Текст книги "Время волков"

Автор книги: Алексей Ворон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Я высвободил свою руку из-под локтя первой девушки, чье имя мне так и не захотелось узнать, и сказал тихо, чтобы не услышала Ивора:

– Извини, милая, но мне пора выполнить свой долг перед вашим урожаем.

Девушка злобно глянула на Ивору и прошипела:

– Может, сегодня она и бегала к реке, но только чтоб подмыться после очередного ухажера.

Ивора фыркнула, но промолчала. Когда мы отошли от костров, она остановила меня. Я увидел слезы в ее глазах.

– Это неправда, – пробормотала она, – Линка злая и завистливая, она так про всех говорит. У меня и вправду один раз это было, но не сегодня. Давно и всего один раз.

Я обнял Ивору за плечи и, вдохнув сладкий аромат ее тела, подумал, что меня мало интересует, сколько раз у нее это было. Вслух я сказал:

– Никто не любит злых и завистливых девушек. Пойдем, прогуляемся.

Ивора улыбнулась и прижалась ко мне. Так, обнявшись, мы направились к краю поляны и углубились в лес. Но как только мы скрылись в гуще леса, Ивора решительно отстранилась от меня и заявила:

– Ты не из наших, ведь так? Линка сказала, что ты охотник, но я охотников знаю, мой брат ушел к ним, ты не из них. У тебя и лука нет, и одежда другая, и выправка. Ты – чужак!

Я остановился, с удивлением разглядывая девушку. Если распознала во мне чужого, чего же ради заманила меня в лес? Ведь еще на поляне среди людей кричать надо было: чужак!

– Ну, говори, зачем пробрался в наше племя?! – повелительным тоном приказала она.

– Угу, пробрался, – согласился я. – Чтобы похитить одну глупую девушку.

Ивора беспокойно оглянулась и вновь принялась разглаживать свое платье и разглядывать меня. Внезапно ее глаза округлились, она прошептала:

– Похитить? Это она тебя послала, да? Ты – демон!

Я опешил.

– Кто это – она?

Ивора съежилась и, кивнув куда-то в сторону, ответила:

– Она. Наша Великая Госпожа. Девушка зарыдала и, выставив руки вперед, словно желая защититься от меня, продолжала:

– Она ведь знает, что я одна во всем виновата. Она сказала тебе об этом? Только меня нужно наказать! Никто больше не должен пострадать. Ты ведь не убьешь никого, кроме меня?

– О чем ты, девушка? – Удивлению моему не было предела. – Ты ошиблась. Я не хочу убивать ни тебя, ни кого другого. Я просто странник, случайно проходивший мимо вашего племени и задержавшийся здесь, потому как появилась возможность поесть и выпить. Все, что мне нужно, это разузнать дальнейший путь.

– Это правда? Ты просто чужак, а не демон, посланный Великой Госпожой?

– Какой еще Великой Госпожой? О ком ты? Ивора по-прежнему протягивала перед собой руки, растопырив пальцы, чуть привстала и выгнулась вперед, спросила громким шепотом:

– Разве сам ты не человек? Почему ты спрашиваешь меня о Богине? Разве ты ее не знаешь?

Я понял, что Ивора говорит о Великой Богине, и удивился, как не понял этого сразу, ведь и сам я нередко называю ее Госпожой.

– Тебе не нужно бояться меня, Ивора. Все мы дети Богини. Я опешил от твоего напора и не понял тебя. Чем ты так провинилась перед ней, что ждешь от нее смерти?

– Я – преступница, – горестно вздохнула Ивора и затравленно посмотрела на меня.

– Значит, ты не выдала меня, потому что сама боишься наказания?

– Наказания? Ты не понимаешь! Наказание придет само. Мне не избежать гнева богов, но я не хочу быть наказанной жрецами.

– Что ты натворила?

– Я тайком пробралась в священную рощу.

– Тебе запрещено ходить в рощу?

– Нет, в обычное время нет. Но в дни ритуалов там можно быть только посвященным. А я… – Ивора охватила голову руками и всхлипнула: – И что только понесло меня туда?

– Что же ты там такого увидела?

– Ты что, разве можно об этом говорить? – возмутилась Ивора. – Думаешь, я выдам тебе, чужаку, наши священные тайны?

