Текст книги "Во сне и наяву (СИ)"

Автор книги: Алёна Вельская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

– Да, – от такого напора и непонятного томления в теле, вызванного поцелуем, я готова была на всё. Даже мысль не возникла куда пойду, зачем и когда вернусь обратно, и как скоро это случится, меня тоже не волновало. Я всецело доверяла своему проснувшемуся сердцу. – Да, да я пойду с тобой.

Его терпкий, мужской запах сводил с ума. Тархан стоял так близко, я не сдержалась и уткнулась лбом ему в грудь.

Снова вокруг меня сгустился воздух, стало непроглядно темно на пару мгновений, у меня заложило уши. Мои ноги потеряли опору и я крепко прижалась к Тархану, вцепилась пальцами ему в одежду и зажмурилась. А он нежно и успокаивающе гладил меня по моей спине. Казалось, это может продолжаться вечно. Но вот появилась опора под ногами, появился следом свет, и послышались звуки, стало легче дышать и меня слегка отстранили от тёплого и такого надёжного тела.

Я оглянулась и только поняла, что нахожусь в какой-то комнате, большего рассмотреть Тархан мне не дал. Его руки нежно гладили мои распушенные уже волосы, когда только успел распустить косу? Его губы пустились в путешествие по шее, нашли ушко, я даже не знала, что эта невинная ласка может свести меня с ума от нахлынувших ощущений. Сильные руки скользили по плечам, спине, опускаясь всё ниже и ниже, крепко прижимая мое тело к горячему мужскому телу. Жаркие, твёрдые, обветренные губы обследовали лицо, закрытые в наслаждении глаза и покрывали их нежными поцелуями. Тархан целовал меня долго, то нежно, то ненасытно и почти грубо. Я почувствовала, как его руки освобождают меня от одежды, пальцы исследуют каждый сантиметр открывающегося постепенно тела, а за его руками следовали губы, прокладывая влажные дорожки и круги. Грудь напряглась, и каждое прикосновение к ней отдавалось ноющей, голодной болью где-то внизу живота. Тархан быстро разделся сам, не спуская с меня затуманенного и такого серьёзного взгляда, как будто боялся, что я оттолкну его. Нежно подняв на руки, он уложил меня на кровать и лёг рядом, повернувшись вполоборота и отперевшись на локоть. Тархан просто скользил по мне взглядом. От этого взгляда по телу проходили волны тепла и предвкушения чего-то неведомого, но такого желанного.

Потом его руки, губы, язык начали изучать меня, от кончиков пальцев на руках и бесконечно долго спускаясь до кончиков пальцев на ногах и снова поднимаясь к моим губам. Я таяла, умирала и вновь возрождалась от необычных ощущений во всём теле, хотелось плакать и смеяться одновременно. Я постепенно осмелела, и тоже решилась дотронуться до его плеч, потом полностью отдалась исследовательскому порыву, мои руки гладили, обнимали, мяли, мои губы ловили губы Тархана. Я настойчиво требовала новых поцелуев. Тело Тархана отзывалось на мои ласки, то напрягалось, то по нему начинали идти судороги, и оно как будто горело в огне. Я плавилось под умелыми руками, голова кружилась, хотелось большего. И когда казалось, что всё, дальше я этой сладкой пытки не выдержу, резкий толчок, острая мимолётная боль, успокаивающий шёпот, нежность рук и понимание правильности происходящего. Тело приняло его плоть, привыкло к новым ощущениям. Я поймала ритм его тела, и стала двигаться с ним вместе, пытаясь теснее прижаться, продлить, усилить это неведомое чувство. Напор усилился, темп стал быстрее, Тархан застонал, почти прорычал, мощные мышцы напряглись, тело выгнулось и в последнем порыве придавило меня к постели.

Я пришла в себя от лёгкого ощущения прохлады и жажды, в горле пересохло, а глаза отказывались открываться. Тархан лежал рядом и гладил мою грудь, живот, бёдра. Было так успокаивающе хорошо, что не было ни сожалей, ни чувство стыда. Всё правильно. Это мой мужчина, а я его женщина. От звука его тихого голоса я приоткрыла глаза.

– Варья, ты моя, только моя. Запомни это, – Тархан вполоборота лежал рядом со мной с довольной улыбкой и сверкающими глазами. Это были первые его слова с момента перемещения.

