Текст книги "Ненужные"

Автор книги: Алёна Астафьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Алёна Астафьева
Ненужные

Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил.

Антуан де Сент-Экзюпери «Маленький принц»

Пролог

С древних времён эхом доносятся слухи о колдовстве ведающих матерей, магии природы, духах предков, о чудесах Христа. В девственной глуши леса и в центре городов бездушной цивилизации человек нередко соприкасается с мистикой. По природе своей люди тянутся к совершенству, смиренно преодолевая препятствия, выбирают правильный путь к вере Господу. Но кто-то в безумии останавливается на распутье; тёмная сущность входит через врата сомнения в любви Бога, и человека влечёт тропа самообмана и разрушений.

Страх смерти перестал властвовать над рассудком. В мыслях юноши возник один вопрос о вечности. Дух кружил по комнате. Замерев, он нежно позвал молодого человека к себе. Юноша увидел за стеклом двери балкона силуэт загадочного зверя с человеческими глазами. Ещё миг и решится судьба.

Часть первая

Глава первая
Знакомство

Разгоралось лето. Воздух наполнился с утра запахом свежескошенной травы. Птицы затеяли концерт, в разных партиях трели с щебетанием стремились заложить летнее настроение в сердца людей. Изумрудная листва приветствовала прохожих, пропуская через промежутки ветвей тёплые лучи. Кружились бабочки, напоминающие лепестки цветов. Красота необъятной родины испокон веков радует русскую душу и жаждет любви.

Жаркий день 12 июня 1991 года предвещал новый этап в истории российского народа. В молодой демократической стране состоялись первые альтернативные выборы. Россияне избрали Бориса Николаевича Ельцина президентом РСФСР.

Год назад в провинции, примерно триста пятьдесят километров к юго-востоку от столицы, начали сносить ветхие частные дома – наследство предыдущих эпох – и на расчищенном месте постепенно росли пятиэтажки. Со строительством домов у жителей маленького города появилась надежда, что лучшие времена вот-вот наступят. Новая Россия стала возрождать православную религию, впуская радость в душу верующих людей. Однако сверхъестественные силы зла пытались не допустить того, чтобы русский народ без утайки верил Христу, при этом обрёл прежний духовный авторитет… Им хотелось заставить россиян думать о золотом тельце и ублажении тел. Тёмные силы остервенело жаждали пролить невинную кровь, дабы человеческие сердца огрубели от страданий.

России выпал сложный период в построении нового государства, и она, как всегда, держала голову гордо. В умах народа бродили разнообразные мнения о президенте Борисе Николаевиче Ельцине: кто-то оставался сторонником либеральных реформ, а некоторые говорили, что на троне восседает очередной Лжедмитрий. С каждым днём жизнь писала продолжение истории Отечества, поднимая страну на следующую большую трудную ступень.

Майским утром 1995 года у подъезда пятиэтажки дремал котёнок, пригревшийся на солнце. В отдельную квартиру, расположенную в новом доме, но около заброшенного кладбища, въехала семья Меншиковых: муж Максим Павлович с женой Марией Анатольевной и тремя детьми.

Родители детей встретились в семьдесят четвёртом году. Мария Анатольевна была на тринадцать лет младше Максима Павловича. Ему к моменту их судьбоносного знакомства исполнилось тридцать семь. Она покорилась его выразительными цвета летней листвы глазами, очаровалась улыбкой Максима с ямочками на щеках. До их встречи пробежало много времени со смерти матери Меншикова – она скончалась от онкологии, так и не дождавшись сына из армии. Долгие годы Максим жил один, топил горе в стакане, и вот в роковой час у обрыва берега реки появилась девушка, и его сердце в одночасье пронзила стрела Купидона. Мария беззаветной любовью зажгла в осиротевшем Меншикове огонёк надежды на счастье.

