Текст книги "Эффект непрочитанных писем"

Автор книги: Алёна Кирьян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Алёна Кирьян
Эффект непрочитанных писем

Глава 1. Побег из Колдонвиля.

«Бежать! Остановка равна смерти. Я не позволю им упечь меня обратно!»

Пролетая между деревьев, стараясь не споткнуться о корни и не поскользнуться на гниющих мокрых листьях, думала Эшли. Голоса раздавались на расстоянии нескольких десятков метров, постепенно отдаляясь.

Что же будет, если она остановится? Снова изолятор с его сыростью, серыми, покрытыми плесенью стенами; бесконечные попытки уверить её в собственном безумии; снова эти издевательства санитаров, крики по ночам; насилие, издевательства – всё это повторится! Ведь в Колдонвиле и ему подобным по-другому быть не может.

Но она не остановится. В этот раз всё будет по-другому: позади несколько километров, разъярённые санитары и страшное трёхэтажное здание, огороженное высокими бетонными стенами с колючей проволокой наверху.

Эшли продолжала бежать ещё несколько минут, пока не прекратили раздаваться возгласы. Споткнувшись о какую-то корягу, девушка упала. Вставать уже не было сил. Она просто лежала, уткнувшись лицом в мокрые листья, ощущая, как холодные капли падают на её тело в белой рубашке с длинными рукавами.

Вскоре дождь прекратился. Тишина. Оглушающая до одурения.

«Это они все больные и социально опасные! Я в полном порядке! Я не больна! Идиоты!»

Эшли с трудом удалось подняться. Окружающие её голые деревья стояли, потянувшись ветвями к звёздному небу. Удивительно. Ещё несколько часов назад лил дождь, а теперь на небе ни облачка. Темно. Тихо. Ни криков, ни жутких, душераздирающих воплей детей, запертых в изоляторе вместе с санитарами. Только тишина и темнота, лучшие друзья, с которыми её разлучили ровно на полтора года.

Собравшись с мыслями, девушка направилась дальше, через лес, плавно перетекающий в заброшенный парк города Н. Ей было плевать, куда её приведёт эта дорога и что выйдет из этой затеи, только бы вырваться из этой пугающей реальности в больнице, где санитары творят немыслимые вещи с пациентами, а главврач с большим успехом покрывает эти злодеяния, чтобы заработать как можно больше, где всех съедает страх…

Солнце медленно выплыло из-за горизонта. Эшли шла уже три часа, деревья становились всё реже и реже, и вскоре послышался шум автомобиля. В таком виде ей было бы нежелательно соваться в город, но другого выхода у неё не было. «Только бы обрезать рукава у этой чёртовой рубашки, и я уже не похожа на пациента. Пара вещей из помойки и уже не так опасно соваться в город»

***

«– Смотри, кто это у нас тут! – довольные ухмылки санитаров, испуганный взгляд тринадцатилетнего мальчишки, сидевшего в углу, в точно такой же смирительной рубашке с завязанными сзади рукавами. Сын сектанта. Этот факт, словно клеймо, выжженное на лбу – всегда развязывает руки коновалам.

– Опять, да? – уже зная, что сейчас произойдёт, но всё равно испуганно, произносит девушка с чёрными длинными волосами, падающими на лицо. – Уроды! Вы все сдохнете!»

***

Многоэтажные дома, приятно пахнущий асфальт после дождя, шум автомобилей, голоса людей, сливающиеся в жужжание – всё это заставляло Эшли думать о прежней жизни. Но воспоминания были уже не такими ясными, да и вся страна – Таурад – уже давно изменились после недавней эпидемии опасного гриппа.

Последние полтора года оставили настолько пугающий и глубокий след в сознании, мировоззрении и поведении, что почти стёрли всё самое хорошее. Эти издевательства сделали её чёрствой, грубой и по-настоящему опасной.

– Ты что тут делаешь?! – хриплый мужской голос сзади заставил девушку насторожиться.

– Ты глухая?! – снова этот голос.

Эшли насторожилась, но продолжила копаться в мусоре, в жалкой попытке найти хоть что-то из одежды.

