Текст книги "Копье и кровь"

Автор книги: Алексей Корепанов

Глава 4. Охота на пилота

Из беседки на вершине холма открывался замечательный вид на Тибр и заречную часть столицы. И хотя день был пасмурным, он не казался серым. В нем хватало зелени и других красок – Грэнд Рома вполне оправдывала звание первого города Империи. Даже в конце ноября. Правда, снега тут не бывало, и осень каждый год просто плавно перетекала в весну. Они сидели на скамейках друг напротив друга: Габлер рядом с Индилайноном, а Каррин рядом с Лили Акимжанов. Погода была теплой, как обычно, и Крис оставил куртку в съемной квартире. Свитер и джинсы он не поменял – не видел в этом необходимости. Одежду Габлер привык рассматривать, в первую очередь, с точки зрения удобства, а не броскости. А вот Индилайнон преобразился – зеленый плащ остался в горном храме, и в полет на Вери Рому жрец отправился в матово-серой пиджачной паре, придавшей ему еще больше сходства с Энгилейноном. Знак Триединого он снял. Лили тоже предстала в новом одеянии – теперь на ней было узкое коричневатое платье ниже колен, с высоким, под подбородок, воротником, и она в этом платье смотрелась очень неплохо. Каррин же по-прежнему носил неприметный серовато-желтоватый комбинезон и скрывал пол-лица за квадратными арт-очками.

Найти в столице съемные квартиры не составило особого труда. Эту задачу Индилайнон с помощью унидеска решил минут за двадцать, когда галера, пройдя через саб, оказалась в системе Юпитера. По прибытии в космопорт «Столичный» взяли напрокат два уникара и отправились на встречу с риелтором. И уже вскоре Индилайнон, две «знающие все пути» – Гелисинийра и Джандинарья – и Габлер разместились в трехкомнатной квартире на седьмом этаже здания-куба в нескольких кварталах от набережной Тибра. В свое жилище Крис возвращаться не рискнул. Еще в уникаре он связался с Лили Акимжанов и договорился о встрече «там же, где и в первый раз». То есть в кабаке «Аннушка». Вместе с Крисом, Индилайноном и двумя девушками прилетели на Вери Рому еще трое служителей горного храма. Они поселились отдельно и занялись поисками пилота и местопребывания Низы. Тем, кто составит им компанию в этом деле, было дано указание лететь на Вери Рому другими путями, и их прибытие ожидалось в течение ближайших трех-четырех дней. Обеих олломинниа Индилайнон тоже отправил искать Низу, а сам вместе с Габлером поехал в «Аннушку».

Крис увидел Лили издалека – она в одиночестве сидела на скамейке в сквере неподалеку от нависшей над деревьями разноцветной полусферы кабака. Риголка тоже увидела их и встала, и Габлер вдруг невольно вспомнил, как держал на руках обнаженное тело напарницы Здено Шатана. И это воспоминание было приятным. Поздоровавшись с Лили, он представил ей Индилайнона и сказал, что выступает в роли посредника. А предложение о совместном «развлечении» сделает жрец храма служителей единомножественного Беллиза-Беллизона-Беллизонов. Риголка некоторое время молчала, явно обдумывая это сообщение, а потом отошла в сторону и достала из сумочки мобик. Габлер не сомневался в том, что она будет звонить Каррину. Разговаривала она недолго. Вернулась и предложила прогуляться в парк. Тот самый, который был уже знаком Крису. По дороге ни о чем не говорили, да и в самом парке тоже. Лили молча показывала, куда идти, и все трое прогулочным шагом передвигались по дорожкам, приближаясь к набережной Тибра. В парке было немноголюдно, никто, кажется, не обращал на них внимания, и Габлеру хотелось верить, что грэнды не следят за ними. Когда они уже почти добрались до беседки на холме, их догнал Каррин. И не только догнал, но и, шагая по широкой лестнице через две ступени, первым вошел в беседку. Сел, показал Лили на место рядом с собой и так же, движением руки, пригласил Габлера и Индилайнона сесть напротив. Склоны холма отсюда просматривались до самого низа, и никто не смог бы подобраться к беседке незамеченным.

«Впрочем, если бы грэнды хотели подслушать наш разговор, у них нашлись бы средства», – подумал Крис.

