Текст книги "Домонгольская Русь в летописных сводах V-XIII вв."

Автор книги: Алексей Гудзь-Марков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 4
РУСЬ X в.

Князь Игорь (912–945)

В 913–914 гг. ладьи русов совершили военный поход на юг Каспия. Видимо, инициаторами предприятия выступили купцы Итиля и Семендера, стремившиеся к контролю над торговыми путями, ведшими в Багдад и в иные города Востока. В первые десятилетия X в. безопасность караванных путей, шедших к югу и востоку от Каспия, оказалась под угрозой и Итилю была нужна внешняя сила, способная исправить положение.

Русы не сумели восстановить безопасность торговых коммуникаций Хазарского каганата. Судьба русов, ушедших на юг Каспия, была печальна.

А в Киеве в 913 г. сел на стол полянских князей Игорь. Весьма вероятно, что Игорь был потомком князей полян. Годом ранее, в 912 г., в Византии императором был провозглашен Константин VIII. Его правление пришлось на 912–959 гг., а его судьба оказалась тесно переплетенной с Русью.

Тем временем союз древлян «отложился» от Киева. В 914 г. Игорь собрал рать и, перейдя реку Тетерев, вступил под сень дремучих лесов, принадлежавших древлянам. Древляне выступили навстречу Игорю. Победила в схватке киевская дружина, состоявшая из профессиональных воинов, собравшихся отовсюду от Скандинавии до лесов мери и чуди и от земель прибалтийских венедов до нив, возделываемых словенами, кривичами, полянами. Ядро киевской дружины было, быть может, и невелико, но бойцы в нем подобрались отменные. На древлян возложили дань, большую, нежели взимали при Олеге.

Среди данников Игоря Константин Багрянородный упоминает славянский союз ляндзян, земли которых лежали в верховьях Западного Буга, на пограничье между Русью и Польшей. Дело в том, что Польша при Мешко I (960–992) стала активно объединяться. Чехия и Русь несколько опередили Польшу в деле объединения, что в дальнейшем привело к многочисленным пограничным столкновениям между славянскими государствами.

В 915 г. на южные рубежи Руси впервые подошли печенеги. Это были тюркские кочевники, шедшие по следам укрывшихся в центре Европы угров. Князь Игорь предпринял поход к нижнему Дунаю и заключил мир с печенегами. Видимо, на нижнем Дунае располагались главные становища печенегов.

Константин VIII Багрянородный оставил рассказ о печенегах. Согласно его описанию, до конца IX в. печенеги кочевали в степях, раскинувшихся между реками Волгой и Уралом. В конце IX в. узы, так же как и печенеги, бывшие тюркскими кочевниками, вытеснили последних к западу от нижнего Дона вплоть до гирла Дуная. На водоразделе между Днестром и Сиретом печенеги столкнулись с отступавшими на запад уграми и изгнали их за Карпатские горы в центр Европы.

В середине X в. печенеги делились на восемь округов или колен, по четыре на правом и левом берегах нижнего Днепра. Округа, в свою очередь, делились на сорок частей. Во главе печенежских объединений стояли ханы, составлявшие собственную иерархию.

В 914–916 гг. на Балканах пылала война между Болгарией и Византией. Греки, как не раз бывало в истории ранее, запросили помощи у тюркских кочевников, на сей раз оказавшихся печенегами. На деле помощи от печенегов греки не получили, зато болгары овладели городом Андреанополем.

В 920 г. дружина Игоря вновь выступила в поход на печенегов. Следует заметить, что в VIII–X вв. славяне жили на Дону, при устье реки Воронеж (вятичи), на нижнем Днепре, при его излучине (уличи) и на нижнем и среднем Днестре, Пруте и Сирете, вплоть до гирла Дуная (тиверцы). Все эти славянские союзы в X в. испытали жесточайшие притеснения от печенегов и от иных тюркских кочевников. В результате в XI в. граница владений восточных славян оказалась отодвинутой к северу, в полосу лесостепей востока Европы, на классические рубежи обороны Киевской Руси. Именно на защиту славянских союзов вятичей, уличей и тиверцев и выступила дружина Игоря в 920 г.

