Текст книги "Проводник. Книга первая. «Ящик Пандоры»"

Автор книги: Алексей Войтешик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Алексей Войтешик
Проводник. Книга первая. "Ящик Пандоры"

Отъявленная фантастика!

Уважаемый читатель, в данном произведении автор по своему усмотрению использует приставку «без» как указание на отсутствие чего-либо, а «бес», как свидетельство присутствия Темных Сил. И еще: не ищите здесь вашей правды…

Пролог

В назначенный час мы съехались к маленькому кафе на проспекте Победителей. Посидели немного, вдруг набежало народу, стало шумно, и я предложил Игорю, а звали моего нового знакомого так, погулять в Ботаническому саду. Он охотно согласился.

К новым людям я всегда отношусь осторожно, но тут… С каждой минутой беседы я все более ощутимо втягивался и принимал новую для меня схему мироустройства. Слушая его, у меня складывалось твердое впечатление, что я все это давным-давно знал, но, по какой-то причине забыл. Там же, в Ботаническом саду, я впервые услышал и о Проводниках…

Должен сказать, что в момент, когда Игорь признался мне, что он сам является этим неоднозначным персонажем, меня охватил страх – вдруг он сумасшедший? Я продолжал слушать, а сам всматривался в его лицо, изучал жесты… Нет же. Вполне нормальный, спокойный человек, с легкостью бабочки сокрушающий мой монолитный, устоявшийся внутренний мир. Его знания, его сила, были чистой водой, которую хочется пить и пить.

Вскоре, наша беседа стала сама собой сходить на нет. Кто знает, возможно Игорь почувствовал в моих вопросах недоверие, а может быть, на самом деле ему уже было пора куда-то ехать. Так, или иначе, а результат был один. В какой-то момент он снова взглянул на часы и сказал:

– Думаю, пора закругляться. Но мы с вами еще увидимся. Ведь не случайно же встретились на той тропе. Вы же знаете, ничего не бывает случайно.

– Слушайте! – судорожно попытался схватиться я за продолжение беседы, – все это …просто невероятно! У меня набралось столько вопросов…

– Вопросов? – удивился он. – Вы на самом деле верите в то, что заданные вопросы способны кому-то помочь докопаться до истины?

– А разве это не так?

– Конечно нет. Людям, да и вообще всем животным помогают лишь собственные решения вопросов. Чужие ответы их только путают.

– Но…, – маялся я, подъедаемый чувством недосказанности, – я не могу не спросить у вас еще одно.

Игорь улыбнулся:

– Спрашивайте.

– Столько интересного, нового. Я потом вряд ли сдержусь, – признался я. – Мне хочется обо всем этом написать! Вы не против? Или …это какие-то тайные вещи?

– Да какие они тайные, если о них знает столько людей? – рассмеялся он. – Ведь и вы о них знаете. Скажете нет?

– Знаю, – согласился я, – правда понятия не имею откуда, но все, о чем вы говорили, мне известно. Как думаете, это то, что называют генная память?

– И она тоже, – хитро заметил Проводник, и тут же добавил, – Алексей, мне правда пора прощаться. Понимаю ваш интерес, поэтому, чтобы хоть немного удовлетворить ваше любопытство, давайте сэкономим время и не будем его тратить на анонсированные вопросы. Просто выслушайте меня…

Дело в том, что вы и сам в какой-то мере Проводник. Еще в раннем детстве к вам подселился дух маленького мальчика…

Он продолжал говорить, а я вдруг вспомнил историю, которую рассказывала мне мать. В полуторогодовалом возрасте я угодил в больницу и там мы лежали в одной палате с женщиной, у которой был ребенок такого же возраста, как и я. У того мальчика, и у меня были многократно повторяющиеся, страшные воспаления легких, правда причины, вызывавшие эти заболевания, у каждого были свои.

Отчаявшиеся врачи, дабы спасти детей, решили испробовать последнее, доступное на то время средство – какое-то лекарство, которое привезли из-за границы, за валюту, и хранили на такой, самый пожарный случай. Препарат ввели мне и второму ребенку. Утром я проснулся, а тот малыш – нет.

