Текст книги "Архитектор реальности"

Автор книги: Алексей Зылев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Околонаучное повествование о людях в почти фантастической организации

Предыстория.

Началось вся эта история с того, что один человек, случайно оказавшийся на месте разрушения одного из достаточно старых зданий в городе, нашел увесистую папку со служебной документацией. Примечательно, что двухэтажное здание, построенное из красного кирпича в конце 19-го века местным купцом второй гильдии, сгорело практически дотла.

Вопрос: как может полностью сгореть здание со стенами из кирпича?

Ответ: да, это странность № 1.

Вопрос: почему место пожара было оцеплено полицией и на место пожара не пускали никого в течение восьми дней?

Ответ: это странность № 2.

Альтернативный ответ: сгоревшее здание имело цокольный этаж, также пострадавший от огня. Для исключения получения травм населением, было принято решение ограничить посещение места пожара местными жителями. Кроме того, в течении долгого времени оставалась опасность повторного возгорания.

Вопрос: что вывозили сотрудники МЧС с места пожара, и почему все сотрудники МЧС и полиции, работавшие на пожаре, дали дополнительную подписку о неразглашении?

Ответ: за разъяснениями обращайтесь в городское управление ФСБ.

Папка с документами пострадала от огня и воды не сильно, и многие интересные документы попали в руки очень любопытствующего человека. Однако долго любопытствовать ему не пришлось. Поехал человек на рыбалку, и не вернулся. Так и записали – пропал без вести. Но папка с документами начала свое путешествие по разным знакомым и незнакомым людям…

И тут тоже странность проявилась. Люди эти куда-то вдруг исчезать стали… Двое официально без вести пропали, один в тюрьму угодил, правда совсем за другое, трое сменили место жительства, бросив нажитое имущество.

Так бы это все наверное и продолжалось, но нашелся смелый человек, который решил вернуть папку с документами настоящему хозяину. Обратился этот смельчак в соответствующие органы, и через три дня свели его с одним гражданином, который с благодарностью принял папку. Соответствующие органы, кстати, отказались наотрез принимать и передавать несчастную папку с документами, и вообще даже притрагиваться к ней. Сказали – это дело сугубо частное и не входит в их компетенцию.

Благодарный гражданин, будучи в хорошем настроении, и поведал нижеизложенную историю, изредка подкрепляя повествование материалами из вновь обретенной папки с документами. С какой целью он так поступил – не очень понятно. Вернее – совсем не понятно. И это тоже – странность.

Тем не менее, на всякий случай, следуя совету компетентных органов, и компетентных товарищей, все имена и названия изменены, все совпадения случайны.

Часть 1.

Служебная записка

Уважаемый П. П.!

Я приношу свои извинения, за вольный стиль изложения в служебной переписке, но меня переполняют чувства. Какой придурок включил в общий план по проектам серии «Л» исследования с применением препарата «ЭксПеритцин»?

Все шло хорошо и гладко, так нет, надо было испортить всю статистику этим «ЭксПеритцином». У кого вообще хватило ума в серию проектов включить испытания экспериментального препарата с невыясненными побочными эффектами?

Ситуация, в общем, следующая: трое подопытных находятся в реанимации. У двоих шансов нет, они обречены. Третий подопытный, возможно, выживет, но остаток дней своих, скорее всего, проведет в спецклинике.

И это все происходит тогда, когда у нас наметилась положительная динамика и последние 30 подопытных не только остались живы и здоровы, но и улучшили свои показатели в 10-15 раз! Причем в последнее время, нам даже не приходится держать их на стимуляторах. Это ли не чудо!

И вот – «ЭксПеритцин». Три проекта подряд провалились. Это свело все наши усилия к самому началу.

Мои предложения: запретить использовать «ЭксПеритцин» во всех проектах. Отправить препарат изготовителю, с пометкой «провести дополнительные исследования на выявление побочных эффектов и доработку формулы».

Петров. И. И.

Рапорт.

