Текст книги "Бей-беги. История английского футбола: публицистические очерки"

Автор книги: Алексей Иванов

Соавторы: Кирилл Крыжановский,Дмитрий Джулай,Игорь Бойко,Сергей Бабарика
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 31 страниц)

Когда МЮ не был великим

На старте сезона 2009/10 «Портсмут» потерпел семь поражений кряду. В английской элите так плохо не стартовала ни одна команда за долгие 79 лет – осенью 1930 года «Манчестер Юнайтед» начал сезон с двенадцати поражений, что до сих пор остается английским антирекордом.

В общем, мы отправляемся в то время, когда МЮ не был великим.

Положение МЮ стало резко ухудшаться после 1927 года, когда скончался Джон Генри Дэвис. Этот человек сыграл решающую роль в истории клуба, когда в 1902 году спас манкунианцев от банкротства. На момент появления спасителя и благодетеля ситуация в клубе была настолько плачевной, что собрания директоров проходили при свечах – никакой романтики, просто заплатить за электроэнергию было нечем. Дэвис потребовал, чтобы клуб перешел полностью под его контроль, сменил название (так из «Ньютон Хит» возник «Манчестер Юнайтед») и дал немало денег. До первой мировой войны МЮ дважды стал чемпионом, выиграл Кубок Англии и получил прозвище «Денежные мешки».

Однако в 1920-е годы положение клуба медленно, но верно менялось. В 1922 году МЮ даже вылетел во второй дивизион, откуда выбрался спустя три сезона, но до былых высот уже не поднялся: ни в игровом плане, ни в финансовом. В 1926 году МЮ оказался в центре расследования случаев финансовых нарушений, инициированного Футбольной Ассоциацией. Крупного скандала удалось избежать, однако тогдашний менеджер клуба Джон Чепмэн был отстранен от работы.

После смерти Дэвиса новый президент, мистер Лоутон, принял неоднозначное решение назначить менеджером Герберта Бамлетта. Он вошел в историю английского футбола как самый молодой арбитр финальных матчей Кубка страны (в 1914 году 32-летний Бамлетт работал на матче «Бёрнли» – «Ливерпуль» – 1:0), после чего перешел на тренерскую работу («Олдхэм», «Уиган Боро», «Миддлсбро»).

Бамлетт старался сделать все, что было в его силах. Он сумел завербовать двух толковых нападающих – Томми Рида и Генри Роули, которые составили отменную компанию Джо Спенсу (в период между двумя войнами он выбился в рекордсмены клуба, за который провел 510 матчей). Однако менеджер не сумел решить самую главную проблему: в 1928 году в «Уотфорд» ушел громадный Фрэнк Барсон. Бывший кузнец Барсон был оплотом обороны, и без него защитные порядки команды превратились в решето.

Почти весь сезон 1927/28 МЮ провел в зоне вылета. Тот чемпионат вошел в историю невероятной плотностью команд, и в итоговой таблице между чемпионом («Эвертон») и 22-м местом («Миддлсбро») было всего 16 очков, между 4-м и зоной вылета – вообще только шесть! МЮ спасся благодаря трем кряду победам на финише сезона, в том числе, и 6:1 над «Ливерпулем». Столь же удачный последний отрезок (11 очков из 12-ти возможных) помог манкунианцам избежать печальной участи и в сезоне 1928/29. В следующем сезоне оборона МЮ пропустила 88 мячей в 42-х поединках (на тот момент – худший показатель в истории клуба), и это был уже не тревожный звонок, а настоящий набат.

Осень 1930 года подтвердила опасения болельщиков: МЮ стартовал с домашнего поражения от «Астон Виллы» со счетом 3:4. Двойнрй выезд к «Миддлсбро» и «Челси» обернулся катастрофой (1:3 и 2:6), которая, однако, перестала казаться таковой, когда манкунианцы сыграли дома с «Хаддерсфилдом» (0:6) и «Ньюкаслом» (4:7). Поединок с «Сороками» не собрал и 11 -ти тысяч зрителей, да и те, кто пришли, не столько наблюдали за игрой, сколько протестовали против положения дел в клубе. Самые активные болельщики требовали сменить менеджера, реорганизовать работу скаутской службы, предоставить своим представителям место в правлении клуба, а также через выпуск новых акций собрать оредства на покупку новых игроков. Правление МЮ проигнорировало требование трибун, мотивируя свое равнодушие тем, что «Клуб болельщиков» не имел официального статуса.

