Текст книги "Замок Ротвальд (СИ)"

Автор книги: Алексей Зубков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Я не очень хороший бегун, честно говоря, даже плохой. Но рыцарь с полным брюхом бежал не лучше, а остальные вперед него не лезли. По пути встретили бегущего навстречу наемника, он и хрюкнуть не успел, я его просто отбросил с дороги. Куда бегу, сам не понимаю. Коридоры, двери, лестницы. Вот Арсенальная башня, рыцарь в двух шагах за спиной, еще одна дверь, впереди лестница. Вверх или вниз?

– Падай!

Падаю на площадке.

Выстрел сверху. Оглядываюсь, рыцарь падает и у него на груди пятно расплывается. Те, кто за ним бежал, дверь захлопнули. Мало ли вдруг, там еще один заряженный ствол найдется.

Поднимаюсь, а на площадке Пауль. Руки дрожат. Пистолет дымится. Оказалось, он пробежал к этой башне через двор. Никто же не знал, что он со мной, за утро он этот двор сто раз перебегал. Поднялся в комнату стражника Фрица, зарядил пистолет и побежал меня встречать. Этот Фриц Пауля стрелять учил, и Пауль знал, где у него что лежит. В замке же все свои, двери не запираются.

Пауль увел меня в комнату Анны. Хотя ее первый муж давно умер, она жила там, где дали комнату ему, в Арсенальной башне. Большая часть замковой прислуги жила в деревне, но стражникам, даже тем у кого было свое хозяйство, давали комнаты в Арсенальной. Мало ли вдруг враги нападут, раз-два – и нет деревни.

Сам Пауль сразу убежал на разведку. Его же никто не искал, он и решил подслушать, что решат Рейнхард и Черный. А мы с Анной остались. Зачем куда-то идти, кому-то на глаза попадаться, если сюда точно никто не зайдет, кроме хозяина комнаты, который сидит под замком и охраной. Сидим и думаем, что дальше делать. В замке оставаться уже никак нельзя. Теперь нам покоя не будет ни от Рейнхарда, ни от хозяина замка. Все-таки члена семьи убили, такое не прощают. То есть, надо ноги уносить до утра, а то он вернется и всю округу на поиски поднимет. Рейнхард не поднимет, ему надо старого рыцаря в замке встретить и со своими людьми за спиной. Спуститься со стены и ров перепрыгнуть? Или стражу на воротах разогнать, опустить мост, открыть ворота и коней с собой забрать, чтобы не догнали?

Сколько у него людей осталось? Приехало их всего тридцать. Два рыцаря, двое музыкантов и двадцать шесть наемников. Музыкантов не считаем, рыцарь остался один, а солдат шестнадцать. Четверо на воротах, двое у погреба, там, где меня поймали, один на башне, двое старую замковую стражу охраняют. Всемером замок обыскивать никак нельзя.

Замок обыскать несложно. Стена, по кругу башни стоят и всякие дома к стене пристроены. В середине двор. Обыскивать по кругу все строения, с башни смотреть, чтобы никто на стену не вылез, и во дворе дежурить. Но искать они меньше, чем по трое, теперь не будут, потому что по двое я их с Божьей помощью уделаю. И замок они не знают. Толку с такого обыска не будет. Забудут где-нибудь под стропила заглянуть – и начинай сначала. Хорошо, если время есть, можно все сделать. Но времени у них – до темноты. Завтра старый рыцарь приедет, что ему Рейнхард скажет? Что за день в замке порядок навести не смог? Зять-насильник еще куда ни шло, но зятя-слабака ни один рыцарь не потерпит.

Понятно стало, почему они сразу не перекрыли с двух сторон строения, где мы могли быть. У них просто-напросто людей не хватило.

Сидим мы с Аннушкой, это самое… то есть, говорим о жизни, и тут прибегает Пауль.

Оказывается, поисками занимался Черный. Отправил всех замок обыскать, поэтому на пир опоздал. Когда Анну посадили в кладовку, он вышел доклады слушать, как с обыском справились. Наемники по очереди пришли все к нему и доложили, что никого не поймали. Как раз к этому времени и мы с Паулем подошли, а они вышли подождать до особого распоряжения. То-то их так много было в донжоне.