– А ты симпатичная, однако, – чья-то тяжёлая рука легла на плечо, и Эшли поспешила её скинуть, резко развернувшись к пожилому неопрятно одетому человеку с грязной длинной бородой. Высокий, по виду явно бездомный, стоял сзади и оценивающе её разглядывал, а недалеко от него расположилось ещё несколько людей: трое мужчин, один из которых явно молодой и женщина, очень старая и грязная.

При всей своей угрюмости, Эшли действительно была очень симпатичной: средний рост, хрупкое телосложение из-за недоедания в больнице, аккуратные черты лица, большие голубые глаза, чёрные волосы, окаймляющие бледное лицо. Но сейчас её волосы были мокрыми и спутанными, лицо грязным, а под глазами мешки от бессонной ночи.

Вдруг он схватил её за висящий рукав рубашки и потянул на себя. Не растерявшись, Эшли стукнула его коленом в промежность, едва приблизившись. Двое других тут же бросились к ним. Первый, который был чуть ниже, помогал подняться пострадавшему, а другой – тот что выглядел моложе – схватился за рукава, развернул её лицом к баку и, прижав, завязал их за спиной.

– Дура… ненормальная, – прошептал пострадавший, – поднимай рубашку, пусть знает…

Но не успел он договорить, как получил сильный удар в челюсть. Второму, рядом стоявшему досталось ногой в живот, а третьему – лицом о железный столб.

– Валите! – прошипел «спаситель» девушки громким грубым басом.

Двое из придравшихся к девушке быстро убежали, пока третий оправлялся от «встречи» со столбом.

– Я в помощи не нуждалась. – грубо произнесла Эшли, резко отскочив от него.

– Да, ладно тебе! – улыбнулся парень. Его голос уже не был таким грубым. – я же помочь хочу. Потому что сам был в твоем положении… беглеца.

– Откуда?.. – испуганно раскрыв глаза, прошипела Эшли.

– Я знаю, откуда бегут люди в подобных вещах. Работаю в Колдонвиле, ты и сама видела меня вчера там.

– Думаешь после этого заявления я стану больше тебе доверять?

– Если бы я хотела тебе зла, то не стал бы предупреждать об этом, согласись?

– Я не доверяю людям, – с той же интонацией прошипела девушка, отойдя на несколько шагов от него.

– Можешь мне не доверять, – огорчённо произнёс он, – я Адам. Адам Монро. Это моё настоящее имя, но по документам – Кларк Аккерман. И не стоит тебе разгуливать по улицам в таком виде.

– Ты знаешь моё имя.

– Я не знаю твоего имени.

– Эшли Кольт.

– Эшли… пойдём ко мне, хоть душ примешь. Я просто хочу помочь! – заметив ещё более злостный и испуганный взгляд, добавил парень, – если ты не доверяешь мне, будь здесь и никуда не уходи, пока я схожу к себе домой и принесу тебе нормальную одежду. Только они могут вернуться в любой момент, – Адам снял своё чёрное пальто и протянул ей.

Эшли ещё несколько секунд смотрела на него, после чего, сделав шаг навстречу, произнесла:

– Будем считать, что я тебе доверяю.

– Я прекрасно понимаю твою осторожность, но ты должна понять…

– Идём уже, хватит болтать, – Эшли взяла из его рук пальто и, накинув на плечи, просунула руки в рукава.

Адама нисколько не удивляло такое поведение, потому что тот факт, что она полтора года пробыла среди грубых и жестоких людей, терпела все их издевательства и унижения, оправдывал все её действия.

***

Едва войдя в квартиру Эшли почувствовала странный запах: похоже на плесень, старость и затхлость. И это при том, что квартира довольно уютная. Полу-облезлые жёлтые обои с розовыми цветами, небольшой шкаф с вешалками, и три двери вдоль по коридору.

– Ванна прямо и направо. Последняя дверь, – спокойно произнёс Адам, взяв из рук девушки пальто.

– Зачем ты мне помогаешь? – грубо спросила Эшли, взявшись за дверную ручку.