Тем временем результаты становились все хуже. Сентябрь закончился тремя «сухими» баранками подряд: по 0:3 от «Хаддерсфилда» и «Шеффилд Уэнсдей», 0:2 от «Гримсби». Календарь соревнований определил 4 октября днем манчестерского дерби, и под эту дату болельщики запланировали еще одну акцию протеста: они предупредили руководство клуба, что ближайший домашний поединок против «Арсенала» (18 октября) будет бойкотирован. Руководство и на этот раз не прореагировало, а МЮ не только продул дерби 1:4, но и получил по шее на поле «Вест Хэма» (1:5). Благодаря инициативе легендарного игрока манкунианцев Чарли Робертса зрители пришли на игру с «Канонирами», но команда опять проиграла – на этот раз «всего лишь» 1:2. После разгрома на поле «Портсмута» (1:4) в турнирной таблице по состоянию на 25 октября 1930 года напротив МЮ значилось следующее: 12 матчей, 0 очков, 14 мячей забито и 49 пропущено...

Кошмарная серия завершилась 1 ноября выездной победой над «Бирмингемом» (2:0), однако выиграть на своем поле «Юнайтед» не удавалось еще полтора месяца, когда был обыгран «Дерби» (2:1). Участь МЮ была предрешена, и за последней игрой сезона с «Миддлсбро» (4:4) наблюдали всего-то 3969 болельщиков. Смотреть без содрогания на итоговые показатели манкунианцев было невозможно: 42 матча, 27 поражений, 8 ничьих и всего 7 побед, 53 гола забито и 115 (!) пропущено! Отрыв от предпоследнего места составил 9 очков. Бамлетту наконец-то сказали «до свидания».

В том «рекордном» сезоне цвета клуба защищали

Маклахлан – 42 матча, Стюард – 38, Бенньон – 36, Меллор, Спенс – 35, Рид – 30, Роули – 29, Гэллимор – 28, Хилдитч, Силкок – 25, Дейл – 22, Макленахан – 21, Уилсон – 20, Уорбёртон -18, Хопкинсон -17, Буллок-10, Паркер – 9, Рамсден – 7, Джонс – 5, Честере – 4, Уильяме – 3, Томсон – 2, Лайдон -1.

Голы забивали:

Рид -17, Роули – 7, Спенс – 6, Гэллимор, Уорбёртон – 5, Хопкинсон – 4, Буллок – 3, Маклахлан – 2, Бенньон, Макленахан, Томсон, Уилсон -1.

Параллельно набирал обороты финансовый кризис в клубе. МЮ не мог расплатиться с долгами, в которые пришлось влезть во время строительства «Олд Траффорда». Трансферная деятельность ничего, кроме жалости, вызвать не могла. Судя по всему, Рождество 1931 года должно было стать последним в истории клуба, но, как водится, в последний момент появился прекрасный фей в лице крупного промышленника Джеймса Гибсона, который штамповал обмундирование для армии.

Впрочем, поправить дела удалось не сразу, и в мае 1934 года МЮ опустился до критической точки в своей истории. В матче последнего тура на поле «Миллуолла» решалось, какая из этих двух команд вылетит в третий дивизион. МЮ, собрав волю в кулак, сумел победить 2:0, и спустя два года манкунианцы уже вернулись в элиту. Но до величия еще было далеко.

Отмена рабства

Примадонна с напомаженной челкой кривилась от злости на скамейке запасных. Ее раздражению не было границ. Какие мысли вертелись у нее в голове? Думала ли она, что напрасно не настояла на том, чтобы зарабатывать, то есть играть, в «белой», а не в «красной» команде? Ведь там любят примадонн, не то что здесь, где этот красноносый шотландец (что он вообще выиграл без меня?) делает все ради клуба (что они вообще выиграли без меня?), а не его примадонны.