Когда Черный всех выгнал, он дверь закрыл и начал планы строить, как повторно замок перерыть. И через дверь не услышал, как меня обнаружили и погнали. А Рейнхард побежал наперерез через двор. Только, когда ему в окно крикнули, что Эрих убит, он остановился и никому ничего не приказал.

Потом Эриха унесли в часовню, где уже все остальные тела лежали, и Рейнхард вернулся в зал. Вероника и управляющий там и сидели, и Черный пришел с планом. А Пауль на галерее лежал и все слышал.

Черный сказал, что врагов в замке больше одного и больше двух, то есть много. И предложил два варианта, короткий и длинный.

Короткий – поджечь замок и всех убить. Чтобы наверняка.

Длинный – перерыть замок как следует. Выпустить местных стражников и пусть фрау Вероника им прикажет вместе с приезжими замок обыскивать. Потому что сидит их под охраной десять человек и двое наемников их стерегут. И все замок знают отлично и меня в лицо знают. Местным всем приказать выйти во двор, посмотреть, у кого порох на руках, и спросить, кто где был, когда в Эриха стреляли.

Рейнхард задумался, а Веронике длинный вариант больше понравился. Она приказала управляющему оказать содействие. И предложила мой мешок, который так там и лежал, дать понюхать гончим. Псарь Рейнхарда бы не послушал, а ее приказ выполнит.

Рейнхард с Вероникой согласился не столько из вежливости, сколько из любопытства. Интересно ему стало, что за люди против него и на кого они работают. Решили, что управляющий пойдет во двор, покричит, чтобы люди все выходили, Рейнхард и Вероника пойдут стражников выпустят, а Черный с псарем, собаками и парой наемников пойдут по следу с того места, где Эрих лежал, пока там не след не перебили.

– А еще я пирог с печенкой принес, плюшки сладкие и копченую рыбу! – закончил Пауль. – Они мешок забрали, а то, что в мешке было, оставили. Я и взял, когда уходил.

Плохо. Что тут поделать? Преимущество у нас одно, мы знаем, где они будут, а они не знаем, где будем мы. Когда всех во двор выгонят, можно будет в любую башню пройти, потому что искать будут от донжона в обе стороны. След как-нибудь собьем. Но дальше-то что? Дальше Воротной башни не уйти, она как раз напротив донжона. Мост поднят. Ворота закрыты. Коней нет.

– Что задумался, уставший путник? – грустно спросила Анна. – Прикидываешь, сколько еще врагов убить осталось?

– Сколько? Да всего двоих – Рейнхарда и Черного, – ответил я, не задумываясь.

– Почему? – удивился Пауль.

– Потому что тогда мстить некому будет. Фрау Вероника, при всем уважении, слабая девушка и без отца никогда ничего не решала. У стражников к нам личных претензий нет. Не будет приказа, они нас не тронут. А наемники… Черт их знает, что они за люди, но, сдается мне, если мы справимся с Рейнхардом и с Черным, не рискнут они с нами связываться.

– Ты хочешь сказать, что у тебя есть план, – уверенно сказала Анна.

– Нет у меня никакого плана, – ответил я.

– Как нет? А кто только что сказал, что надо убить Рейнхарда и Черного? Черный сейчас к нам сам придет с собаками, а Рейнхард…

– Будет во дворе с резервом! – выпалил Пауль.

Анну мы с Паулем выгнали во двор. Она ничем не рисковала. Бить ее было не за что, а посадить некуда. Не для того всех выгоняли во двор, чтобы кого-то где-то персонально запирать и ставить охрану.

Пауль пробежался по комнатам стражников и принес мне стальной нагрудник, латные перчатки и простенький шлем без забрала. Нагрудник налез только на рубашку. Куртку, одолженную у столяра, пришлось надорвать по боковым швам и натянуть сверху. На шлем я для маскировки накинул аннушкин суконный капюшон, Пауль привязал его веревочкой, чтобы не свалился. Меч у меня был тот, что я взял с итальянца.