Другое дело, что грэнды не знали об этой встрече и ее цели. У Шацкого вряд ли были основания отслеживать перемещения Габлера. Что мог он, Габлер, противопоставить Палатину?

– Давайте сразу к делу, – произнес веронец, глядя на жреца. – Думаю, мистер Габлер сказал, как меня называть, а твое имя я знаю, вот. Я предполагал, что Крис решил принять мое предложение… Но, как я понял, речь о другом. И о чем-то очень серьезном. Слушаю.

Индилайнон положил ладони на колени и подался к нему:

– Я говорю от имени ондаллио Ориобеллиза. Ондаллио – это титул главы нашей общины служителей единомножественного Беллиза-Беллизона-Беллизонов. Ондаллио Ориобеллиз уполномочил меня, силлона Индилайнона, сделать вам предложение и обговорить условия, при которых оно может быть принято. Ондаллио Ориобеллиз обрисовал мне те рамки, в пределах которых я могу от его имени делать заверения о том, что условия с нашей стороны будут выполнены.

– Понятно, – кивнул Каррин. – Мы вам помогаем, а вы обязуетесь выдать мне и моим соратникам по десять килограммов драгоценностей из ваших подземных запасов. К примеру. Но если мы потребуем, чтобы вы в обмен на нашу помощь собрали пару сотен воинов и пошли на штурм Октагона, то вы на такое не согласитесь, вот. Так?

– Именно так, – подтвердил Индилайнон. – Мы имеем в виду реальные условия. Например, мы можем обеспечить вас множеством небольших, но мощных взрывных устройств – ниби. Их преимущество в том, что детекторы не могут распознать в них вооружения…

«Вот почему я беспрепятственно пронес это «драже» на галеру», – понял Габлер.

– Они не требуют средств доставки, – продолжал Индилайнон, – их можно просто бросать рукой. А если нужно доставить ниби на значительное расстояние, то пневматика ни к чему – достаточно рогатки. К тому же рогатка – вещь бесшумная, а это большой плюс…

– Рогатка? – переспросил Каррин.

– Да, рогатка. – Индилайнон поднял левую руку, выставил разведенные указательный и средний пальцы, а правую, тоже подняв, сжал в кулак и отвел к плечу. – Простейшее метательное устройство. Легкое и маленькое.

Веронец хмыкнул и поправил очки:

– Интересно… Детекторы, значит, распознать не могут?

– Не могут, – подтвердил жрец, сунул руку в карман пиджака и достал знакомый Габлеру коричневый шарик, так похожий на питательное драже-стимулятор из боевого рациона файтеров. – С такими ниби я беспрепятственно прошел контроль при посадке на галеру.

Каррин забрал у него горошину и повертел в руке. Осторожно сдавил пальцами.

– Сильно сжимать не надо, – предупредил Индилайнон. – Взорвется.

– Интересно, – повторил веронец и его очки уставились на Габлера. – Это такой штукой ты расквитался со своим бывшим другом?

Крис молча кивнул.

– Я могу оставить ее себе? – Каррин вновь повернул голову к беллизонцу.

– Можешь, – ответил Индилайнон. – Только проверять ее лучше где-нибудь подальше – грохота будет много.

Каррин осторожно положил ниби в нагрудный карман и сказал:

– Что ж, весомо. И каких же подвигов вы от нас ждете в обмен на эти крохотульки-грохотульки?

– Нам нужно освободить из рук имперцев нашу сообщинницу, – ответил жрец.

– Речь идет о той девушке, с которой я летал на Аполлон, – пояснил Габлер. – Оказывается, она жива, и грэнды намерены изучить ее необычные способности. Как говорили древние, использовать в качестве подопытного кролика.

– Вот так, значит, – сказал Каррин, а Лили пристально посмотрела на Криса. – А поподробнее?

Служитель Триединого начал выкладывать все детали. Габлер обшаривал взглядом окрестности и то и дело невольно переводил глаза на риголку. Лили, не замечая этого, внимательно слушала Индилайнона.

«Да что же это такое?… – немного растерянно думал Крис. – Вроде уже и не салабон какой-нибудь… Что же это со мной творится? То от беллизонской колдуньи растаял, с которой не может быть ничего общего… То к веронской сепаратистке прибиваюсь… Других мало, что ли? И не в чужих краях, а на родном Форпосте… Ну, ладно, пусть та девчонка из школьных лет давно замужем, но ведь есть и другие!»