Настоящим довожу до вашего сведения, что полученный нами препарат «ЭксПеритцин», произведенный, согласно сопроводительных документов, объектом «Авокадо» Новосибирского Медицинского Научно-Исследовательского Центра, был применен, согласно инструкций и приказов, в проектах серии «Л». В ряде случаев применения препарата отмечено, что препарат вызывает побочные действия, помимо тех, что указаны в инструкции по применению, что приводит к значительному ухудшению здоровья подопытных, вплоть до летальных исходов. Уменьшение дозировки препарата «ЭксПеритцин», в соответствии с инструкцией по применению, не приводит к улучшению состояния подопытных. Отмена приема препарата «ЭксПеритцин», так же не улучшает состояния здоровья подопытных. Таким образом, прием препарата «ЭксПеритцин» приводит к необратимому ухудшению состояния здоровья подопытных, что в свою очередь лишает всю серию проектов «Л» всякого смысла.

Считаю необходимым запретить прием препарата «ЭксПеритцин», произведенный объектом «Авокадо» Новосибирского Медицинского Научно-Исследовательского Центра, во всех проектах. Предлагаю отправить весь неизрасходованный запас препарата «ЭксПеритцин» производителю, для проведения дополнительных исследований и доработки формулы препарата.

Петров П. П.

Приказ

Пр – 3283 «Апельсин»

В связи с проявлением непредвиденных побочных эффектов экспериментального лекарственного препарата «ЭксПеритцин», производимого на объекте «Авокадо» Новосибирского Медицинского Научно-Исследовательского Центра, приостановить все работы по проектам серии «Л».

Иванов И. И.

Приказ

Пр – 3285 «Апельсин»

Запретить применение экспериментального препарата «ЭксПеритцин», производимого на объекте «Авокадо» Новосибирского Медицинского Научно-Исследовательского Центра во всех проектах. Весь объем неиспользованного препарата отправить на адрес производителя для проведения дополнительных исследований и доработок.

Иванов И. И.

Приказ

Пр – 3287 «Апельсин»

Проекты «Л-205», «Л-206» серии «Л» закрыть в связи с летальными исходами. Легенда прикрытия согласно инструкции Р-21ЛИ – несчастный случай.

Иванов И. И.

Приказ

Пр – 3288 «Апельсин»

Возобновить приостановленные ранее работы по всем очередным проектам серии «Л», с применением всех препаратов, согласно утвержденного ранее списка (приказ 3112 «Апельсин»), кроме препарата «ЭксПеритцин».

Иванов И. И.

Часть 2.

Алекс потянулся, устроился в кресле поудобнее и закинул ноги на стол. Закурил сигарету, закрыл глаза, и раскинул руки. Такая поза никак не соответствовала началу рабочего дня. Впрочем, какой день – такая и поза… А день обещал быть обычным, рутинным и крайне скучным. Как, впрочем, и предыдущие сто… или сто пятьдесят? Или уже двести? Нет, все таки – сто… Да, чуть больше трех месяцев прошло, с того знаменательного события, как при проведении очередного, совершенно обыденного эксперимента в лаборатории взорвался анализатор спектра. Собственно, взрыва как такого не было, был негромкий хлопок, из прибора пошел дым, и сильно запахло горелой изоляцией. Привычный запах неудачи… Тем не менее – Алекс квалифицировал этот хлопок как взрыв, тем более, что анализатор все – таки погиб. Почему он взорвался – осталось загадкой, так как вскрывать прибор и проводить анализ, где именно и чего взорвалось, а самое главное – по какой причине, Алексу запретили. Категорически и однозначно. Такой немотивированный отказ Алекса озадачил. Служба безопасности спешно изъяла неисправный прибор и также спешно выдала Алексу новый. Очередная странность. С какого такого перепуга служба безопасности занимается рутинной работой службы обеспечения? Непонятно… Алекс ничего не стал предпринимать, но кое-какие выводы для себя сделал. Скорее всего, прибор обладал некими недокументированными возможностями, о которых Алексу знать не полагалось. Например, аппаратурой для прослушивания помещений. Или там был встроенный детектор пси-поля. Или еще что-нибудь. Впрочем, это не важно. По большому счету, на то он и есть – институт, чтобы подвергать всех и вся анализу и экспериментам. В том числе – сотрудников.