– Думаю, что выдашь, – рассмеялся я. – Ты ведь еле сдерживаешься.

Ивора сердито сверкнула глазами и надменно отвернулась. Я расстелил плащ на траве и уселся в ожидании рассказа. Промолчав некоторое время, девушка начала говорить быстро, взахлеб:

– Он… мой друг… он запретил мне туда ходить, сказал, что так должно быть, что он сам хочет этого. Сказал, что жрецы помогут ему навсегда уйти к Великой Госпоже. А я не удержалась, хотела посмотреть, правда ли он уйдет к ней. Жрецы привязали его к Большому дереву в роще. Потом они танцевали вокруг него и пели. А потом вышла Мара…

– Мара? Это та девчонка, из-за которой была драка?

– Девчонка! О, ты не знаешь ее, она жрица, очень сильная. Теперь она наша королева. Она вышла к Большому дереву и… – Ивора всхлипнула и замотала головой, – было так много крови, а все плясали как безумные. Мара, она знаешь какая, она чует все и знает многое. Она вдруг взвизгнула и указала жрецам в мою сторону. Мне стало страшно, и я побежала. Но моя лента, которую я повязала вокруг лба, зацепилась за ветку дерева, я торопилась и оставила ее там. Жрецы найдут ее непременно, а по ней легко определить хозяйку. Сегодня меня не тронули, чтобы не нарушать обычая, но завтра… – Ивора всхлипнула. – Да мне ведь все равно, что будет завтра. Непосвященный, проникнувший в тайну Богини, не доживет до утра. Она накажет его и умертвит.

Ивора посмотрела на меня вызывающе.

– И ты решила найти себе защитника? – догадался я.

– Я много чего решила, – серьезно проговорила Ивора и села подле меня. – Мне страшно, и я не смогла бы провести эту ночь одна. Если я переживу эту ночь, то месть Богини меня уже не настигнет, а чтобы избежать мести ее жрецов, мне нужно будет бежать из племени. Ты, странник, возьмешь меня с собой? Я отблагодарю тебя, ты не пожалеешь, что взял меня.

– Вот что, красавица. Я не стану защищать тебя от Богини, но позволю идти некоторое время со мной, если ты способна мне поведать, что за земли находятся за лесом.

– Такие же леса, как этот, – грустно сказала Ивора. – Такие же племена, как наше. Дальше начинаются горы, а еще дальше есть большие городища. Я много знаю о тех землях, я далеко ходила с охотниками. А куда ты направляешься, откуда ты?

– Я с острова, который называется Альбион, того, что лежит на западе от ваших земель, туда я и направляюсь, – я слегка приобнял девушку и продолжил: – Подумаешь, увидела какой-то ритуал. Я видел их немало, однако боги пока не умертвили меня за это. Твой друг знал, на что идет, и добровольно принял смерть.

– Неужто кто-то готов принять добровольно такую ужасную смерть?

– Ну что ты, смерть его была не так ужасна. Его, конечно, опоили чем-то. Что может быть лучше, чем умереть и попасть в объятия к Богине? А ты горюешь от жалости не к нему, а к самой себе. Это с ним у тебя было первый раз, да? Но он предпочел не тебя, а вашу Госпожу.

Ивора склонила мне на плечо головку.

– А ты кого предпочитаешь? Я усмехнулся.

– Хочешь, возьму тебя с собой? – спросил я и откинулся на землю.

– На свой чудесный остров? – Ивора прильнула ко мне, ее пышные волосы упали мне на лицо и попали в рот. – Ты возьмешь меня туда, да?

Я крепко обнял ее и почувствовал, как девушка напряглась в моих руках.

– Глупо сидеть вот так и ждать смерти, – сказал я ей наставительно, – к тому же Богиня благоволит к тем, кто в этот день служит ей.

– Я ведь и закричать могу, – пригрозила она.

– Ты ведь и на поляне закричать могла, если бы захотела.

– Думаешь, она простит меня, если я отдамся тебе? – спросила Ивора.

Она освободилась из моих объятий и скинула с себя платье. Потом обнаженная улеглась рядом со мной. Выкатилась луна, в ее свете тело девушки казалось серебристым. Ивора раскинула руки, глубоко задышала, ее волосы разметались по траве.

– Иди ко мне, – позвала она.

