Текст книги "Спорим, что ты умрешь?"

Автор книги: Алексей Макеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Да что вы, – прыснула женщина. – Два часа как прибыли. С утра пришлось на работу заехать, утрясти кое-какие процедурные вопросы…

– МНЕ – заехать, – уточнил Душенин. И поспешил отрекомендоваться: – Тружусь в коммерческом банке «Агросиб», заведую отделом кредитования – в некотором роде специалист по сравнительно честному отъему денег у населения, – очередная белозубая улыбка украсила лицо «лыжника». – А Зоенька работает в архиве мэрии – не работа, а сплошное хобби. Вот если бы не ее проклятая аллергия на пыль…

– Решили вспомнить, что такое лыжи, – пояснила женщина. – Пройтись, так сказать, для начала по ровному. Да память, к сожалению, отказывает…

– Мы бы сюда ни за какие коврижки не поехали, – проворчал Душенин. – Но коллеги по случаю юбилея нашей свадьбы сделали подарок – путевку в «Отрадное». Придется мучиться.

– А вы, Константин, очевидно, коммерсант, – сделала предположение женщина. – Не входите в первую двадцатку олигархов, но в принципе довольны.

– Да я и в сотую двадцатку не вхожу, – засмеялся Максимов. – Вы удивительно проницательны, Зоя Андреевна.

Распрощавшись с супругами, он сделал сложный поворот вокруг пансионата (руководствуясь указателями) и съехал по наклонному пандусу в гараж, расположенный глубоко под домом. Массивные ворота на гидравлических стяжках гостеприимно разверзнуты (внутри работали мощные калориферы, и вряд ли помещение могло остыть). Просторный бетонный блок с мраморной лестницей, уводящей в чрево пансионата. Максимов явно прибыл в числе последних. Гараж уставлен машинами. Неплохо смотрелись ультрамодный «Ниссан Х-Trail», увешанный хромированными решетками, серебристый «Мерседес» интеллектуального Е-класса, небесно-синяя «Астра» с витиевато параболическими подфарниками. «Меган», достойно воспринимавшийся в прошлом году, в компании этого спесивого семейства смотрелся как-то бледновато.

Он нашел свободный закуток под лестницей, стыдливо припрятал туда машину. Забрал сумку. А подходя к лестнице, стал свидетелем занятной сценки. В гараж вкатил белоснежно белый «Порше», лихо затормозил, едва не ткнувшись в передок «мерсу». Сидящий за рулем жгучий полноватый брюнет яростно ссорился с миниатюрной блондинкой. Оба махали руками.

– Да пошел ты! – кричала блондинка. – Достали меня твои приколы, идиот, блин!..

– А меня твои психи! – огрызался брюнет. – Какого хрена я вообще сюда с тобой приперся, Анжела?! Ведь сразу было ясно – испорченные выходные!

– Ах, так?! – завизжала блондинка, выскакивая из машины. – А ну открой багажник, сволочь!

Ее глаза сверкали бешенством. Брюнет лениво выбрался из машины и, фыркая во все стороны, приоткрыл багажник. Блондинка, проявляя недюжинную силу, вытащила тяжеленную сумку, грохнула спутнику под ноги.

– Все! Оставайся! А я уезжаю! К маме!!! Видеть тебя не могу, скотина!

Пока брюнет наливался яростью, дама прыгнула на водительское место, врубила заднюю передачу и пулей вылетела из гаража. Взвизгнули шины на очищенном от снега пандусе.

Брюнет, не приходя в бешенство, сплюнул. И как-то сразу обмяк. Озадаченно почесал затылок, осмотрелся. Обнаружив Максимова, растерянно развел руками:

– И как вам это нравится?

Лично Максимову эта сценка очень понравилась. Он сочувственно улыбнулся.

– Да ладно, – махнул рукой брюнет, берясь за тяжелый гуж. – Значит, будем пьянствовать… – взвалил на плечо сумку с личными вещами и потащился к лестнице. Проходя мимо сыщика, машинально сунул руку: – Каратаев, будем знакомы…

Каморка администратора располагалась в глубине извилистого коридора. Но для тех, кто поднимался из гаража, она была практически первым открытием в доме. Табличка на дубовой, окантованной нарядной планкой двери так и сообщала: «Администратор». Максимов вошел.