Адам не услышал. Он снял верхнюю одежду, майку и повернулся к ней спиной, потянувшись на верх шкафа, за своей домашней одеждой. Тут её взору предстали два огромных красных шрама, тянущихся через всю спину молодого человека и несколько таких же сильных, но меньшего размера. Повернувшись, он заметил на себе её пристальный взгляд.

– Я тоже знаю, что такое насилие, – парень горько усмехнулся.

Адам повернулся к ней лицом, уже надевая белую испачканную разными непонятными веществами футболку. На груди, животе и руках тоже красовались несколько крупных шрамов.

– Я убил человека, в своё время. Так же, как и ты.

– Я никого не убивала, – вскричала Эшли, подлетев к нему и, глядя снизу вверх, прошипела, – он сам выпал из окна, я просто не удержала его руку. Курт был мне, как брат. Я бы никогда не поступила так с ним.

– Он был в тебя влюблён?

– Нет, он был влюблён в парня. И письма предназначались ему.

– Какие письма? – удивился парень, – о чём ты?

– Письма. От руки написанные. С признаниями в любви и полным описанием своих чувств. Тому парню, что травил его всю жизнь, – голос Эшли задрожал.

– Он не отправил ни одного? – Адам надел другую футболку, более мятую и домашнюю.

– Хранил в ящике. Бережно хранил. Сотню писем. Признания в любви, рассказы о своих чувствах. Но вместо взаимности получил то, что получил, – Эшли скрылась за дверью. Она посмотрела в зеркало. В ответ на неё посмотрело ужасное чудовище. По щеке от воспоминаний о Курте текла слеза, потянувшая за собой налипшую на мокрое лицо пыль.

Парень решил покончить с собой, спрыгнув из окна многоэтажного дома. Сообщил в полицию, что здание заминировано, и из офиса какой-то крупной компании, располагавшемся на верхних этажах небоскреба, всех эвакуировали. Он поднялся на верхний этаж. Стоял на краю. В руке сжимал последнее письмо. Курт был слаб. Он не выдержал напора тех чувств, тех действий любимого им человека и собственной семьи. Эшли знала, что он бесполезен, пуст и напуган. Но он был дорог ей, потому что именно с этим человеком связаны все воспоминания. Лучшие воспоминания.

Когда она вышла, укутавшись в поданное ей полотенце, Адам взглянул на её тело и ужаснулся. Хотя, он и сам был покрыт шрамами, её тело било все рекорды: синяки, ссадины, шрамы, ещё не заросшие, но зашитые раны. Это сразу же бросалось в глаза на таком, худом и маленьком теле.

– Можешь смотреть, мне плевать, – Эшли скинула полотенце и Адам снова ужаснулся. На животе был огромный неаккуратный шрам.

– Кесарево? – спокойно произнёс он, продолжая разглядывать её тело.

– Ага, – стараясь сделать как можно более спокойный вид, отозвалась Эшли.

Девушка надела нижнее белье. Бюстгальтер оказался ей великоват, что заставило отказаться от идеи его носить, а предоставленная одежда повисла на ней, словно на вешалке.

– Спасибо, – поворачиваясь к выходу, произнесла Эшли, – мне пора…

Адам сделал резкий шаг вперёд и взял её за руку. Но не успел он что-либо сказать, как оказался лежащим на полу, а к горлу был приставлен нож.

– Не смей меня трогать! – со злостью в голосе, но страхом в глазах прошипела она.

– Ты можешь остаться у меня, если хочешь. Тебе некуда идти, ведь так? – Адам остался спокойным.

– Тебе какое дело! – Эшли убрала нож и отошла на некоторое расстояние, – они не пустят меня домой. А если увидят, вызовут психушку и отправят обратно! – вдруг осознала она.

– И я об этом же.

– Я не больна! Ты ведь веришь мне? – по её лицу снова текли слёзы, но ни одна мышца на лице не дрожала, – я столько месяцев держалась, но больше не могу. Эти твари… они… насиловали… избивали… убивали на моих глазах людей! Они вырезали из меня ребёнка, как будто я кусок мяса!

Адам поднялся и подошёл к ней.