Я нагнулся к ней, увидел, как блестят ее глаза, как мерцают в лунном свете рыжие кудри.

– Обещаю, ты не пожалеешь, что взял меня с собой, – быстро говорила Ивора в перерывах между поцелуями, – я покажу тебе дорогу и все расскажу о тех землях и буду ласковой, вот увидишь.

Ивора закрыла глаза и подалась вперед, приникла ко мне всем телом, теплым и податливым. Охваченный страстным желанием, я потерял чувство времени и реальности, во всей Вселенной были только я и Ивора и ощущение бесконечного падения.

Пробуждение наступило внезапно, меня разбудил гомон голосов. Всходило солнце, и люди пели гимны, его приветствуя. Где-то неподалеку несколько девушек затянули славящую песню с некоторым запозданием, но быстро выровнялись и подстроились под общий темп.

Я вспомнил, что обещал Иворе взять ее с собой, и, откровенно говоря, раскаялся в этом. Чего не пообещаешь девушке, томимый любовным желанием. Можно было бы тихо уйти, пока она спит. Но тогда жрецы найдут ее и, скорее всего, убьют. Я вспомнил мертвые глаза Мары. Придется помочь Иворе добраться до какого-нибудь селения. Но там я непременно ее оставлю. Мне не нужна спутница, она задержала бы меня. Ее нужно кормить, заботиться о ночлеге, подстраиваться под нее, а мне необходима свобода.

Лес пробуждался, и я решил, что нам с Иворой пора уходить, пока люди нас не обнаружили. Не открывая глаз, я протянул руку, рассчитывая не только разбудить девушку, но и насладиться еще раз ее близостью. Моя рука прогрузилась во что-то мягкое, склизкое, хлюпающее. Я удивленно отдернул руку и открыл глаза. То, что я увидел в следующий момент, потрясло меня: я лежал в луже крови, среди кусков человеческого тела. Вокруг меня, на мне, подо мной была кровь, я словно оказался в одном из своих обычных кошмарных снов. Но это было явью.

Некоторое время я ошарашенно сидел, разглядывая клочья кожи и плоти вокруг меня. А потом я увидел голову с рыжей копной волос, перепачканных в крови и грязи. Голова валялась в нескольких шагах от меня. В лесу звучал гимн, воспевающий солнце.

Внезапно истошный женский визг перекрыл хор голосов. Из раздвинутых кустов выглядывала белая, как полотно, Линка. Она замерла, я вскочил и воскликнул:

– Это не я! Клянусь, это сделал не я.

Девушка исчезла в кустах, и в следующее мгновение раздался ее вопль:

– Волк!!!

– Где? – услышал я чей-то спокойный голос. – Покажи мне его.

Из кустов вышла Мара, худая, босоногая девчонка с глазами мертвеца. Она была, как и вчера, голой, если не считать травы, едва прикрывавшей ее тело. Сквозь траву я разглядел маленькую, еще не сформировавшуюся девичью грудь. Мара по-детски наклонила голову, разглядывая меня, и тихо сказала:

– Вот ты каков.

И начала медленно поднимать свои худенькие ручки. В тот момент к нестройным девичьим воплям присоединились и мужские басы.

– Волк! Волк! – всюду затрещали кусты. Крик вырвал меня из оцепенения, я побежал. И начался гон, и снова за мной мчалось нечто, непостижимое и ужасное. Я бежал без оглядки, даже не осознавая, кого боюсь больше: толпы ли людей, вооруженных вилами и кольями, надрывающихся псов, мертвенного взгляда девчонки или того, чье присутствие теперь постоянно чувствовал, кто гнал меня, как настоящий охотник, того, кто, несомненно, был страшным убийцей, и на чей счет я отнес кровавую смерть Иворы. И опять я мчался, не разбирая дороги, сквозь заросли колючего кустарника, по болотистой топи, скатывался по крутым склонам оврагов и карабкался вновь. Земля мелькала под ногами, ветки хлестали меня по лицу, все слилось в бесконечный поток из деревьев, криков людей, лая собак и протяжного свиста охотников. Я бежал бесконечно долго, потеряв ощущение времени.