С тех пор – абсолютно никаких интересных событий… Каждый день, в принципе, одно и тоже. Есть некий электрический сигнал Х, есть его форма и иногда – некоторые дополнительные параметры. Вопрос – что нужно сделать с исходным сигналом (сигналами) чтобы получить такой же сигнал Х или максимально близкий к нему. Сперва задачи были простыми. Но сейчас – начали подкидывать очень странные задачи. Подшумовые сигналы (ниже уровня шума) с двойным или даже тройным шумоподобным кодированием с минимальной (а иногда и максимальной) избыточностью и повышенной устойчивостью… Скользкая и неизведанная область, даже учебники об этом как-то стыдливо умалчивали… Но Алекс работал, распутывая загадки и ребусы. Он уже мог сам написать приличную монографию по теории сигналов, помехоустойчивому кодированию, компрессированию и прочей обработке сигналов… Зато Алексу разрешили затребовать любые приборы, лишь бы был результат. И такие мучения – каждый рабочий день. Скука! По сути – одни и те же дела, одни и те же люди. Вот и сейчас – дробно простучали каблучки. Время – 8.47. Нет сомнений – это Катарина. Алекс, не открывая глаз, лениво помахал рукой.

– И тебе привет, Алекс!

Каблучки удалились за шкаф. Иззашкафье, хмыкнул Алекс. Сложная фраза, сочиненная Юрковым. Да, пожалуй, хватит медитировать, пора включать приборы и начинать работать. Он открыл глаза, погасил окурок, встал и начал поочередно включать приборы. Техника есть техника, особенно лабораторная. Даже суперсовременная. Включить, подождать – 5-10 минут для установления тепловых режимов приборов.

На главном мониторе компьютера всплыло уведомление о новом сообщении. Алекс хмыкнул и скомандовал.

– Алехандро, открой сообщение.

Компьютер послушно открыл сообщение, и с укоризной пробурчал:

– Мастер, мои газоанализаторы уловили сигаретный дым. Вы опять курите, причем на рабочем месте. Хотя, кому я об этом сообщаю…

Все-таки техника в институте была на высоте. Особенно радовал Алекса компьютер. Голосовое управление компьютером изрядно избавляло от рутины. Команды, правда, были довольно простыми, но все же, при желании, с компьютером можно было пообщаться на очень приличном уровне. Алекс, в первые же дни своего пребывания в лаборатории освоил именно голосовое управление компьютером, полностью перенастроив его и даже немного усовершенствовал. Вторым делом, все, что можно хоть как-то подключить к компьютеру, Алекс подключил и настроил. Теперь компьютер, с гордым именем Алехандро, выполнял всю рутинную работу, записывал показания приборов, составлял отчеты, формировал заявки, и временами отчаянно спорил с Алексом.

Почему Алехандро? Алекс наверно и сам не смог бы объяснить, почему он выбрал именно такое имя. Просто Алехандро и все. Хотя, надо отметить, слово это родилось в тот момент, когда Алекс с удивлением разглядывал ту непонятную штуковину, в виде правильного куба, которая была установлена на материнской плате вместо главного процессора. Окружал этот куб сложной формы радиатор с четырьмя вентиляторами охлаждения. Покрутив плату, Алекс понял, что производитель превзошел все ожидания, и этот куб – это действительно процессор, реализованный в виде слоистой структуры. Многослойность позволяла разместить ядра процессора не на площади, как обычно, а в объеме, что выгодно отличало такую структуру. Проблема отвода тепла решалась, как понял Алекс, слоями, выполненными из алмазных или графитовых пленок, отводивших тепло на боковые грани, имеющими тепловой контакт с радиатором. Алекс посмотрел на верхнюю грань куба, на которой был нанесен логотип – стилизованная буква «А» с завитушками и название фирмы – производителя «LexAN». Поиски в сети информации о производителе не привели ни к чему. Не было такой фирмы. Алекс тогда покачал головой и пробормотал: «Обалдеть, какие тут технологии…» Такая вещь требовала собственное имя, и Алекс имя дал, сложив логотип с названием фирмы. Так возник Алехандро.

Посмотрев на экран, Алекс непроизвольно присвистнул.

– Это что за… Алехандро, на что похож сигнал из сообщения?

– Мастер, распознавание сигнала, отсканированного с монитора, затруднено. База данных по сигналам заполнена на 42 процента. Подобные сигналы отсутствуют в моей базе данных.