Игорь в это время продолжал описывать, как такие, не обретшие вечный покой сущности на протяжении жизни взаимодействует с тем, к кому они привязались, а я, открыв рот, только кивал, вспоминая, когда воочию ощущал незримую помощь от своего невидимого покровителя из другого мира…

– Вам с ним дважды повезло, – улыбаясь, глядел куда-то поверх моей головы Проводник, – обычно, подселяясь, эти сущности сначала подавляют, а затем полностью разрушают «я» своего носителя, и тогда у человека начинается шизофрения. Наверное, неспроста ваш помощник проникся к вам таким уважением и почти не паразитирует. Напротив, ему доставляет радость помогать вам… У-у-у, – снова глянул на часы Игорь, – все, нужно бежать.

– Но, – всполошился я, – вы сказали – мы еще встретимся?

– Думаю – да.

– А написать? Об этом можно писать?

– Пишите. Я встретился с вами еще и для этого. У меня, знаете ли, свои цели.

– Всё-всё можно писать?

– Да, всё, – спокойно согласился он, – если хотите, можете еще и от себя что-то прибавить. Все равно вам никто не поверит…

Психопомп (греч. ψυχοπομπός – «проводник душ») существо, дух, ангел или божество, во многих религиях ответственное за сопровождение душ умерших в иной мир…

wikipedia.org

Часть 1

Глава 1

– Вы говорите психопомп? Чёрта с два это одно и то же!

– Стоп! – поднял руки Левков. – Мы с вами договорились, что постараемся обходиться без излишних эмоций. Это всего лишь дорожный разговор «под сто грамм». Замечу, что мое желание обойтись без давления на голосовые связки не от того, что я слабак или по жизни стараюсь сглаживать углы, совсем нет. Просто затронутая нами тема кажется мне крайне интересной, а все эти лишние эмоции могут нам помешать. Кстати, я полностью с вами согласен, это на самом деле удивительно! Мы – люди разного рода занятий оказались так близки в такой узкой тематике! Повторюсь, я очень не хочу, чтобы эта беседа развалилась из-за ненужных эмоций или чего-то другого. Мы вами достаточно выпили, но я чувствую по себе, как здорово меня трезвит усиленное кровообращение мозга. Уф, —протяжно выдохнул Левков, – ехать нам еще часов пять-шесть, поэтому, Игорь, давайте не забывать наш договор – только сухая логика и, по возможности, факты. Вы же, кажется, инженер?

– Больше механик, – остывая, и соглашаясь с мнением собеседника, ответил Велесов.

– Это сейчас не так существенно, – продолжил Левков, – модель мышления у нас примерно одинакова. Итак, почему вы считаете, что персонаж, о котором мы говорили, вернее, вы говорили, не психопомп?

Велесов задумался и шумно потянул в себя воздух. После короткой паузы он, неведомо к чему, переставил пустой стакан ближе к окну.

– Как-то…схлынуло все что ли, – сдержанно ответил он. – С чего вы меня тормознули-то? Я ведь еще и не переходил на повышенные обороты…

– Положим, вы правы, – чувствуя вину за то, что своим замечанием чрезмерно остудил собеседника, согласился Левков, – но мне показалось, что от вашего «черта с два» до более крепких выражений не так уж далеко. Простите.

– А-а-а, – оживился Велесов, – я сразу заметил, что вас зацепило это слово – «черт».

– Ничего удивительного, – отмахнулся попутчик, – наверное, не больше, чем и любого другого человека, воспитанного на основе общепринятых христианских догматов. Вы столько много рассказали о том человеке… А тут ваши эмоции и «черт»! Я уверен, что человек, которого вы так подробно описали, сущность несколько иного порядка, нежели нечистый, поэтому я и тормознул вас. Не надо этого рогатого поминать. Честно скажу, мне больше по душе линия рассуждений в плоскости психопомпов. Потому о них и заговорил. Очень не хочется переносить нашу беседу в плоскость леших, водяных или чертей, я ведь биохимик. У меня с детства какое-то несерьезное отношение ко всему этому. Родители, бабушки, дедушки твердили в один голос: «Не чертыхайся! Вспомнишь черта – вот и он!» Опять же, у Булгакова что-то такое было. Но заметьте, сколько бы я или они в своей жизни не произносили слово «черт», никто этого персонажа воочию так и не увидел.