Ну что за ерунда? Разве он не знает, что в футболе главное – индивидуальные достижения? Что весь мир признал Примадонну лучшей в этом самом мире и даже вручил ей золотую игрушку в виде футбольного мяча? И вот теперь красноносый меняет Примадонну, когда она сама этого не хочет. Ужас. Просто ужас.

Прав был тот дядя, который живет за счет футбола, как там его звать-то... Блаттер. Да, точно, Блаттер. Так вот, он сказал, когда Примадонна сучила ножками и клялась в любви ко всему белому, а красноносый не обращал на это внимания, что современные футболисты словно рабы. Так оно и есть. Вынужденные покоряться безжалостным хозяевам... Красноносый как будто не замечал ярости Примадонны, а потом еще и сказал, что понимает ее. Красноносый, как всегда, оказался мудрее очередной Примадонны. Может еще и потому, что он сам родом из того времени, когда футболисты действительно были рабами.

Карьера форварда Алекса Фергюсона началась в 1957 году. За несколько лет до двух чрезвычайно важных достижений профсоюза футболистов.

На протяжении десятилетий английские клубы после подписания контракта регистрировали своих игроков в Футбольной Ассоциации. Таким образом игроки получали право выходить на поле. И это было единственное их право. Все остальное – обязательства.

Игроки принадлежали клубу. Когда у футболиста заканчивался контракт, клуб отправлял ему письмо с условиями нового соглашения. (Очень часто эти «новые» условия ничем не отличались от старых, и письмо на первый взгляд было только формальностью.) Выбор был простой – принять или нет.

Казалось бы, что тут такого. Не принимай условия, если они тебя не устраивают, и переходи в другой клуб. Можно было попробовать. Но был один нюанс. Если клуб по той или иной причине не хотел продавать игрока, тот не имел права перейти в другую команду. Его регистрация и дальше принадлежала клубу. И после окончания срока действия старого контракта игрок рисковал остаться без работы в Англии и без денег (а иногда и без крыши над головой, потому что жил в доме, который предоставил ему клуб), если не соглашался на новые условия.

Система регистрации игроков появилась в английском футболе в конце XIX века. Как это часто случалось потом, Ассоциация решила возглавить то, что не могла запретить. Невзирая на отчаянные усилия тогдашних футбольных боссов, которые отстаивали идеалы аматорства, профессионализм, пусть и подпольный, стал нормой во многих клубах. Футболисты «находили» деньги в бутсах перед матчем или же формально «работали» на фабрике или в магазине руководителя клуба.

Ассоциация смирилась с появлением профессионализма, но и установила несколько правил, которые позволяли контролировать деятельность футболистов. Некоторые из этих правил, например, запрещение профессионалу быть капитаном команды, сейчас вызывают разве что улыбку. Но из-за некоторых других не до смеха было целым поколениям игроков.

Речь прежде всего идет о правиле, которое гласило, что игрок каждый год должен был получать регистрацию. В конце XIX века его сбалансировало разрешение игроку свободно переходить в другую команду после завершения сезона. И когда в 1890 году «Ноттингем Форест» через суд пытался запретить своему бывшему игроку Кэмпбеллу переход в «Блэкберн», суд встал на сторону игроку, который «не нарушил условий своего контракта». (Дело Редфорд против Кэмпбелла.)

Почему вообще Кэмпбелл захотел перейти именно в «Блэкберн»? Кэмпбелла привлекли лучшие финансовые условия, предложенью клубом, а также то, что «Блэкберн» был на тот момент одной из самых успешных команд страны. Поэтому после решения суда в пользу Кэмпбелла и «Блэкберна» Футбольная Лига должна была найти способ приструнить самых богатых и самых успешных.

Зачем было это делать? Дело в том, что Лига с самого начала пыталась создать равные условия для всех членов. Лиге нужно было как можно больше клубов, Лиге нужна была широкая география. Если маленькие команды из маленьких городов, которые физически не могут собирать такую же аудиторию, что и команды из городов больших, будут не в состоянии из-за этого платить своим звездам то, что могут предложить конкуренты, это станет причиной доминирования нескольких команд и снизит интерес ко всей Лиге.