– Ну что, Пауль, нормально?

– Да, дядя Якоб.

– На кого я похож?

– Руки в стороны можешь поднять?

– Могу.

– На пугало. Выйдешь во двор – вороны со смеху попадают.

Подготовились мы неплохо. Повезло, что враги не спешили. Пока выгнали всех во двор, пока Вероника объяснила задания стражникам и псарю, пока Черный разделил всех на группы…

Меня беспокоили две вещи. Во-первых, собаки. От гончих мне бы было не отбиться. Во-вторых, после выстрела в Эриха Черный взял бы с собой пару человек с арбалетами или аркебузами. И то, и другое на возможном внутри замка расстоянии прямой видимости пробьет мой нагрудник навылет. Хуже всего, если это будет аркебуза. Даже если стрелок с Божьей помощью промажет, после выстрела все будут знать, в какой части замка я прячусь.

Вот они. Пауль осторожно выглянул в окно и доложил, что в входу в Арсенальную башню идут псарь с тремя гончими, Черный, наемник с аркебузой и стражник Ганс с арбалетом. Мы ждали их в коридоре внутри стены, в той стороне, которая от донжона дальше, к Воротной башне ближе.

Собаки сразу взяли любезно проложенный след на верхний этаж. Еще бы они его не взяли, если я на тряпку помочился и эту тряпку протащил по лестнице до самого верха. Наверху их ждал пирог с печенкой, плюшки и копченая рыба. Не только потому, что они могли понравиться собакам, но и потому, что лежали в том мешке, который им дали понюхать. Путь же к коридору был щедро посыпан порохом и чесноком. Пороховницу Пауль позаимствовал вместе с пистолетом, а чеснок сушился у Анны под кроватью.

– Эй, Черный! – крикнул я, когда собаки рванулись вверх.

– Вот он! – крикнул один из стрелков.

Черный и сам увидел, что «вот он», и бросился ко мне.

В этом и состоял наш план. Если поединка с Черным не избежать, то надо хотя бы вытащить его в такие условия, чтобы драться один на один. Неважно, сколько человек будет с Черным, если навязать бой в узком коридоре, где нельзя сражаться двоим в ряд. То, что он сам будет рваться вперед, было очевидно, как и то, что прочие не станут лезть перед ним.

Надо сказать, что он был хорошим бойцом. Очень хорошим. Выше меня почти на голову. Нагрудник, перчатки. Длинный колющий меч, примерно как у меня.

С первых ударов я понял, что он учился фехтованию не в братствах, а на поле брани. Скажи ему «кварта» – и он подумает про пиво, а скажи ему «терция» – он ответит: «Сам такой». Но силы и скорости ему было не занимать. Он теснил меня по коридору, заставляя делать шаг назад на каждом третьем соприкосновении клинков. Казалось, его меч занимал все пространство под полукруглыми сводами, то чиркая по подолу моей куртки, то высекая искры из кованых светильников.

Будь у него возможность маневра, мне бы крышка. И до такой возможности оставалось совсем немного – вытеснить меня из коридора, половину которого я уже прошел задом наперед.

Для полноты картины за спиной Черного продвигался наемник с аркебузой, а за его спиной виднелся Ганс с арбалетом.

И тут ко мне пришло озарение. Узкий коридор – это фехтовальная дорожка. Как на занятиях. Полукруглый свод – это как бы круг, в который вписано изображение противника. Плитами на полу обозначены стандартные расстояния шага.

Парад! Рипост! Вторая защита! Третья позиция! Выпад!

Мой меч скользнул по его нагруднику. Черный сделал запоздалый шаг назад.

Ложный выпад в бедро – укол в лицо! Прыжок назад.

Ложный выпад в лицо – укол в бедро! Есть! Первая кровь!

Взмах мечом снизу вверх – и распорото правое предплечье между локтем и краем перчатки.

Черный делает три огромных шага-прыжка назад, сбивает с ног аркебузира, но успевает перехватить меч левой рукой дополнительно к правой.