– Пить, очень хочется пить и спать – голос казался хриплым, не о чём не хотелось думать.

Тархан улыбнулся, поднялся, потянулся, я во все глаза смотрела на его мощное, как будто сплетённое из толстых канатов тело. По меркам наших мужчин можно было сказать, что он коренастый, но тело его было так гармонично, так наполнено силой, что захватывало дух. Кожа, более смуглая, чем даже у жителей островов, отливала оливковым цветом, так и хотелось её потрогать. Когда оказался стакан с водой у Тархана в руках, я пропустила, смеющиеся глаза захватывали всё моё внимание.

– Пей, Варья, а я буду любоваться тобой. У нас всё ещё впереди, это было только начало.

8 глава

Всё когда-нибудь кончается

Я летела, не разбирая дороги, скорее наверх, скорее, к заветной сосне. Там меня ждёт Тархан, мой Тархан, лучший мужчина на свете, и мне всё равно, что он скирф и как бы захватчик. Он лучший, и он мой. Два дня разлуки тянулись мучительно долго.

Погода наладилась, сезон штормов прошёл, солнышко улыбалось вместе со мной, птицы пели, и даже казалось, что речушка сегодня несёт свои воды игриво и радостно. У меня всё внутри пело. Вот и заветная сосна, откуда сегодня появиться Тархан?

Немного смущают его внезапные появления-исчезновения, складывается впечатление, что он какое-то время наблюдает за мной, а уже потом снимает невидимость. Оглянулась вокруг, тихо, только ветерок шумит ветвями сосны, даже шум волн сюда не доносится. Никого. Может его задержали дела службы? Я решила его подождать и села на корень сосны.

Чистое лазоревое небо и море до самого горизонта. Люди, гуляющие по набережной, отсюда кажутся мелкими букашками, дома прячутся под кронами сосен и море чистое, чистое, спорящее в своей голубизне с небом. Такого неба нет больше нигде. Такого места нет больше нигде. И такого счастливого человека, как я нет больше на всей планете. Теперь я понимала своих подруг по учёбе. От этого чувства действительно все другие мысли из головы улетучиваются, и хочется делать глупости и хочется принарядиться и хочется полностью раствориться в своём мужчине, только в своём и никому его не отдавать и не с кем им не делиться. Моё! Такого чувства собственности и принадлежности одновременно я не знала ранее, а сейчас просто чувствовала сердцем, что это моё, моё и всё.

Сколько я так просидела на заветном корне не знаю, но когда в очередной раз подняла глаза к горизонту, увидела парусник, пока ещё еле различимый, но быстро приближающийся к невидимому куполу. От страха за корабль и людей я вскочила и стала метаться по уступу. Я не знала, что мне делать, ещё немного и прекрасный корабль разобьётся, люди погибнут, а я ничем не могу им помочь.

Вся объятая ужасом я застыла в ожидании трагедии. Корабль подходил ближе, ещё ближе и ничего не происходило, ветер наполнял его белоснежные паруса и нёс, словно птицу по лазоревому морю прямо к нам на остров. Парусник приближался к пирсу и ему ничего не мешало.

Люди увидели приближающийся парусник и высыпали на берег, с высоты была видна вся суета, многие бежали к пирсу и махали руками. Это было как чудо, это означало конец блокады и надежду на возвращение прежней жизни. Я не стала больше ждать Тархана, наверное, он очень занят делами своего подразделения, служба есть служба, и я это понимала. Я медленно спустилась с горы, чувство разочарования заползало в мою душу. Я была рада окончанию блокады, но что теперь будет с нами?

Городок шумел, люди бегали, смеялись, обнимались и поздравляли друг друга. Было полное ощущение праздника, я тоже в ответ улыбалась и поздравляла знакомых и незнакомых мне людей со снятием этой непонятной никому блокады. Скорее домой пойду. Почему-то мне хотелось укрыться в стенах родного дома.

– Вара, ты пропустила самое интересное! Появление корабля! – Вир был воодушевлён. – Капитан, не сходя с палубы, объявил, что блокада снята, с правительством скирфом улажены все вопросы. Все свободны и все могут отправляться по домам. Также, чтобы не было недовольных, будет выплачена компенсация за утерянные лодки и корабли. А также за утерянный заработок за время блокады. В ближайшую неделю пустят дополнительные катера и корабли, чтоб все желающие могли уехать с островов.