Так думали основатели английской Футбольной Лиги, у которых поучиться бы разным «скадаморам».

Поэтому ради большей конкуренции в чемпионате нужно было рассредоточить лучших игроков. Начиная с сезона 1893/94 Лига предложила, а Футбольная Ассоциация приняла поправку к действующим правилам. Отныне по окончании сезона игрок не мог свободно перейти в другой клуб. Если другой клуб был готов заплатить за его трансфер, он получал регистрацию футболиста, и все было хорошо. Прежний клуб получал компенсацию за потерю игрока и мог пригласить нового или же рассчитаться с долгами.

Идиллию нарушали скандалы, спровоцированные самодурством руководителей клубов, но во всех случаях игроки тихонько складывали оружие и вынуждены были переходить в одну из команд Южной Лиги. Так продолжалось до тех пор, пока в 1912 году в суд не попало очередное «футбольное» дело.

История мытарств Герберта Кингаби началась с события торжественного. Игрока скромного клуба Южной Лиги «Клэптон Ориент» за 300 фунтов забрала могущественная «Астон Вилла». За два месяца бирмингемцы разочаровались в футбольных талантах Кингаби и предложили «Клэптону» выкупить игрока за 150 фунтов, деньги, которых в лондонском клубе не видели даже в самых сладких снах. Никакому другому клубу Футбольной Лиги Кингаби не был нужен, поэтому ему пришлось возвращаться в Южную Лигу, и несколько сезонов он играл за «Фулхэм».

В 1910 году Кингаби вернулся в «Клэптон Ориент», который уже выступал во втором дивизионе Футбольной Лиги. К «счастью» для него, именно тем летом Южная Лига согласилась признать трансферные правила Футбольной Лиги. В соответствии с условиями этого соглашения Кингаби опять считался игроком «Виллы», которая с радостью согласилась отдать его в «Лейтон». За 350 фунтов. В ЗАГС идти не получилось, пришлось идти «к прокурору».

Кингаби обратился за помощью в профсоюз футболистов, основанный в 1907 году. Там охотно согласились оказать содействие в иске. Уже тогда трансферную систему, просуществовавшую еще 50 лет, можно было хоронить. Ей угрожало обвинение в «ограничении профессиональной деятельности». Вместо этого юристы, которые отстаивали интересы Кингаби, начали упорно убеждать суд в том, что «Вилла» злонамеренно использовала трансферную систему, чтобы испортить карьеру Кингаби. Поэтому получилось, что законность самой системы как бы никто под сомнение не ставил. И суд решил, что «Вилла» имела право требовать деньги за трансфер футболиста.

Поражение Кингаби, а вместе с ним и профсоюза футболистов, надолго отбило охоту обращаться в суд для решения трансферных споров.

Другим «камнем на шее» английского футболиста длительное время была «максимальная зарплата». За ее введение некоторые клубы начали агитировать еще в начале XX века. Денег на реконструкцию стадионов нужно было немало (парадокс, но именно популярность футбола и желание собрать на трибунах как можно больше зрителей и, соответственно, больше заработать, привели сразу после перестройки стадионов к финансовым трудностям), поэтому клубы стремились сокращать свои расходы. Один из самых логичных, по мнению руководителей клубов, способов – сокращение зарплаты игрокам.

Самые успешные клубы были не в восторге от этой идеи, и первое голосование по этому вопросу (1893 год) закончилось их победой. Сторонники максимальной зарплаты не успокаивались. Дополнительным аргументом для них стало то, что за тринадцать первых сезонов существования Лиги десять титулов выиграли только три клуба. Сами футболисты достаточно спокойно относились к такой перспективе, потому что предлагаемые четыре фунта в неделю на тот момент были не самым плохим вариантом.

Активности большинства клубов и безразличия игроков было достаточно, чтобы в 1901 году максимальная зарплата футболиста ограничилась четырьмя фунтами в неделю. С годами эта сумме росла. Но постепенно менялась сама страна, ее жители. То, что в викторианскую эпоху имело вид необходимый, а, может, даже и полезной для Лиги меры, в 1960-х превратилось в анахронизм. И все равно существовало.