В 922 г. часть населения Волжской Булгарии приняла ислам. В 929 г. Балканы продолжала сотрясать война, шедшая между Болгарией и Византией. А в 934 г. угры долиной реки Марица прорвались к стенам Византии. Роману, соправителю Константина VIII, удалось заключить мир с уграми. Однако угры продолжали вторгаться на Балканы, и в первую очередь в Грецию, в течение всего периода с 934 г. по 987 г.

В 939 г. князь Игорь овладел городом, стоявшим на западном берегу Таманского полуострова и запиравшим выход в Черное море через Керченский пролив. Город принадлежал Хазарскому каганату и назывался Самкерц. То был наследник греческого города Фанагории и предтеча древнерусской Тмутаракани. Удержать Самкерц русы не сумели. Каган Хазарии мобилизовал тюрок, и в 940 г. был предпринят поход сил Хазарского каганата на Русь. Во главе похода встал Песах.

Первым делом у русов отняли Тамань и город Самкерц. Вслед за тем войско Пейсаха переправилось в Крым и принялось опустошать Южный берег полуострова. Из греческих городов выстоял лишь Херсонес. Далее армия каганата прошла Перекопский перешеек и устремилась под стены Киева. Игорь дал откуп и в столицу Руси армию каганата не пустил.

Можно сказать, что события 939–940 гг. стали предтечей победоносного похода Святослава Игоревича на Хазарский каганат. Святослав извлек уроки из ошибок отца и понял, что нужно крушить весь каганат, а не отторгать часть и ожидать реакции.

В 941 г. Хазарский каганат вновь отправил войско русов на юг Каспия для защиты своих экономических интересов. Русы овладели крепостью Бердаа, контролировавшей низовья реки Куры. Но судьба русского похода была столь же печальна, как и судьба похода 913–914 гг. Практически никто из русов на родину из тех походов не возвратился.

Весной 941 г. под киевскими горами князь Игорь собрал от трех до десяти тысяч ладей и челнов, приплывших едва не отовсюду из славянских земель востока Европы. Примкнули к воинству и варяги, обитавшие на Руси.

Неудачи 939–940 гг. уважения Руси не прибавили, и князь Игорь, подобно предшественникам заботясь о престиже державы, спешил отстоять льготы русской внешней торговли в империи ромеев.

О выходе русской флотилии в Черное море в Византию сообщили болгары. Силы империи были распылены, и 10 июня никто не сумел помешать армии Игоря высадиться на северо-западе Малой Азии, в провинциях Вифиния и Пафлогония. Запылали предместья городов Никомедия и Гераклея, и в стране ромеев началось страшное опустошение.

Спустя некоторое время с восточных и западных провинций империи к Византии подошли войска. Выступила и столичная сановная знать. Руси было дано сражение. В ход пустили так называемый «греческий огонь». К вечеру русь отступила к берегу, ночью же погрузилась в ладьи и отплыла от земли Анатолии. Русь ушла на север, в Киев.

Поход не дал ожидаемых результатов, и по возвращении на Русь Игорь принялся за хлопоты по организации нового похода на Византию. Во все концы полетела весть о предстоящем походе.

В 942 г. Ольга родила Игорю сына, названного красивым славянским именем Святослав. И действительно святая слава сопутствовала князю в жизни. Не покинула она его и после гибели.

В 943 г. Игорь вновь повел огромную армию под стены Византии. Под руку князя собрались варяги, поляне, словены, кривичи, вятичи, тиверцы и конечно же русь. А русью были выходцы из различных славянских союзов, сплотившиеся вокруг Киева и ставшие основой новой национальности, как в XIV в. Москва стала оплотом русских и России.

Славяне плыли к морю в ладьях и челнах по Днепру. По суше, берегом Днепра, на юг шли печенеги. Их Игорь привлек к походу «ная. тали их оу них поимаша» (взяв заложников).

