Текст книги "Эксперименты с душой (СИ)"

Автор книги: Алексей Большаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

   – Ты сильно похудела, – пошутил Черкасов. – Но так мне нравишься гораздо больше!

   – Нет, я не могу принять это тело, – ответила Аленка. – Кто та девушка? Наверняка у нее есть родственники и друзья, которые будут ее искать.

   – У нее есть родители. Про них рассказывать не буду. Надеюсь, нам с ними не придется сталкиваться. С ней мы познакомились на работе. Ее планировали на подмену Хилари Клинтон. Теперь ты за нее. После отпуска уволишься и будешь готовиться к родам. Ты беременна, у нас должен родиться здоровый ребенок!

   – Но что будет с твоей бывшей любовницей? – продолжала спрашивать Аленка.

   – Я подберу ей другое молодое тело. Но если ты захочешь вновь стать толстушкой, потом, после родов, я верну тебе прежнюю плоть, а ее направлю обратно.

   – Нет, я не могу пойти на такое, – продолжала возражать Аленка. – Мы совершаем преступление...

   – Ради меня, ради нашего еще не рожденного ребенка не спорь со мной, – перебил Андрей. – Все так удачно складывается! У нас все в жизни наладится, мы вновь будем счастливы. Ради этого доверься мне. А потом посмотрим, как лучше поступить.

   – У меня нет даже подходящей одежды...

   – Какой пустяк! Давай вечером съездим к Альвине домой и подберем, что захочешь.

   – Может, лучше в магазин? – стала сдаваться Аленка.

   – Можно и в магазин. Только зачем зря тратить деньги и выискивать подходящие размеры, когда все необходимое можно взять в одном месте?

   Андрей ушел на работу, а Аленка осталась со своими переживаниями.

   Со стороны все выглядело замечательно. У нее новое молодое тело, горячо любимый муж, который сделал окончательный выбор в ее пользу и от которого она родит дочку. Но как тоскливо на душе: за стенкой та, что не дает покоя, нагнетает напряжение, заставляет учащенно биться сердце. И тоскуешь вместе с ней, и боишься, что не сможешь переступить через нее, что обман вскроется и придется нести ответственность.

   Альвина под замком. Не слышно ее, похоже, в депрессии. Как бы не наложила на себя руки. Тогда это отразится очередной кровоточащей раной в Аленкином сердце. А ведь уход Альвины в мир иной мог бы решить многие проблемы. И Андрей понимает это, хотя и не говорит.

   Он предал свою любовницу. Подло, мерзко. И все ради нее, Алены, ради их не рожденной дочки. Андрей говорит о счастье. Но как жить с такой ношей?

   Все же надо надеяться на мудрость мужа. Он ведь никогда не был злодеем...

   Глава 21.

   Андрей дал Аленке ключи и подробно объяснил, как добраться до квартиры Альвины в Москве. Аленка думала, что муж поедет с ней, но слишком рискованно было оставлять Альвину одну.

   Аленка облачилась в одежду бывшей соперницы, чуть подкрасила лицо, слегка перекусила, радуясь отсутствию привычного аппетита, вынула из заначки деньги. Андрей дал ей на дорогу, даже, на всякий случай, на такси. Но и свои не помешают, может, пригодятся в каком-нибудь магазине.

   Пришлось напялить на себя ненавистные туфли на шпильках и потихоньку, привыкая, идти на остановку маршрутки.

   Короткая юбка, раздражавшая Аленку до момента, пока она не вышла на улицу, все больше стала нравиться ей. Легкая, удобная, мужчины обращают внимание! Алена впервые за долгие годы ловила на себе восторженные взгляды прохожих. Какой-то мужик даже улыбнулся ей, она ответила своей улыбкой и выпрямила спинку, изобразив походку от бедра. Даже шпильки не помешали. Как приятно ощущать себя красавицей!