В семейной жизни Максим Павлович от внутреннего несовершенства опять принялся за бутылку, обвиняя жену в пренебрежении к нему. Мария Анатольевна страдала от этого, но ничего не могла поделать, – чем сильней она его ругала, тем хуже он напивался. От горя Мария выглядела худощавой, впалые щёки подчёркивали большие серые глаза навыкате. Взгляд выражал тревогу от непонимания вечной подавленности мужа и явно говорил, что её душа желает большего, чем написано на роду. Во дворе Мария Анатольевна не упускала случая с кем-нибудь поболтать, излить душу. Максима Павловича называла никчёмным человеком. Заботы по дому и о том, как прожить дальше на скудный денежный остаток ложились на её плечи. С наступлением дачного сезона Мария полола грядки, ухаживала за посаженным. Говорила, если бы не участок в шесть соток, умерли с голоду по тяжёлым перестроечным временам. Но советскую страну она не любила, отец её матери был раскулачен в тридцатом году.

В период брежневского застоя Мария Анатольевна приступила к чтению самиздатовской литературы, рассказывавшей правду о Стране Советов. Имеющая багаж знаний, она симпатизировала новой власти и поддержала распад СССР, хотя вздыхая, упрекала Ельцина за эксцентричное поведение и построение демократического государства ценой людских бессмысленных жертв.

Одним за другим Господь подарил Марии Анатольевне детей. Они для неё оставались главным богатством. В конце восьмидесятых старшая дочь Виктория, в ту пору подросток, посещала кружок песни «Озорные мелодии». Перед репетициями Вика мыслями устремлялась в прекрасную страну, где нет обиды и коварства. Но после того как кружок пригласили на региональный отборочный тур конкурса песни, все стремления двенадцатилетней девочки на этом поприще рухнули. Постановка «Незнайка с нашего двора», с написанными Викторией стихами, покорила сердца жюри и зрителей, но более могущественный руководитель подсуетился, и главный приз достался другому коллективу. Обиженная девочка не сумела смириться с несправедливостью и от разочарования забросила занятия музыкой.

Брат Игорь, на три года моложе Вики, появился на свет в семьдесят девятом году. Рождение сына, наследника, обрадовало отца. Максима Павловича будто подменили, он с лаской и заботой относился к жене. Но почти через полгода у него прошла эйфория, Мария Анатольевна снова оказалась беременной. Муж не знал, как прокормить семью, и жизнь вновь предстала перед его взором в серых тонах.

Игорь с детства бредил единоборством Окинавы. Он лелеял надежду о профессиональных занятиях по карате-до стиля «Шотокан». В СССР было противоречивое отношение партийных работников к восточной идеологии, ставшей большим культом для молодёжи, нежели советская власть. И в некоторых секциях практика преподавания не способствовала самосовершенствованию духа, низкий уровень подготовки занятий приводил к смерти учеников. Проблемы, возникшие вокруг карате, послужили поводом для запрета11
  Занятия карате в спортивных обществах были запрещены с 1984 по 1989 гг. – Здесь и далее примечания автора.


[Закрыть] всех видов восточных единоборств. Игорь с восьми лет начал самостоятельно осваивать основы карате-до по вырезкам из журналов и пиратским видеоплёнкам, просматриваемых у обеспеченного одноклассника дома, ведь о собственном видеомагнитофоне приходилось лишь грезить. Меншиков обучался стойкам, блокам, ударам, старался овладеть техникой ката22
  Ката – бой с выдуманным противником. Высокая культура движений.


[Закрыть], но без наставника не выходило достичь желаемого результата. Через медитацию он познавал себя, расслабление помогало настраиваться на предстоящую тренировку, обрести свободу, гармонию духа и тела с природой.

Несмотря на то что Игорь унаследовал внешность от матери, Мария Анатольевна души не чаяла в младшем сыне Алёшеньке, похожем на отца. Он родился двадцатого сентября восьмидесятого года. У него с Игорем разница – всего четырнадцать месяцев. Алексей рос любознательным, смышлёным мальчиком. Любил бегать по стройке, играть во дворе с ребятнёй. Как и все мальчишки, был задирой и забиякой, домой приходил в синяках. В транспорте уступал место господам и дамам почтительного возраста, из магазина помогал маме донести сумку.