– Этого больше не будет. Успокойся. Они не найдут тебя здесь, – он положил руку ей на плечо, – я могу помочь с документами. Уедешь из Таурада, начнёшь новую жизнь, забудешь об этом.

– Я убью их! Всех до одного! И только тогда смогу обо всем забыть!

– Хватит смертей. Это – не выход. Первый труп дастся тебе таким способом, что следующим можешь стать сама, – он повернул руки и показал два шрама, – второй даётся проще. Но блевать тянет сильнее.

– Зачем ты убивал людей? – Эшли на секунду стала снова собой.

– Потому что они хотели убить меня. Я остался один на один с этим крестом. И моя совесть никогда не будет чиста. Я не хочу тебе того же. Не стоит отвечать насилием на насилие. Просто забудь об этом, как о страшном сне.

– Не могу себе этого позволить. Пока эти твари живы… пока парень, который довёл Курта до этого жив… пока живы эти люди, я не успокоюсь!

– Эшли, – Адам выхватил из её рук нож и выбросил в сторону и, приблизившись к её лицу, заглянул прямо в испуганные, озлобленные глаза, – подумай о том, что у тебя может не получиться! Снова будешь там же, только всё станет хуже!

– Адам, пожалуйста, не трогай меня!

– Хорошо, я не буду, – парень сделал шаг назад.

– Уверен, что хочешь, чтобы я осталась? – Эшли повернулась к нему. Она выглядела обессиленной. От грубой девушки, которая ещё несколько минут назад повалила его на пол и приставила к горлу нож, не осталось и следа, – так не привычно быть там, где нет опасности. От тебя она не исходит. Но мне все равно страшно.

– Так будет первое время, потом привыкнешь.

Вдруг раздался звонок в дверь. Эшли испуганно взглянула на Адама, начиная подозревать, что всё, что она услышала наглая ложь, чтобы задержать её здесь подольше, до прихода полиции и санитаров. Её охватил дикий страх, что сейчас ей схватят, вернут в Колдонвиль и продолжат бить, насиловать, чтобы продать эффектное видео какому-нибудь богатому извращенцу.

– Успокойся, просто пиццу привезли, – заметив это, произнёс Адам, – наверное, – уже с сомнением добавил парень, услышав яростный стук в дверь.

Он взял Эшли за руку и повел в спальню, к шкафу, который можно было закрыть на ключ, лишь после этого решился открыть дверь.

– Кларк, привет, – на пороге появился один из санитаров больницы с огромным синяком под левым глазом, из-за которого тот казался совсем закрытым. Отросшие спутанные русые волосы были грязными, браслеты на тонких запястьях делали его похожим на подростка, а узкие джинсы и модные ботинки на шнурках дополняли этот образ.

– Привет, а что ты здесь делаешь? – Адам сделал несколько шагов назад, давая гостю войти в дом.

– Пришёл поговорить, – гость сказал это с такой интонацией, будто он знает, что Адам косит под дурачка. Хотя тот вовсе не знал цели его визита, – шизофреничка Кольт.

– Знаю, сбежала. Полиция разыскивает её, этого мало? – Адам наигранно удивился.

Гость прошёл по коридору, вошёл в гостиную и уселся на диван. Эшли видела его. Между дверцами было маленькой отверстие, позволяющее видеть то, что снаружи. Саму девушку от взгляда незваного гостя скрывала темнота. В голове крутилось множество воспоминаний.

– Они её не найдут, мы должны сами проверить все места, куда она могла пойти. Последний раз её видели около баков.

– В городе почти в каждом дворе стоят баки и там постоянно находятся бомжи, может это даже не она была, откуда ты знаешь. И зачем нам её искать? Пусть этим занимается полиция и тот частник, которого нанял Альбрехт.

– Ты тупой совсем?

– Я видел её мельком один раз перед побегом, я даже её историю болезни не открывал, откуда я знаю, куда она могла пойти? Домой, к родителям, скорее всего.

– Нет! – гость протянул гласный звук, словно знал, что Эшли сидит в шкафу и, с трудом сдерживая крик отчаяния, ждёт, когда Адам откроет шкаф и сдаст её, – они сектанты, они её не примут. Может стоит установить дежурство около могилы того парня, которого она прикончила?