– Валера, устало улыбнулся Велесов, – на самом деле увидеть черта не так уж и сложно. Мой отец под веселую лавочку как-то сказал: «хочешь увидеть черта – напои бабу». И вы знаете, мне пару раз пришлось своими глазами увидеть подобное, странное превращение…

В этот момент, с шумом отъезжая в сторону и пугая разгоряченных беседой путников, открылась дверь. На пороге стояла премилая, молодая женщина, близоруко всматривающаяся в билет. Мужчины замерли в немой сцене из Ревизора. Поезд тронулся и начал медленно разгоняться, отчего вагон порядочно болтало. Это добавило проблем той, перед которой, закрывая ее чуть ли не по пояс, стоял коричневый, дорожный чемодан на колесиках.

– Посмотрите, это мое купе? – вдруг попросила она, протягивая вперед билет, как видно понимая, что в вечернем освещении вагона ей вряд ли удастся что-либо рассмотреть.

Левков охотно поднялся и, бросив взгляд в помятый проездной документ, сам с трудом рассмотрел то, что там было написано:

– Да, вам сюда, – наконец, ответил он, сразу же хватая за ручку пустившийся от болтанки в пляс чемодан девушки и втаскивая его внутрь. – Вы там что, кабана везете? – попытался он пошутить, но попутчица в ответ промолчала. Она будто отключилась от происходящего. Быстро уложила билет в карман узкой, синей юбки, поправила блузку и, в две секунды привела себя в порядок.

Велесов насколько позволял обзор, наблюдал за этим, попутно положительно отмечая расторопность своего нового знакомого-биохимика. Сам он все еще был слегка шокирован появлением этой попутчицы. Глядя на то, как Левков укладывает в нишу под спальным местом ее чемодан, Игорь тихо радовался тому, что случай послал им эту даму. Что ни говори, а сухой, заумный, пусть даже и такой интересный разговор не так радует в пути, нежели простая и легкая трескотня с милой женщиной.

Однако что-то шло не так. Красавица, зло глядя в спину закрывающего дверь Левкова, отчего-то вдруг сейчас, через три-четыре минуты, вспомнила его шутку по поводу тяжести ее дорожной сумки, странным образом преобразилась и жестко, с вызовом произнесла:

– Какого кабана? …Боже, как же мне все это осточертело. Ну, придумали бы хоть что-то другое, не банальное, это ведь совсем не сложно. Неужели на самом деле работают эти проклятые рычаги и схемы поведенческой реакции мужчин в обществе девушки? Я же вижу, – продолжила она усаживаясь к окну, – вы не так примитивны, каким хотите казаться. Тогда почему? Зачем так?

Игру эмоций, отобразившуюся на лице Валерия Алексеевича Левкова – сотрудника какого-то белорусского института, трудно было описать. Он вдруг стал каким-то вялым, заторможенным, медленно повернулся и сел рядом с Велесовым.

– Это по билету мое место! – с вызовом бросила попутчица, хлопая ладошкой по сидению рядом с собой. – Мне проводник сказал…

– А никто и не спорит, – косясь на Левкова, буркнул Велесов.

– Осточертело! – вдруг непонятно к чему добавила дама и демонстративно уставилась в темное окно. – О-сто-черте-ло…, – повторила она уже тише и полностью погрузилась в свои мысли.

Велесова просто раздирало от негодования. Как можно было объяснить причины столь рачительного преображения этой дамочки? Ни он, ни тем более помогавший ей Валера не сделали ровным счетом ничего такого, что могло бы спровоцировать такую реакцию. «Левков до сих пор в ауте, – мысленно переваривал случившееся Игорь, – но я-то в норме! Интересно, что это было? Бабская придурь? …Ну ее к лешему, надо ложиться спать…»

Игорь подался вперед. Он намеревался встать, отодвинуть Левкова и дать тому понять, что надо бы выйти и все обсудить, но тут тупо смотрящая в окно девушка, не отрывая взгляда от проплывающего вдали сумрачного пейзажа, снова разомкнула свои коралловые уста:

– Осточертело, – повторила она слово, на котором у нее, похоже, случился заскок.

И тут Велесов отчего-то вдруг передумал вставать. С трудом сдерживаясь, чтобы не бросить сходу какую-нибудь неподготовленную колкость и тем самым взорвать, судя по всему, и без того чем-то здорово раздраженную девицу, он откинулся назад, подхватил со стола недопитую бутылку купленного на перроне виски и, ловко попадая на болтанке в пластиковые стаканчики, налил Левкову и себе.

