Текст книги "Мелкая еще или Как обрести счастье, невзирая на братьев (СИ)"
Автор книги: Алексия Скай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
– А мы, о чем толкуем?! Что случилось, объясните! – взял слово Игорь.
– Да ничего не случалось!
– Кир, закрой рот и послушай меня! – Игорь вздохнул, пытаясь себя успокоить. Может он не лучший брат, но когда малая в таком состоянии он готов сам рвать и метать, лишь бы она стала прежней. – Сегодня ко мне подошел отец и спросил, что с ней произошло. Из-за чего его маленькая принцесса хочет уехать?! Что я должен ему был ответить? Что я понятия не имею, из-за чего мучается моя сестра? Да он меня первым закопает! Так что, касатики, немедленно мне всю правду, или будем действовать ментовскими методами!
– Да нечего рассказывать... – начал Кирилл, но его перебил близнец:
– Руська, похожа влюбилась...
– Что?
– Кто он?! – в один голос заорали старшие.
Через час в кабинете повисло молчание. Близнецы рассказали, что знали, что видели, а старшие пытались осмыслить услышанное. Первым свою реакцию выказал Павел:
– Вы идиоты! Дятлы новогодние! Придурки! – Пашка откинулся на спинку кресла и прошептал в потолок: – Почему ты им не дал хоть чуток мозгов?
– Я смотрю, он тебя, зато наградил сполна! – огрызнулся Кир. – Чего ты вообще взъелся на нас? Мы хотя бы заботимся о том, чтобы сестрой не воспользовался какой-то мудак!
Никита решил промолчать. Он вообще отличался большей сдержанностью. Да и одинаковая в них была, пожалуй, только внешность, а вот характеры.... Черное и белое... это, наверное, самое точное сравнение. К тому же парень понимал, что они довольно часто перегибают палку в отношении Русланы, но поделать ничего не мог. Для него она всегда останется маленькой непоседой.
– А вы спросили, надо ли оно ей? – Павла задел тон младшего брата. Очень задел, хотя виду тот не показал.
– Да что она может знать?
– Вот тут ты не прав! – оборвал Паша Кира. Остальные решили не вмешиваться, зная, что этим двоим просто надо выпустить пар. – Руслане уже двадцать лет. Она взрослая, как бы нам не хотелось думать обратное! Да, мы все помним ее в рваных футболках, с разбитыми коленками и в слезах. Но она выросла! Сами вспомните – родители всегда нас настраивали на самостоятельную жизнь, мы сами набивали себе шишки, сами делали и исправляли ошибки. И нам это нравилось! Мы чувствовали себя взрослыми! А теперь сами лишаем сестру этого. Вы утверждаете, что она маленькая? Так лучше помогите вырасти, а не забивайте заботой!
В комнате опять повисло молчание, каждый, даже сам Павел думал над своими словами. И все больше убеждался, что все сказанное, правда.
– А почему он ударил Кира? – в этот раз прервал тишину Никита.
– Ревность! – фыркнул Игорь.
– Что? Какая ревность? Вы хотите сказать, что мне влетело ни за что?
– Почему ни за что? Очень даже за что. Может мозги заработают! – хохотнул Игорь.
– Ладно, смех смехом, а Русю надо выводить из этого состояния. Да и с Ярославом побеседовать не мешало бы! – поставил точку в разговоре Паша, поднялся и вышел.
Руслана
Интересно, а сотрясение заразное? Передается воздушно-капельным путем? Если нет, тогда что случилось с моим семейством? Я не узнаю братьев! Может, было нашествие НЛО, а я его пропустила? Хм, идея конечно бредовая, но самая вероятная!
– Земля вызывает Русю! Ответь! – над ухом раздался громкий голос Алиски.
– Чего орешь?
– Того! Ты собираешься в самолете остаться жить? Или все-таки пойдем?
– Уже приземлились?
– Минут пять как!
Встряхнув головой, поднялась, но заметила отсутствующего в нашем мини отряде, села обратно.
– А Натка где?
– Вот ей богу, так и хочется сказать в рифму! Уже вышла, пока я до тебя пыталась докричаться!