Потихоньку взрослея, Алексей из сорванца превратился в отрока приятной наружности. В его глазах цвета сочной травы с недавних пор стал виден постоянный поиск правды. Замечая добро в душах людей, тонкие губы расплывались в улыбке с ямочками на щеках. Глубокие мысли зарождались под короткой чёлкой русых волос, оставшихся на голове, обритой наголо.

После девятого класса Алёша поступил в ПТУ на повара. Он хотел скорее получить профессию, которая для него была неинтересна, однако могла бы пригодиться в жизни. Меншиков посещал занятия с неохотой и скукой, без всякого стремления получать хорошие оценки.

В конце мая девяносто седьмого года мать с отцом и детьми крестились в церквушке на окраине города в роще нежных берёз. Очистившись от грехов, они вступили на путь христианства. Мария Анатольевна надеялась с помощью Господа укрепить дух мужа.

Алексей на другой день после таинства крещения пошёл к давней знакомой. Ольга Кроткова была на четыре года старше Меншикова. В первую встречу во дворе, в её день рождения, ей тогда исполнилось пятнадцать лет, Алёша покорил девушку смелостью, он защитил её от нахального мальчугана. Окончив ПТУ, Оля устроилась работать помощником повара в столовую химзавода по производству кремнийорганической продукции.

Юноша предчувствовал, что сейчас Ольга дома, и у неё находятся двое ребят, приехавшие к родным на пару дней из московского института. Они намеревались по традиции отметить грядущую летнюю сессию. Алексей поражался им: перед экзаменами эти студенты проделывали примерно триста пятьдесят километров в провинцию из Москвы и обратно ради того, чтобы не нарушить собственный закон о сдаче сессии.

На звонок во входную дверь ему открыла стройная белокурая девушка с большими голубыми глазами, курносая и с тонкими бледно-розовыми губами. Летнее солнце ярко украсило веснушками её лицо и кисти рук. Ростом она казалась Алёше среднего, чуть пониже него.

– О, Меншиков проходи!

– Здравствуй, Оля! – Алексей прошёл в зал.

Девушка обрадовалась приходу юноши.

На диване развалились двое ребят Иван Долохин и Денис Князев, а в кресле расположилась какая-то незнакомка. Её сразу же представили Алёше. В отличие от фамилии имя у неё оказалось редкое – Агния Петрова. Пламенная необычная внешность девушки очаровала Меншикова: худенькая красавица, огненно-рыжие волосы ложатся ей на грудь, в глазах отражается загадочный изумрудный блеск, пухлые губы напоминают лепестки алых роз, от бледной кожи Агнии нельзя было отвести взгляда.

Оля принесла из холодильника пиво. После первого стакана Меншиков осмелился поближе познакомиться с Агнией. Он налил в бокалы алкоголь и, присев на корточки у ног девушки, воскликнул, что пьёт за неё. Она чарующе засмеялась.

– Я же старше, мне девятнадцать, сейчас угадаю сколько тебе лет, думаю, семнадцать?! – определила Петрова по внешности мальчика. Она взяла бокал, протянутый Алёшей, и сразу же поставила его на стол. – Я не пью! – ухмыльнулась Агния.

– Двадцатого сентября мне исполняется семнадцать, – уточнил Алексей. – Но возраст не должен иметь значения. Твоё лицо для меня прекрасно, несмотря на его бледность и тёмные синеватые круги под глазами. Ты выделяешься из толпы индивидуальностью.

– Такой аристократический цвет лица мне по вкусу, я много времени возилась, ведь не так просто добиться данного результата на сухой коже! – нашла ответ Петрова, дабы уйти от объяснений малознакомому человеку о проблемах со здоровьем.

– Почему я раньше тебя здесь не встречал?

– В этом городе я редкий гость! Вот решила мать проведать!