Подтянутый субъект в строгом костюме и водолазке отпрянул от пухленькой милашки, облаченной в чепчик и кружевной фартук. Мгновение назад он пытался разлапистой пятерней обнять девицу пониже спины. Нормальная демонстрация приятельского расположения.

Субъект нахмурился. Милашка скакнула, как испуганная серна.

– Я, пожалуй, не вовремя, – посмотрел на потолок Максимов. Потолок был такой же, как и стены, – добротно заделан фигурной планкой. Помпезный стол с позолоченными накладками, уютный угловой диванчик, компьютер с плоским монитором.

– Отчего же? – не согласился подтянутый субъект. – Ксения, вы можете идти, – он изобразил тыльной стороной ладошки небрежную отмашку. – И попрошу вас быть прилежнее в работе. В этом доме постоянно пропадает туалетная бумага! Не мне же ходить по ванным комнатам и пополнять запасы!

– Хорошо, Олег Фомич, – девчушка покрылась какой-то поросячье-розовой пастелью, робко глянула на посетителя и бочком протиснулась в коридор.

– Ордынцев, – протянул руку администратор. – С этой ленивой челядью абсолютно нет сладу. А вы, простите?..

– Максимов.

– Точно, – щелкнул пальцами администратор. – Был такой, вчера звонили. Двадцать третий номер, если не возражаете. Второй этаж. Я вызову дворецкого, он проводит. Номер подготовлен. Счастливого отдыха… – Ордынцев заглянул в солидного вида журнал. – Константин Андреевич. Надеюсь, претензий к качеству предлагаемых услуг у вас не будет.

– А вот насчет… – начал Максимов.

– Да, разумеется, все включено, – благожелательно среагировал работник. – Лыжное хозяйство на любой вкус и цвет – в соседней комнате. Специальные очки, солнцезащитный крем, гигиеническая помада. Там не заперто. Потребуется инструктор – милости просим: ваш покорный слуга в любое удобное для вас время – но лучше с десяти до часа и с четырнадцати до шестнадцати. Не смущайтесь, я бывший мастер спорта по горным лыжам. На первом этаже найдете бар с прекрасным выбором напитков. Рядом – столовая. Прием пищи в любое удобное для вас время – но лучше в 9:00, 14:00 и 19:00.

«Коротко и ясно, – недоверчиво подумал Максимов. – Но мы еще посмотрим, что за сервис уготовили нам тут на халяву».

Прошла кухарка – пышная коротконогая особа с физиономией внезапно побелевшей негритянки. Она толкала за собой тележку, груженную полуфабрикатами. Пришлось прижаться к стене. Максимов поздоровался. Кухарка буркнула под нос, а тележка отдавила сыщику ногу. Осталось лишь надеяться, что у этой невоспитанной особы непревзойденные кулинарные таланты (а зачем такую держать?).

Приплюснутый, изрядно тормозящий дворецкий с мучнистым лицом и мыльными глазами сопроводил Максимова к номеру. Вероятно, этот тип в глухом смокинге был немой. Сделал невербальный знак следовать за ним и всю дорогу не проронил ни слова.

Номер находился в средней части затейливого винтового коридора. На стенах – изогнутые вычурные светильники, облицовка – деревянная. Как и номер, куда молчун доставил постояльца: полностью выполнен «под дерево». Максимов прикусил язык: интерьер приветливый. Он мало смыслил в роскоши, гедонистом не являлся, и представление о комфорте в его понимании отнюдь не совпадало с представлением о роскоши (а скорее противоречило). Кубатура апартаментов – две его квартиры. Пол устлан паркетом и коврами с двухдюймовым ворсом. Растительные орнаменты на стенах. Шторы затейливыми каскадами. Романтичная железная кровать ручной ковки напротив полированного трельяжа. Телевизор 72-й диагонали. Диванчик с веселым геометрическим рисунком обивки, снабжен валиками и подушками. Благородная магнитола под телевизором.

– Располагайтесь, уважаемый, – бесцветно вымолвил дворецкий.