Снова поднялась с кресла, но обратно уже не садилась. Из самолета мы выходили последними, и провожали нас с явной радостью на лице. Хотя причины так и не поняла. Ладно, я то выходила радостная – летать не люблю, а вот они? Неужели девчонки шалили пока я витала где-то в мыслях?
Решив не мучить мой мозг еще больше, молча поплелась за Алиской. Я говорила, что летать не люблю? Так вот! Аэропорты ненавижу еще больше! Народу уйма, все куда-то спешат из-за чего перед глазами просто карусель какая-то.
– Русь, ну давай быстрее! Нас уже ждут!
– Иду! – буркнула я и побрела вслед за Алисой.
Шла на автомате, особенно после того, как мне всучили мой багаж. Мысли опять пустились вскачь. Меня очень волновало поведение братьев, особенно близнецов. Хотя и Пашка с Игорем тоже вели себя странно. Но первые двое переплюнули всех! За день до вылета ходили за мной, словно привязанные, предлагали пойти в кино, кафе и (о, Боже!) В клуб! Вот только все их старания казаться милыми меня не радовали, а пугали! А эти их слова перед самим вылетом: "Мы скучать будем! Возвращайся быстрее. Тебя тут ждут!". Что они хотели этим сказать? Кто меня ждет? Родители? Они все прекрасно знают, где я буду и сколько. Друзья? Никуда они не денутся, да и самых близких я с собой увезла. Ну, за исключением Ксюхи, да и та обещала прибыть к нам. Кто меня еще может ждать? Вот и я без понятия.
За думами не сразу обратила внимания, как мы вышли из аэропорта, и как Алиску сграбастал в объятия какой-то парень. Подруга что-то говорила на немецком, а я пыталась понять, кто передо мной. Когда Лиса сказала, что нас встретят, я подумала на ее родителей. Однако молодой мужчина, что сейчас что-то шептал Алисе на ухо, оказался мне совершенно незнаком. Наташка стояла рядом и с интересом осматривалась.
– Алис, а предки где? – наконец спросила я.
– Дома, наверное, или на работе. Они не знают, что мы приехали!
– Как не знают?! – выдали мы с Наткой хором.
– Спокойно девочки, не берите в голову...
– Ага, берите в рот, выплюнуть легче! – не подумав, брякнула я, испугалась и уже хотела себя успокоить, мол, кто русский тут знает? Ан не получилось. Парень, который держал Лиску в объятиях, захохотал до слез.
– Потрясающе! – выдал он на чистом русском и ввел меня в ступор. – Элис, эта та гениальная Кисточка? Я ее уже обожаю!
– Да, Жоржик, это она! – улыбнулась Алиска, повернулась ко мне и разъяснила: – Это Джордж, ну для вас я уже думаю, что просто Жоржик. А Кисточками он называет всех художников. Жорж, это мои подруги Руслана и Наташа. Прошу любить и не баловать!
Обменявшись любезностями, мы устроились в авто. В машине выяснилось следующее: эта балбеска, которая зовется моей подругой, не сообщила родителям о нашем приезде с целью устроить сюрприз. Я не стала ей говорить, что такая неожиданность может обернуться инфарктом. Надеюсь, что пронесет....
Так вот, родителей в курс дела не ввела, но попросила встретить нас Жоржика. Да того самого, который преподает стрип-пластику и в которого была влюблена Алиса. Хотя, надо отметить – в такого влюбиться легко! Жоржик представлял собой эталон красоты, ну и пускай красота немного отливала в голубой цвет. Кому сейчас легко? Да и потом, если бы я не знала, что он "того", как и Алиска бы подумала что метросексуал!
Жоржик же оказался веселым парнем. Он всю дорогу веселил нас байками и рассказами, иногда переходя с одного языка на другой, совершенно не замечая этого. По секрету нам раскрыли тайну, о которой знает всего лишь пара-тройка людей – Джордж – русский. Точнее Георгий. Хотя... в общем я сама с ними запуталась, но если коротко, то Джордж, он же Георгий, имеет два гражданства – Россия, Германия. Ну вот, так-то так.