Уже не слышно было позади погони, ни лая собак, ни криков людей, а я все бежал сломя голову, подгоняемый собственным страхом, не обращая внимания на хлещущие меня ветки деревьев. Я бежал, задыхаясь от ужаса, бежал не от людей и собак, а от того кошмара, что произошел среди ночи. Потом я уже не бежал, а стоял на месте, а лес, крича, топая и лая, кружился вокруг меня. И внезапно все оборвалось, и наступила тишина, долгая, бессмысленная тишина, поглотившая и лес, и людей, и воспоминания. Тишина накрыла меня своим крылом, спасла от преследовавшего меня безумия, успокоила и спрятала. Потом тишина превратилась в небытие, долгое, сладостное, исцеляющее. Вне времени, вне сознания моя душа парила, свободная от мыслей, от страданий, от страхов.

Глава 13
Чудище из Медвежьего Оврага

Внезапно тишина оборвалась. Нагрянули, ворвались в сознание песнь малиновки и крик каравайки, к ним подключились журчание ручья и тихий шепот леса. Голова закружилась от дурманящих сладких запахов. Щека ощутила влажную листву.

Я лежал не шевелясь, не открывая глаз, наслаждался холодной росой и пряными запахами. Где-то неподалеку раздавался зловещий шепот и хлюпанье болотных жителей, поджидавших свою добычу. К шепелявым голосам добавился шепот крандов – духов, живущих в низком кустарнике. Эти хитрые создания, абсолютно не похожие на дриад, пересмеивались и отпускали издевательские шуточки в адрес бесчувственного волка. Но делали они это довольно тихо, опасаясь, что волк может просто спать. Ничего удивительного, кранды отличались от дриад не только хитростью, но и трусостью. Но волки всегда любили крандов, этих маленьких травяных созданий. Я лежал, делая вид, что сплю, и про себя посмеивался, представляя, как встрепенутся кранды и в ужасе разбегутся прочь, когда я решу внезапно подняться.

Голоса мелких духов смолкли, и я почуял дриад. Их было несколько. Когда они приблизились, я услышал их голоса. Они обсуждали, что им со мной делать. Вслушиваясь в их предложения, я решил все же продемонстрировать им, что я жив, и открыл глаза.

Прямо перед моим лицом висела огромная ягода земляники, мне стоило лишь пошевелить губами, и земляника растаяла у меня во рту. Теперь я ощутил голод и, приподнявшись на локте, принялся поедать землянику – любимое лакомство волков. Мое лицо стало мокрым от росы, я тонул в ее прохладе, холодные капли затекали мне за шиворот.

В это время среди окружающих меня духов произошло сильное волнение. Я так и не удостоил их вниманием, лишь боковым зрением заметил стройные силуэты дриад да множество пар светящихся глаз. При моем пробуждении кранды с визгом бросились по своим кустикам, испытывая неимоверный страх перед наказанием за грубые шуточки в мой адрес. Дриады, наоборот, с любопытством придвинулись ко мне, хихикали, наблюдая, как я не шевелясь, перемещая лишь голову и вытягивая губы, поедаю землянику вокруг себя. Я уже понял, что нахожусь в человеческом обличье, – волчьи глаза воспринимают мир по-иному. Но проницательных духов это, конечно, не могло ввести в заблуждение, они видят не внешнюю оболочку вещей, а их суть.

Я лег на спину, раскинув руки и, погруженный в земляничный дурман, лениво наблюдал за кружащимся в безоблачном небе ястребом. Вот бы мне навсегда остаться посреди этой поляны, погруженным в земляничный покой. Если бы сейчас выскочил откуда-нибудь охотник или иной преследователь, если он, конечно, не плод моего больного воображения, и надумал метнуть в меня свое копье, я бы даже не пошевелился. Я бы с радостью умер среди земляники и дриад, провалился в небытие, позабыл обо всем на свете, кроме этого земляничного вкуса, который еще ощущался у меня во рту.