Придерживая тару, дабы качка не расплескала напиток, Игорь отдал внимательно следившему за ним Валере его стакан, а свой тут же залихватски опрокинул в глотку. Пластик, тут же был перевернут и водружен на горлышко бутылки.

Глядя на него, выпил и Левков, вслед за товарищем надевая туда же и свой стакан.

Велесов легким движением схватил со стола кусочек лимона и, стараясь не морщиться, проглотил его:

– Кислятина, – точно скопировав интонацию девушки, произнес он и тут же, с нажимом по слогам повторил, – кис-ля-ти-на. Скажи, Валера!

Левков тоже протянул руку к столу и, ответив: «Я лучше колбаски…», – на самом деле закусил колбасой и тоже откинулся назад.

– Даме предлагать ничего не будем, – решив использовать в борьбе с противником его же методы, устало потянулся Велесов, – может, ей и это осточертело?

– Скорее всего, – дожевывая сыровяленую, стал, наконец, приходить в себя и Левков. – Глянь, Игорь, – говоря так, словно они рассматривали девушку через окно, тихо добавил биохимик, – видно она крепко обиделась на нас, мужиков. Довели.

– С языка сорвал, – улыбнулся его словам спутник, – а сейчас она все это вымещает на нас.

– Знаешь, скорее всего, это такая защита.

– Думаешь?

– Уверен. Вошла… Два мужика в купе. Пьют. Понятно, что начнут клинья бить. Надо же показать им, что она не какая-нибудь там простушка или дешевка, о-нет. Нам с тобой ясно заявили: «Нет, ребята, я не пью с попутчиками брудершафта! Отвалите»

– Думаешь?

– Аха, – подмигнул Левков. – Я тебе больше скажу, Игорь. Ее «осточертели» еще и скрытая реклама. Мол, мне все так говорят постоянно. И вообще, я так популярна у мужчин!

Велесов, соглашаясь, потянул уголки губ вниз и закивал.

– Ну что? – Продолжал выпады в сторону попутчицы Левков. – А, леди? Это все про вас? Только не делайте вид, что ничего не слышите.

Девушка продолжала смотреть в окно, но ответила:

– Можете трепаться, сколько вам угодно. У меня нет желания общаться.

– А почему? – слегка развязно поинтересовался Велесов. – Мы с товарищем едем вдвоем от Смоленска. Я устал. Меня вымотали продавцы. Все понятно, им нужно продать станок, но мы-то пока только к нему присматриваемся. Целый день в цеху! Имею я право расслабиться? Имею, – ответил сам себе Велесов. – А ты, Валера? Что в Смоленске делал?

– У нас семинар был по…

– Ну вот, – не дал ему договорить Игорь. – У Валеры там тоже были дела. Мы оба измотались, а тут немного выпили и общаемся. Мне кажется, для людей это вполне естественно – общаться. Мы поднимали интересные темы правда, Валер? Пока не появились вы.

– Так мне что, выйти? – снова с вызовом спросила дама. – Я, между прочим, заплатила за проезд и, точно также, как и вы, имею такое же право здесь находиться.

– А мы имеем право тут общаться, – вставил клин в ее выпад Велесов.

– Пожалуйста, – едко ответила девушка, – я же вам не мешаю этого делать. Сижу и смотрю в окно. Или вы все еще надеетесь, что я немного поломаюсь, выпью, а дальше, как пойдет? Понимаю, о таком приключении можно потом до пенсии всем рассказывать, правда? Правда, – подражая Игорю, ответила она за них. – Такая же правда, как и то, что в этот рассказ вряд ли кто-то когда-то поверит.

– Почему? – не понял биохимик.

– А потому, что у мужчин в нужный момент, от сильного волнения, гудящая в вас кровь отливает от нижней части тела и не даст возможности наполниться вялым, губчатым и пещеристым телам. Они остаются пустыми, поэтому полноценной эрекции не случится. А когда мужчина в этом плане не уверен в себе – то это так себе приключение и для него, и для девушки, верно?

– Она медик, Валера.

– Скорее, психолог…

– Не то и не другое, – оторвав, наконец, взгляд от окна, словно отрезала попутчица. – Говорю же вам, можете преспокойно продолжать свое общение. И еще, чтобы поставить все точки над «і», запомните – я не ломаюсь. Мне на самом деле не хочется ни с кем сейчас разговаривать. Давайте просто доедем до Минска. Если же вы продолжите меня доставать, мне придется попросить проводника найти мне другое место. Он дядька нормальный, а наш вагон полупустой.