«Лия, – тут же мелькнула другая мысль. – Ту одноклассницу звали Лия. А эту – Лили… Лия – Лили…»

Парк по-прежнему не отличался многолюдьем, и никто не поднимался по лестнице, ведущей к беседке на вершине холма. Хотя в этом, наверное, не было ничего удивительного – послеобеденное время, вторник, разгар рабочего дня. Индилайнон продолжал негромко говорить, четко обрисовывая ситуацию, и зеленые глаза Лили, кажется, все больше темнели. А вот о прячущихся за очками глазах Каррина сказать было ничего нельзя.

– Это даже не задача, – не сразу произнес он, когда служитель Триединого замолчал. – Это задачища, вот. Ты согласна, Лили?

И вновь Габлер ощутил на себе внимательный взгляд риголки.

– Конечно, очень многое зависит от того, задачка перед тобой или задачища, – сосредоточенно сказала она. – Это важно. Но еще важнее, чтобы задача имела решение.

– И это все? – спросил веронец.

– Нет, не все. Нужно еще определить цену этого решения.

– Вот, – удовлетворенно сказал Каррин. – Решение, скорее всего, есть, дело за ценой.

Индилайнон слегка нахмурился:

– А что, ниби – не та цена?

– Ниби – это часть цены, – заявил веронец, аккуратно погладив нагрудный карман комбинезона. – Только часть.

Лицо жреца потемнело еще больше:

– Твои условия?

Каррин запустил пятерню в свои светлые волосы и довольно быстро растрепал их. Потом неторопливо пригладил и вновь поправил очки:

– Я слышал, что вы намерены отделиться от Империи. Мы тоже намерены. Не знаю, каким образом вы собираетесь это проделать, а насчет моих методов мистер Габлер вам, наверное, уже говорил. Я планирую либо сцапать мистера Сюрре, либо вообще убрать его из этой жизни. Поддержите нас, а мы поддержим вас. Я не говорю о присоединении к Вероне – живите отдельно, как вам хочется. Но дайте нам этих ваших олломинниа для усиления, и это и будет второй частью цены за нашу помощь в освобождении одной из них. Хотя тут, как я понимаю, вообще не о нашей помощи вам речь идет. Наоборот, это вы нам помогать будете, а мы будем основной силой в вызволении вашей даллиа Анизателлы. Как тебе такой расклад, мистер Инди… э-э… Индилайнон?

Жрец медленно откинулся на спинку скамьи, и лицо его стало почти неотличимо от пасмурного неба. С минуту он сидел молча, и молчание это казалось затишьем перед бурей.

– И сколько наших олломинниа тебя устроило бы? – наконец спросил он, кажется, справившись с собой.

– Чем больше, тем лучше, – незамедлительно ответил Каррин. – Как минимум парочку.

«Два потенциальных трупа в обмен на одну Низу, – подумал Габлер. – Получается минус одна…»

– Две олломинниа… – задумчиво сказал Индилайнон и вновь подался к веронцу. – Хорошо. После освобождения даллиа Анизателлы вам помогут две олломинниа.

– Какие гарантии? – быстро спросил веронец.

– Слово ондаллио Ориобеллиза, – торжественно отчеканил жрец. – В данном случае, мое слово это его слово.

Судя по тому, как шевельнулись уголки губ Каррина, можно было подумать, что он едва заметно удовлетворенно улыбнулся. Но Габлер был уверен, что веронец не улыбнулся, а скептически поморщился.

– Ничуть не сомневаюсь в слове вашего начальника, – сказал Каррин, – но хотелось бы чего-нибудь более… – Он не договорил.

– Слово ондаллио Ориобеллиза – самая весомая гарантия, – еще возвышенней продекламировал жрец.

– Ладно, – махнул рукой веронец. – Жизнь покажет. Личных контактов пока больше не будет. Давайте, ищите вашу даллиа Анизателлу, а уж потом начнем строить планы. И грохотульки ваши завозите, да побольше, они нам не помешают. Обменяемся номерами, будем поддерживать связь.

Каррин первым покинул беседку и легко поскакал вниз. Лили встала и, прежде чем направиться вслед за ним, окинула взглядом Габлера и Индилайнона и сказала:

– А вы не торопитесь, посидите тут немного.