Мне было так хорошо лежать среди высокой травы, окруженному внимательными лесными духами. Почему я не родился безвинным растением, маленьким прекрасным цветком? Я бы рос на этой поляне среди других трав, наслаждаясь покоем, оплодотворял бы своей пыльцой другие цветки и слушал бы их нежные благодарности. Я представил себе, как прорастаю сквозь рыхлую почву маленьким ростком, все силы которого уходят на то, чтобы прорыть черный туннель в земле. Долгое и томительное движение во тьме сродни падению, но все же это нечто иное, там, за невидимым краем холодной тьмы меня ждут свет и тепло, и я стремлюсь к этому свету всем своим существом. Вот я вырываюсь на поверхность и тянусь к солнцу. Оно согревает меня теплыми лучами, и тогда я распускаюсь прекраснейшим в мире цветком, с лепестками алыми, словно кровь, кровь, заливающая все вокруг, поляну, лес, мир.

Я вскочил на ноги так резко, что дриады взвизгнули и кинулись врассыпную. Меня мутило, я с трудом удерживался на ногах, тряс головой, прогоняя дурное видение. Дриады, уже осмелев (они ведь не боятся диких животных), выглядывали из-за деревьев. Самая отчаянная шагнула на поляну и подошла ко мне. Дриада обошла меня кругом, с любопытством разглядывая.

– Ты странный, – сказала она и дотронулась мокрой ладонью до моей щеки. – Напугал нас.

Я тоже дотронулся до нее, но она отскочила, сверкнув золотистыми глазками.

– Чем вы так напуганы? – спросил я златоглазую и еще одну дриаду, бросившуюся ей на поддержку.

– Мы все ужасно напуганы, – ответила вторая дриада. – Кто-то чудовищный шел по нашему лесу. Кто-то страшный, мы даже подумали сначала, что это ты и есть. Но потом решили, что, наверное, чудовище не может быть таким симпатичным, – она застенчиво опустила глаза. – Ты только не подумай, я это сказала просто так, – пробормотала она и хихикнула: – У тебя доброе лицо. Ты должен быть осторожен, за тобой следует кто-то ужасный.

– Я знаю, – вздохнул я, – от него-то я и бежал.

– Бежал от него?! – воскликнула златоглазая дриада. – Так это тебя он преследует? – Она прижала ладони к лицу и прошептала: – Как это страшно.

– Не беспокойтесь, – сказал я. – Я не навлеку на вас беду. Сейчас я уйду.

– Нет, нет! – златоглазая дриада схватила меня за руку. – Мы вовсе не собирались тебя отпускать. Смотри, у тебя на плече кровь. Разве можем мы прогнать раненого волка? Как тебя зовут?

Вопрос, с некоторых пор ставящий меня в тупик.

– Блейдд.

Дриады захихикали:

– Это и есть твое имя?

– Как смешно, волка зовут Волк.

– Ничего другого предложить не могу, – сказал я. – И оставаться с вами тоже не могу. Я не знаю, кто меня преследует, не хочу подвергать вас опасности.

– А меня зовут Золотая Пчелка, – сказала златоглазая дриада, словно не слышала моих последних слов.

– А меня Лие, – пропела ее подруга. Обе дриады подхватили меня под руки и повели в глубь леса. Третья дриада присоединилась к нам по пути. Золотая Пчелка радостно сообщила ей:

– Стрекоза, наш гость ранен!

– Куда вы ведете меня? – спросил я, уже подумывая о побеге.

– К Источнику, – ответила Стрекоза очень тоненьким голоском. – Придется тебя лечить.

Я резко остановился и выдернул руки из цепких пальчиков дриад, грозно прикрикнул на них:

– Нашли игрушку!

Дриады боязливо отступили от меня и заохали:

– У тебя же идет кровь!

– Рану надо перевязать!

– Ты можешь умереть от потери крови!

Вид у них был такой несчастный, словно мне действительно грозила смерть, а они были моими самыми близкими родственниками. Я смягчился и сказал:

– Да поймите же, я не могу подвергать вас опасности. Дриады воскликнули одновременно:

– Опасность повсюду!

– Мы уже подвергаемся опасности!

– Никто, никто не может нас защитить от ужасного чудища!

Я не понял, о ком они говорят, и переспросил:

– Чудище?

– Да, да, – закивала головой Стрекоза.

– Страшное, – подтвердила Золотая Пчелка.

– Ужасно прожорливое, – пропела Лие.

Я удивился:

– Неужели в лесу есть такой зверь, которого боятся сами дриады?

Дриады переглянулись.

– Но он вовсе не лесной зверь, – заметила Стрекоза.

– Он пришел к нам несколько месяцев назад, – добавила Золотая Пчелка.