Классическая ошибка с двуручным хватом! Острие меча описывает восьмерку, но руки на рукояти не защищены. Настолько предсказуемое движение, да и места для него мало, что я перехожу в атаку еще до того, как его меч уходит с того места, где через мгновение появляется моя рука.

Точный укол в левую руку. Меч не перерубает стальные чешуйки на пальцах, но попадает между пальцами и втыкается в кисть между костяшками, кажется, среднего и безымянного.

Больно, да? Вот тебе «швейцарский сюрприз»! Левой хватаю его меч у крестовины и колю снизу вверх, в живот, ниже нагрудника. Такой удар должен входить под пластинчатую юбку рыцарской кирасы, в низ живота, где под тонкой кожей прячутся благородные кишки и сиятельный мочевой пузырь. Верная смерть в вонючей луже и никакого плена!

Пропустив «швейцарский сюрприз», уже не встают. Поэтому, поднырнув под правую руку Черного, с криком выскакиваю на аркебузира. Черный, отступая, сбил его с ног, потом отступил еще, и теперь наемник в пределах вытянутой руки у него за спиной. Отбиваю в сторону ствол.

Ба-бах!

Матерь Божья! Какой грохот!

Руку ожгло. Успел заметить черные точки на ладони раньше, чем уколол стрелка мечом. Он прикрыл прикладом живот, а я ткнул ниже и проколол ему бедро насквозь.

Арбалетчик далеко.

– Дядя Ганс! Не стреляй! Это же Якоб! – крикнул Пауль из конца коридора у меня за спиной.

Я бросил меч и поднял руки.

– Правда, Ганс, не бери грех на душу. Что я тебе сделал?

– Ты бы сделал. Если бы дотянулся.

Уфф. Ответил. А мог бы выстрелить.

– Я не выстрелил, и ты не балуй. Повернись и иди.

– Куда?

– Вперед, дурак. И через боковую дверь на лестницу и во двор. Дернешься в башню – клянусь святым Себастьяном, пристрелю.

Продолжила рассказ Анна:

– Когда грохнул выстрел, я так испугалась…

Рейнхард махнул рукой, и половина остававшихся во дворе солдат побежала к Арсенальной, а половина к лестнице в стену.

Не успели они подняться до половины лестницы, как из двери вылез Якоб. Ну и пугало, прости Господи! Но живой. И, вроде бы, даже не раненый. Вслед на ним вышел Ганс с арбалетом. За Гансом – наемник, который уходил в башню с аркебузой. Теперь нога у него была перевязана, и его кто-то поддерживал. Пауль! Негодный мальчишка!

– Что за малец? – спросил кто-то из наемников.

– Наш, – ответил кто-то из стражников.

Солдаты отступили от лестницы, образовав пустой круг.

– Вон со двора! – крикнул Рейнхард. – Бегом!

Жители замка начали неспешно расходиться.

– Вам еще повторить?!

Народ ускорился. Всем было интересно, чем закончится дело, и самые умные уже выбрали, откуда они будут смотреть.

– Вам отбой! – крикнул Рейнхард наемнику, выглянувшему в окно. – Нашли его! Давайте во двор!

– Вероника, ты не хочешь пойти в башню? – обратился он к молодой жене. – В мире есть вещи, которые не стоит видеть благовоспитанным девушкам.

Вероника замешкалась.

– Ты! – Рейнхард ткнул пальцем в горничную. – Проводи госпожу в донжон!

Якоб стоял в кругу солдат, местных стражников вперемешку с наемниками. Ганс опустил арбалет. Пауль с раненым протолкался поближе.

– Где Черный? – спросил Рейнхард Ганса.

– Убит.

– Сукин сын! Кто же ты такой? – крикнул Рейнхард, подходя к Якобу. Близко не подошел, остановился на расстоянии примерно шага и вытянутого меча.

– Швейцарец, – ответил Якоб.

– Наемник? На кого работаешь?

– На уважаемого герра Вильгельма, владетеля Ротвальда! – без зазрения совести соврал Якоб.