Кроткова, сидя на диване, наигранно смеялась над шутками ребят, посматривая в сторону воркующих. Ревность сковала грудь девушки тысячью скрепками, возникла боль от любви к Меншикову. Оля, чтобы привлечь внимание Алёши, стала показательно обнимать Ивана, однако милый сердцу человек ничего не замечал.

Темноволосый Иван Долохин и с бронзовыми кудрями Денис Князев окончили вместе одиннадцатый класс. Денис переехал из Липецка в провинцию три года назад, с ним Ольгу познакомил Иван. В ту пору она пыталась с Ваней построить отношения, но ничего не вышло из-за сильных чувств к Алексею. После школы Долохин и Князев поступили в Московский государственный книжный институт33
  Данное высшее заведение является вымышленным.


[Закрыть] на разные факультеты. В институт Ивана зачислили благодаря проректору – брату матери. Денис пошёл учиться, чтобы освободиться от своего отца-священника, Князеву довольно-таки легко давалась учёба, не прилагая никаких усилий, он получал хорошие оценки.

– Лёха, что вы там уединились? Идите к нам! – отвлекла воркующих голубков друг от друга Ольга.

Петрова кивнула в сторону компании:

– Пойдём!

Вставив кассету в магнитофон, Ольга позвала всех танцевать. Меншиков прижал Агнию к себе, и их захватила песня «Летний дождь» Игоря Талькова.

– Моё сердце и тело тянутся к танцевальному искусству, – прошептал на ухо девушки Алексей. – Хожу в кружок хореографии.

– Да, я видела тебя на сцене Дома культуры, ваш ансамбль «Терпсихора» известен среди молодёжи города. Ты рождён для танцев!

– Моя мечта попасть в «Тодес»!

– Иди к ней уверенной поступью!

– Расскажи о себе, – нежным голосом попросил Алексей.

– Я учусь в Московском государственном книжном институте на переводчика. Приехала домой, потому что взяла академический отпуск по болезни.

– Что с тобой?

– Ерунда, подлечусь, и будет всё отлично, – ушла от ответа Агния.

– Хорошо, я не буду тебя расспрашивать о болезни, ты сама мне расскажешь, когда посчитаешь нужным.

– Время покажет, – прищурилась Петрова.

Он нагнулся к её губам, чуть дотронувшись своими, от его прикосновения девушка еле удержалась на ногах. Целый вечер они были увлечены друг другом и не заметили, как подкралась ночь.

Небо осыпали звёзды. Полная луна освещала влюблённым путь. Алексей проводил Агнию до подъезда. Пятиэтажный дом на главной улице города красовался фасадом из оранжевого кирпича. По дороге домой майский тёплый ветерок нежно окутывал Алёшу; слышалось пение соловья. Казалось, весь мир радуется его счастью! Он остановился взглянуть на небо, ему захотелось отыскать созвездие Большой Медведицы. Вдруг Меншикова окликнул девичий родной голос:

– Привет, Алёшка!

Он присмотрелся во мрак деревьев и заметил на лавочке сестру. Алёша поинтересовался, что она так поздно здесь делает? Вика пробубнила:

– Ждала любимого братца.

Они в обнимку поднялись на пятый этаж.

Дома храпел отец, разлёгшись во весь диван. Мать возилась в кухне.

– Наконец-то дождалась Алёшку! – она поглядела на дочь. – А то я уже волноваться начала.

И подала им чай с баранками.

Виктория тряхнула головой, убирая с кремовой кожи лица прядь белокурых волос.

– Мам, когда отец пришёл? – осведомился Алёша, почёсывая лоб.

– Да вот, ещё в обед привели, шагу ступить не мог, до сих пор не вставал.

– Где Игорь?

– Он в деревню поехал на день рождения к другу! – сообщила сестра и обратилась к матери: – Сегодня ложись спать в моей комнате, а я на кровати Игоря устроюсь.

Допив чай, дети направились к спальне, при входе в которую всегда привлекает внимание Алёшин угол, обвешенный постерами балета «Тодес». Необычной казалась металлическая палка, тянущаяся от стены к стене комнаты. Перекладина заменяла турник для подтягивания. Её сделал отец для сыновей.