За разговорами и веселым смехом, мы не заметили, как подъехали к Алискиному дому. Ой, что там началось! Могу сказать одно – нам не повезло! Родители подруги оказались дома! Сначала нас отругали. Притом Ангелина Валерьевна, мама Алисы, выразилась довольно прямо, сказав, что от сумасшедшей дочери можно ожидать всего, но мы, умные девочки, почему не позвонили?! И моим родителям еще досталось! После того, как нас отчитали, словно малышей за воровство конфет из буфета, приняли тискать. Но это еще не самое страшно! Самое страшное ожидало нас после допроса о жизни! И это оказалось сбором родственников! Их, конечно, немного прибыло, но каждый нас расспросил и потискал!
А уж вопрос мамы Макса, я, наверное, буду помнить до старости! Амелия вообще произвела на меня особое впечатление. Высокая, добротная женщина напомнила курицу-несушку, которая трясется над своим выводком. И так как Максимилиан был единственным ее, так сказать цыпленком, все доставалось бедному парню. Это выяснилось уже чуть позже, со слов Алисы. Но когда Амелия на не очень правильном русском поинтересовалась, как там поживает ее маленький мальчик, я с Алиской чуть не упала со стула, а Наташка бедная, побледнела и уткнулась в тарелку. Однозначно этот день мы запомним надолго!
В офисе Барсова А.В.
– Вот, в общем-то, и вся история! – проговорил Павел, потирая шею.
– Ясно. А что ты от меня хочешь? Мальчик вроде ничего такого не сделал...
– Анатолий Викторович, я к вам пришел не чтобы пожаловаться и попросить наказать его, а за тем, чтобы вы мне помогли, увидится с Ярославом.
– Хм, – мужчина ослабил галстук и внимательно посмотрел на Павла. – Если ты пожаловал сюда, то обычными способами связаться с ним не получилось. Ой, вот только не надо делать удивленное лицо! – усмехнулся Барсов старший. – Мне прекрасно известно, что вы собирали информацию на моего внука и совершенно не осуждаю. Времена у нас не такие как были раньше, надо все проверять, а то и не по одному разу.
Извинившись, Анатолий Викторович поднялся и вышел из кабинета, оставив Пашу одного. В принципе это и нужно было Арзову. Чтобы подумать, о чем вести беседу, когда он увидит Ярослава Павел только сейчас осознал, что встречу, которую он искал ему по большей части не нужна. Что он мог сказать парню? Да и стоит ли вообще что-нибудь говорить?
Брат Русланы так задумался, что не обратил внимания, когда хозяин кабинета вернулся. Барсов-старший сел за свой стол и улыбнулся Паше.
– Яр, приедет через полчаса. Вот только меня интересует, что именно ты ему скажешь?
– Если бы я знал! Сам сейчас думаю, зачем искал встречи с ним! – откровенно ответил Арзов. – Когда ребята рассказали все, я решил побеседовать с ним, но вот зачем и о чем не знаю! А сейчас еще и думаю, стоит ли вообще вмешиваться.
– Эх, молодежь! Когда вы начнете сначала думать, а потом действовать? – словно у самого себя спросил Анатолий. – Ладно, Ярик все равно приедет, так что у нас будет возможность послушать его.
Ожидание прихода Ярослава мужчины решили провести с толком. Разговоры и поиски решения проблем, которые хочешь – не хочешь, но появлялись в клинике, заняли все их время. Но когда замигал селектор, у компаньонов вырвался разочарованный вздох. Отложив документы в сторону, они синхронно посмотрели на дверь.
– Умеешь ты отсылать приглашения в гости! – несмотря кто в кабинете пробурчал Ярослав.
– И тебе здравствуй, внук! – ухмыльнулся Анатолий Викторович.
– Здравствуй! – Павел поднялся, чтобы пожать руку.
На рукопожатие Ярослав ответил, и устроился рядом с Павлом, напротив деда.
– Зачем звал? У меня забот по горло!
– Да вот, хотел узнать, как у тебя дела? Как работа на турбазе?
– Доложили? – с толикой презрительности фыркнул Барс.
– Конечно. Я ведь должен знать, кому и чем "помогает" мой внук.
– Надеюсь, доволен докладом? Не зря твои "маски" работают?
– Вполне. Хотя есть кое-что, о чем мои, как ты выразился "маски", не доложили.
– Как я понимаю, Павел, тут не как твой партнер?
– Умный мальчик!
– Вот только давай без этого! – отмахнулся парень. – Что-то с Русланой?
