Текст книги "Сокрушительное бегство"
Автор книги: Алексей Зубко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)
ГЛАВА 6
Беззубое привидение
Гвозди бы делать из этих людей!
Предположительно В. Маяковский (предположительно после просмотра к/ф «Терминатор»)
– Ваур?
– А я почем знаю? – не отрывая пристального взгляда от башни, имитирующей Пизанскую, ответил я демону.
Он порой поднимает действительно насущные вопросы, его не перегруженный интеллектом мозг способен бывает проникнуть в самую их суть. Это может показаться простой случайностью, но я-то знаю его уже достаточно хорошо и посему не склонен сбрасывать со счетов несколько отличный от человеческого, но все же разум.
В несколько шагов достигнув поросшей бурьяном лужайки, декоративную оградку которой неизвестные вандалы не поленились вырвать из земли и изогнуть вокруг треснувшего пополам ствола сухого бука, принцесса-единорог тяжело вздохнула и, бессильно поникнув, села на круп, замысловато раскорячив задние ноги и опустив к земле длинный рог. От неожиданности я скатился с ее спины и со злостью уставился на кибернетическую руку, которая избрала именно этот момент для того, чтобы разжать пальцы.
– Ха-ха… – неуверенно донеслось из пустого окна клонящейся к земле башенки.
Не обращая внимания на непозволительную для любого воспитанного человека выходку (дикость, что с них требовать?), я поднес искусственную руку к самому носу и попытался найти повреждения, которые вывели сверхнадежный протез из строя. Зрительно рука сохранила свой первозданный вид, если не считать набившуюся под ногти грязь. Значит, причина кроется в невидимой начинке, скрытой в пустотелых титановых костях протеза.
– Что же мне с тобой делать? – спросил я у руки, понимая, что поделать что-либо просто не в силах. Без специального оборудования кибернетические протезы не ремонтируются.
Рогатая кобыла, ошибочно приняв вопрос на свой счет, подмигнула мне огромным темно-коричневым глазом, часто трепеща длинными и шелковистыми ресницами, которые, если верить рекламе, бывают лишь у мультяшных коров и пользующихся определенной тушью модниц.
Отвернувшись от нее, я попробовал сжать руку в кулак. Получилось. Приободренный удачей, проделал поочередно колебательные движения пальцами, которые послушно выполняли идущие от мозга импульсы.
– Ну вот. Совсем другое дело. И чтобы впредь тоже слушалась! – разглядывая лишенную линий судьбы ладошку, сказал я. Так она меня и послушалась…
Медленно и напрочь игнорируя мое нежелание, мизинец согнулся, уткнувшись ногтем в ладонь. Но прикосновения я не почувствовал, кибернетическая конечность, словно онемев, вышла из-под контроля мозга.
– Да что же это такое?! – в праведном возмущении воскликнул я.
– Ваур, – предположил Тихон.
Буду впредь знать, как при маленьком выражаться…
А тем временем и безымянный палец согнулся в суставах, повторяя форму мизинца и плотно к нему прижимаясь. За ним последовал средний.
Я на это только хмыкнул и выжидающе уставился на указательный палец. Но вместо него начал двигаться большой, вытянувшись по среднему и слабо изгибаясь последней фалангой вверх-вниз. Своими движениями он словно пробудил ото сна указательный палец, и он повторил движение трех своих меньших братьев.
– И что это значит? – растерялся я, рассматривая получившуюся композицию из пяти пальцев. Кибернетический протез, словно давая возможность глубже осмыслить увиденное, замер неподвижно. Лишь большой палец легонько шевелился, намекая на мое заблуждение относительно китайского происхождения протеза. Он, по-видимому, нашего производства. Родной.
Мое второе «я» поспешно сообщило мне на ушко свое мнение по поводу продемонстрированной фигуры, но я предпочел бы верить, что это просто сбой в механизме управления, а иначе… Ой-ой-ой!
Принцесса, развернувшись в мою сторону, медленно прикрыла глаза и ткнула вытянутыми трубочкой губами мне в лицо.