   Аленка приехала к дому Альвины и в нерешительности остановилась у подъезда. Вечерело. Землю окутывал легкий полумрак. По инструкции, данной Андреем, она задрала голову вверх, пытаясь найти окна бывшей любовницы мужа, чтобы по отсутствию света убедиться, что дома никого нет. Окна верхнего этажа не светились. Теперь нужно было подняться на лифте и быстро собраться, чтобы успеть на последнюю маршрутку и не тратить деньги на такси.

   Подъезд встретил Аленку открытой дверью, которая вроде как должна была запираться на кодовый замок. Ни консьержки, ни соседей. Это хорошо!

   Заходить в незнакомую квартиру очень не хотелось. Поколебавшись, Аленка все же вставила ключ в прорезь замка, легко открыла дверь и вошла в прихожую. Она ощущала себя воровкой, посягнувшей на чужое имущество.

   Продолжая выполнять инструкции мужа, Аленка нашла шкаф с вещами Альвины. Чего тут только не было! Узенькие модные юбочки, майки разных цветов и фасонов, джинсы известных марок, платья, жилетки. Целая россыпь туфлей, босоножек, сапожек разного стиля.

   Великолепный гардероб стильной модницы! Наконец-то Аленка сможет позволить себе вещи, о которых раньше даже не мечтала!

   Времени на примерку не было, Аленка запихивала понравившиеся предметы в большую хозяйственную сумку и несколько пакетов.

   Теперь нужно было дотащить всю эту красоту до дома. Нет, лучше не мучиться, поймать такси.

   С трудом удерживая сумку и пакеты обеими руками, Аленка выбралась на лестничную площадку и нажала кнопку лифта.

   Вдруг послышался скрип открывающейся двери. Алена обмерла, словно преступник, застигнутый на месте преступления.

   На пороге ближайшей квартиры появилась пожилая женщина.

   – Привет, Аля, – дружелюбно сказала она.

   Аленка от страха не могла вымолвить ни слова.

   – Куда та на ночь глядя, да еще и с вещами? – поинтересовалась соседка.

   – К му..., – «К мужу», – хотела сказать Алена, но вовремя осеклась.

   – К жениху очередному, что ли? – не унималась соседка.

   – Да! – облегченно выдохнула Аленка и устремилась в открывающуюся дверь лифта.

   В такси страх прошел. Но на его место вновь заступила жалость. Аленке было банально жаль ту, чьи вещи она везла, ту, которая пыталась завладеть ее мужем.

   Аленка чувствовала себя виноватой. Без вины виноватой, ведь ее согласия на вселение никто не спрашивал. Но это чувство не давало ей покоя. Нет, она не сможет быть счастлива, пока страдает Альвина.

   Глава 22.

   На следующий день Андрей хотел побыстрее закончить с делами в лаборатории и пораньше уйти домой. Тут по видеосвязи позвонил Гепалов.

   – Альвина не у тебя в городке?

   – Нет, – соврал Андрей. – Мы с ней не планировали никаких мероприятий на сегодня.

   – Я знаю. Она в отпуске. Но что-то не могу до нее никак дозвониться, – сообщил генерал.

   Андрей забрал телефон любовницы и отключил его. Но об этом он, конечно, не скажет. Пришлось придумывать на ходу:

   – Так она, наверное, улетела отдыхать. Собиралась в Сочи. А телефон отключила.

   Генерал был в хорошем расположении духа.

   – Слушай, Андрюха, надо было тебе душу Эрдогана все же вселить в моего пса Полкана. Может быть, с американским президентом такое получится?

   – Я не бог, – пожал плечами Черкасов.

   – Ты круче! Ты – Ничто. Знаешь эту притчу? В богатом и сильном королевстве готовились к важной церемонии. В огромном, празднично украшенном зале собрались тысячи нарядно одетых чиновников. Премьер-министр лично следил за тем, чтобы каждый получил место в соответствии с его чином.

   В первых рядах сидели министры, за ними – заместители министров и так далее.

   Когда все гости были рассажены, и до прихода короля оставалось несколько минут, премьер-министр с удивлением обнаружил, что впереди всех на облезлой табуретке сидит человек неприятной наружности в грязной одежде.