– Понятно. А ведь где-то я уже такое встречал… Алехандро, проведи поиск по внешним сетям… Стоп! Отмена поиска. Я вспомнил! Это же ЭЭГ! Интересно, какой умник мне прислал энцефалограммы работы головного мозга? И как я должен это моделировать? И где взять приличную думающую голову? Хотя… Если шутят над тобой – придумай свою шутку в ответ. Алехандро, отправь заявку Администратору, мне нужен генератор пси-поля.

– Извините, мастер, Ваш запрос не может быть удовлетворен.

– Не понял. У меня открытый карт-бланш по заказу приборов! Алехандро, поясни отказ.

– Мастер, любые заявки на оружие не рассматриваются принципиально. Даже Администратором.

– А! Вот в чем дело… Алехандро, уточнение. Мне не нужно оружие. Мне нужен прибор под названием генератор пси-поля малой мощности или генератор торсионных полей. Отправь заявку на прибор.

– Мастер, приборы с таким названием внесены в отдельный список потенциального оружия. Приборы, перечисленные в этом списке, не могут быть выданы, без специального разрешения, согласно внутренней инструкции А-45СР. Специальное разрешение может быть выдано только после согласования со Службой Безопасности и Ученого Совета головного института, согласно регламента Р – 137СБ. Но даже в случае положительного решения о предоставлении приборов из отдельного списка, при работе с такими приборами необходимо постоянное присутствие специального технического специалиста Службы Безопасности. Отправить заявку на согласование?

– Алехандро, да, отправь.

– Заявка подготовлена. Вы подтверждаете заявку? Достаточно устного подтверждения.

– Да, Алехандро, заявку подтверждаю.

– Заявка сформирована, подкреплена записью Вашего устного подтверждения с фиксацией времени и отправлена в соответствующие структуры, мастер.

– Спасибо, Алехандро. Как быстро ответят?

– Мастер, обычно срок рассмотрения подобных заявок – от десяти дней.

Алекс хмыкнул. Похоже на сегодня работы не предвидится. И на завтра, скорее всего, тоже. И вообще, на всю неделю.

– Алехандро, спасибо. Займись поиском во внешней сети сигналов, аналогичных тому, что были в задании. Сравни найденные сигналы по амплитудам и частотам с тем сигналом, что был в задании. Выясни, какой ритм был записан. Есть предположение, что в задании был сигнал гамма-ритма работы головного мозга.

– Задание понял. Выполняю.

– Да, Алехандро, подключение к внешней сети нужно прикрыть несуществующими IP и MAC адресами.

– Да, мастер, я помню инструкции.

– Тогда работай.

– Ну что, дождались? Пакуем чемоданы? – Юрков влетел в лабораторию, привычно сметая на своем пути бумагу, письменные принадлежности и мелкие не закрепленные приборы. Впрочем, к этому уже все привыкли. Юрков всегда двигался именно так – по прямой, на максимальной скорости, и совершенно не обращая особого внимания на всякие мелочи. Юрков искренне считал, что попутные разрушения с ним, как правило, никак не связаны и слишком мелки, чтобы с ними считаться. Следом за суетливым, невысоким и полноватым Юрковым появился всегда неторопливый, спокойный и молчаливый Ияри.

Ияри Аран Атра. Ияри был наполовину сириец, наполовину русский. Высокий, смуглый, подтянутый и всегда собранный, как сжатая пружина. Алекс считал, и не без оснований, что Ияри когда-то был военным. Разговаривать Ияри не любил, хотя в совершенстве знал русский, арабский, арамейский, английский и латынь, но очень любил слушать. Поэтому, войдя, Ияри молча кивнул, здороваясь сразу со всеми, и не обращая внимания на Юркова, также молча прошел на свое рабочее место. Они работали в тандеме, Алекс разгадывал загадки сигналов, а Ияри воплощал некоторую часть ответов в микропроцессорные узлы и блоки, по тем разгадкам, которые нашел Алекс. Ияри работал в институте очень давно, но сколько именно – никто не знал, кроме Комова, но Комова спрашивать было бесполезно, а Ияри об этом никогда не говорил, даже если его спрашивали. Также Ияри не отвечал, когда разговор заходил о его прошлом.