– Рыбаки видели, как скифы покинули острова, собрали все свои вещи и исчезали партиями прямо на месте, – Гарай перебил младшего брата. – Они на единственной уцелевшей лодке рыбачили вблизи основной стоянки скирфов на острове Карканью. Скирфы, не обращая на рыбаков внимания, спешно собрали свои вещи, сложили палатки, даже убрали за собой мусор. А самый их главный последним исчез, сначала всё проверил и исчез. Как будто там их и не было, ничего после себя не оставили.

– А вы собираетесь на материк или останетесь здесь с отцом? – мне не верилось, что Тархан может покинуть острова, даже не попрощавшись. На глаза набегали слёзы, и я старалась отвлечь от себя внимание.

Наверняка он перенёсёт своих людей и вернётся ко мне...

– Я пока не решил,– ответил мне Вир, – в ближайшие дни будет ажиотаж, все спешат поскорее уехать. Вара, а ты когда собираешься возвращаться в академию?

– А я уеду сразу как смогу, много дел остановилось в связи с этими скирфами, да и ждут меня там, надеюсь, что ждут, – Гарай мыслями был уже в пути.

– Мне надо утрясти дела с документами, – ответила я, – мои все утонули и дядюшка Мерабис должен договориться с академией о продолжении моего обучения и перевести деньги. Как только всё будет готово, поеду, и так много пропустила, если получиться сдам все хвосты экстерном, а нет так, лишний год потеряю из-за этой блокады. Буду доучиваться.

Я пыталась изображать радостный вид, но паника уже потихоньку подкрадывалась, грозя потоками слёз:

– А где дядюшка Мигай? Мы сегодня ужинать будем или все сыты радостными новостями?

– Отец на площади. Все ждут официального заявления от градоправителя. Хотелось бы ещё услышать извинения от скирфов, но это уже из разряда фантастики. Умчались, как всегда молча, теперь ноги их здесь больше не будет. – Гарай был так возбуждён. Ходил из угла в угол и не мог никак остановиться.

– Тогда подождём возвращения дядюшки Мигая, – проговорила я и опустилась на стул. Есть мне совсем не хотелось, хотелось побыть одной. – Я пойду к морю, полюбуюсь парусником. Какой красавиц, давно такие не приходили в нашу гавань.

Я поднялась, накинула на плечи накидку и вышла на крыльцо. Идти к людям мне не хотелось. Найти бы место и побыть немного одной...

Всю прошедшую после снятия блокады неделю меня раздирали душевные терзания, то мне казалось, что он вернётся и будет всё хорошо, то страшное отчаяние охватывало меня.

"Какая же я наивная, приняла короткий курортный роман за высокие чувства" – терзала себя.

Время для меня тянулось утомительно долго, мне всё время казалось, что когда я дома, он ждёт меня у сосны. Я бежала в горы, просиживала у сосны по нескольку часов, вслушиваясь, всматриваясь, вздрагивая от каждого шороха, но безрезультатно.

"Конечно, он забыл обо мне, как только вернулся домой" .

Эта мысль не давала мне покоя ни днём, ни ночью. Ночи проходили в ожидании сна, я постоянно просыпалась и всматривалась в темноту, но и во сне он не приходил. Утром просыпалась разбитая, с больной головой, и жгучей болью в груди. Было так больно, что даже дышать удавалось с трудом. Мое сердце было разбито. Приходилось очень стараться и на людях брать себя в руки. Не хватало еще, чтобы домашние заметили моё состояние! Я боялась плакать, красные, опухшие глаза выдадут меня с головой... В такие моменты возникало сожаление, что я живу не одна, и даже дома приходится притворяться, и с каждым днём получалось это всё труднее и труднее.

Кто-то приезжал, кто-то уезжал с острова. Уехал Гарай, часто убегал куда-то Вир. Мигай наоборот все время был дома и кажется наблюдал за мной. Все кругом бегали, собирали вещи, подготавливали дома к приезду отдыхающих. Кругом я слышала смех и радостные приветствия соседей. Городок ожил в одночасье, стоило лишь первому паруснику прибыть в наш порт. Мой поверенный вновь оформил мои документы, выдал мне деньги на дорогу и расходы и сам отправился на материк, уже оттуда улаживать дела с академией и оплатой моей дальнейшей учёбы. Гарай уехал и не вернулся, Вир решил пока остаться с отцом. Все готовились к моему отъезду. Дядюшка Мигай печально вздыхал и не отходил от меня не на шаг. С трудом приходилось объяснять, зачем я так подолгу пропадаю в горах. Во мне погибла великая актриса, я так хорошо научилась притворяться, что иногда и сама себе верила.