   – Уважаемый, кто вы? И почему сидите здесь, впереди всех?! – спросил премьер-министр.

   – Это мое законное место! – уверенно ответил незнакомец.

   – Тогда, вероятно, – вы министр? – удивленно спросил премьер-министр.

   – Ну что вы! – засмеялся незнакомец. – Я выше министра!

   – Так вы король?

   – Нет! – последовал брезгливый ответ. – Я выше короля!

   – Значит, вы Бог?!

   – Нет! Я выше Бога!

   – Ничто не может быть выше Бога!

   – Ты прав, я и есть то самое Ничто.

   – А я знаю другую притчу, – сказал Андрей. – Молодой человек вышел утром из деревни в город. По дороге он встретил старика, который спросил, куда он идет и зачем.

   – Я иду в город. Не задерживай меня. У меня есть несколько важных дел, которые я должен успеть закончить сегодня.

   – Следовало бы сказать: «Надеюсь закончить сегодня, если на то будет воля Божья», – поправил его старик.

   – Послушай, дед! Погода отличная, руки и ноги у меня на месте, деньги в кармане. Какое отношение имеет воля Божья к моим делам?

   Оказалось, молодому человеку встретился сам Бог. Он превратил его в лягушку. Лягушка допрыгала до ближайшего болота и проквакала там семь лет, после чего снова превратилась в человека.

   Вернувшись домой после длительного отсутствия, молодой человек опять зажил своей обычной жизнью. Однажды ему снова надо было попасть в город. Выйдя утром из деревни, он увидел, что навстречу ему идет тот же старик.

   – Как дела, юноша? Куда и зачем вы собрались в этот раз?

   – Знаю, знаю! – закричал молодой человек в ответ – Если на то будет воля Божья! Если вы хотите чем-то помочь – спасибо заранее. Только не надо еще раз превращать меня в лягушку! Дорогу в болото я отлично знаю сам без вашего вмешательства!

   – У нас не болото! – сказал Гепалов.

   – Я имел в виду то, что никогда не знаешь, что получится в итоге, – пояснил Черкасов. – А если будешь загадывать, можешь оказаться в болоте.

   – Так-то оно так. Великий человек никогда не будет возвеличивать сам себя, а ничтожного никогда не станут возвеличивать другие! – сказал Гепалов и повесил трубку.

   От генерала удалось отделаться. Но разговоры разговорами, а, в самом деле, как быть с Альвиной, с ее работой? Придется, видимо, легализоваться Аленке на ее месте и написать заявление об увольнении. И с родителями Альвины как-то надо решить вопрос. Рискованно все это. Может, сделать вид, что девушка пропала без вести? Будут искать. Нужно хорошо все обдумать еще раз и принять правильное решение.

   Андрея радовало, что характер у Аленки после смены тела изменился. Она стала более игривой, веселой и непосредственной. И в то же время переживала, что является причиной заточения другой.

   Прошлым вечером Аленка ввалилась с большим количеством вещей и опять стала просить за Альвину. А потом у них была ночь любви. С горячими поцелуями и страстью нового молодого Аленкиного тела.

   Глава 23.

   Глаза Альвины затмевала ненависть ко всему, что было связано с Андреем и его женой. А как же иначе? Ее посадили в рамки плохо подвижного, больного толстого тела, у нее отняли телефон, держат взаперти.

   Черкасов обещал вернуть ее назад или переселить в новое молодое тело. Любое, какое она выберет сама. Но Альвина больше не верила профессору. Свою жену мог бы сразу поместить в девушку, но не в нее.

   Сидеть в заточении, каждый день видеть Андрея, наблюдать свое родное милое тело во владении другой, было выше ее сил. В душе Альвины возрастала естественная волна протеста, которая требовала выхода.

   Хотелось кричать, выть подобно раненому зверю. Ах, если бы кто сказал ей несколько дней назад, что Черкасов может решиться на такое, она бы не поверила. Но не пошла бы на последнее свидание, не поехала бы к нему домой. Вот дура...