Сестра, расправив кровать Игоря, легла. Алексей взял любимую сказку «Маленький принц», но, открыв её, думал об Агнии.

– Алёша, я беременна, – прошептала Виктория, её очерченные природой пухлые губы растянулись на овальном личике.

Брат, спрыгнув с кровати, обнял сестру.

– А я заметил, ты немного округлилась, похорошела! – брови Меншикова нахмурились. – Он знает?

– Неужели заметно? – засмущалась сестра. – Восьмая неделя только! Илья безумно рад! – зелёные глаза Виктории вспыхнули.

– Почему раньше не говорила?

– Хотела быть уверенной, что на этот раз выкидыша на ранних сроках не произойдёт. Но не утерпела…

– Значит я стану дядей!

Они друг перед другом шутили по пустякам, пока не захотелось спать. Алексей перешёл на своё место, улыбка сорвалась с лица, и его захватили чары сна.

В окошко спальни заглядывали первые лучи, сообщая о новом жарком дне. Алёша сквозь сон слышал, как отец чем-то гремел в кухне. Вставать с постели не хотелось, однако нужно: он договорился с ребятами встретиться на пляже. Алексей натянул обрезанные до колен джинсы, снял с груди оловянный крестик на верёвочке, чтобы река его не забрала, и поплёлся в кухню. Отец дрожащими руками наливал в стакан водку. Он поднял вопросительный взгляд на Алёшку: «Хочет ли сын составить ему компанию?» Побитое пропитое лицо папаши уже пару лет выражало безысходность. Алексей покачал головой и, захватив футболку с сундука в прихожей, вышел на улицу. Он подумал о матери, мысленно пообещав не брать пример с отца.

На реке раздавались смех, визг молодёжи, всплески волнующей воды… В неё прыгали с тарзанки и мостика. Алексей пожал ребятам руки и вежливо поприветствовал загорающую Ольгу. Иван эротично снял перед девушкой шорты:

– Вы как хотите, а я купаться. – И с разбега хлюпнулся в воду.

За ним прыгнул Алёша. Кроткова тоже не удержалась от соблазна окунуться в тёплую водичку.

Ныряя, Меншиков ухватил её за ноги, она воскликнула:

– Дурак, Алёшка!

На берегу появилась Агния, и внимание Алексея устремилось к ней. Девушка ждала его во всей женственной красе.

Он вылез из воды, пару раз споткнулся и припал к ногам королевы.

Меншиков не знал, что отец Агнии – Николай Петрович – ушлый бизнесмен демократической России. На восходе демократии за ним водились криминальные грешки, за счёт которых он смог накопить приличный капитал. После развала СССР, имея высшее образование, он пошёл тёмной дорогой, сначала занимался спекуляцией, а чуть позже подделкой документов на недвижимость, но следы мошеннической деятельности он хорошо подчистил. Несправедливая волна приватизации упрочила его материальное положение: теперь ему принадлежит предприятие по производству цемента в Подмосковье. Он купил московскую квартиру в Староконюшенном переулке на Старом Арбате. А также построил большой дом в провинции недалеко от Липецка для супруги и дочери, чтобы они могли иногда проводить свободное время на просторах русской глубинки, малой родины его жены Людмилы Сергеевны. Супруге стали противны суетливая бизнес-Москва и муж-трудоголик с крутым неуживчивым характером, не позволяющий выходить ей в свет одной. Поэтому она так и поселилась в провинции, примерно триста пятьдесят километров к юго-востоку от столицы, где могла делать всё, что вздумается. Из-за страшной болезни дочери, сахарного диабета первого типа, они сохраняли ненужный никому из них брак.

До начала летней сессии второго курса Агния, пролежав месяц в больнице, взяла академический отпуск по причине плохого самочувствия. Девушка приехала к матери. Несколько дней спустя она познакомилась с Кротковой. Своим поведением Агния внушала людям, что она выше их, подчёркивала свойственную ей изысканность королевы, чтобы вызвать зависть окружающих. За фальшивыми ролями Петрова прятала душу от общества, в котором инвалид – обуза. Она не переставала подшучивать над Ольгиной недоверчивостью.