– Чего это тут у тебя? Ух ты! Ты смотри, вот это комплект!!!– Юрков воткнулся в большой деревянный ящик и остановил свое разрушительное движение, кивнув Ияри и помахав Алексу рукой.

– Володька, кыш! Оставь мне родные заводские кабели!– Алекс поднялся с кресла и погрозил Юркову кулаком.

– Алекс, родной! Да тут целый комплект! А ты… Ты же с паяльником на ты! Спаяешь себе новый, это для тебя раз плюнуть… Ну, или Ияри попросишь, он тоже гений в части пайки… – Юрков внимательно рассматривал упаковку с кабелями.

– Володенька, а знаешь ли ты, как называют тех, кто ворует у друзей? И как с такими эээ… людьми… поступают? – Алекс угрожающе покачался из стороны в сторону.

– Алекс, я вообще никогда не ворую, тем более – у тебя! Что я, с дуба упал, что ли? Ияри, подтверди! Нет, нет, я прошу тебя, о мой лучший и надежнейший друг; тебя, чья доброта соизмерима с твоим ростом, а великодушие не меньше твоего веса, сжалится над сим недостойным, пухлым малоросликом, и одарить сего малодостойного человечишку этим великолепнейшим комплектом кабелей исключительно заводского исполнения…

Ияри засмеялся. Алекс тоже захохотал.

– Что ж, будь по твоему, володей сим комплектом, Володимир, да не во век, и не до скончания веков, но до поры, до времени. Короче, вернешь! И вольтметр мой цифровой верни! И вообще, объясни, зачем математику вольтметр? У тебя же есть калькулятор!

– Я, как ученый, как технический специалист, искренне обижен тем, что у меня нет ни одного прибора, кроме тупого калькулятора и еще более тупейшего компьютера! У тебя вот Алехандро есть, а у меня тупая необучаемая железяка, с которой просто невозможно договориться ни о чем! И вот, кстати – истинное лицо руководящего научного работника. Одной рукой дает, другой отбирает. – Юрков сделал обиженное лицо. – Что ж, раз так, значит, ты не узнаешь самые последние новости раньше всех… Я приложу все усилия, чтобы новости обошли тебя стороной…

– Ах так… Шантаж, значит… Жаль, мелкий шантаж, но все равно…Ой, как давно я не бил шантажистов…

– Алекс… Ты того… сядь, не напрягайся, а… Я пошутил… Шутка юмора… Ияри! А, нет! Катарина!!! – Юрков стремительно спрятался за деревянный ящик.

– Мальчики, мне некогда, я сильно занята! Алекс, не трогай Володеньку! Алехандро, будь готов вызвать службу безопасности! Ияри, проследи за ними…

Ияри вопросительно взглянул на Алекса. Алекс улыбнулся, покачал головой и фыркнул в сторону Юркова.

– Фу, опять запрещенный прием! А, нет, не так! Так знай, несчастный, мелкий шантажист, усугубил ты вину свою, призвав на помощь, в сию пору, саму нимфу Иззашкафья, тем самым побеспокоив ее, за что будешь наказан, сей же час, без всякого малого промедления и фальшивого сожаления! Ступай, неразумный, вон, в смысле в свой кабинет, и там преклони колени свои на горох сроком на пять часов и так осознай всю низость твоего падения, а затем испроси прощения у всех нас, подношением кофе из шефского автомата. Хотя, ладно, пять часов это много. Не выдержишь. Пять минут меня устроят.

Ияри одобрительно кивнул. Юрков метнулся к двери.

– Да продлит всемогущий Аллах твои года, о достойнейший сын своего достойнейшего отца! Но на шефский кофе не рассчитывай!

Алекс улыбнулся.

– Принесешь кофе – так и быть, получишь кабели, на две недели я забуду про вольтметр, и мы выслушаем твои, без сомнения, самые свежие новости. Катарина! Володенька пошел за кофе! Ияри?

Ияри, с умилением наблюдавший за привычной, но каждый раз разной, сценой, отрицательно покачал головой и показал Алексу бутылку с водой.

Алекс кивнул.

– Значит, три кофе.

– Погоди, а как я три кружки-то принесу?– Юрков сосредоточенно разглядывал свои руки, словно впервые узнав, что их всего две.