Максимов вздрогнул. Глухонемые мы, однако…

Дворецкий равнодушно взирал на него водянистыми глазами. Плоское лицо с приплюснутым носом, редкие волосы зачесаны назад и залиты лаком. Неплохая «стилизация под старину».

– Моя фамилия Шульц, уважаемый. Просто Шульц. Если вам потребуется прислуга, кнопка вызова – над кроватью. Доброго вечера.

Дворецкий символически поклонился и растаял. Славный персонаж.

Шкафчик для одежды напоминал купе в мягком вагоне. Избавившись от теплой одежды, Максимов испытал на податливость диван, счел его непозволительно мягким и прямо в ботинках рухнул на кровать, снабженную ортопедическим панцирем. Пару минут напряженно вслушивался. Тишина царила, как на кладбище. Не бывает такой тишины. У него отлично развит слуховой аппарат. Фиксирует отдаленные звуки. Но в этом доме идеальная звукоизоляция. Настороженность постепенно проходила. Он решил насладиться покоем. Вытянул ноги, сладко потянулся. Собрался подбить подушку, привстал, сунул под нее ладони, чтобы придать желаемую форму, и нащупал между подушкой и покрывалом плотную бумагу. Вытянув, обнаружил, что имеет дело с белоснежным конвертом. Внутри лежал сложенный лист формата А4. Набранный на компьютере текст:

«Вы готовы распутать серию жестоких, циничных преступлений? Успехов вам, сыщик», – и приписка через отступ: «Не надо, Константин Андреевич, покидать пансионат раньше времени – в противном случае преступления начнутся немедленно».

Автограф автора, конечно, не стоял.

Он подозревал, что события последних дней (включая, как ни странно, убийство депутата) – иезуитски спланированная акция. С ним играют. Насколько искренен был в своей признательности директор Букашин, приглашая его в «Отрадное»?

Да не был он искренен! Это ежу понятно. Максимов выпрыгнул из кровати, сунул конверт в боковой карман и забегал по апартаментам. Дайте же ему таблетку от бешенства! В чем смысл игры? Он чуял неладное, однако не отказался приехать в этот горем убитый пансионат. Какая разница? Не достанут здесь, достанут в другом месте. Лучше уж сразу… Но в чем ошибка! Убийство депутата – не инсценировка с целью заманить в мутные воды Максимова! Полный бред! Сковороду убил шофер, в здравом уме и трезвой памяти, мстя за интимные отношения с женой (а до жены добраться не успел). Не могли подтолкнуть водителя, подсказать, как лучше провернуть дело и в котором часу Сковорода в гордом одиночестве окажется в спортзале.

Но воспользоваться ситуацией в принципе могли. Имея извращенный ум. А главное – ВОЗМОЖНОСТЬ…

Настроение резко портилось. Он закрыл апартаменты на ключ и спустился к администратору. В коридоре никого не было. Он опять вошел без стука, вернее, со стуком, но между стуком и открыванием двери пуля бы не проскочила. Горничная Ксюша отпрыгнула, как испуганная серна. Верхняя пуговка на форменном платьишке гостеприимно расстегнута. Сомнительно, чтобы администратор при открытых дверях собирался довести любовь до победного конца. Так, невинное проявление дружеских чувств.

– О господи, – взмолился Максимов.

– М-да, – почесал Ордынцев оттопыренное ухо. – Повторение, как говорится, мать заикания. – Подумал и повторил: – М-да…

– Я н-не нужна вам больше, Олег Фомич? – горя малиновым огнем, спросила горничная.

– Спасибо, Ксения, вы можете идти, – вздохнул Ордынцев. – У вас ко мне неотложное дело, Константин Андреевич?

– А я мог бы зайти просто так? – удивился Максимов.

Горничная выскользнула, низко опустив голову. Пуговку застегнуть забыла.

Ордынцев прочитал предложенное его вниманию анонимное письмо. Ничего не понял. Перечитал. Поднял удивленные глаза.

– Я работаю частным детективом, – сухо отрекомендовался Максимов. – А вот это удивительное послание обнаружил под подушкой.

– И что это значит? – Ордынцев как-то ненароком отодвинулся.

– Не волнуйтесь, я нормальный, – зловеще процедил Максимов. – Просто тараканы у меня такие.