   Случилось невозможное. Она попала в западню, угодила в тупик. И новое ее беспомощное состояние било прямо в сердце, будоражило тоской все струны души.

   Это был конец. Крах всего того, что Альвина выстраивала последние годы. Она ушла от Владимира, молодого бизнесмена, обещавшего ей золотые горы. Променяла его на пожилого профессора, который оказался негодяем, завлек и отнял молодость и красоту. Украл у нее мир, в котором она существовала, удерживает здесь силой. Боже, она осталась совсем одна со своей бедой! Не к кому обратиться, не с кем поделиться своим горем. Ей не дают сделать ни единого звонка. У нее осталась только она сама, но что можно сделать в таком вот состоянии? Толстая, неповоротливая, слабая женщина против хитрого профессора и его жены, ставшей за счет Альвины красивой и молодой.

   Мысли о самоубийстве посетили несчастную. В том, что у нее хватит духу свести счеты с жизнью, Альвина не сомневалась. Но прежде месть! Она решила мстить! Даже в таком вот состоянии что-нибудь придумает.

   А ее самоубийство будет на руку Черкасову. Легче замести следы: жена, мол, повесилась, потому что узнала об измене мужа. Теперь можно жениться опять. Нет, Альвина не порадует их своим самоубийством!

   Альвину с невероятной силой обуяла жажда крови. Она нашла в комнате острые маникюрные ножницы. И уже знала, что сделает. Осталось только усыпить бдительность негодяя и выбрать подходящий момент.

   Да, ей хотелось вернуться в свое тело. Но так же сильно хотелось покарать Черкасова. А ждать, пока он смилостивится и возвратит ей ее тело, не было ни сил, ни гарантий.

   Она обещала даже родить им ребенка, если Андрей вернет ее назад. Но Черкасов медлил, он ничего не предпринимал. Профессор следил за Альвиной и был начеку. Ничего, она доберется до него. Рано или поздно, но доберется обязательно! Отомстит тому, кто посмел совершить с ней такое святотатство, переселил в толстушку. Что может быть коварнее и подлее?!

   Ненависть захватила все ее существо. К Черкасову она не испытывала больше ничего, кроме ненависти, она вся пропиталась ей. И в то же время Альвина не утратила способности соображать.

   Она решила пока не демонстрировать свою ненависть, а только смиренно просить Андрея о возврате. Альвина ждала. Терпеливо, безропотно. Она пыталась обмануть своей мнимой покорностью, усыпить бдительность мучителя. У нее появилась цель, поглотившая депрессию.

   – Как нехорошо ты со мной поступил, суслик, – сказала Альвина Черкасову, принесшему ей поднос с едой. – Ты так обидел свою куколку!

   Андрей поставил поднос на полукруглый стол, накрытый белой скатертью.

  Его немного смутили слова Альвины:

   – Говори нормально! Мы зрелые люди и не должны сюсюкаться словно дети!

   Альвина подтвердила:

   – О, да! Я стала слишком зрелой. Слишком, мой козлик!

   Андрей с улыбкой ответил:

   – Но, козочка, согласись, в этом ты сама немного виновата! Не надо все сваливать только на меня!

   Альвина со вздохом сказала:

   – Я не собиралась делать аборт! Только немного хотела попугать тебя и проверить твою любовь ко мне. Ты мой самый дорогой и прекрасный мужчина. Во сне мне снишься исключительно ты, это заставляет расцветать душу незабудками и розами без шипов. Верни меня в мое тело, мы снова будем встречаться, я подарю тебе ребенка.

   Профессор не ожидал от Альвины подобных речей. Он понимал, что у Альвины есть веские причины его ненавидеть. И чувствовал фальшь в ее словах. Пока никакого желания возвращать бывшую любовницу назад у Черкасова не возникало. Аленка в молодом теле вполне устраивала его. А обещать Альвине что-то конкретное, тем более, обманывать, больше не хотелось.

   – Мне надо домой, меня будут искать родители, – не унималась Альвина. – Ты провел удачный эксперимент. Молодец! Но должен меня немедленно вернуть! В конце концов, может, хватит?! Я сыта по горло этим бредом!