Крис провожал ее взглядом, но она так и не обернулась. Жрец поднялся со скамейки и отошел к ограждению. Повернулся спиной к Габлеру, достал мобик и начал с кем-то тихо разговаривать. Каррин уже вышел на одну из дорожек, протянувшихся от реки, и скрылся за деревьями, а Лили продолжала спускаться по лестнице. Габлер вдруг представил ее лицо… Ее глаза… Губы… И почему это они когда-то показались ему двумя рыбными палочками? Какие там палочки?! Очень даже милые губы, такие целовать и целовать… И тут же вспомнились ему другие губы, теплые губы, которые он целовал совсем недавно. В каюте летевшего к Аполлону брига.

«Регулар особого отряда службы безопасности Империи сжимает в объятиях беллизонскую жрицу – врага Империи… Замечательно… Хорошее вышло бы стерео…»

Габлер почти услышал, как у него в мозгах что-то клацнуло. План возник тут же, словно давно лежал где-то в уголке и ждал своего часа. Он был настолько очевидным, что Крис в очередной раз с грустью констатировал: скорость и ясность мышления – отнюдь не его козырь.

«Но если я понимаю, что туповат, то все-таки не такой уж тупой», – попытался утешить он себя.

Получилось не очень.

Дождавшись, когда Индилайнон закончит разговор и повернется к нему, Крис встал и выпалил:

– Я знаю, как найти пилота и встретиться с ним!

Служитель Триединого шагнул к нему:

– И как же?

– Спрошу у кого-нибудь из наших парней его номер и свяжусь с ним. И договорюсь о встрече. Вряд ли в отряде знают, что я теперь на другой стороне. И вот что можно будет сделать…

Габлер излагал свой план, и жрец становился все более сосредоточенным. Когда Крис замолчал, Индилайнон потеребил бороду и несколько раз прошелся по беседке.

– Что ж, – наконец произнес он, остановившись перед Габлером. – Может быть, и получится. Действуй.

Беллизонец отошел в сторону, а Крис достал унидеск и вновь опустился на скамью. Немного подумав, выбрал из списка Арпада Медьеши – соседа по этажу на базе Твинса. У Арпада эта неделя вроде была неслужебной. Габлер создал условный антураж и сделал вызов. Секунд через пять в озе появилось лицо «осота-стихоплета». В озе его унидеска Габлер предстал на фоне какой-то абстрактной стены в мелкую полоску, расположенной непонятно в каких краях.

– Салвэ, Арпад, – начал Крис по файтерской привычке, старательно изобразив улыбку. – Отдыхаешь или как?

– Привет, – кивнул курносый осот. – Ну, если это можно назвать словом «отдых»…

– Слушай, – деловито продолжил Габлер, не давая Арпаду возможности что-то там рассказывать и задавать вопросы. – Мне нужно найти Дамдина, летуна нашего, а я не то что номера, но и фамилии-то его не знаю. Не подскажешь?

– Фамилия его Игарта, – ответил твинсер. – А номер сейчас посмотрю… Должен у меня быть его номер… Ага, вот! Набивай.

Крис ввел в унидеск продиктованные Арпадом цифры и вновь улыбнулся, теперь уже без всяких усилий:

– Спасибо за инфу! А то у меня всего пяток номеров: твой, Роймера да еще… Что там у тебя грохнуло?

Медьеши на миг отвернулся и вновь посмотрел на Криса:

– Племянничек развлекается. А Дамдин, между прочим, твой сосед. Почти напротив тебя живет, на Гракха. Зеленый такой дом, архитравы в стиле греческого орнамента… Ну, антемион с пальметтой, видел?

– Антемион… – пробормотал Габлер и покосился на Индилайнона. Тот внимательно слушал разговор.

Зеленый семи– или восьмиэтажный дом на другой стороне улицы он помнил, но что такое архитравы и где они там находятся, понятия не имел.

– Растительный орнамент, неужели не обращал внимания? – удивился Арпад. – Красиво же. Короче, лепестки и листья на архитраве.

– Ага, – сказал Крис. – Лепестки и листья. Теперь понял. Я как-то… А ты что, специалист?

– Ну, во всяком случае, растительный стиль от звериного отличить могу, – сказал Медьеши. – Это же, можно сказать, застывшая поэзия.