– А ты что переживаешь? – Анатолий, решил сам проверить внука, все-таки юная художница, с которой он познакомился на благотворительном вечере, ему понравилось. Да и не хотелось, чтобы внук наломал дров.
– Что с ней?! – неожиданно заорал Яр.
– Успокойся! – осадил мужчина и кивнул Паше, мол, теперь твоя очередь говорить.
– Нормально все с ней, – ответил Арзов. – Ну, почти...
– В каком смысле, почти?!
Барс, едва сдерживал свое состояние, он даже не догадывался, что может настолько сильно бояться. И бояться не за себя, за кого-то чужого. Хотя Руслана уже не была для него чужой, а вот он для нее... возможно. Особенно после тех слов, за которые он себя никогда не простит.
– Она не рисует... – Павел решил проверить, знает ли Ярослав что такое для малышки рисование. А он знал. Успел узнать, за время, проведенное с ней. И услышав это, испугался еще больше. Что же он наделал?
– Нет! Не может быть...
– Как они приехали, она не сделала ни одной линии...
Отчаянье? Вина? Злость? Нет, что-то более сильно затопило душу Ярослава. Он и подумать не мог, что еще раз испытает подобные чувства. Внутри все обрывалось и падало в темную холодную бездну. Только раз парень чувствовал нечто схожее, и оно еще долго не отпускало его. И вот теперь, столько времени спустя, когда он хоть как-то смирился с потерей своих родных, это чувство снова появилось.
– Она дома? – наконец совладал с собой Яр.
– Нет. Уехала к подруге. Посчитала это лучшим вариантом.
– Почему они мне не сказали?
– Кто?
– Кирилл с Никитой!
– Вы виделись?
– Да, – одно коротко слово, которое говорит о многом.
Павел смотрел на Ярослава и пытался понять, что тот чувствует, но на лице у парня не отразилось ни одной эмоции. Хотя в глазах плескалось такое, чего Паша не хотел бы ощутить никогда.
– Они и мне ничего не говорили. Как я понимаю, о теме встречи ты промолчишь?
– Да не было ни какой темы. Просто поболтали и разошлись.
– Ясно.
Молодые люди настолько были погружены в свои мысли и проблемы, что даже не заметили, когда Анатолий Викторович оставил их одних. Ярослав пытался придумать, как выпросить прощение у его Рысенка. А Паша пытался понять, стоит ли этим двоим помогать.
– Когда она вернется? – разрушал тишину спокойный голос Барса.
– Не знаю. Она не говорила. Яр .... – Паша запнулся под серьезным взглядом серо-зеленых глаз.
– Хочешь спросить, зачем я жду ее возращения? – Арзов кивнул. – Знаешь, я уже третий раз буду говорить это и все не тому человеку. Какая-то насмешка судьбы просто. Раньше этих слов боялся как огня, а сейчас.... Люблю я ее. Влюбился, наверное, в самый первый раз, когда мельком увидел. Хотя может, и нет. Да и неважно когда! Просто сейчас чувство есть и будет всегда.
– А ты уверен, что это не просто желание поиграть?
– Не смешно! – буркнул Яр. – Думаешь, я игрушку себе найти не могу? Мне не нужна кукла, я хочу большего. Черт! – застонал он. – Какой же я идиот, взял и сам все испортил!
– Она простит...
– Не думаю...
– Она отходчивая...
– Это меня надо отходить чем-нибудь тяжелым...
– Вам поговорить надо...
– Сложноватая задача на данный момент ...
– Ты такой же упертый, как и она! – повысил голос Паша, не выдержав комментариев.
– Вот, а ты говоришь, простит, отходчивая....
– Если любит...
– В том-то и дело, что "если"...
– Задолбали! Решайте сами! – в сердцах бросил Арзов и вышел не прощаясь.
Ярослав задумался. То, что он готов ради Руси на многое, было ясно давно. Однако для этого нужна стабильность и не только материального плана. Он никогда не сводил все к деньгам, но все же деньги неотъемлемая часть жизни. А для этого нужна работа, которую придется просить у деда. Получается Яр сам пришел к тому, отчего бежал....