Крымские греки послали к Роману сказать: «Се идуть Русь бес числа корабли, покрыли суть море корабли». Скоро в Византию прискакали гонцы от болгар, подтвердили весть о руси, да добавили про печенегов, своих давних недругов – «иду ть Русь и наяли суть себе Печенеги».

Греки устрашились Руси. Мы помним о том, что в 934–987 гг. империю сотрясали набеги угров. Византия, не мешкая, отправила послов навстречу князю Игорю. Застали послы Игоря на нижнем Дунае как раз вовремя. Руси греки предложили мир и дали откуп. Игорь стал совещаться с воинами, и те просили князя принять условия империи. При этом Игорю сказали, что богиня войны капризна, а греки сами молили без битвы взять дань, подобную той, что брал Олег, и даже более.

Вернувшись в Киев, Игорь снесся с Византией, и в 945 г. столица Руси приняла послов империи. Игорь выслал своих послов в Византию и заповедал им обновить ветхий мир прежних времен. А в Киеве, в тогдашней христианской соборной церкви св. Ильи, греки поклялись над текстом нового договора. Документ был подписан именами тех греков. Затем греческие послы привезли договор Роману и передали речи Игоря.

В завершении дипломатических ходов сторон Игорь привел греческих послов на холм вблизи Киева, где стоял идол Перуна, и поклялся в верности заключенному с империей миру своим оружием.

В 945 г. в Киеве жило немало христиан. Особенно много их было среди варяжской общины города. Собирались христиане в церкви св. Ильи, стоявшей над ручьем среди киевских гор. К этой церкви и пришли греческие послы поведать о речах князя Игоря. А речи были милостивы к грекам. Прощаясь, Игорь одарил послов скорою, челядью и воском.

А в то же лето 945 г. дружина Игоря жаловалась князю, говоря, что отроки княжеского воеводы Свенельда «изоделись оружием и портами, а они наги».

Действительно, до 945 г. князь Игорь отдал дань, собиравшуюся с союза уличей, Свенельду. Воевода предпринял несколько походов в землю уличей и овладел центром славянского союза городом Пересечен. Подобная политика Киева в отношении уличей привела к тому, что земли к югу от реки Рось очень скоро оказались во власти печенегов.

Видимо, после того как в излучине Днепра обосновались кочевья печенегов, в 942 г. Свенельд получил от Игоря право сбора дани в древлянской земле. Это окончательно возмутило дружину киевского князя.

Тем временем близилась роковая для Игоря осень 945 г. Приспело время ежегодного зимнего объезда земель, подвластных Киеву. К будущей весне надо было собрать горы пушнины для торговли с Византией. Недаром столько было потрачено человеческих жизней и средств на оплату наемников ради заключения договоров с греками.

Все обошлось бы, сумей Игорь сдержать себя в момент, когда казна, возможно, и была пуста, а дружина ворчала от неудовольствия. Князю хотелось побыстрее пополнить казну государства и умилостивить обносившуюся в походах дружину. Но на беду Игоря древляне имели собственный, вполне здравый взгляд на вещи.

Древляне дали Игорю обычную дань. На обратной дороге Игорь решил вернуться в землю древлян, походить еще. Игорь отпустил дружину в Киев, а сам с малой дружиной вернулся в землю древлян «желая больша имения».

Мы узнаем от летописца, что в земле древлян в середине X в. сидели собственные князья, хотя и дававшие Киеву дань, но правившие древлянскими землями практически самостоятельно. Древляне так отзовутся о своих князьях в разговоре с Ольгой: «…наши кънязи добри суть, иже распасли суть Деревьску землю…»

Невольно вспоминаются светлые князья, сущие под Олегом, фигурировавшие в договорах Руси с греками рубежа IX–X вв. Возникает вопрос: почему князья восточнославянских союзов IX–X вв., располагавшие собственными центрами и дружинами и самостоятельно собиравшие в своих землях дань, все же тяготели к Киеву?