   – Подожди, я еще ничего не решил.

   – Вы с женой ненормальные! Как можно делать такое с людьми?

   Это отвратительно! Вы не в своем уме!

   Черкасов не ответил. У него зазвучал смартфон. Альвина услышала знакомый голос Гепалова. Генерал почти кричал:

   – Немедленно включи новости! В Турции переворот. Через час у меня. Машину за тобой вышлю!

   – Сергей жив? – спросил озадаченный Черкасов.

   – Пока жив. Наши успели предупредить...

   Андрей включил телевизор, стоявший в комнате Альвины на полке возле стола. Мелькали кадры: военные, техника, стрельба.

   – Что теперь будет? – растерянно спросил Черкасов непонятно кого.

   Альвина не знала, ее это не интересовало. Она, стараясь не шуметь, подошла со спины и с ходу вонзила ножницы в шею Черкасова.

   Женщина атаковала стремительно и неожиданно. Так неуловимо совершает бросок ядовитая кобра. Резко встала со своего места, бесшумно приблизилась, без жалости и сожаления всадила острыми концами в уязвимое место на шее.

   Она знала куда именно бить так, чтобы наверняка. И она убила его!

   – Стерва, – прохрипел Черкасов, задыхаясь от боли. Он повернулся и успел схватить Альвину за волосы, попытался ударить ее головой об стол. Удар получился слабым. Руки и тело профессора быстро слабели.

   – Мразь, – сквозь зубы прошипела Альвина, освобождаясь от Андрея.

   Глава 24.

   Неожиданно боль прошла, Черкасов понял, что умирает. В сознании его быстро замелькали картинки прожитой жизни. Затем он ощутил какой-то толчок и почувствовал, что его душа «вытекает» через макушку головы. Андрей покинул тело. На этот раз инстинктивно, не по своей воле.

   Черкасов оказался бессильным в игре с самой смертью. Он проиграл. Но сейчас спокойно отнесся к произошедшему. Умерев в теле, он вскоре осознал себя около него, посмотрел на себя свысока. Кровь хлестала из раны, пропитала воротник рубашки и лужицей натекла на пол.

   Душа Андрея металась, проносясь сквозь предметы и стены. Он ринулся в гостиную, к Аленке. Попытался заговорить с ней. Она не видела и не слышала его. Душа Андрея не хотела мириться с тем, что ее не замечают и села любимой на лицо. Аленка что-то почувствовала и бросилась в спальню, к трупу и сидящей подле него в оцепенении Альвине.

   Душа Андрея наблюдала, как Аленка в отчаянии трясла его тело, что-то орала в сотовый телефон.

   Андрей ощущал в себе привычную легкость как при астральных путешествиях. Но это не было обычным выходом в астрал. Сейчас он чувствовал и какое-то постороннее внимание к себе. Словно невидимая сила наблюдала за ним.

   И вскоре появилось светящееся существо, которое предложило Андрею проследовать в туннель.

   Но Андрей не собирался пока покидать место своей смерти.

   «Это портал между физическим и тонким миром, – пояснило существо. – В тонком мире ты встретишь родных и близких».

   Черкасову захотелось увидеть родителей, бабушку и дедушку. Андрей «вошел» в туннель и огляделся: он одновременно видел все на сто восемьдесят градусов. Впереди него был яркий свет, а позади стала образовываться темная стена. Вокруг него, на расстоянии вытянутой руки, находились стенки туннеля, которые напоминали какое-то техническое сооружение, пронизанное микросхемами. Свет в конце туннеля становился все более интенсивным, буквально пронизал душу Андрея и манил к себе.

   Но Черкасову вдруг опять очень захотелось побыть еще на Земле, горечь внезапного ухода тяготила его. Неужели он никогда больше не увидит своей милой женушки? Потеряет свою индивидуальность, память, знания, навыки.

  Душа Андрея умоляющим тоном произнесла:

   – А нельзя ли мне остаться навечно духом?