Вот только мое сердце... оно меня беспокоило, сердце болело и ныло. Я понимала, что полюбила, а любовь разбивает сердца... и это правда.

Всё тяжелее становилось создавать видимость счастья, бурных нетерпеливых сборов в дорогу и играть радость от ожидания момента возвращения в академию. Спала я неспокойно, но снов не было или я их не помнила поутру.

Наконец всё было готово к отъезду, прошла неделя, все самые нетерпеливые люди уже покинули наш остров, и у меня дальше тянуть с отъездом повода больше не было. Я потеряла надежду на возвращение Тархана, если бы я ему была нужна, он уже давно вернулся или как-то сообщил бы мне об этом.... Ему для этого много времени не надо, создал путь, несколько секунд или минут и он уже здесь. Если бы я была ему нужна...

Вещей набралось немного, я решила купить всё нужное прямо на месте, многострадальный костюм оставила на острове, купила новый и взяла свой сарафан, еще взяла да свои готовые работы. Рассматривать все то, что я с таким вдохновением и в хорошем настроении нарисовала, сейчас у меня не было сил. Сложила сумки и вот я готова к путешествию...

Дядюшка Мигай наготовил всякой еды в дорогу, сильно переживал, как я одна так далеко отправляюсь. За эти несколько месяцев он полностью вошёл в роль моего родителя. Это было приятно осознавать, брало за душу и ещё больше расстраивало меня. Я обрела свою семью и потеряла счастье. Поняв это сегодня я уже могла и не скрывать слез – расплакалась наконец, очень горько. Теперь можно и повод есть – я уезжаю, нет причины больше скрывать ни слёзы, ни печаль. Я плакала горько и долго, а все воспринимали это как грусть перед расставанием.

Вир по братски поцеловал меня и пожелал счастливого пути, а Мигай отправился провожать меня на корабль, понес мои сумки к пирсу и грустно смотрел. Как я поднимаюсь на корабль. Пока шли, он всю дорогу переживал, что мы что-то забыли важное. Я посмотрела на Мигая. Мы очень привязались друг к другу за эти два месяца, и мне тоже было грустно от расставания с ним, но по сравнению с моей душевной травмой, эта грусть была еле уловимой. Всё заслонила ноющая боль в груди. Мое разбитое сердце болело.

Уже стоя на борту корабля и с тоской провожая родной берег, я бросила последний отчаянный взгляд в сторону нашей сосны. Мне показалось, что там кто-то стоит, но это видение было так мимолётно, что я не придала ему значения. Всегда буду помнить, и хранить в душе память об этих прекрасных мгновениях. Мгновениях безграничного счастья, любви, полёта, душевных переживаниях на пике между отчаянием и надеждой.

Всё кончилось.

Было горько и тоскливо на душе. Винить в этом я могла только себя, в остальном я очень сильно запуталась, но обиды на Тархана не было. Я не могла заставить себя не думать о нём, академия и диплом казались чем-то второстепенным и уже не таким важным. Если бы он позвал с собой, если бы он только вернулся и позвал с собой, всё бросила и пошла. Страшное отчаяние охватило меня, на мгновение мелькнула мысль сойти с корабля и остаться на острове. Но я взяла себя в руки. Глупо, всё это так глупо, что приходит мысль, а всё ли в порядке с моей головой? Скорее всего, я вообще больше никогда не увижу его. Прекрасная сказка закончилась, надо жить дальше, всё проходит и это пройдёт.

Так думала я, стоя на палубе корабля.

А Тархан в эти мгновения стоял у старой сосны и провожал взглядом отходящий корабль. Людишки, как муравьи сновали по пирсу, в спешке покидая остров. Нервные существа, никто не пострадал, а они бегут отсюда, как от чумы. Им бы под власть орков, вот тогда бы они прочувствовали, какой курорт им создали скирфы. Варью он у раскидистой, ниспадающей сосны не застал, и терять здесь дальше время не собирался. Ему и так дали только три дня отпуска, а потом новое задание на орочьем материке и неизвестно, как долго оно продлиться и удастся ли побывать на островах вновь.