– Володя! Включи уже голову! Ты так-то тоже сотрудник научного института! Технический специалист! Ученый! Без полчаса как профессор, и в потенциале, будущий академик с Нобелевской или иной какой околонаучной премией.

– Ага! – Юрков вылетел из лаборатории. Ияри засмеялся.

Алекс вздохнул. Юрков занимался математической поддержкой всех работ лаборатории. Юрков, конечно, математический талант, хоть и не везде, и далеко не всеми признанный, но в общении бывал иногда весьма труден. Особенно трудно давалось Юркову общение со своими коллегами – математиками, которых он, почему-то, терпеть не мог. А вот молчаливого Ияри Юрков очень уважал. И в ответ Ияри очень уважал Юркова. Но дружбы между ними не было, потому что они были двумя полюсами – абсолютно противоположны во всем. Именно поэтому Юрков выбрал себе в друзья Алекса, большого, сильного и очень терпеливого. Вот Катарина – другое дело. Белая, по сравнению с Ияри, тоненькая, по сравнению с пухлым Юрковым, маленькая, по сравнению с двухметровым Алексом, и звонкая, по сравнению с институтским вороном Карлом. Еще бы характер ей подправить – и цены бы ей не было… Кстати, насчет Карла… Куда пропал этот горлопан?

Ожил интерком на столе Алекса. Женский голос строго произнес:

– Алекс, зайди к Юстасу. Тьфу, шалопаи, и меня сбили с толку. К Комову зайди. Слышишь, Алекс, зайди к Комову. Андрей Севастьянович тебя вызывал.

Алехин нажал кнопку ответа на интеркоме и спросил:

– Доброго утра, Жанна! А зачем? А когда? А по какому вопросу? А шифровку слать или пешком принести? А пароль сегодня какой?

Женский голос в интеркоме фыркнул:

– Алекс, ну что за детский сад! Пароль, шифровка… К Юстасу… К Андрею Севастьяновичу в кабинет залетел Карл. Я открыла дверь, но Карл не улетает. А Комов с Карлом… Ну, ты сам знаешь… Карл сожрал все запасы овсяного печенья и специально испортил особый документ, растерзав бумагу своим клювищем… Комов сказал, что только ты можешь с этим пернатым вымогателем договорится, тем более, что это так-то твой ворон.

– Жанна! Ты чего? С каких это пор Карл стал моим?

– Но ты же его принес! Комов сказал, что раз ты Карла принес – тебе за него и отвечать.

– Да? Не, ну это уже совсем интересно… Ладно, жди, сейчас появлюсь…

– Ага! Хорошо! Очень ждем. Ой… Все, не надо уже! Улетел Карл. Отбой!

Алекс выключил интерком, дошел до двери и распахнул ее. В лабораторию влетел Карл, а следом влетел Юрков с подносом в руках. На подносе стояли три большие кружки. Аромат кофе заполнил помещение. Юрков поставил поднос на цифровой осциллограф и торжественно произнес:

– Вот!

Алекс подошел и переставил поднос с осциллографа на стол. Из-за шкафа появилась тоненькая Катарина. Даже просторный лабораторный халат не мог изменить ее фигуру. Юрков опустился на одно колено и произнес:

– О, прекрасная нимфа Иззашкафья, уже ль явила миру ты свое лицо?

– Болтуны! Лучше бы угостили… Ияри?

На сей раз Ияри ответил.

– Нет, спасибо, Катарина.

Алекс протянул ей кружку.

– Прошу! Как там дела?

– Все хорошо! Закончила оформлять январские отчеты.

Юрков, поднявшийся с колен, разочарованно протянул, отряхивая джинсы:

– Январские…. Это когда же ты до мартовских дойдешь? Там же самое интересное…

– После февральских. И только так.

– Катариночка, давай плюнем на февральские опыты, они все за Алексом, там все равно ничего интересного…

– Володя, это тебе, математику, не интересно, а Алекс, между прочим, перелопатил целую кучу сигналов, и все их воспроизвел! Вот так-то! И Ияри, между прочим, по Алексовым отчетам четыре схемы собрал, и все работали! И не могу я плюнуть, мне Комов сказал, отчеты за февраль особо тщательно сделать… Так что, сам плюнь, без меня.