Руслана
Последующие три дня после приезда, мы провели гуляя по городу. К нам даже Жоржик присоединился. Хотя скорее не к нам, а ко мне. Парень буквально ни на шаг не отходил. Алиска наиграно обижалась и бурчала, что Жорж променял ее на меня. Сам же Георгий ехидно отвечал, мол, люди искусства притягиваются друг к другу и должны держаться вместе. Подруга еще больше начинала возмущаться и доказывать, что она тоже рисует! Джордж и на это находил, что ответить, и я с его словами была согласна, хотя в открытую и не подтверждала. Да какая разница? Алиса и сама прекрасно понимала, что для нее рисование – просто хобби. Да аэрограф буквально оживал в ее руках, но для подруги это было только развлечение, в то время когда я жила красками.
За те несколько дней, что провела в Германии, я начала оживать. Может, сказалось смена обстановки и новые люди, но улыбка на лице появлялась искренняя. А еще я поняла одну важную вещь – я не влюблялась в Ярослава. Для меня влюбленность – поверхностное чувство. Смотришь на красивый цветок, он тебе нравится, но ты не готов сажать его, копаться в земле и выращивать, ждать, когда нежные лепестки покажут свое великолепие... Но со временем влюбленность пропадает, и остается вопрос, ушла она совсем или переросла в любовь? А у меня же в душе сразу появилась любовь. Глубокая и неискоренимая. Раньше я не испытывала это чувство, но могу с уверенностью сказать, что сейчас ощущаю именно его. Просто по-другому не может быть! Сложно признаться самой себе, но это так – я готова простить Яра за его слова и недоверие. Да и простила в глубине душе, только не покажу этого. Наверное, родители вложили в меня много гордости, чтобы вот так просто забыть те слова.
– Кисточка, ты что-то опять загрустила? – рядом со мной присел Жорж.
– Какой ты внимательный! – съязвила я. – Иди, кузнечиков своих тренируй!
Первый раз, услышав это забавное обращение к танцовщицам, которое использовал парень, я хохотала минут пять. Пока на меня не вылили стакан воды....
– Никуда мои кузнечики не денутся. А вот твое состояние заставляет беспокоиться! – Джордж говорил искренне, даже захотелось довериться и все рассказать.
Второй день подряд мы не ходили гулять. Алиска подговорила Наташку, и они вдвоем таскали меня на тренировки по стрип-пластике. Даже пытались уговорить позаниматься. Ага, так я и поддалась!
И вот сейчас, когда подруги с другими девушками, крутятся перед зеркалами, я сижу в уголочке на матах. В руках по обыкновению альбом и карандаш, но рисовать я все так же не могу. Не получается! Чувствую себя сапером, словно, если проведу линию, и она будет не такой как надо, жизнь оборвется. Глупо? Возможно. Я вообще последнее время не блещу эрудицией.
– Так, кузнечики мои, занимаемся сами! Отрабатываем движения, приду, проверю! – Джордж схватил меня за руку и потащил в свой кабинетик.
Небольшое помещение позволяло спрятаться от чужих глаз, но не выпускать зал из своего поля зрения. Обычный фокус с зеркальной стеной. Остальные три стены завещаны фотографиями. Из мебели в комнате находился стол, два стула и диван, на который я и плюхнулась. Сам же Жорж грациозно присел, напротив на стул.
– Ну, дорогая, рассказывай!
– Чего рассказывать?
– Да что хочешь! Но меня больше всего волнует вопрос, почему ты не рисуешь?
Вопрос парня ввел меня в состояние "рыба на песке" – рот открыт, глаза навыкат. М-да, картинка века!
– Ммм...
– Кисточка, я же не слепой, вижу. На прогулках твои глаза горят, впитывая окружающий мир, руки сами тянутся открыть альбом, но стоит тебе взять карандаш, блеск пропадает. Даже тут, когда ты сидела, я наблюдал, ты только за десять минут дважды опускала взор на бумагу и подносила карандаш, но не сделала ни одного штриха! Я хочу помочь тебе!
– Зачем? – не отрицая его слов, спросила я.
– Не знаю. Ты мне с самого начала понравилась. Элис про тебя много говорила, какая ты талантливая, какая живая и многое другое. Я вижу как тебе плохо без рисования и хочу помочь.