Дело в том, что владельцы клубов быстро поняли, какой мощный способ влияния они получили. Вместе с трансферной системой, максимальная зарплата отдавала игроков на милость клубам. Какой бы звездой ты ни был, ты не мог, по крайней мере официально, получать больше определенной суммы и не мог свободно перейти в другую команду после окончания контракта. Единственный случай судебного иска, связанного с максимальной зарплатой, имел место в 1923 году. Весной 1922 года клубы решили без согласия профсоюза игроков уменьшить сумму максимальной зарплаты с девяти до восьми фунтов. И только Генри Ледди из «Честерфилда» восстал против этого своеволия. После его победы в суде клубы уже не могли менять размер зарплат на свое усмотрение. Но сам принцип «максимальной зарплаты» Ледди не обжаловал. Возможно, для 1920-х это было бы слишком революционным шагом. Но настоящая революция произошла тогда же, когда она охватила все сферы общества – в 1960-х.

В апреле 1960-го Джордж Истэм решил перейти из «Ньюкасла», с которым у него закончился контракт, в «Арсенал». Но «Ньюкасл» отпускать Истэма отказался. Многие футболисты восприняли бы это как что-то неизбежное и на том успокоились. Истэм поступил иначе. После окончания контракта он просто ушел из футбола и стал работать в фирме своего приятеля. В это время Ассоциация профессиональных футболистов (АПФ) готовилась к серьезной судебной войне. Истэм был тем, кого профсоюз так долго ждал. Человеком, который был готов идти до конца.

В то же время АПФ обратилась в правительство с просьбой поддержать ее требования перед Футбольной Лигой, среди которых больше всего боссов Лиги пугали два пункта: отмена максимальной зарплаты и действующей трансферной системы. Годами руководители клубов просто отказывали игрокам, какими бы ни были требования, но на этот раз профсоюз имел достаточно влияния, чтобы объявить забастовку. Упрямые президенты клубов отказывались верить в «восстание». В «Лутоне» Пи Джи Митчелл собрал футболистов и потребовал, чтобы они еще раз проголосовали за забастовку, уже в его присутствии. Только трое не подняли руки. Всем остальным Митчелл заявил, что они «взялись за проигрышное дело».

Дело было настолько «проигрышным», что от максимальной зарплаты клубы отказались еще до запланированной даты забастовки. В чем Лига точно не собиралась уступать, так это в вопросе о трансферной системе.

События января 1961 года это подтвердили. Бесконечные переговоры с «бунтарями» нужны были Лиге только для того, чтобы замаскировать свои настоящие намерения. 19 января Лига как бы пошла на встречу некоторым требованиям профсоюза, и забастовка была отменена. Газеты провозгласили об «отмене футбольного рабства». Но уже в апреле, на внеочередном собрании представителей клубов, никто об уступках даже не вспоминал. «Чтобы там ни случилось, а трансферную систему мы не изменим», – заверил уважаемое общество президент Лиги Джо Ричарде.

Его честь судья Уилберфорс вынудил Лигу передумать. Но это был уже 1963 год. Именно тогда Уилберфорс вынес вердикт по делу Истэм против «Ньюкасла». «Трансферная система является неприемлемым ограничением профессиональной деятельности». Уже этой фразы было достаточно, чтобы похоронить систему, которая годами держала футболистов в кабале. Но Уилберфорс еще и разбил каждый контраргумент Лиги четкими и исчерпывающими тезисами. Началась новая эра, на протяжении которой футбольный люд не сделал выводов из дела Истэма. Вместо поиска сбалансированных и упорядоченных правил, которые регулировали бы рабочие отношения клубов и футболистов, футбол пришел от неограниченной власти клубов к почти неограниченной власти игроков. От невозможности свободно перейти в другую команду даже после окончания контракта к истерикам с угрозами, когда у игрока есть действующий контракт на несколько лет (с заоблачной зарплатой).