Он уже всё решил и всё подготовил. Неделя ушла на то чтобы утрясти все дела и устроить любовное гнёздышко для них двоих. Он и так спешил, как мог, но надо было отчитаться перед начальством, устроить своих солдат, посетить родной дом, отбиться от очередной невесты, приглашенной по случаю его приезда в родительский дом, и согласовать план действий новой военной операции. Тратить время на краткие визиты на остров он не считал целесообразным.

Наваждение под именем Варья не прошло, как он не старался, не помогло и испытанное средство, даже стало хуже. Он кратковременно посетил свою вдовушку, но быстро ушел от нее. После той встречи появилась острая необходимость знать, что она его, только его и всегда будет рядом. Он был полностью уверен, что возражений со стороны Варьи не будет. Она отдалась ему сразу же, не было ни слёз, ни истерик, ни сожалений, её глаза все время горели любовью.

То, что он первый мужчина в её жизни, волновало, но хотелось теперь большего, хотелось быть единственным мужчиной в её жизни всегда. И так будет! Так он считал. Так решил для себя.

Он всегда добивался того, чего хотел по жизни. Терять время и энергию на постоянные перемещения на острова Тархан не считал правильным, лучше он их потратит на свою маленькую девочку, поэтому он как истинный мужчина всё решил и сделал сам. Снял уютный домик вблизи столицы для Варьи. Теперь осталось только перенести её туда, и она всегда будет рядом, в любую свободную минуту он сможет её навещать. Он всё продумал и решил.

Жениться на Варье он не собирался, да и семья не позволит привести в дом человеческую женщину, сами дети ему были не нужны. Варью от себя он никогда не отпустит. Откроет ей счёт в банке, пускай развлекается, покупает себе всё что хочет, обустраивает дом и ждёт его. Чего ещё женщине для счастья надо?

Скрываться перед людьми Тархан и не думал, заберёт её прямо из дома, отрежет все пути к отступлению. В таком маленьком городке связь со скифами ей не простят.

Решив так, Тархан переместился прямо к дому Варьи и поднялся на крыльцо. Встретил его пожилой мужчина, встал на пороге, как будто мог помешать войти, если бы Тархан этого захотел:

– Позовите Варью.

– Вары нет, она уехала на материк к жениху. – Ответил старик и на шаг отступил к двери. Испугался...

На Мигая напала нервная икота, такой решительный взгляд был у этого скифа, что пробивала дрожь, но чтоб оградить свою девочку от этого чудовища, он пойдёт на любую ложь. Мигай тянул время, корабль с Варой должен отплыть как можно дальше, не ясновидящий же он, не найдёт он её в море. Если так надо, пускай едет на материк...

– У них свадьба скоро, задержались и так из-за блокады. Она его очень любит, спешила, как могла... – проговорил старик, – А вам она зачем?

Тархан сделал решительный шаг веред и оттолкнув старика от двери, вихрем промчался по всему дому. Нет Варьи. Как она могла променять Его на какого-то человечка!? Женщина, до мозга костей, женщина! Спать с одним и в тоже время собираться замуж за другого! И всё это с чистым, непорочным взглядом ангела! Найду, и она ещё пожалеет, что так посмеялась надо мной! Найду, и если она успеет выйти замуж, то станет быстро вдовой!

Тархана переполнял гнев, хотелось крушить, убивать, но нельзя, этот старик единственный источник информации:

– Старик, как давно она уехала и куда?! Говори быстро, и перестань трястись! Ты же мужик, в конце концов. Где Варья?! В последний раз спрашиваю.

– Вара уехала сразу после снятия блокады, на следующий день. Она так спешила, так спешила, хотела успокоить жениха, что с ней всё в порядке, связи то с материком вы нам не оставили... – Мигай не мог смотреть в эти искрящиеся гневом глаза, на сжатые в тонкую линию губы, ходящие желваки. Убьёт, точно убьёт, так пусть лучше его, он уже пожил на этом свете, а Варочку он от него спасёт. Собрал последние силы и начал отчаянно врать: – Стар, я стал, запамятовал название города, толи Хармс, толи Ярмс. Точно не скажу, да и зачем мне это, я особо и не запоминал, сказала, приедет, как сможет, а меня оставила за домом смотреть. Да не скоро это поди случиться, пока свадьба, а там глядишь и детки пойдут, какие поездки то с детками? – бубнил и бубнил старик, продвигаясь к выходу из дома.