Нам известно, что именно Киев еще в 860 г. выступил инициатором организации похода объединенных сил славян востока Европы на Византию. И в дальнейшем именно Киев и его князья выступали от лица славян в спорах с Хазарией, Византией, с печенегами, с Волжской Булгарией и даже с Германией. Восточные славяне в IX в. как бы не возражали против первенства Киева. Летописец провозгласил Киев матерью городов русских и вложил те слова в уста Олега. И чем более возвышался Киев и более богател, тем меньшее сопротивление оказывали восточные славяне его гегемонии.

Киев в IX–X вв. стал тем тараном, или локомотивом, который, вбирая силу отдельных славянских союзов востока Европы, проламывал барьеры, чинимые Руси соседями. Ни один союз славян не мог самостоятельно отстоять свои торгово-экономические права перед Византией или перед Хазарским каганатом и теми же варягами. Только Киев и сплотившиеся вокруг него силы оказались способны решить насущные для Руси задачи, возникавшие в IX–X вв.

В XII в. на Руси начался обратный процесс децентрализации. Но речь о том впереди.

И все же славянские союзы и их знать в X в. еще не отвыкли от уважения к собственным интересам. Обратимся к свидетельству летописца: «Слышавъше же Древляне, яко опять идеть (Игорь) и съдумавъше Древляне с кънязьмь своимь Малъмь: «Аще ся въвадить вълк в овьце, то выносить вьсе стадо, аще не убиють его. Тако и сь – аще не убием его, то вься ны погубить!» И посълаша к нему, глаголюще: «Почьто идеши опять – поймал еси вьсю дань». И не послуша их Игорь. И исшьдъше из града Искоростеня противу древляне, убиша Игоря и дружину его, бе бо их мало. И погребен бысть Игорь, и есть могыла его у Искоростеня града в Деревах и до сего дьне».

Из других источников известно, что древляне привязали Игоря к стволам двух склоненных друг к другу деревьев и князь был разорван на части.

Княгиня Ольга (945–957). Торговля с Византией

А княгиня Ольга с сыном Святославом, кормильцем его Асмудом и воеводой Свенельдом сидела той осенью в Киеве. Вскоре под киевскими горами пристали ладьи, привезшие двадцать лучших мужей древлян. Они приехали для того, чтобы посватать древлянского князя Мала к княгине Ольге. Ладья с древлянами по приказу Ольги была «вринута в яму».

И снова к Киеву приехали древлянские послы. На сей раз Ольга велела сжечь их в бане заживо. Схожий эпизод мы встречали в сагах северных германцев. Разница в деяниях Сигрид и Ольги состоит, помимо прочего, в том, что Ольга расправилась с древлянами в 945–946 гг. Сигрид сожгла своих незадачливых женихов в старом доме, включая Харольда, конунга Норвегии, и Виссавальда, конунга из Гардарики, на полвека позже, в конце X в.

Вслед за уничтожением двух посольств Ольга пришла в землю древлян, на могилу Игоря, и велела насыпать над ней курган и творить тризну. Пившие без меры древляне по приказу княгини были изрублены киевскими отроками. Но и этой кровью гнев Ольги не был утолен.

Летом 946 г. Ольга со Святославом, кормильцем его Асмудом и воеводой Свенельдом вступила в землю древлян, ведя киевскую дружину. Вскоре полки неприятелей сошлись, или, как говорили в старину, «снемъщися». Юный Святослав метнул копье в древлян, но детская рука еще не набрала силы, и копье, пролетев сквозь уши коня, ударило животное в ногу. Тут Свенельд и Асмуд обратились к киевской рати: «Князь оуже почал, потягнемъ дружино по князи». Сражение было скоротечно. Древляне побежали по своим городам и затворились в них. Ольга с дружиной подошла под стены Искоростеня, но взять город было непросто. Ольга лето простояла под Искоростенем, пока наконец не придумала, как расправиться с ненавистным городом.

Ольга предложила измученным осадой горожанам мир, но прежде просила дань – по три голубя и три воробья от двора. К утру Ольга обещала отступить.