– Не, не, не, – запротестовал Велесов, – не уходите. Согласны, можете сколько угодно молчать и злиться, но только присутствуйте здесь. Нам двоим, даже с молчаливой дамой путь будет намного веселее. Верно, Валер?

– Ну, еще бы, – согласился тот. – Чего только стоят «вялые, губчатые и пещеристые тела» и «неполноценная эрекция». Наливай, Игорь. Давай допьем. Надо убрать бутылку…

Они разлили по стаканам остатки виски, рассовали по пакетам посуду и оставили на столе лишь пластиковую тарелку с лимоном, несколькими кусочками колбасы и разломанной на квадратики плиткой шоколада. Велесов, встретившись взглядом с девушкой, кивнул на сладости, но та так блеснула в ответ глазами, что инженер только поднял вверх руки.

– Валер, – тихо сказал он товарищу, – я на верхнюю полку пока не полезу.

– Да, конечно, – согласился тот, – сиди тут. Поболтаем еще. Мы же с тобой что-то обсуждали. Помнишь? А, точно! Помянули его, – Левков улыбнулся, – и сразу же после этого пришла наша спутница. Кстати, а ты заметил слова, которые она нам с тобой несколько раз повторила?

– «Неполноценная эрекция»? – хохотнул, оглаживая подбородок Велесов.

– Нет, – ответил со скрытой улыбкой биохимик, – это она сказала всего лишь раз. Другое. Ну, вспоминай. Она сказала «осточертели», помнишь?

– Еще бы я этого не помнил, – буркнул недовольно инженер. – Представь, идешь себе по улице, а на встречу тебе красивая девушка. Ты ей: «Здрасти, красавица», а она в ответ: «осточертели со своей неполноценной эрекцией и губчатыми, пещеристыми телами».

– У тебя хорошая память, – грустно улыбнулся, покосившись на попутчицу Левков, – но мы с тобой обещали больше не цеплять нашу даму. Пусть она выполняет в нашей беседе эстетическую, чисто духовную функцию. Эдакий образ сидящей у окна иконы. Тем более что разговор остановился на чертях, и защита иконы в любом виде нам не помешает.

– Не на чертях, – поправил его Велесов. – Ты сказал, что этот дядька из Заславля – психопомп, а я не согласился.

– Точно! – вспомнил биохимик. – Что ж, тогда продолжим. Почему ты сомневаешься, что он проводник в мир мертвых?

– Я не сомневаюсь, – снова заметно оживился, возвращаясь к интересной беседе, инженер, – просто у меня сложилось такое впечатление. Я же его видел много раз, говорил с ним.

– И что?

– А то, что этот дед, в отличие от обычных людей, не оперирует только двумя понятиями – «мир живых» и «мир мертвых». Он говорит «полный мир» или «весь мир», подразумевая, что миры мертвых и живых только малые части какого-то одного – полного мира.

– Хорошо, – заключил Левков, – ты еще говорил, что он лечит.

– Лечит, – согласился инженер, – но не так, как бабушки-шептухи. Я ни разу не слышал от него молитв, хоть только за этот год привозил к нему человек пять-шесть. Я у него как-то спрашивал об этом…

– А он?

– А он говорит: «Я нікога й не лячу, хлопча. Только выпраўляю. Шукаю ў поўным свеце11
  Свет (бел.) – мир.


[Закрыть] сцежкі людзей, на якіх яны яшчэ здаровыя йдуць, і вяду хворы жывот таго, здаровага чалавека, на тыя сцежкі».

– М-м-м, – задумчиво прогудел в нос Левков. – Как ты думаешь, что он имел ввиду? Какие-то параллельные реальности?

Велесов пожал плачами в ответ:

– Он, наверное, и слов таких не знает, – ответил он. – Живет себе, людям помогает. Он вообще-то мужик молчаливый. Как-то сказал, что молчание силы слову целящему мно-о-го добавляет. Но со мной разговаривает. Я, кстати, его и об этом спросил, так он ответил, что я вопросы ему правильные задаю, значит, хочу в жизни, …а нет, не так – не в жизни, а жизни учиться. А чтобы учить кого-то – говорить надо, вот он со мной и разговаривает. Ты знаешь, каково это с техническим образованием все это слушать. Мир прямо на глазах ломается.