Тархана разрывало из нутрии от злости. Он в последний раз глянул на старика, было видно, что тот уже прощается с жизнью и понял, что ничего он от него больше не дождётся в смысле информации. Варьи не было, вещей ее в доме не было. Причин не верить старику тоже не было. Варья красивая девушка, у нее должно быть полно поклонников... Точно есть жених.

Глянул вновь на старика...

Даже если врёт, стало понятно, что перед ним стоит человек упёртый, хоть убивай его, будет говорить одно и то же: ничего не знаю, ничего не видел. Хоть что-то сказал и видно по глазам, уже пожалел об этом.

Тархан в последний раз огляделся и построил путь до снятого домика. Хотелось крушить, и лучше это будет там, где никто не попадётся под горячую руку. С каким чувством он выбирал этот дом и что!? Она, та, которая не хотела оставлять его мыслей, сейчас неизвестно где, с каким-то женихом, а он как дурак, размечтался, всё распланировал!

Здесь, в снятом им домке, где его никто не видел. Тархан дал выход своим чувствам, полетела на пол вся мебель. Платья, купленные с такой любовью, превратились в жалкие лохмотья, неуправляемая энергия била фонтаном, ещё чуть-чуть и дом вспыхнет. Только желание найти и наказать остановило буйство стихии. У него есть три дня до нового задания, мало, с такими скупыми данными мало, но ничего, он после, вернется от орков и найдёт ее. Никто ещё не уходил от Тархана, и не смел рушить его планы. Никуда Варья от него не денется, это просто вопрос времени. Он не знал ее фамилии, и в приступе гнева не догадался спросить у старика. Он не знал точного названия города. Понял сейчас, что старик ему врал. Покрывал Варью.

И надо прийти в себя, успокоиться, а то без жертв не обойдётся, и Варью сильно пугать нельзя, забитая женщина не вызывает сексуального влечения. Нельзя, сейчас нельзя, только всё уладили с людьми, его по головки за это не погладят. Он подождёт, остынет, всё обдумает и тогда достанет хоть из-под земли, хоть со дня моря.

Тархан решил расслабиться известным всем мужчинам образом, посетить свою давнюю подружку снов. От неё он хоть не ждал любви и верности, напряжение тела надо снять и лишнюю энергию слить.

"Всё решено, сначала к Мальяне, потом к оркам, как я им не завидую, а потом может и пройдёт это наваждение, а нет, берегись Варья, найду, из-под земли достану, и церемониться уже не буду!" – так и хотелось прокричать эти слова, но нет, никто не выведет его из себя.

"Не дождётесь!"

Мальяна всегда была ему рада, а его подаркам ещё больше. Чистое удовольствие для тела, без тормозов и запретов, не трогающее сердце и не волнующее душу, так легче, так проще. Вот такие отношения его устраивали, они не затрагивали сердце и не лишали душевного спокойствия. Всё было понятно и предсказуемо и от того легко. А любовь? Одни нервы, переживания, постоянный страх потерять, боязнь обидеть, постоянно думаешь, думаешь только о ней. Нет, это не его. Он сам хозяин своих чувств, желаний и поступков. А Варья? Варья просто наваждение, оно пройдёт. Надоест, приестся и пройдёт.

У Тархана было странное чувство, что он сам себя уговаривает и сам себя обманывает, но признаться себе в зависимости от Варьи он не мог сейчас.

К оркам отправлялся, как на смертоносный рейд, побыстрее подавить сопротивление, не считаясь с потерями, выложиться по-полной и как маг и как воин. Главное быстрота решений, натиск силы и наглость . Некогда ему играть в дипломатию, у него есть более важное дело, дело, не терпящее долгих сборов. Мысль о том, что есть какой-то жених, приводила Тархана в неописуемую ярость, побуждала к спешке в военных делах. Чтобы кто-то другой дотронулся до его Варьи, он не мог этого даже допустить в мыслях. Более того... он не должен этого допустить. Затраченное время на подавление мятежа орков играло против него.