Дань княгине дали, и Искорбстень в тот же день был сожжен. Птицы устремились к гнездам, свитым под соломенными и тесовыми крышами города. К лапкам голубей и воробьев были привязаны горящие труты.

В итоге на древлян возложили тяжкую дань, две трети которой шли в Киев, а треть в Вышгород, в город княгини Ольги.

Следующий, 947 г. показал Ольгу как энергичную правительницу. Быть может, Ольга как государственный деятель превзошла мужа и сына. Впрочем, это вопрос скорее риторический. Заметим лишь, что Ольге в 947 г. было пятьдесят четыре года и иная вдова ее возраста не отважилась бы выехать из Киева или Вышгорода далее как на один дневной переход.

Ольга в 947 г. с дружиной выехала на север. Это была необъятная лесная страна, откуда в 903 г. ее десятилетней девочкой привез Олег к Игорю. Видимо, Ольга поднялась по Днепру до волока у Гнездова и, оказавшись на Западной Двине, добралась до волока в Ловать и так достигла озера Ильмень. Вместе с ладьями посуху могли идти лошади, везшие киевскую дружину.

Возможно, что Ольга выступила на север поздней осенью, в пору, когда на реках стал крепкий лед. Все путешествие Ольга могла провести сидя в санях. Заметим, что как раз в середине X в. активно отстраивался Новгород, быстро затмивший Рюриково городище.

От Новгорода Ольга уехала на восток руслом реки Мста. В те годы по Мсте словене новгородские шли на верхнюю Волгу и вовсю работал волок на месте современного Вышнего Волочка. Через волок от Новгорода шли ладьи в Булгар, Итиль и далее на Каспий. Мста имела огромное значение для восточноевропейской торговли, и Ольга начала ставить по реке погосты и устанавливать дани. Для Киева в 947 г. была очевидна необходимость установления административного контроля, как минимум, над важнейшими транспортными путями Русской равнины. Ольга понимала, что обладание лишь днепровским речным путем не сделает Киев столицей далее границ днепровского речного бассейна. Ольга стремилась к Волге, так же как ее муж ранее стремился к Тамани.

Проехав из края в край реку Мсту, Ольга вернулась в Новгород и скоро уехала на реку Лугу. С озера Ильмень через реку Шелонь на Лугу вел волок. А руслом Луги можно было попасть в Балтийское море. Княгиня Ольга установила на Луге погосты, дани и оброки.

На северо-западном рубеже словенских земель, на правом берегу реки Нарва, к северу от Чудского озера, и поныне сохранилась деревня с названием Ольгин крест. Не исключено, что в 947 г. Ольга установила над Нарвой каменный крест, ибо, во-первых, посетила эти места, а во-вторых, никогда не скрывала симпатий к христианству и вполне могла отметить рубеж государства крестом.

Летописец сообщает, что сани, везшие Ольгу, стоят в Пскове «и до сегодня». Во времена составления «Повести временных лет» сани Ольги и в самом деле могли сохраняться в Пскове, где княгиня, вероятно, делала остановку. Недалеко от Пскова, на берегу реки Великой, стоит село Выбуты. Тут, по преданию, родилась Ольга.

В 947 г. княгиня Ольга объехала едва не все славянские земли на севере Восточной Европы. Летописец замечает: «… и ловища ея суть по всей земли, знамения и места, и погосты… и по Днепру перевесища и села, и по Десне, есть село Олзино и до сего дни».

Видимо, в Киев Ольга возвращалась руслом реки Десны, через земли кривичей, вятичей, радимичей и северян, не спешивших самостоятельно склонять головы перед Киевом. В верховье Десны, недалеко от волока, соединявшего реку с Угрой, в районе города Ельня, по сей день стоит село Вольговка. А неподалеку, в верховьях бассейна реки Сож, расположено село Вользино. Возможно, в этих селах Ольга останавливалась в 947 г., и, быть может, они стали принадлежать княгине, как принадлежал ей Вышгород. В X в. город Малин принадлежал древлянскому князю Малу. Княжеские и боярские города и села в X в. были еще немногочисленны, но тенденция к их появлению установилась устойчивая.