– Могу себе представить, – соглашаясь, кивнул Левков, – тоже имею подобный опыт. В институте учили одному, а в жизни все иначе. Странно. Я вот заметил, такую шуту – подобные люди, по сути – некий пережиток прошлого, но объяснить могут практически все. Пусть с массой нестыковок, без привычной логики и в разрез с наукой, но объясняют же? Порой слушаешь и умом понимаешь – чушь несет, а сидишь, вникаешь.

– Наверное, – предположил Велесов, – на то и рассчитано – заинтересовать. Войти в доверие и пользоваться этим. Посмотри, сколько шарлатанов развелось. Все вокруг лечат – биополе выправляют. Кстати, а что ты, биохимик, о работе с биополями думаешь?

– Я как раз над этим и работаю, – признался Левков, – над проблемой формирования энергоформы.

– Это что-то сродни мыслеформам?

– Да, – согласился Левков, – мысль – тоже энергия. А слово – материализовавшаяся мысль. Люди, подобные твоему старику лечат и словом – считай энергией, и мыслью. А еще непосредственно самой энергией.

– Так это правда? – оживился Велесов. – Такое возможно? Я читал! Получается, мы сами себе внушаем все, а они только пользуются нашим невежеством?

– Приходится признать, что в какой-то степени и это правда, – вздохнул Левков, – впрочем, как и то, что следует считать самовнушение самым сильным лекарством.

– Это же антинаучно, биохимик!

– Что тут поделаешь? – Развел руками Левков. – Наука должна постоянно развиваться. Ее форму нельзя заполнять бетоном и арматурой навечно. Закостенелые деятели прошлого стоят насмерть за баррикадами своих научных трудов, диссертаций и прочего «бетона». Должен признаться, что трудновато искать иные пути для ее эволюции, но если находишь для этого силы и средства, то даже такая сказочная штука как религия порой обретает вполне научную платформу.

– Ух ты, – с улыбкой удивился инженер, – вам стал известен сорт и вид запретного плода?

– Нет, – спокойно восприняв эту колкость, ответил Левков. – Я говорю о тех же энергоформах, над узким вектором изучения которых я работаю. Вот смотри, бог создал нас по своему образу и подобию, так?

– Ну.

– Так вот, теперь стало известно, что практически любой из нас, особенно те, кто имеет хорошо развитый мозг и способен хорошо фантазировать, может создавать некие мысленные образы и, более того, давать им жизнь – то есть, как боги – создавать энергоформу, которая тут же оживает, формируется, и вполне свободно может деградировать или развиваться, а зачастую даже пережить своего создателя.

– Интересно. Слушай, а этот дядя Коля из Заславля тоже мне что-то об этом говорил, – вспомнил Велесов, – это…, как их, лярвы?

Левков недовольно поморщился:

– Да, лярвы тоже энергетические сущности, но в понимании обывателей, это простые паразиты. Пойми, нельзя об этом судить поверхностно. Энергоформы устроены и организованы намного сложнее, чем мы думаем.

– То есть ты хочешь сказать, что наука и их уже изучает?

– Конечно. Считай их существование уже доказанным. Безспорно, это большой шаг вперед, но простого доказательства науке уже мало. Мы пока даже не понимаем каких-то простых вещей, касающихся их. Например, как их градировать? Оказалось, что этих тварей вокруг просто огромное количество. Если считать, что практически каждый из нас способен их создавать, то можешь себе представить этот рой! Любая наша эмоция способна определенным образом, …улавливаешь это слово? «Образом»! Так вот – любая эмоция способна определенным образом изменить свое или чужое биополе и подтолкнуть его сформировать, или даже родить новый сгусток энергии. Вот как тут определить, лярва это или зародыш чего-то другого?

Повторюсь, главное это то, что мы уже точно знаем, что человек, обладающий определенной творческой энергией, способен постоянно рождать эти и другие энергоформы. Если у него, к тому же, сильная воля и широкое восприятие мира, то почти все, что он может себе представить или пожелать, тут же появится в энергомире. Интересно, а этот дядька из Заславля говорил тебе, как выглядит лярва?