   Доброе существо, представившееся духовным гидом, решительно ответило:

   – Нет! Ты должен перейти в царство мертвых и попасть на суд Божий! Там будет решена твоя участь. Потом ты еще сможешь на какое-то время вернуться на Землю.

   – Но есть же души, которые решили остаться на Земле и пребывают в виде призраков?

   – Этим неустроенным, имеющим веские причины и в высокой степени неудовлетворенным душам дано особое согласие. Они после своей физической смерти остаются в пределах земного плана на период, длительность которого сами определяют.

   – Но можно мне, хотя бы ненадолго, до суда вернуться назад, посмотреть, что там происходит? Еще хотя бы на несколько секунд увидеть Аленку.

   Существо дало добро. Темная стена исчезла, Андрей попал назад, в свою земную квартиру.

   Он наблюдал, как прибыла «скорая помощь». Достали электрошокер. Но применять не стали – бесполезно. Черкасова уже не спасти. Аленушка в теле Альвины по-прежнему трясла его и отчаянно ревела. Какое горе у нее! Андрей был для нее всем, и вот теперь его не стало.

   Затем приехала полиция, на толстуху надели наручники. Она не сопротивлялась. Подъехал даже Гепалов. Генерал был мрачнее тучи. Еще бы – потерять ключевого сотрудника! Как такое могло случиться? Гепалов о чем-то переговорил с Аленкой, затем долго беседовал с толстухой. Альвина рассказала ему об эксперименте Черкасова. Обрывками Андрей слышал их разговор. Но его больше волновала судьба Аленки. Жена продолжала плакать. Андрей опять сел на Аленку, попытался утешить ее. Она как будто поняла, прекратила истерику...

   А у Андрея мелькнула мысль: вселиться бы в Гепалова, который даже немного младше его.

   Душа профессора попробовала это сделать, но проскочила мимо тела. Нет, душа мертвеца не могла выбить душу живого человека.

   И сразу же появилось святящееся существо: «Пора!». Черкасов устремился за проводником в портал с твердой мыслью, что он еще вернется, обязательно вернется!

  Конец первой книги.

  Книга вторая

  Глава 1.

  Моя жизнь была настолько драматичной, что иногда я путаюсь в воспоминаниях, которые носят странный, обрывочный характер. Некоторые сцены я помню в деталях, очень хорошо, но иногда в поврежденной памяти всплывают лишь отдельные фрагменты.

  Я родилась в России, в небольшом городке Малая Вишера, что под Новгородом. Родного отца помню смутно. По рассказам мамы, она вышла замуж по большой любви за красавца офицера. Но жизнь не задалась, отец потерял работу, сильно пил. В пьяном угаре бил маму. Сильно, беспощадно. Она плакала, но долгое время терпела все унижения и побои.

  Однажды отец обвинил мать в измене, поломал ей нос и выгнал нас на улицу. То детское обрывчатое воспоминание до сих пор травмирует мою память.

  Мы перебрались в Сочи, где оказались в общине Ордена Просветленных.

  Эта религиозная община следует философии, известной как «иллюминизм» или «просветление». Свое наименование Просветленные получили несколько сотен лет назад, их корни и история прослеживаются в древних тайных религиях Египта, Вавилона и даже Месопотамии. Из этих древних религий, создатели современного Ордена Просветвленных решили взять то, что они считали лучшим, и распространить свои принципы по всему миру.

  В общине нас с мамой окружили заботой, предоставили жилье, а вскоре мама сошлась и стала жить с американцем, инструктором местного совета общины штата Пенсельвания. Он находился у нас по обмену опытом.

  Мы перебрались в США, где осели в небольшом городке под Питтсбургом.

  Община оказалась очень крупной и хорошо организованной. В США имеются группы почти в каждом большом городе. И филиалы во многих странах. В том числе и в России.

  Местные группы управляются верховным жрецом; который подчиняется руководителю более высокого уровня.

  Мой отчим был инструктором местной общины, а я его подопытной, послушной девочкой.