Уже в низовьях Десны представлен еще один топоним с именем Ольги в основе. К западу от Чернигова, в 947 г. представлявшего собой укрепленный город с обширным посадом и большим курганным некрополем, расположено урочище, именуемое Ольгово поле.

По возвращении в Киев Ольга обняла сына Святослава, которому было пять лет от роду. Летописец особо говорит, что Ольга «пребываше с ним въ любви».

В 955 г. Ольга поехала в Византию. И тут мы прибегнем к свидетельству греческого императора Константина VIII, в середине X в. в посетившего Русь:

«Зимний и суровый образ жизни этих самых Русов таков. Когда наступает ноябрь месяц, князья их тот час выходят со всеми русами из Киева и отправляются в полюдье, т. е. круговой объезд и именно в славянские земли Вервианов (древлян), Другувитов (дреговичей), Кривитеинов (кривичей), Севериев (северян), и остальных славян, платящих дань Русам. Прокармливаясь там в течение целой зимы, они в апреле месяце, когда растает лед на реке Днепр, снова возвращаются в Киев. Затем забирают свои однодревки… снаряжаются и отправляются в Византию…

…Однодревки, приходящие в Константинополь из Внешней Руси, идут из Невогарды (Новгорода), в котором сидел Святослав, сын русского князя Игоря, а также из крепости Милиниски (Гнездово или Смоленск), из Телюцы (Любеча), Чернигоги (Чернигова) и из Вышеграда. Все они спускаются по реке Днепру и собираются в Киевской крепости, называемой Самватас…

…Данники их, славяне, называемые Кривитеинами и Ленсанинами, и прочие славяне рубят однодревки в своих городах в зимнюю пору и, отделав их, с открытием времени, когда лед растает, вводят в ближние озера. Затем, так как они (водоемы) впадают в реку Днепр, то оттуда они и сами входят в ту же реку, приходят в Киев, вытаскивают лодки на берег для оснастки и продают русам. Русы, покупая лишь самые колоды, расснащивают старые однодревки, берут из них весла, уключины и прочие снасти и оснащивают новые…» (Известия византийских писателей о Северном Причерноморье. – М.-Л., 1934, с. 10).

Константин VIII писал о Руси около 948 г. Из его сочинения можно представить картину полюдья в Древней Руси.

Осенью, как станет лед на реках, из ворот Киева, а в X в. он был невелик, выезжала княжеская дружина, составленная из нескольких сотен, а может, и тысяч отроков, представлявших различные восточнославянские союзы. Были в дружине и варяги. Наиболее знаменит среди них Свенельд, собиравший дань с уличей и древлян.

Ближайшей к Киеву была древлянская земля, и именно ее города, стоявшие на реках Тетерев, Уж, Уборть, ранее всего объезжала киевская дружина. Объехать все волости древлян и за всю зиму было невозможно, и дружина посещала лишь несколько городов, куда загодя свозили пушнину и иной оброк. Это были центры речных долин, подобные городам Радомышль, Мическ или Житомир на реке Тетерев, Искоростень и Овруч в бассейне реки Уж и Олевск на реке Уборть. Древляне под присмотром своих князей к ноябрю отправляли в места остановки киевской дружины транспорты с положенным каждой волости оброком.

Часть дружины возвращалась с древлянской данью в Киев, но основная часть отряда переходила в землю союза дреговичей. И снова все повторялось. Киевская дружина едва ли заходила в глубь полесских лесов и болот, называемых дрегвой. Крупнейшими городами дреговичей на Припяти были Пинск, Давид-Городок, Хотомель, где уже в VIII в. размещалась дружина местного князя, Туров и Мозырь. Эти города и могли посещать киевляне, двигавшиеся в глубь земли дреговичей руслом замерзшей Припяти. Могли киевляне взять дань с дреговичей и на Днепре, в районе города Рогачев, традиционно принадлежавшего Турово-Пинскому княжеству, а ранее входившего в землю дреговичей как форпост на главной торговой артерии Руси.

