловьём запел дифирамбы его высочеству – Дизайну.

– Скажите, Антон Сергеевич, у вас на фирме, что мужчин не нашлось? Или у вас они в дефиците?

– Ну, почему же… У нас работают мужчины. Но я считаю, что Аврора Кострова грамотный и перспективный дизайнер, и она прекрасно справится с возложенной на неё задачей.

Шуманский только с недоверием блеснул глазами:

– Разве эта малахольная девица способна выполнить в полном объёме весь проект?

Вместо ответа Гришков поднялся с кресла и отошел к большому офисному шкафу, внушительным параллелепипедом обосновавшемуся в правом углу стены. Размеренным неторопливым движением открыл стеклянные дверцы и принялся перебирать на полках какие-то папки, читая на корешках подписи. Некоторые толстые фолианты он вытаскивал и складывал на стол, другие переставлял и выуживал новые. Через несколько минут на столе выросла увесистая кипа толстых картонных папок с вложенными в них альбомами формата А3 и чертежами. Гришков плавным движением прикрыл створку шкафа и обернулся к заказчику, показав на кипу:

– Вот, посмотрите, пожалуйста, Владислав Андреевич на эти проекты. Это всё создала именно Кострова. Стили разные и заказы тоже различные – от жилых квартир и домов до объектов социального назначения. Ресторан есть, ночной клуб и магазин.

Владислав Шуманский подошел к столу. Всё ещё не веря в хвалёный профессионализм Костровой, он наугад выдернул один из альбомов и раскрыл его на середине. Это был проект какого-то дома.

На картинке, судя по всему, запечатлена будущая гостиная. Большое просторное помещение, выполненное в светлых тонах, с современной мебелью, похожей на ту, что мелькает в голливудских фильмах, когда показывают богатые особняки. Стильно, строго и очень дорого. Но при этом сразу понимаешь, что и сидеть на этом удобно и на ощупь фактуры приятные.

Он перелистнул несколько листов, рассматривая другие картинки. Все очень светло, по цвету красиво – какие-то сложные тона, от светло-кремовых и ванильных, до темно-шоколадных и пыльно-серебристых и кое-где разбавлено всё чистой бирюзой.

Он отложил этот проект и вытащил самый нижний. Какой-то клуб. Насыщенный синий, с декоративными неоновыми вставками, со светящейся и почти невесомой барной стойкой и мебелью из прозрачного пластика на хромированных хайтечных ножках. Позади танцпола в технике граффити почти однотонная роспись, что-то из современного искусства или просто пляшущие человечки, но очень сильно стилизованные, упрощённые и как-то красиво выполненные. Этот проект ему почему-то очень понравился. То ли из-за этой графики на стене, то ли сама мебель с барной стойкой – невесомая, лёгкая и лаконичная. Но во всём и правда, ошутился вкус.

Отложив эту папку, Шуманский даже немного успокоился и расстался с мыслью, что ему прислали самого плохого сотрудника.

– Ну, хорошо, допустим. Только что же она у вас такая зашуганная? Смотрит на меня, как будто я её съем, или покусаю.

Гришков удивленно пожал плечами:

– Вообще-то странно. У неё обычно не бывает проблем с заказчиками… Может, она просто с дороги не отошла? Хотите, я ей сейчас перезвоню?

Он схватил телефон и принялся листать в нём записную книжку. Шуманский даже возразить не успел, только открыл рот, чтобы сказать, что это лишнее, как Гришков уже затарахтел в трубку. При первых же словах абонента, Антон Сергеевич переключил на громкую связь и Владислав Андреевич получил возможность слышать абсолютно всё, что говорила том конце провода Кострова.

*

Звонкая трель телефона ворвалась в колышущиеся густые волны сна. Аврора на автопилоте отреагировала на звонок, схватила трубку, и хрипло прорычала:

– Алло, Смольный на проводе!

– Кострова? Ты чего? – раздался обескураженный таким началом голос шефа, Антона Сергеевича Гришкова. Он немного прокашлялся, заговорил серьёзно и строго. – Здравствуй, Аврора. Как ты разместилась там?

– Нормально. Всё хорошо, – сипло сообщила Аврора и развернулась поудобнее, чтобы качающаяся почему-то постель не выронила её нечаянно в воду.

– Ты объект уже видела?

– Угу, – ответила Кострова, пытаясь понять, почему её штормит, разве она в море?