– Кого? – снова наигранно удивился Адам.

– А что у тебя вообще за шрамы? – вдруг резко насторожился гость.

– В детстве играл с трактором, а он случайно завёлся.

– Понятно, – парень поднялся, – Если не найдём – головы полетят.

– Вы боитесь за себя? Что она доложит, чем вы там занимаетесь?

– Вряд ли у неё хватит на это смелости, – гость улыбнулся, – Кларк, она видела тебя в санитарской, поэтому бессмысленно корчить из себя святого. Ей будет плевать, трахаешь ли ты сучек или убираешь за «овощами». Ты можешь тоже быть жертвой. Она убила один раз, убьет ещё несколько.

***

В люстре на потолке серого помещения светит лишь одна лампочка. На середине комнаты стоит операционный стол, рядом болон с газом. Двое санитаров тащат её на этот стол. Схватки становятся невыносимыми, но родить самостоятельно она не сможет.

– Пустите! Не трогайте меня! – адская боль не оставляет сил сопротивляться действиям этих коновалов.

Размашистая пощёчина, после которой её укладывают на этот стол. На лицо кладут маску, она вдыхает этот газ. Сознание плывёт, но надрез скальпелем заставляет её вернуться в сознание и громко закричать от боли. Снова удар по лицу и маска. Боль не проходит. Сознание помутилось. Боль становится меньше, звуки тише, сил сопротивляться больше нет. Если бы это была смерть…

Наскоро вытащив младенца из её тела, худощавый практикант зашивает надрез, проверяет пульс. Пульс есть – значит всё сделано правильно.

Очнувшись, Эшли поняла, что находится в том же изоляторе, только обычная кровать стоит в углу. На полу, около входа миска с какой-то жижей. Сделав всего одно движение, она почувствовала острую боль. Задрав больничную рубашку, она увидела залепленные ватой и скотчем продолговатый неровный шов. Сейчас она хотела знать только одно: жив ли ребёнок.

– Эй! – закричала она, после чего закашлялась. Каждый вдох или выдох давался очень тяжело.

– Чего разоралась? – раздаётся голос за дверью.

– Ребёнок… где он?

– В коробке из-под обуви за больницей. Мёртвый был. А теперь заткнись и лежи. Не думай, что, если ты резанная, так теперь вечно будешь отдыхать.

Острый приступ боли заставил её замолчать, хоть чувство отчаяния и переполняло голову проклятиями. Стало трудно дышать, рана на животе сильно болела. Было ощущение, что разошлись швы, но сил смотреть туда не было.

***

Стоило гостю скрыться за дверью, Адам тут же подбежал к шкафу и открыл его.

– Ушёл, – сказал парень, отходя к дивану.

Ничего не услышав в ответ, он обернулся. Эшли сидела, забившись в угол шкафа. Её зрачки были стеклянными, взгляд направлен в одну точку – на диван, где сидел его коллега.

– Эшли, с тобой всё в порядке? – Адам подошёл поближе и присел перед ней.

– Он… он отец… моего ребёнка. Они убили его, чтобы не было никаких последствий. Закопали, как собачку.

– Не вздумай ходить к Курту на могилу. Они будут ждать тебя там, – Адам уселся на пол, вытянув ноги, взял её за руку и посмотрел прямо в глаза.

– Меня не было на похоронах, – огорчённо произнесла Эшли, – я даже могилу не видела.

– Мы сходим туда потом. Когда всё закончится.

– Почему он назвал тебя Кларком? И почему ты сказал, что попал под трактор?

– Адам – моё настоящее имя, а Кларк – по новым документам. Думаешь, лучше сказать правду: надо мной издевался сумасшедший доктор, которого я, в конце концов, прирезал тем же ножом, которым он кромсал меня? Под настоящим именем я в Колдонвиле, в К. и Н. – звезда.

– Ну, да, не лучшая идея.

В дверь снова позвонили. Адам встал и пошёл открывать. В этот раз, действительно, принесли пиццу.