– Прекрати! – Дернувшись, я успел избежать слюнявых нежностей, но рогом по лбу получил. – Лучше пойдем, осмотримся.
Как-то непривычно расхаживать без штанов. А от взглядов, бросаемых девицей-единорогом, еще и боязно.
– Ха-ха-ха!!! – с новой силой, но уже значительно осипшим голосом позлорадствовало над нашим положением местное страшило. Вот так, по одному только хохоту его вид не определить, да и ни к чему это мне. Что призрак, что привидение или какой другой представитель этой горластой братии – вреда особого от них не будет. Пошумит, да и перестанет. Значительно хуже, если в этом брошенном замке водятся молчаливые полтергейсты или гремлины. С первых станется лестницу подпилить либо крепеж люстры расшатать, а вторые, так те вообще то винчестер на компьютере отформатируют и без спросу винду поставят, то в микроволновку яиц насуют. Не верят они в силу простого слова… разве что молитвой аль матом к порядку призвать можно.
Мягко толкнув меня крупом, Викториния предложила подвезти. Мне хочется верить, что ее намерения были именно такими.
– Благодарю, – отказался я и вылез из цветочного куста, потирая ушибленный бок и вытрушивая из волос мусор. – Лучше пешком,
Пройдя метров триста по мощенной серо-бурым булыжником дороге, мы оказались у основания покосившейся башни, тень от которой, разделив прямоугольную площадь пополам, падает на кованую оградку, за которой возвышается роскошный дворец. Основную часть величия этого полуразрушенного сооружения дорисовало воображение, разбуженное уцелевшими фрагментами фигурной лепнины. Могучие каменные гиганты, с головы до пят закованные в доспехи, коленопреклоненно удерживают прямоугольные плиты балконов, выступающих из стены без признаков дверей, через которые полагается выходить на них, а распластавшие крылья птицы козырьками нависают над ними, закрывая от небесных осадков и солнечных лучей. Парадной лестницей, упирающейся в глухую стену, служит свернувшаяся кольцами змея, слепые ныне глазницы которой по-прежнему неотрывно взирают на площадь. Но самая потрясающая архитектурная деталь фасада – выступающие из стен человеческие, и не только, лица. Если исходить из того, что при изображении человеческих было соблюдено соответствие с натуральной величиной, то остается лишь надеяться, что мне и впредь не доведется встретиться с обладателями некоторых уж очень крупных и свирепых на вид морд. Может, они и милейшие по жизнк создания, во что верится с трудом, и мастер запечатлел их в момент грандиозного нервного срыва, но… это едва ли. Даже если – вон то! – полуметровое лицо закроет пасть, оскалившуюся двумя рядами острых и кривых, словно турецкие ятаганы, зубов, прижмет к нижней челюсти мощную верхнюю и втянет выпученный глаз, то менее зверским оно все равно не станет.
Почувствовав за спиной движение, я стремительно развернулся и вскинул руку в защитной распальцовке «щит Персея», которая создает небольшое защитное поле, отвращающее посторонний взгляд.
– Ха…
Ощутить результат магического воздействия я не успел, а вот отпрыгнуть в сторону от свалившегося сверху шкафа – да.
«Кажется, я рано списал со счетов весельчака-призрака…» – подумал я, поднимаясь на ноги. Видимо, в этом мире нет строгого деления на горластых и молчаливых страшил. На Земле с этим строго. Либо визуальное присутствие и воздействие на человека звуком, либо полная невидимость, немота и физическое воздействие на неодушевленные предметы. Здесь же что-то иное, если только они не работают в паре. Что было бы еще более удивительно, чем смеющийся полтергейст.
Настороженно пофыркивающая кобыла подошла к куче белья, вывалившегося из расколовшегося пополам шкафа, и принялась с интересом рассматривать изящный кружевной пояс.