– Ага, – повторил Габлер и с уважением взглянул на веснушчатого «осота-стихоплета». – Понял. Значит, он рядом живет… Не знал. Ладно, Арпад, благодарю. Сейчас наберу летуна.

Он разъединился и повернул голову к беллизонцу.

– Так, – сказал Индилайнон, накрутил бороду на палец и несильно дернул. – Пока срабатывает. Знаешь этот дом?

– Знаю, – кивнул Габлер. – И архитравы эти, наверное, видел. Там на стенах точно какие-то узоры…

– Если известно, где он живет, то, может быть, подождать, пока он выйдет, и уже тогда…

– А зачем ждать? Есть же более простое решение. Вот если он откажется…

Жрец оставил бороду в покое:

– Хорошо, продолжай.

– Дамдин Игарта, – сказал себе под нос Габлер, набирая номер.

Прошло и пять, и десять секунд, но пилот на вызов не отвечал. Крис взглянул на беллизонца:

– По идее, он еще не должен к службе приступить. Может, дернули на срочное задание?

И тут в озе возникло остроскулое лицо пилота брига. Черные, чуть раскосые глаза Дамдина смотрели настороженно, будто он и на самом деле опасался, что его прямо сейчас вытащат из-за стола и прикажут лететь на край Виа Лактеа. Правда, увидев, кто его вызвал, пилот, кажется, успокоился.

– Добрый день, мистер Игарта, – сказал Крис. – Я Габлер, ты меня недавно кое-куда возил. Помнишь?

– Провалами в памяти не страдаю, – недружелюбно ответил пилот и бросил взгляд куда-то в сторону.

– Тут такое дело… – Габлер старался говорить как можно более проникновенно. – У меня к тебе разговор есть. Важный и срочный. Как ты смотришь на то, чтобы посидеть за пивом где-то возле дома? Мы с тобой соседи, я через дорогу живу. Разговор короткий, даже не разговор, а просьба. Но это надо не по деску, а лично. Найдешь время где-то через час-полтора?

Пилот с сомнением пожевал губами и опять посмотрел вбок от себя.

– Вообще-то, у меня были другие планы… – протянул он и поскреб небритую почему-то щеку.

– Я плачу за пиво, – сказал Габлер. – Хочется побыстрее утрясти этот вопрос, понимаешь? Там разговора-то на пять минут.

– Надеюсь, это не просьба срочно подбросить тебя куда-нибудь в другую галактику? – усмехнулся пилот. – Я сейчас не на службе. И даже если бы и был…

– Об этом попрошу в следующий раз, – подыграл ему Габлер. – Тут дело в другом.

– Ладно, – с явной неохотой согласился Дамдин. – Тогда через полтора часа в «Утехе».

– Где это?

– Так в нашем же квартале, в сквере. За спиной у «мужика с прибором», метрах в тридцати. «Утеха патриция».

– А, понял!

Несомненно, Дамдин Игарта имел в виду установленную в двух кварталах от дома Габлера скульптуру. Как следовало из надписи, она изображала древнеримского бога Тиберина. Обнаженный до паха бородатый мужчина полулежал, демонстрируя великолепные мышцы. Этот Тиберин олицетворял реку Тибр, а торчащий между его ног, прикрытых покрывалом, рог изобилия можно было при соответствующем ракурсе действительно принять… хм… за «прибор». Из той же надписи следовало, что статуя является копией с древнего оригинала.

Недовольная физиономия пилота исчезла из озы унидеска, и Крис медленно выдохнул. Беллизонец, настороженно слушавший весь разговор, опустился на скамью рядом с ним.

– Учти, Габлер, если тебя в этой «Утехе патриция» схватят, на нашу помощь не рассчитывай. Выручать не будем.

– Меня схватить не так-то просто, если это не ваши олломинниа. Да и не будет никто меня хватать.

– Я предупредил.

Крис промолчал.

Беллизонец встал и, отойдя к ограждению, вновь достал мобик. До Габлера долетали только обрывки слов, и это был не терлин, а другой язык. Язык беллизонцев. Пришла пора подключать к делу девушек-олломинниа.

Индилайнон убрал мобик в карман и некоторое время молча смотрел на протянувшееся до горизонта скопление зданий за рекой. Потом повернулся к Габлеру:

– Вот такого у нас не будет.