– Мы его боимся, – снова пропела Лие.

Ее певучий голосок и смеющиеся зеленые глаза вывели меня из себя.

– Вы меня обманываете, наверное, чтобы заманить к своему Источнику!

Мне приходилось слышать истории об источниках дриад, вода из которых и даже сам воздух вокруг навевают сон и дурман, а, очнувшись, человек обнаруживает, что он уже стар и ничего не помнит, кроме своей юности.

Три дриады воскликнули одновременно:

–Нет!

– Как ты мог подумать!

– Неужели ты веришь в людские сказки?

– Мы просто просим твоей защиты, – повела плечом Стрекоза.

– Ты ведь не откажешь нам в помощи? – спросила Золотая Пчелка.

А Лие просто пропела:

– Ла-ла-ла.

Я даже не успел открыть рта, как Стрекоза перебила меня:

– Ты же не можешь пойти к чудищу с кровоточащей раной.

– Вода из Источника остановит кровь и даст силы, – ласково сказала Золотая Пчелка, беря меня за руку.

А Лие взяла меня за другую руку и бодро пошла вперед, ведя меня за собой и напевая при этом песенку с совершенно дурацкими словами:

Спасет нас от дракона

Новый наш герой.

Поднимет меч и снова

Отправится он в бой.

– Эй! – воскликнул я. – О драконе речи не было. Уж не хочешь ли ты сказать, Лие, что ваше чудище – это дракон?

– Это дракон, ужасный и зубастый, – пропела Лие, не оборачиваясь.

– Не слушай ее, – сказала Золотая Пчелка, прижимаясь ко мне на ходу, – это только детеныш дракона, для взрослого дракона он слишком маленький.

А Стрекоза, обежав нас, громко заявила:

– По-моему, это единорог.

Это было уже слишком, я снова остановился, всерьез рассердившись.

– А по-моему, вы морочите мне голову! – возмущенно воскликнул я, пытаясь высвободиться из объятий Золотой Пчелки. – Никогда не поверю, что дриады не могут отличить дракона от единорога.

– Мы говорим чистую правду, – сказала Золотая Пчелка, виновато поглаживая меня по руке.

– Это настоящий дракон, – сказала Лие.

– Или единорог, – продолжила Стрекоза. – Правда, я никогда не видела единорогов, – уточнила она и добавила, стыдливо опустив глаза: – Я еще молодая дриада.

Ее подружки возмущенно фыркнули:

– Единороги не бывают такими вонючими!

Лесная тропа, по которой мы шли, вывела к оврагу. По дну его, подпрыгивая на камнях, бежал ручей, С оглушительным гомоном взлетели тучи птиц, на миг закрыв своими крыльями небо. Вдоль ручья мы шли недолго и вскоре достигли Источника, скрытого от глаз в тени плакучих ив, ревниво склонившихся к нему с обоих берегов. Мы вошли под сень деревьев, и моим глазам явилась прелестнейшая картина: лучи света, проникающие сквозь листву, заставляли воду и воздух искриться и переливаться золотыми пятнами солнечных зайчиков. У Источника сидели две очаровательные дриады, они поили оленят из больших листьев лопуха. Воздух был наполнен благоуханием, я вдохнул этот целительный настой и почувствовал, что прежние страхи отступили от меня. Дриады, поившие оленят, заметили нас, оживились, оставили животных и подбежали к нам.

– Он такой миленький, – сказала одна из них.

– Кто: дракон или единорог? – спросил я. Стрекоза залилась смехом. Лие прыснула, и лишь Золотая Пчелка осталась серьезной. Она заставила меня войти в искрящуюся, ледяную воду, разрезала рукав моей рубашки, омыв рану, с сомнением покачала головой.

– Твое плечо, может, и заживет когда-нибудь, – сказала она. – Только я не знаю, каким растением его лечить. Я положу тебе на рану белолист, это остановит боль и затянет рану. Но полностью не излечит.

– Я знаю, милая. Снять боль – это все, что мне нужно. Ты очень заботлива. Вы все очень заботливы, – обратился я к Лие и Стрекозе. – Мне ужасно неловко, что я ничем не могу вас отблагодарить.

Стрекоза хихикнула и отвернулась, а Лие подобралась поближе и подала мне лист. В его углублении сверкала большая капля росы.