Я же лишь мимолетным взглядом удостоил воздушное розово-белое облако шелка и, не считая женские вещи приемлемой альтернативой наготе, вернулся к размышлению о дальнейших действиях. Мне не стоит уж слишком полагаться на свои магические способности, ведь в неизвестности порой таятся смертельно опасные сюрпризы. Что из того, что страшилы не проблема даже для самого слабого мага, владеющего лишь основным базовым заклинанием «экзорцизм», не говоря уж об уровне подготовки капитана-магистра космической разведки. Но лучше перестраховаться, чем потом раскаиваться всю жизнь или тот короткий миг, за который мойра по имени Атропос успеет сделать одно-единственное режущее движение ножницами, а воображение – прокрутить перед внутренним взором прожитие годы.
Уже повернувшись к башне спиной, чтобы заняться поисками во дворце, я услышал позади мерзкий, злорадно торжествующий смешок.
Тихон сердито зарычал, с недоумением посмотрев на меня: мы что, отступаем?
Кулаки мои непроизвольно сжались. Я резко развернулся и, обойдя Викторинию, переводящую задумчивый взгляд с тоненьких полупрозрачных трусиков, отороченных пышным рюшем, на свой круп, пнул ногой покосившуюся дверь. Она, скрипнув ржавыми петлями, распахнулась.
– Ха-ха-ха!!! – загрохотало над головой.
На волосы и за шиворот посыпалась пыль и древесная труха.
– Тьфу на тебя! – раздраженно сплюнул я, решительно ступив на первую ступень винтовой лестницы, широкой спиралью врезающейся в несущую конструкцию башни. И приказал Тихону: – Оставайся здесь.
Он взмахнул ушами и послушно лег на землю, опустив тяжелую голову на скрещенные лапы.
Если что-то заслуживающее внимания и находилось на первом этаже, то горы мусора надежно укрыли это от постороннего взгляда, да еще и толстым слоем пыли притрусило сверху неумолимое в своем умении предавать все забвению время.
Громко скрипя рассохшимися досками, я поднялся на второй этаж башни и позвал призрака:
– Цып-цып… – Прислушался.
Никаких посторонних звуков. Лишь сопение Тихона да фырканье Викторинии. Если смешливый обитатель башни и услышал мой призыв, то не посчитал нужным на него отзываться. Или втихую готовит какую-нибудь пакость. Эти вредители, то бишь призрачные страшилы, падки до таких вещей. Их салом не корми, конфетами шоколадными и бананами всякими, только дай злую шутку с человеком сотворить.
Следую дальше, не видя смысла в топтании на месте, тем более что весь второй этаж занимает единственная комната, весьма просторная, но при этом абсолютно пустая. Лишь белесые следы визитов пернатых гостей на подоконнике и под ним.
Третий этаж весьма условно разбит на две полукруглые комнаты, загроможденные массивными столами. Большая их часть безжалостно перевернута ножками вверх и изрублена. И если при большом желании их еще можно починить и использовать, то оставшиеся от стульев щепки можно пустить лишь на растопку камина.
Выглянув в окно, я смог рассмотреть большую часть площади и парадный вход дворца. На какое-то мгновение мне показалось, что одно из барельефных лиц скривилось в злобной ухмылке. Неприятный холодок скользнул по спине. Но, присмотревшись, я обнаружил, что это лишь тень от облачка скользит по рельефной поверхности.
– Почудится же такое… – вздохнул я, отворачиваясь от окна. И тут же замер.
Неслышно появившийся у меня за спиной воин в лохматых звериных шкурах, с перекошенным от ненависти лицом и совершенно безумными глазами, замахнулся своим топором.
– Нет! – Вскинув кибернетическую руку, я инстинктивно отпрянул назад, забыв и про нож в кармане, и про магию…
Подоконник ткнулся в ноги, и, теряя равновесие, я с ужасом увидел, как топор, не встречая сопротивления, проходит сквозь потолочную балку, а затем и сквозь мою приживленную киберплоть.
Жестокое лицо открывает рот, демонстрируя полное отсутствие передних зубов, и торжествующе смеется:
– Ха-ха-ха!
Упавший луч света пронзает воина насквозь, являя взору иллюзорность его призрачной плоти.
Уже осознав, что призрак таки перехитрил меня, я пытаюсь ухватиться за что-нибудь, но пальцы хватают лишь воздух. А поскольку руки не крылья, то сила земного притяжения одерживает безоговорочную победу.