– И как тебе? Есть уже какие-нибудь идеи?

– Идей – вагон! – тут же встрепенулась Аврора, услыхав ставшее вчера ключевым слово «идеи». – Только бы заказчик не запорол с самого начала свежие идеи на корню! Не обрубил бы крылья, расправленные навстречу раздувающейся фантазии, – вдруг прогундела она, резко сменив тон, перейдя на бас.

– Кострова!!! Что у тебя с голосом? Ты в порядке? – перепугался Антон Сергеевич, озадаченный неожиданными трелями подчиненной.

– Мой голос не переклиматезировался! Настраивается на курортную волну, ищет море.

Послышался смешок и другой голос сказал:

– Заказчик не запорет, если идеи понравятся. А что у вас конкретно есть? Какие предложения?

– Надо всё снести внутри и заново перестроить, в другой планировке и функционально по-другому всё, – она даже махнула рукой, как дирижер, отсчитывая вальсирующие такты: раз – снести, два – перестроить, три – по-другому…

– Конкретизируйте, пожалуйста.

– Вместо двадцати номеров 10 или меньше сделать, но такими, чтобы народ туда, как на экскурсию валил! – выпалила Аврора, заводясь вчерашним вдохновением. – И назвать все эти комнаты романтично, а не просто цифрами, как обычно.

– Это как? – настаивал чей-то голос в трубке.

– Ну… «Мексиканский тушкан», например, или «Сфера», «Летающая тарелка», «Пикассо», «Готика», «Зазеркалье»… и т.д. А рецепшен сделать в духе Пелевина – «Из жизни насекомых».

– Что за «тушкан», Кострова? О чём ты? – снова прорезался в трубке тенор Гришкова, и Аврора сморщилась, от слишком звонкого голоса, вызвавшем сильный всплеск в её голове.

– Весь номер изнутри оббить шкурами и меховыми покрытиями. Всё, всё – и стены и потолок и пол. Такой бурый колорит, разбавленный пегими и кофейными пятнами, и где-то точечно дать акценты – медно-рыжие или палевые оттенки. Можно часть искусственным мехом заменить, – она задумчиво принялась рассуждать, тут же представляя себе эту будущую пушистую отделку, мысленно раскрашивая её в нужные цвета. – Но кровать – только натуральным мехом убрать, нежным и красивым. Чтобы приятно было касаться обнаженным телом. Полосатым каким-нибудь, или с непривычным рисунком. И под ноги обязательно настоящую шкуру бросить. Пусть босыми пятками касаются спросонья не синтетики, а податливого, шелковистого живого ворса. Можно козла под ноги подстелить, – мечтательно закончила свою тираду Аврора. – По нему так ходить приятно!

– Какого ещё козла? Ты в своем уме, Кострова? – возмутился шеф

Но Аврора тут же надулась и буркнула:

– Не козла, а шкуру козлиную. Она красится лучше, на ней можно какой угодно рисунок сделать – хоть цветные полосы, хоть кружочки или квадраты, если надо.

– А при чем тут мексиканский тушкан? – фыркнул незнакомый голос.

– А так просто, для красоты. Звучит хорошо. Из классики. Как дедушка Бендер придумал. Но если не хотите тушкана, можете назвать козла козлом. Только «мексиканский козёл» – как-то не звучит совсем. Мне не нравится, – разоткровенничалась вдруг Кострова.

Шеф даже хрюкнул от удивления, выслушивая такие рассуждения. Второй присутствующий на том конце провода, давясь от смеха, поинтересовался:

– А для летающей тарелки вы предлагаете найти инопланетян и их чучелами украсить комнату?

– Зачем же чучела? – обиделась Аврора. – Пусть сами постояльцы чувствуют себя инопланетянами, заселившись вместо номера в тарелку!

Голос сразу заинтересовался и стал серьёзнее:

– А какой формы должна быть эта тарелка?

– Обычной, как все обычные тарелки – выпукло-впуклой… – тут она запнулась, споткнувшись о слово. В её, не протрезвевший мозг, закралось слабое сомнение, что она что-то не то говорит. Аврора задумалась, сразу упустив нить разговора.

– Какой-какой? – прорезался в эфире всё тот же чужой голос, и ей даже почудилось, что он улыбается. – Нельзя ли поточнее?

– Отчего же нельзя? Можно, – тут же согласилась Аврора. – На чём мы там остановились?