Менялись ценности и приоритеты целых поколений, неизменной оставалась невероятная привлекательность футбола. Иногда говорят, что футбол «существует для зрителей, а без них его может не быть». Пустые слова. Все равно что сказать: магнит существует для вещей, которые он притягивает. Футбол просто существует. И избежать его магического влияния невозможно. Зрители тянутся и будут тянуться к нему. Будет ли это импровизированный поединок в лондонском парке, или матч Футбольной Лиги на огромном стадионе.

Кто-то будет и дальше эксплуатировать это. Или владельцы клубов, или примадонны.

Раздел 2.
1966-й и всё такое

В футболе всё решает мастерство... Мы лупим их, нас лупят в ответ.

Грэм Робертс

Хто вище б'е, той краще грае

От командующего авиаполком, военного с 22-летним стажем можно было ожидать чего угодно, кроме нервного срыва. Но у человека, который 18 марта 1950 года посетил матч третьего дивизиона «Суиндон» – «Бристоль Роверс», лопнуло терпение. Вот уже 17 лет прошлом с тех пор, как в Лондоне игрок «Арсенала» Чарльз Джонс прочитал две лекции, которые подробно объясняли стратегию игры этой команды. Джонс разжевывал, почему так важно после изменений в правилах игры перейти к новой тактической схеме (W-M), почему тренер лондонцев Герберт Чепмэн переосмыслил функции фланговых форвардов.

После той лекции военный Королевской Авиации Чарльз Рип стал убежденным адептом новой игры. Игры быстрой и более вертикальной, нежели та, которая господствовала на британских стадионах полвека. После второй мировой войны Рип два года провел в Германии и возвращался на родину убежденный в том, что концепцию Чепмэна взяли на вооружение все клубы страны.

В Англии действительно перешли на W-M. Только вот «традиционный» фланговый форвард никуда не делся. Как и раньше, он занимался своими трюками возле боковой линии. То, что Чепмэн считал анахронизмом, от чего решительно отказался, до сих пор было характерным признаком любого матча, а Стэнли Мэттьюз, Том Финни и Лен Шэклтон – кумирами публики.

Рип с присущей ему пунктуальностью указывает даже время, когда именно ему все это осточертело. 15:50. Традиционное время начала английского матча – три часа. То есть один тайм игры в Суиндоне Рип выдержал. Что же заставило его сорваться? Нескончаемые атаки хозяев, которые не приносили результата. Бесполезные передача за передачей, переводы мяча на фланги и навесы в штрафную гостей. Чарльз Рип достал из кармана записную книжку и настроился на иной просмотр второго тайма. Так родился анализ футбольного матча.

Во втором тайме Рип делал пометки каждый раз, как только «Суиндон» получал мяч. Каждый такой случай он квалифицировал как атаку. За один тайм он насчитал 147 атак. «Суиндон» забил один мяч.

После простейших подсчетов Рип ошеломленно представил, насколько больше можно забивать, если повысить эффективность атак.

Интересно, почему именно Рип, а не кто-то другой должен был это сделать? Что было такого в его характере, что вынудило его не просто заняться анализом, становившемся все более углубленным, но и после настойчиво пропагандировать свои идеи?

Чарльз Рип родился в 1904 году. Его еще можно назвать человеком Империи. Он верил в порядок, который казался извечным и вечным, верил, что все, в том числе и футбол, можно систематизировать и найти единственно верный способ ведения игры. Рип продолжил свои наблюдения. Иногда в пасмурную погоду он приходил на стадион в шахтерской каске, чтобы в свете фонарика делать заметки. Он разработал целую систему стенографии и подсчитывал теперь не только «атаки». Длинные и короткие передачи вперед, передачи поперек поля, передачи назад – все это накапливалось в банке данных неутомимого летуна.

Проанализировав собранный материал, Рип пришел к выводу, что только два из девяти мячей забивают после комбинаций более чем в три передачи. Длинный пас со своей половины поля делал комбинацию эффективнее, настаивал Рип, а для того, чтобы забить один мяч, нужно нанести приблизительно восемь ударов по воротам соперника.