– В смысле? – не понял Крис.

– Зачем тесниться на ограниченной территории, когда вокруг есть много пространства? Скученность, шум, этот постоянный фон эмоций… – Беллизонец прикоснулся рукой к виску. – Это ненормально.

«Но вы ведь тоже теснитесь там, у себя, под горами», – хотел сказать Габлер, но не стал.

В памяти всплыла сценка в нью-бобринецкой «Русалке». Граната бренчал на гитаре и даже не пел, а просто ронял одно слово за другим:

 
Серое небо неласково смотрит на город.
Тысячи улиц. Сто тысяч домов. Миллионы нахмуренных окон.
Визг тормозов, гул моторов, подошв нескончаемый шорох,
Пятна реклам, светофоров, одежд разноцветнейших ворох.
И над асфальтом, бетоном и сталью, в пространстве далеком,
Черные птицы летят, летят неизвестно куда…
 
 
Землю прижали тяжелой пятой города.
 
 
Разве найдешь в бесконечных безликих парадных
Эту заветную дверь, за которой укрылась Она?
Разве найдешь в равнодушных бетонных громадах,
В дебрях квартирных, подвалах, средь лестниц каскадов
Ту, что зовет за собою, являясь в предутренних снах?
Надежды уходят. Летят неизвестно куда.
 
 
Прочно стоят разрушители грез – города…
 
 
Я проблуждал много лет в недрах домов-исполинов
И разыскал, наконец, эту заветную дверь.
Долго звонил и стучал, ждал в подъезде пустынном
Множество дней и ночей нескончаемо длинных,
Тщетно надеясь. И только теперь
Понял, что дверь заперта навсегда.
 
 
Изгнали Мечту города
И шеи своих фонарей наклонили повинно.
 

Как это ни удивительно, он, Кристиан Габлер, запомнил все и сразу. Как будто каждое слово Граната вколотил ему в память. Наверное, просто такое было тогда у него, Криса, настроение… Хотя сам он являлся уроженцем миллионника, и ничего против таких городов не имел. И с удовольствием прожил бы всю жизнь в Грэнд Роме. Только подальше от Октагона…

– Ваши предки ведь тоже в городах жили, – все-таки заметил он.

– Атланты – да. И это не привело ни к чему хорошему, – жестким тоном парировал Индилайнон.

* * *

Кабак «Утеха патриция» действительно располагался за спиной у статуи Тиберина. А с центральной аллеи он был незаметен потому, что там росли высокие пышные кусты. Но, видимо, в рекламе это заведение не нуждалось – вечер еще бродил где-то за горизонтом, а в длинном зале народу хватало. И по виду никто из посетителей даже отдаленно не напоминал древнеримских аристократов, какими их показывали в арт-объемках. Столы со скамьями стояли с обеих сторон от входа, перпендикулярно боковым стенам. Друг от друга их отделяли высокие, почти до потолка, перегородки. Оба этих ряда уходили к дальней поперечной стене, где находилась стойка. Она была утыкана поблескивающими кранами, из которых бармен, в соответствии с заказами, наливал вино и пиво. А сервы разносили на подносах напитки и закуску посетителям. Стены с односторонней прозрачностью позволяли видеть окрестности кабака – кусты, деревья, аллейки и фрагменты улицы. Между рядами столов, посередине зала, тянулась заключенная в невысокое, до колен, беломраморное обрамление полоска воды. Там били маленькие фонтанчики и сновали мелкие разноцветные рыбешки. Наверное, в этом длинном узком бассейне не раз освежали голову изрядно вкусившие вина «патриции». Хотя, возможно, Габлер слишком плохо думал о завсегдатаях этого кабака.

Да, посетителей хватало, но и посадочных мест было в «Утехе патриция» немало. Поэтому Крис без труда нашел свободный стол. Поскольку он не знал, какое пиво предпочитает пилот, то заказал два бокала темного и два светлого, а закуску выбрал универсальную – копченые хвостики мельфиков отлично подходили к любому сорту пива. Включив огонек «занято» с обеих сторон столешницы, у прохода между рядами, Габлер направился к двери, чтобы встретить Дамдина возле кабака. Но не успел дойти до нее, как в зал вошел пилот. За время, прошедшее после их общения по унидеску, его лицо не стало более приветливым, но щетина исчезла. Дамдину было то ли под сорок, то ли за сорок, ростом он значительно уступал Крису и не отличался мощным телосложением. Скорее, наоборот. Впрочем, пилоту и не вменялось в обязанности выглядеть суперменом из объемок. Как говорится, его дело было «баранку крутить», а с этим он вполне справлялся. Вряд ли кто-нибудь угадал бы в этом ромсе, одетом в плотную клетчатую рубашку с распахнутым воротником и синие брюки, пилота космического корабля, и не просто корабля, а брига Осота.