У Кротковой отсутствовали манеры избалованной девушки. Её мать умерла – сбросилась с обрыва по непонятным причинам. Отца никогда никто не видел. Ольга воспитывалась в детском доме обиженной жизнью, скрытной девочкой. Квартира ей досталась по завещанию покойной тётки, не имеющей детей из-за полного отсутствия материнских инстинктов. Лишь при смерти она вспомнила о племяннице. Перед последним вздохом тётка молила о прощении умершую сестру, дух которой её мучил во снах.

Проходили дни, Меншиков, общаясь с Агнией, впустил её в сердце. Девушку восхищали чувства Алёши, такие же чистые, как истинная справедливая Россия. Начитанный Алексей после экзаменов в ПТУ спешил на свидание к Петровой. Он узнавал о жизни благовоспитанного общества, думая, что Агния почерпнула эту информацию из сериалов. Будоражили его душу разговоры о спаде в экономике, о народе, вложившем деньги в МММ, и загадочной пропаже вкладов в 1994 году. Большинство из пострадавших людей бомжевали и спивались, а некоторые заканчивали жизнь суицидом. Народ, оставленный государством один на один с его проблемами, кинул последние сбережения в бездонную мошну Мавроди, будто находился под гипнотическим действием дудочки индийского факира. Корысть внушалась заклинателями мира теней и безотказно исполнялась народом. Тьма со времён грехопадения властвует над миром, уничтожая в людях человечность.

В наступившую субботу, как и каждые выходные, Алексей к десяти утра пришёл на репетицию в Дом культуры. Руководитель ансамбля «Терпсихора» Мила Калинина командным голосом произнесла:

– Сейчас встали парами, «Ча-ча-ча»! Начали!!!

Алёшина пластика с детства выражала способность к танцам и гимнастике. Хороший танцор зажигает восхищение в душах людей! Своим танцевальным искусством Меншикову хотелось рассказать миру о завораживающей мистике движений.

После репетиции Алексей увидел у магазина Долохина, нервно трепавшего чёрные кудри трясущимися пальцами. С озабоченным видом он оглядывался по сторонам. Иван заметил Алёшу, в его взгляде серых глаз промелькнула радость:

– Лёха, составишь мне компанию по распитию алкогольных напитков и веселью с девушками?!

– Я думал, ты уехал в Москву?! Ведь сессия в разгаре!

– Ничего страшного, некоторые экзамены сдам осенью! Я думаю, не отчислят! Так ты идёшь со мной?!

– Извини, я пас, – Меншиков выжатый как лимон побрёл домой.

Под душем усталость сошла с тела. В прихожей раздался звонок в дверь, Алексей в полотенце выглянул из ванной комнаты, мать уже подошла отворять. На пороге возникла Агния. Тотчас Меншиков облачился в одежды. Он, выскочив на лестничную площадку, обнял девушку за плечи, его лицо закопалось в волосах, отдававших запахом свежего дня. Алёша прошептал возлюбленной на ухо, что рад её неожиданному, но долгожданному приходу. Обнявшись, они тихо передвигались по площадке.

– Чем сегодня занималась? – Он начал покрывать поцелуями бледное лицо Петровой.

– Тебя ждала. Читала, – смущалась Агния.

– Умница моя, – забирая её волосы в хвост, ласково проурчал Алёша.

– Пойдём со мной, – зачарованно проговорила девушка.

– Куда?

– Не задавай вопросы, просто иди, – поманила его пальцем милая.

Они спустились по лестнице. Петрова привела его к остановке. Влюблённые дарили друг другу поцелуи, пока не подъехал автобус.

– Куда мы едем? – Алексей на руках занёс девушку в салон.

– Тише! Сейчас всё узнаешь, любовь моя! – Агния, не дав ему озвучить очередной вопрос, губами прильнула ко рту.