Земли в верховьях Днепра принадлежали славянскому союзу кривичей. Киевская дружина едва ли далеко отклонялась в движении от русла Днепра вплоть до места, где к нему с юга наиболее близко верховье Десны.

Если начало полюдья Повесть осветила на примере несчастного похода князя Игоря к древлянам, то конечный участок зимнего похода можно угадать из рассказа о поездке княгини Ольги, совершенной в 947 г. Возвращалась в Киев княгиня руслом Десны, минуя земли кривичей, радимичей, вятичей и северян.

У радимичей, сидевших на реке Сож, отношения с Киевом складывались непросто, но речь о том впереди.

Между городами Брянск и Козельск, среди густых лесов, в верховьях реки Жиздры (приток Оки), расположено село Полюдово. Окрестные леса в VIII–XIII вв. населялись вятичами. Возможно, в Полюдово заходили киевские сборщики дани, несколько отдалявшиеся от русла Десны. Но весьма вероятно, что в Полюдово для сбора дани заходил вятичский князь. Во всяком случае во времена Константина VIII вятичи едва ли брались в расчет киевскими сборщиками дани. Да и не упоминает греческий император вятичей. Союз вятичей оказался крепким орешком для Киева и долее других славянских союзов востока Европы оборонял от днепровской столицы свою независимость.

Константин VIII говорит о Внешней Руси, поставлявшей в Киев однодревки. Под Внешней Русью император подразумевал ту часть Русской равнины (главным образом на верхнем Днепре), которая была занята славянами в VI–IX вв. и словно нависала с севера и северо-востока над классической Русью лесостепей Восточной Европы.

Из повествования Константина VIII можно представить такую картину. В зимнюю пору, когда княжеские вирники и отроки отовсюду, куда только могли проехать, гнали к Киеву обозы, составленные из саней, полных скоры и иного добра, замерзшими руслами Днепра, Припяти, Десны и их притоков, в многочисленных городках и деревеньках славян кипела жаркая работа. Славянские топоры валили лес и выделывали множество челнов и ладей. А надо было успеть поохотиться на куниц, соболей и лисиц и позаботиться о дровах. Кроме того, зимой крестьяне плели корзины, пекли хлеба и справляли многочисленные языческие праздники, в XI в. ставшие христианскими.

С наступлением весны с севера от Ольгина креста на Нарве славяне спускали изготовленные за зиму челны и ладьи на воду и руслами рек, преодолевая волоки и пороги, устремлялись под киевские горы. Кроме того, что деньги выручали за судно, приезжие кое-что продавали горожанам.

На Подоле, под Киевом, с наступленьем весны начиналась шумная пора. Люди торговали, катили по доскам в ладьи и с ладей бочки, носили тюки, галдели, заключали оптовые сделки. При расчетах в ход шли слитки серебра и золота, восточные дирхемы, западноевропейские монеты, пушнина. Повсюду пылали костры, у которых люди грели озябшие от холодных весенних зорь, от стылой днепровской воды руки. Киевскими спусками от ворот города к реке с раннего утра до позднего вечера ездили телеги, возившие горы товаров. Тут же торговали квасом и медовым напитком, предлагали печеное и жареное, соленое и копченое.

Вместе с тем в мешанине людей, подвод, ладей и гор товаров кони жевали сено, собаки сновали в поисках добычи, птицы клевали зерна овса, ржи и проса, отливавшие золотом на фоне прибрежного ила, песка и глины.

Многим не хватало места на торжище под киевскими горами, и они приставали к берегу Днепра выше или ниже столицы. Начиная от Вышгорода и до гавани города Воинская Гребля, в устье реки Сулы с апреля до июля накапливалась те массы людей, товаров и судов, которые с наступлением лета должны были собраться вместе и начать долгий и опасный поход под стены Византии, в центр тогдашней евразийской цивилизации.