Теория была почти готова. Оставалось воплотить ее на практике. Рип начал с простого. С команды авиабазы в Йетсбери. Фланговые нападающие там играли по указкам Рипа, а не копировали легенд того времени. Они должны были принимать длинные передачи от защитников возле боковой линии и сразу же двигаться по диагонали в штрафную площадку, на ближнюю штангу, а потом бить или отдавать передачу центрфорварду. Результат игры по этой системе – победа в кубковом армейском соревновании 1950 года.

В том же году Рипа перевели в Лондон, и его теория привлекла внимание тренера «Брентфорда» Джеки Гиббонса. С февраля 1951-го Рип начал сотрудничать с «Брентфордом». Благодаря советам Рипа команда существенно повысила среднюю результативность (с 1,5 до 3 мячей за матч), набрала 20 очков в последних 14-ти матчах (тогда за победу еще начисляли два очка) и спаслась от вылета.

Следующем местом дислокации Рипа был Бриджнорт. С 1953 по 1967 годы он проанализировал 578 матчей (в основном это были матчи английского чемпионата, но Рип побывал и на трех чемпионатах мира). Еще в первой половине 1950-х Рип начал делиться результатами своих наблюдений с тренером располагавшейся неподалеку от Бриджнорта команды. Тренера звали Стэн Каллис. Он возглавлял « Вулверхэмптон ».

Каллис с самого начала своей работы в «Вулверхэмптоне» настаивал на быстром переходе из обороны в атаку. Исследования Рипа позволили ему «изменить или улучшить те аспекты тактики, что стоили нам пропущенных мячей или же уменьшали наш атакующий потенциал». Особенно понравилась Каллису находка Рипа – Позиция Максимальной Возможности. Рип четко определил зоны в штрафной площадке, из которых забивали больше всего мячей. Достаточно только как можно быстрее и как можно чаще доставлять мяч в эти зоны и результативность команды вырастет, предполагал Рип.

Даже яркая победа сборной Венгрии на «Уэмбли» не изменила взглядов Рипа. Если другие говорили об уроке, об «отставании» от континентальных команд, то он спокойно замечал, что венгры три мяча забили после одной передачи, два – после двух передач и один – со штрафного.

(Важно сделать небольшое замечание относительно терминологии Рипа. Мячи, забитые с пенальти, штрафного, после добивания или неудачного паса назад от защитника – это мячи, забитые без передач. Взятие ворот после подачи углового и скидки головой на дальнюю штангу – две передачи, но если мяч отскакивает под удар от защитника, то это гол без передач.)

«Анализ Рипа после матча с Венгрией только подтвердил правильность тех принципов, в которые я верил», – заметил Каллис. Однако, невзирая на успехи «Вулверхэмптона», который в 1950-х годах вышел на ведущие позиции в стране, теория Рипа не стала основой построения игры английских команд. Сам Рип позже обвинял в этом Футбольную Ассоциацию и говорил о «заговоре» против него. Он немного поработал в «Ковентри» и «Шеффилд Уэнсдей», но следующим тренером, которому по-настоящему понадобились советы Рипа, был Грэм Тейлор.

Тейлор возглавил «Уотфорд» в 1977 году. Под его руководством команда стремительно поднималась все выше и выше. В 1980 году Рип написал Тейлору о еще одном интересном аспекте своей теории. Все мячи забиваются случайно в четко определенных рамках возможности. Потому нужно восемь раз пробить по воротам, прежде чем забить один мяч. По мнению Рипа, нужно было высчитать «превышение кредита» (если команда забивала 12 мячей из 90-та ударов) или же «недостаток» (8 забитых мячей из 90-та ударов).

Это, наверное, самый удивительный аспект теории Рипа. Человек метода, анализа и четких подсчетов говорит о «случайном шансе» и в то же время пытается заарканить этот шанс математикой.

В сезоне 1981/82 с «Уотфордом» работал один из учеников Рипа – Саймон Хартли, а он сам, написал Тейлору три подробных письма с советами. «Уотфорд» вышел в первый дивизион, а Рип с Хартли получили премии по 6 тысяч фунтов каждый.