– На форме летающей тарелки, – произнес её незримый оппонент.

– А… – снова задумалась Аврора. – Она должна быть круглая, но эллипсом, таким тором – как бублик, только без дырки. Сплошным. И сверху – стеклянный купол, крышка для лучшей видимости звезд. Им же надо как-то ориентироваться в пространстве, – решила пояснить свою мысль Аврора. – Не всё же одним металлом и хромом обшивать! Надо и для космоса место оставить!

На том конце провода замолчали, переваривая озвученные идеи, но Аврора, не давая им опомниться, решила добить:

– А ещё пусть пара номеров будет в стиле экшен или триллеров для любителей экстрима. И вообще номера должны быть рассчитаны не просто на разные вкусы, а на разные интеллекты. Кто тяготеет к консервативным решениям – тому одно, для демократов – другое, а молодым и пресыщенным – третье. И пусть сами потом разбираются, что конкретно предпочесть. Да они в другие годы стремиться будут в новые номера попасть! Ради иллюзии стать другими в нестандартной обстановке!

Выдав последний тезис, Аврора почувствовала себя выдохнувшейся и примолкла. Слушатели тоже притихли, находясь под сильным впечатлением. Пауза затянулась. Наконец, шеф подал голос:

– У тебя всё?

– Нууу… мало, конечно, так ещё время не пошло…

Другой собеседник снова включился в разговор:

– Сколько времени вам нужно, чтобы отрисовать всё то, что вы сейчас рассказали?

– Не знаю, как пойдет…

– Аврора, не кокетничай! – строго перебил Антон Сергеевич. – За неделю постарайся хоть что-то сделать для наглядности.

– Ладно.

– Хорошо, тогда я жду от вас через неделю эскизы ваших идей, – отчеканил ставший мгновенно сухим и жёстким незнакомый голос.

– Были бы деньги! А то, как только дойдет до дела, так начнётся урезание бюджета. И вместо того, чтобы делать красиво, будем отвечать на вечные вопросы «сколько стоит»! – заворчала Аврора, обидевшись на приказной тон.

– Деньги будут, были бы идеи достойны того, чтобы их оплачивали.

– Сказать легко, пока заранее нет представлений о реальной стоимости креатива, – продолжала ворчать Кострова, не желая уступать самоуверенному голосу.

– Я готов оплатить самые сумасшедшие идеи, только сделайте это здорово, так, чтобы дух захватывало от неожиданности! Полёт фантазии, запредельную мысль! А я уж за ценой не постою – профинансирую любой материал или что вам там понадобится.

– Ладно, попробую, – промычала Аврора неожиданно покладисто, вдруг вспомнив, о корпоративной этике дизайнера.

И они попрощались. Кострова опустила телефон на пол и снова повернулась на бок, удобно устраиваясь и засыпая. Весь разговор тут же вылетел из головы, кровать опять закачалась на волнах и поплыла куда-то в сторону, увлекая за собой уставшую от фонтанирующего креатива Аврору.

*

Дарья включила громкую музыку и принялась тормошить сонную подругу.

– Аврошка, подъём!

Кострова улыбнулась своему школьному прозвищу и сладко потянулась, не открывая глаза, растягивая миг прощания со снами. В голове мелькали какие-то обрывки странных картинок фантастических помещений, ярких, мерцающих и текучих. Не фокусируясь, они наоборот выцветали и таяли от неминуемого пробуждения и осмысления реальности.

Аврора приоткрыла веки и глянула на Дашу. Та сидела на краю дивана и периодически подёргивала бывшую одноклассницу за ногу, добиваясь от неё вменяемости. Вечерняя боевая раскраска с ресниц сползла под слегка припухшие нижние веки, несимметрично размазанная, сделав сразу Дашку смешной и нелепой. Ещё вчера такая стильная и элегантная стрижка превратилась в торчащие клочьями в разные стороны перепутанные перья волос, словно Дашка всю ночь напропалую своей головой что-то ковыряла и рыла.

Королёва снова дёрнула подругу за ногу и прогудела:

– Ну, вставай, мне без тебя скучно!

– Эх, жизнь! С самого утра не дают покоя! За ногу из койки тащат! – заныла Аврора и попыталась натянуть на подбородок одеяло. Дашка тут же потащила его к себе, вынуждая Кострову сеть и окончательно проснуться.

– Чего ты подскочила в такую рань? – недовольно спросила Аврора, одёргивая майку и спуская ноги на пол.