Они вышли на последней остановке. За ней, на фоне зелёных деревьев, раскинулось убранство домов, данное место люди прозвали «поле чудес» из-за того, что здесь как грибы растут коттеджи высокопоставленных людей, бизнесменов и бандитов.

Пройдя двадцать метров, Петрова остановилась у ворот. Дом поразил Меншикова размерами: трёхэтажный, выстроенный из красного кирпича с резными башенками, он напомнил Алёше сказочный замок. Но решётчатый высокий забор с заострёнными пиками и видеокамерами по периметру словно стремились придать дому устрашающий вид, не гармонирующий с дивной природой.

– Ты здесь живёшь?! – интуитивно спросил Меншиков.

– А как ты думаешь?! – удивилась девушка растерянному виду молодого человека.

– Куда же я тебя тогда провожал в нашу первую встречу? – озадачился Алексей.

– К бабушке.

– Хорошо живёшь! – кивнул он на дом.

– Тебе так кажется, – задумчиво ответила она. – Заходи, не стесняйся.

Внутри дома белоснежные стены и мебель гостиной сливались в одно целое в глазах Алёши. Очертание дизайну придавали картины в чёрных рамках. И расставленные по углам керамические вазы цвета мрака выделялись на фоне белизны.

– Ты типа, как сейчас говорят, новая русская?!

– Типа, а ты не рад, – девушка присела на диван.

– Я не ожидал, что окажусь в таком «домике»!!!

– Иди ко мне.

Растерянный Алексей сел рядом, но не говорил больше ни слова. В голове вертелась мысль: «Возможно, я для неё лишь забава?!» Агния склонилась к Меншикову, предчувствуя о его думе:

– Богатство отца ведь не станет между нами?

– Ты думаешь, он хорошо отнесётся к моей бедности?! – взволновался юноша.

Этот вопрос поставил девушку в тупик:

– Мы пока не скажем ему о наших отношениях, ведь ещё неизвестно к чему они приведут.

Алексей враждебно взглянул ей в глаза:

– Почему ты играешь людьми?!

– Я не играю тобой! – в словах Петровой слышалась искренность.

– Ты меня привела сюда, чтобы унизить? Но знай, деньги для меня не имеют значения, лишь бы на жизнь хватало!!! – не унимался Меншиков.

– Разве ты не был в курсе моего богатства?! – неподдельно удивилась Агния и продолжила рассуждать: – Сейчас говоришь, деньги вздор, а когда поживёшь в достатке, тебе не захочется возвращаться обратно в бедность.

– Да, моя семья терпит лишения, но не теряет достоинства, отец говорит и всем сердцем верит, что мои предки были дворянами! Батя хоть и пьёт, тем не менее никогда не унизится перед такими людьми как вы, чтобы получить от вас подачки! – возмутился Алёша. – Я ухожу отсюда!!!

– Так вроде бы род Александра Даниловича пресёкся! – вслед юноше прокричала Агния, разузнавшая из любопытства на днях о родословной Меншикова Алексашки.

Алексей выскочил на улицу, в голове шумело: «Разве любит она меня, раз думает, что за богатство я оскверню душу? Нет, всё не то, нужно успокоиться и как следует осмыслить».

Петрова взволнованно ходила по гостиной, она понимала, что Алексея будет трудно покорить золотом, оттого сильней росло любопытство к нему. В её круге общения нет истинно российского менталитета, все суетятся, чтобы преуспеть в бизнесе. А на светских вечерах показывают достижения и симпатизируют успешным персонам, надев маски с натянутой улыбкой. Зависть и пустота лишь кроются за блеском.

В гостиную вошла Людмила Сергеевна, высокая стройная женщина с чёрными точно смоль волосами. Из-под чёлки будоражили душу знойные пронизывающие карие глаза. Гордое лицо выражало властолюбие. Она осведомилась, чем Агния озабочена, не из-за того мальчика, который выбежал как ошпаренный из дома. Дочь жалобно посмотрела на неё.

– Мама, что мне делать, я его сильно обидела?!