  Сейчас мне уже тридцать, отчим и мать моя давно мертвы, а мне удалось вырваться из общины, в настоящее время мы с моим спасителем и любимым человеком скрываемся от преследования Я прохожу реабилитацию и пишу свои воспоминания.

  Мне было четыре года, когда мы перебрались в США и поселились в небольшом домике, типа бытовки, с двумя комнатками и малюсенькой кухонькой. Комнату побольше занимали мама и отчим, а у меня была своя комнатка.

  Обстановка у нас была спартанская: голый дощатый пол, в моей комнатке находились лишь простенькая тумбочка и пружинная кровать с матрасом.

  Вместо обоев стены у меня были завешаны плакатами. Проповедник и верховный жрец нашего местного отделения общины дядя Билл лично помогал отчиму украшать жилище в гамме цветов американского флага.

  В детстве я почти не общалась со сверстниками, редко выходила гулять. Меня воспитывал прежде всего отчим. Он являлся у нас инструктором и обучал других членов общины выполнению их работы, а также контролировал это выполнение. Мама же часто ездила в командировки и иногда отсутствовала по нескольку дней.

  Отчим меня постоянно чему-то учил. Сначала четко выговаривать слова на английском и правильно строить фразы, затем читать на этом языке. Мама одобряла его внимание и требовала, чтобы я бесприкословно слушалась отчима и дядю Билла, который часто заходил к нам.

  С ранних лет мне внушали, что я избранная и однажды сделаю важные вещи для общины, нашей Семьи. В мою детскую головку, покрытую золотистыми кудряшками, вбивали мысль, что я особенная, что у меня важное предназначение – быть полезной культу.

  Впрочем, оказалось, что каждому члену общины говорят, что он – особенный и избранный. Потом, когда я подросла, стала относиться к этому очень спокойно. Всем нам годами говорили и программировали на то, что мы должны сделать что-то важное для Семьи.

  Отчим, которого я называла папой, и дядя Билл были едины в методах моего воспитания. Они, похоже, знали, что я должна буду сделать для общины, кем и каким человеком стать. Я же не вполне понимала свою роль и «избранность», но прислушивалась к тому, что мне говорили.

  «Ты должена оправдать наши надежды и быть не такой, как все», – внушали мне. И я старалась быть послушной, но часто, не помню уже почему, вызвала недовольство отчима.

  Однажды он на кухне поговорил с мамой, которая только приехала из командировки, и позвал меня в мою комнату.

  Отчим вошел первым, вытащил из штанов узкий кожаный ремень черного цвета с блестящей металлической пряжкой, присел на кровать, довольно грубо подтянул меня к себя вплотную и сказал:

  – Вот, доченька, этот ремень поможет мне воспитать из тебя достойного человека. Ты уже большая девочка и прекрасно знаешь, что за непослушание полагается наказание. Теперь мы не будем ставить тебя в угол или лишать сладкого. С сегодняшнего дня я буду тебя пороть.

  Не помню, чем провинилась тогда, вероятно, отчим нашел какой-то повод. Он продолжил свою речь:

  – Этим ремнем когда-то наказывали меня, а теперь настало твое время получать уроки послушания. Ты должна снять юбочку и трусики, лечь на живот. Под животик положим твою подушку. Если будешь кричать, я вставлю тебе в ротик кляп. Так что лучше не кричи. Все поняла? Я ничего не понимала, но научилась слушаться и доверять отчиму, потому точно выполнила его указания. Легла животом на подушку и зажмурилась. Не помогло. Отчим размахнулся, и звезды посыпались из глаз.

  Я закричала в истерике, а отчим закричал на меня, требуя тишины. Он не позволил мне встать, только после того, как ударил еще несколько раз, разрешил подняться и надеть трусики. Я бросилась в мамину комнату, но она не стала жалеть меня и ругать мужа, наоборот, велела мне замолчать. Тогда я поняла, что мать одобряет поступок отчима и порки могут продолжиться.

  После экзекуции к нам зашел дядя Билл. Отчим со смехом рассказал ему о моем «боевом крещении» и истерике.