– И где же пиво? – сварливо осведомился Дамдин, усевшись на указанное Габлером место лицом к выходу.

– Сейчас будет, – ответил Крис, опустившись на скамью напротив него.

Серв с подносом уже спешил к ним от стойки.

– Ты какое предпочитаешь? – спросил Габлер, когда бокалы и закуска переместились с подноса на стол.

– Любое, – лаконично заявил Игарта, однако придвинул к себе оба бокала с темным пивом.

С того места, где сидел Крис, были видны несколько столов в противоположном ряду, за узким бассейном. Так сидели, пили и разговаривали, не обращая внимания ни на Габлера, ни на Дамдина.

Пилот сделал длинный глоток, причмокнул и кинул в рот тонкий желтоватый хвостик мельфика.

– Давай, Габлер, выкладывай, что у тебя за неотложка такая. Только четко и коротко, у меня дел навалом. Драгоценности в каюте забыл?

– Да не то чтобы драгоценности… – Крис тоже отхлебнул из бокала и чуть подался через стол к пилоту. – У тебя на бриге видеокамеры постоянно работают?

– Разумеется, – кивнул Дамдин. – А ты там что, чем-то предосудительным занимался? Плевал на портрет Императора? Так ведь нет там портретов.

– Я в каюте у беллизонки был, когда мы на Аполлон летели, – понизив голос, сообщил Габлер. – Понимаешь, я ее и раньше знал, до Осота… Ну, и пообнимался немного. С пособницей номианских мятежников. Прикидываешь?

Пилот вдумчиво прожевал хвостик, вновь приложился к бокалу. Поставил его на стол и с самым серьезным видом посмотрел на Криса:

– Придется тебя огорчить: экипаж к этим камерам доступа не имеет и показания с них не снимает. Не мы их туда ставили. Другие этим занимаются. Так что помочь ничем не могу, даже если бы и хотел.

– Вот так, значит… – огорченно протянул Габлер и, подняв руку, с силой принялся тереть затылок. – Может, тут ничего такого и нет, но сам понимаешь…

– Понимаю, что ж тут не понять, – кивнул Дамдин и залпом допил пиво. – Пятнышко никуда не денешь. Тут тебе самому надо придумывать, Габлер.

– Считаешь, могут под зад коленом из Твинса?

Пилот обхватил ладонью второй бокал и задумчиво выпятил нижнюю губу. А Крис перевел взгляд на тех, кто уже приближался к Дамдину со спины. По его, Габлера, сигналу.

– Мистеры, можно к вам присоединиться?

Девушка, которая произнесла это, уже перешагнула через скамью и уселась рядом с пилотом, поставив на стол свой бокал с чем-то розовеньким. Другая обогнула Габлера и устроилась возле него, лицом к Дамдину. Бокал с таким же напитком цвета зари она продолжала держать в руке. В этих красотках никак нельзя было признать не только служительниц храма Триединого, но и вообще представительниц беллизонского народа. Гелисинийра и Джандинарья потрудились на славу, превратив себя в очаровательных кукол с личиками-масками. Они выглядели как натуральные хошки, и одежда на них была соответствующая: яркие безрукавки с двумя обращенными друг к другу глубокими вырезами на груди и животе и короткие полупрозрачные юбки.

Пилот успел только поднять брови, а Габлер уже сказал, недовольно скривившись:

– Девочки, у нас тут серьезный разговор.

– Какие могут быть серьезные разговоры в таком месте? – кокетливо прищурилась сидящая бок о бок с пилотом Джандинарья. – Правда, мистер? – Она прислонилась плечиком к Дамдину.

– У нас серьезный разговор, – с нажимом повторил Крис.