Велесов пожал плечами:

– Он сказал, что это такие…, похожие на летучих мышей существа.

– Ну вот, – замотал головой Левков, – значит, это не лярвы. Ничего подобного мы не видели. На наших приборах они проявляются, как некий фон – темные, сгустки энергии. Но ведь мы только в начале пути! Кстати, приходится верить в то, что они на самом деле паразитируют на биополе человека.

Представляете, даже в древней Ригведе и манускриптах шумеров деятельность различных энергоформ описана досконально, а мы только-только подходим к тому, чтобы понять, как это работает. Что тут говорить? Вам, Игорь, очень повезло познакомиться с тем, кто по своему внутреннему мироустройству понимает механизм существования болезней и вообще проблем человека. Это проводник, понимаете?..

И в этот момент, уже второй раз за вечер их насмерть перепугала внезапно открывшаяся дверь. На пороге стоял …проводник! «Что, черт возьми, здесь происходит? – хлопая ресницами, судорожно думал Велесов. Вспомнили о женщине – она пришла, только-только Валера произнес «проводник» – вот и он!»

Деловито осмотрев купе, мужчина в форме принюхался и сдвинул брови. Наверняка был слышен запах алкоголя, но стол был прибран, а лимон, колбасу и шоколад есть не запрещалось.

Он огладил волосы и, посмотрев на девушку, спросил:

– Все в порядке?

Та, мило улыбнувшись, утвердительно кивнула.

– Ну, если что – зовите, – сказал проводник и закрыл дверь.

Что-то около двух минут в купе висела тишина, пока Велесов не хлопнул себя по лбу и не выкрикнул:

– Вспомнил! Вспомнил, как это называется!

– Что «это»? – удивился Левков.

– Я читал, Валера. Это, кстати, тоже очень интересная тема. Сейчас, м-м-м, погоди, …это Майкл, …Майкл Талбот. Книга «Голографическая Вселенная». Кла-асс! То, что мы сейчас увидели, называется – синхронизация.

– Синхронизация? – Переспросил Левков. – Хм, может быть. Я, кстати, слышал об этой книге, но пока еще ее не читал.

– Что ты! Если бы не те доктора наук и профессоры, что выступают в поддержку его теории, я бы сказал, что все это сказки. А так, хочешь – не хочешь, а приходится смириться и верить. Читаешь и просто в пот бросает. Для меня – технаря, там не то слово «гимнастика для ума», это просто пир для него!

– Как ты сказал? – поинтересовался Левков, доставая смартфон и набирая что-то в приложении записной книжки.

– Майкл Талбот. Книга «Голографическая Вселенная». Валера – это просто бомба для тех, у кого мозги на месте.

– Теперь точно почитаю, – допечатывая текст, заверил биохимик, – не ты первый о ней говоришь. Слушай, я вот все в голове держу про этого твоего знакомого в Заславле. Ты говорил, что он не просто знахарь, а что-то еще и о других мирах знает?

– Наверное, знает, раз о них мне рассказывал, – неопределенно предположил Велесов. – На сумасшедшего он вроде не похож, да и на жулика тоже. Во всяком случае, складывается впечатление, что он сам верит в то, о чем рассказывает. Говорил, что ходит и в миры живых, и в миры мертвых, но ответы на свои вопросы спрашивает только у сущностей какого-то полного мира.

– А ты можешь свозить меня к нему? – Вдруг переходя на «ты», осторожно спросил Левков. – Так, для себя, не для науки. Просто интересно.

– Валер, – сморщился Велесов, – я обещал ему, что ни КГБ, ни МВД, ни профессоров от науки возить не буду. Пойми, я тебя вижу в первый раз. Давай так – не будем спешить. Номерами телефонов мы обменялись. Дядя Коля недавно какого-то умирающего от онкологии с того света вытаскивал. Говорил, что за душой больного пришлось далеко ходить. Чуть нашел ее и страшно вымотался. Просил полгода не приезжать. Еще три месяца надо ждать. В августе-сентябре поеду. Созвонимся…

– Возьмите и меня! – Вдруг обозначила себя девушка и мужчины недоуменно переглянулись. Они давно не обращали на нее внимания, думая, что попутчица, поджав по себя ноги и прижавшись спиной к стене, дремлет, сидя в темном углу. В данный момент она подалась вперед и смотрела на мужчин полубезумным взглядом.