– Это целебная роса, – сказала Лие. – Она восстанавливает силы. Выпей.

Роса действительно придала мне силы, я тут же забыл о вскрывшейся ране.

– Так что за дракон? – весело спросил я. Не то чтобы меня тянуло на геройство, но мне было чрезвычайно любопытно посмотреть на это чудище. К тому же волки всегда дружили с дриадами. Эта дружба велась с давних времен, и никто уже не помнил, что нас связывало. Дриады помогали нам, мы – им, это было в порядке вещей.

– Дракон? Ну, это такое мерзкое создание, ужасно вонючее. Он поселился не так давно в Медвежьем Овраге, и теперь лесным жителям нет от него покоя. Охотиться он толком не умеет, но когда выходит на поиски корма, поднимает жуткий шум, по лесу ходит, словно бегемот. Но он очень силен, и у него огромные клыки. Он уже сожрал немало зверей. А ест всех без разбору. Мы его ужасно боимся.

Лие подтвердила:

– Да, весь лес живет в страхе. Когда он выходит на охоту, все живое разбегается по норам.

– Ну так ведите меня к нему! – воинственно воскликнул я, опьяненный небывалым приливом сил.

Дорога была испещрена оврагами, цветущими, светлыми, заросшими ежевикой, в одном из них протекал ручей, похожий на тот, где был Источник.

– Вы расскажете мне о том, как добраться до какого-нибудь порта, откуда можно переплыть на Медовый Остров? – спросил я дриад.

Лие пожала плечами. Стрекоза сказала:

– Мы не знаем людских дорог и жилищ. Лишь о лесных путях мы можем поведать тебе, но на Остров нашим лесом не добраться.

– Об этом я и сам догадался.

– Неужели ты отправишься дальше, невзирая на то, что существо, преследовавшее тебя, так и не объявилось? Оно явно выжидает где-нибудь, когда ты останешься один, чтобы снова напасть.

– А не почудилось ли вам это существо? – спросил я. – Лес полон чудовищ и всяких странных существ. Разве вы, дриады, боитесь их?

– Лес полон чудовищ, – согласилась Золотая Пчелка. – Мы не боимся лесных существ. Но то, что за тобой гналось, не из наших земель. Мы ничего не знаем о нем. Весь лес содрогнулся от ужаса.

– Но теперь лес не содрогается, значит, оно куда-то делось.

– Да, сейчас, кажется, его нет в лесу.

– Значит, мне самое время уходить, – заявил я. Наконец дриады боязливо остановились и, указывая путь тонкими пальчиками, сказали хором:

– Туда иди!

Я пошел в указанном направлении. Преодолев еще один овраг и поднявшись по его крутому склону наверх, я уловил еще не отчетливо новый запах. Добравшись до Медвежьего Оврага, я достал Меч и начал аккуратно пробираться по склону. Спуск был пологим, земля изрыта, деревья ободраны, кусты обломаны. К стоящему здесь смраду прибавился запах гнили. Среди пожухлой травы, покрывавшей дно оврага, виднелись обглоданные останки животных. При моем появлении в воздух взлетели несколько птиц.

Первая же куча экскрементов, попавшаяся мне на пути, подтвердила мои предположения о сущности местного чудища. Дальше в зарослях бурелома, среди спутанных веток был проложен широкий ход, в конце которого чернел вход в медвежью берлогу. Останки медведя попались мне раньше, на спуске в овраг. Я прошел к берлоге, не обращая внимания на цеплявшийся к одежде гнилой репейник, и принюхался. Исходившая из лаза вонь убедила меня в моих догадках. Я убрал Меч за ненадобностью в ножны.

– Мохх! – заорал я. – Так это ты пугаешь здесь местных девушек и выдаешь себя за дракона?

В берлоге произошло шевеление, будто кто-то собирался ее разворотить, и из нее высунулась заспанная морда моего угаса. Он шумно вздохнул, изумленно моргая желтыми глазами.

– Иди сюда, Мохх, – позвал я, – дракокозел ты этакий.

Угас с радостным воплем, похожим на предсмертный вой раздавленного бегемота, помчался ко мне. Он сбил меня с ног и придавил своим грузным телом к земле. Обдав меня смрадным дыханием, он начал лизать мое лицо широким горячим языком. Нет нужды говорить, что я был весь вымазан вонючей слюной любвеобильного Мохха.