– Ничего себе «рань»! Шестой час уже! Вечер почти!

– Сколько? – нахмурилась Аврора. – Что, серьёзно?

– Пять двадцать, – отрапортовала Дарья, взглянув на большие настенные часы.

Аврора тоже обернулась к часам и убедилась, что Дашка не пошутила.

– Вот блин… Мне же на работу надо было, – расстроено запричитала она, вставая с дивана и нашаривая тапки.

– Проспали мы с тобой свою работу сегодня, – вяло констатировала Королёва и отправилась на кухню варить кофе. – Пошли завтракать.

– Завтракать, – передразнила Аврора. – В полшестого нормальные люди уже ужинать садятся!

– Можешь сразу и поужинать, если тебе так больше нравится, – согласилась подруга, гремя посудой и включая воду.

Аврора долго принимала душ, стараясь справиться с похмельем, поливая себя то ледяной водой, то нестерпимо горячими струями. Но эта экзекуция мало помогла. Со свинцовой головой она выползла из ванной и обречённо опустилась на стул, приготовившись терпеть своё разбитое состояние весь оставшийся день.

Даша достала из холодильника большую банку с рассолом и налила две кружки. Одну поставила перед Авророй, а ко второй тут же жадно приложилась сама, и выпила почти залпом. Затем выудила из банки огурец и смачно его откусила. Аврора послушно придвинула кружку, глянула в мутноватую легкую зелень спасительной жидкости и маленькими глотками стала пить. Почти сразу почувствовала себя лучше. Дашка молча протянула ей закуску, и она с удовольствием захрустела пупырчатым огурчиком.

Жизнь стала налаживаться. После кофе прорезалось чувство голода. А после сытной еды похмельный синдром отступил, не в силах конкурировать с общепринятыми контрмерами в извечной борьбе с перепитием накануне. И нечаянный прогул больше не казался катастрофой в начале трудовой деятельности. Теперь это выглядело, как лёгкое недоразумение, акклиматизация.

И тут, в самый разгар налаживания жизни, в глубине квартиры завопил мобильник. Аврора нехотя выползла из-за стола и потрусила на звук нетерпеливо орущего телефона. Выудив его из-под дивана, она глянула на дисплей и, прочитав «шеф», удивилась, чего это ему надо.

– Алло. Здравствуйте, Антон Сергеевич.

– Привет, ещё раз, Аврора. Заказчик вчера вернулся на несколько дней в Москву, и был сегодня как раз у меня, когда я тебе позвонил. Поздравляю, ему очень понравились твои идеи! – радостно отрапортовал начальник, чем сильно озадачил свою подчиненную.

– Какие идеи?

– Ты чего, Кострова? – не понял шеф. – Твоё замечательное предложение сделать из санатория эпатажный отель. Шуманский даже похвалил тебя за креатив. Правда, он спросил, не сумасшедшая ли ты, – доверительно вдруг признался Гришков. – Но я его заверил, что ты очень здравая, благоразумная девушка, просто немного не формальная, но очень талантливая. Так что, Давай, Кострова, ваяй! Оправдай наши надежды. Поздравляю с красивым началом! Ты уж теперь смотри, не подкачай!

Аврора ошеломлённо слушала директора, боясь даже спросить, откуда он узнал про их с Дашкой ночные бредни.

– Антон Сергеевич, а можно в деталях, что именно ему понравилось? – она осторожно задала наводящий вопрос, пытаясь понять, как в Москву просочилась эта информация.

– Да всё! И твоя фишка с летающей тарелкой, и с насекомыми, и со сферой…

– Мыльным пузырём, – механически поправила Аврора.

– Что? – не понял Гришков. – Какой еще пузырь?

– Сфера со стороны будет выглядеть как мыльный пузырь, прилепившийся к солидной сталинке. Особенно, если сделать стёкла не просто обычными, а покрыть их плёнкой с радужной голограммой, чтобы он и правда переливался на солнце. И отдыхающие внутри были не видны тем, кто на улице.

– Очень хорошо, пусть будет мыльный пузырь!

– А что еще?

– Еще твоя задумка про тушкана, – он хмыкнул. – Или козла, как ты уточнила, пусть будет и такой номер. В общем, давай, рисуй всё, что придет в твою светлую голову! Признаться, я и не подозревал, что ты так неординарно мыслишь!