Глава 2. «С первым трупом!»

Эшли проснулась от солнечного света, падавшего прямо на постель. Приподнявшись, она увидела, что Адам одевается около шкафа.

– Доброе утро, – сказал парень, поправляя надетую водолазку.

– Здесь оно действительно доброе, – Эшли улыбнулась, – ты туда?

– На работу. Надеюсь, ты не собираешься никуда уходить? – поинтересовался он.

– Нет.

– Я вернусь вечером, не скучай. В холодильнике есть еда. Есть книги, есть телевизор, интернет. Впитывай все, что пропустила за полтора года.

Адам ушёл. Эшли тут же поднялась, прошла к шкафу, достала оттуда вещи, подаренные ей вчера, оделась и посмотрела в окно. Увидев, как Адам выходит из подъезда, садится в машину, подъехавшую к парковке и уезжает, она ринулась к двери, но та оказалась закрытой на ключ снаружи. Подёргав дверную ручку, девушка услышала лёгкое позвякивание – видимо Адам забыл ключи в замке. Ей понадобилось несколько минут, чтобы при помощи длинной спички и газеты затащить их в квартиру через щель между порогом и дверью. Ей было плевать, какая опасность может ждать её на кладбище. Воспоминания о дорогом друге не давали покоя все полтора года, неужели она не заслуживает хотя бы взглянуть на его могилу? Быстро, одним глазком.

Кладбище выглядело так, будто оно давно заброшено. Покосившиеся могильные плиты, старые рассыпающиеся бетонные кресты, могилы православных с давно просевшей землёй под деревянными дощечками, окаймляющими их; на табличках уже давно стёршиеся русские буквы.

Проходя неровные ряды, Эшли искала ухоженную могилу, но ей попадались только старые и заброшенные. Наткнувшись на полу-рассыпавшегося плачущего ангела, она мельком бросила взгляд на надпись на надгробье:

«Курт Морган

1998 – 2017»

Прочитав эти строки, девушка опустилась на колени и протёрла покрытую пылью табличку с именем и датами. Впервые за всё время она чувствовала себя настолько подавленной, думая о том, что произошло на крыше.

Эшли удалось убедить охранника, что Курт просто заигравшийся мальчик, который не может контролировать свои чувства, и, не найдя отклика у возлюбленного, решил пойти на крайнюю меру. Он пропустил её во внутрь. Здание было обесточено, поэтому ей пришлось подниматься на двадцать пятый этаж по лестнице. Быстро пролетая пролёт за пролётом, она не чувствовала усталости. Заглянув в каждый кабинет на последнем этаже, она обнаружила его в последнем, самом большом. Он стоял на краю, перед разбитым панорамным окном и смотрел вниз. Эшли стала уговаривать его не делать этого, постепенно приближаясь. Курт повернулся к ней, по его щекам потекли слёзы, а на лице застыла жалостливая улыбка. Он сказал: «Я не хочу умереть, не отдав ему последнее» – и протянул ей письмо. После того, как Эшли взяла протянутую вещь, он прошептал «Спасибо». Она заметила, что он падает и попыталась удержать его, схватив за руку, но поняла, что не сможет и, если не отпустить, они разобьются вдвоём… И она отпустила.

На выходе из здания её уже ждала полиция: скрутили, затолкали в автомобиль и отвезли в участок соседнего города. Там она немного пришла в себя, но от осознания, что не смогла ничем помочь дорогому для неё человеку, потеряла его, на глаза навернулись слёзы. Повторяя одну и ту же фразу «Это я его убила!» Эшли не сразу осознала, что обрекла себя.

Будучи членами секты православных радикалистов, её родители решили: раз их дочь попалась полиции при устранении неверного предателя, то самим Господом велено отстраниться и отдать дочь в психиатрическую клинику. И не какую-нибудь, а «способствующую искуплению грехов», потому что в Колдонвиле был собственный священник – член секты воинственных православных. Но лечение пошло совсем не по плану.