Вывалившись из окна, я успеваю сообщить призраку свое мнение о его нетрадиционной ориентации и падаю на принцессу, увлеченную созерцанием вышедшего из моды лет за сто до ее рождения на свет белья.
– Иго-го! – Она отпрыгивает в сторону, но кибернетическая рука уже ухватилась за хвост и отпускать его не собирается.
– Ваур! – радостно верещит Тихон, с рвением включаясь в интересную игру.
Принцесса, ошалевшая от изобилия хвалившегося на нее внимания, театрально взбрыкивает всеми четырьмя копытами и заваливается набок в глубоком обмороке.
– Ну вот… – укоризненно произношу я, стараясь не обращать внимания на дикий хохот сверху.
Демон пристыженно сопит и, опустив глаза долу, начинает когтями чертить на камне непонятные узоры.
Приподняв кобыле веко, я утвердился в своем предположении. Обморок. Ничего страшного, пускай немного отдохнет, соберется с силами, а я тем временем наведаюсь к одному малознакомому, но уже сильно нелюбимому беззубому призраку. Хохотун! Посмотрим, кто будет смеяться последним. Поскольку без последствий не обойдется – вон как копчик болит…
Расправив плечи и сдув с искусственных пальцев пучок длинных светлых волос, я одернул пиджак и строевым шагом направился в башню, по дороге высматривая птичье перышко. Говорят, в Китае так с призраком-шатуном боролись. Вооружились каждый перышком, из-за трудного экономического положения ограничившись воробьиными, и давай призрака щекотать. Он не выдержал и отправился бродить по Европе. Вот с воробьями нехорошо вышло… А веский аргумент, как известно, способствует нахождению общего языка не только с призрачными существами.
Что же до слов для разговора, то они у меня уже есть… целых три. Если до разговора дойдет. Может ведь раньше сбежать. Лицо-то у меня самое решительное. Хорошо, зеркала нет – сам бы заикаться начал.
ГЛАВА 7
Рука загребущая
Всех не пересажаете!
Червяк – рыбаку
План у меня простой и немногословный, почти как письменный отчет Юлия Цезаря сенату: «Вошел, увидел, победил».
И воплощать его в жизнь я начал незамедлительно. Отложив сомнения и угрызения совести на потом.
Со словами: «Выходи, вредный дух! Выходи, подлый трус!!!» – я ворвался в столь неожиданно покинутую мною башню, окна которой с южной стороны смотрят в небо, а с северной – в землю.
Откуда-то сверху донеслось неуверенное «ха-ха…», но резко оборвалось, потонув в топоте моих босых пяток по пыльным доскам ступенек и сердитом рыке, позаимствованном мною у Тихона. О, этот рык! Это единственное поистине демоническое действо, на которое способно в общем-то безобидное чудовище с далекой Ваурии. Не скажу про его более взрослых соплеменников – я ни разу не был в их среде в качестве врага. Но не зря же так жестко ограничивают их перемещение за пределы родной планеты? Вот только Тихон порой напоминает просто крупную собаку. Что-то наподобие водолаза или кавказской овчарки. Это если не отвлекаться на такие мелочи, как то: рог, копыта и хвост. Насчет копыт я пошутил, у моего демона обыкновенные убирающиеся в подушечки когти. Как у хищников из породы кошачьих, вот разве что немного покрепче: ваурийские демоны с их помощью роют себе норы. Ах да! Совсем забыл сказать, что селятся они в осадочных горных породах, богатых на серный колчедан, так похожий на золото. Его магнетическому для алчных душ блеску и приписывают едва различимые золотые искорки в оранжевых глазах демонов. Что касается крыльев, то они вполне соответствуют требованиям демонологов, поскольку, подобно аналогичным конечностям у низвергнутых в ад мятежных ангелов, не способны преодолеть силу земного притяжения. При их помощи молодняк худо-бедно умудряется ускорять спуск с каменных уступов вниз, весьма правдоподобно изображая планирующего индюка, взрослые же особи лишь обмахиваются ими, словно опахалами, в жаркий период да величаво топорщат во время гона. В этом вопросе они похожи на пионеров. «Всегда готов!» Наличествует даже рог, пускай и в единственном числе (морально-этических аспектов данного вопроса не будем касаться), неясно для какой цели растущий на лбу – в ритуальных поединках и в обычных бытовых стычках демоны с Ваурии его не используют. Разве что ненароком.