– А оно тебе надо, слушать проблемы других и разбираться с ними? – Жоржик кивнул. – Что в психолога решил поиграть? – еще один кивок. – Я тебе платить не буду!
– Ну, мы это еще посмотрим! – парень улыбнулся и вызвал ответную улыбку на моем лице. – А теперь говори, почему не рисуешь?
– Не могу. Просто не получается. Накатывает какой-то страх, руки трясутся, а перед глазами... – я осеклась.
– А перед глазами? – спросил он и сам же ответил: – Его лицо?
Ничего не оставалось, как кивнуть. Да и сколько уже можно носить все в себе? Я ведь там, дома никому и не говорила ничего. Девчонки думаю, что просто поссорились, хотя так-то оно так, но вот вся боль внутри меня. И от этого очень плохо.
Сама не заметила, как выложила все. Без утайки. Поведала о чувствах и о страхах. Джордж слушал, не перебивая, а я просто выговаривалась. Говорила и замечала, как дышать становиться легче, словно весь груз перекладываю на чужие плечи.
– После этого рисование для меня стало проблемой, – закончила я.
– Ты сама себя запираешь в какие-то непонятные рамки. Тебе надо рисовать, для тебя это как воздух! Бери в руки альбом и рисуй!
– Не могу!
– Ничего не знаю! Рисуй! – неожиданно строгим голосом приказал Джордж.
Альбом расположился у меня на коленях, карандаш в руке, а внутри непонятный страх. Я несколько раз поднимала руку готовясь сделать штрих, но каждый раз отводила ее от бумаги. Наверное, так бы и продолжалось, если бы Жорж не потерял терпения и не рявкнул:
– Рисуй!!!
Грифель коснулся белой поверхности, чудом не протыкая ее. Рука дрожала, линии получались кривые и рванные. Еще одна попытка, результат тот же.
– Не могу! – карандаш полетел в сторону.
– Можешь! – парень поднял карандаш и отдал мне. – Русь, – первый раз за все время знакомства он назвал меня по имени, а то все Кисточка, да Кисточка. – У тебя получится. Закрой глаза...
– Ты же знаешь, не могу!
– Пойми главное – неважно, что ты нарисуешь, главное чтобы это шло от сердца, иначе свой страх ты не переборешь!
– Попробую.
– Давай, закрой глазки. Вот, умница. Успокойся. Ну чего ты дрожишь. Все хорошо. Давай успокаивайся. Твой страх надо побороть. Представь то место где тебе хорошо. Глубоко вздохни и выдохни. Молодец....
Джордж продолжал что-то говорить, но я почти не слышала слов. Напряженные мышцы начали расслабляться, давая возможность рисовать. Для меня всегда рисование было сродни инстинкту, и вот сейчас мой инстинкт, наконец, вырвался наружу. Перед глазами стояло все тоже лицо, но в этот раз оно не было хмурым. Глаза лучились нежностью, а улыбка соблазняла. Сейчас он казался таким родным и близким. Мне захотелось со страшной силой увидеть его, оказаться в кольце его рук и почувствовать сладкий вкус поцелуя....
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем над ухом снова раздался громкий голос Жоржика:
– Ну вот, а говорила, не можешь!
– Спасибо! – поблагодарила я, смотря на рисунок.
На белой бумаге слегка улыбалось знакомое и любимое лицо. Мой страх, который не понятно, откуда взялся, так же незаметно исчез. На душе стало спокойнее. Мне снова хотелось и, самое главное, я снова могла рисовать!
Домой мы добрались, когда сумерки укутали город. Хотя если бы я знала, что нас там ждет. Едва зайдя в дом, я уже хотела бежать обратно. К тому же у Жоржика такой диван удобный! Ну не отставит же он бедную меня на улице?
– А вот и наши гулены пришли! – раздался бодрый голос Ангелины Валерьевны. – Девочки, смотрите, кто приехал!
Вслед за мамой Алиски показались три улыбающиеся морды. Ну ладно, две морды и одно лицо. Макс пока у меня на хорошем счету.
– И чего это вы тут забыли? – пробормотала я и сама себе ответила: – Ясно. Кого!