Неприятности начались сразу по прибытии её в лечебницу закрытого типа. Доктор диагностировал прогрессирующую шизофрению, хотя это был банальный нервный срыв. Конечно же, практикант, проводивший дополнительное обследование, не подтвердил диагноз, но Эшли никто не собирался выпускать, ведь за несколько часов до этого двое санитаров закрылись с ней в изоляторе и наделали много всяческих нехороших вещей с тринадцатилетним мальчиком на её глазах. Опасаясь, что девушка, вышедшая на свободу после нескольких дней в больнице, из-за банального нервного срыва, расскажет об этом в сми, и тогда не избежать ответственности, а ведь для садистов и коновалов эта больница, как и несколько других, разбросанных по всему Таураду, уже который год оставалась раем, где можно было ещё и неплохо заработать на удовлетворении своих садистских наклонностей, запечатлённых на пленку или видеокамеру.

Пациенты отсюда практически не выходили. И, вскоре, из простой «больницы закрытого типа» эта лечебница превратилась в полнейший ад для всех, в особенности – детей сектантов, попавшихся полиции или вышедших из-под влияния общины.

Многочисленные изнасилования, избиения и прочие акты насилия над ней и такими же детьми сект, которых было достаточно много, Эшли озлобилась на весь белый свет, очерствела. Но теперь, сидя перед могилой человека, которого не смогла спасти, из-за которого и начался ад в её жизни, она не смогла сдержать рыданий.

Вдруг, сзади послышались чьи-то шаги. Обернувшись, Эшли увидела парня, приходившего к Адаму, чтобы поговорить.

– Я знал, что ты придёшь сюда, – хватая её за волосы, произнёс он, – ты хоть понимаешь, что теперь мы с тобой сделаем? – он широко улыбался, явно был доволен собой. Он ведь догадался, что Кольт обязательно явится на могилу друга, здесь-то и можно будет поймать несчастную девушку, чтобы снова отволочь обратно в Колдонвиль.

Но Эшли не собиралась сдаваться. Не для того она несколько дней копила силы, выжидала два месяца удобную возможность, втёрлась в доверие к молодому практиканту, чтобы украсть у него ключи… и бежала, сорок минут без передышки…

Он заставил её подняться и протащив несколько метров, прижал к дереву. Упав на землю, девушка успела подобрать заострённый кусок пластика, от одной из могильных табличек.

– Эшли, детка, – он наклонился прямо к её лицу, – ты сама виновата в том, что с тобой произошло. Ты убила своего дружка… Не стоило угрожать нам расправой. Если бы не этот факт, мы, может быть, не опасаясь за свои жизни, отпустили тебя с миром…

– Вы моего ребёнка убили! Вы сраные извращенцы! Вас всех на стул надо! – озлобленно прорычала девушка, думая, куда же ударить, чтобы он не смог ответить тем же…

– Ты сама его убила. Не нужно было сопротивляться, когда мы хотели с тобой поразвлечься. Ты его убила. Угробила парнишку, и ребёнка нашего угробила. Знала бы ты, сколько люди готовы платить за порно с беременными, – он снова улыбался.

– Урод! – Эшли готова была разрыдаться от одной мысли, что этот парень мог быть отцом её ребёнка.

– Я тебе ещё одного сделаю. Хочешь, можем прямо здесь. А можем на могиле твоего дружка.

Он наклонился ещё ниже, пытаясь поцеловать её в шею. В этот момент, собрав в кулак всю смелость, Эшли воткнула осколок ему прямо в шею, прокрутила и оттолкнула от себя.

Парень сделал несколько шагов назад, достал осколок. Из раны фонтанчиком била кровь. Эшли видела, как в его глазах отражается страх, ненависть… В этот момент она поняла, что убила человека. Он пытался закрыть рану руками, куда-то нажать, но брызги пробивались сквозь сомкнутые пальцы. Наконец, безжизненное тело упало в лужу собственной крови, несколько раз дёрнулось от судорог и уже окончательно превратилось в труп.

Эшли стала быстро и прерывисто дышать, пытаясь придумать, что же ей делать, хотя несколько мгновений назад она с упоением наблюдала, как мучается этот урод, причинившей невиновным людям столько боли, а теперь, попятившись назад, девушка зацепилась ногой за чьё-то надгробие и упала.