От моей выходки Тихон опешил. Странно, обычно к шумным выходкам он присоединяется охотно…
– Ваур?
Если бы у меня было время остановиться и поразмыслить над интонацией и выражением морды, с которыми демон это произнес, я, возможно, и понял бы смысл, заключенный в вопросе, высказанном в единственно доступной ему форме. «Что это значит?» Но меня неудержимо влекли вперед чувства, которые порождает уязвленная гордыня, – праведное негодование и жажда мести.
Призрак башни – назовем его так – по-видимому, при жизни был неглупым человеком, поскольку быстро сообразил, какую цель преследует мой повторный визит в его обитель, и поспешно спрятался в укромном уголке.
В этот момент я как-то даже не задумывался над тем, как именно буду проводить воспитательную работу с пакостным шутником ввиду полной нематериальности тела последнего. Разве что вербально… Слово, оно – о-го-го! – чего может. А какой же русский не знает этих слов? Не только знает, а и владеет как никто в мире. Ибо идут они не от разума, они вырываются из души. А кто сможет ее шире распахнуть, чем гордый внук наших дедов? Пожалуй, лишь их же внучка. Но женщины – это разговор особый…
Пронесшись вихрем по всем этажам, по дороге выбив парочку чудом уцелевших до сего дня дверей и ободрав колено о расколотое изголовье кровати, с которого неизвестный мне вандал сбил украшения, я выскочил на покатую крышу башни. Босые ноги заскользили по гладкому камню Чтобы не сверзиться вниз, повторив подвиг Икара, я ухватился за торчащий рядом предмет.
– Что за… – Немного разжав кулак, раздавивший что-то хрупкое, я позволил обломкам сухих и пористых, как гипс, костей просыпаться меж пальцев. Как символично – тленность бытия и все такое… Следя за их падением, я параллельно скользнул взглядом вдоль изогнутой, почерневшей от времени рукояти, а затем и по тусклому металлу волнообразного лезвия, чье острие глубоко застряло в стыке меж двух каменных плит. Весьма необычный меч…
– Плось!!!
В голосе призрака, вынырнувшего в полуметре от моей правой ноги, прорвались истерические нотки. Так ведь и голос сорвать можно… А безголосое привидение – это звучит так же нелепо, как и безголосый певец. И ведь звучит! Не верите мне? Послушайте любой хит-парад. По всем каналам они звучат, и имя им – легион. Почему? Это вопрос не ко мне, а к Вельзевулу – повелителю мух и продюсерам.
– Плось!!! – Либо желая сократить путь, либо надеясь таким способом застать меня врасплох и повторить свой давешний подвиг, либо по каким-то своим, недоступным постороннему пониманию причинам, а может, просто отвыкнув перемещаться иначе, но беззубый призрак решил пройти перекрытие крыши насквозь, не утруждаясь топтанием по ступеням. Высунувшись по пояс, он, отбросив в сторону топор, протянул ко мне руки с длинными и грязными ногтями. – Не смей тлохать! Оно мое!!! – Я вздрогнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки и вспомнил, с какой целью вошел в башню во второй раз. И искать не нужно, зверь сам на ловца выбежал.
– Буду бить, – честно предупредил я его о своих намерениях, для придания значимости словам опустив руку на рукоять меча. Знать бы еще, как воплотить сию угрозу в жизнь. Кибернетическая конечность самостоятельно приняла решение и сжала пальцы, вслед за этим онемев.