– О, женщина! Ты не любишь математику и ничего не понимаешь в преобразованиях! Только Алекс и Ияри оценили мою работу по достоинству… Ну и эти… братья – программисты из подвала.

– Не упоминай всуе программистов из подвала! А то ведь опять припрутся со своими идеями спасения мира путем глобальной компьютеризации… Ты новость хотел рассказать, помнишь? – Алекс достал сигарету из кармана, пристроился под вентиляцию и закурил.

Карл прокаркал какое-то свое воронье ругательство.

Алекс фыркнул:

– Карл, не смей выражаться при дамах! И не ври, что дым тебе мешает.

Юрков смешно наморщил лоб, что-то вспоминая.

– Новости? Какие еще новости… О! Точно! Но новость так себе… Пора паковать чемоданы. Скоро нас разгонят всех. Институт наш переезжает. Вернее сказать, нас здесь прикроют, а в другом месте откроют. Ну и профессура вся переедет, и начальство, конечно, а нам пора отправляться в поиск новых рабочих мест.

– Вот откуда ты такие новости откапываешь? – Катарина была возмущена.

– Видел одну бумажку. И даже заснял на телефон, супротив закону. Сейчас достану. Ну вот. Бумажка, формат А4. Гриф «секретно». В бумажке, ежели коротко, сказано, что в связи с низким финансированием на текущий год и ввиду отсутствия положительных результатов, проект «Скульптор» следует свернуть. Согласно инструкции номер И-57С и регламента Р-41ПП, все наработанные данные, в том числе материальную часть, следует передать в головной проект «Архитектор», а исходные данные в подпроект «Индиго». Перевозку с объекта «Апельсин» на объект «Манго» осуществлять в соответствии с инструкцией номер ИЛ-254. Контингент ведущих исследователей и исследователей переместить, согласно инструкции номер ИИ-108, и приказом по институту номер Пр-3290 утвердить на соответствующих должностях по проекту «Архитектор». Легенды и прикрытие разработать согласно пп. 18, 19, 23, 47, 52, 57 и 59 инструкции А-27. Проекты «Л-207», «Л-208» закрыть в связи с летальными исходами всех «Л». Закрытие проектов «Л-207» и «Л-208» проводить в соответствии с регламентом Р-21ЛИ. Проект «Л-209» закрыть в связи с неадекватными реакциями объекта на световые раздражители, и передать объект для лечения и наблюдения в специализированное изолированное лечебное учреждение по месту проживания. Закрытие проекта «Л-209» провести в соответствии с регламентом Р-21НР. Проекты «Леший» и «Лектор» активировать в рамках проекта «Архитектор». Остальные проекты серии «Л» оставить в латентном состоянии. Подписи: Иванов, Петров.

– Летальные исходы… Это неприятно… Ну и с чего ты решил, что ты в проекте «Скульптор» работаешь? И что такое объекты «Апельсин» и «Манго»? – Алекс невозмутимо курил сигарету.

Ияри подал голос.

– «Апельсин» – это наш филиал, а «Манго» – это такой же филиал нашего института только в Нижегородской области.

Катарина кивнула.

– Да, я тоже эти названия встречала. Но, Володенька, никто ведь из нас не знает, на какой проект работает. Я всего лишь какие-то данные заношу в анонимную базу данных, иногда и данные, которые вы с Алексом даете, Алекс с формами сигналов колдует, Ияри электронику мучает, ты всем помогаешь по математической части. Серго из полей не вылезает со своими биоэнергополями и структурными анализами энергетических свойств аномальных и нормализованных зон… Даниил с Натальей со своими излучателями и облучателями за стенкой сидят безвылазно. На совсем нижние этажи нас не пускают, поскольку пропуска нет, и что там происходит – никто не знает… А соседи нижние, братья-программисты, нас визитами не жалуют… Единственно, кто радует – это биологи из третьей лаборатории и шаман-теоретики из четвертой…

Ияри кашлянул.

– Кхе… Проекты серии «Л» – они давно начаты и входят в проект «Скульптор». «Скульптор» – это вроде создание очередного сверхчеловека посредством химических препаратов. Очередной провальный проект. А «Индиго» – тот же сверхчеловек только посредством облучений…

Юрков возмущенно махнул рукой.

– Это откуда такая информация, уважаемый Ияри?

Ияри пожал плечами.