– С первым трупом, – послышалось сзади. Эшли не стала беспокоиться о том, кто бы это мог быть, потому что хриплый голос Адама не был похож на чей-либо другой.

– Ты за мной следишь? – уже отдышавшись, сказала девушка.

– Нет, просто этот идиот был одержим мыслью, что ты придёшь сюда сегодня, – послышался звук открывающейся железной баночки из-под колы или пива, – говорил, сиди дома. Зачем ты всё-таки пришла, ты же понимала, что кто-то из них будет тебя ждать здесь? А если бы он не меня потащил сюда, а того азиата или остальных? С тремя питекантропами ты бы не справилась.

– Что мне делать с трупом, Адам? Хватит отчитывать меня, я человека убила, что мне делать?! – закричала Эшли.

– Прежде всего не кричать об этом на всё кладбище, – Адам поставил пакет с банками пива рядом с ней, – пойду возьму лом из его тачки, закинем тушку в склеп. У него в багажнике есть цемент в мешке, заштукатурим дверь и дело в шляпе.

Едва договорив, он отдал ей открытую банку пива, парень подошёл к трупу коллеги и стал ощупывать карманы в поисках ключей.

– Ещё тёплый. Прям в сонную артерию попала, – найдя искомую вещь, он поднялся, – твою мать, тут крови полведра вытекло. Молодец, Адам, ещё и наступил…

Парень оглядел свой тёмно-серый кроссовок, испачканный кровью. Эшли не выдержала и, забежав за склеп, оставила там весь свой завтрак.

– Можно было и не говорить этого, – недовольно пробурчала девушка, вытирая рот рукавом, – Адам! – вдруг закричала она, – не оставляй меня здесь одну! Я с тобой!

– Охраняй покойника. Здесь кроме нас только они и бездомные собаки, – даже не поворачиваясь, бросил парень, – а они могут его начать грызть.

Адам так ловко проделывал все манипуляции с бетонной дверью склепа, что Эшли начало казаться будто это не первый труп, который он здесь прячет. Замазав места стыка двери и стены, Адам взглянул на лужу крови.

– Надо бы замыть, а то сейчас все собаки будут слизывать, – после своих слов он услышал, как девушку рвёт.

– Можно обойтись без этих комментариев, – она была бледной, как тело, которое они только что спрятали в этом склепе, – я человека убила, мы спрятали его тело, а ты глумишься и смеёшься!

– Я предупреждал тебя, что первый труп легко не даётся, – Адам взял из пакета одну банку, открыл и снова выпил, – если я не буду шутить, ты будешь думать об этом слишком долго и продолжишь вгонять себя в депрессию, не надо этого делать.

Несмотря на шуточки Адама, девушка всё-таки продолжала думать об этом, как о серьёзном преступлении. С трудом заставив себя уснуть, Эшли проснулась от дикого ощущения, что на неё кто-то смотрит из угла между шкафом и окном. Свет падал слабо, отчего ей показалось, будто в углу стоит санитар, которого она убила на кладбище.

Ей захотелось кричать, но дыхание сперло. Как в кошмаре, когда ты видишь перед собой монстра, или ещё что-то пострашнее, и нужно бежать, но ноги не слушаются. Так и сейчас, Эшли просто сдавленно прохрипела. Но через мгновение голос прорезался.

– Адам! Он здесь! Он здесь! Он живой! – прижимаясь к стене, прикрываясь одеялом, кричала девушка.

Через мгновение свет в спальне включился. В углу никого не было. От страха Эшли затрясло. Адам посмотрел на неё, затем сел на кровать и провел ладонью по её щеке.

– Послушай меня внимательно, – спокойно проговорил он, – тот парень мёртв. Из него вытекло слишком много крови. Он замурован в старом склепе, в который уже давно никто не ходит. Он мёртв, понимаешь?

Эшли кивнула, внимательно вглядываясь в его глаза.

– Он делал ужасные вещи с тобой и другими пациентами, он это заслужил, – продолжил парень, – ты его не убивала. Его убили собственные грехи.