– Пло… Ой! – Тянущееся ко мне своими руками привидение внезапно преломилось в поясе. Едва я отдернул ногу, как его перекошенное то ли болью, то ли ненавистью лицо гулко ударилось о камень в том месте, где сохранился отпечаток босой ноги. Бом! Волнами всколыхнулась вековая пыль, расходясь кругами и медленно сползая по покатой крыше. Призрак изумленно крякнул и замер, являя взору шевелящиеся уши да белесый круг плеши, проеденной молью среди нечесаных косм.
– Что это с ним? – высунув из кармана свое синее лицо, поинтересовался джинн.
– Зацепился, – неуверенно предположил я. – Наверное…
– Чем?! – с полным на то основанием изумился житель серебряного сосуда, разведя руки.
Удержавшись от озвучивания рвущегося на язык ответа, я лишь пожал плечами. Тем более что предположение чисто гипотетическое, не имеющее под собой никаких оснований.
– Вах! Чудные вершатся дела на свете.
– В темноте еще чуднее… – буркнул я.
Уперев ладони в плиты крыши, призрак вернул телу вертикальное, с небольшим креном в моем направлении, положение.
– Плось! – Из беззубого рта вместе с криком вырвалось облачко пыли. – Кх!
Джинн принял этот крик на свой счет и поспешно нырнул в сосуд, бросив напоследок реплику:
– Пробочку вставь…
– Какую пробку? Куда ее вставлять? – Я задумался над советом джинна, не отрывая взгляда от призрака, пытающегося выбраться из плиты, в которой застряла нижняя половина его тела. – Такого способа борьбы со страшилами я не знаю.
– Мою пробку, – донесся из кувшина умноженный гулким эхом ответ. – На место…
– Так я ее проглотил.
– Зачем?! – В вопросе джинна звенело неподдельное изумление. – Ею же голод не утолишь.
Ответить я ему не успел, поскольку в этот самый момент призрак изменил тактику, и мне стало не до разговоров.
Дотянувшись до брошенного топора, неправильное привидение со скрежетом подтянуло его к себе.
От этого звука у меня разом заныли коренные зубы и непроизвольно дернулась кибернетическая рука.
«Иллюзорные топоры не скользят по камню со звуковым сопровождением, они делают это совершенно беззвучно. Ай!» – возопило шестое чувство, подбрасывая меня вверх.
Широкое лезвие со свистом рассекло воздух в нескольких сантиметрах ниже моей пятки и со звоном отскочило от крыши, выбив сноп искр.
«Безумный мир!» – панически заверещал страх в моей душе.
– Месь мой, – заявил призрак, поднимая топор над головой.
– Да он мне не нужен. Оставь его себе…
При всем своем желании не имея возможности отпустить меч, я рванул его на себя, одновременно вскинув свободную руку в направляющем знаке навстречу качнувшемуся в замахе лезвию топора, и бросил заклинание «зевок Кроноса».
Отдача, которой просто не должно быть, отбросила меня назад. Я упал на спину, удерживая в руках вызволенный из каменного плена клинок и медленно соскальзывая к краю крыши. А поскольку архитекторы не озаботились внесением в проект ограждений, то и к двум с лишним десяткам метров свободного полета.
– Э-э… – Вместо того чтобы замедлить движение, завязнув в измененном «зевком» до состояния кисельной вязкости воздухе, призрак стремительно, но совершенно бесшумно провалился вниз. Увлекаемый им топор, не встретив сопротивления, прошел сквозь каменную плиту вслед за беззубым хозяином.
Перевернувшись на живот, я остановил смертельно опасное скольжение, уперев острие меча в одну из множества пересекающих каменные плиты трещин.
Ба-бах! Парой этажей ниже что-то с грохотом обрушилось на пол. Плюх!
Сверху меня кто-то окатил ушатом холодной воды. В самом прямом смысле. Вода была довольно прохладной и весьма мерзко пахнущей, словно ее зачерпнули из застоявшегося пруда.
Из кармана тотчас донеслись протестующие крики джинна, взывающего к всемилостивейшему Аллаху за справедливой карой злобному вредителю.
Происходящие в этом месте странности не укладывались в мое сознание и поэтому пугали.