Снова обратимся к свидетельству очевидца событий, к Константину VIII:

«В июне месяце, двинувшись по реке Днепру, они спускаются в Витичев, подвластную Руси крепость. Подождав там два-три дня, пока подойдут все однодревки, они двигаются в путь и спускаются по названной реке Днепру».

Далее ниже по Днепру справа от флотилии оставался небольшой, но хорошо укрепленный город Ржищев, проплывал за бортами Варяжский остров. На левом берегу Днепра, при устье реки Трубеж, в окружении громадных змиевых валов, в мареве теплого июньского воздуха растворялся едва видный из-за прибрежной растительности силуэт Переяславля. Одновременно справа над флотилией нависала гора Заруб. С ее укреплений княжеские отроки без устали наблюдали за излюбленной степняками переправой через Днепр.

Ниже по течению флотилия проплывала мимо города Канева, устья Роси и печально известного города Родня. Громадная, отовсюду закрытая гавань города Воинская Гребля, при устье Сулы, служила последним безопасным прибежищем для русской флотилии в ее пути на юг. Тут дожидались отставших, пополняли запасы провизии, узнавали вести с родных земель. Тут же, вглядываясь в бескрайнюю степь, таившую множество опасностей, участники похода невольно осознавали необходимость в сплочении, дабы выжить и добраться до Византии и обратно на Русь.

От устья Сулы до порогов было не менее двух сотен километров плаванья, и надо было остерегаться стрел кочевников. Участники похода суровели, умолкали и принимались всматриваться в каждую балку, где могли затаиться печенеги, в каждую заросль камыша, где мог сидеть стрелок.

На порогах часть судов разгружали, дабы они без риска могли одолеть кипящий котел из стремительно мчавшейся воды и камней. Часть грузов и челнов перетаскивали мимо порогов посуху.

Все время, пока русская флотилия одолевала один за другим днепровские пороги, печенеги, подобно, волкам стремились незамеченными подобраться и ухватить часть грузов, сплавлявшихся к морю. Нередко обе стороны в ход пускали оружие.

Одолев пороги, флотилия достигала острова Хортица. Остров расположен на восточной оконечности днепровской излучины. На берег острова втаскивали челны и ладьи. Необходимо было поблагодарить богов за успешное прохождение порогов. Константин VIII свидетельствует: «…русы совершают свои жертвоприношения, так как там растет огромный дуб. Они приносят петухов, кругом втыкают стрелы, а иные кладут куски хлеба и мяса…»

В низовье Днепра, у развалин Ольвии, в I тыс. до н. э. торговавшей со сколотами, расположен остров Березань. Народная изустная традиция остров помнит как Буян. На его берегах суда готовили к морскому переходу. На них устанавливали мачты и оснащали их парусами.

Выйдя в Черное море, флотилия не отдалялась от побережья. Минув устье Днестра, флотилия достигала гирла Дуная. От Воинской Гребли до гирла Дуная за флотилией скакали печенеги. Если часть судов волны выбрасывали на берег, вся экспедиция высаживалась на побережье и противостояла печенегам.

Одновременно ладьи и челны русов спускались вниз по Волге к Булгару и далее к Итилю и затем выходили в Каспийское море. Впереди русов ожидал персидский берег. Тут поклажу с судов перегружали на верблюдов и одолевали семьсот километров пути, шедшего среди гор и пустынь, и достигали вожделенного Багдада.

Из Персии, Итиля и Булгара русские купцы возвращались с грузом китайского шелка и многочисленными изделиями восточных ремесленников. В домотканных и кожаных мешочках, надежно припрятанных на поясе под широким плащом, рядом с мечом у купцов позвякивала полновесная восточная монета.

Восточные товары, и прежде всего шелк, не залеживались подолгу в теремах русских купцов. С Руси товары направляли в города Центральной и Западной Европы. От Киева через Волынь к верховьям Западного Буга шла большая торговая дорога. Она служила продолжением сухопутного пути, шедшего от Булгара, со средней Волги к Киеву. На Западном Буге располагались дальние на западе форпосты Руси – города Брест и Дрогочин. Тут взималась пошлина с ввозимых и вывозимых товаров.