– Ну соврал, а что? – возмутился глава семьи. – Я же время тянул! Скажи я, что сам по себе, он бы разозлился и убил меня сразу, а так еще бы поговорили. Давай я лучше сам до конца расскажу.

Рейнхард удивился. Такого он явно не ожидал.

– Какой у тебя был приказ? Ты ведь не попытался помешать свадьбе, а потом убил Эриха. Герр Вильгельм должен будет тебя повесить за убийство деверя.

– Герра Эриха убил не он! – возразил кто-то из солдат. – Герра Эрика застрелили.

– Дурак! Посмотри на его руку!

Я поднял руки. На левой виднелись пятнышки от пороха.

– Не мог он с левой стрелять! – не согласился тот же солдат.

– Ну и кто по-твоему стрелял? Только у него на руке порох.

– У него порох от моего выстрела, – сказал раненый аркебузир. – Черного он заколол мечом. Он не стрелял ни разу, как мы вошли. Хотя мог бы.

– Дьявол! Значит, по замку ходит еще один убийца! Надо найти его до темноты.

– А с этим что делать?

– Повесить! Только быстро. Потом выгнать всех во двор и обыскать замок! Черт побери!

Солдаты шагнули ко мне.

– Якоб… – шепнул Пауль.

Я повернулся, и он протянул мне меч.

За время короткого спора Пауль посадил подопечного на лавку и вернулся в круг солдат, уже как «свой». Никто и не удивился, что у него за поясом был меч, у всех вокруг были мечи.

Я схватил меч и бросился на Рейнхарда.

Рейнхард выхватил свой меч и легко парировал мой первый удар.

– Это добыча рыцаря! – закричал Пауль. – В круг!

Солдаты остановились. Если бы Пауль не крикнул, они бы легко справились со мной. Если бы Рейнхард приказал им убить меня, они бы послушались. Но он не приказал. Посчитал, что сам справится.

Рыцарь был отменный фехтовальщиком. И в теории, и на практике. Но он провел день с женщиной, вином и едой. Его скорость боя почти сравнялась с моей, поэтому я отразил его первый удар.

Он знал, что я за день одолел обоих Булленбейцеров и еще десять солдат. Он переоценил меня и мог бы меня легко заколоть вторым ударом, но вместо этого взял защиту клинком.

Когда я в третий раз напал на него, он уже понял, что я не такой хороший боец, легко отбил мой меч и перешел в атаку.

Но он не заметил под грязной курткой нагрудник, а под смешным капюшоном шлем. Вертикальный удар по голове был такой силы, что у меня ноги подогнулись. Я не достал его ответным уколом в ногу, а он ткнул меня в брюхо с такой силой, что пробил нагрудник.

Он чуть замешкался, выдергивая меч, и мне хватило этой задержки, чтобы пронзить ему сердце.

– Что дальше? – спросил я, оглядывая толпу вооруженных людей передо мной.

Как-то само собой из одной толпы получилось две. Стражники и наемники.

– Одиннадцать против девяти, – я демонстративно пересчитал тех и других, причем к стражникам присчитал себя, – шли бы вы отсюда по хорошему.

Ежу понятно, что меня так просто бы не отпустили. Надо было поссорить их, или мне конец. Если даже удалось бы дожить до возвращения хозяина замка, то он бы меня все равно повесил.

– Против тринадцати, – возразил пожилой наемник, намекая на четверых, подходивших от ворот.

– Тем более, – я повернулся к стражникам, – нельзя разрешить им оставаться в замке. Мы не сможем их контролировать. Они опять загонят вас в свинарник, разграбят замок и уйдут. Они ведь знают, что герр Вильгельм только завтра вернется. У них только своих тридцать лошадей и еще наши из конюшни. И вся ночь форы. Если вас всех поубивают, с кем герр Вильгельм в погоню пойдет и на каких конях? На уставших, на которых он из города приедет?

Задел за живое. Стражники нахмурились. Наемники приободрились.