«Оно мне надо?» Не обнаружив злоумышленника с ушатом, я однозначно отрицательно ответил на возникший вопрос и галопом, перепрыгивая через две ступени, рванул прочь из башни, в которой водится самое неправильное во всей Вселенной привидение. Лишь меч прихватил как законный трофей и компенсацию за моральный ущерб. Да и пожелай я его бросить, разве своевольный протез меня послушает? Теперь-то я понимаю значение выражения «руки загребущие». Еще хорошо, что у меня она одна такая. Клептоманка кибернетическая! Теперь до ветру сходить и то боязно.
– Ваур? – При моем шумном появлении Тихон навострил ушки, с опаской рассматривая принесенный мною меч. Он-то полагал, что я отправился на поиски пропитания. А зачем еще стоит куда-то идти?
– Здесь призрак с топором не пробегал? – спросил я.
– В… р. – Разочарованно опустив голову, демон сорвал с ближайшего кустика вялый лист и принялся пережевывать его, не забывая сохранять соответствующее скорбной минуте выражение на хищной морде.
Принцесса мое появление встретила радостным всхрапом и, влажно блеснув карими глазами из-под соломенной шляпки, стыдливо опустила их долу. Изящная деталь женского гардероба скользнула по ее покатому лбу и, зацепившись завязкой за рог, на манер слюнявчика повисла под подбородком.
Спохватившись, я поспешно одернул и запахнул пиджак, с опозданием вспомнив о цели своего визита в башню. Не до того было…
– Ничего подходящего не нашлось, – оправдываясь, сообщил я кобылице. – Поищем во дворце. – Возражений не последовало, если не принимать во внимание тяжелый стенающий вопль, донесшийся из наклонной башни. Но он лишь подтолкнул меня, заставив ускорить шаг. Едва ли неожиданное падение улучшило и без того мерзкий характер беззубого привидения, так что чем скорее мы удалимся от башни, к которой он прикован проклятием, запершим его между мирами живых и мертвых, тем больше вероятность, что покинем опасную зону без прощальной пакости с его стороны. И что из того, что его крики и хохот могут разноситься на всю округу? Смех уровень травматизма не повышает. А если верить древним эскулапам, то даже продлевает жизнь. «Ха-ха, хи-хи…» Надеюсь, мне это зачтется где надо и сами знаете кто накинет с полчасика.
– Куда направляем свои стопы? – спросил джинн, едва различимым облаком синего цвета выплыв из кармана. На этот раз он прикрыл свою ультрамариновую лысину узбекской тюбетейкой, украшенной пестрым орнаментом, похожим на чередование крестиков и ноликов, разделенных знаками равенства. – И зачем тебе меч?
– Дрова рубить, – буркнул я, раздраженный его склонностью задавать глупые вопросы.
– Выбрось, покуда не порезался, – посоветовал джинн. – А я тебе приятное сделаю…
– Нет! – признаюсь, несколько нервно отрезал я, примеряясь как можно дальше бросить сосуд, если его подневольный обитатель попытается воплотить свое предложение, с моей точки зрения больше похожее на угрозу, в жизнь. Его цвет, видать, такой неспроста…
– Ладно, – уступил джинн. – Оставь пока… Готов?
– К чему?
– Как «к чему»?
– К чему я должен быть готов?
– К изысканному наслаждению, всю глубину и трепетную нежность которого способны понять лишь редкие избранные, но приобщиться может любой желающий, способный открыться навстречу искристому потоку. Впусти его в себя, и он заполнит все твое существо до предела неведомыми ранее впечатле…
Почувствовав мое настроение, Тихон негромким, но доходчивым рычанием напомнил о своем присутствии. В отличие от меня демон не отличается сдержанностью в проявлении своих чувств. Особенно неприязни. Покусать-то джинна он не сможет, а вот пустить на стружку кувшинчик – запросто.
– Так… я… это… – Стремительно укоротив шею, джинн почти полностью скрылся в кармане, лишь съехавшая на затылок тюбетейка да приплюснутое отворотом кармана лицо остались снаружи. – Ну одно, коротенькое…
– О чем ты вообще говоришь? – совершенно сбитый с толку, напрямую спросил я у джинна. Меня тревожит нехорошее предчувствие, а он тут с какими-то намеками, предложениями, и бубнит… бубнит…
– О поэзии, – почти шепотом пояснил запуганный джинн. Тоже мне, «достойный» представитель клана лучших в мире убийц.