– Мохх, Мохх, мой верный друг, – я отпихивался кулаками от его попыток раздавить меня. – Ну же, перестань, я тоже очень рад встрече.

Выбравшись из-под угаса, я начал осматривать его. Он был ужасно грязным, но при этом вовсе не походил на оголодавшее животное. А еще говорят, что угасы не выживают без хозяина.

– Ну и разжирел же ты, дружище! – Я похлопал угаса по чешуйчатой морде. – Сразу видно, что жил вольной жизнью, жрал все подряд, да? Ну, ничего, я-то твои телеса растрясу. Мы с тобой очень торопимся. У нас совсем мало времени, и уж точно нет его для охоты.

Угас подозрительно засопел, уткнувшись мордой мне в плечо. Из его желтых драконьих глаз покатились крупные слезы. Мне не хватало только утешать плачущего дракона.

– Да ладно, Мохх. Ты молодец. И как ты только добрался сюда, малыш?

Я влез на угаса и направил его вниз по оврагу к реке. Мохх оказался слишком грязен даже для меня. Угас неодобрительно фыркал, лезть в воду он не хотел. Но я заставил искупаться это грязное животное, несмотря на его нелюбовь к воде.

Я был безмерно рад встрече с угасом. Угрызения совести за брошенного друга мучили меня не так часто, но все же я опасался, что Мохх пропадет без меня. Поскольку питаются эти твари только свежим мясом, а охоте они не обучены, то их пропитание полностью зависит от хозяина. Не секрет, что в основном их рацион составляли пленные и убитые враги. Можно себе представить, какова была бы реакция римлян, вздумай мой угас искать себе пищу в их селениях. Длинный шип на лбу угаса, напоминающий рог, видимо, и вызвавший у Стрекозы ассоциации с единорогом, позволял ему защищаться. Острые клыки и когтистые лапы тоже могли служить их обладателю в бою, а чешуя делала угаса неуязвимыми для стрел. Но крепкое копье или хороший удар меча способны пробить их броню. Конечно, можно рассчитывать на то, что с непривычки люди больше пугаются этих дракоконей, чем рвутся в бой с ними. Но, все же, учитывая недалекий ум угаса, если им не правит хороший наездник, он легко может стать добычей сильного воина. !

Каким образом моему угасу удалось выбраться из римских земель и преодолеть непроходимые горы, трудно себе представить. Разве что правду говорят, и угасы действительно могут путешествовать по Великому Пути между Мглистыми Камнями, и им не требуются жрецы, способные открывать проходы. Тогда можно предположить, что Мохх добрался до Мглистых Камней в долине реки Пад, через которые ушли наши войска, а вышел в этом лесу. Открывать Великий Путь угасы, может быть, и способны, но настраивать одну точку пространства на другую вряд ли. Так что можно считать везением, что Мохх не вывалился где-нибудь в Антилле, откуда ему уже никогда не добраться бы до Медового Острова.

Угасы способны развивать огромную скорость. Благодаря когтистым сильным лапам, они могут передвигаться по лесам и горам. И теперь Мохх не только облегчит и ускорит мой путь, неся меня на себе, но и поможет мне защищаться в случае необходимости. Под моей командой его клыки и шип послужат более полезному делу, чем наводить ужас на очаровательных дриад. Поистине, всадник на угасе становится всесильным и неуязвимым.

Дриады переполошились, завидев издалека угаса, важно шествующего к ним. Меня они, должно быть, поначалу даже не приметили, решив, что жуткое чудовище выиграло бой и теперь явилось к ним за расплатой. Но угас, отмытый от грязи, сверкал черной чешуей на солнце, а дриады, особенно чувствительные к красоте животных, быстро разглядели, что перед ними не просто чудище, а редкий и по-своему изящный зверь. После чего был замечен и я, и лесные духи потянулись в нашу сторону.

– Я думала, ты явишься к нам с головой дракона, – разочарованно протянула Стрекоза.

– Приручить зверя труднее, чем убить, – парировал я, красуясь верхом перед восхищенными дриадами.

Лие подозрительно принюхалась и покачала головой:

– Тот зверь в овраге вонял за сто шагов.