Уже в следующем сезоне Рип и Тейлор поссорились. Якобы из-за суммы премиальных. Но это не похоже на Рипа. Более правдивой кажется версия Тейлора. Он утверждает, что причиной несогласия был теоретический момент. Рип больше внимания уделял количеству передач в зону длиной 30 метров от линии ворот и постоянно поощрял Тейлора делать их как можно чаще. Тот отвечал, что «Уотфорд» прессингует соперника и часто отбирает мяч в этой зоне. Тейлор просил, чтобы Рип это подсчитал, но натолкнулся на решительный отказ.

«Для Рипа не существовало компромиссов. Его девиз – все или ничего», – говорит Тейлор. «Он был умным, преданным работе, трудился страстно, но не воспринимал критику», – добавляет Мэтт Хокин, который когда-то работал в «Болтоне» с Сэмом Аллардайсом. Можно понять, насколько непростой был у него характер, если подсчитать, с каким количеством людей он поссорился. Когда он читал какие-то статьи, Рип перечеркивал целые куски и писал вверху «This is bullshit» или же в скобках дописывал («бессмыслица»).

Рип был догматиком. Он не замечал недостатков своей теории. Когда сборная Англии проиграла в четвертьфинале Евро-92, он написал: «Стиль игры Западной Германии назвали непобедимым, несмотря на то что в их действиях чрезвычайно много элементов, которые могут привести к поражению». Основанием для такого вывода стало количество передач назад. Немцы сделали их 205, тогда как англичане – 134. Такие «ужасные» показатели не помешали сборной ФРГ выиграть чемпионат Европы, а спустя два года – еще и чемпионат мира.

Рип не хотел признавать, что игра, которую он считает единственно правильной, может быть эффективной при определенных условиях, но никак не является универсальным рецептом успеха. Тейлор, к слову, всегда осознавал минусы тактики «Уотфорда», и, по его словам, ждал, что вот-вот его команду раскусят и используют ее слабые места. А для Рипа все, что он вывел за десятки лет анализа матчей, было безгрешным и безошибочным. Ему нужны были послушные последователи, а не преисполненные сомнений и самобичеваний.

Ирония судьбы в том, что более других распространению идей Рипа помог в восьмидесятых годах тот, кого он потом обвинял в плагиате. Чарльз Хьюз познакомился с Рипом благодаря Тейлору. И хотя потом Хьюз с благоговением вспоминал работу Рипа, именно он обрел славу горячего проповедника long-ball game. Хьюзу проще было насаждать этот стиль, потому что с 1983 по 1994 годы он возглавлял в Футбольной

Ассоциации отдел работы с тренерами. В своих пособиях он убеждал, что «вертикальная игра имеет куда больше преимуществ, чем контроль мяча».

Брайан Клаф въедливо прокомментировал: «Хьюз верит, что когда мяч опускается после передачи, на нем должны быть сосульки». Клаф говорил, что подход Хьюза полностью неправильный. Но долгое время теоретические рекомендации едва ли не всем тренерам страны, прежде всего тренерам сборной, давал не Клаф, а Хьюз. А на протяжении последних четырех лет работы Хьюза в Ассоциации тренером сборной был Грэм Тейлор.

Оба они получили последний привет от Рипа в отборочном цикле ЧМ-1994. Рип был почетным гостем на матче между сборными Норвегии и Англии, который состоялся в Осло. Почетным гостем Футбольной Ассоциации. Но не английской, а норвежской. Команда Эгила Ульсена, верного последователя Рипа, обыграла англичан 2:0. Когда Ульсен возглавил «Уимблдон», 95-летний Рип предложил ему свои услуги. Даже в этом возрасте он был готов доказывать непогрешимость своих теорий. Однажды это даже сработало. Накануне игры с «Ньюкаслом» Ульсен утверждал, что надеется на победу, потому что в своем предыдущем матче «Ньюкасл» забил пять мячей, то есть, по теории Рипа, который проанализировал немало подобных случаев, вряд ли забьет больше одного. «Уимблдон» победил 3:1. И все равно потом вылетел в низший дивизион...