Несколько месяцев у орков – большой по времени срок. Это не курорт Ожерелье с его мягким и теплым климатом, приветливым морем и адекватными жителями. Тяжёлые бытовые условия в землях орков, если уж точно, никаких бытовых условий. Холод, постоянный нудный дождь и пустынная земля. Орки сильные и бесстрашные воины, настоящие соперники, сдерживать их получалось только с помощью магии. Тархан был полностью опустошён и физически, и магически, и морально. Падал от усталости на лежанку в походной палатке и проваливался в тяжёлый сон. Ему редко снились сны, а если снились, то снилась только Варья: весёлая, счастливая, в цветастом сарафане на берегу моря, такая красивая, что дух захватывало. Никакие тяжёлые бои, ни редкие кратковременные посещения Мальяны не могло избавить его от этого наваждения. Это новое, изводящее душу чувство, выбивало из колеи и толкало на глупые ошибки. По прошествии времени, он стал сомневаться в словах старика, и ждал только окончания компании, чтоб наведаться на острова вновь, и если не застанет там Варью, поговорит со стариком уже по-другому.

Постоянные изматывающие сражения, практически без передышки и надежды на быстрое окончание компании, приводили всех воинов в унылое состояние. Влажная одежда, скудная опостылевшая всем походная еда, приводила к раздражению и частым стычкам между солдатами. Приходилось заниматься ещё и этим. Тархан так устал, и физически и морально, что валился с ног вечером и хотел только одного – выспаться.

Одним вечером у походного костра собрались приближённые Тархана, настроение было мрачное, надо было что-то решать:

– Командир, солдаты не в той форме, чтобы адекватно нести службу, половина из них еле держится на ногах, много больных. Эта проклятая сырость, – гер Каронд откашлялся и продолжил: – Следующее сражение может стать для нас последним. Надо что-то решать.

– Это точно, – гер Бархнер, военный врач, устало протёр глаза и откинулся на военный китель, было видно, как у него дрожат руки. – Мы сейчас больше смахиваем на смесь военного госпиталя и бродяг.

– Всё обмундирование от этой сырости быстро приходит в негодность, просушить плохо получается и не всегда. Продукты отсыревают. Оружие выходит из строя. Много мы навоюем одними мечами? – заместитель по хозяйственной части, давний друг и соратник, гер Кварт требовательно смотрел на Тархана.

– Всё так. Выход один, это вернуться на базу, отдохнуть, подлечиться, навестить семьи. Только тогда можно требовать от солдат выполнения боевых заданий, – Тархан вытянул руки к огню, хоть немного согреться. – Командование не хочет нас слышать. На все мои доклады ответ один – вас не кем заменить. Если так и дальше пойдёт заменять будет уже некого. Нужно использовать каждую возможность для отдыха. В открытые схватки не вступаем, бережём людей, сосредоточим все силы на обороне. Мне бы пару дней передышки, резерв на нуле, я сам отправлюсь в ставку и потребую вывода нашей части на отдых и лечение.

Орки не дали ему этих двух дней. Посреди ночи всех поднял сигнал тревоги. Голова отказывалась работать, ноги шевелиться, Тархан проверил – магический резерв был практически на нуле. И так у всего его отряда, а он магически был самым сильным из немногочисленных магов, имеющихся у него в подчинении. Каждый раз командование обещало прислать замену, но приказа к передислокации в тыл всё не поступало.

Прислушался к крикам и шуму за пологом палатки. Выглянул в ночь.

Кромешная тьма, бой идёт совсем рядом, практически в расположении отряда. Шум, гам, бряцанье железа и крики орков, крики скирфов, полный хаос.

Тархан выскочил из палатки, толком не одевшись, успел только схватить меч, кругом темнота, а сил на магическую подсветку нет, магии нет, надежда только на умение владеть мечём:

– Каронд! Бархнер! Кварт! Все ко мне! – Тархан пытался сориентироваться в кипевшем сражении. Было непонятно, где свои, где орки. – Группируемся! Отбиваем орков, стоя спиной к спине!

В шуме сражения его мало кто слышал, да и напирающие орки не давали времени для перегруппировки. Слева раздался крик Каронда. Тархан кинулся на помощь, в темноте споткнулся о бесчувственное тело подчиненного, чуть не упал. В темноте плохо различимо виднелись сражающиеся на мечах воины, даже не понять кто свой кто чужой. Тархан кинулся к ним, но не успел, даже взмахнуть мечём, как получил страшный удар в спину. Ноги подкосились, темнота перед глазами взорвалась мириадами звёзд и только одна мысль успела промелькнуть в голове – вот и настало избавление от моего наваждения. Всё кончилось. Прощай моя Варья.