– Это давно известно. Всем, кто в проект входил.

Алекс хмыкнул.

– Спасибо, Ияри. А скажи мне, о, великий разведчик Штырррлицц, по фамилии Юрков, а где ты сию бумажку нашел?

Юрков засопел и нехотя выдавил:

– На столе… На столе Миши – безопасника… Я в урну полез, а потом смотрю – на столе бумага…

– В урну полез? А чего вдруг ты в урну полез? Диссертацию свою уронил туда?

– Нет… Я расчеты выбросил… Неделю считал, и ничего… Пусто все, неопределенности дурацкие вылезают ото всюду… Ну и выбросил все… А потом подумал, что зря, есть там кое-какое рациональное зерно, которое может, в принципе, в будущем пригодится, ну и полез в урну. А кабинет у меня, как вы знаете пополам с Мишей – безопасником, вот я и решил, что он оставил, не убрал в сейф…

Алекс засмеялся.

– Круто! Безопасник вышел из кабинета и оставил рабочее распоряжение, «верхнего» начальства с грифом «секретно» на столе в открытом доступе в своем кабинете, при наличии рабочего сейфа. Хотя, по правилам, он должен эту бумагу упрятать в сейф, в особую папку. Ему видать жить вообще надоело.

– Володенька, Миша над тобой пошутил, а ты попался на эту старую шутку. Ладно, мальчики, спасибо за кофе, я пошла работать.

Катарина упорхнула за шкаф. Иззашкафье, хмыкнул Алекс.

– Ладно, может быть и правда эта бумага… Видно будет… Фото удали. На всякий случай. Сам понимаешь, режим, и гриф «секретно». Ты и так много чего нарушил. Да, друг мой любезный, Володимир, а над чем это ты цельную неделю корпел? Чего считал?

Юрков засопел. Потыкал пальцем в телефон, удаляя фото секретного документа. Потом нехотя произнес:

– Проверял.

– Вот как! Кто бы мог подумать… И что же ты проверял?

Юрков махнул рукой.

– Очередную бредовую мысль нашего гениального Абрама Лазаревича, о том, как можно заработать очень много денег, не вкладывая ничего.

Алекс улыбнулся.

– Разве Абрам Лазаревич еще жив? Мне казалось, что после попытки реализации последней его идеи мы не увидим больше никогда любезнейшего господина Шлицермана.

– Здравствовать всем! Но вот, что я слышу? И вы тоже, Алекс? Весь мир отвернулся от несчастного еврея, начиная от верхнего начальства и заканчивая вами, Алекс. И это при всем том, что именно этот добрый, честный, но немножечко несчастный еврей пытается сделать этот несовершенный мир хоть чуточку лучше…

Алекс обернулся. В дверях стоял Абрам Лазаревич Шлицерман. Вид у него был обиженный, впрочем, никто и никогда не видел Абрама Лазаревича довольным и счастливым. Он был очень молод, но старался держаться очень солидно и что называется «по взрослому». В первый раз попав в лабораторию Алекса он огляделся, хмыкнул и представился: «Абрам Лазаревич Шлицерман. Генератор идей. Неутомимый скептик и ортодоксальный пессимист. И не терплю панибратства.» Но, надо признать, при всех своих недостатках, Шлицерман был весьма талантливым «генератором идей». Ошибался он редко, но зато всегда по крупному. Последняя ошибка «доброго, талантливого, но немножечко несчастного» Шлицермана, по официальной, но непроверенной информации, стоила больших и теплых институтских кресел замдиректора по новациям, замдиректора по экономике и замдиректора по безопасности. При этом, по слухам, сумма потраченных в пустую денег равнялась примерно четырем современным авиалайнерам с последующим десятилетним обслуживанием. Самому же Шлицерману объявили выговор, и лишили премии на месяц. Шлицерман об этой несправедливости пожаловался Алексу. Шлицерману было абсолютно все равно кому жаловаться на несправедливость. Единственный с кем, Абрам Лазаревич старался вообще не общаться – это был Ияри. Ияри, в свою очередь, старался не сталкиваться со Шлицерманом. Алекс, зная и понимая причины такого нейтралитета, всячески старался организовать работу так, чтобы Ияри и Шлицерман как можно реже оказывались в одном помещении одни.