У меня случился небольшой шок, когда Макс в два шага преодолел расстояние и, обняв Наташку, поцеловал. Подруга залилась таким румянцем, что стало понятно – все ее предыдущие ЕГЛС были ерундой. А вот сейчас, действительно – единственный и глубоко любимый суженный!
Вот ей богу, думала, что меня удивить сложно, однако Алиска сделала это играючи. Она, ничуть не стесняясь матери, подошла к Киру и, обняв его за шею, притянула к себе и последовала примеру двоюродного брата. Ангелина Валерьевна и не собиралась смущаться, она ласково улыбнулась, глядя на парочки. Наверное, гены!
Он и Она
Ночь уже давно опустилась на город, а она стояла у открытого окна на кухне и смотрела на звездное небо. В голове не было ни единой мысли. Ей просто надоело думать! Думать о нем. О них. Это больно жить мечтой, которая отказывается сбываться. Больно находиться рядом и не иметь возможности дотронуться...
Она не заметила или не захотела заметить, как на кухню зашел он. Один вопрос, который прорвал лавину чувств, мыслей, слез и слов. Один вопрос заданный глухим голосом.
– Зачем?
– Ты о чем?
– Не притворяйся. Просто ответить, зачем? – ей даже показалось, что его голос дрогнул, но это было не так. Слишком спокойный, слишком контролируемый....
– Мне надоело. Надоело ждать! Надеяться и верить, в то, чего не будет. Я устала.
– Это же не решение. Нельзя так. Ты ведь не только свою жизнь изменяешь...
– Я эгоистка! И я просто пытаюсь добиться того что хочу! Делая это, как умею!
– Это не вариант!
Она резко развернулась и посмотрела в карие глаза, которые сейчас казались черными омутами.
– А какой вариант мне подходит? Что мне сделать, чтобы меня просто любили?! Чтобы приняли меня и мои чувства? – она сорвалась, остатки контроля полетели к чертям.
– Нельзя навязать чувство...
– Не ври сам себе! Там не надо ничего навязывать! Скажи мне, глядя в глаза, что вот тут, – она дотронулась до его груди. – Ничего не колышется когда я рядом! Скажи и я исчезну раз и навсегда!
Он стоял и молчал. Сложно ли сказать то, что твердишь себе каждый день? А в глаза?
– Ну что ты молчишь? – голос вышел хриплым, надрывным.
– Я...
– Ой, прошу прощения! – Руська вылетела из кухни, словно пробка из бутылки шампанского.
Вслед за Русланой, вышла и она, не видя, как он сжимает кулаки и стискивает зубы, чтобы не окликнуть. Она ушла, не желая слышать ничего. Хотя нет, она просто боялась, что он может соврать глядя в глаза....
Руслана
Настойчивый звонок телефоны вырвал меня из объятий сна. Открывать глаза не хотелось, а вот еще поспать очень даже, минут так это тысячу. Ведь легла далеко заполночь, никак не могла оторваться от бумаги. Прорвало меня, одним словом. Было все равно, что рисовать, главное чтобы карандаш скользил по бумаге. Хотелось, конечно, взять в руки кисть, но краски остались дома.
Методом тыка... точнее ощупа, я нашла телефон и, не гладя на экран, поднесла трубку к уху.
– Почти слушаю. Но лучше бы вы не звонили! – буркнула я.
– Руся! – надрывный всхлип Оксаны заставил меня проснуться и испуганно осмотреться.
– Оксан?
– Русь, – всхлип, – он попал в аварию!
– Кто? Пашка? – сердце стукнуло и упало куда-то вниз.
– Игорь!
– Как? Когда? Где он сейчас? – в голове, словно бомба взорвалась.
– Сегодня. Его к операции готовят! Приезжайте!
– Вылетаем!
Сбросив вызов, я вскочила на ноги, но едва не упала. Меня трясло от страха за брата, мысли разбегались, не давая сосредоточиться.
Кое-как взяв себя в руки, оделась и выскочила в коридор, где столкнулась с Китом.
– Игорь...
– Знаю, малышка. Нам тоже позвонили. Одевайся. Самолет через сорок минут!
Дальше все происходило, как в тумане. Я даже толком не помню, как оказалась в самолете, как он взлетел и как приземлился. Все происходило словно не со мной, а на экране телевизора. Всю дорогу была только одна четкая и осознанная мысль – "Пусть живет!".