– Какие… тараканы? – не понял администратор.

– Ладно, вас замкнуло, понимаю. – Максимов придержал рвущееся бешенство. – Я имею основания полагать, что для кого-то в этом доме скоро начнутся неприятности. В том числе для вас.

– Но это глупая шутка… – промямлил Ордынцев. Он снова вырвал у Максимова листок, перечитал в третий раз. Текст не изменился. – Да какие, прости господи, преступления?

– Понимаю, – поморщился Максимов. – Ваш пансионат имеет репутацию благородного, солидного заведения, им владеют респектабельные люди, которые никогда не позволят произойти недостойным вещам на священной территории. Гарантия тому – тот факт, что никогда в «Отрадном» ничего подобного не происходило. Именно это вы и хотели сказать?

– Да не было у нас никаких преступлений! – возмутился Ордынцев и осекся.

– Правильно, – кивнул Максимов. – Теперь будут. Вы знаете, Олег Фомич, у вас действительно очень тихо и располагает к отдыху. Но еще Омар Хайям предупреждал: «Все, что мы видим, – лишь видимость одна». Вы прячете руки, Олег Фомич? У вас экзема на нервной почве?

– Да ну вас в баню… – не сдержался администратор. Он, похоже, и впрямь испугался. Максимов предпочел не заметить хамства.

– Вы знали, что меня поселят в этот номер?

– Да… конечно.

– Когда вы об этом узнали?

– Вчера… Позвонило ответственное лицо из вышестоящей организации… Постойте… – Ордынцев покрылся пунцовыми пятнами. – Какого черта! Этот номер я сам вам определил! У нас всего два незанятых номера. Двадцать третий и четырнадцатый…

– Номера запираются?

– Не знаю… Не думаю… Ключи выдаются тем, кто уже въехал… Знаете, Константин Андреевич, у наших постояльцев не имеется дурной привычки шляться по пустым номерам. А если кто и заглянет по ошибке… Что в этом страшного?

– Вы начали про ответственное лицо из вышестоящей организации.

– Это Букашин Иван Христофорович, директор…

– Не продолжайте, – поморщился Максимов. – Кстати, Олег Фомич, в пансионате имеется охрана? Местечко-то нелюдимое. Я понимаю, что вам не страшен серый волк, но все-таки?

– Охранников двое, – пробормотал Ордынцев. – Охранное бюро «Колчан»… Гм. Правда, у одного какие-то неприятности со здоровьем, другого вызвали в офис… Наша охрана чисто номинальная, Константин Андреевич, им никогда не приходилось применять свои навыки. Руководство тем не менее божилось, что обязательно пришлет замену.

– Когда?

– Н-не знаю. Очевидно, сегодня. Или завтра.

– Какая прелесть. И почему я в это не верю? – пожал плечами Максимов. – Ладно. У меня огромная просьба, Олег Фомич, – постарайтесь забыть о нашем разговоре. А в случае обнаружения вашего покорного слуги за нехарактерным занятием – не поднимать шума. Договорились?

В коридоре мелькнула широкая мужская спина. Похожая на спину господина Каратаева. Стоило моргнуть – и человек пропал. Максимов воровато посмотрел по сторонам и толкнул коленом дверь четырнадцатого номера.

Дверь открылась.

Внутри все было как в любезно предоставленных ему апартаментах. Небольшие различия в расположении предметов мягкой мебели, ковер другого цвета, шторки не в горошек, а в полоску – а в целом обстановка тождественная. Он быстро прошел к кровати, приподнял подушку. Послания не было.

Приподнял вторую. И там не было. Добежал до дивана – тоже пусто. Успели вытащить дубликат?

Или не было дубликата?

Он высунул нос из номера. Никого. Вышел, притворил дверь, припустил по коридору…

На втором этаже снова мелькнула чья-то спина. Как будто другая, потоньше. Человек вошел в расположенный в конце коридора номер и дважды повернул собачку.

Максимов вошел к себе.