– И что мне теперь с этим делать? – ужаснулась вдруг Аврора, осознавая масштабы предстоящего бедствия. – Вы что, серьёзно хотите, чтобы мы это всё затевали?

– Ну конечно! Заказчик готов оплатить любые расходы, была бы сама мысль доведена до конца! Даже самую абсурдную и бредовую, если она будет выполнена в совершенстве!

– Антон Сергеевич, а может не надо… – робко попыталась сдать на попятную протрезвевшая окончательно от испуга Аврора. – Может как-нибудь привычненько, стильненько, уютненько, по-европейски… – жалобно заскулила она, пытаясь уговорить начальника.

Но шеф был неприступен:

– Нет, что ты?! Даже не думай! Боже упаси тебя теперь, после расписанных в красках гениальных идей сползти до посредственности!

– А вдруг я не справлюсь?

– Справишься! Я в тебя верю! – отрезал Гришков, как припечатал.

– Это просто сумасшествие какое-то… – пробурчала Кострова, обиженная нечуткостью руководства. – Полная безответственность поручать рядовому дизайнеру выполнять такие крутые повороты, да ещё сразу в таком количестве и таком масштабе!

– Ты сама это всё предложила! И заказчик принял на «ура» твои идеи. Чего теперь боишься? Одобрили – рисуй! Продумывай конструкцию и согласовывай с прорабами и инженерами. Делай, Кострова, делай! Не так это страшно, как кажется. Лиха беда начала.

И он попрощался с расстроившейся в конец Авророй, напомнив, что уже через неделю, к 15 сентябрю от неё ждут первые эскизы.

3.

И пришлось простому дизайнеру на самом деле сочинять интерьеры, выболтанные клиенту с пьяной головы. Пять дней она сидела безвылазно в квартире, предоставленной ей во временное пользование, и тщательно прорабатывала идеи, придуманные с Дашей. Из окна доносились манящие отголоски летнего города. Лицо овевали тёплые струи южного воздуха, наполненные солнечным светом и запахами цветов. Ухо ласкали весёлый шелест шин, скользящих по прогретому полотну дороги и звонкие, беззаботные реплики отдыхающих, праздно шатающихся по уютным улочкам курорта. И только командированная сюда дизайнер Кострова добросовестно корпела над своими рисунками. Тщетно пытаясь на бумаге запечатлеть то, что так красиво и логично выстроилось в её голове в ту злополучную ночь.

Много раз, мучаясь над той или иной конструкцией и зайдя в тупик, не зная, как исполнить очередной наворот, она в сердцах возмущалась: «Надо меньше пить! Всё зло от вина и коньяка! Стоило один раз напиться и на тебе – угораздило же вляпаться!»

Тем не менее, к концу недели она действительно основательно продумала несколько необычных интерьеров и даже сделала их перспективы в цвете.

Для первого этапа она решила отрисовать рецепшен, чтобы сразу же задать неожиданный тон всему зданию. Как лицом театра служит вешалка, так в ее корпусе знакомство начнется с приемного покоя, входной группы.

Она решила задействовать диджитал технологии. Нужна ударная доза полного погружения в ирреальность. А это лучше всего создаст цифровое искусство и сложная инсталляция на потолке. Благо, в корпусе высота первого этажа почти 4 метра!

Задумав перевернуть всё с ног на голову с самого начала, она всю площадь просторного верха густо покрыла очень крупными резиновыми сужающимися цилиндрами ярко-салатового цвета. Получились интересные формы неравномерной длины, хаотично переплетающиеся, кое-где слегка спутанные. Между ними спрятались светильники в виде незаметных проводов с крошечными диодами вместо привычных люстр.

Множество нитей со светящимися диодами разместились и вдоль окон и расчертили противоположную стену.

Пол наоборот должен быть гладким, тёмным, полированным, чтобы в нём отражался потолок, создавая иллюзию замкнутого одинакового пространства. Вечерами можно будет добавлять цифровое ночное небо со звёздами, мерцающими под ногами. Пусть посетители окунутся в космос и в буквальном смысле увидят «небо под ногами».

Правда, тут сразу возник вопрос, а что делать женщинам, которые окажутся на этом полу в платьях? Предательское черное отражение сразу выдаст все интимные подробности их нарядов! Но Аврора решила сейчас не терять на это время, а подумать об этой проблеме потом, когда до него дойдет очередь.