  – Боль, она на пользу, – сказал мне Билл. – Через боль душа очищается от совершенных грехов. Чем больше страдаешь, тем лучше для души. А чистота души достигается неукоснительным следованием суровым нравственным принципам.

  Я не поняла, почему порка способствует очищению души, и только спустя много времени осознала, что отчим и Билл просто кодировали мой ум в соответствии с определенной методологией, которая подразумевала причинение боли, а также смешение реальности с фантазиями на темы сказок, особенно диснеевских историй и «Волшебника страны Оз». Часть моей личности с раннего детства готовили для проституции, остальная часть меня действовала как «нормальная» для учебы в школе и обеспечивала прикрытие постоянного насилия, которому я подвергалась. Эта личность мечтала жить в мире, где люди не обижают друг друга.

  Глава 2.

  В шестилетнем возрасте я пошла в школу, где выяснилось, что любая оценка ниже отличной не приемлема для меня. Моих одноклассников хвалили за хорошие отметки, меня же пороли, лишали прогулок. А иногда и еды. Обычно отчим забирал меня со школы, он тащил за руку и всю дорогу бранил за четверку, как последнюю двоечницу. Учительница же, наоборот, была мной довольна.

  Гулять с детишками после школы мне не разрешали, да я и сама росла скрытной и закомплексованной, наверное, поэтому меня не любили, не звали поиграть даже на переменках. Ровестники считали меня слегка ненормальной, никто не хотел со мной дружить. Когда отчим тащил меня из школы домой, одноклассники строили рожи и показывали язык.

  Первое время я плакала и старалась поделиться своими печальками с мамой, но этим только раздражала ее. Она часто бранила меня за малейшее непослушание, любую нерасторопность, жаловалась отчиму на меня, а он уж точно знал, какое средство лучше всего воспитывает послушание.

  Моя мать, Валентина Старикова, родилась в семье, где в течение многих поколений практиковали порки. Она спокойно к этому относилась и во всем поддерживала мужа. Кроме того, мать и сама подвергалась психологической обработке в нашей общине.

  Физическое насилие стало для меня привычной, естественной частью домашней жизни. Отчим, прохоже, получал удовльствие, наказывая меня.

  Уже в то время одна часть моего сознания словно отделилась, чтобы принять на себя боль, в то время как основная личность старалась не помнить о насилии до того момента, пока я не видела ремень отчима.

  В последствии моя психика окончательно разбилась условно на несколько отдельных личностей, чтобы справляться с многочисленными травмами и сексуальными надругательствами, которые я испытывала на протяжении всей своей жизни.

  Мой отчим был ребенком, рожденным в секте от инцеста, в очень бедной и неблагополучной семье, физическое насилие являлось нормой и в его жизни. Отец отчима был алкоголиком, а мать зарабатывала на жизнь проституцией.

  Брат и сестра отчима так же подвергались насилию в семье, они выросли наркоманами, отчим с ними не общался.

  После школы я делала уроки и домашние дела. С ранних лет меня приучили мыть посуду и полы. В отсутствие мамы я занималась чистотой, а когда она была дома, я помогала ей готовить, стирать, вязать или штопать отчиму носки. Он приходил обычно под вечер и старался найти повод, чтобы в очередной раз выпороть меня. За малейшую провинность или даже намек на провинность он сурово порол меня и только после этого разрешал лечь спать.

  Я с удовольствием отправлялась в свою комнату. Ведь самым лучшим временем для меня были минуты перед сном. Я ложилась и читала или мечтала. Мне нравилось быть одной, когда никто не видел и не наказывал меня. Я читала книги, которые рекомендовали в школе или приносил дядя Билл, но чаще мечтала.

  Мои мечты подстраивались под плачевную действительность. И даже во время наказаний я нашла, чем отвлечь себя от боли, стыда и обиды. В тонкую полоску оконного стекла я разглядывала крышу соседнего здания и думала о том, что на крыше живет волшебник, более добрый, чем Карлсон из сказки. Он видит, как я страдаю, но в один из прекрасных дней прилетит и заберет меня в свой волшебный мир, где нет никаких наказаний и печали.