Вменяемые люди в подобных ситуациях звонят в полицию. На то и органы, чтобы сообщать им о всяческих надвигающихся неприятностях. Письмо не запрещало. Он так и сделал. Проверил наличие сети в сотовом телефоне, набрал 02 и мягко сформулировал проблему. Планируется убийство. Не могли бы вы приехать? «Не могли бы, – сурово объяснили в трубке. – Пансионат «Отрадное» расположен вне пределов городской черты. Юрисдикция Сельского РОВД. Звоните в ПГТ Сельское, и они, может быть, пришлют вам кого-нибудь».

Это «может быть» не могло не умилять. Дежурный смилостивился, продиктовал телефон местного РОВД, куда немедленно и перезвонил Максимов. Формулировка требовалась туманная, но вместе с тем решительная. Он представился, сообщил, что готовится преступление, и тонко намекнул, что серийное убийство на территории района вряд ли улучшит отчетные показатели отделения. «Хорошо, к вам приедут», – сообщили из далекого города Сельское.

Насколько он ориентировался в этих горных вздутостях, до Сельского было не меньше, чем до областного центра. Километров сорок. Неразрешимая задачка: из пункта А в пункт Б по скользкой дороге выехала полицейская машина…

В ожидании представителей законности он лег смотреть телевизор. Никогда не переваривал сериалы (от одних голосов убегал), а сегодня просмотрел целую серию, и ни разу не стошнило. Зачем аноним написал записку? (Тему глупой шутки и нелюбви к собственной голове временно опустим.) Он сразу настраивает на грядущие неприятности. Куда уж проще – жизнь идет своим чередом, кого-то убивают, полиция пасует, а частный сыщик, по причине своего чудесного пребывания рядом с местом преступления, начинает расследование. Куда он денется? Зачем объявлять заранее? Он может разогнать толпу, прибывшую на отдых.

А может ли? Поверит ли толпа? Впрочем, если кого-то убьют, толпа немедленно схлынет. Но тогда не получается «серия жестоких циничных убийств». Выходит, единственная версия – преступление на первый взгляд не выглядит преступлением, и масса отдыхающих не спешит паковать чемоданы.

Это как?

Досыта насмотревшись сериала, он встал к окну и отодвинул штору. Окна номера выходили на котельную и угольный склад, стилизованные под игрушечные домики. Со второго этажа было видно, как дворецкий Шульц в фуфайке, наброшенной поверх парадного фрака, долбит кайлом угольную горку у входа в котельную. Размеренные механические движения – ни усталости на плоской жабьей физиономии, ни брезгливости. Персонала не хватает? Дворецкий-кочегар, администратор-инструктор, горничная – резиновая кукла…

Он приехал отдыхать в очень своеобразное местечко.

Ожидание людей в погонах затягивалось. Нервы пошаливали. Максимов выбрался из номера и принялся выписывать круги по дому. Это здание погружало в какое-то странное гипнотическое состояние. Внутри (да и снаружи) оно имело запутанную конфигурацию. Коридоры вопреки простейшей архитектурной логике заплетались плавной геометрической фигурой. На первом этаже это был, пожалуй, эллипс, от которого в разные стороны убегали апартаменты. Несколько номеров, столовая, кладовая, кабинет администратора. Что находилось внутри эллипса, непонятно. Имелись две изогнутые лестницы на второй этаж. Наверху эллипс расширялся, что становилось совсем уж загадочным, и, по итогам всестороннего осмотра, превращался в круг, стремящийся, как ни странно… к квадрату.

А еще имелась кухня, у которой сходились все дороги. Облицованная терракотовой плиткой, уставленная печами, шкафами, приспособлениями для забора гари, она располагалась в восточном крыле, примерно между этажами, и имела относительно прямоугольную форму, если не замечать обширное углубление, предназначенное для холодильной аппаратуры. Двустворчатая дверь была распахнута.

Он трижды проследовал мимо кухни, потягивая носом. На плите в гигантском сотейнике что-то ароматно шкворчало. Попыхивала кастрюля. Энергично орудовала тесаком толстая кухарка Люсьен. Покосилась на Максимова, промолчала. А когда он еще два раза прошел мимо, даже не удостоила поворота головы.

На первом этаже он наткнулся на горничную Ксюшу. Девушка выходила из четырнадцатого номера, прижимая к груди свернутое покрывало.

– Ой, – сказала горничная.

«А что она там делала?» – подумал Максимов, уступая дорогу.