– При чем здесь поэзия?
– О! Поэзия – это величай…
– Стоп, стоп! Не нужно мне цитировать учебник литературы за третий класс.
– Не буду, – отчего-то обидевшись, буркнул призрачный исполнитель желания. По одному на руки и согласно живой очереди. – Вот так всегда: грязным армейским сапогом по животрепещу…
– Ваур, – вертя головой по сторонам, походя обронил демон с Ваурии.
Принцесса-единорог покосилась на него, но своего мнения не высказала, ограничившись демонстрацией презрительно оттопыренной нижней губы. Как же… манеры.
– Ты, кажется, стих хотел прочесть? – чувствуя угрызения совести за неправедные мысли в его отношении, поинтересовался я у поникшего головой джинна. Но тотчас спохватился и предупредил о лимите времени. Знаем мы их азиатское красноречие. – Только хорошее. В двух словах, но с глубоким смыслом
– Не мне судить, насколько оно хорошее…
– Давай. —Я поощрительно улыбнулся вдруг засмущавшемуся жителю сосуда.
– Но короткое, – заявил джинн, чем поднял свой рейтинг в моих глазах.
– Читай!
Откашлявшись, джинн нараспев прочел:
Океан. Высокие волны в своих руках сосуд серебряный несут
В нем я один. Во всем един – и жертва, и палач, и божий суд.
Но вот ногтем соскоблена печать, хлопок – свободе я безмерно рад.
«Желаю, чтоб…» – раздался голос. Напомнил он —я, как и прежде, раб.
– Обалдеть! – бросив взгляд на дворец, воскликнул я, до глубины души потрясенный открывшейся мне правдой. Похожей на наркотический бред, но…
– Тебе правда понравилось? – горделиво надулся джинн, сияя словно утреннее небо в сильный мороз.
– Такого не может быть! – Мой голос сорвался на крик. Не знаю, кому предназначался этот вопль одинокого путника на пустынных улицах, но он встряхнул психику, позволив вернуть веру в существование реальности.
– Ну уж… стих, конечно, хорош… но что уж так…
– Мы топчемся на месте, – отказываясь верить своим глазам, произношу я и, стремительно прыгнув вперед, изо всех сил бегу к равнодушно наблюдающим за моими стараниями барельефным лицам.
Полыхнув молнией, джинн исчез в своем сосуде, завязав за собой длинное горлышко узлом.
– Ваур! – Восприняв мои действия как приглашение к игре, Тихон бросается бежать вслед за мной. В несколько прыжков настигнув меня, демон вырывается вперед, повернув ко мне свою крупную голову со свешенным набок языком. Надеюсь, он не дразнится, а просто охлаждает тело.
Продолжаю сосредоточенно переставлять ноги, наблюдая, как проносятся подо мною истертые от времени каменные булыжники. Взгляд вперед – расстояние до дворца остается неизменным. Мелькнула шальная мысль, что это мстительный призрак башни, как говорится в народе, «водит» меня. Но, будь он даже господином руин, водить в пределах видимости конечной цели не под силу никому. НИКОМУ! Однозначно и безоговорочно невозможно, поскольку противоречит незыблемым основам мироздания. Это из разряда мифов про вечный двигатель. Хотя… Какой-то остряк из службы образования в постскриптуме к разделу, посвященному доказательству невозможности его создания, написал следующее: «А все-таки она вертится! Г.Галилей». Не мне спорить с этим утверждением, особенно учитывая наглядное попрание незыблемых твердынь современной науки.
– Все! – заявил я, обессиленно замерев на месте.
Скачущая следом принцесса Викториния, не успев остановиться, а может, демонстрируя норов, слегка поддала мне рогом немного ниже спины. Заставив сделать еще один прыжок. И где только силы взялись на побитие мирового рекорда по прыжкам с места в высоту и в длину одновременно.