Выбравшись из самолета, мы побежали на стоянку такси. Вещи забирать было не нужно, что существенно экономило время. Их следующим рейсом привезут девчонки с Максом. Весь путь меня била нервная дрожь. А чем ближе подъезжали к клинике, тем сильнее на меня накатывали волны вины. Конечно, понимала, что это глупо и так далее, но ничего поделать не могла. Я отсутствовала в городе в тот момент, когда пострадал дорогой мне человек.
К тому моменту, когда такси остановилось около клиники, я накрутила себя до такой степени, что готова была взорваться и разреветься. Выскочив из машины, побежала к крыльцу, словно боясь опоздать. Знаете как в ночном кошмаре, ты куда-то бежишь, торопишься, сердце и душу окутывает страх и вот тебе осталось сделать всего шаг, как твоя цель растворяется белым туманом? У меня сейчас точно такое чувство. Ничего не слышала и не видела перед собой, только двери клиники. Даже не сразу поняла, как меня остановила чья-то рука. Переводя испуганный взгляд с двери на руку и обратно, не сразу догадалась посмотреть на того, кто остановил, а когда посмотрела.... Сердце ухнуло куда-то вниз и забилось там с удвоенной силой. На меня смотрели грустные серо-зеленые глаза.
– Рысенок...
Уже потом я поняла, что проявила всю глупость женской логики, однако в тот момент, момент, когда непонятная вина грызла меня, я не думала ни о чем, кроме того, что Игорь сейчас в операционной. Я уехала из города из-за Ярослава, из-за чувств к нему, из-за того что он обидел и унизил меня, а значит виноват и он! Резко выдернув руку, развернулась к нему, и едва сдерживая слезы, бросила. Я именно бросила слова, которые хлестнули его подобно плети. Это было видно по боли, которая отразилась в красивых глазах.
– Уйди! Я видеть тебя не хочу! Никогда!
Он не стал меня держать, хотя и не удержал бы. Для меня сейчас была важнее всего жизнь брата.
В холле нас уже ждали. Молодая медсестра проводила нас в кабинет Пашки, где мы переоделись, а после и к операционному блоку. Понятное дело, что в обычной бы больнице нас бы не пустили, но тут заведует делами Паша, и все семья уже собралась у плотно закрытых дверей, где ярко горела вывеска "Идет операция!".
Увидев маму и Оксану в слезах, я сама разревелась. Паша сидел, опустив низко голову, рядом с отцом, который держал его за плечо. Наверное, брата не пустили в операционную, даже поприсутствовать. Насколько мне известно врачам запрещено оперировать родственников. Эмоции – не лучший товарищ хирургов.
Время текло невыносимо долго, а врачи, которые спасали жизнь Игоря, так и не выходили. Казалось, я начала медленно сходить с ума от понимания того, что дела у брата совсем плохи. Что можно делать в операционной так долго!? Пашка и я, несколько раз подрывались со своих мест и подходили к дверям, но каждый раз нас оттаскивали, с просьбой успокоится. Медики, конечно, правы, но ждать сил уже не было. Слезы тоже кончились, осталась только боль и страх. А это худшее.
Еще я поняла, что самое страшное в жизни – это ожидание! От боли можно отвлечься, тоску можно победить, а с ожиданием бороться намного сложнее. Ты ждешь, а мысли в голове крутятся, пытаясь угадать то, что будет. И, к сожалению, твои предположения с каждой минутой все страшнее и страшнее. Их нельзя заглушить, от них нельзя отвлечься, они выворачивают душу, в которой и так живет один страх.
Не знаю, сколько прошло времени, для меня лично – не меньше суток. Однако дверь операционного блока открылась, и оттуда вышел врач. Из нас никто слова не сказал, каждый ждал вердикта врача. Усталый мужчина лет пятидесяти осмотрел нашу компанию и выискал глазами Павла, обратился в первую очередь к нему:
– Мы сделали все что могли. Травмы серьезные, его буквально собирали по кускам. Состояние конечно слабое, но все же стабильное, мы ввели его в искусственную кому. Сам понимаешь при таких травмах....
– Правильно сделали, – кивнул Пашка.
– Паш, еще кровь нужна. Слишком сильное кровотечение было.