– Минуточку, Ксения, – сказал он строгим голосом. – Извиняюсь за нескромный вопрос, но что вы делали в четырнадцатом номере?

– А вам-то что? – пробормотала Ксюша.

– Но в нем, насколько знаю, никто не живет?

– А покрывало пыльное, – девчушка опустила глаза и нацелилась в узкую щелку между сыщиком и стеной.

– И что? – он машинально выставил коленку. Горничная пихнулась в преграду и подняла зеленые глаза. «М-да уж, – подумал сыщик. – Тяжела жизнь подростка».

– Трясти пойду, – в голосе девушки появились дерзкие нотки. – Или вы сами хотите потрясти? Забирайте, пожалуйста.

– Вас понял, – Максимов отодвинул коленку. – Вы сегодня уже были в этом номере?

Девица стрельнула по нему испуганными глазками и, проигнорировав вопрос, умчалась. Не монтируется пока изделие, похожее на каменный цветок.

В процессе ожидания полиции он познакомился еще с тремя постояльцами. Из комнаты на втором этаже вынесло игривого блондина в толстом шарфе поверх свитера.

– Ой, – сказал он почти как горничная, облизнув оральную зону. В комнате на всю громкость надрывался мальчиковый ансамбль хорового пения.

– Бывает, – согласился Максимов.

– А я думал, что это Борюсик… – кокетливо пробормотал блондин, хлопая кукольными ресничками.

– Могу заменить? – учтиво справился Максимов, чем поверг игривого постояльца в замешательство. Молодой человек принялся рассматривать сыщика с какой-то мучительной задумчивостью. «В общем-то, не можете, – говорил его слащавый взор, – поскольку ожидаю я другого, но вот в иной ситуации и в другое время…»

Излишне говорить, что подтянутый и хорошо одетый сыщик постояльцу понравился.

– Давайте знакомиться, – сказал Максимов, называя свою фамилию.

– Снежков, – с придыханием сообщил юноша. – Илья. Можно Илюша…

– Отлично, Илюша, надеюсь, мы продолжим знакомство, – подавляя хохот, Максимов изобразил зубами что-то кусающее и отправился дальше.

Вторая встреча была не столь комичная. Двое мужчин, одетые в тонкие свитера и шерстяные пиджаки, стояли в вестибюле. Близнецами они не были. Один из них годился другому во внуки. Но и родственниками они не были. Сухой, поджарый старик, прямой, как мачта, заложив руки за спину, неподвижно стоял у окна. На подоконнике лежала лакированная тросточка. «Гуляет», – усмехнулся про себя Максимов. Второй был вылитый телохранитель. Короткая стрижка, настороженный взгляд, глаза умные. Пиджак широкого покроя. Даже в мирных ситуациях ведет себя как профи: при первом же появлении чужого сделал предостерегающий шаг и настороженно вылупился на пришельца.

Он засомневался, стоит ли подходить к этой парочке.

– Константин Андреевич? – резко повернулся старик. Возраст давал о себе знать, уверенности в движениях не было.

– А мы знакомы? – удивился сыщик. На него смотрели внимательные глаза, обведенные мешками и сетью морщин. «Вампир на пенсии», – мелькнула не очень обнадеживающая мысль.

– Не думаю, нас не представляли друг другу, – тихо произнес старик. – И в разделе «Светская хроника» вы не могли обо мне прочесть, – усмешка проплыла по иссушенным губам. – Но я разговаривал с администратором Ордынцевым. Вы частный сыщик и крайне озабочены одним неприятным событием…

Голова работала оперативно. Старик в курсе. Непростой постоялец. Хотя оно и понятно. Охранник, стать, глаза продирающие, и место работы – явно «неопределенное»…

– Ровель. Пал Палыч, – старик протянул сухую ладошку. Максимов ответил на приветствие. Он ценил «люциферовские» качества в людях, однако терпеть не мог, когда на него, не мигая, смотрят.

– Шевченко, Алексей, – представил старик телохранителя. Парень сдержанно кивнул. – Мой, как бы это точнее выразиться… – старик замялся, подыскивая нужное слово.

– Секретарь, – помог Максимов.

– Точно, – согласился Ровель. Улыбнулись все, включая телохранителя.