– Уж не влюбилась ты в небогатого мальчишку?! – повысила голос Людмила Сергеевна.

– Почему ты так решила? Он мне товарищ, разве я не могу переживать о друге? – отнекивалась девушка.

– Агния, оставь его, он не твоего поля ягода, – вздохнула женщина.

– Я сама выбираю себе спутника жизни, если тебе не нравится, я могу жить отдельно!

– Тогда поговори с отцом, интересно, что он скажет? – усмехалась мать, не обращая внимания на отчаяние дочери.

Она взяла со стола журнал и изящно пошла наверх, причитая что-то вслух. Агния поспешно схватила дамскую сумочку, кинув в неё флакон с инсулином и шприцы, и выбежала из дома. Девушка хотела зайти в гараж, но передумала ехать на «вольво», купленном ей поддавшимся на капризы отцом. Он предупредил её, что на иномарке передвигаться опасно, бандиты могут машину отобрать, да ещё и страшным образом, например, изнасиловать, искалечить, а может, что ещё сделать с любимой доченькой, но в ответ она закатила истерику, и Николаю Петровичу ничего не оставалось делать, как пойти на уступки. В провинции Агния садилась за руль только в плохую погоду, тем более сейчас ей хотелось напиться, выговориться. И она решила пригласить Ольгу в кабак, какая-никакая, но жилетка.

Девушки заказали выпивку и немного еды. Ольга поинтересовалась, что за повод для их встречи. Агния, залпом осушив бокал сухого вина, рассказала об Алёшке.

Собеседница к удивлению Петровой оказалась рассудительной:

– Сначала определись со своими амбициями. Да, Алёшечка загадка, но после разгадки интерес к нему пропадёт. И не сможешь ты ради него пожертвовать всем, а он не захочет войти в светский круг с твоей помощью.

– Не смогу, Оленька. Я слишком такая, как эти людишки, возомнившие себя повелителями, и по-другому жить не умею! – Петрова нервно сделала несколько глотков очередного бокала.

– У вас нет равенства в отношениях, – Ольга с волнением поглядывала на очередную дозу алкоголя в руках Агнии. Она знала о болезни девушки. Кроткова трясущими пальцами поправила вылезавшую прядь из собранной причёски белокурых волос.

– Разве любовь не важна?! – Агния остановила взгляд на живых ромашках в середине небольшого стола.

– Для Алексея, да.

– Я не предполагала, что ты так тонко всё подмечаешь. Считала тебя дурой, теперь так не думаю.

– Ты прямолинейна, что приводит в растерянность некоторых людей, – Кроткова сдерживала обиду на слово «дура».

– Ладно, уже засиделись с тобой, надо идти. – Петрова отодвинула недопитый бокал.

Выходя из-за стола, Агния рукой задела вазу, и та с хрустальным треском несбывшихся надежд разбилась об начищенный пол. Девушка, не обращая внимания на возмущённого официанта, небрежно кинула деньги на стол.

– День не задался! – заключила Ольга.

На выходе Петрова столкнулась с нетрезвым Долохиным. Агния с ним поздоровалась, заметив при этом, что он неуважительно относится к своему дяде, который в институте проректор, но рано или поздно наплевательское отношение к сессии доведёт Ивана до отчисления.

Долохин, захлёбываясь слюной, прокричал:

– С тобой круто зажечь можно! Понятно, почему Лёха убивается по такой-то болезненной красоте.

Старания Агнии угомонить Ивана были тщетны. Его так и выворачивало сказать ещё несколько гнусных слов.

С детства Долохин недолюбливал господ, купающихся в роскоши, ведь судьба свела его мать с индивидом, любящим деньги. И когда она забеременела, генетический отец Ивана её бросил, сбежав в неизвестном направлении. Незаконнорождённому сыну приходилось во всём себе отказывать – в игрушках, сладостях, в красивой одежде… и отце.

Петрова вышла из кафе в расстроенных чувствах. Она не замечала рядом идущую Ольгу. На улице смеркалось.