– Твой приятель готов переключиться на что-нибудь поинтереснее, – заявила Гелисинийра и положила свою ладонь на руку Габлера. – Правда, мистер? – Она взглянула на продолжающего молчать пилота. – А ну-ка, посмотри мне в глаза, красавец, и я все пойму. Давай, не стесняйся!

Джандинарья еще теснее прижалась к Дамдину. Того уже нельзя было назвать беспросветно хмурым. Он неотрывно глядел на Гелисинийру и буквально на глазах превращался в статую наподобие того Тиберина, что разлегся на постаменте в тридцати метрах от кабака «Утеха патриция». Габлер обвел зал быстрым взглядом – никто по-прежнему не обращал на них внимания. Обычное дело – хошки снимают клиентов…

– Вот так, мистер… Вот так… – приговаривала Гелисинийра.

Крис мог с уверенностью сказать, что именно видит сейчас пилот. Мрак, беспросветный мрак, потоком истекающий из ее глаз. Этот мрак поглощал без остатка.

Превращенный в изваяние Дамдин замер за столом. Джандинарья, работая на публику, игриво положила голову ему на плечо, а Гелисинийра еще ближе придвинулась к Габлеру и шепнула ему в ухо:

– Спрашивай, он готов. Только назови его по имени.

Крис уставился в остекленевшие глаза пилота и тихо, но внятно, с расстановкой, потребовал:

– Дамдин, назови код секретного саба Твинса в системе Юпитера.

Ничто не дрогнуло на лице пилота, да и сам он даже не пошевельнулся. Но рот открыл без труда и начал говорить – монотонно и негромко. Габлер тут же забивал каждую цифру в память своего унидеска.

– Повтори код, – сказал он, когда Дамдин замолчал. – Медленно.

Пилот еще раз назвал десяток цифр, и Крис проверил свою запись. Ошибок не было.

– Никаких других паролей для прохода через саб не надо? – спросил он.

– Не надо, – ответил пилот.

– Назови координаты секретного саба, – задал новый вопрос Габлер.

Пилот вновь принялся говорить тоном автомата – четко, без запинок, словно упражнялся в этом каждое утро. Габлер зафиксировал ответ, проверил и повернулся к Гелисинийре:

– Все, расколдуйте его и исчезайте. И посуду свою заберите.

Когда глаза Дамдина оттаяли, вместе с ним за столом сидел только Крис. Пилот уставился на свой второй полный бокал, протянул к нему руку.

– Так могут под зад коленом? – повторил Габлер. – Или как?

– Ты о чем? – рассеянно спросил Дамдин, взял бокал и осторожно принюхался.

– Да все о том же. Что, пиво не нравится?

– Это ведь «Черная птица», да? Как-то необычно в голову шибануло.

– Бывает, – сказал Крис. – Я как-то раз вообще от него чуть не отключился. Правда, выпил литра два, и после коньяка. Сидел в компании с хошкой…

Пилот на эти слова никак не отреагировал. Габлеру стало ясно, что эпизод с Гелисинийрой и Джандинарьей в его памяти не отложился. А беллизонских жриц в кабаке уже не было.

– Так ты мне ответишь или нет? – продолжал допытываться Габлер.

Дамдин еще раз недоверчиво понюхал пиво, сделал маленький глоток. Прислушался к себе, слегка пожал плечами и взглянул на Криса:

– Вот тебе мой совет, Габлер: не ищи каких-то лазеек. Чувствуешь, что вляпался – обратись к Квадрату… к Роймеру. Он нормальный мужик, рассудит по справедливости. Если сочтет твои обнималки несовместимыми со службой в Осоте, значит, прими это – и на выход. Чем ты вообще думал?

– Да уж, наверное, не головой, – притворно вздохнул Габлер и влил в себя полбокала разом. – Ладно, жизнь покажет.

– Вот это ты правильно говоришь, – не очень внятно произнес пилот, потому что отправил в рот сразу три хвостика и тщательно их пережевывал. – Жизнь покажет. Я, вон, вторую декаду завершаю, и тоже было кое-что… Похлеще, чем у тебя, там вообще можно было за решетку загреметь надолго… Однако не только не загремел, но и категорию повысили. Правда, не сразу и со скрипом, но тем не менее… А полез бы обходные пути искать – может, и не пил бы сейчас пиво с тобой. А ведь тогда не Роймер был командиром, а Шацкий, он теперь в Октагоне сидит.