Если бы с братьями-рыцарями пришли сколько-нибудь приличные люди, которые считают себя честными тружениками меча, они бы как-нибудь со стражниками договорились. Но, будь эти наемниками порядочными людьми, все бы с самого начала пошло по-другому. С такими рыцарями, как Эрих и Рейнхард, могли быть только разбойники. И хотел бы я видеть такого отчаянного человека, который бы с этими разбойными мордами стал договариваться. Особенно после того, как они обманом замок взяли, а стражу в свинарнике заперли.

После того, как я объяснил наемникам их выгоду, и ни стражники, ни управляющий не смогли ничего к этому добавить, дальнейшие события были предсказуемы. У тех и у других оставались заряженные аркебузы и арбалеты. Старший наемник подал команду, и трое стрелков выстрелили в троих стражников. Пауль, который держался рядом с Гансом, схватил его арбалет и выстрелил в наемников. Даже в кого-то попал. Раненый стражник успел бабахнуть из аркебузы.

Оба отряда бросились навстречу друг другу.

– Наших бьют! – заорал управляющий.

Обычно мужики не горят желанием сражаться за сеньора. Но когда разбойники уже у тебя дома и вот-вот этот дом разграбят и сожгут, тут думать не о чем. Хватай что под руку попало и беги своим на помощь.

Я дрался вместе со стражниками. Нас осталось на ногах всего пятеро, когда последние наемники сдались за явным преимуществом набежавших со всех сторон мужиков. Разбойников разоружили и посадили в тот самый свинарник, где утром сидели стражники.

– Ты бы остался, – сказал Ганс, весь перекошенный после того, как доктор вытащил из него пулю и залил рану горячим маслом.

– Оно тебе надо? – ответил я, отвлекшись от подготовки лошадей и положив руку на эфес. – Я забираю Анну, Пауля и шесть лошадей и уезжаю прямо сейчас. Думаю, никто не возражает. В одном строю стояли.

– Если бы не ты, не было бы ни строя, ни боя. И наши бы все живы были.

– Кто не согласен – пусть подходит с мечом, а не с рукой на перевязи. Только я ведь швейцарец, я в плен не сдаюсь и пленных не беру.

– Фрау Вероника попросила, то есть, приказала, нам тебя задержать.

– Передай ей, что я вежливо отказался. Мои соболезнования и наилучшие пожелания.

– Мы ведь можем и не открыть ворота.

– Объясняю на пальцах. За сегодня я с Божьей помощью убил с дюжину солдат, обоих братьев Булленбейцеров, герра Эриха и герра Рейнхарда.

– Ну Эриха, положим, не ты убил.

– Не я. Хочешь знать, кто?

– Хочу.

– Пауль.

– Матерь божья… На тебя-то клал я большую кучу, а вот Пауля жалко.

– Спасибо, дядя Ганс! – раздался веселый голос Пауля, который непонятно когда успел подбежать к коновязи с дорожными сумками.

– Пауль! Чтоб те лопнуть! Ты-то зачем во взрослые дела встреваешь!

– Так я это… Дядя Ганс, они же маму обидели. А дядя Якоб за маму заступился и на ней женится. Вы не думайте, он хороший. Вот какую мне лошадку сделал.

– Пауль! Все разболтал! – возмутилась подошедшая Анна.

– Мама! Ну правда же!

– Если так… – задумался Ганс, – езжайте с Богом. Вот вам на свадьбу подарок, чует мое сердце, вам такое пригодится.

И подал мне рог для пороха в серебряной оправе.

– Не поминай лихом, Ганс, – ответил я, и вложил ему в руку перстень, который утром снял с Рыжего.

Тут и сказочке конец, а кто слушал – молодец.

– Его родители на уши встали, когда он привез вдову с взрослым сыном. Они ему уже тут молодую невесту нашли, – добавил священник, – обещали мне золотые горы, чтобы я их венчать отказался. А я не жадный, мне что Бог пошлет, того и хватит.

– Как романтично! – сказала дочка.

– Да, были времена… – с ностальгией вздохнула жена.

– Молодец, батя! Все правильно сделал! – сказали сыновья.