– Надеюсь, мы еще увидимся, Константин Андреевич, – вкрадчиво вымолвил старец. Вопрос, уже рвущийся из груди, так и остался не озвученным. Краткая встреча подходила к концу, не успев вразумительно начаться. Шевченко шевельнулся, готовясь реализовать волю шефа. Похоже, старик был из тех редко встречающихся в природе персон, чье слово не опровергается.

– Уверен, нам не избежать встречи, Пал Палыч, – расшаркался Максимов. – Очень приятно было познакомиться.

Но приятного в этом знакомстве было мало.

Человека в штатском звали капитан Булавин. И удостоверение, и машина у крыльца, и манера себя вести выдавали типичного полицейского. Стриженый бледнолицый тип в клетчатом пиджаке, неважно воспитанный и убежденный в архиважности своего присутствия (в другом месте).

– Агентство «Профиль»? – пробубнил этот представитель правопорядка, изучая предъявленную лицензию. – Никогда не слышал о таком…

– А о каких вы слышали? – живо поинтересовался Максимов.

Ответом было брезгливое фырканье и невразумительные слова. Ни о каких агентствах капитан не слышал. Не такой уж современный город – ПГТ Сельское.

Вторым делом капитан ознакомился с извлеченным из-под подушки посланием. Ознакомился вторично, перевернул на обратную сторону и впился в сыщика взглядом стаффордшира.

– И где же эти «жестокие, циничные» преступления?

– Непременно произойдут.

Капитан помолчал.

– Вам, уважаемый, заняться больше нечем?

– А я ничем и не занимаюсь, – пожал плечами Максимов. – Получил письмо угрожающего характера и немедленно вызвал полицию. Задачка повышенной сложности, капитан, я понимаю, что вы не привыкли такими заниматься…

– Вы издеваетесь? – взорвался Булавин. – Сорок километров по ледяной, ничем не припорошенной трассе – да вы натуральный вредитель, батенька!.. И запомните на будущее – полиция работает по факту! Профилактикой преступлений занимается ФСБ. Но не думаю, что ФСБ сюда охотно примчится. А почему? Да потому! С какого перепоя вы вбили себе в голову, что в этом пансионате должно что-то произойти?

– Хорошо, капитан, позвольте вашу версию? Происхождение письма. Давайте сразу отметем, что эту подленькую бумажку по причине природной двойственности сознания подбросил сыщик. Позвоните в уголовный розыск капитану Завадскому, позвоните майору Шевелеву в Центральный РУБОП – они вам объяснят, что детектив Максимов – существо вменяемое. И вряд ли будет пакостить без причины.

– Да никак не объяснить, – отмахнулся капитан. – Шутка, глупость, дурацкий розыгрыш. Черт вас побери, детектив, у нас четыре нераскрытых убийства и партия паленых алмазов якобы из Якутии, которую никак не могут освидетельствовать…

Боже, он так хотел достичь спокойствия Будды…

– Освидетельствовать можно пьяного водителя, капитан, – пробормотал Максимов. – А полиморфную модификацию углерода – лучше не пытаться. Проверьте рентгеном – представьте, что это туберкулез. Могу подсказать: алмаз для рентгена прозрачен.

– Послушайте, – разозлился не на шутку капитан, – чего вы от меня хотите? Выселить из пансионата людей, которые заплатили за отдых бешеные деньги? Да тут же цены монблановские! Они не мне потом в подъезде «темную» устроят – ВАМ! Ходить и спрашивать, что за остряк написал это глубокомысленное послание? Искать неизвестно что? Счастливо оставаться, детектив. Ваше счастье, что бензин казенный…

Надо отдать ему справедливость – просто так капитан не уехал. Прогулялся по коридорам, заглянул на кухню. Раздосадованный ароматами, спустился в столовую, где с печального благословения Ордынцева полакомился бужениной (в качестве компенсации за потерянное время) и только после этого удалился.

Иной реакции Максимов и не ожидал. Но он свой долг порядочного гражданина с честью выполнил.

До ужина оставалось больше двух часов. Солнце неудержимо стремилось к косогору. Еще на три градуса похолодало. «А почему я должен мыкаться и ходить мрачнее тучи?» – подумал Максимов. Информацию надо собирать. Он нацепил полосатую болоньевую курточку, выбрал подходящий комплект лыж с ботинками и побрел бороздить снежные просторы.