Спрятанные под потолком проекторы на стенах рисовали яркую картину гипертрофированных травинок, листиков и ползающих по ним какозябр, давая иллюзию реальности происходящего.

Получалась яркая живая картина – сочетание свисающих объемных цилиндров – травы, движущегося цифрового изображения на стенах и полу, и сияющие нити росинок-диодов, произвольно болтающихся вдоль всего периметра. Таинственное мерцающее пространство, дарящее ощущение предвкушения и обещание чуда.

Стены отделала грубой фактурой землистого цвета, словно это вырытые тоннели в массиве почве или пещеры. Цифровое изображение на шершавой поверхности выглядело интересней и правдоподобней.

Для поддержания концепции вся мебель должна быть индивидуальной. Стойка рецепшен приобрела форму увеличенного до абсурда насекомого. В качестве модели для этой роли она выбрала кузнечика и создала его стилизованный образ, с шестью топорщащимися угловатыми лапками. Материал – тёмный кованый металл с зелёной патиной, а крылья – из толстого бутылочного стекла. За спиной у администраторов вычертила фрагменты гипертрофированных сот под ключи. К ним добавила пару полосатых пчёл. Крылышки и брюшки имели потайные створки – доступ к внутренностям шкафчиков.

Кресла и диваны для ожидания – в виде мясистых макро цветов, журнальный столик – гигантская бабочка с распахнутыми витражными крыльями. По углам и у окон кое-где разложила прозрачные немного сплюснутые шары разных размеров – светильники в виде капелек росы.

Другие рисунки были не менее смелыми и красноречивыми. Номер «Фламинго» от пола до потолка – сплошь обшила розовыми перьями, того непередаваемого сочного оттенка, присущего этим птицам. От самых светлых тонов, замешанных на капельке краплака и толики оранжевого, влитых в белила, до активных, ярких акцентов, звучащих в полную силу цветов чистого закатного неба.

Пол – снова цифровые технологии. Огромный экран – живое, движущееся море, с прозрачной водой у края-берега, с пенистым кружевом и золотистым песком у входа в помещение. Чуть ближе к центру вода становится ярче, сквозь дрожащую прозрачную волну просвечивается дно с галькой и камушками. У окна пол обретает лазурный цвет открытого морского пространства с солнечными бликами и аквамариновыми тенями в складках волн.

Для усиления эффекта, щедро сдобрила интерьер конкретными деталями в виде свисающего с потолка светильника – яркой стеклянной птицы. Дизайнерский стол – с основанием, как клюв фламинго и прилепившийся к нему прозрачный кружок калёного стекла – столешницы. И странная кровать с пышным балдахином, ассоциирующимся с расправляемыми крыльями. Тонкий стиль на грани кича.

Номер под звучным названием «Зазеркалье» был полностью обшит амальгамой. Все стены, потолок и даже пол. От этого истинные размеры помещения искажались, тиражировались и множились, во всех направлениях, полностью сбивая с толку каждого, кто окажется внутри. Мебель и та предполагалась из хрома, с текстилем из глубокого тёмно-графитового бархата и серебристого эластана.

Только один эскиз, который назывался «Англия» напоминал нормальные, привычные интерьеры. Там вместо кровати стояла часть двухэтажного лондонского автобуса с матрасами на первом и втором ярусе. На стенах – огромные фотообои с визитками Лондона, и потолок в виде британского флага. Вход в санузел обыгрывался характерной красной телефонной будкой. Предполагалось войти внутрь, а затем уже толкнуть от себя дверь с висящим на ней телефонным аппаратом, чтобы проследовать в ванную и туалет.

И последними отрисованными перспективами был номер «Мыльный пузырь» в форме шара. С ним пришлось больше всего повозиться, продумывая конструкцию и вычисляя масштаб. Для него понадобилось три угловых комнаты объединить в одну. Зато получилось очень воздушно и легко. Больше 65 процентов стен составляли изогнутые в правильный шар стёкла, через которые открывался прекрасный вид на парк внизу, близкое море, перетекающее в безбрежное небо над головой. В любую погоду, в солнце, дождь, снег или град там будет ощущение свежести, простора и полёта. Акцентируясь на этой атмосфере, вместо штор она водрузила фрагмент мачты с реей и белый шелковый парус, свёртывающийся, как на настоящих яхтах, перетягиваясь тонкими канатами.

Покончив с первой порцией эскизов, Аврора ещё пару дней не решалась отправлять их на электронный ящик заказчика.