Насчет сибирского Куршевеля Букашин явно погорячился, но публика на трассе подобралась веселая. Спуск с горки оккупировала четверка молодых людей, одетых в разноцветные пуховики. По мере головокружительных виражей, выхлеста адреналина и позорных падений выяснилось, что меж собой молодые люди практически незнакомы, прибыли в «Отрадное» независимо друг от друга (в промежутке с одиннадцати до тринадцати часов), а сошлись благодаря лыжне. Знакомы только тяготеющая к иронии брюнетка Инга Локтионова (помощница преуспевающего адвоката) и смешливая, чертовски хорошенькая Виола Новицкая – студентка журфака. У последней папа работает в пожарной инспекции, вследствие чего и спонсировал поездку. Но чтобы сэкономить на полную катушку, Инга с Виолой проживают в одном номере (который, кстати, недалеко от апартаментов сыщика) и совместно ведут «хозяйство».

Интеллигентный очкарик Олег Ворович – «консультант охранных фирм по проблемам технического обеспечения». Странная профессия. Коренастый шатен Пустовой – о месте работы отзывался туманно, что-то связанное с обеспечением законности (не затем он ехал за тридевять земель, чтобы говорить о работе). Этот тип, в отличие от прочих, сразу стал посматривать на Максимова как-то предвзято (мол, что за суперприз?). Оба с непокрытыми головами, «стиляги», красуются перед дамским обществом. Очкарик явно тяготеет к ироничной брюнетке, а шатен Пустовой – к смешливой Виоле. Очкарик с юмором повествовал, как прошлой зимой он отдыхал в Зельдене, где парил над Альпами на параплане, увлекался рафтингом, продырявил надувную камеру, бодаясь с деревом, катался на собачьей упряжке, запряженной очаровательными маламутами (стартовал причем в Австрии, а финишировал в Германии). Как испытывал на тобогане (санки такие) самую длинную саночную трассу в долине Пицталь – шесть километров безостановочного спуска! А вот теперешней зимой решил не ездить по Европам, надоело. В Сибири лучше. И девушки красивее.

Пробное забрасывание удочки ничего не принесло.

– А кем вы работаете, Константин? – улыбчиво поинтересовалась Виола. – Что вы говорите – частным сыщиком?.. Это такие добровольные помощники полиции, что ли?

– Им эти добровольные помощники – как мобильники в гробу, – не очень вежливо фыркнул Пустовой. Остальные захохотали.

– Хочу вас огорчить, Дмитрий, – ядовито улыбнулся Максимов. – Мобильники в гробу незаменимая штука. Цыганского барона хоронили на прошлой неделе. У них ведь как принято? – цыгане как огня боятся неких «мулло» – мертвецов, которые имеют пакостную привычку возвращаться к живым родственникам. А чтобы избежать этой радости, надо воткнуть железные иглы в сердце покойника, обложить его железом – прижать, короче, чтобы не встал. И обязательно уничтожить личные вещи усопшего, иначе тот осерчает и заявится. Вот поэтому в могилы цыганских баронов и бросают все подряд – вплоть до любимой стереосистемы. Бросили и мобильник… А вечером звонок – в буквальном смысле с того света: вы что, ромалы, охренели? Где это я?.. Соплеменники и взмолились: отвяжись, чего мы тебе не положили? Все есть. Отстань от нас. А тот не отстает – да живой я, откапывайте скорее, пока не задохнулся… Кома была у человека, плохо совместимая с жизнью, а выкарабкался из нее уже в гробу, от страха…

Максимов неуклюже оттолкнулся палками. А когда пытался прийти в себя, гадая, не сильно ли отбил дурную голову, Виола, звонко смеясь, тянула его за ноги, торчащие из сугроба. Брюнетка так и осталась тяготеть к очкарику, а Виола, до прихода сыщика мило щебечущая с Пустовым, внезапно поняла, что ее избранник не Аполлон, а мир не без добрых мужчин. А если мужчина сравнительно молод, обладает самоиронией, благоухает «Кориоланом»…